Текст книги "Секвойя (СИ)"

Автор книги: capuchinkina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 41 страниц)

Было сложно подобраться к девушке на таком большом расстоянии. На звонки она либо не отвечала, либо обещала перезвонить. И, разумеется, не перезванивала. Адам не стал долго думать, и в начале мая снял квартиру в Нью-Йорке, выяснив, что семья Перри как раз год назад переехала в свой новый дом неподалеку. Весь май и добрую половину июня он ежедневно дежурил около Колумбийского Университета, иногда слишком настойчиво упрашивая Каролину позволить ее подвезти. Он понимал, что рискует показаться, как минимум, тряпкой, если не маньяком, но выбора у него не было, Каролина никак не шла на контакт, хотя периодически милостиво соглашалась на услуги извозчика.

Адам заваливал ее цветами и подарками, в особенности редкими книгами, которые добывал благодаря своим связям в литературных кругах. Он доставал билеты на закрытые выставки и показы, понимая, что этим ее не удивить, но надеясь ее хотя бы заинтересовать. И в этом он не прогадал. Она, казалось, с огромным удовольствием посещала с ним музеи и галереи, восторженно щебеча, когда он вез ее домой. Вскоре он заметил, что она понемногу оттаивает.

В июле он снял дом в Ист Хэмптоне, и Каролина стала приезжать туда на выходные, чаще всего с Ноэлем и его странными друзьями. Они весело проводили время, в основном занимаясь серфингом, или играя в пляжный волейбол, и изредка посещая светские вечеринки. Ноэль не питал симпатии к Адаму, чем окончательно убедил его, что Каролина – единственный возможный путь к их отцу.

Адам всерьез подозревал наличие у нее биполярности. Как только он пытался завести более или менее серьезный разговор, она в секунду превращалась из вдумчивой, не по годам зрелой девушки в пустую и поверхностную куклу. Она строила из себя дурочку, интересующуюся только шмотками и тусовками, чем в особенности удивляла своего брата. Адам, конечно, понимал, что все дело в недоверии, а Каролина вовсе не такая, какой в эти моменты хотела казаться. Актриса из нее, действительно, была неважная. Он терпеливо ждал, даже не заметив, как она стала приезжать все чаще, и, в основном, одна. Беседы становились все более доверительными, а темы все более личными. Ему казалось, начни он рассказывать о своем счастливом детстве, она тоже откроется. Однако разговоры о своей семье она быстро сворачивала, отделываясь незначительными деталями и краткими фразами, и предпочитая все больше слушать его рассказы. Максимум, что ему удавалось из нее выпытать, это то, что отец в очередной командировке. Она держала Адама на расстоянии, о знакомстве с родителями и речи быть не могло. Ему никак не удавалось сломить ее недоверие. Даже когда она, наконец, поцеловала его. Он чувствовал ее сомнения каждый раз, когда они оказывались в постели. Каролина была красивой, но не слишком горячей, поэтому занятия любовью особой радости ему не приносили. К тому же, она была тороплива, и ему постоянно казалось, что она хочет поскорее от него отделаться.

Когда в августе таблоиды опубликовали их совместное фото с какой-то церемонии, подтвердив тем самым их роман, Филипп позвонил Адаму.

– Поздравляю с продвижением, у тебя осталось несколько месяцев, – сказал он. – Кстати, пост редактора твой. Приступать к работе можешь в следующий понедельник. – На этом их краткий разговор закончился.

Адам понимал, что это своего рода мышеловка. Филипп хотел дать ему распробовать, каково это – возглавлять серьезное издание, чтобы Адам, войдя во вкус, уже точно не смог съехать.

Ему пришлось вернуться в Париж, заручившись обещанием Каролины, что это не помешает их отношениям, иначе ему попросту не нужна такая работа, что, конечно, было ложью. Она, разумеется, поддержала его, сказав, что они будут проводить вместе каждые выходные.

Какое-то время все было более или менее стабильно. Но расстояние все равно негативно влияло на их отношения. Адам при любом удобном случае летел в Нью-Йорк, Каролина же все реже приезжала к нему, даже в свои нечастые посещения Парижа, предпочитая проводить время с подругами. В итоге она отказалась прилететь и на рождество, и на новый год, сказав, что планирует провести праздники с семьей, тем самым дав ему понять, что его в круг семьи она вводить не собирается. Он попытался навязаться, на что получил отказ, продиктованный якобы серьезным отношением Андрэ Перри к празднованию подобных событий в узком кругу семьи. Она так вежливо и холодно подчеркнула слова «в узком кругу», что просто не оставила ему выбора.

До решающего назначения в правительстве оставалось чуть больше месяца. Адам ни на шаг не приблизился к заветной цели, и, не придумав ничего лучше, заказал у Гарри Уинстона обручальное кольцо. В январе, когда она, наконец-то, прилетела в Париж, он сделал ей предложение, рассчитывая быть представленным ее отцу в качестве будущего зятя. Адам планировал сразу по окончании сбора необходимой информации разорвать помолвку под каким-нибудь благовидным предлогом.

Но когда Каролина заперлась в ванной, его нервы сдали. Он выскочил из ее номера, на ходу набирая дрожащими руками номер Филиппа, собираясь сказать, что он вне игры, пусть делает с ним, что хочет. Филипп не стал даже слушать его, бросив только, что если через месяц не будет необходимого результата, Адама тоже больше не будет, ведь несчастные случаи сейчас не редкость.

Адам несколько часов потерянно бродил по улицам, понимая, что ему все равно уже не успеть. Он слабо представлял себе, как можно унизиться еще больше, и показаться ей на глаза, после такого. Он в принципе никогда не был тряпкой. Но если бы он был с ней самим собой, то не вытерпел бы ее и дня. Адам был вынужден раболепствовать перед ней, чтобы хоть как-то удержать ее рядом. Каролина истерила по любому возможному поводу, а если его не было, то она выдумывала его сама. Словно все время искала причину для ссоры. Вытерпеть это было очень тяжело, но выбора у него не было.

На улице было жутко холодно, очки запотевали от горячего дыхания, и ему приходилось протирать их каждые несколько секунд. Вечером он почувствовал, что ему нехорошо. Следующие несколько дней он пролежал с высокой температурой, а когда почувствовал себя лучше, позвонил Каролине, но та была недоступна. Как и Габриэлла.

Две недели от нее не было ни слуху, ни духу. Газеты и сайты, как ни странно, молчали. Ее не было ни в Нью-Йорке, ни в Париже. Никто из ее друзей не знал, где она. Ноэль сказал, что вообще не говорил с ней уже больше месяца.

Рано утром она позвонила ему сама, сказав, что определилась и ждет встречи. Он ничего не смог понять по ее голосу, и наспех собравшись, помчался к месту встречи. Когда она озвучила ему свое решение, он мысленно попрощался с жизнью. Падая на колени, он думал о том, что жизнь ему уж точно важнее гордости, еще не зная, что у него больше нет причин так унижаться перед этой надменной самопровозглашенной принцессой.

А тем временем, благодаря счастливому для Адама стечению обстоятельств, его нечистый на руку босс лежал в своем доме с дырой в голове. Много позже Адам узнал, что все концы сводились к тому, что сам Андрэ Перри остановил попытки Филиппа перейти ему дорогу, разумеется, не своими руками. Адам только присвистнул, как его угораздило пролететь по самому краю этой заварушки, оставшись даже не помятым. Страшно было представить, что бы сделал с Адамом мсье Перри, если бы тот обидел его обожаемую дочь. Он так и остался на должности редактора журнала, его дела быстро шли в гору, и сейчас он уже занимался открытием собственного издательского дома.

– Я долго не могла его простить, – покачала головой Эва, вырывая Каролину из раздумий.

– Ну что ты, не надо так убиваться, – иронично улыбнулась Кэри, – ты и сама не прочь кого-нибудь лишний раз подставить.

– Я не об этом! – воскликнула та.

Ну, конечно. Разве эта насквозь прогнившая старлетка могла сочувствовать кому-то другому? Каролина вопросительно подняла бровь.

Эва недоуменно уставилась на нее, говоря всем своим видом: «Ты серьезно не понимаешь, о чем я говорю?»

– Я о том, что все это происходило, когда мы с ним были вместе! – пояснила она. – Мы познакомились на вечеринке по поводу его назначения на пост главного редактора журнала. Я часто была занята съемками, и, может быть, поэтому ему удавалось так долго водить меня за нос. Поверить не могу, я ведь ничего не замечала, совсем ничего, – сокрушалась она, вскидывая руки, и не замечая, как Каролина ошарашенно уставилась в пол.

– Однажды он пришел ко мне, убитый горем, потерянный, и только и делал, что повторял, что его карьере конец, если не его жизни. Представляешь, его волновала только его карьера! – Эва возмущенно сверкала глазами. – Потом он, конечно, долго просил прощения, и я сдалась, – она усмехнулась, опуская глаза, словно вспоминая что-то, и ее взгляд вдруг наполнился нежностью, – Адам может быть таким напористым, – улыбнулась она.

Каролина, все это время пребывавшая в каком-то оцепенении, наконец, подняла взгляд, не веря услышанному. Она смотрела на Эву, мечтательно разглядывавшую потолок, и чувства внутри нее менялись с поразительной скоростью. От растерянности и легкого шока, через нарастающую ярость, к недоумению и какому-то извращенному сочувствию. Ее унизительное фиаско казалось ей ничем, по сравнению с непроходимой тупостью Эвы.

Сейчас, когда смысл последних слов этой наивной дурочки дошел до нее, ее сердце медленно наполнялось жалостью. Каролина и сама оказалась простофилей, но не настолько, чтобы после всего этого еще и восхищаться какими бы то ни было качествами этого корыстного ублюдка. Похоже, Эву совсем не волновало, что рядом с ней находился такой моральный урод. О каком доверии могла идти речь, о каком прощении? Разве не стоило ей подумать о том, что этот подонок, шагая по головам ради своей цели, может поступить так же с любым человеком, в том числе и с ней?

Эва, наконец, перестала витать в облаках, и обратила внимание на Каролину, молча наблюдавшую за ней с весьма мрачным выражением лица.

– О, дорогая, не расстраивайся, – махнула она рукой, – я уверена, твой новый бойфренд никогда так с тобой не поступит, – Эва ободряющее тронула ее за плечо.

– Опасайся Адама, если не хочешь завтра обнаружить грязную статейку о себе, – угрюмо сказала Каролина, и вошла в каюту, захлопнув за собой дверь.

========== Часть 10 ==========

– Я ушам своим не верю! Очкастый пройдоха! – Габриэлла металась по каюте, в шоке от услышанного. Она спустилась вниз, чтобы узнать, что задержало подругу, и обнаружила ее, мертвецки бледную, с красными кругами на веках, сидящую на полу в углу каюты, и покачивающуюся из стороны в сторону, словно сумасшедшая.

Ее ярость слегка пугала Каролину, которая сейчас сидела на кровати, скрестив ноги. Габи вдруг резко остановилась, словно осененная идеей, ее глаза полыхали огнем.

– Я знаю, – вдруг жутким шепотом произнесла она, поворачивая голову к Каролине, отчего та вздрогнула. – Ты должна позвонить своему отцу!

Кэри покачала головой:

– Сама разберусь, не маленькая.

– Да он его в порошок сотрет! Не уверена, увидишь ли ты его еще когда-нибудь после этого, – сказала Габриэлла, потирая ладони.

– Я не буду звонить отцу, – отрезала Каролина, поднимаясь с кровати и подходя к иллюминатору. – Я должна сама поговорить с Адамом.

– Даже не думай об этом! – схватила ее за руку подруга. – Не стоит давать ему знать, что ты в курсе.

– Да брось ты, он всего лишь жалкая тряпка! – усмехнулась Каролина. – Я просто хочу посмотреть ему в глаза.

Габриэлла недоуменно уставилась на подругу, пытаясь донести до нее очевидное.

– Сама подумай, от этого зависела его жизнь, а теперь ты знаешь, как он намеревался поступить с твоим отцом. Как ты думаешь, нужно ли ему, чтобы ты могла еще кому-то об этом рассказать? – Габриэлла помотала головой, – Не вздумай. Ты, знающая все это, угроза для него. Я не удивлюсь, если он сочтет идеальным выходом избавиться от тебя.

Каролина нервно сглотнула. Она даже не думала об этом, но, кажется, Габи была права.

– Но ведь Эва сама ему расскажет, – возразила Каролина.

– Не думаю, что она настолько глупа. А даже если и так, просто делай вид, что тебе наплевать. Это ведь ты его бросила, помнишь? Причем, бросила, не зная о его планах, так что преимущество на твоей стороне, – улыбнулась Габриэлла.

*************

В зале было душно, хотя все окна были открыты. К вечеру погода не только не стала лучше, а еще и ухудшилась. Облака местами потемнели, сдвигаясь всё плотнее, и в итоге слившись в одно сплошное тёмно-серое месиво. Ветер, напротив, почти стих, и теперь невыносимая предгрозовая духота окутала небольшую бухту, в которой яхта остановилась пару часов назад.

Джастин слегка оттянул ворот красной клетчатой рубашки. Он уже закатал рукава до локтей несколько минут назад, но это не помогло. Шея взмокла, и майка под рубашкой начала прилипать к телу, заставляя парня испытывать дискомфорт. Он повернул голову к окну: угрожающе-черное небо изредка освещалось проблесками молний. Тихие, едва различимые раскаты грома, были плохо слышны отсюда. Гроза была еще далеко.

«Скорее бы начался дождь», – подумал парень.

В зале играла классическая музыка, прерываемая только редкими ударами молотка, и голосом Клода, объявляющего лоты. Сегодня, после ужина, хозяин яхты, сокрушаясь по поводу погоды, объявил, что по такому случаю в зале для приемов состоится аукцион, в котором могут принять участие все желающие. В каюте было нечем заняться, поэтому Джастин решил посетить мероприятие, надеясь хоть как-то развлечься. Сейчас он сидел в последнем ряду, подперев голову левой рукой, и ему было очень скучно и жарко. Он уже купил какой-то раритетный постер с изображением гигантского айсберга, и теперь ему нечего было здесь больше делать. Оглянувшись по сторонам, он подумал, что сможет выбраться отсюда незаметно, хотя бы для того, чтобы переодеться. Пригнувшись, он скользнул в дверь и быстрым шагом направился к палубе.

– Ох, – он глубоко вдохнул теплый морской воздух, прикрывая глаза, и приглаживая слегка взмокшие от духоты волосы.

Здесь было немного прохладнее, и он направился к носовой части главной палубы, где заметил несколько пустовавших шезлонгов. Подойдя к самому краю, откуда вниз вели две боковые лестницы, он облокотился на поручень. Небо вдали разрезали яркие проблески, воздух казался мутным, а раскаты грома становились все более согласованными со вспышками молний. Ошибиться было трудно, гроза подбиралась к ним все ближе.

Облака кучами наслаивались друг на друга, не пропуская лунного света. Сверху судно казалось крошечным блестящим пятнышком в кромешной тьме, изредка освещаемой мигающими молниями. Метеоцентры не прогнозировали гроз в данном районе, и это стало большой неожиданностью еще и потому, что грозы вообще бывали здесь крайне редки. Полтора часа назад Клод связался со службой морской безопасности, где ему сообщили направление движения грозового фронта. Капитан, сверившись с картплоттером, принял решение изменить курс движения судна, рассчитывая переждать грозу в стороне, как можно ближе к берегу Корсики. Конечно, яхта была оснащена необходимой системой защиты, и особой угрозы пока не было, но осторожность бы не помешала.

Небольшое белое пятно внизу, освещаемое подсветкой лестничных ступеней, привлекло внимание Джастина. На нижней палубе, у самого края, сидела девушка, опустив одну ногу прямо в воду, и согнув другую в колене, в которое уперлась подбородком. Ее темные волосы, обычно распущенные, сейчас были собраны в хвост.

Вообще-то, гостей яхты настоятельно попросили находиться в закрытых помещениях до окончания грозы. Специально для этого проводился аукцион, который планировался только через два дня. Там, конечно, было довольно скучно, и Джастин понимал, почему Каролина предпочла провести время здесь. Но сидеть в грозу на палубе было, все-таки, небезопасно. Гроза подбиралась ближе, но как-то наискось, так что, возможно, прошла бы их стороной. Джастин, поразмыслив несколько секунд, спустился на нижнюю палубу, и сел рядом, скрестив ноги, и положив руки на толстый круглый поручень. Каролина не обратила на него внимания, продолжая смотреть вдаль, и изредка плеская ногой в воде. Она была задумчива и, пожалуй, даже печальна.

– Не боишься получить разряд? – поинтересовался Джастин, глядя на ее ногу, погруженную в воду до середины лодыжки.

Она молчала. Какая нелепая беспечность. Впрочем, не за руку же ее было отсюда тащить.

– Не интересуешься аукционами? – спросил он.

Каролина устало вздохнула, словно обремененная необходимостью ответить.

– Там нет того, что мне нужно.

Джастин выжидающе смотрел на ее профиль. Но она, кажется, не собиралась продолжать. Он решил не давить, Каролина и без того выглядела подавленной. Пару минут они молчали, уставившись на кромку берега. Джастин не выдержал первым, он должен был ее разговорить, иначе ему не увести ее отсюда.

– Где ты живешь? – спросил он, поворачиваясь к ней.

Каролина не взбесилась, и даже не фыркнула. Ему было непривычно видеть ее такой, хотя он в принципе имел мало возможности наблюдать за ней. Хоть бы один едкий или саркастический комментарий, или снисходительная улыбка. Она молчала и почти не шевелилась, тупо уставившись куда-то в одну точку, не обращая на парня ровным счетом никакого внимания. Он отвернулся, мысленно выругавшись про себя, и негодуя от необходимости сказать какую-нибудь гадость, или пошлость, что, разумеется, немедленно вывело бы ее из себя. Скорее всего, она бы сразу встала и ушла, запершись в каюте. И находилась бы в безопасности. Он поморщился от мысли, что мирным путем проблему уладить не удастся, и только было набрал воздуха в легкие, чтобы сказать то, что собирался, как Каролина вдруг рассеяно пробормотала:

– Иногда мне кажется, что нигде.

Он внимательно вгляделся в ее лицо. Она тряхнула головой, отчего из собранных волос выпала тонкая прядка.

– Моя семья так часто меняет место жительства, что я уже сбилась со счету, – безразлично кинула она. Было не совсем понятно, огорчает ли это ее, или ей попросту наплевать. – Последние лет девять мы живем в Нью-Йорке, правда каждый год в новом доме, – пояснила она, нервно прикусывая щеку изнутри.

Кажется, он затронул неприятную тему. Джастин подумал, что надо бы сказать какую-нибудь хорошую шутку, чтобы разрядить атмосферу. Но, как назло, на ум не шло ничего, кроме саркастичных подколов, которые сейчас явно были неуместны. Хотя вполне могли пригодиться позже, если она не захочет уйти по-хорошему. Его осенило, прием с счастливыми воспоминаниями должен был сработать.

– У тебя есть место, где ты счастлива? – спросил он, задумчиво вглядываясь в темноту.

– Было, – она замолчала, словно раздумывая, стоит ли продолжать, а затем печально усмехнулась, опуская глаза. – Когда-то мы там были очень счастливы с родителями, но оно сейчас принадлежит другому хозяину и он не намерен его продавать. Я обязательно его куплю. Когда-нибудь. Мне нигде не было так хорошо, как там.

Черт, эта строптивая девчонка словно была настроена на страдальческую волну. Надо плавно сменить тему, пока она не разрыдалась прямо здесь, и ему не пришлось еще и вытирать ее сопли.

– В детстве у меня был учебник по ботанике. Знаешь, с зеленой такой обложкой, и с дурацким орнаментом, – он махнул рукой, очерчивая предмет в воздухе, – я читал в нем о Секвойе. Это дерево растет, в основном, в Калифорнии. Живет около трех тысяч лет, и вырастает метров на сто в высоту. У меня была глупая детская мечта – купить дом в Лос-Анджелесе и посадить во дворе Секвойю. Я хотел вырезать на ней свое имя, чтобы когда дерево вырастет, мое имя было высоко-высоко, – он поднял голову, глядя вверх, на небо, – даже когда меня уже не станет.

– Думаю, твое имя и без этого запомнят, – усмехнулась она.

– Тогда я был никому не известным канадским мальчишкой, гоняющим мяч по двору дедушкиного дома. Теперь, конечно, Секвойя мне для этого не нужна. Хотя дом в Лос-Анджелесе я купил пару лет назад, – Джастин самодовольно ухмыльнулся.

Она пренебрежительно посмотрела на него.

– Не стоит олицетворять собой выражение «из грязи – в князи», по крайней мере, прилюдно, – высокомерно бросила она. – Хвастовство – один из смертных грехов.

Джастину стало не по себе. Он нахмурился. Как бы он не был унижен сейчас, она была права, в глубине души он так и остался бедным мальчишкой в старом свитере и растянутых штанах, гоняющим продырявленный мяч, и сейчас неосознанно пытался произвести на нее впечатление. Теперь у него было все, чего он только мог желать, но рядом с ней он все равно почему-то чувствовал себя свинопасом. Она вела себя так, словно была королевских кровей. В любом случае, он недоумевал, чем вызвана ее постоянная агрессия по отношению к нему, и раз уж разговор все равно зашел в неправильное русло, он решил выяснить это сейчас.

– Не пойму, за что ты так злишься на меня? – шумно выдохнул он, разводя руками.

– Тебе прекрасно известно за что! – Каролина вдруг из меланхоличной барышни превратилась в разъяренную фурию. – Истинный джентльмен ни за что не позволил бы даме испытать такой конфуз, – она отвернулась.

– Все дело как раз в том, что я не джентльмен, а мир не кукольный театр, где ты держишь все веревки в своих руках, – спокойно пояснил парень, – к тому же, это началось до того, как ты распласталась там, – он усмехнулся, вспоминая тот случай.

Каролина глубоко вздохнула, прислушиваясь к раскату грома, следовавшим почти сразу за молнией. Она вытащила ногу из воды, и потрясла ей, сбрасывая капли.

– С меня хватит, – тихо сказала она, поднимаясь на ноги.

– Да ладно тебе! По-моему, ты очень презентабельно смотрелась на полу. Любой отель позавидовал бы Ле Мёрис в тот момент, – не сдержался Джастин.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты позабыл сейчас все уроки физики, если у тебя, конечно, вообще было время на такую мелочь, как учеба, – произнесла она, поправляя выбившуюся прядку волос, – и чтобы тебя хорошенько тряхануло, – добавила Кэри, указывая пальцем на металлический поручень, который Джастин сжимал ладонями.

Он отдернул руки, зачем-то разглядывая их. Каролина подняла туфли.

– Хорошо, признаю, я не должен был дать тебе упасть, – он примирительно поднял ладони, вставая, – но ты так отвратительно себя вела, что в тот момент я счел это справедливым наказанием за беспричинные издевательства. Я прошу прощения, но рассчитываю на извинения и с твоей стороны.

– Что? Ты испортил мой день, и я не собираюсь просить за это прощения, да и в твоих извинениях я не нуждаюсь. Иди, куда шел.

– Ну, уж нет, – развел руками парень, – не хватало еще, чтобы ты так же безрассудно уселась, свесив ноги в воду, на другом конце палубы, или еще, чего доброго, решила искупаться. Я должен убедиться, что ты будешь в закрытом помещении.

– Ты в рыцаря решил поиграть? – возмутилась она, взмахивая туфлями, сжимаемыми в руке, – Гроза не затронет нас, сам посмотри, фронт прошел мимо, – девушка махнула рукой, указывая на молнии, отдаляющиеся от острова.

– Пожалуйста, иди в каюту, – мягко сказал он, хотя взгляд его был необычайно тверд.

Каролина обескураженно посмотрела на него. Меньше всего сейчас ей хотелось пререкаться, поэтому она, ничего не ответив, сделала шаг в сторону лестницы, и вдруг почувствовала, как ее мокрая босая ступня скользит назад по гладкому полу. Джастин увидел, как она, вскинув руки, теряет равновесие, и стремительно подхватил ее со спины свободной рукой, не давая упасть. Каролина почувствовала его дыхание у своего уха.

– Завязывай с этим, – прошептал он, прижимая ее к себе еще крепче, – мне начинает казаться, что ты делаешь это нарочно.

Каролина вспыхнула. Она убрала его руку со своей талии, вырвавшись, и поспешно удирая подальше от него в совершенно растерянных чувствах.

========== Часть 11 ==========

Яхта стояла неподалеку от живописной бухты острова Корсика. День выдался просто отличный. С самого утра ярко светило солнце, отражаясь в морских волнах. У горизонта виднелись легкие перистые облака, последними покидающие это место.

– Это мой! – крикнул Джастин, с ходу запрыгивая на один из двух свободных шезлонгов.

Итан снисходительно улыбнулся такому ребячеству. Джастин был еще очень молод. Итан помнил себя в его годы. Бесконечный кураж, кокаин, толпы девочек, слетающиеся ночами в его дом, в отсутствие постоянно занятой матери. После переезда в Лос-Анджелес, мама быстро завела полезные связи. Она даже не скрывала, что спит с именитым продюсером, который в конечном итоге нашел ей роль в какой-то высокобюджетной драме. Мама вскоре нашла свое место на фабрике грез, и с тех пор была занята непрерывными съемками.

Они с Джастином были так похожи. В его возрасте Итану тоже многое казалось крутым: нарушать правила, бросать вызов обществу, пускать пыль в глаза. О, этот прекрасный возраст, когда изо всех сил пытаешься доказать всем вокруг, что ты вырос. Но люди упорно отказываются принимать тебя всерьез. И ты слетаешь с катушек еще сильнее, только бы они поняли, что ты взрослый. Хотя все еще ведешь себя, как ребенок. Итан усмехнулся, присаживаясь на последний незанятый шезлонг, между Клодом и Джастином. Этот парень ему определенно нравился. Своей жизнерадостностью и неиссякаемым задором он напоминал Итану о его юности. Джастин был упрям, горяч, и строптив. Сейчас он улегся на шезлонг, закинув одну руку под голову, и закрыв глаза, наслаждался палящим солнечным светом.

Братец, признаться, собрал на своей яхте довольно странную компанию, зачем-то притащив стариков, которые сейчас расположились на верхней палубе, ведя великосветские беседы. Наверняка, они были его деловыми партнерами. Итан никогда не интересовался делами отца и старшего брата. Молодежь предпочла устроиться на главной палубе, откуда можно было спуститься вниз, к воде. Восемь шезлонгов были расположены полукругом. Итан и Джастин заняли два центральных. Три лежака справа от них тоже были заняты парнями. Хотя, парнями их назвать было сложно. Итана познакомили с ними вчера на аукционе. Двое из них все время держались за руки. И было вообще непонятно, зачем им третий. Итан поморщился. Голубые парни никогда ему не нравились. Клод же всегда был куда более толерантным, проявляя милосердие к сирым и убогим. И к геям. Иногда Итан задумывался, а не из этих ли его брат? В 32 он все еще не был женат, и крайне редко встречался с женщинами. Итан бы наверняка всерьез поверил в голубизну своего братца, если бы тот не притащил на яхту девчонку, за которой теперь ходил по пятам, словно привязанный. Сейчас Клод сидел в позе лотоса слева от Итана, периодически заглядывая в журнал своей подружки. Вообще-то, Итан о ней раньше даже не слышал. Но девчонка захватила с собой подругу, от которой Итан теперь не мог отвести глаз. Она лежала на крайнем слева шезлонге, согнув одну ногу в колене, и прикрыв глаза рукой. Белоснежное бикини хорошо гармонировало с бледной кожей, еще не тронутой даже легким налетом загара. Она была такой худой, подобно всем этим безмозглым Барби, употребляющим в пищу исключительно листья салата и сок сельдерея, будто они не женщины, а козы. Итан всегда полагал, что женщине вовсе не обязательно иметь мозги. Достаточно было хотя бы третьего размера сверху. Эту девочку природа несправедливо обделила, у нее бы едва набралось на второй. Впрочем, ее это не портило. Она казалась такой хрупкой и беззащитной. Итану вдруг страстно захотелось хорошенько ее защитить, так, чтобы ей надолго запомнилось. О, он бы защищал ее всю ночь. Он задумчиво провел указательным пальцем по губам. Такие, как она, обычно играли в недотрог в постели, и долго ломались, прежде чем перейти к делу, а его это заводило. Пресыщенный смелыми и раскрепощенными женщинами, он бы не отказался кого-то поуговаривать. Опытный охотник, отрабатывавший мастерство годами, Итан умел такое, какое и не снилось большинству ее сосунков-ровесников.

Каролина вдруг приподнялась, поймав на себе его похотливый взгляд. Она слегка смутилась, и отвернулась.

– Так недолго и поджариться, – капризно протянула она, взяв со столика флакон с маслом для загара. Она капнула немного на ладонь, и провела ею по лодыжке, оставляя блестящую дорожку на коже. Каролина потянулась к плечам, но ей никак не удавалось достать до верхней части спины.

– Предлагаю свою совершенно безвозмездную помощь, – Итан в мгновение оказался рядом с ней, протягивая руку к флакону.

Каролина чуть нахмурилась, но все же повернулась спиной:

– Спасибо, – с наигранной застенчивостью прочирикала она.

Он налил масла на руку и провел ладонью по ее горячей спине, почувствовав, как она слегка вздрогнула. Итан чуть более настойчиво помассировал пальцами ее кожу, другой рукой проведя по плечу. Каролина опасливо взглянула в сторону Габриэллы, но та была слишком увлечена чтением журнала. Подняв взгляд чуть выше, она увидела внимательный взгляд. Джастин, подперев голову рукой, сосредоточенно наблюдал за этой картиной. Каролина подавила улыбку и опустила голову, закрыв глаза. Итан улыбнулся, когда почувствовал, что она расслабилась.

Он присел рядом и нежно растирал ее спину и плечи. Она чувствовала столько спортивного интереса в каждом его прикосновении. Он, словно, шахматист, просчитывал каждый ход для приближения к своей цели. И он, должно быть, был глупцом, если подумал, что она не раскусила его намерения с самого начала. Но ей было любопытно, что предпримет этот Донжуан в попытках затащить ее в свою постель. Она знала наизусть все эти уловки, слишком много было таких, как он. Хотя этот был одним из самых привлекательных.

И все же не самым.

– Как хорошо, – нарочно громко простонала она, – у тебя такие горячие руки, – зная, что за ними наблюдают, она слегка повернула голову, касаясь щекой его пальцев на своем плече. Ее лицо было таким довольным сейчас.

Джастин резко встал, когда Итан наклонился к ее уху и что-то прошептал, заставляя ее смущенно захихикать.

– Гидроциклы готовы, – громко заявил он, перегнувшись через бортик и наблюдая, как механик спускает машины на воду, – Итан, готов поспорить, я быстрее доберусь до того буйка, – Джастин указал пальцем вдаль, приставив ладонь ребром ко лбу.

Итан оторвался от девушки и нехотя повернул голову к Джастину. Скидок его возрасту на сегодня было достаточно, он должен был сделать этого зарвавшегося пацана, особенно на глазах у дамы.

– Да тебе ни за что меня не обойти! – уверенно ответил Итан, спускаясь на нижнюю палубу.

– Посмотрим, – самодовольно бросил Джастин, стягивая майку через голову и оставаясь в плавательных шортах.

Каролина нервно сглотнула, разглядывая его обнаженный торс. Левая рука была полностью покрыта черно-белыми татуировками. Правая же была разрисована только до локтя. Странно, но это даже придавало ему какой-то дерзости, хотя обычно она бы презрительно поморщилась, считая татуировки признаком плебейства.