Текст книги "Секвойя (СИ)"

Автор книги: capuchinkina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 41 страниц)

От льда в бокале ладонь вмиг замерзла, отчасти поэтому Джастин вдруг вздрогнул, ощутив внезапное тепло – Каролина прислонилась щекой к его руке.

Пытливый взор Габриэллы не мог оставить это без внимания.

– Милый, я в тебе не сомневалась, – отвлекла Клода девушка, быстро сообразив, что этих двоих пора оставить наедине.

Пока они ворковали, Джастин и Каролина мялись, не зная, как себя вести. Каролина встала и нерешительно остановилась посреди гостиной. Джастин подошел ближе, он расцепил ее руки, сложенные в замок, и взял ее ладони в свои.

– Теперь все будет хорошо? – с едва заметной надеждой спросила она.

Парень улыбнулся, глядя ей в глаза, и кивнул:

– Обязательно.

– Господи, да обнимитесь уже, – раздался голос Ноэля. Подперев голову кулаком, он сидел на диване, наблюдая за ними.

Каролина смущенно опустила взгляд. Джастин притянул ее к себе, крепко обвивая руками. Она положила голову на его грудь и позволила себе, наконец-то, расслабиться. Закрыв глаза, она слушала только стук его сердца. Удары были такими мощными, словно сердце было очень большим. Наверное, так оно и было.

Наслаждение было недолгим. Громкие трели раздались с журнального столика.

– Это мой, – Каролина неохотно открыла глаза и оторвалась от парня.

– Папа звонит, – сказал Ноэль, повертев в руках ее телефон.

Каролина перевела тревожный взгляд на брата. Тот лишь пожал плечами. Он понятия не имел, почему отец звонит. Он был слишком занятым человеком, чтобы тратить время на пустую болтовню.

– Я ненадолго, – шепнула она Джастину, прикусив губу, и, взяв телефон, направилась в кабинет, дверь в который вела из дальнего конца гостиной.

Совсем не желая находиться сейчас вдали от Джастина, и разговаривать с кем-либо, кроме него, Каролина с легким раздражением приложила трубку к уху и нетерпеливо буркнула:

– Пап, что-то случилось? Или это может подождать? Я сейчас немного занята… – Каролина не могла сдержать улыбку. Дверь закрылась не до конца, и теперь она видела, как Джастин о чем-то говорил с Ноэлем. Он смеялся, и Каролина тоже улыбнулась, прикусив кончик указательного пальца.

– Ты помнишь, что должна мне кое-что? – услышала она голос отца.

– Да, но тебе не кажется, что еще слишком рано поднимать эту тему? Давай обсудим это ближе к началу учебного года, – отмахнулась она, все еще наблюдая за Джастином. Казалось, ничего сейчас не могло омрачить ее радости. Но то, что сказал ее отец, заставило уголки ее губ дрогнуть и опуститься.

– Нет, мы обсудим это сейчас. Точнее обсуждать тут нечего. Представим, что я не знаю о том, где ты провела всю прошлую неделю… – сухо сказал Андрэ.

– Папа, зачем ты следишь за мной? Это низко даже для тебя! – воскликнула она, перебив отца.

– Потому что ты, оказывается, недостаточно умна, чтобы не делать глупостей, – ответил он.

– Я сама разберусь, что мне делать, а что нет, – строптиво бросила она.

– Я сделал то, о чем ты меня просила, – грозно сказал отец, – и ты пообещала, что сделаешь все, что я скажу. Это были твои слова. Помнишь?

Каролина насторожилась:

– Обещала…

– Я выполнил свою часть уговора. Теперь твоя очередь.

Каролина еще не совсем понимала, к чему он клонит, но уже знала, что ничего хорошего его тон не предвещает. Наконец, после недолгой паузы, Андрэ сухо бросил:

– Ты больше не должна видеться с этим парнем, Кэри.

Это прозвучало, как приговор.

– Что? – она все же надеялась, что не расслышала, или просто неправильно поняла. А может, он просто пошутил? Однако молчание на том конце заставило ее вспомнить, что отец вообще довольно редко шутил.

– Но ты не можешь решать за меня, – попыталась возразить она.

– Могу, если речь идет о твоем счастье. Милая, ты сама не понимаешь, что делаешь. Это не тот человек, который тебе нужен. Поверь своему отцу, – его голос смягчился.

Каролина резко замотала головой, не желая даже слышать об этом:

– Попроси меня о чем-нибудь другом. О чем угодно, только не об этом. Нет…

– Кэри, ты больше с ним не увидишься, – безапелляционно заявил Андрэ, не обращая внимания на ее мольбы, – и ты сделаешь так, что он не станет тебя преследовать. Иначе, – голос отца стал тише и жестче, – я сделаю так, что он окажется там, откуда я его только что вытащил. Поверь, мне несложно это устроить. А с его образом жизни мне даже стараться не придется.

– Папа, не надо, – ее голос сорвался. Она сглотнула ком в горле, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. – Пожалуйста, не заставляй меня… – задыхаясь, бормотала она.

– Я тебя предупредил, – бросил Андрэ и отключился.

– Папа! – крикнула она в тишину.

Каролина не знала, что делать. Она смотрела на Джастина, сидящего на диване в гостиной вместе с Клодом и Габи. Он смеялся. И она была многое отдать за эту улыбку. За то, чтобы его лицо никогда больше не омрачала печаль или тревога.

Теперь от нее зависело, что с ним будет дальше. Остаться с ним, подвергая его неминуемой опасности; позволить себе наслаждаться жизнью какое-то время, зная, что у этого будут ужасные последствия?

Или уйти, когда он только начал оживать, и добить его этим? Но знать, что он свободен и ему больше ничего не угрожает…

Дышать стало тяжело. Но выбор был очевиден.

И только сейчас она вспомнила отца слова, о том, что он не должен ее преследовать. Но ведь он будет. Каролина закрыла лицо руками, лихорадочно соображая, что же делать.

Просто сказать ему, что ничего не выйдет, она не могла. После того, что было прошлой ночью, он бы ей просто не поверил. А если бы и поверил, то все равно бы не отступил. Единственным выходом было сделать так, чтобы он сам больше не захотел ее видеть.

Краем глаза, Каролина увидела Джастина, направляющегося к ней в кабинет. Она стремительно набрала номер, молясь, чтобы на том конце ответили до того, как Джастин войдет. Пытаясь сглотнуть ком в горле, и не разрыдаться, подавляя отчаяние, она старалась продержаться еще какое-то время, пока не сделает то, что задумала.

Когда дверь приоткрылась и Джастин вошел, ища глазами Каролину, она громко говорила по телефону, делая вид, что не заметила его.

– Боже, как же я скучаю по тебе, – тянула она. Голос звучал слегка хрипло, возможно потому что к глазам подступали слезы. – Я не видела тебя целую неделю, и она казалась мне вечностью! Мне нужно было уладить одно важное дело. Что? Да, все хорошо, но оно отняло слишком много времени, – поморщилась она. – Не могу дождаться, когда увижу тебя снова, Ник! – проникновенно добавила она.

Вдруг телефон исчез из ее руки.

– Не жди, Ник, она не придет, – мрачно сказал Джастин.

Каролина повернулась и выхватила трубку:

– Не слушай его, милый, я перезвоню позже. Не планируй ничего сегодня, хочу тебя увидеть, – добавила она и отключилась, собрав все силы и смерив Джастина поддельным гневным взглядом.

– Ты что себе позволяешь? – возмутилась она.

– Может, объяснишь? – поднял он бровь. – Я думал, у нас уговор.

Каролина не нашла, что ответить. Она отвела взгляд. Боже, как же тяжело ей было играть. Опустив голову, она шумно вбирала в себя воздух, пытаясь успокоиться.

– Эй, – тихо сказал Джастин, обнимая ее за плечи, и пытаясь поймать ее взгляд, – все ведь хорошо, просто скажи мне, что происходит?

Похоже, намеков он не понимал. Она неторопливо освободилась от его объятий, поправляя блузку.

– Кэри, это какая-то новая дурацкая игра, правил которой я не знаю? Скажи мне, что это все шутка, – просил он.

– Прости, – покачала она головой, обняв себя руками.

– Не верю, – сказал он, закрыв глаза. – Я не верю тебе.

– Это твое дело, – сухо ответила она.

Громкий смешок нарушил тишину. Спустя секунду Джастин уже хохотал. Правда, смех вовсе не казался веселым.

– Ясно, – резко помрачнев, кивнул он, глядя в пол. – Ничего из этого не было правдой… В очередной раз… – снова усмехнулся он, словно поражаясь своей наивности. – Я в очередной раз поверил тебе… Как последний идиот! – Джастин схватился за голову, мотая ею из стороны в сторону.

– Можешь считать, что это была ложь во спасение, – немного помолчав, ответила она.

– Спасение? Ты понимаешь, о чем говоришь? Спасение от чего?

– От тюрьмы, – сказала Каролина.

Плохо видя от застилающей глаза пелены, он прищурился, и посмотрел на нее:

– Ты не спасла меня, ты меня уничтожила, – горько усмехнулся он.

Каролина не могла спокойно смотреть на это, хотя и старалась изо всех сил. Было невероятно обидно от того, что приходится сознательно рушить все, что так долго выстраивалось. Но рядом с ней он не будет в безопасности. А только этого она и хотела для него.

И все же, как бы ни было плохо ей, ему было в тысячу раз хуже. Джастин даже не смог посмотреть на нее снова. Он молча попятился назад, и, развернувшись, пулей вылетел из дома, провожаемый удивленными взглядами.

Оставшись одна в пустом темном кабинете, Каролина бессильно опустила руки. Слезы, перебарывая гордость, самоуважение, показное безразличие, подступали к глазам, создавая жуткое давление где-то в районе переносицы. Внутри все сжималось, как бывает во время тошноты, подкатывающей к горлу. Сильные спазмы сотрясали ее, заглушая внутренний голос, который вопил, что именно сейчас нужно быть сильной. Слабость в ногах стала настолько невыносимой, что колени подогнулись, и Каролина, словно желе, стекла вниз по стене, безжизненно глядя в пустоту.

Секунда за секундой, ее плечи, сначала изредка подергиваясь, а потом ускоряя темп, затряслись, и она разрыдалась.

***

Джастин шел от машины к дому, и в его голове не было ни единой мысли. Он даже не понял, как добрался до своего дома. Голова раскалывалась от какой-то неестественно сильной боли. Его не покидало странное чувство, будто он что-то потерял. Доволочив ноги до крыльца, парень устало присел на нижнюю ступеньку. Он поднял голову к небу, и закрыл глаза. Не было ни единого намека на ветер, только ужасная духота, от которой любому нормальному человеку захотелось бы спрятаться. Но ему было все равно. Ему было так плохо сейчас, что никакая, даже самая адская жара, не смогла бы сделать хуже.

Что он сделал не так? Почему она поступила с ним так снова? Какого черта она была так мила с тем парнем? Неужели, она и правда ничего не чувствовала к Джастину? Он не мог в это поверить….

Она только что собственными руками скомкала его сердце, фактически подаренное ей. И это именно сейчас, когда он только-только пришел в себя. Она словно носила нож за пазухой все это время и просто ждала удобного момента. Зачем?

Он со всего размаху ударил кулаком по темной кафельной плитке. Нервное отупение было столь велико, что он даже не почувствовал боли, только отстраненно наблюдал, как капли крови выступили на поверхности кожи. Он не мог понять, что чувствует. Приступы клокочущей ярости сменялись какой-то странной обидой, а потом наступала апатия, безразличие, пугающее своей глубиной.

Он ненавидел этого Ника. Да и наплевать, что он его совсем не знает. Наплевать, что он может быть самым лучшим в мире мужиком. Он забрал у него что-то, что было ему очень дорого. И пусть это был всего лишь очередной этап в его сокрушительном падении вниз, только сейчас Джастин понял, что теперь у него действительно не осталось ничего. Даже надежды.

Он поднялся, и поплелся в дом. Он захлопнул дверь и откинулся на нее, выпуская воздух из легких. Открыв глаза, он оглядел холл. Последнее, что он помнил, это кровь и кокаин. Много кокаина. Он был повсюду: на полу, на мебели, и даже на перилах лестницы. Сейчас здесь было чисто. Как в больнице. Ничего, что указывало бы на жизнь. А была ли она здесь вообще?

Он не был в этом доме с той самой ночи. Прошло уже больше двух недель, а здесь все еще были слышны крики, стоило только закрыть глаза. Молчаливые стены напоминали парню о том, что он больше никогда не сможет жить как прежде. Слез не осталось, глаза были настолько сухими, что даже моргать было трудно. Глаза горели, словно не хотели видеть этот дом больше никогда. Джастин все еще стоял у входной двери. Ему не хотелось делать ни шага вперед. Он собирался выйти и поехать в отель, но из кухни вдруг послышался едва различимый плеск воды.

Джастин принюхался. Знакомый запах пирога из ревеня? Его кухарка никогда не готовила такой. Только одна женщина делала это.

– Мама? – Джастин заглянул в кухню. Женщина обернулась и широко улыбнулась сыну, вытирая руки о полосатое полотенце.

– Милый мой, я так рада тебя видеть, – бросилась она к нему.

– И я, – выдохнул парень, крепко обнимая ее. – Когда ты приехала? Почему не сказала? Я бы встретил. – Она была именно тем человеком, который сейчас был ему нужен. Единственным человеком, который мог бы ему помочь. Не окажись ее здесь, кто знает, что он мог бы опять натворить…

– Я не хотела тебя тревожить, на тебя и так многое свалилось, – покачала Пэтти головой. – Скутер сказал мне про клинику, – сказала она, вздохнув. – И про твои проблемы с наркотиками, – она внимательно посмотрела на сына.

Джастин прикусил губу и виновато опустил взгляд. Ну вот. Ему так долго удавалось держать это в тайне от нее, и вот теперь она все знает…

– Если честно, я догадывалась, – пожала она плечами.

– Спасибо, что тебе хватило такта не воспитывать меня, – кивнул он.

– Можно подумать, ты когда-то меня слушал, – фыркнула она, и Джастин снова крепко прижал ее к себе.

– Скутер уже выбрал реабилитационный центр? – спросил он позже.

Она кивнула.

– Ну и куда он хочет сослать меня? – недовольно закатил он глаза.

– Брось, Джастин, – перебила его мать. – Не говори так! Ты же знаешь, Скутер всегда желал для тебя только лучшего.

– Конечно, – протянул парень, поджав губы. – Австралия? Гренландия? Арктика?

– Англия, – тихо остановила его Пэтти.

– Он это нарочно… – поморщился парень. – Он же знает, как я ненавижу Англию.

– Это не Скутер выбрал клинику, а я, – натянуто улыбнулась она. – Она расположена в старинном поместье в нескольких милях от Саутгемптона. – Пэтти прижалась щекой к плечу сына, а он приобнял ее одной рукой. – Родной, это очень красивое место, тебе там понравится.

– Вряд ли где-то может быть хуже, чем здесь. – Он оглядел стены. – В этом доме было так мало хорошего…

– Твой лечащий врач считает, и я с ним согласна, – поспешно добавила она, – что тебе необходимо сменить обстановку. Клиенты клиники известные люди, поэтому все подписывают контракт о неразглашении. Будем надеяться, что тебя там если и найдут, то нескоро. Они уже готовы к твоему приезду. Мы можем подождать неделю, или выехать сейчас.

– Нет, – отрезал Джастин. Перед глазами стояла Каролина, сложившая руки на груди, и окидывающая его холодным равнодушным взглядом. – Меня тут больше ничего не держит. Хочу уехать, как можно скорее.

– Тогда, пойдем, я помогу тебе собраться, – Пэтти потянула его за рукав.

Джастин с нескрываемым отвращением оглядел дом, и тяжело вздохнув, направился вслед за матерью.

========== Часть 55 ==========

Октябрь в Саутгемптоне выдался необычайно холодным. Пронизывающий ветер с утра до ночи трепал верхушки пожелтевших кленов, и отовсюду был слышен его тоскливый свист.

Стоя на берегу пруда, и рассеянно глядя на рябь на воде, Джастин кутался в длинную холщовую куртку, пытаясь укрыться от ледяного ветра. Дождь почти закончился, и теперь ветви деревьев под тяжестью влаги склонялись к земле. Последние редкие капли звонко разбивались о водную гладь пруда и исчезали в его глубинах.

Прошло почти три месяца с того дня, как он приехал сюда. Три месяца тишины, покоя и одиночества. Для такого человека, как он, от природы чрезвычайно деятельного и привыкшего быть в центре внимания, такое бесцельное и одинокое времяпрепровождение было особенно тягостно. Но, как и в любой вещи, в этом тоже были свои плюсы. Раньше, увлеченный бесконечным круговоротом дел, он едва ли находил время на неторопливые размышления, именуемые самокопанием.

Все началось с двухнедельной изоляции от всех, включая родственников. Это было частью терапии, назначенной его лечащим врачом. Когда были разрешены визиты ближайших родственников, парень вдруг понял, что кроме мамы к нему никто особенно и не рвался. Отец ни разу не позвонил. И Джастин только здесь осознал, насколько он на самом деле одинок.

Средства массовой информации, телевидение, радио и интернет здесь были запрещены. Фактически, все, что он знал о том, что происходило за забором, ограничивалось мамиными рассказами, когда она приезжала раз в две недели. Она хотела поселиться где-то в городе на время его лечения, чтобы навещать его чаще, но Джастин не позволил. Он хотя и был эгоистичен, но все же не настолько, чтобы лишить мать только-только начавшейся нормальной семейной жизни, которой у нее никогда не было.

У него был телефон, но без подключения к интернету он был почти бесполезен, поскольку звонить Джастину было некому. Стоило ему оказаться в клинике, как вдруг волшебным образом испарились почти все оставшиеся приятели, и никто, кроме Райана, ни разу не позвонил ему. Он был словно в вакууме, и это было слишком непривычно для кого-то вроде него.

К огромному разочарованию мамы Джастина, пронырливые репортеры на удивление быстро выяснили, куда заточили поп-принца. Не прошло и пары недель, как орава с камерами на шеях практически разбила лагерь неподалеку от территории клиники. Они толпились там несколько дней, но в отсутствие какой-либо информации их ряды быстро редели, пока все они не исчезли совсем в поисках новой добычи.

В отличие от матери, Джастин был рад, что о нем все еще помнят. Он даже занервничал, когда они перестали караулить главный въезд на территорию. Он хорошо помнил, что чувствовал в тот момент. Он чувствовал себя Линдси. Ее звезда сияла так ярко когда-то. И где она теперь? Кто из знаменитых людей остался в седле после реабилитации? Зачем это вообще назвали словом «реабилитация»? Это было никакое не восстановление, а самый настоящий позор. Что ждало его теперь там, за этим забором?

Подняв небольшой гладкий камушек с земли, он прицелился и запустил его плашмя по воде, пытаясь сосчитать количество отскоков.

Большая библиотека была, пожалуй, единственным развлечением здесь, так что Джастин много читал. Пациентам клиники разрешалось общаться между собой в строго определенное время, поэтому друзей здесь Джастин не завел. Разве что, пожилого мужчину из палаты напротив, с которым парень иногда играл в шахматы.

Целыми днями Джастин слонялся по коридорам просторного поместья, и успел выучить каждую трещину. Поместье было старинным только с виду. Да и то парня не покидало ощущение, что и состарили его искусственно. Впрочем, здесь действительно было красиво. Внутренние помещения могли конкурировать по уровню комфорта с номерами дорогих частных отелей. Просторный парк, изрезанный извилистыми дорожками, такими узкими, что на них с трудом умещались одновременно два человека, выходил к берегу небольшого пруда, огороженного высоким забором по линии противоположного берега. Если бы не этот забор, мало что указывало бы на то, что это самая настоящая тюрьма. Правда, очень дорогая: новейшая система видеонаблюдения за территорией клиники только усиливала это ощущение.

Эта ссылка казалась ему бесконечной и сначала он считал минуты до того дня, когда сможет вырваться отсюда. Но потом он понимал, что возвращаться ему, в общем-то, некуда, ведь его никто нигде не ждет. И тогда на него всей своей беспросветностью наваливалась черная тоска. В этих терзаниях дни тянулись болезненно долго. Антидепрессанты немного облегчали его страдания. Таблетки были бессменным блюдом на завтрак, обед и ужин. А иногда они заменяли и десерт. Так продолжалось довольно долго. А потом начался курс психотерапии.

Джастин очень много времени проводил наедине с психологом. Обычно довольно дружелюбный и словоохотливый, теперь парень стал замкнутым и недоверчивым. Поначалу он неохотно шел на контакт, был осторожен и молчалив, но затем понял, что единственной целью доктора было действительно помочь ему. И вскоре их встречи участились, а беседы постепенно стали более доверительными. Это была женщина в возрасте, с нависшими веками и косматым пучком волос на голове. Эмилия Барнс, кажется, так ее звали. Она всегда говорила тихо и внимательно слушала. Джастин вообще не припоминал, чтобы кому-нибудь было настолько интересно его слушать, если он не пел. Говорила она немного, в основном задавала вопросы. Со временем Джастин начал понимать, что благодаря ей в его голове все встает на свои места. Она задавала именно те вопросы, которые он давным-давно должен был задать сам себе. После каждого сеанса он выходил из ее кабинета в легком шоке.

Оказывается, он был далеко не таким хорошим человеком, каким он привык себя считать. А еще он был слабаком, предпочитающим избегать проблем любыми путями, и всегда идущим на поводу у своих желаний, на самом деле вовсе не заботясь о чувствах других людей. Однако доктор считала, что это поправимо. И ее терапия, как показало время, проведенное Джастином в клинике, оказалась успешной.

Может быть, сказывалось психологическое лечение, а может и медикаментозное, но за время, проведенное в клинике, его пристрастие к наркотикам заметно ослабло. Однажды утром привычная тоска по косяку неожиданно исчезла. Более того, мысль о дурманящем запахе внезапно вызвала у парня отвращение. Три месяца он не употреблял ничего, крепче черного чая. Признаться, это был самый долгий срок без допингов с самого начала их употребления. И чем дольше Джастин оставался трезв, тем меньше хотел снова погружаться в забытье. Оказалось, что находиться в сознании не так плохо, как ему казалось.

И все же, была одна заноза, которая сидела слишком глубоко. Джастин не мог перестать винить себя в смерти сестры. Это не поддавалось его контролю, он бессознательно считал, что если забудет, то словно простит себя. А ведь он не мог позволить себе такую роскошь, как прощение. Джаззи бы его не простила. С этим психологу пришлось работать дольше всего. Но в таких случаях лучше всего помогало именно время.

Доктор Барнс любила повторять, что чувство вины не приносит пользы, а, напротив, имеет очень разрушительный характер. И еще, что Джаззи хотела бы, чтобы он жил нормальной жизнью. А то, что девочка винит его в случившемся – просто иллюзия, порожденная его чувством вины. Со временем он и сам начал так думать, и ему стало немного легче.

Теперь, каждый раз, когда он снова начинал терзать себя, в его голове звучал голос психолога:

«Джастин, иногда с нами случаются вещи, которые мы не в силах предотвратить. И далеко не в каждом происшествии есть виновный».

Но как бы хорошо ни решались одни его проблемы, решить другие таким же способом было невозможно. Его команда лишилась финансового управляющего, юриста, и еще половины сотрудников в один момент. Многочисленные вклады, пакеты ценных бумаг, и счета требовали непрерывного контроля, и парень был вынужден в короткие сроки заняться поиском нового менеджера. Но учитывая разочарование в Наоми, которой он верил, как самому себе, теперь он опасался доверять кому бы то ни было.

К счастью, за готовым решением не пришлось далеко ходить, и Джастин попросил маминого адвоката оформить все необходимые бумаги. Оставалось лишь получить подпись нужного человека.

Несмотря на то, что посещения были строго ограничены ближайшими родственниками, администрация клиники пошла на уступки такому особенному клиенту, когда он попросил допустить к нему его нового финансового управляющего.

Клод давно пытался навестить Джастина, но пока безуспешно. Пока в один прекрасный день ему не позвонили из клиники и не пригласили приехать по просьбе их пациента. Ближайшим рейсом из Парижа Клод вылетел в Саутгемптон. Спустя два часа он уже пил чай на открытой террасе на территории клиники.

Когда Джастин показал ему документы, и стал настаивать на том, чтобы его компания взяла на себя управление его финансовыми делами, Клод даже присвистнул от неожиданности. Для компании «Олд Прайсез», терпящей в последнее время серьезные затруднения, это было временным спасением.

– Я не могу отказаться от такого проекта, ты ведь понимаешь? – иронично поднял он бровь, стараясь выражать свою радость не слишком бурно.

– Понимаю, поэтому и предложил, – подмигнул Джастин, поднеся чашку к губам. – Кстати, как у тебя обстоит дело с поиском инвесторов? – спросил парень, сделав глоток.

– Пока без изменений, – пожал плечами Клод.

– Я тут подумал об этом… – начал Джастин, опустив глаза и обведя пальцем край чашки. – Если ты не против, я бы хотел инвестировать средства в твою компанию, – предложил парень.

– Ты что, серьезно? – опешил мужчина.

– Вполне, – кивнул Бибер.

– Джастин, – покачал головой Клод, – так в омут не бросаются. Откуда тебе знать, во что ты ввязываешься, может, дело гиблое?

– Ты вытащил меня из такой задницы, что мне теперь с тобой вовек не расплатиться, – сказал парень, поджав губы. – И я говорю даже не о тюрьме.

Клод вопросительно взглянул на него.

– Ты не бросил меня, когда у меня не осталось никого, – опустил глаза тот. – Ты помог мне, и сделал все это бескорыстно, и теперь моя очередь помочь тебе.

– Ох, Джастин-Джастин, лучше бы ты вложил деньги в какое-нибудь прибыльное дело, чтобы умножить капитал, – спустя минуту покачал головой Клод.

– У меня довольно много денег, – пожал плечами тот. – А чтобы ты не мучился чувством вины, будем считать, что я делаю это не бескорыстно. Возможно, это и не самый прибыльный проект из тех, в которые я вкладывался, однако я вижу смысл в том, чтобы заработать на твоей компании в будущем. Когда твои люди займутся моими финансами, мы вполне сможем поднять твою компанию на новый уровень, расширить ее, привлечь новых клиентов, а со временем вывести и на международный рынок юридических услуг. Если для этого нужны только деньги, то это не проблема, – он снова сделал глоток.

– Ты же понимаешь, что от этого предложения я тоже не смогу отказаться? – улыбнулся Клод.

– Вот и не отказывайся, – довольно кивнул головой Джастин.

– Кстати насчет тюрьмы, – начал Клод, немного помолчав. – Мое выступление в суде, как я потом выяснил, сыграло не такую уж и важную роль, – Клод обиженно выпятил нижнюю губу. – А ведь я был так доволен собой!

Джастин рассмеялся, когда Клод шутливо рассердился и хлопнул ладонью по столу, заставив чашки задребезжать.

– Но, в конце концов, главное ведь, что ты остался на свободе… – Клод вдруг замолчал.

– Что ты темнишь? – нетерпеливо уставился на него парень.

– Судья не был к тебе слишком строг. И это не моя заслуга – для этого у меня слишком мало связей в США.

– Кто? – спросил Джастин, заерзав на стуле.

Клод пристально посмотрел на него. Парень определенно нервничал. Кажется, он и не подозревал, кто мог вступиться за него на таком высоком уровне.

– Габриэлла проговорилась, что это ее отец поговорил с судьей… – Клод намеренно растягивал слова, словно пытаясь оттянуть момент истины, заставляя Джастина почти подпрыгивать на стуле от нетерпения. – Но она не знает, что я говорил с Себастианом после этого. Это был не он.

– А кто? – не выдержал Джастин.

– Каролина попросила своего отца, – наконец, выдохнул Клод.

Джастин помрачнел. Потом как-то странно улыбнулся. Потом снова помрачнел, помотав головой.

– Да ладно! – рассмеялся он. – Быть этого не может, – недоверчиво посмотрел он на мужчину, и в его глазах остался невысказанный вопрос.

Клод утвердительно кивнул.

– Я не верю, что она могла заступиться за меня… – неопределенно передернул плечами Джастин. – С чего бы вдруг?

– С чего бы? – недоуменно воскликнул Клод. – Ты шутишь? Да она сама не своя была, когда узнала, что тебе грозит. Я даже не сомневаюсь, что она сделала все возможное и даже невозможное, чтобы с тобой все было в порядке.

Повисло долгое молчание. Парень растерянно застыл на месте, тупо глядя в стол. Множество мыслей перемешалось в его голове, но ни одна не давала ответа на накопившиеся вопросы. Теперь он запутался еще сильнее.

– Когда ты говорил с ней в последний раз? – спросил Клод, заметив, что Джастин растерянно потирает бровь. Ну, хорошо, что он хотя бы начал шевелиться.

– Я ничего о ней не слышал с того дня… Ну ты знаешь, наверно, – тихо сказал Джастин.

– Она улетела в Нью-Йорк почти сразу после этого, – кивнул мужчина.

– Одна? – прочистил горло парень.

Клод с сожалением посмотрел ему в глаза. Был ли смысл лгать ему? Он поджал губы и Джастин все понял сам.

– Ясно, – усмехнулся он.

– Ник тоже из Нью-Йорка, – пояснил Клод, как будто это должно было что-то объяснить.

– Ник, – почти выплюнул Джастин. – Какое паршивое имя.

– Мне жаль, приятель, – Клод хлопнул его по плечу, но парень скинул его руку, не в силах противиться гневу, переполняющему его. Меньше всего он хотел, чтобы его жалели.

– Лучше расскажи, когда заканчивается курс лечения? – решил сменить тему мужчина.

– Я… я не знаю, – неопределенно пожал плечами Бибер. Клоду показалось, или парень виновато отвел взгляд?

– Как это ты не знаешь? Они что, не говорят тебе? – не понял Клод.

– Не совсем так… – потер затылок парень. – Слушай, это только между нами… – шепнул он, наклонившись ближе.

– Само собой, – кивнул Клод.

– В общем, основное лечение закончилось еще неделю назад, сейчас у меня только поддерживающая терапия, – пожал он плечами, – ну, знаешь, типа обычные витамины.

– Так почему ты все еще здесь?

– Мне сказали, что я смогу вернуться домой, когда почувствую, что готов к этому. И сейчас я еще не готов. Я так привык здесь. Мне здесь хорошо. Столько дерьма случилось в моей жизни в последнее время. А здесь я чувствую только покой и умиротворение.

Клод с неприязнью обвел взглядом окрестности клиники и недоуменно уставился на Джастина, словно спрашивая: «Ты серьезно, что ли?»

– Ну да, здесь слегка скучно, – немного раздраженно принялся оправдываться Бибер, – зато и ничего плохого не случится, – развел он руками.

– И хорошего тоже! – воскликнул Клод. Он со вздохом пригладил волосы, – Послушай, парень, тебе все равно когда-нибудь придется выйти отсюда. Я понимаю, здесь ты защищен, и тебе кажется, что здесь с тобой не может случиться ничего плохого, но Джастин, это не жизнь. Это подмена понятий. Жизнь и должна состоять из чередования плохого и хорошего, в этом ее прелесть.

– И что же в этом прелестного? – саркастично ухмыльнулся парень.

– Все познается в сравнении, – объяснил Клод. – Как ты поймешь, что радость – это хорошо, если в твоей жизни кроме радости ничего больше не будет?

Джастин недоверчиво взглянул на него, осмысливая его слова, а потом тяжело вздохнул и покачал головой.

– Не представляю, чем займусь. Я так отвык от той жизни. Хочешь честно? – он снова перешел на шепот. – Мне страшно. Я не помню, как жить, – его глаза в ужасе расширились. – У меня была такая насыщенная жизнь, что эти три месяца тишины тянулись словно несколько лет.