Текст книги "Секвойя (СИ)"

Автор книги: capuchinkina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 41 страниц)

– Я ожидал, что услышу нечто подобное… – кивнул он. – Что же, если ты уверена в этом…

Каролина кивнула, прикрыв глаза и мягко улыбнувшись.

Отец вздохнул и развел руками.

Правда ли это был ее отец? Даже лицо его выглядело сейчас не как обычно: он не выглядел суровым, или привычно жестким, напротив – его глаза смотрели на дочь с нежностью, и он даже улыбался.

Каролина жевала губу и смотрела в пол. Андрэ молча наблюдал за дочерью.

– Знаешь, – наконец, сказала она, – честно говоря, мне с трудом верится в происходящее. Ты поступил очень жестоко, когда угрожал навредить Джастину. Ты опустился до шантажа, – раскрыла она глаза, глядя в одну точку. – Ты хоть понимаешь, через что ты заставил меня пройти? – резко повернулась к нему Каролина. Она вдруг невероятно разозлилась на него, вспомнив, чего ей стоило выполнить условия их договора.

Тот ничего не ответил. Только устало вздохнул. Что он мог сказать? Что никогда прежде не сомневался в верности принятых им решений? А сегодня ее брат заставил его задуматься, а так ли он прав? Вряд ли это стало бы хорошим аргументом для дочери, которая из-за его же глупости чуть не испортила себе жизнь. Он чувствовал свою вину перед ней, и не знал, как может ее загладить.

– Что я могу для тебя сделать? – просто спросил он.

– Почему ты вообще был против наших отношений? – перебила она. – Чем он тебе так сильно не понравился? Не стану говорить, что ты его даже не знаешь, я понимаю, что тебе, скорее всего, хватило часа, чтобы узнать о нем все, что неизвестно даже его родной матери. Но ведь ты заставил нас обоих страдать, папа. И я не верю, что все это от простой прихоти. Не верю, что ты мог так поступить со мной, а сейчас просто так передумать, просто потому что так взбрело тебе в голову. Уж каким-каким, а взбалмошным тебя назвать точно нельзя. И наверняка этому есть разумное объяснение, – развела она руками.

Андрэ опустил голову и усмехнулся. Смущенно усмехнулся. Серьезно?

– А ты совсем выросла… – сказал он, сжав губы и внимательно глядя на дочь, словно пытаясь разглядеть в ней две косички и привычный озорной взгляд. Затем он вздохнул, и пожал плечами, – когда ты попросила заступиться за него, я слышал, как смешно ты пытаешься говорить беспристрастным голосом. Я ведь хорошо знаю тебя, Кэри, а ты пыталась меня обмануть, сделав вид, что у тебя к нему обычный дружеский интерес. Чем сильнее ты старалась, тем сильнее выдавала себя. И когда я понял, что ты готова обмануть меня из-за какого-то парня, тогда я почувствовал что-то, чего никогда еще не испытывал.

Каролина высоко подняла брови, удивленно глядя на отца:

– Так все это было из-за обычной ревности???

– Обычной? – возмутился он. – Это была всепоглощающая ревность! Она просто затмила мой разум! Да, у тебя, конечно, было немало ухажеров, но ты никогда еще не говорила о них так – заикаясь, дрожащим голосом. Не припомню, чтобы кто-то из них интересовал тебя больше погоды на улице. О нем же ты просила так, словно от этого зависела не его, а твоя жизнь.

– Ты сейчас хочешь сказать, что невозможно хотеть заботиться о ком-то больше, чем о себе? – с легкой долей презрения спросила она.

– Ты себя слышишь? – отец указал на нее пальцем и рассмеялся. – Когда это ты заботилась о ком-то, больше, чем о себе?

Каролина смутилась и нахмурилась. А она еще спорила с Габи, которая с самого начала утверждала, что Каролина влюблена в Джастина… А это, оказывается, было очевидно даже для отца.

– Наверное, я просто испугался, и поскольку страх мне вообще не свойственен, от этого я начал делать глупые вещи.

– Испугался чего? – не поняла Каролина.

– Сам не знаю… – он замялся. – Это прозвучит глупо, но может быть того, что ты полюбишь его сильнее, чем меня, – опустил он голову. Нелегко ему было выдавить из себя эти слова. Но он чувствовал, что виноват перед ней, и не знал, как еще искупить свою вину.

– Папа, – протянула Каролина с шутливой укоризной. – Я никого и никогда не полюблю сильнее, чем тебя, – улыбнулась она.

– Я могу понимать это, как прощение? – он с надеждой взглянул на нее своими темными глазами, обрамленными глубокими морщинами. Он выглядел почти стариком при этом освещении. Стариком, пришедшим покаяться. Стариком, который просто очень любил свою дочь, хотя и весьма странным способом. Но как она могла винить его, когда сама от любви вела себя по-идиотски – унижала и отталкивала того, кого любила?

Она молча кивнула.

– Я начал задумываться о том, правильно ли поступил, когда познакомился с этим твоим Джастином. Наверно поэтому я вел себя странно в последние дни. А сегодня, когда Ник сделал тебе предложение, я окончательно понял, что не могу этого допустить. Ведь с Ником ты просто пытаешься держать Джастина на расстоянии?

– Это так заметно, да? – спросила она.

– Мне – да. Ты берешь Ника за руку, только когда Джастин видит. Твое лицо при разговоре с Ником меняется тоже в зависимости от того, смотрит ли Джастин. Слишком много Джастина, чтобы позволить тебе быть с кем-то другим, – покачал головой отец.

– Ты опять решаешь за меня, – глаза Каролины потемнели.

– Но ведь ты же не против? – усмехнулся отец.

Девушка улыбнулась.

– Что я скажу ему теперь? – вдруг обхватила она лицо ладонями.

– Например, правду, – пожал плечами отец.

– Боюсь, она ему не понравится… – с тревогой покачала головой девушка.

– Ну еще бы… – воскликнул отец. – Но ты не переживай за него, он справится. Он довольно силен духом. И вообще, он славный малый…

Каролина прищурилась, внимательно посмотрев на отца.

– Он же тебе вроде не нравится?

– Знаешь ли, – огрызнулся тот, – когда дело касается тебя, мне вообще никто не нравится… Но этот точно был лучше, чем остальные.

Теперь Каролина оказалась в замешательстве еще большем, чем секунду назад.

– Был? Ты сейчас о ком вообще говоришь? – уточнила она, задумчиво потирая лоб.

– О Нике, – передернул плечами отец. – Разве не с ним ты собираешься объясниться?

– Нет, не с ним! – вспылила Каролина. – Я Джастина имела в виду!

– Я запутался в твоих парнях, – махнул рукой Андрэ.

– Как я объясню это Джастину? «Извини, я так издевалась над тобой, потому что мой папочка ревновал и угрожал навредить тебе?» – она широко раскрыла глаза, глядя в одну точку.

Андрэ расхохотался:

– Уверен, вы быстро найдете общий язык, что бы ты ему не сказала.

– Ох, черт, еще ведь и с Ником придется объясняться… – снова потерла она лоб. – Стоп. Значит, если бы Ник не сделал мне сегодня предложение, наш с тобой разговор бы не состоялся?

– Я не только поэтому сейчас здесь, – улыбка исчезла с губ Андрэ, и он перевел мрачный взгляд на стену.

– Сегодня я вдруг осознал, что мой собственный сын меня ненавидит, – горько усмехнулся он. – Нет, я, конечно, не думал, что он питает ко мне нежную привязанность, он ведь не девчонка. Он никогда не был послушным, но раньше я считал, что его нежелание находиться дома и попытки избежать общения со мной – это просто детская строптивость, обычная обидчивость. А сегодня понял, что ошибался. Похоже, я действительно где-то переборщил с давлением на вас. Потому что я видел это в его глазах. Видел ненависть, – отец смотрел на стену, не моргая, и чувствуя жжение в сухих глазах. В доме было настолько тихо, что ему показалось, Каролина услышит, как слезы наворачиваются сами собой.

– Папа, это не так, – покачала головой она.

– Именно так, – усмехнулся отец. – Я знаю это. Потому что испытывал что-то подобное к своему отцу. Не хочу, чтобы и ты это чувствовала, – он помотал головой, стараясь сбросить с себя неприятные эмоции, и выдавил улыбку. – Но еще больше я не хочу, чтобы ты стала несчастной. А именно это тебя и ждет с Ником. И даже если с этим твоим Джастином ничего не выйдет, Николас тебя не спасет.

Каролина никак не ожидала от отца, известного своими диктаторскими замашками, такой толерантности. Может быть, Ноэль ошибался на его счет?

– Почему ты никогда не был так добр к Ноэлю? – вдруг спросила она.

– Потому что он мужчина. Он должен научиться не только выбирать из множества вариантов, но и нести ответственность за свои решения. Я был строг с ним, чтобы он научился этому, пусть даже ценой нашей с ним дружбы. – Он улыбнулся, – теперь я вижу, что он вырос достойным парнем, и мои уроки не прошли даром.

– Но он очень страдает, хотя ты этого и не видишь.

– Ты ошибаешься. Я вижу. Но это закаляет характер. И скажу тебе больше, я знал, что так и будет. Потому что когда-то так было и со мной.

– Если ты знал, почему поступал именно так? – недоуменно уставилась на него дочь.

– Потому что это единственный верный метод воспитания для мужчины. Меня воспитывали так же. Теперь, спустя многие годы, я доволен тем, каким человеком я стал, и понимаю, что твой дед сделал все правильно, – кивнул отец.

– Ты так и не наладил отношения с дедушкой?

– Он умер раньше, чем я поборол свою гордость, и, как я тогда думал, униженное самолюбие. Сейчас я знаю, что все, что он делал, было ради меня. – Ей показалось, или он страдал, хотя и не признался бы в этом?

– Пап, – Каролина робко подняла взгляд. – Ты спрашивал, что ты можешь для меня сделать… Можешь пообещать мне кое-что?

Андрэ быстро закивал.

– Пообещай, что ты поговоришь с Ноэлем об этом. Если он, как ты говоришь, стал хорошим парнем, то может быть тебе стать чуть мягче по отношению к нему?

Отец тяжело вздохнул.

– Не знаю, смогу ли. Я слишком привык быть строгим с ним. Я не буду обещать, что сделаю это, но я обещаю тебе, что попробую.

– И ты поговоришь с ним в самое ближайшее время, – Каролина подняла указательный палец, грозя отцу, – и не станешь тянуть до какого-нибудь семейного праздника в следующем столетии.

– Обещаю, что поговорю с ним, – снова вздохнул он, поднимаясь с кресла. – Пожалуй, я пойду и прилягу. Нервный сегодня выдался денек, – усмехнулся отец.

– Да уж, – протянула Каролина.

– И передай брату, что я вынудил Вивиан бросить его не потому, что считал ее недостаточно хорошей партией. Меня дезинформировали, и долгое время я думал, что это именно из-за нее он начал принимать наркотики и она причина всех его бед. Потом я узнал, что это благодаря ей он завязал, но прошло уже много времени, и я решил не бередить старые раны.

Он направился к двери, и, открыв ее, повернулся к дочери. Он смотрел на нее как-то уж слишком серьезно и растерянно. Это его малышка. Когда она перестала говорить только о шмотках и вечеринках? Когда она успела стать такой рассудительной и… взрослой?

– Это так странно, – усмехнулась Каролина ему вслед. – Это выглядит так нереально, я имею в виду то, что ты передумал…

– Может и так, – пожал плечами отец, стоя в дверях, – но моего благословения на брак с Николасом ты не получишь.

Хотя в комнате было довольно темно, света, проникающего из приоткрытой двери было достаточно, чтобы Каролина заметила, как отец лукаво подмигнул ей, прежде чем вышел из комнаты.

***

Снегопад за окном затихал. Снежные хлопья завершали свой тихий танец, нанося на зимнюю картину заснеженного Нью-Йорка последние штрихи. В каминных трубах слышались негромкие завывания ветра, и все дороги вокруг дома были покрыты толстым слоем снега.

Каролина осторожно приоткрыла дверь, когда на тихий стук никто не ответил. Из неплотно зашторенного окна струился тусклый свет садовых фонарей, освещая ту часть комнаты, где находилась кровать.

Джастин спал на ней прямо в одежде, обеими руками крепко обняв подушку. Свет падал прямо на его лицо, отчего светлая прядь волос, упавшая на лоб, слегка поблескивала. Он хмурился во сне и выглядел напряженным, словно ему снился тревожный сон.

Каролина прижалась лбом к двери, и улыбнулась. Она столько всего хотела ему сказать.

И она скажет. Скажет, не боясь, что кто-то услышит, или осудит ее за это, или запретит… Скажет, потому что если не скажет – то взорвется.

Она скажет.

Но утром. А сейчас пусть он поспит. День сегодня для всех выдался нелегкий…

========== Часть 62 ==========

Комментарий к Часть 62

Характер-постер Каролины добавлен в шапку. Приятного чтения!

Я знаю: век уж мой измерен;

Но чтоб продлилась жизнь моя,

Я утром должен быть уверен,

Что с вами днем увижусь я…

А.С. Пушкин

Невероятно, но яркий солнечный свет просто заливал комнату, отчего даже пылинки радостно плясали в его лучах. Утомленные затяжной пасмурной погодой, люди выходили на улицы, чтобы слепить снеговика в это тихое и солнечное Рождественское утро. Почти в каждом дворе уже виднелись отпечатки снежных ангелов, а прекрасные пушистые сугробы, наваленные за последние несколько дней, уже были истрачены на снежки.

Каролина стянула на лоб шелковую маску для сна, не открывая глаз, и потянулась. Сонно присев на кровати, она потерла лицо, и не в силах противостоять красочному сну, плюхнулась обратно на подушки. Судя по тому, как светло было в комнате, уже было далеко не раннее утро. Девушка протянула руку к прикроватному столику, пошлепав по нему в попытке нащупать телефон, чтобы узнать время.

– Шурх-шурх, – услышала она. И это заставило ее приподняться на локтях, и открыть глаза.

Под ее пальцами шуршал сложенный вдвое белый листок. Он был придавлен прямоугольной деревянной коробочкой размером с ладонь. Каролина прищурилась и склонила голову к плечу. Коробочку она заметила еще вчера, должно быть это был тот самый подарок, о котором говорил Джастин. Она хотела открыть ее как раз перед тем, как к ней заглянул Ник. А позже, в свете вчерашних событий, это просто вылетело у нее из головы.

И хотя Каролина все еще не знала, что в ней, коробочка совершенно точно лежала здесь со вчерашнего дня.

Но вот листка здесь вчера не было.

Каролина присела на кровати и задумчиво повертела его в руке.

«Кэри» – все, что было написано сверху черной ручкой не очень ровным и почти детским почерком.

Она медленно открыла коробочку. На черном бархате поблескивал металлический брелок в форме изящного дерева с витыми ветвями, заключенного в круглый обод. К нему тонкими круглыми кольцами были прицеплены два обычных ключа с круглыми головками.

Девушка нахмурилась, не совсем понимая, к чему этот подарок, и раскрыла листок бумаги.

***

У меня совсем мало времени. Я должен лететь к своей семье, но мое сердце остается здесь, с тобой. Не знаю, будешь ли ты это читать, но если вдруг будешь, не думай, что я пишу это, чтобы разрушить твои отношения. Не то, чтобы мне жаль их, просто они все равно обречены.

Когда я увидел тебя впервые, ты без видимой причины взяла и втоптала меня в грязь при всей моей команде. Такого себе никто еще не позволял, поэтому когда ты упала, я испытал смутное злорадство, хотя и не горжусь этим. Но с той минуты я не переставал больше думать о тебе.

Помнишь, как ты закрыла двери лифта перед моим носом? Так вот, я бежал за тобой несколько этажей, сам не знаю, зачем, но мне очень не хотелось оставлять эту ситуацию незавершенной. От волнения я совершенно забыл, что в моем номере есть лифт. Но когда я спустился в холл, и поймал на себе несколько удивленных взглядов, я понял, что все это время бежал босиком. Тогда же я осознал, что тебя мне не догнать. Вечером того же дня я обдолбался так, что имя собственное не мог вспомнить. Потом Итан привез меня на яхту, где я собирался круглосуточно пить и курить, вдали от внимания прессы. Но тут вдруг я снова встретил тебя. И пить мне сразу расхотелось. Да и случая как-то не подворачивалось, ведь ты, неуклюжая и рассеянная дурочка, вечно попадала в неприятности. То тебе вздумалось получить разряд тока в грозу, то ты чуть не утонула, то вдруг появился твой бывший с угрозами… В общем, отдыхать мне было некогда.

В тот вечер, когда мы устроили взбучку Адаму, ты держалась за меня так крепко, словно это не я, а ты хотела защитить меня. Словно я единственное, что у тебя осталось. В тот момент я понял, что ты нуждаешься во мне так же сильно, как я нуждаюсь в тебе. А ведь я еще никогда не был кому-то так нужен, по-настоящему, понимаешь? И когда я понял это, мне так сильно захотелось тебя уберечь, что я добровольно и с огромной радостью влип во все это.

Когда ты пришла ко мне в ту ночь, счастливее меня на свете не было никого. Ты хоть на секунду можешь представить мое состояние, когда утром Клод сказал, что ты уехала?

Конечно, я ему не поверил. В моей голове просто не укладывалось, как такое вообще могло произойти. Я не верил что причина во мне, потому что всего пару часов назад ты спала на моем плече и улыбалась во сне. Так что я подумал, что у тебя должно было случиться что-то серьезное, чтобы ты вот так вот оставила меня. На всякий случай, я переспросил у Клода, не просила ли ты что-то мне передать, но он только покачал головой. Ты не оставила ни записки, ни номера телефона, ничего. Когда я понял, что ты и правда просто сбежала, это так сильно ранило меня, что я принялся методично осуществлять план, с которым прибыл на ту яхту.

Спустя какое-то время я почти пришел в себя, хотя думать о тебе так и не перестал. И лучше бы следующая наша встреча не состоялась, потому что после нее я действительно чуть не сломался. Помнишь, ты снова унизила меня перед друзьями, по своей привычке?

Я съехал с катушек от ярости. И в тот момент, когда я гнал по Роуд-Драйв, мне было все равно, смогу ли я затормозить, когда потребуется. Мной владело безрассудство и злость, что ничего в моей жизни не клеится. Да, я любил жалеть себя. Тогда я еще не знал, что-то, что мне тогда казалось проблемами – ерунда, которая даже плевка-то не стоила… Тогда я еще не знал, что за моей спиной творят мои друзья, люди, которым я доверил бы свою жизнь. Знал бы – даже не тронул бы педаль тормоза.

В тот день, когда ты приехала ко мне домой, больше всего на свете я хотел, чтобы ты осталась. И поверь, после этого не было ни секунды, когда бы я не жалел, что прогнал тебя тогда. Ты сама знаешь, что было дальше. И это именно та часть, о которой мне не хочется вспоминать.

Когда я лежал в клинике, мне показалось, что еще не все потеряно, но ты вдруг сказала, что обманула меня. И это именно тогда, когда я подумал, что черная полоса заканчивается, и только-только поднял голову, все еще побаиваясь, что жизнь стукнет меня по ней снова. В довершение ко всему, что произошло в моей жизни до этого, ты растоптала меня окончательно, словно это был финальный аккорд в невероятно паршивой симфонии моей жизни. Дыра, образовавшаяся во мне тогда, не затягивалась очень долго, несмотря на все мои усилия. Я был раздавлен, разрушен и буквально уничтожен.

Говорят, чтобы получить что-то, нужно что-то потерять. В моем случае понадобилось потерять всё. Но я почти ни о чем не жалею. И знаешь, что? Я был идиотом, что поверил тебе тогда и ушел.

Я не верю, что все кончено. Я не верю в вас с ним.

Я больше не верю тебе.

Джастин

P.S. Я хотел сказать это тебе лично, но не знаю, поговорю ли с тобой когда-нибудь снова, так что… Пожалуйста, не уезжай в Париж. Мне будет невыносима мысль, что тебя нет даже в пределах этой страны. Ты спасла меня. И я всегда буду тебе за это благодарен.

На брелоке – Секвойя. Я забыл рассказать тебе, что это дерево раскидывает свои корни под землей очень широко, на несколько десятков метров. Я не понял вовремя, как сильно ты нуждаешься в стабильности, которой ты всегда была лишена. Сам не понимаю, зачем солгал тебе тогда на яхте, только-только заслужив твое доверие. Не сделай я этого, возможно, сейчас все было бы совсем иначе. Прости мне эту глупость, хотя тебе и сложно будет это сделать. Пусть корни этого дерева всегда будут с тобой, где бы ты ни была, и теперь никто не сможет лишить тебя этого.

Эти ключи от той самой квартиры. Твоей квартиры. Сначала я хотел подарить ее тебе, но ты так долго манипулировала мной, что я решил, что должен обезопасить себя от твоих выходок. Теперь это моя квартира. А если она нужна тебе, то тебе придется жить в ней со мной.

***

Каролина никак не могла заставить себя перестать улыбаться. Скулы сводило от боли, но улыбаться хотелось еще шире. Опустив глаза, она покачала головой. Все это время он любил ее. И вся та боль, которую она ему причинила, до сих пор не заставила его отвернуться от нее. Она обмахнулась листком, а потом зачем-то понюхала его.

А потом она прищурилась.

Стоп.

Вчера вечером этого листка здесь не было. А это могло значить только одно…

Джастин заходил сюда ночью!

Bruno Mars – Runaway baby

Каролина раскрыла глаза, и в ужасе спрыгнув с кровати, помчалась в ванную. Уперев ладони по краям раковины, она вгляделась в отражение.

Да уж. По отчетливым синякам под глазами, можно было легко понять, что сон вчера одолел ее ближе к рассвету. Состояние волос тоже оставляло желать лучшего – она даже не расчесала их перед сном, отчего вся укладка, разумеется, растрепалась. К тому же вчера было как-то не до снятия макияжа, и теперь помада и тушь были размазаны на пол-лица… И вдобавок, словно этого всего было мало, кожа прямо светилась каким-то зеленоватым светом…

Каролина окинула себя удрученным взглядом. Боже, ни один мужчина никогда еще не видел ее в таком ужасном виде. И надо же было случиться, чтобы это убожество лицезрел самый важный мужчина в ее жизни…

Девушка с тяжелым вздохом отвернулась, при этом отметив, что на ней была хорошая пижама из новой коллекции Шанель. Ну хоть что-то…

Хлоп-хлоп. Каролина пошлепала ладонями по лицу и бросила быстрый взгляд на закрытую входную дверь, больно прикусив губу. Какие-то ничтожные метры отделяли ее от гостевой комнаты, куда она собиралась отправиться.

Сразу после горячей ванны.

Покрутив вентили, и услышав слегка успокаивающий гул воды, Каролина вздохнула, скидывая нервное напряжение, и подошла к зеркалу. Пришлось приложить ладошки к щекам, но даже они не могли полностью скрыть яркий розовый румянец, появившийся от волнения.

– Соберись, – помотала она головой, опуская руки и глубоко вздыхая.

– Привет, – улыбнулась она, кокетливо приподняв бровь. И тут же нахмурилась, покусывая щеку изнутри. – Не… Не так.

– Привет, – она робко махнула своему отражению. И снова нахмурилась. – Не то… – Каролина потрясла головой из стороны в сторону и опять глубоко вздохнула, уставившись в зеркало.

– Как спалось? – сказала она с улыбкой. После чего поджала губы и отвела растерянный взгляд от зеркала, усевшись на край ванны. Уставившись в какую-то невидимую точку на полу, она пожала плечами. Каролина не имела ни малейшего понятия, что ему сказать, и главное – как не выглядеть при этом полной дурой. Сочиняя речь, Каролина жевала нижнюю губу так интенсивно, что она слегка распухла и покраснела.

Странные ощущения. Ее вроде бы больше ничего не держало. Но при этом, именно сейчас было труднее всего сделать первый шаг к заветной цели. Мурашки захватили тело, да так плотно оккупировали его, что девушке пришлось потереть плечи руками, чтобы унять дрожь. Сердце скакало, словно на цирковом манеже, и успокоить его пока не получалось.

Бабочки, а возможно даже летучие мыши, почему-то в груди, а не в животе, где им полагалось быть, словно пытались вырваться наружу.

Вода, наполнившая ванну, заставила девушку отвлечься от раздумий. Каролина еще никогда в жизни не приводила себя в порядок так быстро. В ход пошло все: маска для лица, бигуди, зубная нить, и даже немного спрея для блеска волос. Она старалась придать себе вид, будто только что проснулась, создать эдакую очаровательную небрежность. Словно она не потратила на это целый час. Она слегка тронула ресницы тушью, чтобы придать взгляду выразительности, и немного пощипала щечки, чтобы подрумянить их.

Она уже собиралась выйти, как ее взгляд наткнулся на восковые полоски. На секунду Каролина задумалась. Она искоса глянула на них и снова закрыла дверь. Не то, чтобы она собиралась… в доме родителей. Но мало ли…

Интересно, проснулся ли он, или еще видел какой-то интересный сон? И как лучше поступить, если он спит, войти и подождать, когда он проснется, сидя рядом, или же подождать, пока он спустится к завтраку?

Натянув трикотажный джемпер и простую белую юбку, она бросила быстрый взгляд в зеркало, и неудовлетворенно вздохнув, вышла из комнаты.

Она выглянула в коридор, подошла к двери гостевой комнаты, и нерешительно остановилась, нервно одергивая рукава тонкого джемпера. Дверь была закрыта, и Каролина подумала, не стоит ли для начала выпить кофе? Быстро помотав головой, она подняла руку и легонько постучала, подумав, что лучше она войдет к нему сейчас, чем потом встретит его за завтраком и будет неловко мяться перед всей семьей.

К ее удивлению, незапертая дверь отворилась от стука, заставив Каролину опустить руки и растерянно оглядеться по сторонам. И как она не обратила внимания на шум пылесоса? В комнате не было ни намека на присутствие Джастина или хотя бы его вещей. Горничная широко раздвинула темные плотные шторы и обернулась:

– Добрый день, мисс, – улыбнулась она.

– Добрый, Ханна, – кивнула Каролина, глядя на застеленную свежим бельем кровать. Словно Бибера тут и не было. – А где…? – неопределенно кивнула она на кровать.

– А, гости встали еще до рассвета, передали теплые поздравления с Рождеством и уехали в аэропорт, – пояснила она. – Что-то не так, мисс? – спросила она, глядя, как та растерянно смотрит в пол.

Каролина медленно помотала головой, не сказав ни слова.

Значит, он заходил к ней перед тем, как уехать домой… Интересно, долго ли он был в ее комнате? Что он делал там, кроме того, что принес письмо? Каролина еще раз бросила взгляд на дверь гостевой комнаты, где Ханна вытирала пыль с узкого деревянного комода. Нет уж, если Джастин думал, что его отъезд разлучит их, то он глубоко ошибался.

«Привет, не мог бы ты дать мне номер Джастина?» – набрала она на экране своего смартфона, отправив сообщение Клоду.

***

– Я догадалась, когда ты пел песню на ужине в доме Сабрины… – сказала Пэтти, смотря пустым взглядом в невидимую точку. – А может, даже раньше.

Джастин вздохнул, и откинулся на мягкую спинку кресла.

– Не хотелось бы так говорить, но может у них еще ничего не выйдет? – предположила мама.

– Да что это меняет? Она хочет быть с кем угодно, только не со мной, – устало бросил парень.

– Мне жаль, – сказала Пэтти и погладила сына по спине.

Джастин резко встал. Он сделал несколько шагов и, засунув руки в карманы, остановился у окна, занимающего всю стену от пола до потолка. С каких пор ему стало неприятно, когда его жалеют? Раньше он частенько делал глупости только для того, чтобы его пожалели. Хотя, это были не единственные изменения в нем за последний год. Да что уж там, этот год стал переломным для него во всех смыслах. Сейчас перед окном аэропорта, откуда открывался вид на взлетно-посадочные полосы, стоял совершенно другой Джастин. Не тот, который стоял здесь, в зале бизнес класса, ровно год назад после свадьбы мамы и Тома. Не тот Джастин, который выкурил косяк, едва успев сесть в самолет, игнорируя возмущение членов экипажа, и нецензурно грозясь их уволить. Не тот Джастин, которого вырвало на униформу стюардессы из-за неумеренного потребления алкоголя, и который после этого вытирал рот ее юбкой, попутно предлагая ей тысячу долларов, если она станцует для него стриптиз.

Наверное, он просто вырос.

Том минут десять назад ушел вниз купить сувениры для матери жены. Пэтти все это время тяжело вздыхала, беспокоясь о сыне, и Джастина это нервировало. Мало что ли ему было своих переживаний? Теперь еще приходилось винить себя в том, что мама грустит. Зачем он вообще ей все рассказал?

***

Сжимая в руке телефон с высвечивающимся заветным номером, Каролина жевала губу. Она собиралась позвонить ему прямо сейчас, но до сих пор не придумала, что сказать. И вот, стоя в коридоре, с глупейшей улыбкой на губах, она пыталась поймать хоть одну стоящую мысль из тысячи, что роились в ее голове.

– Так-так, у кого-то здесь неприлично счастливый вид! – совсем рядом послышался знакомый голос, и Каролина подняла голову.

– Габи! – дико взвизгнув, она бросилась на шею к подруге, едва не выронив телефон.

– Задушишь! – захрипела та, отнимая ее от себя. – Отпусти! Мне еще рано умирать! И не ори так, у меня до сих пор болят уши после самолета.

– Мне так не хватало тебя вчера! Ты не представляешь, что здесь творилось…

– Судя по твоему лицу, без счастливого конца не обошлось? – прищурилась Габи.

– Ну… – Каролина приложила ладони к раскрасневшимся щекам и улыбнулась. – Даже не знаю, как ответить на этот вопрос…

– Например, прямо. Я хочу все знать, – безапелляционно заявила подруга. – Только сначала напои меня кофе, иначе я грохнусь в бескофеиновый обморок.

– Пойдем, – рассмеялась Каролина, потянув ее к лестнице, попутно рассказывая, как много та пропустила. Можно подумать, Габи недостаточно сжирала досада от того, что она пропустила что-то интересное. Находиться в центре событий – единственное, чего она просила у Бога в редких приступах религиозного благоговения. Особенно, когда по-настоящему стоящие события случались так редко!

– И что же? Что я вижу, когда приезжаю сюда? Что все уже случилось без меня! – ворчала она, взмахивая свободной рукой. Она бы махала и второй, но ее крепко сжимала Каролина, таща подругу в столовую и на ходу крича, чтобы кто-нибудь срочно подал завтрак.

– Ой, хватит причитать! Зато ты развлекалась там с Клодом, – отмахнулась та.

– Дааа, – протянула Габи, растягивая губы в улыбке и закатывая глаза. Похоже, она позабыла о своем разочаровании, стоило только упомянуть Клода.

Каролина так торопилась выпить кофе, что тащила Габи как можно быстрее. И вот когда они уже почти достигли дверей ведущих в столовую, Каролина вдруг резко дернулась, от того, что Габи остановилась, как вкопанная.

Недовольно обернувшись, Каролина посмотрела на подругу, которая уставилась на диван и присвистнула:

– Смотри-ка!

На одном из диванов в гостиной прямо в одежде спал Ник. Лицо его выглядело помятым, да и вообще Каролина никогда прежде не видела его в таком несобранном состоянии. Обычно он был по-солдатски аккуратен и, обладая хорошим воспитанием, таких вольностей себе не позволял.

Боже, Ник! Он как-то совсем вылетел из ее головы, заполненной мыслями о скором счастье. Фактически, он все еще был ее женихом. Он-то не знал, что за него уже все решили.

– Он вообще дышит? – Габи подошла ближе и наклонилась. – Ух, – она поморщилась и быстро помахала рукой у носа, – похоже, кто-то опустошил бар…

– Пойдем, пока он не проснулся, – поторопила ее Каролина, хмуро отметив, что на Ника такое поведение не было похоже. Должно быть, она сильно обидела его вчера…

***

– Даже не верится, что сегодня Рождество, – сказал Джастин, подойдя к маме и Тому, воркующим, словно они поженились только вчера. – Настроение совсем не праздничное.