Текст книги "Вован-дурак (СИ)"

Автор книги: Bobruin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц)

– А что это такое?

– Это же средство для получения эликсира бессмертия… Где ты его нашел?

– Да так… Шел по улице, споткнулся, упал, потерял сознание, очнулся – вот этот вот камешек рядом лежит. Сунул в карман, мало ли что, авось пригодится где. Вот, как видишь, и пригодился.

– Ничего себе… Ну, ты даешь! Вот так просто нашел на дороге такое сокровище. Ты хоть знаешь, сколько он стоит?

– Скорее всего, правильный ответ „нисколько“. Что-то я сомневаюсь, что такие камешки бывают в свободной продаже. Ну, принесем мы его в ювелирную лавку, так продавец скажет: „Где взяли?“, да и ментов позовет. И камень отберут, и денег не получим. Лучше установить, кто и зачем камешек сработал, да и отправить создателю. Вот, мол, нашли, значит, по описанию совпадает, проверьте, не ваше ли, а коли ваше, то не украл ли кто его.

– Ох, и горазд ты мечты обламывать, – улыбается Дора. – Ладно, твоя взяла, поищу в книжках, кто с такими камешками мог работать. Кстати, слушай, Гарри…

– Что?

– У тебя тот ди… дихлофос далеко?

– Нет, не прятал я его… Когда пойдем? – да думает она, конечно же, думает! Ее же только что чуть не изнасиловали, причем оттуда как раз!

– А давай завтра ночью!

– Давай! Вроде уроков не намечается слишком поздних. Успеем на кухню.

И мы пошли на следующий день. Мы с Дорой, с нами напросились еще Сьюзен, Ханна, Тони, Фред и Джордж, которых не надо было просить дважды.

Распылили дихлофос, домовики, как и ожидалось, полегли все и сразу.

– Так, Дора, ищи тот цех, где тарелки для „зеленых“ лежат.

– А вот, нашла! Вот!

Точно, стоят четыре шкафа со столовыми приборами. На одном из шкафов змея нарисована.

– Короче, бойцы! Выгребаем все ложки и делаем в них дырки! Вместо сверла используем наши ВП. До пробуждения ушастых пять часов. Время пошло!

Последующий час был наполнен визгом сверл. Но к исходу часа все до единого ножи, ложки и вилки слизеринцев были просверлены насквозь. Тарелки, кстати, тоже. Дорвавшиеся до пакости Фред и Джордж предлагали еще кому-нибудь что-нибудь просверлить, но я их остановил.

– Хватит, ребята. Они завтра и так взвоют, когда увидят, что все ложки с дырками. Убираем за собой и ходу отсюда!

– Гарри, а для чего мы…

– Все это делали? – спросили по очереди братаны.

– А вот для чего. Помните, как мы все Малфоя называем?

– Помним, помним. В Слизерине все такие.

– А раз все такие, то есть им полагается за отдельным столом и дырявой ложкой. Стол у них и так отдельный, а ложки мы им только что обеспечили. Здесь им не тут. Пущай покукарекают…

– Лихо!

– А то!

– Умеешь же ты, Гарри…

– Придумывать пакости!

– А мы еще хотели тебя учить…

– Мы еще не забыли…

– Как ты избавил нас от Снейпа!

– Ну, скажем так, немного учебы не повредит, вы мне что-то расскажете, я вам что-то расскажу. Идет?

– Идет!

– Договорились!

На том и распрощались. Близнецы отправились в свою башню, а мы в свой улей.

Прикол сработал на следующий день за завтраком.

– Почему ложка дырявая? – вопили слизеринцы за своим столом, разглядывая поданные приборы. – Почему у остальных ложки без дырок, а у нас с дырками! Как теперь ими есть?

Дамблдор, наверное, до конца учебы такими темпами всю бороду себе повыдергает. Потому как по мере того, как до студентов, и даже до кое-кого из преподавателей, доходила передававшаяся из уст в уста байка про то, что именно означают дырявые ложки, по Большому Залу запорхали смешки, переросшие в здоровый детский смех. И если первокурсники по малолетству своему еще не все понимали смысл сказанного, то выпускники прекрасно все поняли. И девушки тоже. Короче, шалость удалась.

Всезнайка Гермиона потом пару раз пыталась сделать нам увещевание по поводу неподобающего волшебнику поведения. Она, наверное, уже наизусть выучила, куда ей следует отправляться со всеми своими наставлениями, но все никак не унимается. То ей чаепитие по-русски не нравится, то песни под гитару вокруг костра, то печка, которой мы свою общагу отапливаем, то еженедельные порубки леса. Эх, кто бы ей сказал, что учиться в таких количествах вредно для здоровья, так ведь не послушает…

А еще через пару дней, идя с уроков, завораживающее зрелище видели. Вернее, сначала услышали, как откуда-то с востока доносится сильный шум, а потом и увидели, как в ярком морозном небе летит что-то, сверкающее серебром, а следом тянется длинный белый след. Следов два и идут параллельно, значит, летят парой. Не иначе, наши Ту-95 опять нервы наглосаксам портят…

За остаток зимы Дора под видом подготовки к выпускным экзаменам покопалась в библиотеке и нашла упоминание про некоего Николя Фламеля, ученого-алхимика французского происхождения, который и значился в книжке как автор эликсира бессмертия, настоянного на философском камне. Связывались с Андромедой и мадам Боунс, и те единогласно одобрили наше решение отправить камешек его создателю. Так и сделали. Общими усилиями написали письмо, в котором значилось:

«Уважаемый мсье Фламель!

Пишут Вам студенты школы „Хогвартс“, что в Шотландии. Все дело в том, что в наши руки в результате стечения обстоятельств попало Ваше творение, то есть так называемый „философский камень“. Как он сюда попал, нам осталось неизвестным, а поэтому мы решили вернуть сей камень его создателю, то есть Вам. Надеемся, что Вы сможете прояснить обстоятельства его попадания в Хогвартс.

С глубоким к Вам уважением,

Г. Дж.Поттер

Н.А.Тонкс

С. А.Боунс»

Запечатали вместе с камнем, да и отправили. Совы умные, может, и найдут. Леший его знает, в чьи руки оно тут попасть могло. Одного из предполагаемых виновников – Снейпа – мы уже обезвредили, а Квиррелл, если у него и впрямь Волдеморд из башки торчит, без камешка неопасен. Пускай ходит себе, как зомби, да бормочет нечто в стиле „не только лишь все“.

В школе тем временем шумели по поводу безвестного исчезновения троих семикурсников со Слизерина. Был визит трех напомаженных лордов с задранными выше головы благородными носами, пропавших искали по всей школе, но никто ничего не нашел. Кошка слопала – и все делов! Ни я, ни Дора, бывшие этому исчезновению единственными свидетелями, ничего не сказали, да нас и не спрашивали. Хаффлпаффцы, мол, пролетариат, что с них взять. На печку нашу поглядели, в которой огонь горел, да исчезли быстрее собственного писка, только пыль столбом от балахонов. Аж морды лиц покраснели. Что ж, тем лучше. Нас не трогают – и мы не тронем.

Эпизод со спасением Доры привел к тяжелому разговору с ней по поводу ее грядущей профориентации.

– Так, значит, ты в Аврорат собралась после выпуска?

– Ну да, собиралась, – смутилась Дора.

– Меня терзают смутные сомнения, будет ли это тебе сильно надо.

– Почему?

– Вспомни, как трое молодчиков тебя зажать в углу пытались. Там будет то же самое, только вместо школьников это могут оказаться какие-нибудь алкаши из-под забора. Или твои же товарищи по отделению. Или, к примеру, Пожиратели вроде того самого Снейпа, что еще хуже.

– К чему ты клонишь?

– А к тому, что подумай трижды перед тем, как куда-то поступать. Видишь же, вся эта аристократическая мразь даже в таком нежном возрасте хочет рулить всем. Не обламывай мы им рога, так на них и вовсе бы управы не было. А что станет с тем же Малфоем, когда он вырастет? Скорее всего, такой же самый лощеный наглец и петух, только в квадрате.

– Мама что-то рассказывала про старшего Малфоя, они в одно время учились, и насколько я могу сравнивать ее слова с тем, что я здесь вижу, сыночек недалеко от отца ушел.

– А я тебе про что. Яйца от курицы недалеко падают. Если он уже сейчас хочет стать паханом всея Хогвартса, то к выпуску будет себя таким и считать, причем совершенно всерьез. Те, кто в его бригаде, будут его ближними слугами, а все остальные – рабами. Девушек же участь будет ждать достаточно печальная.

– И?

– И. Ты же девушка красивая, а держишься независимо, со всеми на равных, ну, с теми, кто этого заслуживает, конечно, и ничью сторону до сих пор не приняла, с парнями я тебя не видел. Так?

– Так, – печально отвечает Дора. – У меня отношения с парнями не складываются. Все только метаморфа и видят, сделай им то, сделай это. Только ты ко мне и относишься нормально.

– Ну вот. На тебя тут из-за этого уже многие косо смотрят, доводилось мне взгляды перехватывать. Тот инцидент – лишь одно из доказательств этому. В ментовке будет то же самое, только еще хуже. Думаешь, там мало выходцев из здешнего петушатника, да и просто подлых людей? А в преступном мире их будет еще больше. Правопорядок же здесь, насколько я от Сьюзен и ее тети слышал, поддерживается какими-то странными методами. Менты на захват ходят с одним лишь голым энтузиазмом и с палочкой наперевес. Причем арсенал заклятий, объявленных кошерными, крайне скуден и в основном состоит из обезоруживающих и успокоительных.

– Ты серьезно?

– Не веришь мне – ту же Сьюзен расспроси. Или тетю ее, когда она к нам в следующий раз на рюмку чая заглянет. Я к чему, такая ситуация – это примерно то же самое, что лезть с карандашом на пулемет. Они-то, преступники то есть, в средствах не стесняются, и ответят на твое обезоруживающее чем-то вроде того же самого, чем я во времена оны по лбу получил. А противодействия против этого еще не изобрели, это только кое-кому тут повезло… по чистой случайности.

– Ну да, – хихикнула Дора. – Логично.

– Вот именно. И что-то мне подсказывает, что это „ж-ж-ж“ неспроста. Напомни-ка мне, кому в здешнем милом мирке принадлежит вся полнота власти?

– Министр… Визенгамот…

– А председателем этого самого Визенгамота у нас кто подвизается? Конечно же, недобрый дедушка Дамблдор, по которому дурка горькими слезами плачет. Кроме того, если я не ошибаюсь, состоит этот самый Визенгамот из представителей самых знатных аристократических родов, и там полно тех, кто во времена известных тебе разборок десятилетней давности был на той стороне! То, что они якобы раскаялись, в расчет не принимай, воры, бандиты и убийцы бывают бывшими только в одном случае – если их повесили. Исключения, конечно, есть, но они только подтверждают правило. Как ты думаешь, какое решение примет вся эта сановная шваль, если встанет вопрос, какие заклинания объявлять кошерными для поимки злоумышленников, а какие – нет?

– Вопрос риторический. И ты совершенно прав, мама мне об этом тоже говорила.

– О чем и речь. Оно тебе надо – лезть в какую-нибудь дыру, совершенно точно зная, что навстречу может полететь зеленый луч? Причем тебе в этой ситуации строго-настрого будет запрещено применять в ответ что-то сильнее обезоруживающего. Потому что, видишь ли, при правильном задержании может попортиться драгоценная шкурка кого-то из благородных аристократов, графьёв и баронов, и тогда вместо преступника на зону попадешь ты. С формулировкой „за превышение полномочий“. Ему же за совершенные им убийства, ограбления и изнасилования не будет в таком случае абсолютно ничего, ибо он, во-первых, благородный до ужаса, а во-вторых, богатый и от любого суда благополучно откупится. А то еще и платить не потребуется, судить-то его будут такие же, как и он, и у него в любом суде найдется множество родственников, свояков, друзей и давних знакомых, не его самого, так его родителей. Догадайся, кого в таком случае сделают крайним.

– Неужели все так плохо?

– А ты думала. Здесь идеи Ленина и Сталина пока еще не восторжествовали. Это только в России аристократия отсутствует как класс, потому что большевики, придя к власти, вырубили под корень практически всех древних и благородных за все их хорошие дела прошедших веков. Самые же здравомыслящие, которых в любом случае было очень немного, те отреклись от своих титулов и стали жить как все. Так это России только на пользу пошло, русские и в космос раньше всех полетели, и всю Европу в войну нагнули. Вся эта благородная шушера еще тогда как большой тормоз работала. В наши же края прогресс еще не добрался, здесь порядки пещерные, не ты съел – так тебя. Только вот на той стороне в таком случае будет на несколько рядов зубов больше, и пасть, которой съедают, раза в три шире. А нам еще и кляп в рот будут совать, чтобы мы вдруг невзначай кому чего не откусили, и прикрывать все это станут если и не законом, то самыми добрыми намерениями вроде того самого „Общего Блага“, как любит выражаться один известный тебе старикан.

– Что-то мне теперь не очень хочется в Аврорате работать, – озадаченно промолвила задумавшаяся Дора. – Если все на самом деле так, как ты рассказал.

– Говорю еще раз, порасспрашивай маму свою, или Сьюзен вон у нас, тетя ее к нам иногда заходит. Они-то точно знают. Я у них уже узнавал.

– Рассуждаешь ты, кстати, как-то не по-детски, слишком серьезно. Злой ты какой-то.

– Кто добрый был, Дора, того давно в кустах доедают. Попробуй тут поживи с родственничками, которые за малейшую провинность отвешивают в торец и называют желтым земляным червяком, если не сказать хуже. Поневоле озвереешь. А все не в последнюю очередь из-за нашего многоуважаемого директора, якорь ему в задницу. Помнишь ведь, рассказывала нам с тобой твоя мама, это он, Дамблдор, меня туда спрятал. Она же ходила на каникулах в банк, бумаги на опеку надо мной заполнять, ей там так и сказали.

– Жуть. Я же помню, каким ты в переулке был в момент нашей с тобой первой встречи. Ходячий скелет, и только.

– Вот именно. Так что думай сама, что тебе дороже – дутые идеи „общего блага“ и мнимого благополучия, или собственная жизнь и жизнь родных и близких. На твоем месте я бы не стал лезть к тигру в пасть. Нечего служить на побегушках у аристократов. Сами они такой порядок придумали – пусть сами его и защищают. Готов поспорить, что если дела пойдут так, как они идут, еще пару лет, то мы все тут поимеем повтор пройденного в виде новых разборок и массовой резни. И авроров, в том числе и тебя, если ты не передумаешь, сановное начальство начнет бросать с палочкой наперевес под убивающие проклятия тех же самых тварей, с которыми они же, начальнички, за нашими спинами, пока никто не видит, будут здороваться за руку и пить чай у камина.

– Ужас какой-то, – ответила Дора. – Ужас, да и только. Неужели все так беспросветно, как ты думаешь?

– Ну почему беспросветно. Есть вариант, пока не началось, получить визу и уехать из страны, на континенте нас аристократы не достанут. Совсем хорошо – уехать в Россию или на Кубу, там древних и благородных нет совсем. Есть мнение, что английская аристократия, в том числе и магическая, однажды доиграется в свое мнимое превосходство и получит по полной программе. Вон, вспомни, что тебе родители писали, в немагическом мире началась инфляция фунта, цены растут, деньги обесцениваются. Того и гляди, развалится старушка Британия, развалится и сгинет, только в учебниках по истории и останется.

– Надо об этом подумать, я посовещаюсь с мамой.

– Вот и посовещайся, о тебе же беспокоюсь. Нечего тебе там делать, можно найти и мирное занятие.

На том и порешили. Впрочем, до конца я ее так и не переубедил, упрямства в Доре на нескольких таких, как я, хватило бы. Даже Андромеда с Амелией, вместе взятые, не разубедили. Мадам Боунс, однако, пускай и с оговорками, но поддержала мои доводы насчет вонючести и гадостности того „чистокровного“ болота, которым вот уж последние несколько веков является магическое сообщество старушки Британии.

– Немного дерзко вы с Гарри мыслите, но да, вы оба абсолютно правы, – сказала она нам, когда мы ей все это изложили. – Сьюзен мне тоже об этом же говорила, что ты, Гарри, не питаешь к большинству аристократов никакого уважения. В чем-то она с тобой даже согласна.

– А что, это так и есть, уважение заработать нужно, а не получать его автоматически одним лишь фактом своего рождения.

– Не могу с тобой не согласиться, но ты, Гарри, все же не агитируй всех столь открыто. И так весь Хаффлпафф уже „русским факультетом“ называют. Аристократы на дыбы встанут, только бы не допустить распространения в волшебном мире коммунистических идей. Они и так злы, что после последней войны половину Европы потеряли.

– Ну-ну, поглядим, как у них это получится. В России, вон, аристократы перед семнадцатым годом тоже о том же думали. И что в итоге? А потом, мне просто нравится наблюдать за разрывом у них шаблона.

– В смысле?

– Вот представьте себе, как исходят желчью все эти сановные лорды и сэры, когда слышат, что Мальчик-Который-Выжил, знаменитость и герой, отчего-то вдруг заделался ярым коммунистом и агитирует всех за Советскую власть. Им это как кость в горле.

– Ну да, – улыбнулась Амелия. – Неплохо.

Короче, ни к какому определенному выводу мы тогда так и не пришли.

Время текло, зима сменилась весной, приближались экзамены. В марте нам на стол неожиданно свалилось письмо от мсье Фламеля, того самого, которому мы камешек отправили. Читаем:

«Уважаемые коллеги!

Признаюсь, мы были очень удивлены вашей посылкой. Все дело в том, что философский камень мы никому не передавали, его у нас отнял Геллерт фон Гриндевальд в 1940 году, когда немцы оккупировали Францию. Гриндевальд тогда заявлял, что фюрер ищет способ добыть эликсир бессмертия, но он не учел того, что камень в чужих руках работать не будет. После падения нацистов и гибели Гриндевальда след нашего камня затерялся. То, что вы нашли его в Хогвартсе, наводит нас на определенные подозрения. Все дело в том, что примерно те же полвека назад мы были знакомы с волшебником по имени Альбус Дамблдор. Он тоже интересовался способом добычи эликсира бессмертия, но не имел ни малейшей крупицы таланта к искусству алхимии. А приготовление философского камня – это не просто алхимия, но алхимия высшая, в наши дни практически забытая.

Мы очень благодарны вам за то, что вы вернули нам наше творение, которое мы считали безвозвратно утраченным. В знак признательности мы готовы оказать вам любую консультацию по любому вопросу, который окажется нам по силам, и даже стать вашими наставниками в деле алхимии и смежных с нею наук, стоит вам избрать для себя эту нелегкую стезю. Вы всегда будете желанными гостями в нашем особняке. Мы приложили к письму ключи, для того, чтобы попасть ко входу в дом, скажите „Мсье и мадам Фламель, мы вернули вам пропажу“. Для нас будет честью встретиться с вами лично.

С глубоким к вам уважением,

Николя и Перенелль Фламели».

– Ну, дела… – сказал я на ухо Сьюзен и Доре, неизменно сидевшим рядом. – Оказывается, камешек этот его создатель с самой войны ищет.

– Ага, еще к себе в гости приглашал.

– А что, съездим на досуге, уважим стариков. Лето вон на носу, а во Франции однозначно теплее, чем здесь.

Остаток года прошел без эксцессов. Ну, если не считать того, что профессор „Не только лишь все“ рассыпался в прах прямо посреди урока у шестого курса Гриффиндора и Слизерина. И из этого праха, как мне поведали знающие у себя все и всех Фред и Джордж, выплыло облако густого черного дыма, вопившее при этом настолько дико, что у половины шестикурсников заболели головы.

Дора все-таки устроила свой „дембельский аккорд“, в день успешной сдачи последних экзаменов организовав (не без моей помощи) подрыв слизеринского туалета. Мощный взрыв разнес канализацию и затопил нижние ярусы подземелий, где жили семикурсники. Виноватых не нашли, так как у слизеринцев за прошедшие годы накопилось достаточно врагов.

Помимо подрыва петушиного сортира, на боковой стене замка появилась громадная надпись „ДМБ-92“ и чуть поменьше „НТ и ГП здесь были“. Причем вторая надпись была практически не видна, а вот первая ярко горела на солнышке.

Мы со Сьюзен тоже отстрелялись. Первый курс – дорога только начинается, экзамены были не такими уж и сложными. Сам-то я в прошлой жизни сколько этих экзаменов да зачетов посдавал, что в школе, что в институте. Тем паче что чарам и трансфигурации нас действительно УЧИЛИ, да и зельевар, в отличие от канона, был знающий и компетентный.

И вот, наконец, день последнего звонка. Все мы собрались в Большом Зале, уже готовые к путешествию домой.

– Прошел еще один год! – объявил Дамблдор. – И я хочу вам немного надоесть своим старческим брюзжанием, прежде чем мы вонзим зубы в эти вкуснейшие лакомства. Что за год это был!

Ну да, год удался. Только на моей памяти и при моем участии один раз пресечена попытка изнасилования, две – ограбления, четыре – побоев. Что же тут за порядки такие?

А вот тебе, борода многогрешная, клизму вставили, со скипидаром и патефонными иголками. Твоего ручного Пожирателя взяли и на зону засадили, да и твоя афёра с камешком провалилась, камешек мы благополучно изъяли и вернули его автору, вот только тебе, пердун старый, ничего не сказали.

– Надеюсь, ваши головы немного полнее, чем год назад, – продолжал тем временем директор. – И теперь у вас есть целое лето, чтобы опустошить их как следует перед началом следующего года…

Ага, ага, а кучу домашних заданий ты как объяснишь? Делать нам больше нечего, только сочинения твои дебильные писать.

– А теперь, я понимаю, пришло время вручения школьного кубка. Места расположились так: на четвертом месте факультет Слизерин, набравший триста тридцать четыре очка, на третьем факультет Гриффиндор, набравший триста семьдесят шесть очков, на втором месте Хаффлпафф, имеющий четыреста двенадцать очков, ну, а первое место, с результатом четыреста сорок восемь очков, досталось факультету РАВЕНКЛО!

Аплодисменты, переходящие в овацию, звучали со всех столов, кроме петушиного. Ну да, нелегко оказываться на последнем месте после шести чемпионских титулов подряд.

Знамена, вывешенные над Залом, сменили цвет с зеленого на синий, а вместо змеи на них проявился птиц.

Перед выходом из школы нам всем раздали предупреждения о запрете на колдовство на каникулах. Мы с Дорой и Сьюзен переглянулись – и засунули эти бумажки в самый дальний карман. У меня ВП трофейная и нигде не учтенная, Дора со своим школьным обучением только что рассчиталась, а Сьюзен с ее влиятельной родней колдовать никто не помешает.

И снова поезд, несущий нас на юг, в Лондон. Как водится, в купе собралась вся наша честная компания, и меня, как водится, снова просили петь песни. Против одновременного напора Доры и Сьюзен, ставших за этот год настоящими поклонницами именно русской музыки, я устоять не мог никак. Проверяли.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, и экспресс замер у знакомого перрона под номером 9¾. Возле выхода неожиданно собралась большая очередь, как оказалось, дежурный по станции выпускал всех по два-три, чтобы, как говорили, „большое количество людей, появлявшихся из стены, не привлекало внимание магглов“.

Фреда, Джорджа и Рона встречала их мать, расплывшаяся рыжеволосая женщина. Рядом с ней стояла та самая девчонка, которую мне тогда зеркало показывало.

– Мама! Мама! Вон он, вон он! Это Гарри Поттер!

И как узнала? Очков-то у меня нету, и шрама на роже тоже.

– Успокойся, Джинни, показывать пальцем неприлично, – ответила дочери мать.

Сьюзен направилась к своей тете, которая помахала рукой и нам.

– Непременно жду вас с Дорой в гости летом! – пригласила Амелия. – И только вздумайте забыть – проблемы с законом гарантирую.

– Не беспокойтесь, мадам Боунс, приедем обязательно!

– А я тебя, Гарри, приглашаю на свой день рождения, он будет шестого августа, – промолвила покрасневшая Сьюзен. – Буду очень ждать.

– Приду, Сью, можешь даже не сомневаться.

– Гарри, пошли домой, мама ждет! – потянула меня Дора к своим родителям. Но спокойно уйти со станции мне не дали.

– Вот ты где, уродец! – раздался вопль Кабана, неведомо как пробравшегося на вокзал. – А ну пойдем со мной!

– Стесняюсь спросить, с какого бы то перепугу? И кто Вам сообщил о моем прибытии?

– Ты еще смеешь задавать вопросы, негодный мальчишка? А ну иди с нами, иначе ты пожалеешь, что вообще родился на свет! – верещит Пугало.

– Нет уж, этому не бывать.

– Как так? Мы же твои опекуны.

– Отнюдь, мои опекуны теперь – это родители вот этой вот очаровательной мадмуазель, что идет рядом со мной, – показываю на смутившуюся Дору. – А вы не имеете ко мне никакого отношения. Мы даже и не родственники никакие.

– Как так?

– Гарри абсолютно прав, – подошла к нам Андромеда. – Я с его разрешения оформила опеку над ним на себя. Так что Вы, мистер и миссис Дурсль, не имеете на моего подопечного никаких прав.

Весь вокзал наслаждался зрелищем свинского семейства, моментально изобразившего рыбу с открытыми от изумления ртами. Мы попрощались с Амелией и Сьюзен и направились домой. Так началось для меня первое лето в новой шкуре.

====== Глава восьмая. Туз – и в Африке туз ======

Лето – это маленькая жизнь, повесть,

Тихо подрастает на щеках поросль,

Дом плывет по лету, а меня нету,

Лето – это маленькая жизнь…

Олег Митяев „Лето – это маленькая жизнь“

Долгожданные каникулы были наполнены теплом и светом. Андромеда еще на Рождество отвела для меня отдельную комнату рядом со спальней Доры, и теперь я снова туда вселился.

Но не скажу, что все время лынды бил. Помогал Андромеде и Теду по хозяйству, заодно мангал сделал и шашлыки замутил. Сделал я его обычным для здешних мест образом – добыл где-то сварочную маску, железо в гараже без дела валялось, а вместо электрода своей ВП сваривал, зажав ее в обмотанной изолентой рукоятке. И ничего, никаких сов с письмами не прилетело.

По вечерам частенько резался с Тедом в домино. Как оказалось, главу семейства Тонкс обучили этой игре русские десантники в Спитаке. Тед приохотил и Андромеду, так что иногда так и играли всей семьей, „дети“ против „родителей“.

Кстати, именно Тед и был в некотором роде причиной тому, что Дора во время „исполнения школьного гимна“ напевала под нос „Звезду“ Цоя. Зная об увлечении дочери рок-музыкой, он, будучи в Советском Союзе, попросил советских коллег записать ему пару кассет русских песен. Они и записали. Вернувшись домой, Тед подарил кассеты Доре на день рождения. Вот она их теперь и заслушивает до дыр, все песни давно наизусть выучила.

За те полгода, что я не имел возможности читать газеты, мир опять успел поменяться.

Незадолго до моего возвращения в нормальный мир в Швеции прошел Чемпионат Европы по футболу. Кубок достался команде ГДР, серебро взяли голландцы, бронза оказалась нашей. Только финал и успел посмотреть, немцы победили со счетом 4:1. Кстати, совершенно неожиданно узнал от Теда, что футбольная сборная СССР в этой истории таки была чемпионом мира, причем аж дважды. В первый раз им так повезло в пятьдесят восьмом, когда вышибли в финале бразильцев (наверняка Лев Иваныч [38] блеснул), а во второй – в шестьдесят шестом, причем в матче с Англией и на английском же поле, насовав подданным ея величества Елизаветы II не много, не мало, а целых пять безответных мячей. Можно себе представить, какой горячей любовью воспылали к родимому рабоче-крестьянскому государству английские футбольные хулиганы после финального свистка того матча.

Еще зимой, в феврале, состоялась Белая Олимпиада во французском Альбервиле, где наши в который раз подряд выиграли медальный зачет, второе место досталось канадцам, а третье – сборной ГДР. Следующую Олимпиаду проведут через два года, но в этой истории вместо норвежского Лиллехаммера олимпийской столицей 1994 года назначили чехословацкий город Пльзень. Чувствую, тамошние пивовары озолотятся, на продаже своего пива пятилетку за один год закроют, и это даже без учета болельщиков.

Война в Ираке заглохла сама по себе, англичане и американцы, лишившиеся за эти полгода еще одного авианосца, без лишнего шума вывели из окрестностей Персидского залива все свои войска, оставив моджахедов на съедение Саддаму. Афганистан тоже заглох, но по другой причине – там наши торжественно пристрелили последнего душманского полевого командира. А Пакистан в очередной раз сцепился с Индией, и ему стало не до афганских гор.

Израильские войска вышли к Суэцкому каналу на всем его протяжении и завязали ожесточенные бои с египтянами и поддерживающими их американцами. Учитывая то, что израильтяне и в прошлый-то раз успешно раздавали звиздюлей всем окружающим арабским странам, то здесь, при той мощной поддержке, которую оказывает Израилю Советский Союз, нагнут они египтян, нагнут и канал у них отберут. Будет советский флот в Красное море без таможен ходить.

Не имея подпитки в виде рухнувшей экономики СССР и бурного потока денег и ценностей, вывозимых на Запад новыми „хозяевами жизни“, западный мир стал хиреть и чахнуть. Инфляция фунта была еще не слишком большой, но уже ощутимой. И упоминания о грядущем „затягивании поясов“ в газетах тоже уже появились. Впрочем, как всегда, затягивать придется народу, а власть имущие останутся как бы и ни при чем.

Не всем это понравилось, и в Северной Ирландии вдруг снова заявила о себе ИРА, в очередной раз что-то взорвавшая. В Эдинбурге забастовали докеры, потребовавшие справедливой оплаты труда и сокращения рабочего дня. В США неожиданно для всех прекратили работу нефтяники Техаса, и к ним примкнул местный Ку-клукс-клан, вывесивший флаги Конфедерации и призвавший выгнать с гордого Юга всех негров. Примчавшимся на подавление забастовки полицейским без лишних политесов набили морды и отобрали оружие. Во Флориде откуда-то объявилось движение за присоединение штата к свободной Кубе. А что, кубинцев и прочих латиносов там хватает, агентура команданте Фиделя там однозначно есть.

На родимой стороне в этом мире все спокойно. Проведена посевная, сдали в эксплуатацию еще один мост через Волгу, тянут железную дорогу в сторону Якутска. С Байконура с большой помпой полетела в космос первая очередь новой советской орбитальной станции „Мир-2“. Режиссер Леонид Гайдай снял и выпустил на экран еще один фильм, в прошлой жизни не появившийся, под названием „Отпуск с пристрастием“, в главных ролях Юрий Никулин, Леонид Куравлёв, Дмитрий Харатьян и какая-то девица из ГДР, судя по всему, местная знаменитость. Интересно, что же он там выдумал, надо будет посмотреть, как туда приеду. В прошлый раз последней работой Мастера был фильм „На Дерибасовской хорошая погода, на Брайтон-Бич опять идут дожди“, тоже, кстати, девяносто второго года. Сам же Мастер умер на следующий год, оказавшись в новой реальности никому не нужным. Здесь же, судя по всему, жизнь продолжается.

Нашел, кстати, нормальную карту мира, пускай и позапрошлого года издания, но этого вполне хватит. Судя по этой карте, границы после войны поменялись совсем не так, как я это знал по своей прошлой жизни.

Так, к примеру, здешний СССР после войны отобрал у немцев всю Восточную Пруссию целиком, не отдавая полякам ни единого метра бывших немецких земель. Также оттяпали еще больший кусок у Норвегии, так что город Нарвик теперь тоже наш.