Текст книги "Вован-дурак (СИ)"

Автор книги: Bobruin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)

– А не думаешь ли ты, что таким образом нам могут засланного казачка подкинуть?

– Думал, тащ комиссар, но сие дело – больше по Вашей части. Уверен, что методики фильтрации у Вас имеются. В том числе и те, что на волшебников.

– Имеются, тут ты, Гарик Вованыч, прав. И проверить пароход в принципе особого труда не составит. Даже лучше это будет сделать на посадке, как паспорта в аэропорту проверяют. Так и сделаем. Посмотрим, чем тут этот твой чемпионат закончится, а там видно будет. Ладно, иди, учись, студЭнт…

– О чем там тебя спрашивали? – по возвращению к себе в общежитие Хаффлпаффа я вновь был подвергнут перекрестному допросу всех своих подруг.

– Песнями интересовались, что я вам по вечерам пою. Спрашивали, что на меня нашло, что я их написал.

– Вот видишь, Гарри! Среди русских признание получишь, – сказала Сьюзен.

– Знаешь, Сью, мне все оно едино, только бы никто не трогал. Вспомни, что говорят по поводу того, как я Риту Скитер отбрил.

– О да, – наслаждалась моментом Дафна. – Такого она еще не получала. Свежий номер «Пророка», как сказал мне папа, прямо-таки сочится желчью по поводу необычайной холодности приема, оказанного ей в школе.

– Ну и хрен с ней, языком болтать – не мешки ворочать, – под общий смех девчат сказал я. – А еще раз прилетит – еще раз отбреем. Даже русский директор удивлялся, откуда я такие слова знаю, какими эту самую акулу пера посылал куда подальше.

– Лихо ты ее! – вернулась с дежурства Дора, тут же бесцеремонно плюхнувшаяся на стул рядом со мной. – Мне тут тоже сказали, что ты ее обложил, причем так, что она вылетела из замка, будто за ней гналось стадо злобных быков.

– Ну и пусть канает отсюда!

– Ты ее плохо знаешь, она не одному магу кровь попортила. Вот увидишь, она за тебя еще возьмется.

– А следом за нее возьмусь я, и тогда мы еще посмотрим, кто и кого.

– Даже так? Зная твою изобретательность, я уже начинаю бояться.

– Вот-вот, бойтесь меня! И да убоятся борзые духом, ибо огребут они!

Ответ Москвы пришел через две недели, и в следующую субботу товарищ комиссар снова меня вызвал.

– Вот что, поэт-песенник, – с ходу сказал он, положив передо мной официально выглядящую бумагу с серпом и молотом и подписью «Н.Крюков». – По поводу твоих песен. Сказало мне мое начальство, чтоб тебе передал. То, что у тебя отметкой «Любэ» помечено, можешь петь, сколько влезет. Эти песни годятся в любое время. Тексты и расшифрованные записи решено передать тем же, кто их спел у тебя. Один раз у Расторгуева получилось – получится и еще раз. Пока у них еще только три альбома вышло, «Зона Любэ» самый свежий, этим летом записали. То, что «ДДТ», так мы, конечно, Шевчука нашли. Наши люди что с ним, что с другими такими же коллективами давным-давно работают. Что, удивился? – спросил чекист, глядя на то, что я выпучил глаза.

– Ну да, тащ комиссар, неожиданно как-то. В мое время рок-музыку всячески запрещали и давили, в итоге большая часть коллективов несла всякую антисоветчину.

– А мы решили по-другому. Надеюсь, у вас тоже такое выражение есть, «если что-то нельзя предотвратить, то это надо возглавить». Знакомо?

Я кивнул.

– Ну вот, так и с Шевчуком получилось. Выпил с ним наш человек, песни под гитару попели, а наутро стихи новые на столе лежат. Причем самому Шевчуку сказали, что он же сам их и написал. Так что споет он «Пасху» и «Потолок», куда он денется. Антисоветчины в этих текстах нет. В народе его ансамбль известен хорошо, песни «Что такое осень», «Родина» или «Дождь» уже народными стали. Чем можем – тем помогаем, жену его вот недавно на Кубе лечили, выздоровела, так сам Шевчук, говорят, новый альбом на радостях собирается записывать. Так что, видишь, привезя сюда песни из своего времени, ты их сохранил и дал жизнь в новом мире.

– Хорошо, коли так, коли работаете с ним. В мое время он сгоряча киевских майдаунов поддержал, а потом раскаивался в этом. Когда его украинские друзья развязали войну и залили Донбасс кровью.

– Теперь не поддержит, мы его в нужную сторону направляем, и, что положено, объяснили. Так, что дальше. По «Наутилусу» без изменений, Бутусов, что не спел, еще споет. Кстати, почему на «Кино» ничего нет?

– Так их у нас и не было после девяностого. Цой тогда на машине разбился, и все, кончилось кино. Хоть и считали, что Цой жив, он просто вышел покурить, но с тех пор двадцать пять лет прошло, столько не покуришь…

– А здесь Цой жив, и с концертами выступает.

– Ого! Надо будет кассеты купить да послушать.

– Не вижу препятствий. Так, дальше по песням. Розенбаум большую часть приведенного тобой репертуара уже написал и даже спел, что-то еще не, но мы ему мысли подсунули. Однако, ту же «Афганскую вьюгу», к примеру, в этом мире мы не пропустим за несуществованием описанных в ней событий, да мы ему ее и не показывали. По остальным – что и куда, список твой вернули с правками. По твоему пожеланию авторство скроют. Кое-каких песен, кстати, у нас и не существует, хотя красивые. Вот, к примеру… – товарищ комиссар пролистал мои записи. – «Звездочка моя ясная», в твоем мире ее пел Валерий Меладзе.

– Ее много кто пел, тащ комиссар. А посвящена она была памяти стюардессы, погибшей при захвате пассажирского самолета – там, в моей прошлой жизни. Годы так семидесятые были, если память не изменяет.

– Не помню я никаких захватов, уж от нас-то оно бы не укрылось. Тем более с гибелью людей.

– Значит, хорошо, жива она осталась, и повода для песни не появилось. Но все равно, коли есть текст, можно его тому же Меладзе подбросить, в прошлый раз он в следующем году первый альбом выпустил, да и в этом, скорее всего, так же.

– И подбросим, и авторство замаскируем, а ты сам можешь сие исполнять по собственному желанию. КГБ дает добро. Кстати, как у тебя там с твоей биографией?

– Продумываю, тащ комиссар. Коль уж меня тут Гариком все именуют, так и назовусь, отчество возьму Владимирович, как память о прошлой жизни. А фамилию… раз свою нельзя, то пусть хоть Чернов будет. Год рождения – берите нынешний, восьмидесятый, или плюс-минус два-три года.

– Возьмем плюс три, ты как раз года на два-три старше своих четырнадцати выглядишь. Все равно ты по здешнему счету круглый сирота, а так хоть паспорт получишь, а вместе с паспортом и право на самостоятельную жизнь. Восстановишь аттестат, экзамен сдашь, а дальше видно будет. Короче, записываю. Чернов Игорь Владимирович, семьдесят седьмого, русский. Родился… где?

– В Гомеле, где в оригинале. Чтобы потом лишних вопросов не было, откуда город знаю.

– Так, значит, Гомель. Родителей мы тебе придумаем.

– Надо с моим здешним крестным поговорить, Сириус Блэк есть такой, я ему напишу.

– Мы ему сами напишем. Как ты говоришь, Сириус Блэк?

– Сириус Орион Блэк его полное имя. В настоящее время проживает по следующему адресу, – я назвал почтовый адрес Андромеды и Теда, где Бродяга и жил. – Предупреждаю, по-русски он не понимает, пытается учить, но пока только по фене ботать умеет, поскольку двенадцать лет сидел и недавно вышел на свободу по УДО, каковое мы же ему и обеспечили, так что с фени и начал.

– Засиженный, говоришь, товарищ? Тогда тем более нас поймет. Мне Кирюхин сказал, что ты хочешь перебраться к нам, да и от тебя я это уже не раз слышал, так что готовь бумаги на получение советского паспорта. То есть, заявление на имя товарища Машерова, автобиографию, нами заверенную, фотографии нужного размера. Анкеты для заполнения мы еще закажем. Если твои друзья захотят с нами, так милости просим. Агитируй.

[81] Непереводимая игра слов (молд.)

[82] Моей бабушки (франц.)

[83] Ленинградский государственный университет. В наши дни известен тем, что именно там учился нынешний Глава Российского государства.

====== Глава двадцать первая. Получи, фашист, гранату ======

И на рассвете вперед

Уходит рота солдат,

Уходит, чтоб победить

И чтобы не умирать.

Ты дай им там прикурить,

Товарищ старший сержант,

Я верю в душу твою,

Солдат…

Любэ «Солдат»

Незаметно подкралось время первого задания. За оставшиеся до двадцать четвертого две недели советские товарищи поднатаскали меня в стрельбе из всего моего арсенала, плюс к тому еще десантник Леха, добрая душа, стал учить стрельбе из гранатомета РПГ-7.

Товарищ комиссар сдержал свое слово, заказав анкеты на получение советского паспорта.

Девятнадцатого я плотно насел на Фреда с Джорджем.

– Пацаны, с вами тут на русском пароходе кое-кто поговорить желает.

– Почему он этого…

– Желает с нами поговорить?

– Что ты ему…

– Рассказал про нас?

– Рассказал про ваши изделия, так, скажу, был проявлен неподдельный интерес. В плане принятия в производство.

– Даже так?

– Наша продукция…

– Заинтересовала русских?

– Для чего она им?

– Сходите – узнаете. Пойдем, я вас проведу.

Товарищ комиссар и товарищ майор взяли братанов в оборот. Чуть позже к плодотворной беседе подключился товарищ Никонов, о творчестве братьев Уизли тоже наслышанный, и втроем они все-таки сумели убедить близнецов. Да так сумели, что, вернувшись с собеседования, Фред и Джордж взялись за работу с удвоенной силой. Судя по тому, что братаны чуть позже мне рассказали, им была обещана как минимум своя лаборатория в Москве и полное гособеспечение своего изобретательного ума.

Двадцатого числа примчался взмыленный Сириус, и сразу же попал в цепкие объятия сначала товарища майора, а потом и товарища комиссара. Чекисты, видимо, взяли с Бродяги подписку о неразглашении, поскольку старый Мародер раскололся о том, про что и с кем беседовал, только когда подловил меня одного и тщательно наложил заглушающие заклятия.

– Значит, так, крестник, – сказал он, убедившись, что комната надежно заглушена. – Мне в этом твоем русском КГБ кое-что рассказали. О том, в частности, что ты собираешь бумаги для переезда в Россию. Все-таки решил воспользоваться моментом?

– А то. Если выбрали чемпионом от России, так и надо.

– Тебе еще информация к размышлению. Повидался я на днях с кузиной Цисси, так она мне сказала, как бы между делом, что «чистокровные» во главе с ее бывшим муженьком проявляют какую-то нездоровую активность. Причем турнира этого твоего тут как бы и не касается.

– Видимо, начали готовить воплощение своего фюрера обратно в жизнь. А значит, нам надо отсюда уходить. Лучше уехать заранее, чем потом нас тот же недобрый дедушка Дамблдор кинет с голым… энтузиазмом под Авады Пожирателей во имя воплощения своего очередного гениального замысла.

– Конечно, надо. Я сейчас напишу Энди и Цисси, ты разговори Дору, она с тобой охотнее общается, чем со мной, действительно надо перебираться на русский пароход и уходить с ними в Россию. То есть действуем, как и хотели. На мне взрослые, на тебе – девчонки. Понял?

– Понял, Бродяга.

– Действуй! – на этом Сириус отбыл домой.

Однако наши планы по агитации за советскую власть как подрастающего, так и выросшего поколения осуществились далеко не сразу. А все дело в том, что двадцать четвертого должна была быть первая задача турнира, она же «столкновение с неизвестной опасностью». Угу, знаем мы про эту «неизвестную». Дракон то бишь, и надо будет то ли отбить ему яйца, то ли оторвать их. Не зря, значит, стрельбе из РПГ учили, иначе никак. Вряд ли «щучье веление», не раз уже меня выручавшее, сотворит мне зенитную пушку типа «Шилка», чтобы наделать в низколетящей цели много-много дырок.

Впрочем, закладывался я и на то, что премудрый директор в великом уме своем маразматическом решит поменять планы, тогда савсэм плохо будет. Однако нет, в сравнении с каноном первая задача не изменилась ничуть. Первым признаком того, что все идет по плану, стало явление народу школьного лесничего по имени Хагрид, который неведомо ради чего нарядился словно стиляга из пятидесятых, или, как их именовали в мое время, «метросексуал». Хотя ясно ради чего, это он решил приударить за французской директрисой мадам Максим, которая на всю округу единственная похожего роста.

Так вот, этот самый Хагрид, разряженный словно попугай, подошел к шармбатонской карете, оттуда вышла мадам Максим, и они под ручку ушли куда-то за лес. Ну, романтики, блин, сейчас Хагрид покажет своей зазнобе драконов, та, вернувшись, расскажет обо всем Флёр, а уж вейлочка намотает на ус и сразу заимеет фору в игре. Остальные будут в неведении. Ну, скажем, как говаривал тот боксер, «не только лишь все», я-то хоть в прошлой жизни своей книжки читал да знаю, во что придется вляпаться. А слизеринского петушка, официального представителя Хогвартса, совершенно не жалко. Меньше потом народу убьет, осквернит или запомоит.

Товарищ Никонов, впрочем, о драконах тоже был в курсе. Потому что, стоило мне двадцать первого появиться на борту «Ленина», он с ходу задал мне вопрос:

– Ты про драконов слыхал?

– Про каких еще драконов?

– Огнедышащих. Николай Палыч вчера проследил, куда это здешний лесник со своей зазнобой ходили. Он и увидел, что на первое задание приготовили. Привезли трех драконов, каждый будет прикован к земле толстыми цепями, чтоб не улетел раньше времени. Причем привезли даже не самцов, а самок, судя по тому, что под каждого дракона подкладывали кладку яиц.

– Ясно. Здравствуй, ж…, Новый год… привет от Дамблдора по всей роже.

– Вот именно.

– Что-нибудь в библиотеке по драконам есть? А то у меня книжка по волшебным существам есть, так она еще довоенная, тридцать восьмого года.

– Ого, ничего себе, редкостную книгу отхватил. Где нашел?

– В Лондоне, в магазине волшебных книжек. Она там такая одна была.

– Поищи у нас, должны быть поновее издания.

– Поищу, спасибо, Степан Григорьич.

– Не за что! И, кстати, передай Алексею, что он правильно взялся тебя учить стрельбе из РПГ. Дракона по-другому пронять сложно.

– А у нас в Союзе как их бьют?

– У нас их уже никак не бьют, потому что всех перебили давно, еще товарищ Сталин тогда был жив. Им, драконам, страсть как реактивные самолеты не понравились. А поскольку охоту на них как на общественно опасных зверей никто не отменял, так и было летчикам развлечение, огнедышащих ящеров в качестве мишеней использовать. За десять лет всех перебили, ни одного не осталось.

– Правильно сделали.

– Не то слово, что правильно. Кстати, последнего дракона брат мой сбил, он летчик, но уже в отставке. На «МиГ-21» тогда летал. За это «Звезду» [84] ему дали.

– Хорошо летал, значит, метко стрелял.

– А с драконами по-другому нельзя. Не любят они, когда люди сами летают.

Вот, значит, как выглядит толстый пушной полярный лис. То, что отправляться на бой надо будет в полной боевой выкладке, от каски и до сапог, с «калашом» на плече и с трубой гранатомета в руках, это к бабке не ходи.

Книжка по волшебным существам, кстати, нашлась, относительно новое издание восемьдесят восьмого года. Так, что там мне надо… Дав… Дем… Доп… Вот, нашел, «Драконы». Старые особи могут достигать сорока метров в длину и такого же размаха крыльев. Огнедышащие виды плюются огнем на расстояние до ста метров. А есть еще такие, что вместо огня плюются кислотой, разъедающей все, кроме закаленной танковой брони, есть замораживающие дыханием и многие другие. Приручению не поддаются. Последнего дракона на территории СССР сбили в 1960 году, с тех пор таковые в воздушном пространстве Союза не замечены. Единственное оставленное разрешенное место обитания – заповедник АН ВНР неподалеку от города Темешвар [85], Венгерская Народная Республика. За ввоз и разведение вне заповедника грозит уголовная статья, замеченных особей в диком состоянии рекомендуется уничтожать на месте. Список рекомендованных способов для уничтожения прилагается.

Что ж, учитывая, что дракон, судя по словам товарища Никонова, будет прикован цепью, тогда зенитные ракеты не нужны, обойдемся обычным пехотным РПГ, он же «Шайтан-труба».

Двадцать четвертого после уроков, собираясь на обед, оделся «как в поле», из той самой сумки, что мне вручил торговец из магазина с пулеметами. Накануне, возвращаясь с «Ленина» в свою общагу, взял с собой подаренный советскими друзьями РПГ-7 и мешок выстрелов к нему. Мешок, естественно, оказался зачарованным, и сколько гранат туда влезло, я даже и не спрашивал.

– Гарик, пойдем, – подошел ко мне товарищ Никонов, едва я закончил прием пищи. – Говорят, чемпионам надо выходить. Оружие при себе?

– Как же иначе? – показал на стоящие рядом возле стула автомат и гранатомет.

– Давай, Гарри, у тебя все получится! – наперебой стали провожать меня Дора, Сьюзен, Дафна и Астория.

– Вот в это как раз и не сильно верится.

– Не говори так! – глаза Доры стали неожиданно большими. – Верь в себя! Мы с тобой! Удачи!

Привычным движением накинув оружие на плечи, двинул вслед за Степаном Григорьевичем. Мы вышли из замка и направились через лес.

– Вижу пеньки, твоя работа?

– Моя, Степан Григорьич. Я тут уже четвертый год дрова заготавливаю для своей печки.

– Впечатляет! Это ты за три зимы столько нарубил?

– Ну да, я ж не только сам рублю, я ж еще и остальными командую в процессе. Завхоз присылает мне штрафников на отработки, вот и устраиваю им, как в старом добром фильме: «Граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы, кто хочет сегодня поработать? Песчаный карьер – два человека…»

– Помню такое, – усмехнулся товарищ Никонов. – «Операцию «Ы» не забудешь. Вот, кажется, мы уже и пришли.

Там, где, по словам чекистов, находились драконы, уже был воздвигнут большой шатер.

– Тебе сюда. Этот хлыщ, как его… Боцман или Кацман... в общем, он уже должен был быть там и расскажет тебе прописные истины. Наши ребята вроде тебя поднатаскали, если что, сам вмешаюсь. Здесь же будут и оба наших чекиста, я им передал, они поддержат. Давай, иди, и да поможет тебе Бог.

– Спасибо, Степан Григорьич, – попрощался я с товарищем Никоновым и направился в шатер.

Остальные уже были там. Все тот же неизменный Монтегю, лыбящийся на все вокруг словно углядевшая муху жаба, вейлочка Флёр, хоть и побледневшая от страха, но опять состроившая неприятно удивленное личико при виде незнакомого с виду вояки в ватнике и с автоматом на плече, а также мистер Бэгман, снова в раззолоченном балахоне.

– Гарри! Отлично! – окликнул меня Бэгман. – Заходи, чувствуй себя как дома!

Оглядываюсь вокруг. Н-да, «дома», так сказать… В таком доме хорошо только пиво пить, были б тут еще столы и лавки.

– Раз вы все собрались здесь, пришло время вас просветить! – мистер Бэгман вился вокруг нас, словно назойливая муха. – Когда соберутся зрители, я собираюсь предложить каждому из вас заглянуть вот в этот мешок, – он показал нам всем мешочек из фиолетового шелка. – И каждый из вас вытащит модель того, с чем ему предстоит встретиться! Там разные… гм, разновидности, видите ли. И еще я должен сказать вам, что вашей задачей будет достать золотое яйцо!

Вот оно как, значит. Значит, все же не отбить, а оторвать.

Флёр побелела еще больше, средиземноморского загара как не бывало, личико цвета бумаги, и дрожит вся, как осиновый лист. Подойти, что ль, обнять, согреть? Так такой финт ушами в этом мире, наверное, только с Дорой прошел бы, она на меня давно с интересом поглядывает, а Бродяга знай подливает маслица в огонь, мол, в детстве мы с нею очень даже дружили. Француженка же еще, гляди, огненными шарами с двух рук начнет кидаться, никаких огнетушителей не напасешься. Плюс я для нее – «рюс мюжик», то бишь ватник, сепар и колорад, а коли уж с автоматом, так и вообще «вежливый зеленый человечек»…

А вот Монтегю лыбится, словно анаши накурился. В глазах совершенно баранье выражение, значит, Слагхорн, такой Слагхорн, джентельмен, блин, удачи до мозга костей, решил до конца следовать правилам. Ну да ладно, мне это джентельменство только на руку, это не Снейп, тот бы уже во всех подробностях расписал, кто, кого, куда, как и сколько раз. Лично мне судьба петушка глубоко до фени, мы с представителями тамошнего петушатника не общаемся, а от попадания туда приличных людей я еще на первом курсе Шляпу закодировал.

Тем временем послышался топот сотен ног, значит, на стоящую рядом трибуну начали проходить болельщики. Что ж, до начала матча пять минут, счет по-прежнему 0:0… а тем временем мистер Бэгман развязал свой мешок.

– Сначала дамы, мисс Делакур, прошу Вас, – пригласил он.

Флёр вышла вперед на негнущихся ногах, запустила дрожащую руку и вытащила оттуда небольшого зеленого дракончика. К его шее была привязана бирка с единицей.

– Это валлийский зеленый обыкновенный, мисс Делакур. Вы идете первой по очереди. Теперь прошу Вас, мистер Монтегю.

Петушок вытащил красного, толстого и рогатого, с двойкой на бирке.

– Это китайский огненный шар, мистер Монтегю. Теперь Вы, мистер Поттер.

Что ж, лезу сам. Достаю. Ё… у этой милой ящерки столько разнокалиберных иголок и шипов, что любой ёж изойдет слюной от зависти. И как против такого с РПГ выходить? Возьмет ли его шкуру шайтан-труба?

– Это венгерский хвосторог, последний из трех. Что ж, теперь все определились. Каждый вытянул того дракона, с которым ему предстоит встретиться. Номера относятся к очередности, в которой вы должны будете выходить на драконов, понятно? Теперь я должен вас оставить, потому что я еще и комментатор. Мисс Делакур, поскольку Вы первая по очереди, выходите по свистку.

Бэгман повернулся ко мне, будто хотел что-то спросить, но, видать, вспомнил, как и куда я послал Риту Скитер, и вышел из шатра.

Прозвучал свисток, и бледная Флёр, трясясь, вышла на арену. Толпа взревела, точно на стадионе. Вот только из-за чего? Гол-то не забили.

Толпа ревела, стонала и захлебывалась воем, словно единый организм. Идиотские комментарии Бэгмана никакого улучшения картины не давали, успокоить толпу у него получалось примерно так же, как у Петросяна [86] выдумывать неизбитые шутки. Совершенно некстати вдруг подумал, что, случись нештатная ситуация, так рванут все кто куда, дороги не разбирая, потопчут народу. Здесь, в Британии, никакого ОМОНа в магическом сообществе нету, а простых ментов, бишь авроров, на всех не хватит. Знаю же ж, мне про это что Дора рассказывала, что Амелия, еще до того даже, как мы Бродягу выпустили.

Спустя примерно пятнадцать минут трибуны разразились аплодисментами.

– Она все-таки сделала это! Поаплодируем мисс Делакур! – послышался голос Бэгмана.

Значит, Флёр все-таки оторвала яйцо у своего дракона. Вот только интересно, как она это сделала. Если кто из наших был на трибуне, надо будет потом спросить.

Свисток прозвучал еще раз, и Монтегю, переменившись в лице, выполз на арену. И через несколько секунд послышался вопль. Нет, не так – ВОПЛЬ. Потом заревел и дракон, совершенно заглушивший петушиное кукареканье.

Рев, стоны и вопли продолжались примерно так с полчаса, после чего трибуны все-таки зааплодировали, и Бэгман объявил:

– Пусть и не сразу, но мистер Монтегю выполнил свою задачу.

И снова свисток, значит, пришла пора выходить мне. Что ж, хватаю трубу гранатомета и выхожу.

Я уже говорил, что никогда не выносил публичности. Ни в прошлой жизни, ни в этой. Когда на тебя смотрит куча народу, так ощущение такое, что, едучи в троллейбусе, в штаны наложил. Сейчас имеет место быть то же самое, глядят на тебя во все глаза, орут, улюлюкают, шарфами машут. А ты, Вован, словно футболист «Зенита» на матче со «Спартаком», причем у них в Москве на стадионе [87]. За тебя один сектор, который совершенно теряется на фоне остальных. Вон они, немного их, с красным флагом. Там же заметил всех четырех моих подруг из Хогвартса.

А потом увидел дракона. Здоровенный, мать его, ящер. На глаз прикинул размеры – метров сорок точно есть, значит, старый дракон, очень старый. Меня он увидел, так язык пламени выпустил, не подходи, мол.

Ладно, срываю с пояса лопатку, начинаю окапываться. Окоп выкопать, конечно, не получилось, но хоть какой бруствер понакидал. Дракон еще пару языков пламени выпустил, но далеко он, не достать.

Достал из мешка первый выстрел, зарядил гранатомет. Положил на плечо, ловлю цель в перекрестие прицела. Ну что ж, получи, фашист, гранату. Выстрел!

Ш-ш-шух! И как жаром в морду пыхнуло…

Граната, испуская дымный хвост, полетела в сторону дракона и взорвалась, взбив фонтан земли у него перед мордой. Недолет. Крылатый ящер, однако, попятился.

Заряжаю второй. Ну-ка, ну-ка, выставить прицел чуть подальше… Выстрел!

На этот раз попал, вишь какая дырка в крыле. Ящер снова взревел, и попытался достать языком пламени. Прячусь за бруствер окопа.

Зарядил третью. Ловлю в прицел… Выстрел!

Дракон схватил гранату зубами и проглотил в один момент. Взорвалась она у него в глотке, видно, что ящера пучит. Так, мать…, порвал цепи, сейчас кинется! Да что ж ты будешь делать, самка… дракона! Заряжаю четвертую. Выстрел!

Вот теперь подействовало. С такими дырками в брюхе долго не живут. Ящер дико заревел и повалился набок, подняв тучу пыли. Это уже не лечится. Для верности влепил в брюхо поверженной рептилии еще одну гранату, контроль, так сказать.

Собираю манатки, вылезаю из окопа и иду к поваленной туше дракона. Поскольку ящер упал набок, кладка с яйцами оказалась неповрежденной. Среди серых яиц блестит одно золотое. Достал, показал публике.

Наш сектор взорвался аплодисментами, остальные поначалу хлопали вяло.

– Это просто невероятно! – завопил Бэгман. – Гарри Поттер одолел дракона без применения магии! И показал при этом рекордное время! Всего восемь с половиной минут понадобилось чемпиону от команды Советского Союза, чтобы добыть золотое яйцо!

Что ж, восемь минут там было или десять, я не считал. Надо было тварь урыть – и я ее урыл. Теперь пускай драконоведы разбираются, что с тушей делать, а меня наши чекисты прикроют, если что. Не забыть еще Лёхе проставиться, за то, что научил из шайтан-трубы стрелять.

Первой меня встречает Дора, спрыгнула с трибуны, бежит, чуть не спотыкаясь, обнимает сильно, чуть не задушила.

– Гарри, ты молодец! – шепчет на ухо. – Как только у тебя получилось?

– С Божьей помощью, – отвечаю ей. – Колдунством забороть дракона меня не учили, просто так забил. Видела же, из гранатомета…

– Видела, но все равно переживала. Молодец ты!

Следом за Дорой подбежали остальные три девчонки, и я был по очереди схвачен в объятия то Сьюзен, то Дафной, то Асторией.

– Гарри! Пошли твои оценки смотреть! – Дора потащила нас к столу жюри.

Первой оценку выставляла мадам Максим. Из ее ВП вырвалась длинная серебристая лента, сложившаяся в восьмерку. Значит, восемь баллов.

Степан Григорьевич выставил десятку, высший балл.

Мистер Крауч расщедрился только на шесть.

Бэгман долго жевал собственную губу, но все же поставил девятку.

Дамблдор судил последним, и его хватило только на трояк. Кислую рожу директора, перекосившуюся в бессильной злобе, надо было видеть. Вот гринписовец хренов. Правильно на него товарищ Берия дело завел, таким гражданам только в Магадане дрова пилить.

Итого, что мы имеем с этого гуся, кроме звиздюлей от дедушки? А имеем мы с гуся тридцать шесть баллов из пятидесяти возможных.

– Гарри, твой результат лучший! – сказала сияющая Дора.

– Так, я что-то не понял. А как остальные тогда выступили, если даже этот гринписовец бородатый мне поднасрать не смог?

– Это ты про кого… ах, да, поняла. Значит, так. Змееныш, как ты, может, слышал, бегал от дракона по всему стадиону, кончилось тем, что дракон его чуть не сожрал, но яйцо он все-таки добыл. Итого дали ему двадцать шесть баллов.

– А француженке?

– Этой цыпочке Делакур дали тридцать два. Она усыпила дракона своим Очарованием вейл, и попыталась пролезть мимо сонного, но он фыркнул огнем, чуть платье ей не спалил.

– Ясно.

– Гарик! Гарик! – к нам подошел товарищ Никонов. – Этот Кацман хочет, чтобы ты опять в шатер зашел. Говорит, что-то новое сказать хочет.

– А прямо тут ему никак, вера, что ль, не позволяет?

– Спрашивал, так мычит что-то неопределенное.

– Вот …! – выругавшись по-русски, снова иду в шатер. Вейлочка и петушок уже там.

– Вы все хорошо справились! – следом за мной в шатер влетел мистер Бэгман. – Теперь у вас замечательный длинный перерыв перед второй задачей, которая состоится на рассвете двадцать четвертого февраля. Мы даем вам пищу для размышлений! Если вы посмотрите на золотые яйца, которые вы держите в руках, то увидите, что они открываются. Внутри находится подсказка к выполнению второй задачи, нужно будет разгадать ребус, потому что решение поможет вам подготовиться! Желаю вам удачи!

Вид у мистера Бэгмана был такой, как будто бы он сам лично того дракона в зоопарке задушил. Лакированная лыба сияла так, что я из последних сил сдерживался, чтобы не врезать по зубам. Останавливало только то, что мистер Бэгман, судя по его манерам, вполне может быть из тех, кого можно бить только ногами. Или обаполом. Впрочем, сие не новость, в прошлый раз петушня среди эстрадных и сценических знаменитостей носила массовый характер. Наиболее характерным примером был случай из года две тыщи четырнадцатого, победа на конкурсе попсы под названием «Евровидение» петушка из Австрии, выступавшего в образе бабы с бородой как у мужика. Будем надеяться, что здесь, в этом мире, ситуация иная и петухов к сцене не подпустят.

Во всяком случае, если верить Амелии, периодически просвещающей нас насчет новостей иностранного права, в том числе уголовного, в Советском Союзе недавно в очередной раз ужесточили уголовное наказание за преступления против общества. Если по старой версии УК любителям высоких мужских отношений давали в зубы по десятке, то теперь за это полагается как минимум пятнадцать лет лагерей. И «с повышением при отягчающих обстоятельствах вплоть до высшей меры социальной защиты», то бишь расстрельной стенки. Насильников, педерастов и педофилов здесь карают в полном соответствии с Библией: «…и кровь их на них». Если в древней Иудее за подобное полагалось побитие камнями, то у нас хватает и расстрела. Наркоторговцев же, врачей-вредителей и абортмахеров в здешнем Союзе не расстреливают, а вешают наравне с предателями и изменниками Родины. В тех же статьях присутствуют и дополнительные меры пресечения, вроде кастрации или проставления татуировки петуха на обеих щеках, чтоб символизировало.

Выходим из шатра. Флёр на прощание снова зыркнула, но уже не так холодно. Все же вынести дракона с четырех выстрелов, как сказала мне Дора, получается далеко не у каждого.

По дороге до школы на нас снова насела Рита Скитер, скорчившая при виде меня такое лицо, как будто бы пять минут назад лично я заставил журналистку проглотить целиком живую жабу.

– Можно попросить внимания Чемпионов? Ненадолго, всего лишь на два слова.

– На два слова? – переспросил я, отнюдь не настроенный общаться с прессой. – Что ж, это можно. УЕ… НА…!!!

Дойти до хаффлпаффского общежития нам не дали. Меня, Дору, Сьюзен, Дафну и Асторию на полпути перехватили советские друзья-товарищи и буквально силой утащили на борт парохода «Ленин».