Текст книги "Вован-дурак (СИ)"

Автор книги: Bobruin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)

Иду на урок нумерологии. Класс пустой, никого нет. Хм, как-то странно, судя по часам, время в упор. Сажусь за парту.

– Попался, Поттер! – мне в спину утыкается палочка, а в распахнувшиеся двери заваливает почти весь взвод гражданки Амбридж, однако, без нее самой.

– А, Поттер! Попался, Поттер! – повторяет Малфой. – Теперь ты мне за все ответишь. За все четыре года, что ты унижал наши древние и благородные рода! Сейчас ты за все заплатишь! А твоя подружка сейчас у Амбридж, и она заставит ее говорить!

– Кто ж меня сдал-то, а?

– Это я, – из-за моей спины, не выпуская из рук палочки, сказал Эрни МакМиллан. – Мне, к твоему сведению, нравилась Сьюзен Боунс, которую ты увел из-под моего носа. И я, к твоему сведению, тоже чистокровный, мне надоело терпеть то, что ты всех нас учишь быть коммунистами.

– Что в этом плохого?

– А то! Ты заставляешь нас презреть наши вековые традиции чистокровных волшебников! Ты демонстративно бравируешь своим презрением к нашим обычаям! Ты ведешь себя, как русский!

– Ну и что?

– Так ты же и есть русский! Я подслушал твои разговоры с этой шлюхой Вектор, и видел, как она на тебя смотрит – она же готова прыгнуть к тебе в постель по твоему первому слову! Но ничего, я сказал профессору Амбридж, и та теперь ставит твою шлюху на место! Когда они закончат, ей еще долго не будет нужно мужское внимание!

– Знаете, граждане, в чем ваша главная ошибка?

– И?

– В том, что вы считаете сами себя умнее всех. В этом ваша главная беда. Это во-первых. Во-вторых, ни мне, ни мадмуазель Вектор никто вреда не причинит. А в-третьих, я сейчас спокойно встану и выйду отсюда, и никто, повторяю, никто мне в этом не помешает.

– Это почему? Нас же много, а ты один.

– А кто сказал, что я один? Ваша третья проблема – то, что вы всегда недооцениваете противника.

– Почему недооцениваем? – усмехнулся Малфой. – Палочку мы у тебя забрали, а без нее ты беззащитен! Если бы мы только знали раньше, что ты русский, так мы бы тебя обезвредили сразу.

– В России по этому поводу говорят несколько иначе.

– Как, интересно?

– «Если бы у бабушки был х…, это был бы дедушка». Ваши традиции вас и подвели, граждане. Вы привыкли полагаться только на палочки, а у ваших противников может быть и…

– Что «и»?

– Револьвер! – с этими словами я выпалил из лежавшего в кармане нагана. БАХ! Эрни падает, зажимая дырку в брюхе, обе палочки, и свою, и мою, уронил на пол. БАХ! Малфой получил в плечо. БАХ! Крэбб увернулся от пули, но врезался лбом в стену – тоже не боец. БАХ! Рон валится и зажимает пробитое колено. БАХ! Нотту достается по руке. БАХ! Эйвери Младший ранен в голень. БАХ! Седьмая пуля попадает в задницу пустившемуся бежать Гойлу. Барабан кончился, но я уже у двери подсобки, вышибаю, переодеваюсь в камуфляж, беру рюкзак с запасом, автомат с патронами, набиваю барабан заново. Сумку с гранатами на пояс – и можно выходить.

Опорожняю наш тайник с оружием, достаю ППС – это Свете будет, а вот лежащий там же «Люгер» сую себе за ремень. Рассовываю по карманам гранаты, все остальное – в рюкзак на спину. Всё, время пошло, кто не спрятался – я не виноват!

Растапливаю печку. Для надежности закинул туда пару бревен быстрого разведения, каковая идея была мной в фильме «Назад в будущее» подсмотрена. Пара минут – и аппарат готов к работе. Сажусь за рычаги, заряжаю пулемет.

Смотрю по карте, где Света – она в кабинете Амбридж на пятом этаже. Там же – сама Жаба и Клюшко. А значит – бегом!

Вывожу печку из подсобки. Те, кто мог ходить, уже убежал, кто не может – пытается дотянуться до палочки. Короткими очередями из автомата сваливаю обоих. Крэбб в глубокой отключке, а Эрни-крыса уже и так не шевелится. Для верности делаю «контроль» обоим в бошки. Минус четыре. Забираю свою ВП – на память о Хогвартсе.

За поворотом ковыляет Малфой. Увидел меня, тянется за палочкой.

– АВАДА КЕ…

ТАХ-ТАХ-ТАХ-ТАХ-ТАХ!!!

Тяжелые полудюймовые пули отбросили слизеринца на несколько метров назад. От такого, да еще и в упор, долго не живут, нескольких попаданий любому магу хватит. Минус пять. Ну, и кто теперь «того» сорта, а кто «не того»?

Направо – проход, ведущий в подземелья, и оттуда чей-то топот. Наших там нет, так что беру две гранаты и кидаю туда. Сдвоенный взрыв, шум прекратился. Сколько «минус», не знаю.

Четвертый этаж. Навстречу попадается Джинни Уизли.

– О, Гарри! – верещит она, изобразив на лице поддельную радость. – Иди же ко мне!

– Пшла нах! – говорю сквозь зубы. – Чё надо?

– Но как же? – хлопает глазами «Уизли №7». – Гарри, но я же…

– Сходи лучше вниз, братца своего проведай.

– Рон? Где он?

– В кабинете нумерологии.

– Но как? Неужели профессор Вектор…

– Ты еще здесь? А ну исчезла!

Джинни как ветром сдуло. Но появился Майкл Корнер, один из немногих, с кем еще можно было цивильно общаться.

– Куда собрался, Гарри? Да еще на печке на своей…

– На разборку собрался! Проблемы возникли, так иду их решать.

– С автоматом в руке?

– Менее бескровные способы решения проблем оказались неэффективны. А вот лично тебе посоветовал бы сейчас спрятаться куда-нибудь в дальний угол и носа оттуда не высовывать.

– Почему?

– Чтобы меньше ненужных жертв было. Малфой, вон, уже попробовал высунуться, сейчас в аду на проходной стоит.

– Понял, убегаю! – Майк убежал в сторону своей башни. Если он тут ни при чем, то не пострадает.

Добираюсь до кабинета Амбридж. Открыть дверь надо потише, чтобы не потревожить саму Жабу раньше времени. Ну-ка, по щучьему велению, по моему хотению…

Дверь бесшумно распахнулась, захожу внутрь. Первая, кого вижу, это Света. Обнажена до пояса, руки заломлены за спину, привязана к парте. Под глазом наливается синяк, но других видимых признаков повреждений нет. Рядом Амбридж с палочкой в руке и Клюшко с ножом. Я их, видимо, застал за начальной стадией допроса.

– Так значит, будешь молчать, сучка? – квакает Амбридж. – Олег, друг мой, немного повредите ей грудь, тогда она будет сговорч…

Договорить она не успела. Моя очередь на весь магазин смела обоих мучителей. На глаз в жабью тушу попало пуль так десять, в Клюшка тоже. А это не лечится.

Задраиваю дверь, осматриваю потерпевшую. Вроде порезать не успели, на тех частях тела, что открыты взору, ни ран, ни шрамов не видать. Отвязываю, подхватываю на руки, начинаю откачивать.

[111] Имеется в виду фильм «Разрушитель» с Сильвестром Сталлоне в главной роли.

====== Глава тридцать первая. И летели наземь самураи... ======

Считает враг, морально мы слабы,

За ним и лес, и города сожжённы,

Вы лучше лес рубите на гробы –

В прорыв идут штрафные батальоны!

Вот шесть ноль-ноль, и вот опять обстрел,

Ну, бог войны, давай без передышки!

Всего лишь час до самых главных дел –

Кому до ордена, а большинству до «вышки»…

Владимир Высоцкий «Штрафные батальоны»

Спустя несколько минут девушка открыла глаза.

– Гарри? Ты? Ох… – она обняла меня, впившись в губы. Потом поднялась на руках. – Нет, это и вправду ты?

– Я, Свет, я. За тобой пришел. Уходим отсюда, больше нам здесь делать нечего.

– А… эти?

– Это уже никому не помешают. Я их угомонил. Они хоть не успели…?

– Нет… вроде нет…

– Так, я тут тебе запасную одежду прихватил, вот, держи. Еще ствол тебе, хоть и не «калаш», но тебе должно хватить, – я протянул девушке пистолет-пулемет ППС.

Света поднялась и не торопясь оделась, не стесняясь своей наготы. В процессе я еще раз осмотрел ее тело – вроде ничего нет, следов от заклятий тоже. Наложил лечащее заклинание на глаз подруги, и с удовлетворением отметил, что синяк рассасывается без следа.

– Вот, Гарик, как же я опростоволосилась! – Света начала посыпать голову пеплом. – Приглашает Жаба на чай, говорит, о результатах проверки побеседовать. Пью – и отключаюсь, как… Очнулась – уже здесь, этот Клюшко меня раздел, пощупал, а потом… Прости меня, прости, пожалуйста! – она залилась слезами мне в плечо. Я обнял девушку, начал успокаивать.

– Не за что тебя прощать, ты ни в чем не виновата. Сдали нас, причем крыса оказалась из наших, хаффлпаффских. МакМиллан такой был, как оказалось, это он нас подслушал и сдал Жабе.

– А он где?

– В аду на довольствие оформляется. Думаешь, я сам так тоже влип.

– И ты тоже? – слезы на лице Светы моментально просохли.

– Ага. Иду к тебе на урок, думаю, никого нет, хорошо, тут эта крыса встает, палочкой мне в спину тычет, вот, мол, попался. Только не учли они, что из нагана я стреляю лучше, чем из палочки, кого смог, того достал, добрался до нашей комнаты, автомат взял, после чего уже по-другому с ними побеседовал. Итого как минимум пятеро сейчас стоят в очереди в ад. Вот, и тебя пришел вытащить.

– Что теперь делать будем, а, спаситель? – лукаво посмотрела на меня Света. – И почему «как минимум»?

– Потому что я в коридор, что к слизеринцам в логово ведет, пару гранат кинул, сколько там жмуров [112] будет – не знаю и знать не желаю. А делать… Делать мы отсюда ноги будем. Наша явка провалена, два преподавателя и несколько студентов убиты. Скоро здесь начнется большой шухер. Надо уходить. Так… Где там рация была для аварийного канала?

Нашлась эта рация, в рюкзаке была. Срываю пломбу с передатчика.

– Базар! Базар – Пионеру! Базар – Пионеру! Прием!

– Базар слушает! – голосом товарища комиссара отозвалась рация. – Чего хотел, Пионер?

– Пионер три четверки. Вектор три двойки, триста. Таньга йок. Таньга йок. Купили арбузов, надо телега и волы, отвезем деду в Тирасполь.

– Понял тебя, Пионер, телега стоит три рубля, за мостом у троих цыган спросить деда Николая.

– Вас понял, у троих цыган спросить деда Николая!

– Отбой!

– Есть отбой!

Радио замолчало.

– Ну все, понеслась! Комиссар сказал, что путь к эвакуации находится в деревне, надо будет как-то добраться туда.

– Пешком?

– Зачем пешком, транспорт ждет!

Мы натянули каски и бронежилеты, проверили наличие патронов.

– Ого, так ты на печке за мной приехал? – удивилась Света, когда вышли из кабинета.

– Ну да, на ней самой. Загрузил ее по максимуму, наготове держал. Как знал, что будем прорываться.

– Что делать будем?

– Лезь наверх, ложись к пулемету, я все зарядил, из-за бруствера не высовывайся. А еще лучше – щитком вот накройся, сам его из цинкового железа склепал.

– Это что? – спросила Света, залезшая на печь.

– Саженцы, что я в бывшем саду у мадам Спраут накопал. Без присмотра сад зачах, вот утащил, что смог спасти, дома посажу.

– Все свое ношу с собой?

– Типа того. Здесь деревья уже не понадобятся.

– А это что?

– Топоры и пилы, какими я тут лес рубил. Тоже в хозяйстве сгодятся.

– Как ты только догадался все это погрузить…

– Так догадался же! Садись, поехали, надо отсюда уходить.

По пути к лестницам нам попался толстый Перебийнис, вышедший, как оказалось, покурить. Бандеровец умер быстро, не успев удивиться.

– Вон они! Бейте русских! – голос Захария Смита, ни с чем не перепутаешь, увидели-таки. Загрохотал ДШК, очередь швырнула слизеринца в стену.

– Зак! – завопил кто-то. – О Мерлин, они же убили его!

Снимаю с пояса еще одну гранату, кидаю туда, мы же закрываем люки. Раз… Два… Три… БУМ! Можно проходить дальше, живых в том коридоре теперь не будет.

На четвертом этаже столкнулись нос к носу с Гермионой.

– Гарри? Профессор Вектор? – она переводила взгляд с меня на мою подругу. – Но это же…

– Что «это же»? – переспросил я.

– Что вы делаете здесь в таком виде? Амбридж увидит…

– Она больше ничего не увидит.

– Как? Что с ней? Вы что-то знаете! Я должна рассказать Дамблдору!

– Только попробуй – башку отверну, – а это уже не я, это Света ей кулаком погрозила.

– Х…Хорошо-хорошо, профессор Вектор, – испуганно проблеяла Гермиона, после чего исчезла.

– Меня терзают смутные сомнения, что именно так она и поступит, – мрачно сказал я.

– Ты о чем?

– О том, что заложит она нас бороде многогрешной, это к бабке не ходи. Будем надеяться, что успеем добраться до двери.

Третий этаж, и навстречу нам попадается весь взвод Боруховского.

– Куды собрались, москалики? – вопрошает он.

– Домой собрались, – говорю из-за кирпичной стены.

– Цо, прямо так?

– А Вы как думали, пан профессор?

– А я думаю, цо вы никуда отсёнд не пойдете.

– Ну, у нас немного другое мнение… – по моей команде Света застрочила из пулемета, а я двинул печку вперед. Ширина нашего кирпичного танка не оставляла пространства для маневра, так что кто не успел убежать, оказался под брюхом печки. Еще включил выброс углей, поэтому что там уже за кормой было – не знаю, и знать не желаю.

Спустились еще ниже.

– Гарри, подожди! – бежит к нам… Джинни Уизли!

– Чё надо, мать…? – спрашиваю.

– Гарри! Рон убит! Ты понимаешь! РОН УБИТ!!!

– И чё, сам нарывался, – бурчу себе под нос. – Мне то что с этого…

– НЕТ!!! ТЫ ДОЛЖЕН МНЕ ПОМОЧЬ ОТОМСТИТЬ ЗА БРАТА!!!

– Другого кого попроси, у тебя ухажеров достаточно.

– Они не смогут мне помочь! Стой, Гарри! Ты куда? – оставшаяся фраза мисс Уизли потонула в грохоте печки.

Вышибаем двери Большого Зала, въезжаем. За нами – толпа народу, оставшиеся слизеринцы во главе с их нынешним старостой, кто там был – не помню, какой-то сильно ожабевший.

– Свет, держись крепче, я сейчас развернусь, а ты стреляй по команде. Поняла?

– Поняла! – кивает Света.

– И-эх!!! – левый рычаг вперед, правый назад, печка крутится на месте. Как только слизеринцы попадают мне в поле зрения, кричу:

– ОГОНЬ!!!

Света жмет на гашетки ДШК. Змеенышей сметает с места.

Срываю наш танк вперед, вышибаем дверь, ведущую к выходу. Рычаги вперед до упора, рвем когти!

С разгона выносим дубовые ворота и выскакиваем на улицу.

Веду печку в сторону деревни Хогсмид. Если не ошибаюсь, то именно там находится канал для эвакуации. Кое-как добираемся до деревни, погони за нами вроде бы и нет… вроде бы всех отоварили, кто мог нам помешать. У пивной, некогда служившей избирательным участком, сидят на лавочке и курят какие-то три мужика нерусской внешности. Ага, вот они, значит…

– Эй, ромалы, где деда Николая найти? Арбузы в Тирасполь повезем!

– Дед Николай пошел волов пасти, скоро придет!

– Так, короче, мужики, надо нам отсюда когти рвать, и – побыстрее…

– А, Пионер? Выбрался?

– Он самый. Да, выбрались.

– Телега сейчас будет, проезжайте к причалу.

Подъезжаем, куда сказали.

У причала уже покачивается на воде достаточно большой и скоростной по виду катер. Разгружаем печку, снимаем с нее пулемет и все остальное, перебрасываем в лодку.

– Ну что, вроде всё? Можно ехать?

– Я бы так не думал, мой мальчик, – за нашими спинами раздался голос Альбуса Дамблдора.

– В чем дело, господин директор?

– Гарри, Септима, куда вы так быстро собрались? Никого не предупредили, перепахали половину замка…

– По личной надобности. Причем именно вдвоем.

– Почему же вы тогда так странно выглядите, все в зеленом…

– А это мы за грибами пойдем!

– В учебное время?

– Тут не до учебы, когда за нами весь Слизерин погнался.

– Из-за чего, позволь спросить?

– У нас вышло некое недоразумение с госпожой Амбридж…

– Как? – не поверил своим ушам Дамблдор.

– Но вы не переживайте, – продолжаю я. – Она больше никому не причинит зла.

– Вот здесь уже ты неправ, мой мальчик. Ты должен был мужественно стерпеть все те лишения, что тебя ожидали.

– Нет уж, господин директор. Не за наш счет.

– В каком смысле?

– В прямом, господин директор. Рисковать собственным здоровьем – это не наш метод. Особенно, когда есть возможность заставить их самих беспокоиться за свое здоровье.

– Я вас не понимаю. Гарри, ты не хочешь мне что-то рассказать?

– Вам – нет, господин директор. А вот Вы, если не пропустите нас, должны будете кое-кому объяснять, долго и в подробностях, как и почему поставили в опасность жизни как минимум одного студента и одной из преподавателей. Это, если Вы не поняли, я самого себя и присутствующую здесь мадмуазель Вектор имею в виду. Кстати, Вы так и не ответили тогда, на приветственной речи, куда делись МакГонагалл, Флитвик и Спраут.

– Я выгнал их, потому что они поддержали проклятых сепаратистов! Я даже со своим братом теперь не могу нормально говорить, он заделался сторонником шотландских мразей! Вы, значит, тоже за них, да?

– Не только лишь за них.

– А-а, – зарычал Дамблдор. – Так вы русские! Вот откуда у вас такая тяга к справедливости! Теперь я понял! Это вы, проклятые коммунисты, в очередной раз расстроили все мои планы!

– Какие еще планы, господин директор?

– Всю свою жизнь я мечтал завладеть секретами русской магии! Я не жалел ничего! Это я тогда подстроил революцию семнадцатого года! Это моим учеником был Лео Бронштейн, как он сам себя называл! Вы же помешали мне тогда, ваш проклятый Сталин пустил мантикоре под хвост все мои старания! Пускай Бронштейна выбила из игры случайность, но люди, верные ему, должны были убить последнего царя, чтобы лишить большевиков легитимности, однако Сталин выкрал Николая у них из-под носа! Вторично я пытался сделать это же в сорок первом, когда Гитлер, протеже моего старинного друга Гриндевальда, напал на Россию – но и тогда все мои старания пошли прахом! Я тогда потерял больше двух десятков талантливых магов, глав и наследников старинных родов! Третий раз у меня тоже все было готово – Горбачев и Шимпанадзе были моими агентами! Они должны были перехватить власть у умершего старого хрыча Устинова и ослабить страну перед нашим приходом! Но снова все пошло мантикоре под хвост! Каждый раз, каждый чертов раз, когда я пытаюсь добиться своей заветной цели, появляется кто-то и снова отбрасывает меня назад!

– Кажется, того, что он уже наговорил, достаточно для его ареста, – прошептал я Свете.

– Точно.

– А теперь и ты! – продолжал неистовствовать директор. – Ты, Поттеровское отродье, я же рассчитал всю твою жизнь от начала и до конца! Ты должен был попасть на Гриффиндор, стать другом Рону Уизли и Гермионе Грейнджер, которых я подводил к тебе! Ты должен был полюбить сестру Рона Уизли и жениться на ней! Я играл судьбами многих людей, но только ты оказался настолько своенравным, что довел дело до конца! Твой чертов крёстный, Сириус Блэк, он поначалу тоже взбрыкнул, не хотел отдавать тебя Дурслям, но я смог его остановить! Шелудивый пес, да он мне ноги должен был целовать за свое освобождение, но нет же – он женился на этой своей шлюхе Боунс, а потом вообще исчез куда-то со всей своей шайкой! А его племянница, эта придурочная девица, шлюхино отродье, уж не она ли тебя окрутила? Отвечай мне!

– Альбус Персиваль Ульфрик Брайан Дамблдор, именем Союза Советских Социалистических Республик Вы арестованы, – ответил я, передернув затвор автомата.

– Нет! Я никуда не пойду! ИМПЕ… – взмахнул он палочкой.

ТАХ-ТАХ-ТАХ-ТАХ-ТАХ!!!

Стук автоматной очереди прервал разглагольствования старого мага, он упал ничком на грязный пирс. Быстро, пока не очухался, на пару со Светой вяжем его, забиваем в пасть кляп из его же шапки.

– Ну чё, мужики, счастливо оставаться… Рекомендую убраться отсюда, ибо скоро тут будет очень жарко.

– Почему?

– Печку рвану, чтоб следов не оставлять.

– Поняли! Ну что ж, Пионер, Вектор, бывайте, на воле встретимся!

Троица наших помощников уселась на припрятанные в сарае мотоциклы и была такова. А я прошуровал топку в печке, и закинул туда последнее «экспресс-полено», припасенное как раз на этот случай.

– Всё, Свет, погнали! – сказал я своей подруге. – Минут через пятнадцать тут будет большой бум.

Забираюсь на борт сам, помогаю спуститься Свете. Затаскиваем туда же связанного Дамблдора, по пути приложив его лбом об доски. Запускаю мотор, двигаю катер вперед. Набираем полный ход. Вырываемся по тому каналу, по которому полгода назад уходил домой пароход «Ленин».

Замедлитель сработал, как и задумывали, и через десять минут после отправления где-то сзади РВАНУЛО. Оглянувшись, мы увидели большой столб огня и дыма и тучу красной кирпичной пыли.

– Теперь замучаются нас искать, – сказал я. – Печка была? Была. Где сейчас? А нету! Взорвали мы ее, и полдеревни, наверное, разнесли до кучи. Хотя там все равно людей не было.

– Что теперь? – спросила Света. – Из Англии мы вырвались.

– Теперь? Теперь надо наших кораблей дождаться. Вырваться в нейтральные воды, если блокада все еще действует, то какой-то наш корабль однозначно пройдет. Вон, кстати, кажется, наше спасение вон там.

На темнеющем восточном горизонте действительно прорисовывался силуэт крейсера, причем, судя по характерным элементам внешнего вида, крейсера нашего. Почему? Да потому что океанский атомный крейсер типа «Киров» по силуэту ни с чем не перепутаешь, зарубежных аналогов у него нет. В прошлый раз таких построили четыре штуки, сколько же таких крейсеров успело поднять флаг здесь?

Но надо просигналить, вдруг увидят. Достаю ракетницу, стреляю вверх красной ракетой. Потом еще одной.

А увидели нас на крейсере, увидели! Направили в нашу сторону прожектор, семафорят ратьером: «Подойдите к борту».

Пока подходим, читаю на сером борту название: «АДМИРАЛ ФЛОТА СОВЕТСКОГО СОЮЗА ИСАКОВ».

– Эй, на катере! – закричали матросы. – Откуда идете? Или про блокаду не слышали?

– Русские мы! – кричу в ответ. – Оказались на оккупированной территории.

– Чем докажешь?

– Да ё…! – я загнул боцманский загиб без повторов, предварительно сказав Свете заткнуть уши.

– Хо-хо-хо, – захохотали матросы. – Теперь видим, что наш. Подходи к трапу!

Трап уже спущен. Помогаю выбраться Свете, затем передаю на руки матросам тушку Дамблдора, затем выбираюсь сам. Наш катер подцепили стрелой крана и подняли на палубу.

Поднимаемся. Нас уже встречает офицер.

– Капитан-лейтенант Рыбин, честь имею.

– Лейтенант государственной безопасности Грищенко! – отчеканила Света. – А это сержант государственной безопасности Чернов. Прошу проводить нас к командиру! – она показывает свой мандат.

– Прошу! – козырнул нам кап-лей и повел в рубку.

Командир нас уже ждал. По виду настоящий морской волк, с седыми усами и большим количеством орденских планок на черном кителе. И только я подумал о том, что лица кап-раза, чей крейсер нас вытащил, и моей подруги как-то странно похожи, как…

– Капитан первого ранга Гри… – представился он, поперхнувшись на полуслове. – Света? Ты?

– Дядя Коля? – от удивления выпучила глаза Света. – Но… КАК? Ты же был…

– Месяц как новый корабль принял. Отменилась моя отставка. Отозвали из запаса, сказали, старшие офицеры с опытом командования нужны. Кстати, дочка, представь-ка молодого человека.

– Это Гарик Чернов, тот самый, о котором я вам с мамой говорила. Он же сержант госбезопасности Чернов, его ко мне на эту командировку прикрепили.

– Ах, вон оно что, таинственный крымский ухажер во плоти! А мы-то с твоей матерью думаем, с чего бы то вдруг наша Светлана какой-то мечтательной стала. Что, Гарик, не ожидал, что так выйдет?

– Честно признаюсь, не ожидал, тащ капитан первого ранга, – от неожиданности я чуть было сквозь палубу не провалился. Вот оно как, крейсером, спасшим нас, командует Светин дядя. Как он еще ко мне отнесется… – Но я рад знакомству с Вами, тащ кап…

– Коли так, то тогда без чинов, я для тебя Николай Анисимович Грищенко, командир крейсера «Адмирал флота Советского Союза Исаков» и дядя по отцу вот этой юной особы. Воспитывал ее, школьницу, с тех пор, как брат мой, отец ее, из-за речки [113] не вернулся. Когда сватов будешь засылать?

– Дайте сначала на берег выбраться, а с самого начала – с нашим начальством связаться, что вырвались мы, да «языка» ценного с собой везем.

– Будет вам связь. Кстати, про «языка», не тот ли это старикан бородатый, что наши в лазарете откачивают?

– Его нужно под охрану взять да в клетке запереть. На воле особо опасен.

– Надо – запрем… – Николай Анисимович отдал соответствующее распоряжение, после чего вновь повернулся к нам. – Так что там у вас произошло? Ты же, Света, говорила, что опять на год в загранку отправили.

– Раскрыли нас, – поникла головой Света. – Если б не Гарик, так и не вырвалась бы.

– Так-так-так, а ну-ка, молодой человек, с этого места и в подробностях… – поинтересовался Светин дядя. Пришлось рассказывать. Тут подоспел вахтенный.

– Тащ капитан первого ранга! Запрошенный сеанс связи!

– Ах, да, Света, твое начальство на проводе, – отпустил племянницу командир, продолжив беседу со мной.

Света говорила достаточно долго, но, положив трубку, осталась вполне довольна.

– Дядь Коль, хочу тебя обрадовать, меня отпускают в запас. Мое начальство просило быть в Москве как можно скорее и привезти «языка» с собой.

– Ну, за этим дело не станет, хотя как я вас буду в открытом море отправлять? Только если на вертолете или еще с какой оказией. Нам до порта еще не скоро. Ладно, идите спать, завтра обмозгуем.

На следующий день мы все же покинули борт крейсера. Как оказалось, расходились бортами с нашим транспортом-снабженцем, шедшим из Данди в Калининград. На него мы и перешли. Расставались, пожелав друг другу счастливого плавания, и вскоре крейсер растаял в тумане.

– Дядя Коля, он, хоть снаружи и строгий, но внутри добрейшей души человек, – поведала мне Света. – Когда я ему рассказала, что встретилась с тобой, так он на радостях коллекционный коньяк открыл. Говорил, поставил специально, чтобы выпить, когда я себе кого-то по сердцу найду. Хотя, это я еще про Дору не говорила.

– Теперь, похоже, придется. Насколько я знаю племянницу Сириуса, она не из тех, кто с легкостью отпускает свою добычу.

– Я тоже не из таких, и намерена драться до конца.

– Эй, эй, полегче, моего согласия спросить забыла?

– Так ты ж все равно согласишься, я ж тебя насквозь вижу, – хмыкнула Света, чтобы потом снова улыбнуться. – Сразу две девушки – заветная мечта всех моих одноклассников и однокурсников. Знала бы я тогда, что так обернется, никогда бы не поверила.

– Сам бы не поверил, Свет. Помнишь же, про мое «везение» с поиском девушек я тебе рассказывал. И про свой горький опыт тоже, как был роман, да сплыл.

– Ну вот, у тебя еще были какие-то сомнения? Так что не выдумывай, милый, вместе мы все решим.

До Калининграда, бывшего Кенигсберга, мы добирались еще неделю. А в порту нас уже встречали.

– Ну, наконец-то! – подошел к нам товарищ комиссар. – Когда вы по аварийному каналу на связь пробились, меня чуть удар не хватил. Хорошо, хоть вам на пути «Адмирал Исаков» попался, новейший же крейсер, месяц как флаг поднял. Что хоть было?

– Раскрыли нас, тащ комиссар. Среди студентов моего факультета оказался предатель.

– Что с ним?

– Исполнил я его, – ответил я. – И всех тех, кому он рассказал, тоже. Пока шел Свету выручать, так в средствах не стеснялся.

– Правильно сделал. Или мы – или нас, третьего не дано. Теперь, молодежь, садитесь в машину, поедем в Москву. Там с вами побеседовать хотят, и наградить за ваши заслуги.

– Какие заслуги? – поинтересовалась Света.

– Как это какие? Вами был захвачен давно разыскиваемый нами особо опасный рецидивист. Теперь никуда уже не убежит, не выскользнет, змеюка. Дело на него семьдесят лет назад у нас заведено, теперь-то мы дадим ему ход. Больше сотни томов, там на три расстрела и десять пожизненных сроков доказательного материала хватит. Еще эти двое фруктов, которых ты весной нам сдал, на пару томов показаний наплели, выложили все, что знали. А сейчас вы главного злодея поймали и нам притащили, так что вертите дырочки, что в погонах, что в кителях, удачное раскрытие такого жирного дела без награды не останется.

Пока ждали поезда, а Света куда-то отлучилась, товарищ комиссар отозвал меня в сторонку.

– Вот что, Гарик. Я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся. Такой девушки, как наша Света, второй нет. Я тут с ней побеседовал наедине, так много чего узнал. Она тебе жизнью обязана, понимаешь, что это значит?

– Понимаю, тащ комиссар.

– Дай Бог, чтобы понимал. Она же любит тебя, больше жизни своей! И она уже давно хочет простого человеческого счастья. Вот только она уверена, что дать ей это можешь только ты.

– Все понятно, тащ комиссар, только вот загвоздка… Вы же видели нас тогда, в Крыму, мы же там втроем были… и рядом со мной была еще одна девушка…

– Помню, это ты о Доре своей?

– Так точно, тащ комиссар, и она ведь тоже…

– Видел, и оспаривать не намерен. Вот что, твоя проблема, она, конечно, проблема, но она решаема. Как весь этот шум утихнет, приеду я в Ростов к твоему крестному, и мы с ним побеседуем за жизнь. С твоей же стороны… могу лишь дать тебе совет на правах старшего товарища. Дай им то, чего они хотят. Просто люби их, им обеим этого будет достаточно. А то, что их две, а не одна, считай компенсацией за прошлую жизнь. Понял?

– Так точно, тащ комиссар! Понял!

– Вот и отлично. Теперь иди и не забивай себе голову невесть чем. О, кстати, и Света идет.

– Я готова! Тащ комиссар, о чем Вы тут с… Гариком беседовали?

– Разъяснительную работу проводил, но уже закончил. Теперь не буду мешать. Кстати, судя по часам, нам пора бы уже и садиться в вагон, скоро отправляемся.

И снова поезд, несущий нас на восток. В этот раз ехали по другой дороге, через Вержболово, Вильно, Двинск и Режицу, и прибыли в Москву на Рижский вокзал. Судя по отсутствию в поезде арестантского вагона, на этот раз особо опасного рецидивиста по кличке «Дамблдор» отправили в Москву самолетом и приготовили весьма горячий прием.

Нас же со Светой на Лубянке удостоили совсем других почестей. В качестве награды вручили ордена Красной Звезды и повышения в звании. Свете кинули на погон третью звездочку, а мне подтянули звание до лейтенанта. Также, что моя подруга оценила особо, нас двоих перевели из активного состава в запас.

Уже потом, когда все формальности были улажены, мы снова пошли гулять по Москве. Увидели, кстати, одну подозрительно знакомую вывеску под названием «Волшебные Вредилки Уизли», висевшую вполне открыто и на обозрении у всех прохожих. Заходим. Фред и Джордж стоят за прилавком. Нас увидели, так в улыбке расплылись.

– Гарри, дружище!

– Ты как знал…

– Что нам советовать…

– Москва и Россия…

– Прямо золотое дно!

– У нас столько денег…

– Никогда и не было!

– Фейерверки расходятся на ура…

– Мы завалены заказами…

– На два года вперед!

– А у вас там, кстати…

– Как все прошло?

– Помогла ли наша продукция?

– Все нормально, – отвечаю им. – Зло повержено и получило по грехам своим. Ваши таблэточки очень даже помогли. Теперь мы вернулись уже насовсем.

– Вот и чудно!

– Куда дальше планируешь?

– Сначала к Бродяге в Ростов, а потом видно будет. Мне в Крыму дом строят, буду там жить. На новоселье позову обязательно.

– Само собой, дружище…

– Ждем с нетерпением!

Я не стал говорить братанам, что их непутевый шестой братец и седьмая сестрица получили свое. В конце концов, они сами этого хотели.

Мы расстались со Светой у Трех вокзалов. Ей было на Ленинградский вокзал, она собиралась домой, навестить мать и передать весточку от дяди. Мне же лежал путь на соседний Казанский вокзал, на ростовский поезд.