Текст книги "Гималайские маки (СИ)"
Автор книги: Ayris S.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)
Линг Янг почти у самой кромки воды что-то неразборчиво нашептывала, склонившись ниц до самой гальки.
– Линг? – позвала Мака.
– Пытаюсь вызвать хранителя врат, – не разгибая спины ответила на еще не заданный вопрос девушка. – Если мудрый Чилун мертв, значит должен был появиться новый хранитель. Возможно, он нам расскажет, что здесь произошло.
– Ну кое-что уже и так понятно, – раздался сзади голос Джоан.
Мака спрыгнула с камня и пошла к своему оружию, которая все это время провела непосредственно на месте гибели дракона. Разгадывать загадки она любила, недаром же зачитывалась детективами.
– Что-то нашла, Джоан? – спросила повелительница.
– Это сделали не Косой. – Подруга встала с корточек и тщательно вытерла руки платком. – Конечно, мяса уже почти не осталось – все растащили птицы и зверье, но по осколкам костей понятно, что дракона не рубили. Края неровные. Коса таких не оставляет. Такое ощущение, что его взорвали.
Соул, бродивший все это время вокруг круга с останками, теперь остановился и засунул руки в карманы куртки:
– О, да у нас тут Шерлок Холмс собственной персоной, – съязвил он.
– Удивлена, что ты вообще знаешь, кто это такой, – не осталась в долгу Джоан.
Надежда, что два оружия найдут между собой общий язык, таяла у Маки с каждым часом. Главное, она даже не могла сказать, кто кого задирал больше. Кажется, они оба никак не могли сдержать язык за зубами, продолжали обмениваться колкими репликами и все больше бесили друг друга.
– Не припомню, чтобы Кид увлекался взрывами, – продолжил Соул все тем же язвительным тоном. – Несимметричные ошметки потом остаются, знаешь ли.
– Если бы дракон разговаривал с тобой, Соул Итер, он бы точно взорвался от возмущения при виде твоего раздутого самомнения, – парировала Джоан, демонстративно отвернулась от молодого человека к озеру и тут же пораженно воскликнула: – Дракон!
Мака обернулась и застыла в восхищении.
Величественно вздымая голову над водной гладью, к ним действительно плыл огромный лилово-вишневый дракон. Змеиное вытянутое тело выступало в нескольких местах полудугами из озера, с золотых острых пластин на хребте стекали остатки воды, а почти черные антрацитовые глаза, каждое величиной с блюдце, неотрывно следили за людьми на берегу гипнотизирующим немигающим взглядом.
Все четверо встали у кромки воды и завороженно ждали, когда дракон достигнет берега. Громадина обогнула гранитный выступ, торчавший из озера, и высоко вытянула длинную шею с хищной мордой.
– Вы, недостойные, нарушили покой хранителя врат священной Шамбалы, великого и мудрого Чилуна, – загремел его полузвериный-получеловеческий голос над головами. – Но я снизошел до вас, жалких, только потому, что у кого-то из вас есть то, что мне нужно.
Чилун? Единственное, что успела подумать Мака: всех ли хранителей врат зовут Чилунами или это все тот же дракон, с которым Кид и папа летели на переговоры? Тогда чьи остатки валяются на камнях за их спинами? Потом ей стало не до размышлений, потому что дракон потянулся вперед: грозный, страшный и непредсказуемо молчаливый. Прямо и вниз – точно к ней.
Когда ящер склонил голову над Макой, его огромная зубастая пасть оказалась едва ли дальше десятка футов от лица повелительницы. Она видела, как расширяются и сужаются ноздри, как темные глаза внимательно изучают лицо и ощутила запах – терпко-пряный, слишком сладкий и раздражающий. Все внутри напряглось от ожидания. Девушка понимала, одно мгновение – и эти огромные зубы смогут раскусить ее пополам. Рядом дышал таким же напряжением Соул, она чувствовала его собранную сосредоточенность души. Ему это все жутко не нравилось. Впрочем, как и ей самой.
Только на этом испытание не закончилось. Голова дракона вдруг качнулась, и он потянулся еще ближе. Будто хотел коснуться Маки своей пастью. Девушка замерла в ужасе, понимая, что одно неверное движение или желание этой зверюги – и ей конец. Никто ничего не сможет сделать, чтобы как-то ей помочь. Джоан слишком далеко, да даже Соул рядом не успеет и глазом моргнуть…
– Эй! – раздался его предостерегающий голос, и бывший напарник схватил Маку за руку.
Дракон утробно рыкнул, словно предупреждал молодого человека не двигаться. Мака в испуге сжала ладонь Соула, боясь шевельнуться, потому что пасть Чилуна оказалась прямо перед ней, и щитки на его морде коснулись ее щеки, чуть оцарапав кожу.
От терпкого запаха теперь мутило, а голова переставала ясно мыслить.
Пасть дракона разомкнулась:
– Твой цветок раскрылся, и ты уже подарила его, – послышался шелестящий шепот. В голове или наяву – повелительница сейчас не понимала.
Что за ерунду он говорит?
Дракон шумно выдохнул и отстранился.
Настала очередь Соула, а за ним Линг и Джоан. К каждому великий Чилун склонял свою морду и каждому что-то нашептывал. Нет. Голос был не в голове, Мака слышала шелест, когда пасть разомкнулась около уха ее бывшего оружия. Одно слово. Повелительница была уверена, что Соулу Чилун сказал лишь одно слово, но шепот был предназначен только для одного, поэтому смысл от нее ускользнул.
Она поняла, что до сих пор сжимает ладонь бывшего напарника, только когда он аккуратно решил высвободиться из ее цепких пальцев, пока дракон нашептывал что-то Джоан. Мака разжала захват, и забинтованная кисть мгновенно выскользнула из ее холодной от только что пережитого страха ладони.
– Зачем вы здесь? – спросил хранитель врат.
Его морда снова возвышалась высоко над головами четверых, а длинное змеиное тело наполовину выставилось из воды.
– Мы пришли за Кидом Шинигами-младшим и Косой Смерти Спиритом Албарном, – опередила Линг Маку. Ее голос был спокоен, а сама она смело смотрела на дракона. Эта девочка точно не из слабонервных, хотя вряд ли Соул Итер выбрал бы для себя плохого повелителя.
– Они теперь в Шамбале, и им нет дороги назад до тех пор, пока они служат мне.
– Честь служить тебе, великий дракон, но их место здесь – на Земле, – Линг говорила учтиво и с достоинством. Вряд ли Мака стала бы так церемониться. Пусть тогда и продолжает; кажется, она знает толк в переговорах.
– Это был не мой выбор и не их. Так сложились обстоятельства.
– Они должны вернуться назад.
– Они призвали в мир скверну, пусть теперь искупают свою вину в служении мне.
Что за скверна? О чем он? Да и чтобы Кид с папой прислуживали какому-то дракону? Мака была уверена, что, может, для местных это и честь, но точно не для этих двоих. А значит, если Чилун не согласится вернуть пропавших назад по доброй воле, она найдет способ, как их оттуда достать без согласия этого самодовольного одноусого монстра. Кстати, наверняка Киду этот его один ус не дает покоя.
Дракон тем временем начал разворачиваться с явным намерением закончить краткую беседу и скрыться под водой.
– Подожди! – запротестовала Мака. – Мы еще не закончили!
– Я решаю, когда заканчивать, нахалка, – рыкнул Чилун на повелительницу, – и встречаться с тобой больше не намерен.
Нрав у дракона оказался норовистый. Он недовольно фыркнул ноздрями, уже почти погрузившись в воду, а в следующее мгновение нырнул в глубину, показав на прощание всю немалую длину своего скрытого под водой тела.
– А он не из вежливых, – первой подала голос Джоан. – Но пахнет вкусно.
– Воняет, что я чуть не блеванул. – Соул посмотрел на небо: – Скоро начнется дождь, надо возвращаться в деревню. Там решим, что делать дальше.
Мака про себя уже все решила. Может, дракон Чилун больше с Макой Албарн встречаться и не желал, только повелительницу такой расклад не устраивал, потому что она с ним еще не договорила. И если он возомнил, что она успокоится его ответом насчет папы и Кида, то глубоко ошибался.
– Нам нужно обогнуть озеро по берегу и попытаться добраться до противоположной стороны, – Мака оценила шансы на успех. На лодке, конечно, было бы гораздо быстрее, но ничего плавучего на водоеме не наблюдалось, а берег казался не таким уж и опасным. Вполне можно пройти.
– Туда нельзя, – Линг подошла к повелительнице и серьезно на нее посмотрела.
– Из-за дракона?
– Не совсем. Священное место. По легендам там вход в Шамбалу, да и открывается он только для избранных. Если те, кого мы ищем, сейчас в Шамбале, то мы все равно не сможем туда попасть. Только духов и демонов разозлим.
– Это все древние легенды, – уверенно мотнула головой Мака.
Бестелесные духи – сказки, а демоны отлично рубятся глефой. Линг закусила губу. В ее темных глазах заискрилось недовольство и подростковое упрямство. Видимо, слова Маки задели ее за живое, поэтому соглашаться с ней или идти на компромисс девушка не собиралась:
– Не просто легенды. А ты значит такая же, как и все чужаки, низводишь древнюю культуру Тибета до уровня фольклора. Не пытайся лезть туда, куда запрещено, и понять то, что не можешь понять.
Таких презрительно-надменных ноток в голосе Линг Мака почему-то не ожидала. До этого девушка казалась ей улыбчивой и вежливой, особенно рядом с Соулом. Она что, решила взять пример с двух оружий и тоже устроить соревнование в крутости?
– Ты можешь подождать здесь, но я все равно узнаю, что находится на той стороне озера. – В упрямстве и решимости довести дело до конца, если уж она что-то решила, Маке не было равных, а словесные перепалки ей вообще не были интересны.
Линг Янг хмуро посмотрела на повелительницу:
– Делай что хочешь, Мака Албарн. Я не отвечаю за твою жизнь, – развернулась и быстрым шагом пошла к началу горной тропинки, чтобы покинуть Драконье озеро. – Соул! – позвала она, не оборачиваясь.
Соул все это время молча наблюдал за разговором и так и не сдвинулся с места – размышлял над чем-то.
– Иди уже. Сами справимся, – Джоан подошла и встала рядом с Макой. В конце концов это же основной принцип совместной работы повелителя и оружия – всегда быть на стороне напарника.
А вот Соул сейчас этот принцип слал к чертям, потому что вместо того, чтобы следовать за Линг, обратился к Маке:
– Рептилия сказала, что они в Шамбале – значит, по крайней мере, живы. А в дождь на мокрых камнях вы только промокнете и ноги переломаете. Переждем в деревне, потом я попробую уговорить Линг прочесать тот берег вместе, – сказал он серьезно.
Вместо Маки ответила Джоан:
– Мы можем разведать тот берег и без вас с Линг. Не надо везде за нами таскаться, Итер. Или ты забыл, что твоя повелительница идет вон там, а не стоит здесь?
– Не жалуюсь на память, Кеплер, просто не хочу отпускать вас вдвоем, – спокойно ответил Соул, хотя невозмутимость молодого человека была мнимой. Мака ощущала его всколыхнувшееся неприязнью дыхание души. – Потому что ты хреновое оружие.
– Соул! – предостерегающе одернула Мака. Кажется, она поняла, к чему он ведет, и надеялась, что бывшему напарнику хватит выдержки не озвучивать свои мысли вслух.
Но Джоан сама продолжала рыть себе могилу:
– С чего бы? – вскипела она. – Чем же ты у нас лучше, а?
Он исподлобья посмотрел на девушку и произнес, глядя ей в глаза:
– С того, что в отличие от твоих обе мои повелительницы живы, – а потом развернулся и пошел догонять Линг Янг.
========== Глава 12. Благодарность ==========
Тибетская деревня Ака-Кьи недалеко от Драконьего озера, суббота, 6:46 p.m.
За стенами сарая бушевал ливень в сопровождении шквалистого ветра. Капли барабанили по стене и крыше с такой силой, что иногда не было слышно собеседника рядом. Хотя по большей части это и не требовалось – каждый был занят своим делом и лишь иногда прерывал сосредоточенное молчание.
Паренька-тибетца из деревни звали Норбу, и он был пастухом. Раньше яков пасли на лошадях, но цивилизация медленно просачивалась в быт местного населения. И вот уже лошадей сменили мотоциклы китайской сборки, а вместо молитвенных барабанов появились небольшие магнитолы, которые цеплялись к байку, и при езде из динамиков разносились слова самой известной буддийской мантры «Ом мани падме хум*».
Соул заприметил паренька еще до дождя. Тот возился с располовиненным движком почти убитого бездорожьем мотоцикла и явно не понимал, в чем причина поломки. В гостевую лачугу возвращаться не хотелось. Во-первых, там была Мака, во-вторых, Джоан. И обе на него злились за сказанные утром слова. Вот почему молодой человек позвал Линг в качестве переводчика, помог перетащить мотоцикл под крышу и уже пятый час занимался любимым, после сна, конечно, делом – пытался реанимировать китайскую рухлядь и дать ей шанс отправиться не на помойку, а снова в компанию яков.
Линг сидела на старом ящике, жевала пресную булку, болтала ногами и изредка спрашивала: «Это зачем? А это для чего?» Норбу все чаще улыбался и, кажется, уже начинал считать Соула если не богом мотоциклов, то добрым духом уж точно. Соул молча делал дело и чувствовал, что никак не может успокоиться и перестать думать о бывшей повелительнице и ее новом оружии – Джоан Кеплер.
Хотелось материться, долго и много. Почему из всех вариантов Мака выбрала себе в напарники самый худший? А по мнению Соула, хуже оружия – чей повелитель умер – быть не могло. Он не помнил ни имени бывшей напарницы Джоан, ни лица той девушки, но про смертельный случай на одном из заданий для этой пары не сразу, но вспомнил. А то, что Джоан допустила смерть своей первой повелительницы, автоматически делало ее херовым оружием. Ведь что бы ни происходило, оружие должно защищать повелителя даже ценой собственной жизни, а это значило, что Джоан Кеплер виновна в смерти. Не смогла защитить. Она допустила, чтобы ее повелительницу убили. Так где, мля, гарантия, что этого не случится снова? С Макой.
Мака, чтоб ее! Он дал ей шанс жить дальше и двигаться вперед к цели, а не искать способ угробить себя в любой момент на очередной миссии! Куда вообще смотрел Спирит? Как смог допустить такое? Настолько был рад, что Соул исчез из жизни его дочери, что решил – любой другой лучше бывшего напарника?! А девушка так вообще отличный вариант – хотя бы не будет лезть к его обожаемой Маке…
– Ты уже пару дней странный, – Соул и не заметил, как Линг присела рядом и внимательно смотрела на него. – Молчаливый и какой-то напряженный. Это все из-за нее?
– Из-за кого? – попытался не выдать внезапную настороженность молодой человек.
Линг ничего не знала про прошлое, а значит, не про Маку же сейчас спрашивала? Да и с чего ей вообще думать про Маку Албарн, если Соул Итер даже смотреть в ее направлении старается пореже и вообще всячески дистанцируется от бывшей повелительницы. Получается, правда, так себе – взгляд то и дело ползет в ее сторону, а он ничего не может с этим поделать. Как будто ему снова пятнадцать и он пытается понять – чего особенного в этой заучке Маке и почему ему так нравится за ней наблюдать. Только все это неправильно. Ведь два с половиной года – достаточный срок, чтобы научиться ровно дышать при виде любой девушки, какой бы желанной она раньше ни казалась.
– Из-за Джоан. – Линг продолжала пытливо смотреть на своего партнера. – Вы все время грызетесь. Ты поэтому не хотел, чтобы я общалась с ними?
– И все еще не хочу. – Разговаривать о Джоан или Маке Соул не хотел, поэтому попросил: – Дай лучше мне вот тот шестигранник рядом с твоей ногой.
Когда мотоцикл все-таки завелся, счастливая улыбка Норбу смогла бы своей лучезарностью затмить солнце, если бы оно светило, а слова благодарности лились нескончаемым потоком. Линг их даже переводить не стала, со смехом сказав, что Соул и так все поймет. Пастух отпустил их только после того, как сбегал до дома и притащил оттуда целую кадку ячьего йогурта, а еще бутылку китайской кока-колы – настоящая ценность для тибетца, который редко бывает в городе.
Дождь так и поливал деревню, превратив немногочисленные дорожки между приземистыми домишками у скальных выступов в болотистое месиво вперемешку с ручьями. Мокрые гирлянды разноцветных флажков выглядели уныло, ноги по щиколотку утонули в жиже, а штаны сразу пропитались водой. Хорошо, хоть куртка так быстро не промокнет. Соул смотрел под ноги, пока неспешно брел к лачуге на окраине – не хватало еще поскользнуться на этой грязи, – поэтому заметил старика у входа в заброшенную хибару только, когда он поднял руку и поманил к себе.
Линг переглянулась с Соулом и свернула к зданию, он же так и остался стоять на дорожке с кадкой и бутылкой в руках – все равно не поймет ни слова. Если что-то будет нужно, то повелительница позовет. Сумрак и дождь не давали рассмотреть тибетца как следует. На первый взгляд он казался вполне обычным, но было в этом старике что-то настораживающее: то ли тяжелый взгляд из-под густых бровей, то ли манера держаться – опасливо оглядываться по сторонам, пока он что-то тихо говорил Линг скрипучим старческим голосом и то и дело поглядывал на Соула. Даже без знания языка можно было догадаться, что разговор каким-то образом касался его. Соулу показалось, что он услышал, как Линг тихо произнесла «цати», когда отвечала на какой-то вопрос старика.
Наконец повелительница кивнула последний раз и пошла обратно к ожидавшему напарнику, а тибетец скрылся в проеме здания.
– Это дед Норбу, – сказала Линг. – Он сказал, что хочет отблагодарить тебя за помощь его внуку.
– Если он хочет всучить нам еще одну кадку йогурта, то лучше не надо. Нам и этого на четверых достаточно.
– Нет. Он… – девушка замешкалась, – он по-другому хочет помочь. Обещай, что никому не расскажешь. Это важно.
Вот так ни в чем не разобравшись, давать какому-то старикану обещание? Что-то Соулу это совсем не нравилось, но Линг молчала, и выбора, похоже, не было. К тому же есть вероятность, что тибетец сможет как-то продвинуть дело с драконом…
– Обещаю, – нехотя произнес Соул. – Он что-то знает про дракона?
– Не про дракона. Он… шаман и сказал, что увидел над тобой печать проклятия. Хочет помочь разобраться с твоим Цати.
– Шаман? – удивился Соул. – Ты имеешь в виду ламу? Он буддийский монах?
– Он не буддист. Пошли, сам все увидишь и поймешь.
Переступив порог лачуги, Соул действительно понял. Обветшалое здание оказалось заброшенным только снаружи; внутри, стоило пройти по обшарпанному коридору, все вставало на свои места и обретало смысл. Храм. Расписные стены, пестрые полотна с разными сюжетами, запах благовоний, жуткие маски… а еще знак свастики повсюду. Нет, на Тибете свастика не имела ничего общего с нацистами.
– Бон**? – спросил Соул и понял, что ему снова хочется под дождь.
Страшилок про исконную религию Тибета он наслушался немало. От церемонии похорон, когда тело умершего расчленяли на мелкие кусочки, дробили камнями кости и раскладывали на открытых местах для зверья, до жутких обрядов с жертвоприношениями маленьких девочек, которых ежегодно жестоко убивали во время праздников для задабривания злых духов. С приходом сюда Китая религию запретили, адептов преследовали. Так вот откуда такой внешний вид храма и опасливый взгляд старика.
В маленькой комнате без окон, куда их с Линг усадили, от благовоний было сложно дышать. Наверняка от них обоих потом будет вонять сандалом и можжевельником еще дня три – настолько этот гадский запах въестся в кожу, волосы и одежду. Соул чувствовал себя в какой-то западне, хотя с чего бы? Он не знал, что его напрягало больше: отсутствие окон, низкие потолки, свастики отовсюду, куда ни глянь, тяжелый взгляд старика или цепкий – старухи, которая сидела у одной из стен. Сгорбленная, неподвижная и интуитивно отталкивающего вида, хотя выглядела и была одета как все местные женщины – в плотное платье-пальто и длинный темный фартук. В ее седых косах-волосах поблескивали камни и монетки, а на шее висела целая сокровищница из бижутерии. Украшения здесь надевали на себя, а не хранили в шкатулках дома.
Старуха что-то прошамкала беззубым ртом, и Линг, сидящая рядом с Соулом, перевела:
– Она хочет увидеть твоего Цати.
– Это как? – молодой человек коснулся поврежденной руки. Желания этой бабки определенно не совпадали с его собственными, потому что еще раз встречаться с тентаклями Соул хотел меньше всего.
Старуха снова заговорила, а старик тем временем уселся напротив Соула с шаманским большим барабаном и забормотал нараспев то ли заклинания, то ли молитвы. Ладони начали неторопливо отстукивать ритм. Бом. Шепелявый голос старухи, бормотание старика. Бом…
– Они введут тебя в транс, так она увидит демона и скажет, что делать дальше, – звонкий голос Линг диссонировал с умиротворяющим биением в ушах и усыпляющим бормотанием.
Бом. Запах можжевельника и сандала от чадящих палочек, иссушенные ветрами и годами руки в ровном ритме. Бом. Бормотание старика, голос старухи. Кажется, она сказала Линг отодвинуться, потому что повелительница отползла на коленях куда-то в сторону. Бом. Соулу захотелось повернуть голову, чтобы удостовериться, что она еще здесь, но биение рук гипнотизировало взгляд, биение в ушах притупляло слух, биение сердца сливалось с ритмом, дыхание души пульсировало в такт со словами старика. Бом.
Ритм начал ускоряться.
Запах дурманил, воздух вокруг колебался тяжелыми волнами. Бом.
Бормотание становилось громче. Бом.
Тело больше не слушалось, Соул из последних сил вцепился пальцами в ноги, но не смог остановить мерное раскачивание взад-вперед. Бом.
Выцветшие глаза старухи смотрели прямо в душу. Бом.
Сердце билось в такт с голосом барабана. Бом.
Веки тяжелели. Бом.
Вдох. Бом. Выдох. Бом.
Бом. Бом. Бом.
Все растворилось в быстром ритме. Казалось, что все сущее, вся Вселенная пульсирует в унисон с бесконечными бом-бом-бом.
Соул не заметил, когда старуха успела приблизиться к нему. Только что он видел ее у стены, за спиной шамана, а уже в следующее мгновение она оказалась рядом с молодым человеком, и горячая костлявая рука взяла его за руку.
Голос в голове не был шепелявым, теперь он казался чарующе ласковым, но тоже подчинялся ритмам шаманского барабана.
«Ты знаешь, кто призвал Цати».
Это был не вопрос, но Соул все равно ответил:
«Да».
«Ты встречался с Цати два раза».
«Да».
«Тебя спасли два раза».
«Да».
«Первый раз одна, второй раз другая».
«Да».
«Значит, я не ошиблась. Это то, что надо. Пока ты рядом с кем-то из них, будешь в безопасности. Я позабочусь об этом».
«Почему они могут прогнать Цати?»
«Ты сам знаешь ответ, просто боишься его».
«Как мне избавиться от демона?»
«Цати кровожаден. Ему нужны жертвы. У него нет ни души, ни тела. Он завладеет либо твоей душой, либо телом того, кто его призвал».
«Как убить демона?»
«Никак. Он все равно получит то, что хочет. Кто-то из двоих должен умереть».
«Я не хочу этого».
«Но так будет. Ты не умрешь, ты нужен живым. Принеси мне сердце второго, и я накормлю Цати его плотью».
«Нет».
«Это не просьба. Ты сделаешь это, когда отыщешь его».
«Он пропал. Дракон сказал, что он в Шамбале».
«Я помогу. Сделаю два амулета с заклинаниями. Не для вас, для двух других. Им ничего не будет угрожать на Драконьем озере».
Соул очнулся в полной тишине. В голове плыл туман. Мысли путались. Он открыл глаза: старый шаман напротив молча смотрел на него пустым взглядом, барабан перед ним молчал, руки старика покоились на коленях. Старуха снова сидела у стены за спиной тибетца все такая же сгорбленная и неподвижная, будто статуя. Может, она все это время и провела там, а остальное Соулу только привиделось? Кажется, она недавно что-то говорила ему, но туман в голове никак не давал сосредоточиться и вспомнить. Вроде бы что-то про Цати, вроде бы она как-то поможет разобраться с этой херней, а пока ему нужно держаться поблизости от Линг или Маки…
– Ты в порядке? – обеспокоенный голос Линг немного помог собраться с мыслями.
– Да, – Соул потер затекшую шею. Сколько интересно он тут провел в отключке, раз мышцы успели устать?
Старуха что-то сказала Линг, и та неуверенно кивнула.
– Она просит, чтобы я завтра утром пришла сюда. Сказала, что вы договорились о двух оберегах.
Было, кажется, что-то такое… Точно. Бабка еще обещала помочь с обследованием берега Драконьего озера. Соул молча кивнул в знак согласия.
– Говорит, что нам пора уходить, – Линг встала с колен и подала руку своему оружию.
Это было кстати. Когда Соул поднялся на ноги, едва ли не задев низкий потолок макушкой, то понял, что тело слушается с трудом. Хреновое ощущение.
За порогом храма их встретил холодный ветер, брызги с крыши и темнота. Дождь прекратился, но тяжелые тучи закрывали небо, а без звезд и луны в наступившей тьме ничего не было видно. До лачуги они дошли молча, светя себе под ноги фонариком от смартфона.
Ночной холод не помог, и в мыслях не прояснилось. Соул чувствовал себя так, будто перебрал с алкоголем. Голова кружилась. Глаза слипались. Он еле нашел в себе силы стянуть куртку у входа, поставить колу и йогурт на стол, и опустился на свой матрас.
Джоан о чем-то разговаривала с Линг, но слова бессвязным шелестом пролетали мимо ушей, зато язвительные нотки в голосе и такой же взгляд говорили сами за себя. Наверняка она решила, что они с напарницей где-то неплохо успели повеселиться. Ну и хрен с ней. Соул еле стянул с себя толстовку и принялся за ремень, когда Мака присела перед ним.
– Соул? – позвала она тихим голосом. – Что с тобой?
Он поднял на нее мутный взгляд и только сейчас заметил, что Линг стоит всего лишь в паре метров от него, продолжает что-то говорить Джоан и даже не отвернулась, чтобы переодеться. Она что, специально такой ракурс выбрала или просто забылась? Соул невольно отвел взгляд и наткнулся на приятные округлости, которые оказались сейчас гораздо ближе к нему, правда были спрятаны лучше. Ох ты ж…
– Мака, – зашептал он, чтобы остальные не услышали. Язык плохо слушался, но губы все-таки расплылись в неком подобии улыбки: – Ты что, спишь в моих футболках?
Судя по тому, как его бывшая повелительница вдруг смутилась и отвела взгляд, он понял, что не ошибся. Да и как можно было ошибиться, если размер был не ее: длинные рукава могли бы достать до кончиков пальцев, – а абстрактный узор рисунка на груди в виде трех перьев он прекрасно помнил.
– Не выбрасывать же их было… – ворчливо ответила Мака и собралась встать.
Наверное, поняла, что торчать рядом, когда он расстегивает ремень, не слишком прилично.
– Я не пил, – ляпнул он ей зачем-то, пока она еще могла услышать.
Мака кивнула:
– Уже поняла. Отдыхай.
Последнее, о чем успел подумать Соул, когда наконец растянулся под одеялом, было осознание, что где-то недалеко сейчас сидит или лежит Мака. В его футболке. И ему от этого стало чертовски приятно.
Комментарий к Глава 12. Благодарность
* Ом ма́ни па́дме хум – одна из самых известных мантр в буддизме Махаяны, особенно характерная для тибетского буддизма. Буквальный перевод: «О, жемчужина, сияющая в цветке лотоса!», однако сама мантра редко интерпретируется в значении буквального перевода, смысл сводится к совокупности сакральных звуков составляющих ее слогов.
** Бон (бонпо) – национальная религия тибетцев, которые отличают ее от тибетского буддизма, хотя и используют многие общие с ним термины и учения. Слово «бон» буквально переводится как «нашептывать», «напевать», «повторять ритуал». Большое внимание в религии уделяется обрядам магии на грани с шаманизмом. Основа бон – вера в духов, злых и добрых, которые повелевают всем вокруг: морем, солнцем, горами, ветром, рекой. В некоторых публикациях бон называют «Бонским буддизмом» и даже «пятой школой тибетского буддизма».
Прим. автора: чтобы не вводить в заблуждение уточню, в нашем мире религия бон не под запретом.
========== Глава 13. На том берегу ==========
Драконье озеро, воскресенье, 9:37 a.m.
Несмотря на вчерашний ливень, камни на берегу оказались сухие. Наверное, сильный ветер выдул всю влагу за ночь. Озеро выглядело спокойным, а отражение рваных туч на небе придавало ему стальной оттенок. Каменный берег, вода, горы, небо – все сегодня было серым и унылым. Даже одежда у них как на подбор оказалась либо черной, либо серой, разве что бледно-зеленая куртка Маки да цветные ленты в косах Линг яркими мазками разбавляли бесцветную действительность.
– Мы с Соулом подождем вас здесь, долго не задерживайтесь, – сказала Линг спокойным голосом.
Кажется, она в итоге смирилась с тем, что Мака хочет осмотреть противоположный берег, и эта мысль больше не вызывала в ней мистического страха или внутреннего отторжения. Соул тоже молчал насчет того, что бывшая напарница пойдет туда без него, взяв с собой только Джоан. Может, еще не до конца отошел от вчерашнего состояния? Хотя сегодня он выглядел гораздо бодрее, чем накануне.
Только вот… с ним все равно творилось что-то странное. Мака еще вечером заметила нечто чужеродное. Комок черной субстанции внутри души Соула пульсировал в такт биению сердца, крохотный и едва заметный. И утром он никуда не пропал.
В голове Маки накопилось столько вопросов, что она даже не знала, какой из них самый важный. Правда, все их можно было объединить в один. Что тут, черт возьми, происходит?
– Вот, – Линг достала из кармана куртки два ремешка с нанизанными на них бусинами размером с крупный горох. – Наденьте, прежде чем пойдете.
– Это еще зачем? – Джоан подозрительно уставилась на плетеные браслеты в руках девушки.
Ответить ей решил Соул, который первый раз за утро нарушил их с Джоан обоюдную «игру в молчанку»:
– Защитный амулет, чтобы твой длинный язык и остальные части тела остались при тебе, Кеплер. Линг, помоги ей правильно завязать. – Он взял один из ремешков и подошел к Маке: – На левую.
Она вытянула руку и, пока молодой человек тщательно завязывал браслет, смотрела на его запястье. Странно было видеть все эти плетеные амулеты на руке бывшего оружия. А она всегда считала Соула атеистом и циником до мозга костей.
– Ты, и правда, теперь в это веришь? – тихо спросила Мака. Почему-то в те немногие моменты их кратких перебросов фразами, ей не хотелось говорить громко и для всех.
– Ты же видела ту белую дрянь с тентаклями. Хочешь себе такую же или чего похуже? – ответил он вопросом на вопрос также вполголоса.
Да и к чему сейчас было кричать, если они стояли друг напротив друга. Вообще-то даже ближе, чем следовало бы находиться, потому что склоненная голова Соула почти касалась ее лба. Мака не заметила, кто из них позволил себе вступить в личное пространство другого. Малознакомые люди ни за что бы не допустили подобную фривольность.
– Почему она напала на тебя? Что с тобой вообще происходит, Соул? – девушка взглянула на амулет и теперь внимательнее пригляделась к рисунку на бусинах. – Свастика? Что это значит?
Соул ответил только на последний из всех вопросов:
– Это знак религии бон. В данном случае он означает противостояние человека с миром богов, демонов и духов. – Он довольно хмыкнул: – Кто бы мог подумать, что я буду тебе что-то подобное когда-нибудь объяснять, да? И куда только делась Мака – ходячая энциклопедия… Или еще не прочитала об этом в своей умной книжке?
