Текст книги "Гималайские маки (СИ)"
Автор книги: Ayris S.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)
Соул замолчал. Поток слов закончился и унес с собой остатки злости и обиды. А пустота, образовавшаяся внутри, наполнялась легким и невесомым спокойствием. Наконец-то сбросил, что копилось, гнило, подтачивало. Всего-то и надо было, что высказать, что терзало так долго. Даже крики и упреки полезнее молчания и затаенных претензий. Казалось бы, легче некуда… Только разговоры порой страшат гораздо больше ужасных монстров, потому что самые страшные твари-сомнения и демоны-мысли живут в голове.
Тишина не давила и не напрягала. Тишина затаилась и благосклонно давала время на раздумья обоим, чтобы переварить сказанное. По аудитории гулял теплый воздух с улицы, просочившийся сквозь приоткрытое окно. От сквозняка шуршали за спиной шторы, бесшумно трепыхался заломленный угол верхней тетради в стопке на столе и выбившийся локон Маки невесомо нежно гладил ее по худому плечу.
– Мне… – начала и сразу же запнулась Мака. Теперь ее голос звучал мягко и даже робко. Она не оправдывалась, она объясняла, честно и смущенно: – Мне было страшно тогда. Войти. Я испугалась нашей взрослости и серьезности.
Как будто ему не было страшно… Из-за всей этой херовой неудачи с резонансом; из-за своего дебильного желания во что бы то ни стало получить все; из-за боязни погрязнуть в бытовухе отношений; из-за того, что так боялся разочаровать Маку хоть в чем-то.
– Мне тоже было страшно, что ты никогда не соберешься открыть эту чертову дверь! – так же честно сознался Соул. – И что ты жалеешь, что у нас все так вышло с резонансом из-за… наших подростковых закидонов…
На лице Маки появилась слабая тень улыбки:
– Я не жалела и не жалею. И прости, что не смогла это объяснить два с половиной года назад…
Соул обреченно вздохнул и подавил желание опустить взгляд. В глаза, заставил он себя. Если уж просить прощения, то глядя в глаза:
– Прости, что уехал. – Как же тяжело было признавать свои ошибки. – Думал, что так будет лучше.
В конце концов, они оба виноваты в том, что произошло.
Однако взаимные упреки насчет прошлого все равно не меняли обстоятельств настоящего, в котором маячил какой-то спортсмен – идеальный кандидат на конкурс «правильных молодых людей». Принц на белом коне, не иначе. Соул нахмурился:
– Твой мистер Индейка тоже сегодня тут?
Зачем спросил? Что это изменит? Не пойдет же он бить идеальную морду этому идеальному Джо. Судя по фильмам, каждая девушка мечтает прийти на выпускной бал со своим парнем. Мака вряд ли была исключением, однако, вопреки ожиданиям, она отрицательно качнула головой:
– Джо здесь нет. И мы с ним больше не… Он просто друг, и я ошибалась, когда думала иначе. Наверное, просто хотела доказать себе, что выросла и больше не боюсь ответственных серьезных отношений. А в итоге обманывала и себя, и его… Мне кажется, что Джоан, хоть и молчит, но жутко расстроилась…
– Джоан… – с отвращением выплюнул Соул имя и поморщился, будто оно отдавало во рту кислятиной.
– Соул, знаю, что она тебе не нравится, но будь с ней помягче.
Ему хотелось бы сказать очень многое насчет Джоан Кеплер, но вместо ответа Соул молча подошел к Маке и крепко обнял:
– Иди сюда, – пробормотал со вздохом. И вдогонку уже на ухо: – Что бы ни случилось, я на твоей стороне.
Она обняла в ответ не сразу. И только когда тонкие руки обвились вокруг шеи, Соул понял причину. Мака не раздумывала, не тянула время, не сомневалась – ей просто нужны были секунды, чтобы агатовый браслет снова оказался на запястье.
– Я рада, что ты здесь, – сказала тихо, в плечо, и только потом подняла голову, чтобы посмотреть в глаза.
Соул тоже был рад. Где-то на другом полушарии его ждал подписанный рабочий контракт, где-то в городе Смерти сейчас пряталась мерзкая гусеница-переросток и нужно было что-то решать насчет напарницы Маки и папаши (он до сих пор не мог представить, как сказать об увиденном Маке), но это все молодой человек оставил на потом.
А сейчас Соул Итер расплылся в довольной счастливой улыбке и не хотел думать ни о чем, кроме зеленых глаз, светлых волос… и теплых рук, которые так нежно обвились вокруг его шеи.
Макины губы снова пахли ванилью и казались влажными (ох уж эти блески для губ!), а еще до умопомрачения соблазнительными. Как и этот выбившийся из прически чертов локон, и знакомая родинка на обнаженном плече, и даже непрошенная мысль о том, что он ни разу в жизни не расшнуровывал корсет…
А потом Мака коснулась его губ, и Соул забыл про все на свете, закрыл глаза и послал все проблемы к херам собачьим. Кроме одной, но важной: насколько крепок в этой аудитории учительский стол и насколько сильно будет возмущаться отличница Мака Албарн использованию мебели не по ее прямому назначению…
– Буэ… Только без языков!
От внезапного звука голоса Блэк Стара, раздавшегося за порогом аудитории, Соул прикусил Маке губу и почувствовал, как она вздрогнула, выдохнув его имя. Чертовски заводит, если бы не то обстоятельство, что их, видимо, только что застукали и теперь вряд ли оставят в покое.
Они оба как-то неловко отпрянули друг от друга и почти синхронно повернули головы, чтобы «узреть величие», которое только что узрело их.
– Блэк Стар! – одернула смущенная Цубаки.
Рядом с перекошенной (то ли от брезгливости, то ли от лукавого хохота) физиономией своего повелителя она хотя бы пыталась сделать вид, что ей совсем не интересно. Получалось у нее это не очень хорошо – глаза девушки с любопытством скакали с Маки на Соула и обратно. Хотя бы только глаза. Блэк Стар, судя по всему, готов был скакать сам.
– Да меня щас вырвет, – беззлобно заявил он и расхохотался, увидев, как лицо Маки постепенно розовеет. Тут же забыл про нее и помчался обнимать своего друга. Удар кулака о кулак от переизбытка эмоций получился таким жестким, что оба приятеля даже поморщились.
– Только меня не засоси, – снова хохотнул Блэк Стар, когда они обнялись.
– Ты не в моем вкусе, – хмыкнул Соул в ответ, похлопав приятеля по плечу и стараясь не думать о перспективе: Блэк Стар так просто не отстанет, это тебе не Кид. Значит, надо отвлечь. – Где остальные?
– Кид с девчонками вместе со Штейном и Джоан. У нас тут заминочка вышла. Наш винтоголовый маньяк не может определить местонахождение Спирита.
Цубаки закивала в подтверждение слов своего повелителя и добавила:
– Профессор говорит, что не чувствует его присутствия в городе Смерти. – А потом обратилась к еще красной, но уже настороженной подруге: – Мака, может, тебе удастся?
– А что случилось? – спросила та.
Похоже, она единственная, кто еще не был в курсе.
– Чованг жив, – кратко ответил Соул.
– Шаман? – удивилась Мака.
– Да. Он каким-то образом связан с Джоан и твоим папашей.
– Нет, – решительно мотнула головой повелительница. – Не с Джоан. С папой.
На этот раз удивился Соул:
– Откуда ты знаешь?
– Я чувствовала его все это время. Только не могла понять…
– Значит, нужно найти Спирита.
Мака закрыла глаза и сосредоточилась: пыталась восприятием души дотянуться до папы. Но если уж профессору Штейну с его умением это не удалось, то Соул сомневался, сможет ли повелительница. Неужели ее способности лучше? Или дело в родственных связях?
Однако Мака открыла глаза и отрицательно мотнула головой:
– Я тоже не ощущаю дыхания души папы в городе Смерти… – Что ж, вполне ожидаемо. Однако повелительница продолжила: – Но я знаю, где Чованг. Пошли.
Она решительно двинулась к выходу и остальные, переглянувшись, поспешили за ней. Соул смотрел на спину Маки впереди и размышлял, что без нее они не смогут найти Чованга, но лучше бы попридержать ее в стороне, пока они не разберутся во всем сами. Кто знает, что может выкинуть этот тибетский шаман, который бесспорно как-то замешан в мутной истории со Спиритом и Джоан…
Блэк Стар в это время размышлял, видимо, совсем о другом:
– Вот же извращенцы… Целоваться с Албарн… – приятель двинул Соула локтем под ребра. – Это же как сеструху засосать…
Ну все, понял Соул. Понеслось. Главное, пропустить сто тысяч пятьсот шуток мимо ушей, тогда другу надоест. Наверное.
– Не знаю насчет сестры – у меня брат, – как можно более безразличней пожал он плечами и сунул руки в карманы штанов. Хрена с два он поведется на такое.
– Ты знал, что через поцелуи с ней всякую заразу подцепить можно? – авторитетно заявил Блэк Стар и покосился на Маку, идущую чуть впереди, чтобы убедиться, слышит ли та разговор. – Сначала читать полюбишь, потом на последние деньги книг понакупишь, а потом и вовсе сам не заметишь, как сядешь с ней в обнимку и начнешь смотреть «Сумерки».
Соул усмехнулся. Справедливости ради, за подобными фильмами он повелительницу ни разу не заставал.
– Мака смотрела «Сумерки»? – спросил с толикой заинтересованности.
– Хуже, – вынес обвинительный приговор звезданутый. – Читала. Видел у нее книги. – Соул заметил, как Мака сжала кулаки. Кто-то сейчас огребет. И черт, как же давно он такого не видел. – А еще «Пятьдесят оттенков серого»… – доверительно поделился знанием приятель.
Повелительница резко обернулась уже красная как рак и процедила сквозь зубы:
– Блэк Стар! Я же сказала, что это не моя книга! Ее Джоан кто-то из друзей подарил!
Наверное, она сейчас была бы не против иметь в руках даже ее, чтобы применить на друге парочку унижающих того техник как раз в духе пресловутых «оттенков».
– И как тебе Константин Грин? – не смог удержаться и закинул приманку Соул.
– Его зовут Кристиан Грей! – не раздумывая, выпалила Мака, а когда Соул с Блэк Старом в унисон расхохотались, поняла свою ошибку. – Все такие же два дебила! – прошипела она сквозь зубы, отвернулась и ускорила шаг.
Соул расплылся в зубастой улыбке. Ох, как же он скучал по такой Маке-фурии.
========== Глава 52. Дом, в котором… ==========
Город Смерти, пятница, 8:14 p.m.
Когда-то давно этот дом казался Маке огромным и даже немного пугающим. Особенно в темноте, когда окна второго этажа (родительская спальня и детская) превращались в черные глазницы, а крыльцо напоминало маленькой Маке большой квадратный рот с причудливым языком-лестницей. Странно, что детское воображение оживляло только его, а точно такие же дома-близнецы вдоль улицы оставались простыми строениями, где жили Джонсоны, Вудмэны, Уиллисы и другие соседи Албарнов.
И вот, повелительница снова стояла напротив дома, в котором провела все свое детство и в котором после отъезда мамы бывала крайне редко.
Теперь этот типичный двухэтажный особняк казался Маке маленьким, мертвым и слегка запущенным. Заросший клочок крохотного газона топорщился травой, кусты под окнами первого этажа слишком разрослись, а мамин розовый куст у крыльца показывал небу высохшие колючки на голых ветках. Да, садовник из папы всегда был никудышный. Хотя дело было не только в зелени. Каменная кладка стен у фундамента кое-где чернела пятнами мха, да и желтый серп безумного месяца цеплялся у крыши за покосившуюся водосточную трубу – за домом не очень-то следили. Однако, подумала Мака, по сравнению с жилищем профессора Штейна, этот особнячок можно было бы назвать даже милым.
– Ну, чего ждем? – нетерпеливо шагал Блэк Стар туда и обратно по трещинам старого асфальта. – Пойдем уже и наваляем этому червяку!
– Да погоди ты! – шикнула повелительница. – Еще успеешь навалять. Надо сначала разведать обстановку.
– Че ее разведывать? Червяк внутри? Сама сказала, что внутри. Значит, мы с Цубаки идем и шинкуем его на чипсы, – разминал кулаки приятель.
– Что-то не так с домом…
– Да, его бы подремонтировать…
– Да заткнись уже, Блэк Стар! – не выдержала Мака. – Дай мне сосредоточиться!
– Оу-оу! Че такая нервная? Может, Соулу взять тебя за ручку, чтобы ты успокоилась? – подмигнул он повелительнице и задорно заржал.
Мака боковым зрением заметила, как бывший напарник устало закатил глаза к ночному небу и беззвучно выругался себе под нос: коротко, но емко. Скорее всего, уже раз сто пожалел, что вообще притронулся к ней в аудитории. Конечно, подколы Блэк Стара касались и его тоже, но при этом всем четверым каким-то неведомым образом было ясно, что стебет звезданутый не своего друга, а Маку. И почему-то она была уверена, что стоит двоим молодым людям остаться наедине, они вообще не будут шутить на эту тему – мужская солидарность и все дела. «Молодчина, бро! А она ниче такая! Ну и как там у вас, далеко зашло?» – и все в таком духе, если, конечно, книги не врут, а Блэк Стар не полный балбес, который хочет рассориться с другом.
– Так что там с домом? – прервала размышления Цубаки.
Ей тоже сейчас был интересен не только дом, но она хотя бы оставила расспросы на потом. Неудивительно, что Соул свои личные дела никогда не афишировал, со вздохом подумала Мака, с такими-то любопытными друзьями… Она снова закрыла глаза – так легче было сосредоточиться на Чованге и не отвлекаться.
Душа шамана, теперь большая и мощная, накрыла дом Албарнов целиком. Редкая способность, но не уникальная – они ведь и раньше встречались с подобным. В конце концов, весь город Смерти находился внутри души Шинигами. Однако Маку больше всего тревожил тот факт, что она никак не могла заглянуть внутрь. Словно непроницаемый мутный купол не давал ей и шанса пробиться за оболочку души к дому. Она пыталась дотянуться при помощи своих способностей, но не чувствовала ничего, кроме зловещей пустоты. Это почему-то ее пугало.
Чованг ведь все это время скрывался внутри папы: она ощущала его присутствие в самолете и на балконе Шибусена – там же, где в тот момент находился Спирит Албарн. Значит, папа сейчас, скорее всего, дома, но почему же тогда ни она, ни профессор Штейн не могут его найти? Про самое страшное, что могло произойти, Мака не думала. Так не бывает, просто не может быть. Коса Смерти Спирит Албарн ни за что не проиграл бы какому-то тибетскому шаману. Ведь так? Спирит Албарн не может умереть так просто…
– Не могу ничего почувствовать. Идем в дом. – Мака открыла глаза и хмуро посмотрела на входную дверь. Блэк Стар прав, нужно действовать. Пока они здесь медлят, папе, возможно, требуется помощь. – Не давайте шаману коснуться вас. Он может усыпить.
Блэк Стар оживился:
– Ну наконец-то! Цубаки, режим катаны! – С клинком в руках он двинулся по тропинке первым и, не оглядываясь, обратился к Маке как бы между делом: – Тебе лучше остаться здесь. Не хочу твои мозги потом от стены оттирать. Подожди Кида, хотя я уверен, что разделаюсь с червяком раньше, чем симметричный досюда доберется.
– Блэк Стар прав, – поддакнул Соул. – Без оружия внутрь не стоит соваться.
Даже если бы сейчас рядом стояла Джоан, Мака все равно оказалась бы беспомощна: у них так ничего и не получилось с резонансом душ, а то, как она вчера обошлась с Джо, еще больше подлило масла в огонь и увеличило пропасть между подругами и напарницами. Повелителю без оружия не на что рассчитывать. Она отлично это понимала. Но остаться в стороне и просто ждать? Разве Мака Албарн когда-нибудь осторожничала, если дело касалось спасения чьей-то жизни?
– Я с вами, – она даже не раздумывала и отвернулась, чтобы не видеть недовольное лицо Соула. – Без меня вы можете упустить шамана. К тому же, я знаю свой дом лучше вас.
Как бы ее не хотели оставить в стороне и не подвергать опасности, но с такими доводами сложно было не согласиться. Блэк Стар ребенком, конечно, частенько бывал в гостях, но с тех пор прошло не менее десяти лет, вряд ли друг детства помнит хоть что-то. Соул же был здесь всего раз или два, давным-давно, еще в самом начале их партнерства. Когда они стали жить вместе, необходимость в визитах сюда отпала сама собой. Соул Итер не горел желанием лишний раз видеть лицо Спирита Албарна, да и сама Мака захаживала домой очень редко.
К крыльцу оба повелителя и Соул шли молча, так же молча поднялись по скрипучим ступеням и оказались около входной двери. Блэк Стар как всегда не стал заморачиваться с осторожностью, поэтому сразу же, не сбавляя шага, с размаха открыл дверь и щелкнул выключателем. Если бы в гостиной кто-то был, его бы точно сейчас застали врасплох. Однако зала оказалась пустой.
– Вот уж не думал, что твой папаша чистоплюй, – звезданутый даже присвистнул от изумления. – Теперь понятно, в кого ты такая.
Мака молча смотрела на порядок в гостиной. Идеальный настолько, что комната казалась скорее экспозицией в музее, нежели местом проживания такого неряшливого холостяка, как папа. Ни тебе пустых банок из-под пива, ни окурков в пепельнице на столе перед диваном, ни кучи неглаженной одежды на стуле (в этой дурацкой привычке папа с Соулом выказывали поразительную солидарность). Аккуратно сложенный на спинке кресла плед, ровные ряды книг на полках и отполированный до глянцевого блеска журнальный столик, на котором единственным (просто удивительно!) предметом оказалась ваза с букетом ромашек – маминых любимых цветов.
А еще здесь были фотографии. Много фотографий. В простых деревянных рамках, они стояли на каминной полке, висели на стенах, нарушая ровный узор цветастых обоев, и даже уходили вверх по стене вместе с лестницей, где окунались в темноту неосвещенного второго этажа. Мака остановилась около первой ступени, вглядываясь в свое детское фото и пытаясь вспомнить, видела ли она раньше этот снимок, а еще понять: что побудило папу развесить фотографии повсюду. Соул подошел почти бесшумно и встал рядом.
– Так эта родинка у тебя с самого рождения? – вдруг хмыкнул он добродушно, и Мака почувствовала жар на своих щеках.
Конечно, не от того, что бывший напарник глазел сейчас на ее детскую фотографию – да такие запечатленные голые карапузы у всех родителей, наверное, есть, и разве что извращенец может находить в них какой-то особый для себя интимный подтекст. Маке стало жарко от мысли, что Соул Итер не только успел когда-то разглядеть у нее это крохотное пятнышко ниже поясницы, но еще и до сих пор помнил о нем.
– Ты вообще о чем думаешь? – проворчала она, смутившись.
Он озадаченно почесал затылок:
– Вообще-то я думаю, зачем Спирит распотрошил весь ваш семейный альбом. Кажись, фотографий здесь раньше не было.
Мака поднялась ступенькой выше и взглянула на следующее фото, где дружное семейство Албарнов было запечатлено на лодке посередине озера. Папа и дочь с аппетитом пожирали бутерброды, пока мама с недовольным лицом пыталась натянуть на упрямую малышку Маку панаму, чтобы солнце не напекло той голову. И чем больше смотрела повелительница на эту фотографию, тем сильнее чувство тревоги скручивало внутренности в узел.
– Я помню этот день. Папа накануне вернулся из командировки и устроил нам с мамой что-то вроде пикника. Мы тогда чуть ли не весь день провели на этой лодке, и я даже немного обгорела.
– Выглядите счастливыми, – Соул теперь тоже рассматривал фотографию с озера.
– Соул, – Мака повернулась и внимательно посмотрела на молодого человека, не скрывая охватившего ее волнения, – в тот день мы были только втроем. Это фото никто не мог сделать.
Бывший напарник нахмурился:
– Ты уверена? Может, забыла просто? Да и разве это важно сейчас?
Мака отрицательно мотнула головой и двинулась вверх по лестнице, рассматривая фотографии одну за другой. Она вместе с мамой готовит на кухне, все втроем у центрального фонтана города Смерти, мама с папой смеются на заднем плане, а недовольный профессор Штейн кривит губы, которые маленькая Мака мажет маминой помадой… Папа ведет Маку за руку на ее первый урок в Шибусен…
Повелительница сглотнула подступивший к горлу комок. Ни одной из этих фотографий не было в семейном альбоме. Ни одна из этих фотографий попросту не могла существовать, потому что запечатленные здесь моменты прошлого никто никогда не фотографировал.
Идеальный порядок дома, несуществующие фотографии – что, черт возьми, это значило?
– Э, а ну-ка посторонитесь! – Блэк Стар через ступеньку шагал по лестнице и безапелляционно подвинул оказавшуюся на пути Маку. – Не мешайтесь под ногами, смертные.
Щелчок выключателем, и пустой коридор второго этажа ровно залил желтый свет потолочных светильников.
– И здесь фотографии, – удивленно заметила Цубаки-катана.
– Не удивлюсь, если тут в чулане алтарь имени Маки найдется. Рехнуться же можно. Папаша-то просто повернутый! – Блэк Стар с катаной наизготовку прошелся вперед-назад по коридору в поисках врагов, но никого не обнаружил. – Эй, червяк! – заорал он что есть мочи. – Ползи сюда, засранец! Че, струсил, да?!
– А из него все такой же хреновый бесшумный ниндзя… – пробормотал Соул с усмешкой и тут же сморщился от громкого хлопка, когда приятель с размаха толкнул ногой ближайшую дверь и исчез в комнате.
В следующую секунду оттуда раздался его возглас:
– Ого! Эй, Мака, иди сюда!
Судя по восторженным ноткам, Блэк Стар вряд ли обнаружил там Чованга. Мака переглянулась с Соулом, вошла в свою бывшую комнату и изумленно распахнула глаза:
– Черт!
– Твою ж мать! – вырвалось у Соула вошедшего следом. – Это уже слишком даже для Спирита. У меня сейчас из ушей сладкая розовая вата полезет. Чье это все?
– Это моя детская, – Мака в какой-то оторопи перевела взгляд с кроватки для малышей, заправленной розовым одеялом с узором белых облаков, на мягкое кресло у окна и дальше на россыпь игрушек-погремушек рядом.
– Ты что, до одиннадцати лет обитала вот в этом розовом кошмаре?! – опасливо покосился Соул на бывшую напарницу.
– Да нет же! – даже обиделась Мака. – Я не помню ее такой, но на фотографиях в альбоме видела.
– Может, Спирит к внучке уже приготовился? – хохотнул Блэк Стар и поддел кончиком клинка слюнявчик со звездой. – О, вот это зачетная штука!
– Какая нахер внучка? – буркнул Соул. – В этом ужасе… Мне здесь даже находиться-то страшно…
– Да норм, че ты! – Блэк Стар вдруг чуть ли не подпрыгнул от восторга и, забыв про слюнявчик, кинулся к большому пушистому зайцу у стены. – Мака! Это ж твой любимый кролик, помнишь его?
– Помню, – кивнула Мака. – И как ты в девять лет ему глаз вырвал, Блэк Стар, тоже помню.
Звезданутый заливисто рассмеялся:
– Я нечаянно! Ты бы видел тогда эти крокодильи слезы, Соул! А еще она меня побила за это! И затрещин книгами по башке надавала!
– Почему-то я не удивлен, – Соул осторожно перешагнул через железную дорогу под ногами. Повелительница почти на физическом уровне ощущала, как ему здесь неуютно. – Но у этого ушастого оба глаза на месте. И скажите, мне одному здесь паршиво, а еще кажется, будто заячьи глаза живые?
Мака перевела взгляд с Соула на игрушку, к которой теперь склонился Блэк Стар. В следующее мгновение она вскрикнула от неожиданности, потому что друг внезапно отпрыгнул от зайца и полоснул его по шее.
Белая голова с длинными ушами мягко шмякнулась на пол, а потом отскочила к ногам повелительницы.
– Вот дерьмо! – выругался Соул и дернул Маку к себе, подальше от игрушки.
Теперь все с брезгливой оторопью молча наблюдали, как сотни темных гусениц сыпались из отрубленной головы и копошащейся массой лезли из шеи безобидного зайца. Мерзкие и желтоглазые, они оказывались на мягком ворсе ковра, ползли в разные стороны… Медленные поступательные движения вальковатых тел гипнотически однообразно завораживали взгляд и не вызывали ничего, кроме отвращения.
А еще гусеницы жрали…
Жрали ворсинки ковра, жрали искусственный мех зайца… Жрали пол и обои. Жрали все, что попадалось им на пути.
И чем дольше Мака смотрела на жутких прожорливых тварей, тем больше убеждалась во внезапной догадке: гусеницы ели не бумагу, не шерсть и не дерево – эти жуткие существа пожирали саму реальность. За их телами оставались белые полосы непонятной субстанции.
– Снег, – выдохнул Соул очень тихо, и Мака поняла, что он прав.
Твари оставляли за собой снег.
Бывший напарник сделал два решительных шага вперед, превратил руку в лезвие, но обрушил свой сокрушительный удар не на гусениц – Соул Итер с размаха полоснул лезвием по обоям. Мака ожидала услышать лязгающий звук стали о бетон, но вместо этого в оглушительную тишину ворвался гул ветра, а желто-розовый узор на стене с легкостью разошелся брешью, через которую сверкнула яркая снежная белизна и проник леденящий холод. Еще замах. На этот раз косовище прошлось перпендикулярно первой попытке – и бумажные обои разошлись еще больше. За тонкими полосками бумаги не оказалось ни стены, ни вечерней темноты, ни города Смерти – за бумажными обоями начиналась зима. Ослепительно белый заснеженный склон тянулся ровным уклоном на несколько сот метров вперед, затем натыкался на скальные выступы и нырял неровностями куда-то вниз, за ним вздымались хаотичные нагромождения заснеженных скал, теряющихся в яркой белизне. Однообразный гул ветра заглушал даже звук собственного дыхания Маки, а ворвавшийся в детскую холод тут же заполнил каждый уголок небольшой комнаты. Дышать стало сложнее.
– Мака, у тебя тут че, нелегальный проход в Нарнию? – попробовал пошутить Блэк Стар, и из его рта вырвалось облачко пара – настолько резко упала температура.
Вместо Маки ответил Соул. Серьезно и без тени улыбки. Он указал на четырехгранную горную вершину далеко впереди и сказал:
– Канг Ринпоче, или Кайлас*. Не знаю, что за хрень тут творится, но мы опять оказались на Тибете.
Мака в растерянности снова посмотрела на окружающую ее комнату с детскими вещами, на мерзких желтоглазых гусениц, жрущих все подряд, на валяющегося обезглавленного кролика и дальше: на белый горный простор… Перед ее мысленным взором предстал вылизанный до лоска дом, идеальный порядок, мамины любимые цветы на столе, фотографии счастливой семейной жизни, детская…
Повелительница перевела задумчивый взгляд на Соула, вспомнила про Хрону… И почувствовала, как мороз щиплет не только снаружи, как холод и благоговейный страх пробирается теперь и внутрь нее. Как стынет кровь в сердце, как предательски не вовремя оно начинает биться сильнее от внезапного осознания того, что она видит и где находится.
– Я знаю, что это за место, – осипшим голосом прошептала она, и когда оба молодых человека вопросительно на нее уставились, не сразу смогла справиться с подкатившими к горлу эмоциями. – Это… Этот дом… Мы внутри души папы…
Она видела пустыню Хроны, комнату с роялем у Соула, озеро со старой яблоней на берегу у Джоан… Она часто заглядывала внутрь себя…
Но она никогда не думала, что папина душа окажется домом…
Душа – самое сокровенное место каждого человека. Душа индивидуальна. Она может быть крохотным темным чуланом, а может напоминать бушующий океан. Душа – внутреннее зеркало личности. Выжженная дотла пустыня без ориентиров – запуганная, загнанная в нарисованный на песке круг Хрона. Черный рояль в комнате с приглушенным светом – символ запрятанной глубоко внутри любви к музыке у Соула. Страхи, привязанности, увлечения – все хранится внутри души.
А Спирит Албарн, как оказалось, хранил в душе семью. Ощущение порядка, правильности, уюта, когда есть жена и маленькая дочь. Когда каждый клочок души напоминает о двух самых дорогих в его жизни людях.
Папа бессчетное количество раз говорил Маке о том, как он любит ее и маму. И такое же бессчетное количество раз он поступал так, что она сомневалась в правдивости его слов. Однако сейчас, стоя внутри папиной души, Мака впервые с благоговейным трепетом поняла, насколько все это время была несправедлива к отцу.
А еще ей очень захотелось его увидеть… Живым.
Комментарий к Глава 52. Дом, в котором…
* Кайлас (тиб.Канг Ринпоче) – гора в хребте Кайлас на юге Тибетского нагорья. Верующие четырёх религий – индуисты, буддисты, джайны и приверженцы бон – считают эту необычную гору «сердцем мира», «осью земли».
========== Глава 53. …Душа наизнанку ==========
Город Смерти (внутри души), пятница, 8:30 p.m.
Соул слушал объяснения Маки и с каждым ее новым словом убеждался, что она права. Все именно так, как она говорила.
– …Чованг каким-то образом смог вывернуть свою и папину души наизнанку, поэтому мы так просто оказались внутри. И если папина душа – этот дом, то душа шамана – вот тот заснеженный склон, – Мака указала на брешь в стене.
– Значит, эти гусеницы… – начал было Соул, но повелительница не дала ему договорить и закончила сама:
– Питаются душой папы.
Верно, Линг ведь говорила им то же самое. На следующий вопрос решилась Цубаки:
– И что будет, когда они съедят весь дом?
Мака нахмурилась, а потом вдруг схватила заячью голову, из которой продолжали ползти желтоглазые твари, и со злостью кинула ее через брешь в стене. Тело обезглавленной игрушки последовало туда же.
– Обед закончен, – процедила она и вытерла руки о подол.
Белое на белом – и не различить, если бы не одно но. Соул увидел, как гусеницы по-прежнему лезут из заячьего тела теперь уже на снег, как равномерно спокойно сокращаются и удлиняются их тела, а адские порождения шаманской магии неторопливо движутся обратно в сторону дома. И мороз снаружи им абсолютно нипочем…
Он так засмотрелся на гусениц, что упустил момент, когда Мака неожиданно рванула вперед. Напрасно попытался схватить ее за руку, но не успел – повелительница уже пересекла тонкую грань, разделившую детскую комнату и окрестности горы Кайлас.
– Мака! Вернись! – крикнул Соул.
Вряд ли она расслышала. Ветер нещадно выл и с таким ожесточением налетел на платье повелительницы, что темно-зеленый атласный подол захлопал складками, а красиво уложенная прическа вмиг распалась. Шпильки из волос серебряными брызгами разлетелись в разные стороны и исчезли в снегу.
– Папа там! – махнула Мака рукой по направлению к скалам и рванула в том направлении, которое только что указала.
– Ну и выскочка! – рыкнул Блэк Стар. – Э! А ну стой!
И повелитель с катаной кинулся следом. Вот же два дурня! Может, гусеницам зима и не мешала, зато остальным очень даже. Кто же знал, что вместо жаркого летнего вечера им предстоит беготня по вечной мерзлоте в разряженной атмосфере? И если за Блэк Стара в пиджаке нараспашку и туфлях еще можно было порадоваться, то обнаженные плечи Маки и утонувшие в снежных заносах лодочки не на шутку испугали Соула. Два с половиной года на Тибетском нагорье научили его, что легкомысленно относиться к холоду – очень опрометчиво. Он выругался и оглянулся в поисках хоть чего-то подходящего. Как бы сейчас пригодилась любимая толстовка. Бля! Хоть футболку с себя снимай… Соул выдернул одеяло из детской кроватки, а затем опрометью помчался вслед за остальными.
Ноги в кроссовках сразу по щиколотку провалились в снег, порыв ветра выдул остатки тепла, и кожу защипал мороз. Да уж, погодка здесь (где бы это «здесь» ни находилось) не для прогулок. Если они после всего не свалятся с ангиной – считай, повезло. Но главное сейчас не свалиться бы от холода в снег и насмерть не замерзнуть.
– Твою ж мать, Мака! – заорал Соул повелительнице в ухо, когда догнал (благо, в ее обуви далеко не убежишь), и резко дернул к себе, чтобы та остановилась. – Надевай!
