Текст книги "Гималайские маки (СИ)"
Автор книги: Ayris S.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)
Ветер гнал по маковому полю сизо-голубые волны. Вдалеке волны разбивались о серые скалы, а здесь, прямо перед ней, цветы клонили головки к коленям, окружали Джоан нежно-голубым хороводом и мирно раскачивались из стороны в сторону. Повелительницу прошибло ознобом.
– Разве маки бывают голубыми? – наконец спросила она, пытаясь справиться с ощущением дежа-вю.
– Это гималайские маки. В Шамбале были такие же, – спокойно ответила Джоан, а затем вернулась к своей напарнице и участливо спросила: – Ты в порядке?
– Да… Просто не ожидала увидеть это место наяву, – справилась-таки с собой Мака.
Джоан ждала разъяснений, но повелительница замолчала и не спешила говорить что-то еще. Да и как объяснишь в двух словах, почему она оказалась во сне Соула Итера и как так получилось, что они провели ночь бок о бок. И ведь дело даже не в том, что Джоан на дух не переваривает бывшего напарника, причина в ее брате. Почему-то Маке вдруг стало стыдно за ночь в палатке. Черт, а за переплетенные пальцы тем более. Наверное, все это было нечестно по отношению к Джо Кеплеру…
Хотя не об этом сейчас стоило бы думать.
Мака подняла взгляд к скале на той стороне поля, уже наперед зная, что увидит там. Так и есть. Две перпендикулярные трещины за плоским уступом и четыре штриха на них – свастика. Такая же, как и во сне. Правда, на этом совпадения заканчивались: не было ни черного кружевного платья, ни ледяного тумана, ни перепачканного кровью Соула впереди… зато была Джоан, як-Кид у подножия скалы и две карабкающиеся к уступу фигуры. Опасная затея.
– Куда это они полезли? – Джоан проследила за взглядом Маки и теперь тоже заметила Соула и Линг, взбирающихся вверх.
– Надо их догнать, – нахмурилась повелительница.
– Ведьма там?
– Да, – кивнула Мака, а потом добавила: – И не одна.
Она опасливо ступила в цветы. Шаг. Другой. А потом с облегчением выдохнула и рванула вперед по маковому полю. Надо торопиться. Пора забыть сон. Сон – иллюзия, искаженная форма реальности. Папа в Шамбале, с ним ничего не может случиться в этих маках. Соулу уже нет надобности нести ведьме сердце Спирита Албарна, потому что Цати они с Джоан только что убили, а душа демона теперь переваривается в желудке ее напарницы, что несется рядом. И если бы не тревога за бывшего напарника, если бы не ведьма, Мака даже могла бы полюбоваться этим голубым морем цветов в обрамлении скал и рассмотреть получше удивительные маки небесного цвета. Потом. Она обязательно сделает это потом, когда ведьма будет мертва.
Гома-кьи… Какое же все-таки знакомое имя…
Кида они так и оставили внизу – яку по крутому подъему точно было бы не забраться наверх. Правда, натянули ему на всякий случай поводья с колокольчиками, чтобы легче было потом опознать. Сами же, как только оказались на уступе, нырнули в черный тоннель пещеры, оказавшейся под свастикой.
Внутри пахло жженой костью и уже знакомой смесью сандала и можжевельника. Затхлый воздух казался плотным и тяжелым, а запах ведьмовских благовоний забивался в нос и въедался в кожу. Мака старалась даже дышать реже – настолько неприятен ей был этот аромат, стойко ассоциирующийся с ведьмой и опасностью. Она уже наперед знала, что никогда в жизни не купит в магазине ничего с этими запахами, иначе отвратительный образ бабочки-химеры не оставит ее в покое. Однако до похода по магазинам надо еще дожить.
Рука скользила по неровному холодному камню, под ногами хрустели осколки костей. Вниз Мака не смотрела, убедив себя, что идет по останкам животных и птиц, только вот Джоан впереди вдруг шепнула:
– Сколько же их тут…
– Чего?
– Костей. – И потом вдогонку, опустив луч фонарика ниже, чтобы и подруга смогла рассмотреть пожелтевшие от времени части скелетов: – Сплошные младенцы. Наверное, новорожденные. Мака… Эта чешуекрылая тварь их грызла… Я вижу следы зубов на костях.
Ведьмы никогда не гнушались убийствами, но эта Гома-кьи превзошла многих из своих соратниц, потому что не каждая ведьма способна на убийство ребенка, ну а уж есть младенцев… Мака о таком слышала впервые, и ей все больше и больше хотелось наконец покончить с этой мерзкой старухой. Пусть убить ее и не своими руками, но точно приложить все силы, чтобы эта хитрая тварь навсегда покинула мир живых.
Мака сжала губы и в последний момент передумала просить Джоан двигаться быстрее. Спешка все равно ничего не изменит, просто хотелось уже поскорее увидеть Соула, чтобы убедиться – ничего страшного не произошло.
Пещера оказалась сквозной и за очередным поворотом вдруг ослепила девушек голубым небом и серыми скалами в неровном проеме выхода.
– Превращайся, – шепнула Мака, когда Джоан выключила фонарик и спрятала смартфон в карман.
Если в пещере глефой не размахнешься, то на выходе она может очень даже пригодиться. Впереди повелительница отчетливо ощущала дыхания четырех душ – да так близко друг от друга, что создавалось впечатление, словно все четверо стояли рядом.
Только вот разве враги могут себе позволить такую близость?
Мака шагнула в солнечное утро и успела заметить только завиток облака над вздыбленной двумя острыми пиками скалой, как блик на стали ослепил ее, а уже в следующее мгновение черно-красное лезвие обрушилось на глефу. Адреналин снова брызнул в кровяное русло, а сердце от неожиданности бухнуло куда-то в живот. Мака не думала, Мака действовала. Она отбила выпад и отпрыгнула в сторону, чтобы успеть оценить обстановку. Что, черт возьми, этим двоим пришло в голову?
– Твою ж мать! – ругнулся Соул-коса и превратился в человека. – Мы подумали, что ведьма идет за нами.
Кроме повелителя и оружия, на узкой и длинной площадке действительно никого больше не оказалось. Мака быстро оценила обстановку: под базальтовым языком выступа, на котором они все сейчас стояли, тянулся рукав ущелья – глубокого и неприятного. Отвесные скалы-стены вздымались над ним почти вертикально и цепляли верхушками облака.
– Я могла вас убить, – недовольно буркнула Линг, отвлекая Маку от разглядывания каменистого дна ущелья.
Повелительница Соула только что равнодушно взглянула на Джоан, но стоило ей перевести взгляд на Маку, как дыхание души тут же изменилось: всколыхнулось неприязнью. Линг нетерпеливым резким движением смахнула тугую косу с плеча и демонстративно развернулась на сто восемьдесят градусов.
– Кажется, кое-кто не в духе, – шепнула внимательная Джоан, приняв человеческий облик, и тут же поймала на себе убийственный взгляд Соула, который уже было открыл рот, чтобы ответить, но Мака упредила назревающий поединок остротами:
– Соул, – позвала она почти умоляюще, и он, мазнув по бывшей повелительнице недовольным взглядом, молча отвернулся и шагнул за Линг. Смог взять себя в руки:
– Мы потеряли ведьму, – разочарованно выдохнул вместо того, чтобы ответить Джоан.
– Нет. Она здесь, – Мака закрыла глаза и прислушалась к ощущениям.
Ровное дыхание души Соула касалось нестабильного от негатива дыхания души Линг и словно успокаивало ее и охлаждало. Ведьму повелительница тоже чувствовала: прямо здесь, рядом. Очень близкое и очень мощное дыхание души клокотало нетерпением, будто масло кипело на раскаленной сковороде; оно красными волнами опаляло всех четверых людей и одного полудемона-получеловека где-то над входом в тоннель. Загадочное существо притаилось, его душа пульсировала от сдержанного предвкушения и сияла ожиданием чего-то захватывающего. Недобро сияла, а значит, не сулила молодым людям ничего хорошего. Что ж, кажется, Джоан сможет сегодня поживится еще одной душой.
– Будьте осторожны, с ведьмой есть еще кто-то, – Мака открыла глаза и развернулась ко входу. Скорее всего, полудемон спрятался в скалах над ними. Девушка отступила на пару шагов назад и посмотрела вверх, но тут же забыла о демоне.
Бом.
Звук, казалось, пришел с самого неба. Словно небесный великан со всего размаха ударил ладонью по натянутой коже огромного барабана.
Бом.
Протяжно.
До вибрации всех внутренностей.
Мака слышала такой звук впервые. Он покатился громом между гор, потек звуковыми волнами по ущелью внизу и никак не затихал, наоборот, становился все громче, нетерпеливее и яростнее в своей мощи. Попирал своим длительным существованием все законы физики.
Хотелось закрыть уши руками, да только это вряд ли бы помогло. Маке казалось, будто внутри нее резонируют все кости… А может?.. Она опустила взгляд себе под ноги, чтобы удостовериться – не ходит ли под ними земля. И вдруг вскрикнула.
Базальта под кроссовками не оказалось.
Зато оказались бабочки.
Ступни по щиколотку погрязли в бурой массе мотыльков. Твари копошились, лезли через мохнатые тушки и перепончатые крылья собратьев, заползали на обувь и карабкались вверх по штанам. От них не было спасения: не отпрыгнешь и не стряхнешь всех. Насекомые оказались повсюду.
Рядом в ужасе вскрикнула Джоан, смахивая с себя бабочек. То же самое попытались сделать Линг и Соул: резкими хаотичными движениями, в которых не оказалось абсолютно никакой логики. На место одних мотыльков тут же заползали другие, но руки все равно продолжали стряхивать, чтобы избавиться или хотя бы остановить передвижение этой мерзости в громовом раскате бесконечного «бом».
Все закончилось так же внезапно, как и началось.
Звук резко стих. Мир погрузился в оглушительную тишину, и в этом вселенском безмолвии Мака услышала зловещий голос ведьмы:
«Выбирай, мотылек, – словно шепот изнутри гор, – искра или ручей?»
А в следующее мгновение бабочки расправили крылья и брызнули из-под ног врассыпную, и Мака с ужасом поняла, что кроссовки больше не чувствуют опоры. Скала под ногами внезапно исчезла вместе с мотыльками, а сила гравитации потянула девушку и остальных вниз вдоль отвесной стены ущелья.
Только не это! Второй крик застрял в горле повелительницы, взгляд зацепился за испуганные глаза Джоан и бирюзовые ленты в косе Линг, оказавшиеся вдруг выше головы своей ухнувшей вниз хозяйки.
Мака еще успела рефлекторно хватануть пустоту перед собой с единственной мыслью – уцепиться, схватить, удержаться, – однако пальцы сжали лишь пару подвернувшихся мотыльков и воздух, который теперь окружил повелительницу со всех сторон.
========== Глава 35. Кто важнее? ==========
Где-то на Тибетском нагорье, пятница, 9:40 a.m.
От бабочек зарябило в глазах. Колени вспыхнули болью, когда Соул со всего маху бухнулся на них, пытаясь схватить ускользнувшую вниз руку.
Схватил.
Каким-то чудом вслепую смог сжать тонкое запястье и вцепился в него так крепко, что наверняка дело закончится синяками.
– Держу, – скорее самому себе пересохшими губами сквозь стук крови в висках и страх выглянуть с края уступа в пустоту.
Наконец нашел в себе силы, чтобы посмотреть вниз, и впился глазами в зеленые радужки, переполненные ужасом. Воли отвести взгляд от Маки, чтобы сфокусироваться на двух остальных девушках, Соул так и не отыскал. Слишком страшно различить там, внизу, красное на сером, увидеть неестественные позы или застывший взгляд.
– Соул, – одними губами позвала Мака и смогла вцепиться второй рукой в его руку: испуганная и оттого неестественно бледная.
Он потянул ее вверх, схватил второй рукой и помог вскарабкаться на оставшийся от длинного уступа огрызок, а затем крепко прижал к себе, отступил вместе с Макой от края назад и не смог заставить себя разжать руки. Сердце в груди бешено колотилось, хотя Соул не был уверен, слышит ли сейчас свое или так бьется в груди сердце бывшей напарницы.
– Спасибо, – обескровленные губы повелительницы казались почти белыми, а пальцы никак не хотели отпускать тонкую шерсть водолазки, в которую Мака неосознанно вцепилась, будто боялась, что земля вновь может уйти у нее из-под ног.
За спиной раздался смешок, и молодые люди почти синхронно развернулись, чтобы встретиться лицом к лицу с ведьмой. Перед ними снова предстала дряхлая старуха, которой так сложно было удерживать свое сгорбленное сухое тело без опоры, что она медленно опустилась перед ними на колени и теперь снизу вверх смотрела на оружие и повелительницу со зловещей ухмылкой. Неподвижная и спокойная. Если бы не бегающие от Соула к Маке и обратно глаза, если бы не размеренные круговые движения пальцев, управляющие движением облака мотыльков над ее головой, тибетку можно было бы принять за мумию.
Гома-кьи была довольна. Еще бы. Все шло по сценарию, а актеры ее маленькой драмы точно исполняли свои роли. Соул снова чувствовал себя марионеткой в лапах ведьмы: сделал то, чего она все это время от него добивалась, – выбор. Когда скала перед ним разлетелась бабочками, кинулся спасать Маку…
А ведь Линг стояла ближе.
А ведь Линг его повелительница…
Только вот в миг принятия решения он не бросился исполнять свой долг перед напарницей, а рванул за ускользающей вниз светлой макушкой. Не думал, не размышлял – на это не было времени. Решение это пришло к Соулу из мутных глубин бессознательного. Из души. Из сердца. Из самого нутра его сущности. И теперь этот совершенный выбор будто расколол его разум надвое: он только что спас Маку и предал Линг. Если с ней внизу случилось что-то непоправимо серьезное, он никогда не сможет смириться с этим, а Линг, если все обойдется, никогда не сможет его простить. И будет тысячу раз права.
А если наоборот? Смог бы он простить самого себя, упустив Маку?
Кто важнее?
Ответ Соул не знал. В жизни бывают вопросы, на которые нет ответов, потому что таких вопросов просто не должно существовать. Почему он вообще должен был выбирать? Какое право имела эта рухлядь влезать в его жизнь?
Ведьма улыбалась, а внутри Соула бурлила ярость.
– Вот же тварь, – зарычал он с ненавистью и сделал решительный шаг вперед.
Соул не знал, поняла ли его слова ведьма, но обращенную в лезвие руку она наверняка истолковала верно. Старуха не шелохнулась. Как сидела спокойно, едва доставая в своей скрюченной позе молодому человеку до коленей, так и осталась с улыбкой созерцать своего будущего убийцу. Наверное, со стороны это выглядело ужасно неправильно: надругательством над старостью и беспомощностью. Однако Соул понимал, что все это – искаженная реальность. Истина – не всегда то, что видят глаза.
Вторая рука старухи еле заметно дернулась и сжалась в кулак.
Соул успел сделать еще один шаг, замахнулся стальным лезвием и вдруг понял, что не может сдвинуться дальше. Мышцы окаменели и перестали слушаться команды мозга, словно кто-то неведомый потушил все нервные импульсы в теле. Старуха подняла голову, и в ее бесцветных глазах мелькнула зловещая радость. Кулак разжался, а пальцы за невидимые нити потянули Соула вниз. Неодолимо, без возможности сопротивляться. Ведьма-кукловод играла с марионеткой перед собой: пережала горло, сдавила легкие, а затем выпустила из них весь воздух и не дала возможности вдохнуть, пока колени Соула, послушные ее воле, не коснулись базальта, пока спина не согнулась в унизительном поклоне перед ведьмой, а вылезшие из хвоста белые пряди не запачкались в пыли.
– Соул! Что ты делаешь?! – голос Маки за спиной дрогнул.
Ответить он не смог: Гома-кьи не позволила губам разомкнуться, а языку отлипнуть от нёба. Зато заговорила сама.
«Так-то лучше, мотылек, – голос звучал в голове, и Соул не знал, слышит ли ведьму Мака. Он видел только пыльную поверхность перед глазами и даже не мог поднять голову, чтобы взглянуть на старуху. Нити сжимали сердце и, казалось, перетягивали шелковым волокном саму душу. – Не люблю, когда смотрят сверху вниз».
Мака сделала два шага и встала рядом с Соулом. Он краем глаза видел только ее пыльные кроссовки сквозь завесу своих волос, но мог представить, каким взглядом бывшая повелительница смотрит на ведьму:
– Превращайся, Соул.
Повеление повисло в воздухе.
«Сделает еще шаг, и ты умрешь, – после недолгого молчания сказала Гома-кьи, а потом нараспев продолжила: – Родник землей не засыплешь, растущее дерево камнем не придавишь, голос сердца не заглушишь. Ты сделал выбор сердцем, мотылек. Так почему бы тебе не забрать свою чужестранку и не уйти отсюда? Живым. Или хочешь взглянуть на мое новое тело? Как же долго я ждала этого часа».
«Тронешь Линг – убью. Даже если не тронешь, все равно убью».
«Угрожаешь? Ты забыл, кто из нас двоих сейчас распростерся ниц перед своим врагом?» – и ведьма зловеще захохотала.
***
Ветер перебирал светлые волосы чужестранки и целовал ее белую кожу. Ветер закручивал крохотные пылевые торнадо у лица юноши и дразнил его – смотри, что я умею, пока ты не можешь ничего, даже дышать без позволения Гома-кьи. Ветер танцевал вместе с бабочками над головой тибетки, а потом сорвался вниз и шепнул ведьме на ухо:
– Дракон близко.
Она прикрыла веки и уже в следующее мгновение взглянула на небо тысячей глаз гималайских маков, что росли у подножья ее дома на скале. Там, в солнечной синеве над цветочным полем, темно-лиловый дракон соревновался с горными ветрами в скорости и мощи. Обгоняя ледяные потоки воздуха, несся в небесной вышине и путь свой держал, судя по всему, прямо сюда. Маки следили за полетом ящера. Маки слушали мир вокруг.
Маки ощущали страх.
– Глупый, глупый дракон, – пробормотала себе под нос Гома-кьи и открыла глаза. – Думает, что несет спасение, а тащит на хвосте смерть.
Ведьма прищурилась и хитро взглянула на двух молодых людей перед собой. Непокорные. Девушку удерживает только предостережение, юноша не оставляет попыток разорвать путы, что скрутили его изнутри. Оба жаждут ее смерти. Оба ждут, когда силы ведьмы иссякнут или она совершит какую-нибудь оплошность. Глупые. Тысячелетние ведьмы никогда не ошибаются.
Но смерть она им покажет, потому что зрелище обещает быть захватывающим.
Очередной участок базальта вспорхнул бабочками, однако на этот раз никто не упал. Просто Гома-кьи позаботилась, чтобы всем стало видно дно ущелья. Затем она чуть ослабила нити на спине юноши, позволив ему выпрямиться на коленях и наконец увидеть, что стало с девушками внизу.
А потом ведьма указала костлявым пальцем на небо и тихо сказала по-тибетски:
– Дракон. – Затем медленно опустила палец вниз, ткнула в темное начало рукава ущелья, которое уже наполнялось еле слышным гулом, и произнесла: – Яки.
Эти двое не знали тибетский, но поняли ведьму без слов, потому что липкий страх мгновенно затопил их сердца, стоило им проследить за направлением ее пальца.
Гома-кьи вновь прикрыла веки и окунулась в ошалелый ужас полусотни яков, которые, почуяв приближение дракона, неслись в слепом страхе по дну ущелья, готовые смести все на своем пути: будь то камень, куст или две девушки, вдруг оказавшиеся в смертельной ловушке. Отвесные стены – не уцепишься, почти ровные скалы – не спрячешься за уступ. Остается только бежать наперегонки со смертью, которую несут с собой обезумевшие яки.
– Джоан! – закричала чужестранка, сжав кулаки. – Бегите!
И крик ее, подхваченный ветром, эхом поскакал между стен ущелья вместе с топотом копыт.
Вместе с Гома-кьи, глядящей вперед сотней ячьих глаз.
========== Глава 36. Наперегонки со смертью ==========
Где-то на Тибетском нагорье, пятница, 9:47 a.m.
Полет дракона стремителен, а взгляд зорок. Правда, в иные мгновения Спириту казалось, что зрение его подводит, а иначе как объяснить вре́менные галлюцинации, когда мир вокруг вдруг преображался, и дракон видел то лицо ветра, несущегося с ним наперегонки, то голубое озеро цветов, что следили за ним тысячами водянисто-бесцветных глаз, то черное душное облако страха, укутавшее стадо яков. Животные задыхались в смоге-ужасе и обезумевшей массой неслись по узкому коридору ущелья, чтобы обогнать черноту, причиной которой стал он – дракон.
Яков гнал вперед инстинкт самосохранения.
Спирита-дракона тоже гнал вперед инстинкт, названия которого просто не существовало в человеческой речи. Сохранить-то-что-принадлежит-тебе-по-праву. Сотни поколений ящеров в его голове метались в ярости, заглушая полудиким ревом собственные мысли Косы Смерти, оттесняя его личность на зыбкие окраины разума. Именно эти, другие, пробудили его в Шамбале от обморочного сна. Именно эти, другие, объяснили ему, что произошло с его драконьим телом накануне. И теперь именно эти, другие, гнали Спирита Албарна вперед, раскалывая голову на части от гневного рычания: «Никто не смеет пытаться уничтожить собственность дракона».
Джоан.
Крохотная часть прежней личности Косы Смерти знала, что раньше в его жизни главным было другое имя. То, прежнее имя, солнечным светом и молодой зеленью весны согревало сердце, смеялось звонким детским смехом и радостно кричало: «Папа!». Но имя это осталось там, в человеке, который сейчас не мог тягаться с генетической памятью полубогов-драконов. Новое главное имя заревом пожара опаляло мозг, чресла и саму душу дракона. Оно видимой лишь ящеру красной лентой тянулось к ней – пока единственной – драконьей невесте.
Джоан.
Единственная. Желанная. Его собственность.
Красная лента вела взгляд Спирита в ущелье. Там, среди отвесных каменных стен, он видел темный провал внутри скалы и небольшой уступ перед ним. На ровной площадке почти у самого края три человека смотрели вниз: Мака, а еще дряхлая старуха и Соул Итер, оба на коленях. Глаза дракона видели шелковые нити, которыми бабка связала Итера изнутри, глаза дракона видели слова-угрозы, которыми бабка связала Маку, а еще они заметили черную нить к Джоан – так вот кто пытался ее убить.
«Она ведьма, – рычали поколения драконов внутри Спирита, – наш враг. Достойна смерти!»
Чуть подальше зоркий глаз заметил еще одного человека, притаившегося среди небольшого отрога. Шаманский барабан в руках старика молчал, но вязь его заклинаний тонкой сетью слов растянулась над ущельем, и он продолжал вплетать все новые и новые слова. На дне ущелья прямо под колдовским узором Спирит наконец увидел свою избранницу.
Джоан.
Цела и невредима. Если ведьма каким-то образом скинула ее с уступа от Маки, то наверняка Джоан могло спасти только превращение в глефу. Пожалуй, единственный способ остаться без единой царапины, упав с высоты трех-четырехэтажного дома. А вот ее спутнице, кажется, повезло меньше. Спирит ощущал биение сердца второй девушки. Значит, она была жива. Просто без сознания и, скорее всего, падение не прошло без последствий – камни под девушкой окрасились алым.
Ущелье гремело от копыт и полнилось ужасом обезумевших яков. Дракон с высоты смотрел на животных, и ему снова виделись человеческие глаза, такие же, как и те, что только что следили за ним из сердцевины цветов. Только один як смотрел вперед медовыми глазами, только на нем золотые поводья звенели колокольчиками, от которых шарахались другие, только в нем не было страха, но зато была отчаянная решимость. Кид несся в стаде и пытался вырваться вперед. Бежал к девушкам, потому что для них сейчас он был единственным шансом не попасть под копыта, а оказаться на его спине и не быть растоптанными. Но Кид не успевал – Шинигами-младший проигрывал ужасу животных и их количеству.
Страх и паника заставляли сердце Джоан бешено колотиться, а предки-драконы наперебой гремели в голове Спирита:
«Спаси ее, а потом убей ведьму! Никто не смеет причинять вред той, кто принадлежит дракону!»
Спирит ушел в крутое пике и полетел стрелой вниз. Все будет хорошо. Он успеет. Должен успеть. Нужно просто перерезать путь якам: оказаться между стадом и девушками. Тогда обезумевшие животные при виде дракона либо развернутся (если, конечно, смогут это сделать), либо врежутся в драконью броню. Последнее Спирита тоже не пугало. Если уж сталь не может повредить чешую, то куда глупым животным.
Был ли у Джоан шанс спастись самостоятельно? Вряд ли человек способен тягаться в скорости с яками. Тем более с ношей в руках.
Яростный рык дракона покатился громом по ущелью, когда Спирит нырнул в промежуток между отвесными стенами. Тень от скал накрыла его прохладой, а лапы должны были через несколько мгновений коснуться твердой поверхности. И тогда все наконец закончится.
Джоан будет спасена…
Первой в шаманскую сеть угодила драконья морда, а уже через миг в ней запутался весь дракон. Спирит и подумать не мог, что эта ловушка предназначалась ему. Заклинания прошли через его тело насквозь, как раскаленный нож проходит через кусок масла. Разрезали плоть на сотни частей. Расщепили на атомы. Не оставили от дракона ничего: разве что недоуменный сонм голосов в голове: «Колдовство уничтожило тело дракона! Как такое возможно?!»
Спирит, уже человек, упал в пыль, содрав на коленях и локтях кожу, основательно приложившись спиной к булыжнику, но, кажется, сохранил целыми все кости. И то хорошо. Хор голосов в голове приутих, уши будто забило ватой, а глаза заслезились от пыли.
Яки расплывчатым пятном теперь неслись прямо на Спирита – огромные лохматые машины смерти, от копыт которых не было спасения. Кажется, Киду все-таки удалось вырваться в первые ряды, и теперь он на полкорпуса опережал остальных животных, все больше отвоевывая дистанцию. Да что толку! Втроем им на него все равно не забраться!
Спирит вскочил на ноги и чуть не столкнулся с Джоан.
– Мистер Албарн! Вы целы?! – она еле справлялась с дыханием и слезами на глазах. Вместо того, чтобы бежать вперед, стояла на месте с девушкой на руках. Более того, Спирит был уверен, что она только что вернулась обратно. Сумасшедшая!
Он выхватил азиатку из ее рук в свои и крикнул:
– Беги! Заберешься на Кида! – и сам бросился вперед.
Возможно, где-то впереди будет расширение или пока что невидимое углубление в стене. Возможно, как-то удастся избежать встречи с копытами яков.
Возможно, произойдет чудо.
Но чуда все не случалось.
Только отвесные стены по бокам Спирита, только обжигающий воздух внутри легких, только молодая девушка на руках и Джоан чуть впереди.
А позади догоняла смерть.
Коса Смерти понимал, что без ноши на руках мог бы бежать быстрее, но мысли бросить девушку у него даже не возникло. Какой в этом смысл, если яки все равно нагонят? Он мельком взглянул на лицо незнакомки и вдруг вспомнил, кто она и где они встречались. В самый первый вечер на Тибете. Она была тогда вместе с Соулом Итером. Так он сейчас несет на руках новую повелительницу Итера?
Грохот за спиной все нарастал. Первым Спирит увидел Кида: золотые поводья летели за яком, но звон колокольчиков тонул в адском топоте за спиной.
– Хватай Джоан! – закричал Коса Смерти, надеясь, что як его услышит.
Кажется, услышал и, не сбавляя скорости, промчался мимо за Джоан. За ним в поле зрения почти сразу появились еще два яка, и мужчина понял, что их нагнали. Он рванул к стене и еще успел заметить, как Джоан запрыгнула на спину Киду, еле удержала равновесие и мертвой хваткой вцепилась в шерсть на загривке. В следующую секунду Спирит впечатался в холодный камень скалы, крепко прижал девушку и прикрыл ее собой от черной лавины смерти, а потом зажмурил глаза в ожидании удара, который в любой миг снесет его под копыта.
Да, Спирит никогда не считал Соула достойным своей дочери. Да, папе не нравился выбор Маки с первого дня их партнерства. Но, несмотря на все недостатки парня, Спирит Албарн еще кое-что понимал: Итер ни разу не бросил свою повелительницу в беде. Он раз за разом готов был защищать ее до последнего, рискуя собственным здоровьем и даже собственной жизнью. Именно Соулу Итеру Спирит был обязан жизнью Маки в тот роковой день встречи с Хроной во Флоренции. У Соула после того случая остался шрам на груди, у Маки – чувство вины за то, что не уберегла свое оружие, а у папы – благодарность. Молчаливая. Невысказанная. Он не смог тогда пересилить себя и сказать даже простое «спасибо» оружию своей дочери.
А еще Спирит знал, что, окажись сейчас на его месте Соул Итер, а на месте этой девочки – Мака, ее экснапарник поступил бы так же. И неважно сколько лет прошло и что случилось между ними.
Вот почему Коса Смерти так отчаянно прижимал сейчас к себе юную повелительницу Итера.
В знак благодарности за жизнь Маки.
В попытке уберечь – ведь эта девочка тоже была чьей-то дочерью.
А еще как доказательство самому себе – Спирит Албарн ничем не хуже Соула Итера.
Яки неслись мимо.
Очередной мохнатый бок все-таки задел Спирита, развернул под напором мощи и не дал возможности устоять на ногах. Коса Смерти упал, скрючившись и кашляя, но девушку из рук так и не выпустил.
Поднятая копытами серая пыль клубилась у поверхности плотной завесой, поэтому мужчина ничего не увидел. Зато услышал, как что-то хрустнуло в ребрах и ощутил, как стрела боли вонзилась в мозг.
========== Глава 37. Не смей! ==========
Где-то на Тибетском нагорье, пятница, 9:50 a.m.
Яки унеслись дальше, утащив в потоке своих собратьев Кида с Джоан на спине. Теперь на дне ущелья непроницаемой завесой повисли клубы пыли. И тишина. Она тоже казалась плотной и непроницаемой. Безмолвие билось сердцем в груди, шумело кровью в ушах и еле различимо шелестело крыльями бабочек над головой ведьмы. Даже ветер больше не свистел, словно испугался чего-то и притих. А может, тоже вглядывался вниз, чтобы узнать участь людей на дне.
Мака замерла и боялась отвести взгляд от того места, где должны были находиться сейчас папа с Линг в руках. Во рту чувствовался железистый привкус – значит, все-таки прикусила губу до крови.
Наконец она увидела яркое пятно в серой завесе, и в следующую секунду Спирит Албарн с трудом поднялся, держась рукой за грудь. Пошатнулся, но не упал. Живой. Его одежда пропиталась бурыми пятнами, и Мака не понимала чья кровь на папе – собственная или Линг. Рядом, у его ног, стали видны очертания повелительницы Соула.
«Убирайтесь отсюда оба, если хотите жить», – раздался ласковый голос в голове, и ведьма хлопнула в ладоши, разорвав почти мертвую тишину.
Мир ожил. Порыв ветра со свистом ударил по спине девушки и прошелся по волосам Соула. Последний раз успели звякнуть ведьмины браслеты перед тем, как обернулись вместе со старухой тучей бабочек. Лопнули удерживающие душу Соула нити, и он вскочил так стремительно, будто внутри него только что разжалась тугая пружина. Рыкнул в ярости и кинулся вперед, но там, где только что сидела тибетка, его встретил только ветер в лицо, а туча мотыльков в едином целенаправленном движении уже устремилась вверх, на несколько мгновений укрыв двух молодых людей зловещей тенью.
Мака в отчаянном порыве сделала шаг к пропасти под ногами и посмотрела вниз. Слишком мала вероятность остаться целой, спрыгнув с такой высоты, а рисковать сломать что-то в ответственный момент – больше смахивает на идиотизм, чем на храбрость. Спуститься, цепляясь за неровности? Да только стена выглядит слишком гладкой.
Туча мотыльков тем временем сместилась к ущелью и двинулась к Спириту и Линг.
