Текст книги "Гималайские маки (СИ)"
Автор книги: Ayris S.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)
Прорезь в середине получилась не слишком аккуратной, но импровизированное пончо, когда Соул натянул ей одеяло через голову, хотя бы скрыло обнаженные шею и плечи. Теперь бы еще с ногами разобраться.
– Эй! – забрыкалась Мака, когда он подхватил ее и небрежно перекинул через плечо. – Ты что творишь?!
– Хочешь и дальше играть в догонялки на каблуках по снегу? – раздраженно бросил Соул и перехватился поудобнее перед тем, как стартануть за Блэк Старом, который уже давно обогнал повелительницу и скрылся за скалами.
Теперь ноги проваливались чуть глубже, но, к счастью, снег оказался слежавшимся, а Мака не настолько тяжелой, чтобы эти два обстоятельства сильно затруднили продвижение вперед или убавили скорость бега.
– И вообще, – Соул поскользнулся и еле удержал равновесие, – разве не все девчонки мечтают, чтобы их носили на руках…
– Носят на руках вообще-то не так… – заерзала Мака на плече и обхватила Соула покрепче, чтобы ненароком не соскользнуть головой вниз.
Хорошо, что ей хватило здравого смысла не начать сопротивляться или пытаться высвободиться. А то свалиться вдвоем, чтобы хрен знает сколько кубарем лететь вниз – не слишком приятная перспектива.
– Сейчас не время для ролевых игр в принцессу. Потом в них поиграем, если захочешь, – хмыкнул Соул.
– Пф, – фыркнула Мака. Видимо, не смогла придумать достойного ответа, поэтому только проворчала: – Не болтай, горло застудишь.
Блэк Стара Соул все-таки догнал. Друг топтался около занесенного снегом здания, словно вросшего в каменную породу. Красно-белые стены и серая крыша невысокого строения не представляли из себя ничего необычного – типичная для Тибета постройка, однако золоченые узоры вдоль карниза и гирлянды из разноцветных флагов, протянувшиеся от сооружения к скалам, свидетельствовали о священности места. Храм или святилище, на первый взгляд – буддийские. Только Соул точно знал, что следам буддизма в душе шамана места нет, а бонские храмы и монастыри отличить от строений желтой религии было не так-то просто, слишком долго они шли на Тибетском нагорье бок о бок, перенимая черты друг друга и заимствуя символы.
– Внутрь, – скомандовала Мака из-за спины. – Дыхание души папы идет откуда-то изнутри.
Входить в бонское святилище Соулу совсем не хотелось. Не из-за почтения к чужой религии или уважения к шаману, просто в памяти тут же всплыло то поганое ощущение от темной, провонявшей сандалом и можжевельником комнаты в полуразрушенном храме, куда их с Линг заманил Чованг. Снова лезть в эту же петлю молодому человеку казалось идиотизмом, но, похоже, выбора у них не было: надо было спасать задницу Спирита, пока его душу окончательно не сожрали мерзкие гусеницы.
За массивной дверью оказалось не так морозно и мрачно, как предполагал Соул. Он поставил Маку на ноги и дальше они с Блэк Старом двигались уже за ней, решительно шагавшей куда-то вперед: вдоль ярких, разукрашенных стен, мимо алтаря и вглубь, пока не очутились перед очередной дверью, которую охраняли изображения тигров.
Двери на этот раз открылись сами, и молодые люди, шагнув за порог храма, вдруг оказались уже не на заснеженном склоне. Здесь, где бы это «здесь» ни находилось, дышало прохладой лето и стоял в гордом одиночестве Спирит Албарн. Теперь перед ними простирался типичный тибетский пейзаж, и Соул не приметил никаких знакомых ориентиров. Горы зубчатым венцом опоясали большую котловину кобрезниковой степи*. Высокогорье. Здесь низкие температуры, резкие ветра и открытые пространства не давали шансов высоким растениям тянуться к солнцу, зато злаково-осоковые куртины среди плотных подушек кобрезника понравились бы якам – идеальное пастбище. Правда, животным в душе Чованга места не нашлось. Кроме Спирита, двух повелителей и двух оружий никто сейчас не мог потревожить покой этого укромного уголка в душе шамана.
Спирит Албарн с холодно-непроницаемым лицом стоял, чуть ссутулившись, и молча разглядывал вновь прибывших.
Блэк Стар опустил катану-Цубаки и заговорил первым:
– Далековато ты забрался, Спирит.
– Это не папа, – преградила Мака дорогу сделавшему было шаг вперед приятелю.
Она немигающим взглядом смотрела на мужчину перед собой и, казалось, не дышала. Блэк Стар недоверчиво посмотрел на повелительницу, но, увидев её суровый взгляд, снова встал в оборонительной стойке с оружием наизготовку.
На лице лже-Спирита появилась злорадная улыбка.
– Мака, – медленно проговорил он имя, будто пробуя его на вкус.
Хриплый голос не принадлежал папаше, который хоть и дымил как паровоз, но тембром обладал приятным. Ещё бы, не каждая девушка повелась бы на такие низкие басовитые хрипы, больше похожие на лай. И если Маке, и уж тем более Блэк Стару, этот лай был не знаком, то Соул слышал его уже несколько раз и сразу узнал. За личиной Спирита, без сомнения, скрывался шаман. Между тем Чованг после небольшой паузы продолжил неторопливо, по-прежнему обращаясь к Маке:
– Уже говорил твоему отцу, что у тебя очень тонкое восприятие души.
– Вот поэтому я чувствую, что он где-то рядом. Что ты сделал с ним? – спросила она без тени эмоций на лице.
– Почти ничего, – спокойно ответил лже-Спирит. – Так уж получилось, что он поделится со мной телом и своими умениями.
– Мы этого не позволим, – уверенно заявила Мака.
– Считаешь это неправильным?
– Нет. Ты не имеешь права присваивать себе чужое.
– А ты? Все вы, – он рукой указал на троицу перед собой, – имеете право забирать чужие жизни? Убили ведьму. Кто дал вам право на это? Шинигами? А если я скажу, что он лишь один из великого множества богов? А что если я скажу, что мои боги Лха** дали мне позволение присвоить себе тело Спирита Албарна… Ты, Мака, забрала жизнь моей хозяйки Гома-кьи, я заберу тело твоего отца. Равноценный обмен.
Глаза лже-Спирита хитро щурились. Он сеял сомнения и ждал их всходов в душе Маки, но повелительница была непоколебима.
– Это ложь, – категорично обрубила она. – Нельзя считать равноценными жизни тех, кто творит зло, и тех, кто пытается противостоять злу.
– Что есть зло? – не собирался так просто сдаваться Чованг. – Кто определяет, что есть благо, а что порочно? Твой Шинигами? Или мои Лха? Стало быть, на чаши весов стоит поставить двух людей и оценить их жизненный путь. Знаешь ли ты, Мака Албарн, скольких людей на Тибете я вылечил за сотни лет существования, скольким помог? Скольких сделал здоровыми или исполнил их желания? Знаешь ли ты, скольких убил твой отец по приказу вашего бога Шинигами? Знаешь ли ты, скольких сделал несчастными? Так кто из нас двоих достоин продолжить жить? Тот, кто дарует жизнь и надежду, или тот, кто их отнимает?
– Мой папа не убийца! – повысила голос Мака.
Все-таки шаман смог пошатнуть ее непоколебимость.
– Убийца, – медленно и с наслаждением проговорил он. – И вы, юные создания, тоже убийцы. Ваш бог учит вас убивать с самого детства, прикрываясь ложными представлениями о добре и зле. Но мир не черный и не белый. Все зависит от того, как смотреть и когда. Даже вечные снега на вершине Канг Ринпоче на восходе могут казаться кровавыми, а ночью черными.
Соул заметил, как Мака закусила от волнения губу, и ему это очень не понравилось. Не хватало еще, чтобы она поверила в хитрую паутину слов, в которую лающий голос Чованга медленно их скручивал. Пора было заканчивать бессмысленный философский треп.
Соул сделал шаг вперед и наигранно зевнул:
– А ты болтун, оказывается. Утомил уже.
Лже-Спирит впервые перевел взгляд с Маки на Соула и с интересом на него уставился.
– Я говорю правду. – Мужчина наклонил голову набок и с хитрой улыбкой продолжил: – А ты, Соул, называющий себя Итер, Эванс – предпочитаешь её скрывать, да? Как не рассказал своей юной спутнице Линг про личную привязанность и довел ее до крайности, так не рассказываешь своей подруге Маке правду про человека, которого она так отчаянно защищает…
Соул повысил голос и резко оборвал Чованга:
– Заткнись!
Этого он и опасался больше всего: дебаты про добро и зло хотя бы были абстрактны и вряд ли могли сильно навредить Маке, а вот конкретные факты про Спирита и Джоан – смертельно опасный яд, который не стоило разливать сейчас. Не те обстоятельства.
Шаман тем временем задал Соулу вопрос:
– Скажи, а ты тоже считаешь, что Спирит Албарн достоин жизни?
Соул, конечно, считал папашу Маки козлом и ублюдком. Ему бы очень хотелось навалять ему по самое не хочу и украсить лицо парой живописных синяков после того, что он видел и слышал в коридоре общежития Лхасы… Но даже после всего того дерьма, невольным свидетелем которого молодой человек стал, он не желал Спириту смерти. Потому что гребаный Спирит Албарн был отцом Маки, потому что любил ее (и нутро его души лишь доказало это помешательство на грани одержимости), потому что, каким бы херовым он ни был отцом, он чертовски профессиональная Коса Смерти, на которую Соул (даже себе боясь в этом признаться) хотел бы быть похожим и равняться. Вот почему, отвечая, он говорил уверенно и искренне:
– Я считаю, что не тебе решать – жить ему или умереть. И не твоим дряхлым полузабытым богам. Так что хватит трепаться, тебе пора валить отсюда.
Шаман остался недоволен. Улыбка исчезла с его лица, и он выпрямился:
– Я не могу существовать вне этого тела.
– Потому что ты паразит, – твердо вынес приговор Соул. – Ничего, Блэк Стар с Цубаки тебе сейчас выпишут билет на перерождение.
Хотелось бы, конечно, самому, но придется смириться: Линг теперь дракон на другом конце света, Мака по-прежнему не может пользоваться им в качестве косы, а список претендентов в качестве нового повелителя остался на Тибете… Хотя Соул был уверен, что звезданутый приятель быстро разделается с шаманом. В конце концов, Кид со Спиритом уже один раз его прикончили, так что дел для ниндзя здесь минут на пять, не больше.
– Ну наконец-то! – выступил вперед Блэк Стар. Его азартная улыбка и кровожадный блеск в глазах свидетельствовали, что настроен он как всегда решительно. – Я чуть не заснул от вашего трепа. Ну что, старикашка? Ты даже не представляешь, какая честь тебе выпала быть порезанным на кусочки мной, великим Блэк Старом! Передавай привет своим богам, когда отбросишь коньки, то есть ложноножки! Или как там у гусениц конечности называются…
Лже-Спирит хмыкнул:
– Ну что ж… Вы сами выбрали смерть, юные создания. – Он вытянул руку в сторону раскрытой ладонью вниз и громко произнес: – Спирит!
Из куртин травы вынырнула черная коса, хорошо знакомая всем присутствующим. Ладонь лже-Спирита уверенной хваткой сжала рукоять, и шаман довольно улыбнулся молодым людям перед собой:
– Вы даже не представляете, насколько сильны мы вдвоем со Спиритом Албарном.
Соул смотрел на двух Спиритов сразу: одного, шамана, укравшего человеческое обличье, и второго, настоящего, у которого отобрали то ли разум, то ли волю к сопротивлению. Свежесрезанный цветок эдельвейса серебристой звездой упал с непроницаемо черного косовища обратно в траву, и Соулу стало отчего-то жутко.
Комментарий к Глава 53. …Душа наизнанку
* Кобрезии – многолетние плотнодерновинные травы с прикорневыми листьями; характерные растения пологих склонов гор и высоких плато, где образуют сообщества – кобрезники, или кобрезиевые пустоши.
** Лха – в тибетской мифологии божества, обитающие в небе, они же горные божества, защищающие человека.
========== Глава 54. Театр теней ==========
Город Смерти (внутри души), пятница, 8:41 p.m.
Мака еще смотрела на отрубленную головку эдельвейса, которая только что упала в траву с черного косовища, когда Блэк Стар с боевым кличем понесся вперед на лже-Спирита с Косой Смерти. Это могло бы напоминать тренировки в Шибусене, да только с Косами Смерти, сколько помнила Мака, никто и никогда не пытался проводить боевых спаррингов в полную мощь: слишком неравными оказывались потенциалы сил, слишком большой риск получить увечья. Бесполезное занятие и лишняя трата времени как учеников, так и самих Кос…
Она еще успела увидеть пробную атаку Блэк Стара и защитный выпад Чованга: профессионально точный и уверенный настолько, будто он всю жизнь был повелителем косы. Идеальная слаженность движений тела и оружия, которым он управлял, молниеносная реакция, а значит, почти абсолютное совпадение душевных колебаний и, скорее всего, полное подчинение папы своей воле при помощи магических заклинаний. Вопросы возникали в голове Маки один за другим. Значило ли это, что с помощью колдовства или каких-то полузабытых древних знаний любой человек может быть повелителем оружия? Не нужно искать подходящего партнера и годами строить с ним хрупкую связь… Черт, даже его согласие необязательно. Все просто. Никаких изнуряющих тренировок, никаких книг по обучению техникам ведения боя и стратегии, никакого периода привыкания… Значило ли это, что шаман – первый, кто «сломал» систему? Значило ли это, что его знания, попади они теперь в руки ведьмам или другим врагам Шибусена, пошатнут равновесие сил в мире? А может, «опасная сила» таких шаманов, как Чованг, и послужила причиной запрета религии бон?
На что еще способна эта живучая гусеница, которую они так недооценили?
И главный вопрос, а что если тибетская магия как-то сможет помочь им с Соулом?
Тихий рокот за спиной отвлек повелительницу. Мака обернулась и вскрикнула от неожиданности. Два огромных тигра бесшумно ступали по вытоптанным куртинам травы и, тихо урча, обходили их с Соулом по широкой дуге. Золотистые глаза хищников смотрели на двоих молодых людей, уже предвкушая легкую добычу.
Черт! Откуда они взялись? Неужели?.. Мака метнула взгляд на дверь. Догадка оказалась верной: изображения тигров на створках пропали.
Будь она неладна, эта шаманская душа, в которой они очутились! Сколько еще неприятных сюрпризов их здесь ожидает?
Больше времени на рассуждения у повелительницы не осталось. Грациозным прыжком огромного зверя можно было бы даже восхититься, если бы прыгнул он не на Маку. Ее чуть не погубило одеяло. Когти зацепились за ткань и потянули, рассекая на жалкие полоски. К счастью, она умудрилась скинуть «пончо» и отскочить в сторону, а еще выиграть пару мгновений, потому что ткань упала тигру на глаза.
Соул оказался около повелительницы в то же мгновение. Лезвие вместо руки отсекло их от обоих хищников, но вряд ли такая преграда сможет долго сдерживать раззадоренных зверей, сошедших с дверных створок храма. Ожившие стражи.
– Спрячься за дверь, – скомандовал Соул, не сводя взгляда с полосатых противников, которые теперь скалили зубы в паре метров от молодых людей и втягивали носом воздух, чтобы понять насколько опасна стальная диковинка перед ними.
Клочки одеяла сиротливо валялись в траве, словно предупреждение – такая же участь постигнет Маку и Соула, если не случится чуда. Только ждать его было неоткуда. А еще шестое чувство подсказывало Маке, что если кто-то из них умрет в этом странном месте, то вряд ли сможет очнуться за пределами спрятанного в саркофаг души дома.
– А ты? – голос Маки дрогнул.
– За дверь, я сказал! – рявкнул Соул.
Он чуть ли не с силой втолкнул ее внутрь храма в последний миг перед прыжком второго тигра. Створки захлопнулись прямо у носа повелительницы, и гулкое эхо заскакало между стенами за спиной, а Мака ошалело смотрела на закрытую дверь и все еще видела огромные зубы в раскрытой пасти… и когтистую лапу, полоснувшую Соула по плечу. Замерла, вслушиваясь, но не услышала ничего, кроме оглушительной тишины.
– Соул! – крикнула повелительница, однако никто ей не ответил.
Попыталась открыть дверь, но створки не поддались ни на сантиметр.
Черт!
Она оглянулась в поисках хоть чего-то, что могло бы послужить оружием: швабра, палка, ритуальный нож в конце концов…
Черт!
От полотен с религиозной тематикой запестрило в глазах. Яркие краски, вязь тибетских букв, загадочные символы то ли хитроумных узлов, то ли мудрено нарисованных свастик – золото, охра, кармин, лазурь… Слишком насыщенно, слишком сочно и не ко времени нарядно. Наконец в темном углу под маской какого-то мифического чудовища или демона повелительница увидела жезл. Схватила его обеими руками и понеслась обратно к двери.
Золотыми черепушками на конце метровой палки Мака со всего размаха ударила по массивным створкам. Раз. Второй. Третий… Бесполезное занятие. Даже ни единой щепки не смогла выбить из деревянного полотна.
Чертыхнулась от собственного бессилия и накатившей злости на Соула, который запихнул ее в дурацкий храм, будто она какая-то мелкая бесполезная девчонка. Снова удар по двери. Отчаянно. Со всей силы. Разве она слабачка, чтобы вот так избавляться от нее?! Разве эта чертова палка в ее руках не помогла бы сейчас Соулу, который один на один остался с тиграми?! Разве ее сила только в оружии: глефе или косе?! Чушь! Мака последний раз врезала по двери: скорее в бессильной ярости, чем с надеждой что-то изменить.
Повелительница даже не пыталась унять клокочущее внутри пламя злости. Лучше уж злость, чем страх. Потому что гнев дает силы, а вот ужас парализует и отупляет. Она не будет сейчас думать ни про Блэк Стара с Цубаки, которым в противники достался загадочный шаман с Косой Смерти, ни про Соула с тиграми наедине. Не будет строить догадки, что или кто мешает двери открыться. Пусть это будет шаманская магия, а не тело по ту сторону… Нет! Она не будет об этом думать! Не будет позволять липкому ощущению паники взять над собой верх из-за папы, ведь она пока не представляет, как спасти его из плена Чованга. Мака Албарн просто для начала найдет способ выбраться из этой чертовой тюрьмы!
Она кинулась в соседнее помещение, пронеслась мимо золоченого алтаря, уставленного ритуальными чашами и дымящимися благовониями, сквозь облако дурманящего сандала и горькой смолы, через еле слышное колебание воздуха от протяжного бесконечного «а-а-а», последовавшего за ней. К свободе. К одному из нескольких маленьких окон вдоль разукрашенной стены. Краем глаза заметила, как нога угодила в бесформенную тень, что двигалась в квадратном пятне света от ближайшего окна, краем уха уловила монотонную мелодию, краем души почувствовала что-то неладное, неправильное в том, что происходило сейчас. Но времени обращать внимание, останавливаться и анализировать не хватило, поэтому повелительница, не сбавляя скорости, подскочила к окну с занесенным для удара жезлом и вдруг застыла на месте.
За хрупкой преградой пыльного стекла не оказалось ни равнины, ни снега, ни знакомых комнат дома Албарнов. Там вообще не было ничего, кроме серого дыма и силуэтов в нем. Все происходящее за окном напомнило Маке театр теней.
Приглушенный стеклом лающий голос слышался теперь не таким отрывисто резким, а две тени в тумане разыгрывали перед повелительницей представление вслед за словами шамана:
– Много сотен лет назад один мудрый монах бонпо по имени Гуру Чованг попытался убить ведьму, которая из года в год досаждала его родной деревне. Ему это не удалось, но он смог наложить на нее заклятие. С тех пор ведьма, имя которой было Гома-кьи, не могла больше отбирать жизни людей, если они того не желали. Монах возрадовался, но радость его оказалась недолгой. Однажды Гома-кьи явилась к Човангу и открыла истину человеческой природы. И ужаснулся монах, поняв, насколько человек лицемерен, подл, завистлив, как сильно его одолевают алчные желания и низкие пороки. А истина, которую узрел мудрый монах, заключалась в том, что люди ценят только тех, кто рядом и кто близок им по крови или духу.
Голос шамана и действо силуэтов за окном полностью поглотило Маку. Она не замечала, как мерное бом-бом-бом ритуального барабана удар за ударом повторяет ритм ее сердца: учащенный поначалу, но ставший теперь размеренным. Как барабанная дробь постепенно подчинила себе сердечный такт и замедлила его по прихоти невидимого барабанщика. Дыхание ее стало глубоким, а воздух внутри помещения все больше полнился горькими испарениями смолы и удушающе сладким сандалом. Приторная отрава попадала в легкие с каждым новым вдохом и туманом оседала в сознании. Мака смотрела в окно, а Чованг вел свой рассказ дальше:
– Смертные продолжали идти к ведьме за советом, за лекарством, с просьбой о помощи или исполнении их желания. Прежде чем помочь, Гома-кьи назначала цену: жизнь. Ей нужны были младенцы для колдовства, поэтому она просила согласия людей забрать жизнь соседского ребенка или совсем незнакомого дитя из близлежащей деревни. – Пауза и внезапный вопрос, адресованный единственному зрителю: – Думаешь, многие отказывались от подобной платы? Ты была в логове моей хозяйки и сама все видела. Вот так Гуру Чованг разочаровался в людях и стал служить ведьме Гома-кьи.
Мака с отвращением смотрела на развернувшийся перед ней спектакль: бесконечную, уходящую в дым очередь из теней, что несли ведьме свои жертвенные дары. Младенцы и маленькие дети в руках мужчин и женщин корчились в криках и воплях, запрокидывали головы, сучили конечностями, иногда звали маму… До тех пор, пока не оказывались в руках тени-ведьмы, принимавшей подарки. Гома-кьи бережно брала их на руки, а уже в следующий миг с легкостью сворачивала шею ребенку и кидала его в груду тел за своей спиной. Один за другим обрывались надсадные крики вместе с жизнями, но тише не становилось: казалось, поток людей, бесконечен и никогда не закончится. Силуэт Чованга сидел на коленях по левую руку от ведьмы, и почему-то Маке было ясно, что оба они – и бывший монах, и Гома-кьи – злорадно улыбаются.
– Люди – твари, Мака Албарн, – снова раздался голос шамана. – В каждом человеке сидит чудовище. Я показал истинный облик людей твоему отцу во время праздника в честь твоего друга Соула. Даже Спирит Албарн испугался и сбежал от того ужаса, что увидел тогда.
Ведьму, монаха и другие тени заволок дым, а в следующую секунду из него выступили очертания Спирита Албарна, к которому тянули мохнатые лапы силуэты демонов с масками вместо лиц. Они окружали папу со всех сторон, и их когти все ближе и ближе подбирались к его лицу, почти касаясь его.
– Та, чье имя Линг, готова была отдать ведьме твою жизнь, Мака, чтобы стать счастливой, – продолжил глухой голос Чованга, и теперь повелительница увидела, как тень Линг сидит на коленях перед Гома-кьи и разговаривает с ней на тибетстком. Слов было не разобрать, но этого и нужно… Довольно.
Мака впервые за несколько минут нарушила тишину:
– К чему ты мне все это рассказываешь и показываешь? Тянешь время? – спросила она. Голова хоть и кружилась, но мысли пока не путались.
Снова дым поглотил все тени, а затем в нем показался силуэт шамана Чованга:
– Нет, – отрицательно качнула головой тень. – Хочу задать тебе один вопрос.
– И какой же?
– Ты такая же? Чьей жизнью ты готова пожертвовать ради спасения своей?
– Ничьей. Жизнь любого человека – наивысшая ценность. Я не вправе ими распоряжаться, – ответила Мака, не раздумывая.
Шаман молчал какое-то время и наконец сказал:
– Что ж, хороший ответ. Но в таком случае в твоих рассуждениях есть ошибка. Есть одна жизнь, которую ты можешь отдать. Твоя собственная.
Мака хмыкнула:
– Я не собираюсь умирать здесь и сейчас.
– А если твоя жизнь спасет троих?
– Я умру, а ты благосклонно отпустишь остальных? Демоническое отродье, которое не способно на благородные поступки. Которое жрет сейчас папину душу. Даже не надейся, что я куплюсь на такую чушь.
Она вынуждена была схватиться за подоконник, чтобы не упасть. Слабость в теле добралась до ног, а смолянистые пары, казалось, до отказа забили легкие.
– Не отпущу, но дам второй шанс. Наивная молодая девушка… Неужели считаешь, что у кого-то из твоих друзей была возможность избежать своей роковой участи?
Во всей этой речи лишь одно слово неприятно всколыхнуло решительный настрой повелительницы:
– Была? – тихо спросила она. Голос уже не такой громкий и уверенный.
– Смотри, Мака Албарн. Смотри и сожалей. Смотри и знай, что ты еще можешь все изменить.
На этот раз пелена дыма поглотила тень Чованга и рассеялась вместе с черным силуэтом. За окном распростерлось уже знакомое Маке травянистое плато с зубцами гор, окаймляющих горизонт. Однако повелительнице тут же стало не до любования природой. Она подалась вперед, выронила золотой жезл и даже царапнула пыльное стекло ногтями в неосознанном движении бессильного ужаса. От резкого движения в глазах на несколько секунд помутнело, а легкие лишились кислорода. Дыхание сбилось, и к горлу подступила тошнота.
Лже-папа стоял к Маке вполоборота и оттирал от крови лезвие Косы Смерти. Спокойно. Размеренно. Пучок травы в его руке неторопливо скользил вперед-назад по черному косовищу, а скучающий взгляд устремился на одного из тигров в нескольких шагах поодаль. Хищник скалил зубы и рычал. Мака видела, как нервно подрагивает конец хвоста, как мягко широкие лапы ступают на траву и как перекатываются лопатки под лоснящейся полосатой шкурой при очередном шаге зверя. Тигр никуда не спешил. Так же, как не торопился его хозяин с Косой Смерти. Как никуда не спешил его полосатый собрат.
Ведь спешить больше некуда.
Кровь на траве сложно было игнорировать. Уж слишком контрастными выглядели алые брызги на изумрудно-зеленых листьях, еще сложнее оказалось сдержаться и не закричать от ужаса при виде трех распластанных на равнине тел. Неестественные позы, насквозь пропитанная кровью одежда и страшные раны на теле.
Мака не хотела смотреть, не хотела верить глазам, боялась допустить в мозг мысль, что увиденное сейчас – истина.
Очередная ловушка хитрого шамана, не может быть иначе. Не может… Не может.
Не может!
Осталось только уличить его во лжи.
И единственный способ – продолжать смотреть на кровавый пир тигров, найти в себе силы не закрывать глаза, не отворачиваться и не упасть в обморок.
Железистый привкус от прокушенной губы только усилил тошноту, все сложнее и сложнее оказалось сосредоточить взгляд, но Мака точно знала, ради чего все это.
Нужно во что бы то ни стало отыскать несоответствие, неточность, лживость!
И повелительница в оцепенении смотрела, как белоснежные зубы вгрызлись в шею, прикрытую голубыми прядями волос, как мощная лапа вдавила лицо Блэк Стара в эдельвейсовые звезды, запачканные кровью друга. Она слышала хруст позвонков и боялась увидеть стеклянный мертвый взгляд приятеля. К счастью (самое неуместное сейчас слово, какое только можно было подобрать), и Блэк Стар, и Цубаки лежали лицами вниз. Одежда, прически – кажется, все совпадало…
И тогда взгляд метнулся ко второму тигру, точнее к его добыче. Рваная рана на боку сделала из футболки Соула жалкую тряпку, насквозь пропитанную кровью. Белые пряди превратились в красные сосульки, а кожа казалась теперь неестественно бледной.
Ноги стали ватными, в глазах защипало от слез, вкус железа во рту стал невыносим.
Доказательство! Нужно найти доказательство, что это всего лишь иллюзия. Собрать всю силу духа, смелость, решимость и удержаться на ногах.
«Не отворачивайся, ищи», – приказала сама себе Мака.
Она из последних сил смотрела, как тигр, зажав в зубах кисть, тянул на себя кусок бледной плоти, которая еще совсем недавно была рукой Соула. Наблюдала в прострации за рывками и крутящими движениями – хищник пытался вывернуть плечевой сустав, чтобы оторвать лакомый кусок. Словно в насмешку над своей хозяйкой, глаза выхватывали мелкие детали, которые она не хотела бы замечать в иных обстоятельствах: как яркая нить оберега зацепилась за тигриный клык, как алые брызги запачкали белоснежную шерсть подбородка зверя, как неестественно выгнулся локтевой сустав руки и как рукав футболки побурел от крови.
Мелочи… Даже в мелочах все совпадало…
Мака почти сдалась. Не желала больше смотреть, не могла терпеть этот кошмар, из которого нельзя было сбежать, проснувшись в холодном поту. Ей хотелось кричать, но сил не осталось даже на хрип; ноги подкашивались, и если бы не подоконник, она бы уже давно упала. Больше всего хотелось закрыть глаза, но и они теперь не слушались. Зато слушались пальцы, которые, правда, только и могли, что продолжать скрести стекло.
Ей казалось, что она почувствовала тяжесть огромной лапы зверя на собственной груди, хотя вдавливали в землю сейчас не ее; ей казалось, что она услышала хруст костей, когда тигр перехватил запястье поудобнее и вгрызся в сухожилия, наконец отделив конечность от тела… она смотрела на руку… смотрела, не отводя взгляда… и наконец поняла, что на плече нет следов от когтей, которые полоснули Соула в последний момент перед тем, как он закрыл дверь храма.
– Это все ложь! – прохрипела Мака из последних сил и судорожно втянула воздух, которого ей теперь катастрофически не хватало.
Сознание путалось. Она уже не могла определить, где находится, что это за место и зачем она здесь. Еще помнила, что нужно спешить куда-то… Легкие начинали гореть от нехватки кислорода, а в ушах стоял мерный ватный шум крови, который смешивался с хором голосов, тянущих бесконечное «а-а-а» под перестук барабанного ритма. Многоцветье узоров на стенах расплылось в пеструю мазню. В ногах не осталось сил.
Точнее, сил не осталось во всей Маке, как и кислорода внутри легких.
Уже в глубоком омуте обморочного состояния ей послышался звон стекла. Словно Большой взрыв, после которого в ее крохотной сингулярности появился сначала свет, потом кислород, а через долю секунды и ощущение подхвативших тело рук. И даже голос Соула – живого, но испуганного:
– Твою ж мать, Мака! Мака! Ты меня слышишь?!
– Да, – она не была уверена, что произнесла это вслух. – Душно.
========== Глава 55. Запрещенная религия ==========
Город Смерти (внутри души), пятница, 9:02 p.m.
– Ух ты! Сколько флажков! – раздался воодушевленный голос Патти. – Праздник, что ли?
– Ага, нас, поди, встречают, – мрачно ответила Лиз, настроение которой резко испортилось, стоило той понять, что выпускной для нее на сегодня окончен и придется тащиться куда-то за пределы Шибусена.
– Тс-с, – шикнул Кид на сестер и крепче сжал пистолеты.
Припорошенные снегом следы вели к небольшому тибетскому храму. И если для Патти гирлянды флагов оказались в новинку, то уж Шинигами-младший к ним за три недели так привык, что даже не обратил внимания. Все это было, конечно, странным: вдруг снова очутиться в декорациях Тибета и ежиться от ледяного ветра, – но объяснение они наверняка найдут позже, а пока Кид остановился у ворот строения.
– Идем внутрь? – спросила Лиз. – Следы Блэк Стара и Соула ведут туда.
– Вижу. Но, может, стоит обойти здание и попробовать заглянуть в окна? – вслух размышлял Кид.
Отсутствие звуков изнутри ему почему-то не нравилось. Чтобы Блэк Стар молча что-то делал? Ха, нонсенс…
Повелитель уже сделал пару шагов в сторону от двери, когда за ними раздался звон разбившегося стекла и возглас Соула, окликнувшего Маку.
