Текст книги "Гималайские маки (СИ)"
Автор книги: Ayris S.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)
– Я настолько крут, что вы решили прийти аж впятером? – Соул стоял спиной к Маке, но даже так ей стало понятно, что он сейчас усмехается. Такое распределение сил оказалось явно не в его пользу, но и трусом бывший напарник не был.
– Слишком много чести, Итер, – Тао выплюнул жвачку Соулу под ноги. – Просто парни немного подстрахуют, ну, а Шен и Бохай приглядят за моей принцессой.
– Принцессам с такими чмырями не по пути. Так что не распускай слюни зазря, Тао.
– Как некультурно, Итер, – скривился в наигранной брезгливой гримасе молодой человек, а потом обратился уже к Маке: – Вот уж не думал, что такая правильная и прилежная девушка свяжется с таким, как Соул Итер. Бездарь, быдло, хамло и лентяй без каких-либо намеков на знание правил хорошего тона. Продолжить список недостатков или и этого достаточно, Мака Албарн?
Мака вдруг широко улыбнулась:
– Знаешь, а ты прав, Тао. – Парочка с ножами по кивку своего главаря не стали препятствовать ей пройти вперед, поэтому Мака медленно направилась к остальной компании, оставив двоих позади. – Мой папа считает точно так же…
Тао выглядел довольным. Еще бы! Уже предвкушал, как Соул сейчас окажется лузером и неудачником. Даже без кулаков проиграет, когда Мака утопит ниже плинтуса его самооценку словом, а потом равнодушно будет смотреть, как белобрысого отметелят все по-очереди. Классика жанра.
Для наивных дурачков.
Повелительница наконец дошла до Тао, встала с ним рядом и развернулась, чтобы посмотреть бывшему напарнику в глаза. Соул перевел тяжелый взгляд с китайца на Маку и не смог сдержать усмешки:
– Это смазливое чмо, Мака, просто кое-чего не догоняет.
Рука китайца нагло обхватила девушку за плечи, голос зазвенел самодовольством:
– И чего же, Итер?
Усмешка расплылась зубастой улыбкой, а в рубиновых глазах заплясали бесы:
– Умницы просто обожают плохих мальчиков.
Значит, понял ее план. Мака резко выставила руку вперед и уже через мгновение махнула косой, расчищая перед собой пространство. Посеревший от испуга Тао еле увернулся от лезвия и, запнувшись, свалился задом прямо в лужу с громким плюхом, да еще и целым фонтаном брызг и радугой из них в придачу – спасибо солнечной погоде за красоту. Косовище тоже поймало солнечный блик на долю секунды, пока Мака не развернулась, чтобы отразить удар цепи одного из дружков мокрого босса. Ребята оказались с хорошей реакцией и ждать приказов ошалевшего Тао не стали, тут же ринувшись в бой. Шен с копьем-Бохаем подоспел как раз вовремя: коса с таким мощным замахом долбанула по древку, что обычное копье неминуемо бы сломалось. Шен же просто отлетел в сторону, оказавшись рядом с Тао в луже.
– Быстро вы спелись… – Тао сделал знак рукой, чтобы повелитель с цепью остановился.
– Я способная, – улыбнулась Мака в ответ.
Даже жаль, что все так быстро кончилось. Соул-коса в руке покалывал кожу от восторга и боевого запала, знакомое приятное чувство. Тао с достоинством поднялся из лужи, хотя мокрый пиджак и брюки теперь не очень походили на нечто приличное. Выглядел он спокойным, зато дыхание души пульсировало скрытой затаенной злобой, которая бушевала внутри и рвалась наружу.
– Не хочешь по-хорошему, принцесса. Значит будет по-плохому. Запомни, Тао всегда получает то, что хочет, – сказал он с яростным блеском в черных глазах. – И с тобой, Итер, я тоже еще разберусь.
– В следующий раз возьми с собой десять человек. – Соул снова превратился в человека и встал рядом с Макой, тут же обхватив ее за плечи так же, как это минуту назад делал Тао, разве что бережнее. Чувствовать себя переходящим трофеем Маке не понравилось, но вырываться она не стала, не те обстоятельства, чтобы показывать Соулу свой характер. Бывший напарник тем временем показал Тао средний палец и кивнул на дверь: – На хер – это туда.
Как только они снова остались вдвоем, молодой человек убрал руки в карманы и посмотрел на Маку. Отчего-то недовольный собой.
– Поздравляю, теперь ты тоже по уши вляпалась. Тао просто так не отстанет. Но спасибо, что помогла. Это было круто. – Он задумчиво почесал голову и раздосадованно заворчал: – Твою ж мать, Мака. И что теперь делать?
– Ты о чем? – не поняла девушка его недовольства. Победили же, что опять не так?
– Не могу тебя без присмотра тут одну оставить, – ответил Соул и, чуть помедлив, спросил: – Поедешь со мной?
– Куда?
– Считай это прогулкой за город. Мне кажется, что я знаю, куда могла деться Линг.
– Но разве это не нарушение правил: уезжать из Лхасы без напарника? И как мы доберемся до места?
Соул вдруг улыбнулся по-идиотски беззаботно:
– Дайте мне час на сборы, и мой конь будет к вашим услугам, принцесса.
Он, кажется, все-таки заметил ее смущение. Конечно, «принцесса» – лишь ирония, но услышать такое обращение от Соула все равно было приятно и необычно. Мака отвернулась, сделав вид, что ее заинтересовала блеклая бабочка, порхавшая неподалеку в зигзагообразном танце.
– Соул, – позвала она тихо, нервно сцепив руки в замок перед собой и словно чувствуя внимательный взгляд на прямой спине. – Насчет нашего резонанса душ… Вчера на крыше я попыталась… – глубокий вдох перед главным, – и он у нас не получился. Точнее, все то же самое, что и два с половиной года назад…
Нервно выдохнула и замерла, приготовившись выслушать ехидную шутку, сарказм, смех или что-то в этом роде, но Соул опять молчал. Молчание действовало на нервы, а силы воли, чтобы повернуться и посмотреть в глаза, не оказалось. Это в битве Мака летела сломя голову вперед, а вот разговоры с бывшим напарником давались ей нелегко, особенно если дело касалось личного. Все, что было связано с их отношениями, пугало теперь до одури.
Поэтому Мака предпочла сейчас смотреть на полет мотылька, чем в глаза Соулу. Бабочка кружила в воздухе, сражаясь с ветром, Мака сражалась с круговоротом мыслей.
Наконец долгожданный ответ за спиной. Неожиданный, рождающий больше вопросов, чем ответов. Словно продолжение разговора в проулке перед глупым поцелуем.
– Так тебе настолько не все равно? – удивленно спросил Соул и тут же сменил тему, будто и сам боялся обсуждать дальше: – Пойдем отсюда, а то совсем окоченеешь.
И натянул ей через голову на шею свою бандану-трубу с белыми черепушками Шинигами на черном фоне прежде, чем направиться к выходу.
Комментарий к Глава 25. Принцесса
Всех, кто сюда заглянул, с наступающим Новым Годом!
========== Глава 26. Драконьи инстинкты ==========
Драконье озеро (Шамбала), среда, 7:31 p.m.
Мелкое демоническое отродье, больше похожее на помесь кролика и морской свинки, выпрыгнуло из-за огромного яйца с останками дракона (Чилун теперь пополнил хаотичный строй этих то ли могил, то ли временных убежищ) и плюнуло кислотой на преследователей. Кид увернулся, Джоан отскочила в сторону, а на месте, где они только что стояли, вместо зеленых куртин травы образовалось бурое пятно выжженной земли. Химера тем временем оскалилась, показав ряд желтых неровных зубов, вздыбила серую шерсть, но не произвела должного эффекта, поэтому попыталась вновь скрыться в зарослях за яйцами. Не тут-то было! Два железных копья почти синхронно рассекли воздух и пригвоздили тварь к земле, не дав и шанса на спасение. Химера дернулась последний раз в агонии и с шипением рассыпалась синим прахом.
– Кажется, эта была последняя, – выдохнул Кид и с усилием потянул из земли импровизированное копье, а на деле – обычный заточенный прут.
– Надеюсь, – кивнула Джоан, с легкостью выхватив свое оружие. В силе напарнице Маки было не занимать, хоть на вид она и казалась хрупкой девушкой. – Думаю, мистер Албарн уже расправился с остальными около врат в Шамбалу.
– Грязная работенка у этих драконов-хранителей, – молодой человек в задумчивости вскопнул носком обуви остатки демонической сущности и на всякий случай оглянулся по сторонам, не пропустили ли они с Джоан еще какую-нибудь мелкую тварь, которая ухитрилась проскочить в Шамбалу и навести шороху во дворце.
Хотя теперь сооружение на берегу Драконьего озера уже мало напоминало дворец. Восточное изящество и утонченная красота постепенно растворялись и преображались, уступая место новому архитектурному стилю в соответствии со вкусами своего нынешнего господина. А Спирит Албарн, как оказалось, имел весьма посредственное представление о красоте зданий, зато ожидаемо обладал странным извращенным вкусом, вот почему смесь готики с модерном и начинкой какого-то сумасшедшего внутреннего убранства то ли стриптиз-бара, то ли борделя (Кид в этом не особо разбирался, не приходилось бывать в подобных местах) вызывали у Шинигами-младшего только тяжкий вздох и желание поскорее отсюда убраться. Из плюсов, правда, теперь спать можно было не на циновках, а на вполне себе мягких кроватях. Уж в этом Спирит не подкачал – какой американец не знает толк в удобстве. Из минусов, Кид не мог покинуть Шамбалу, и все из-за дурацкой неведомой магии, которая превращала Спирита в дракона, а его в яка. И если Коса Смерти за пределами Шамбалы мог вернуть себе человеческое обличье, то як оставался яком, как бы молодой человек ни пытался силой воли вернуть себе тело. Вот же гадство!
Еще и взбесившиеся демоны, что, почуяв перемены, решили воспользоваться случаем и проникнуть в священную страну. А эти крохотные демонические грызуны не шли ни в какое сравнение с их крупными сородичами, которых беспощадно рвал дракон у врат, пока Кид с Джоан занимались мелкими отбросами с убогими железными палками вместо нормального оружия, потому что поднять Джоан-глефу у Кида так и не получилось: дыхание душ уж слишком не совпало. Видимо, нельзя быть идеальным во всем.
Спирит вернулся только к ужину: уставший и удрученно-угрюмый. Усевшись во главе длинного стола, за которым уместились все десять наложниц, а также Кид с Джоан, новоиспеченный дракон залпом осушил бокал вина и молча вгрызся в первую попавшуюся под руки куриную ногу.
Весь оставшийся ужин Кид наблюдал, как Коса Смерти безмолвно надирается неведомым пойлом вперемешку с вином и изредка поглядывает мутным равнодушным взглядом на драконьих невест, смущенную непонятно чем Джоан, а еще сглатывает слюну, когда смотрит на Шинигами-младшего. Один раз Кид даже заметил, как Спирит глядя на него облизнулся, отчего сам нервно сглотнул в ответ, потому что ему это все ой как не нравилось. Макин отец явно был не в себе.
Ужин подходил к концу. Бедняга смотрел вслед каждой из девушек, покидавшей обеденную залу, и размышлял, насколько неправильным будет оставить Косу Смерти одного в таком состоянии? Кид уже не был уверен, сможет ли Спирит добраться до комнаты с постелью самостоятельно, а если и сможет идти, то не натворит ли чего лишнего. С пьяными друзьями парню дело иметь как-то не приходилось, с преподавателями – уж подавно, поэтому он чувствовал себя Хроной. Хотелось схватиться за волосы и прошептать: «Я не знаю, как себя вести…»
Пока Кид колебался, Джоан налила себе полный бокал вина и выпила его чуть ли не в несколько глотков. Такого он от напарницы Маки не ожидал:
– Э! А ты-то куда? – поздно спохватился парень, изумленно глядя на Джоан, но девушка, казалось, и не расслышала восклицания.
Она смотрела на Спирита, тот поднял обреченный взгляд на нее, и на несколько секунд они так и замерли, глядя друг на друга.
– Спокойной ночи, мистер Албарн! – выпалила она и, едва не опрокинув стул, бросилась вон из залы.
Спирит шумно выдохнул, потянулся за бутылкой и отпил прямо из горла, чуть локтем не разбив при этом уже опустошенную до этого. Затем он уронил голову на стол и замер.
– Может, хватит на сегодня? – спросил Кид, все больше нервничая. Хорошо, что Мака не видит отца в таком состоянии. Ей бы такое зрелище точно не понравилось.
Спирит поднял голову и, подперев щеку, стеклянными глазами уставился на бутылку:
– Почему у меня встает на Джоан Кеплер? – задал он вопрос алкоголю.
Кид даже поперхнулся от подобного поворота событий, а Коса Смерти, так и не дождавшись ответа, продолжил монолог для бутылки:
– Эти китаянки ведь тоже красивые, но хочу-то я только ее. Сейчас мне кажется, что в жизни никого так не хотел, как ее. Она прекрасна… Она божественна… Она идеальна… Она создана для меня…
– А еще она оружие Маки, – напомнил Кид, чувствуя, что хочет провалиться сейчас под землю вместо выслушивания пьяных откровений. – Мака тебя убьет.
– Мака меня убьет, – согласился Спирит. – А еще я буду конченным уродом, если пересплю с подругой и оружием своей Макочки. Даже за такие мысли она меня окончательно возненавидит. Какой же я все-таки ужасный отец.
Коса Смерти всхлипнул и снова потянулся к бутылке, но передумал.
– С Соулом таких соблазнов не возникало, – попытался отшутиться Кид, но понял, что шутка так себе удачная – папаша Маки, кажется, даже чуток протрезвел при упоминании имени человека, которого на дух не переваривал.
– Итер! – пьяно рявкнул Спирит. – Этот сукин сын вчера ранил мою Маку! Не прощу гаденыша!
– Ну он явно был не в себе, – попытался утихомирить папашу Кид. – Соул бы ни за что не причинил вред Маке…
– Да что ты его защищаешь! Ты, Мака, вы все… – Мужчина сбавил тон почти до полушепота и усмехнулся: – Знаешь, что самое смешное? А ведь мы с ним одинаковые. Соул Итер когда-то так боялся стать похожим на меня, что сам не заметил, как пошел тем же путем. Так что мы два говнюка, которые испоганили жизнь тем, кого любим… Но знаешь, я хотя бы попытался сделать свою повелительницу счастливой, а эта белобрысая бестолочь Итер просто свалил от своей. – Спирит почесал щеку и продолжил малосвязный, по мнению Кида, бред: – Что в таком случае любовь? Желание любой ценой, даже ценой своего счастья, уберечь от страданий или желание сделать любимого человека счастливым? Вот я всех своих женщин пытаюсь сделать счастливыми… Пара ласковых слов, внимание и секс. И все… Они счастливы. Просто нужно следовать главному постулату Шибусена: в здоровом теле здоровый секс.
Кида аж перекосило от такой формулировки.
– В здоровом теле здоровый дух, – педантично поправил он.
– А! – отмахнулся Спирит. – Это версия для детишек.
Так, понял Кид, поток мыслей Спирита Албарна двигается в классическом направлении человека под градусом: о женщинах и любви он поговорил. И от таких разговоров Шинигами-младшему уже поплохело. А если это не остановить, то вскоре нагрянут философские проблемы бытия, ну, а там и до мордобоя недалеко. Если, конечно, верить фильмам.
– Как насчет завязывать тут с ужином? Поздно уже. – Кид поднялся из-за стола. – Пойдем, доведу тебя до спальни.
Уговаривать Спирита, к счастью, не пришлось, да и до покоев дракона он добрался самостоятельно и без поддержки. Видимо, сказывались годы тренировок со спиртным. Следуя за Косой Смерти Кид размышлял, что после такого количества выпитого его самого бы, наверное, уже пришлось нести.
У двери своей спальни Спирит вдруг резко затормозил и еще более резко развернулся к Шинигами-младшему:
– Завтра я отправлю вас с Джоан отсюда. Это будет правильно. Папа сильный, папа может избежать соблазна, если соблазн будет за тридевять земель отсюда. – Он решительно сжал руку в кулак и погрозил кому-то неведомому в небесах. Наверное, судьбе. – Мака будет гордиться папой! Папа сбережет честь ее подруги!
– Верное решение, – облегченно выдохнул Кид. – Пусть Джоан возвращается к Маке. А мне лучше остаться здесь, пока они не найдут, как нам помочь.
– Нет! Ты тоже.
– Я не вернусь в реальный мир! – запротестовал молодой человек, с ужасом представив, как ему придется щипать траву и обмахиваться хвостом от мух. – В образе яка ни за что!
– Не перечь дракону, – грозно ткнул в грудь пальцем Спирит, но промахнулся и угодил в плечо. – Иначе дракон сожрет тебя, Кид-бычок-румяный-бочок…
– Отвратительно… – скривился Шинигами-младший.
Когда дверь за Косой Смерти закрылась, молодой человек направился к себе, но сделав пару шагов по коридору, наткнулся взглядом на Джоан. Девушка в нерешительности остановилась, а затем развернулась и быстро зашагала обратно.
Кид нахмурился. Нет. Так дело не пойдет.
Пока стул упрямился встать ровно посередине перед закрытой дверью Спирита Албарна, Шинигами-младший размышлял, как так получилось, что из наследника самого бога смерти он вдруг превратился в телохранителя пьяного отца Маки.
Кид наконец остался доволен результатом своих трудов по обеспечению симметричности и сел на стул перед дверью в коридоре, продолжив внутренний монолог с самим собой, чтобы все-таки разобраться, на кой черт он должен торчать здесь всю ночь, оберегая чью-то невинность. Молодой человек точно был уверен, что делает это не ради слетевших с катушек Спирита Албарна и Джоан Кеплер, он делает это только ради Маки. Потому что именно Мака столько раз спасала его полосатую голову из всяких передряг, именно Мака была его подругой, и именно поэтому он себе не простит, если не сделает все возможное, чтобы в отношения между Макой-повелительницей и Джоан-оружием влез Спирит. Одно свое оружие она уже потеряла (а они, друзья, упустили, не помогли предотвратить, не поняли, как и почему это случилось), вторая потеря сломит ее окончательно.
Из-за двери послышался храп.
Все накопившееся за время пребывания в Шамбале уважение к Спириту Албарну теперь смешалось с чувством жалости и отвращения. Коса Смерти сейчас стал отвратителен Киду в своей пьяной откровенности, в признании своего влечения к подруге собственной дочери. По мнению парня, это было неправильно и как-то гадко с моральной точки зрения. И еще обидно за Маку. Кид был уверен, что никогда не расскажет ей ни увиденное, ни услышанное за сегодняшним ужином.
Размышления прервала Юи.
– Эй, ты это чего надумал? Решил сегодня на стуле ночевать? – спросила бывшая наложница Чилуна, удивленно приподняв бровь. Красный шелковый пеньюар, расшитый белыми хризантемами, может, и скрывал ее тело, но аппетитную фигуру девушки – нет.
– А ты чего? У дракона сегодня неприемный вечер, – Кид скрестил руки на груди и задумался: будет ли он против, если эта девица захочет пройти в спальню Спирита. Прислушался к своим внутренним ощущениям и понял, что моральные принципы насчет этой пятисотлетней леди у него молчат.
– А может, я к тебе, – подмигнула китаянка и тут же весело рассмеялась, когда увидела растерянность на лице Кида. – Дракону сейчас не до меня. Он жаждет другую, свою законную драконью невесту.
Шинигами-младший выпрямился:
– Что ты имеешь в виду?
– Драконы, видишь ли, странные существа. У них просто бзик на непорочности. Если дракон коснется невинной девушки, то будет жаждать ее, а она его. Это древние драконьи инстинкты. Так что Джоан Кеплер не сможет долго сопротивляться искушению, как и наш новый дракон. Нельзя пойти против инстинктов и против себя.
– Завтра Джоан покинет Шамбалу.
Юи снова рассмеялась:
– Расстояние лишь усилит влечение. Вот увидишь.
========== Глава 27. Все будет хорошо ==========
Озеро Нам-Цо*, среда, 11:33 p.m.
Соул съехал с того убожества, что здесь гордо носило название «дорога», и заглушил мотор мотоцикла. Приехали. Священное озеро Нам-Цо с этого ракурса казалось почти морем и на мили вокруг отражало угольно-черное небо, которое еще с вечера укрыла ватным одеялом туча. Молодой человек знал, что где-то там вдалеке сверкали вечными снегами вершины хребта Тангла**, где-то неподалеку развевались на ветру гирлянды молитвенных флагов, а шатры кочевников-тибетцев на пастбищах равнины пестрили яркими узорами тканых полотнищ, но звезд и месяца, увы, не было, зато непроглядная тьма вокруг неуютно давила на сознание и поглощала все за исключением звуков ночных обитателей Тибетского нагорья и свиста ветра в ушах.
Прибрежный поселок светил редкими огнями примерно в миле от того места, где Соул остановился.
Мака сзади пошевелилась и отодвинулась, но слезла не сразу – наверняка разминала затекшие и замерзшие конечности перед тем, как спрыгнуть с мотоцикла. За весь многочасовой путь она не пожаловалась ни разу. Наконец повелительница оказалась на траве и сделала несколько шагов вперед, чтобы размять ноги. Соул поставил мотоцикл на подножку и последовал за ней. Какие же у него все-таки разные повелительницы. Линг терпеть не могла мотоциклы, как и многое другое, относящееся к благам цивилизации. Она помнила сотни преданий Тибета, могла назвать каждую травинку и чуть ли не всех букашек, не говоря уж о знании местных традиций и обычаев, но техника вызывала в ней недоверие и тревогу, поэтому на мотоцикле она с Соулом ездить не любила, как бы он ни уговаривал ее прокатиться вместе. А если и поддавалась на уговоры, то хватало ее ненадолго. Мака, сколько помнил молодой человек, никогда не отказывалась. Соул давно уже пришел к выводу, что она так же, как и он, ловила кайф от скорости и ощущения свободы, хотя никогда в этом напарнику не признавалась. Ботанички по умолчанию не могут обожать мотоциклы – такая любовь испортила бы репутацию отличницы.
– Озеро называется Нам-Цо, или Небесное озеро. Видишь огни? – Соул указал вперед. – Там на берегу поселок Таши Дор. Здесь живет семья Линг. Она там?
Единственное место за пределами Лхасы, куда могла сбежать его повелительница, и вообще-то уже проделывала такое пару раз, наплевав на правила Академии. Все-таки ссорились они не впервые, разве что причины раньше казались пустяковыми, да и он их уже не помнил. Сейчас Соул был почти уверен, что Линг на попутке свинтила домой. Обиделась и решила повредничать. Мать ее! Ну и что же делать с такой девчонкой? Ремня разве что всыпать по упрямому тибетско-китайскому заду, но, наверное, в их возрасте это уже будет похоже на БДСМ-практики, а не наказание. Ну нахер…
Мака меж тем после сосредоточенного молчания повернулась к Соулу и отрицательно мотнула головой.
– Соул, ее там тоже нет.
Бля! Как так?
– Ты уверена? – спросил он без надежды на другой ответ.
– Да. Но если не веришь, мы же можем доехать до дома.
– Плохая идея. Не хочу волновать мать и братьев Линг.
Соул отвернулся и глубоко вздохнул. Хотелось материться от навалившейся безнадеги и хоть чем-то занять руки и голову – лишь бы избавиться от свербящего в горле волнения за Линг. Если с ней что-то случится, он никогда себе этого не простит.
Молодой человек почувствовал руку на спине, и мягкий голос Маки прервал его самоистязание:
– Все будет хорошо, Соул.
Знакомые слова из прошлого. Все будет хорошо и ободряющая улыбка, когда он вместо подготовки к контрольной прогонял весь вечер с Блэк Старом в баскетбол; все будет хорошо и теплая улыбка, когда температура под тридцать девять, а одеял сверху не меньше трех, потому что знобит так, что зуб на зуб не попадает; все будет хорошо и вымученная улыбка, когда после провальной миссии пшеничные хвостики разметались по белой больничной подушке, а капельницу только что сменили.
Все будет хорошо.
Черт, а ведь так и случалось. Все было хорошо. По контрольной выходила твердая тройка, потому что Мака дала списать; температура на следующий день стремилась почти к норме, потому что Мака чуть ли не силой вливала жаропонижающее; даже пшеничные хвостики вновь аккуратно торчали по бокам головы вернувшейся через пару дней домой повелительницы, потому что сила воли Маки казалась безгранична.
И правда, чего это он раскис раньше времени? Все будет хорошо. Потому что так сказала Мака. А еще потому, что она сейчас тут.
С ней рядом не может быть иначе, какая бы хрень между ними ни происходила.
– Возьми из кофров термос и перекус, – сказал Соул и сам направился к мотоциклу. – А я пока соберу палатку.
– Мы будем ночевать здесь? Я… – кажется, Мака смутилась. – Я думала, мы вернемся в город.
Он тоже на это рассчитывал, но кто ж знал, что дорога так раскиснет от дождей, что они доберутся только к ночи. Соул усмехнулся:
– Что, были другие планы на ночь? Или не взяла свою-мою любимую спальную футболку?
– С чего ты взял, что она моя любимая? – окончательно смутилась Мака и склонилась к кофру, доставая оттуда по очереди термос, пакет с холодными сэндвичами и фонарик в придачу.
Наверное, потому что так уж устроен человек, и ко сну у него особое отношение. Кто по доброй воле наденет на ночь то, что априори не нравится? Разве что мазохисты и пофигисты, а Мака не относилась ни к тем, ни к другим. Озвучивать свои мысли вслух Соул не стал, просто молча достал палатку, туристические коврики, спальники и поплелся в темноту. Вот и занятие для рук нашлось, теперь бы еще голову занять от мыслей. Волнение за Линг слегка поутихло, но все еще вгрызалось в мозг тревогой.
Ночь окончательно вступила в свои права. Бог лугов – Молодой Тангла слал воздушные поцелуи своей возлюбленной Нам-Цо (спасибо Линг за тибетские «сказки» перед сном во время миссий), отчего даже летом, вспомнил рассказы повелительницы Соул, здесь веяло зимой. Холодные массы воздуха от вечных снегов на вершинах гор бесплотной лавиной катились вниз и неслись дальше по водной глади озера на мили окрест. Не очень приятное ощущение.
Соул, привалившись к сиденью мотоцикла, вяло жевал сэндвич и запивал горячим чаем, изредка поглядывая на свет от фонарика в палатке и тень на ней. Мака была неисправима. Даже в таких суровых условиях находила время и желание почитать. Опять, наверное, штудирует тот справочник про Тибет. Вот ведь заучка. Соул хмыкнул и повернул голову к озеру. Вечерняя туча сместилась к югу, и звездная дорога Млечного Пути протянулась до самых гор, теряясь там между белоснежных пиков. Соул не считал себя ни романтиком, ни любителем астрономии, и даже мечтателем не был, но звезды над Тибетом его восхищали. Звезды казались ближе и ярче. Звезды сияли миллионами огней, складываясь в знакомые созвездия и незнакомые узоры. Звезды отражались в спокойных водах Нам-Цо, отчего начинало казаться, будто они повсюду, и лишь белая полоса гор впереди расчерчивала границу между явью и иллюзией.
Даже ржущий месяц здесь не казался таким ехидным и безумным: лежал себе в седловине далекого ущелья, будто в гамаке, и зевал во весь свой гигантский рот.
Тибет спал под звездным одеялом. Соул пил уже негорячий чай у мотоцикла и чувствовал, как ветер вместе с теплом выдувает из него навалившиеся в последние дни усталость и ощущение запутанности. Пожалуй, теперь он понимал, что только здесь могла родиться буддийская поговорка: «Если есть проблема, которую можно решить – нечего переживать, если есть проблема, которую решить нельзя – переживать бесполезно».
Он снова посмотрел на свет фонарика и усмехнулся от внезапно возникшего желания, чтобы бывшая повелительница тоже увидела всю красоту вокруг. Позвать Маку смотреть на звезды пугало Соула страшным всплывающим в сознании словом «романтика», а еще давало смачный пендель фантазии относительно объятий, поцелуев и признаний под звездным небом – опять-таки спасибо Линг за пару просмотренных китайских мелодрам про любовь. Вот почему он поднял первый попавшийся под руку камень и метко запустил его в палатку, а когда Мака высунула голову, чтобы посмотреть, что произошло, сделал вид, будто вообще ее не замечает и отвернулся к мотоциклу в поисках термоса.
Когда Соул повернулся обратно, Мака смотрела на небо.
Далекая и недосягаемая, как и звезды над головой.
Неприступная и холодная, как и горы на горизонте.
Не его. Чужая.
А еще не сон, не видение, не воспоминание, какой была для него эти два с половиной года. И Соул не в силах был отвести взгляд, потому что хотел запомнить ее такой. В тусклом сиянии звезд попытался разглядеть каждую маленькую деталь: от сбившейся набок челки до восхищения в глазах, от чуть приоткрытых губ до потрепанной книги в руке. Мака. Вот она перед ним: живая, теплая, протяни руку и коснись. Подарок судьбы, шанс что-то изменить, искушение или проклятие?
Бом. Еле слышный звук шаманского барабана смешался с завыванием ветра.
Бом. Бом. В груди кольнуло, а в носу засвербило от запаха сандала и можжевельника.
Бом. Бом. Бом. Воздух пришел в движение и поплыл ледяным маревом. Смазались звезды, месяц растекся желтым пятном, Мака потеряла четкие очертания и расплылась белесой лужей на темном фоне палатки.
«Есть огонь, который дает свет, есть огонь, который дает тепло, а есть огонь, который сжигает дотла, – раздался в голове шепелявый голос старухи-тибетки, а потом Соул увидел и саму бабку, сидящую на коленях в нескольких футах от него. Сгорбленную, темную и неподвижную. – Ты похож на мотылька. Боишься обжечься, но тебя манит огонь, бередит душу, не дает покоя».
– О чем ты? – язык во рту плохо ворочался, ритм барабана неторопливо отсчитывал секунды, дышать из-за запаха становилось труднее.
«О ком, – поправила старуха. – О ней. – И Соул каким-то шестым чувством понял, что она имеет в виду Маку. – Она твоя искра. Ты так далеко, что можешь видеть только ее свет, но не ощущаешь ни тепла, ни жара. Мотылек в безопасности: не сгорит, не обожжется, да?»
Соул не ответил, сил открыть рот не оказалось, а все звуки застряли в горле. Мир вокруг превратился в белые пятна на черном полотне – разве что старуха не расплывалась мокрой акварелью. Сердце будто стянуло нитями, затруднявшими его работу. Бом. Бом. Бом.
«А что будет, если искра навсегда погаснет и мотылек окажется в полной темноте? Ведь никогда не знаешь, что наступит раньше – следующий день или следующая жизнь, – нашептывала тибетка. – Или мотылек предпочтет воду? Можно жить в абсолютной тьме: горный ручей утолит жажду, укажет путь своим журчанием, успокоит…»
Теперь она говорила про Линг, понял Соул. Легкие прорастали сандалом и можжевельником – настолько больно стало дышать, каждый вдох – будто борьба. Все тело билось в ознобе. Бом. Бом. Бом.
«Выбор за мотыльком. Одна должна умереть. А не захочешь выбирать – отдашь душу демону белого тумана».
Бом. Бом. Бом. Мир покачнулся. Сердце сжало в тиски. Старуха-ведьма зловеще улыбнулась, а в следующее мгновение хлопнула в ладоши и распалась на тысячу осколков. Нет! Не просто осколков – бабочек. Маленьких и блеклых. Они закружились вихрем и вспороли черное полотно окружающей действительности с последним ударом барабана.
Бом.
В оглушающей тишине голос Маки показался резким и очень громким:
– Соул?
Он тряхнул головой, окончательно разгоняя наваждение. Сердце билось, воздух холодом обжигал гортань, мир перестал казаться мазней сюрреалиста. Мака с тревогой смотрела на Соула.
– Что? – хрипло спросил он и тут же прочистил горло.
– Гусеница на душе. Она сейчас шевелилась, а еще, кажется, полиняла и стала немного больше. Ты в порядке?
– Да, – соврал он и добавил ворчливо: – Хватит уже пялиться на небо, спать пора.
Мака хотела что-то ответить, но, видимо, передумала и скрылась в недрах палатки. Соул тихо чертыхнулся. Опять повел себя по-скотски и на заботу ответил чуть ли не хамством. Молодчина, ничего не скажешь.
