Текст книги "Гималайские маки (СИ)"
Автор книги: Ayris S.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)
– Залезай! – раздался хриплый голос Соула рядом. Он развернулся к Маке спиной и подставил руки, чтобы легче было запрыгнуть ему на спину. – Думаю, смогу спустить нас вдвоем.
Она не стала мешкать и спрашивать, что он задумал: понимала, что каждая секунда сейчас на счету, а Соулу можно доверять. Запрыгнула на спину, обхватила плечи мертвой хваткой и ногами обвила торс бывшего напарника. Твердая порода поддавалась лезвиям с трудом, но Соул, превратив обе руки в косовища, упирался ногами за еле выступающие неровности, впивался концами лезвий в камень и медленно спускался, пока Мака, вцепившись в него, смотрела на мотыльков, которые уже вились у дна ущелья. Еще пара секунд, и в нескольких шагах от Спирита встала ведьма-химера в своем отвратительном обличии чешуекрылого монстра. Папа превратил руку в лезвие и, с трудом выпрямившись, сделал шаг вперед, загородив собой Линг.
– Соул, – умоляюще выдохнула Мака в ухо, – быстрее!
Лезвие полоснуло по камню и, не найдя упора, с лязгом прочертило на стене полосу.
– Твою ж мать, Мака, – недовольно зашипел Соул, отчаянно пытаясь найти углубление, чтобы зацепиться, – можешь помолчать, а то я сейчас пожалел, что мы не в постели.
– Нашел время шутить!
– А я и не шучу. Просто не беси и не говори под руку.
Соул смотрел только перед собой и не видел, что происходит на дне. Мака почти на сто процентов была уверена – он специально не поворачивает голову и говорит ерунду, лишь бы не думать, что может опоздать.
Зато она смотрела. Она не могла отвести взгляд.
Гома-кьи нужна была Линг, а вставший на ее пути Коса Смерти оказался лишь досадным препятствием к цели. Спирит Албарн, может, и считался сильнейшей Косой господина Шинигами, но что оружие способно сделать без повелителя против шестилапого монстра, обладающего недюжей силой и владеющего колдовством? Раненый отец оказался слишком слабым противником для жаждущей заполучить новое тело ведьмы. Тварь с легкостью отбила его выпад одной из хитиновых лап, а потом подцепила на крючья и отбросила далеко в сторону, как человек брезгливо отбрасывает что-то мелкое и гадкое.
Мака судорожно вздохнула, когда тело Спирита распласталось на каменной осыпи далеко в стороне от Линг, и отец так и остался лежать лицом вниз. Гома-кьи что-то шепеляво пролаяла на тибетском, обращаясь вперед. Повелительница посмотрела в том же направлении и чуть не вскрикнула.
Кошмар Соула все-таки оживал. Бояться следовало не гималайских маков, не скалу со свастикой и не Соула. Нежданно-негаданно страшный сон влез в реальность отвратительной гусеницей, которая отделилась от скалы и неторопливо двинулась к Спириту. Маке не нужно было ждать, чтобы понять мотивы буро-желтого монстра. Она знала. До крика, до ужаса, до сонной оторопи знала, что произойдет, если тварь достигнет папы.
– Мака! – громкий возглас заставил ее отвести взгляд от обоих жутких созданий.
Джоан с Кидом только что выскочили из-за плавного поворота, за которым, казалось уже вечность назад, скрылось обезумевшее стадо, и теперь опрометью неслись обратно. Кид – уже не черный лохматый як – снова человек бок о бок бежал с напарницей Маки. О его недавнем парнокопытном прошлом напоминали лишь золотые веревки поводий, обвившиеся вокруг шеи. Летевшие вслед за молодым человеком, они удивительно симметрично размахивали концами позади него.
Увидев впереди двух монстров, Шинигами-младший выхватил Вельзевула, запрыгнул на скейт и полетел вперед. Первой на его пути оказалась мерзкая гусеница, которой он с размаха залепил скейтбордом по отвратительной голове, откинув монстра на несколько футов в сторону от папы.
Больше Мака на Кида не смотрела. Соул спустился уже достаточно низко, чтобы можно было спрыгнуть без последствий. Ноги чуть не разъехались на мелких камнях, когда она мягко приземлилась на дно ущелья, и снова подняли в воздух серую взвесь пыли. Бывший напарник спрыгнул рядом в следующую секунду.
Повелительница краем глаза увидела протянутую ладонью кверху руку Соула. Словно символ доверия и уверенности. Такой знакомый и когда-то привычный жест. Возьми, сожми, пользуйся. Но вместо того, чтобы схватить руку и броситься на ведьму с косой, кинулась навстречу Джоан. Потому что так казалось правильней. Потому что теперь глефа – оружие Маки Албарн. Потому что с Джоан у них получается стабильный резонанс душ, без которого не одолеть ведьму.
Потому что, черт возьми, так честней по отношению к Джоан, да и к Линг…
А к Соулу?
Насколько правильно – вот так оставлять его в стороне? Ведь у него гораздо больше личных причин желать смерти Гома-кьи. Ведь он сейчас был уверен, что Мака воспользуется косой, а она просто проигнорировала его… Отвернулась… Предпочла другое оружие…
Хотя он всего несколько минут назад вытащил из пропасти ее, а не Линг…
– Убейте с Кидом гусеницу! Мы займемся ведьмой! – крикнула повелительница, не оборачиваясь, чтобы не видеть сейчас взгляд Соула и не чувствовать себя предательницей.
Ладонь подруги оказалась в руке Маки лишь на долю секунды. Когда повелительница обернулась и кинулась к ведьме, то уже крепко сжимала древко глефы. И казалось бы, прошло совсем немного времени с того момента, как они с Джоан вдвоем разделались с Цати, а отталкивающий вид Гома-кьи не был для напарницы сюрпризом – она уже успела рассмотреть гигантскую бабочку там, у ручья, но что-то сейчас пугало подругу. Душа Джоан лучилась тревогой, страх передавался через древко и покалывал кончики пальцев повелительницы, рассредотачивал ее внимание и отвлекал.
Мака удивленно чертыхнулась, но времени разбираться уже не осталось.
Химера почти добралась до Линг, когда повелительница попыталась глефой дотянуться до ее коричневой мохнатой спины, да не тут то было. Тварь, не оборачиваясь, взмахнула крыльями, и их острые края-лезвия чуть не резанули Маку по руке. Ведьма даже не обернулась – будто повелительница с оружием в руках была для нее лишь маленьким досадным недоразумением. С чешуек на гигантских крыльях вспорхнули мотыльки и закружились вокруг девушки, норовя забраться в нос, рот и уши.
О, знакомый трюк. Только они сейчас не во сне, а Мака не настолько глупа, чтобы визжать от испуга при виде сотни назойливых бабочек. Повелительница, не останавливаясь, натянула на голову капюшон и дернула бандану-трубу с шеи вверх так, чтобы та закрыла нос и рот. Надо потом поблагодарить Соула: полезная все-таки штука не только при езде на мотоцикле и может спасти как от простуды, так и насекомых.
Несколько попыток добраться до Гома-кьи со спины не увенчались успехом, а спереди шесть лап бабочки с острыми крючьями просто не оставляли Маке шанса пробиться к телу и душе ведьмы глефой. Острые хитиновые крючья с легкостью отбивали сталь, норовили зацепить оружие и выхватить его из рук повелительницы. Рот ведьмы уродливой трещиной делил морду химеры от уха до уха в зловещей ухмылке, а в фасеточных глазах девушка видела сотни отражений себя в жалких попытках разделаться с уродливой тварью, нависшей над Линг Янг.
– Ну все, достала! – пробормотала Мака со злостью и схватила глефу двумя руками. – Резонанс душ!
Так-то лучше! Гома-кьи что-то удивленно прохрипела на тибетском при виде изменившейся формы оружия, но Линг так и не выпустила. Ох, зря! Мака с разворота рубанула по двум подставленным для защиты конечностям в полной уверенности, что сейчас-то отсечет их с первого же раза, однако лезвие со скрежетом проскользило вниз вдоль хитиновых лап и чуть было не воткнулось в твердую поверхность под ногами. В последний момент повелительница сумела изменить траекторию и сразу же резко отпрыгнуть, пока третья конечность не воткнула в нее крючья.
Все шло не так. Не хватало мощи, чувства согласованности и легкости, чтобы не думать про глефу. Оружие в резонансе не должно ощущаться чужеродным предметом, оружие в резонансе – продолжение руки повелителя; как и мысли оружия, его чувства и стремления. Но только сейчас все было не так. А потом Джоан и вовсе испуганно вскрикнула. Мака ощутила, как волна страха прокатилась по ним обеим, как почти рассинхронизировались души, как опасно вздрогнула ее рука и чуть не выронила глефу.
Она с трудом отбила новый выпад ведьмы и крутанулась, чтобы выиграть время, а потом отскочила в сторону:
– Извини, – виновато пробормотала Джоан. – Отвлеклась.
– Не смотри на них! – выпалила Мака.
И поняла, что совершила ошибку, потому что поддалась секундной панике Джоан, позволила ее эмоциям овладеть собой и впустить страх за Соула, Кида и папу в свою душу.
Роковая мимолетная слабость, которой ведьма сразу воспользовалась. Крючья все-таки зацепили глефу, и Маку вместе с оружием с силой дернуло и бросило в пыль рядом с Линг.
Встать она уже не успела.
Огромная лапа Гома-кьи обхватила голову, вторая следом надавила на живот и лишила возможности пошевелить руками, не говоря уж о том, чтобы взмахнуть глефой. Хитиновые крючья впились в кожу повелительницы десятком игл, заполнив живот острой болью, шипастым обручем обвили макушку – будто короновали девушку терновым венцом. Третья лапа химеры уперлась в колени. Мака дернулась. Напрасно. Не вырваться. Не убежать. Не шевельнуться.
Страх притупил боль, страх смешался с отчаянием Джоан в жгучий коктейль безысходности и злости. И цвет у этого коктейля был охристо-голубым, потому что именно эти цвета видела сейчас Мака над собой. Голубое бездонное небо и пестрая охра на огромных крыльях-опахалах.
А еще девушка знала, что до сих пор жива только из-за Линг, потому что все внимание ведьмы в эту минуту было приковано к своему будущему телу, которое она так страстно хотела заполучить. Скосив взгляд, Мака содрогнулась: неестественно огромный человеческий рот на морде химеры широко открылся и из него лезло нечто отвратительное. Белесое существо с тонкой прозрачной кожей и просвечивающей сетью кровеносных сосудов напоминало то ли уродливого младенца, то ли гигантского опарыша. Вязкие нити слюны капали на обескровленное лицо Линг, на ее плотно сомкнутые веки и чуть приоткрытый рот, а личинка уже тянула мерзкие обрубки-конечности вниз, к своему новому дому… оболочке… телу и беззвучно открывала-закрывала рот в плаче или первом послеродовом крике…
Мака почувствовала, как глаза начинает щипать от непрошеных злых слез. Соул ни за что не простит, если она не сможет спасти его повелительницу. Он до конца жизни будет винить себя, что схватил у края пропасти за руку Маку и тем самым принес в жертву Линг Янг. А она до конца жизни будет думать, как бы все обернулось, выбери она косу, а не глефу. Был бы у них с Соулом шанс спасти Линг или все закончилось бы точно так же? Готова ли она жить дальше с мыслью, что осталась жива только потому, что вместо нее умерла другая девушка? Столько вопросов и ни одного ответа.
Звук колокольчиков раздался так внезапно, что Маке показалось: этот хаотичный перезвон – самое прекрасное, что может существовать в мире. В ее мире, населенном сейчас только монстрами, бессилием и страхом. Последовавший за этим голос Соула зазвучал яростным полузвериным рыком:
– Не смей трогать моих повелительниц, тварина!
В следующий миг поводья хлестанули по фасеточным глазам, обернулись вокруг шеи монстра удавкой, и мелодичный перезвон утонул в реве боли. Ведьма взвыла и дернулась в сторону, ее выродок снова скрылся во рту, а сама Гома-кьи взмахнула крыльями в напрасной попытке удержать равновесие или достать острыми краями-лезвиями до Соула. Ловушка из конечностей выпустила Маку из плена, и повелительница еле успела откатиться в сторону, чтобы не попасть под бьющиеся в хаотичной амплитуде ударов крылья, а потом она почти взлетела вверх – настолько внезапно и резко Соул обхватил ее за талию, поднял рывком и поставил на ноги, пока Гома-кьи, воя от боли, пыталась стянуть с себя шелковые поводья.
– Хватит страдать херней, – зашептал на ухо, склонившись к ней сзади, и крепко прижал к себе. – Давай прикончим ведьму вместе.
– Но я не смогу с тобой…
«Без нормального резонанса душ. Без времени, чтобы перестроиться с души Джоан на твою. Без возможности дать руке привыкнуть к косе после глефы. Без разрешения напарницы…» – летели мысли вперед слов.
Соул не дал договорить:
– Сможешь. Ты крутая повелительница. Ты все сможешь, я знаю.
Ведьме наконец удалось стащить с себя поводья и отбросить. Колокольчики жалобно тренькнули и замолчали где-то позади Гома-кьи. Химера выпрямилась и двинулась к Маке. Значит, все-таки поняла, что ей не дадут закончить свой ритуал с переселением, поэтому придется сначала устранить помеху.
Мака стояла в нерешительности: в объятиях Соула и с глефой в руке. Мысли метались в голове со скоростью света. Она чувствовала, как ее разрывает надвое между Соулом и Джоан, между косой и глефой, между справедливостью и долгом.
Ее спасла Джоан. Превратившись в человека, она отступила на шаг и грозно предупредила Соула:
– Увижу на Маке хоть царапину, Итер, и ты труп.
– Спасибо, – еще успела сказать Мака, и Соул, фыркнув, молча превратился в косу.
Такой другой после Джоан-глефы: по весу, балансу, ощущениям в руке и эмоциям внутри. Слишком большой контраст, так много различий, такие разные отношения повелитель-оружие… И сейчас, быстро сменив два оружия, Мака это осознала как никогда.
Привыкая к косе и отбивая выпады ведьмы, она пока даже не пыталась атаковать, но тянула время, уводя Гома-кьи за собой подальше от Линг и Джоан, которая в свою очередь потянула повелительницу Соула в противоположную сторону.
Внезапно раздавшийся визг оборвался хрипом и замер. Химера вдруг тоже земерла и обернулась на звук:
– Чованг! – вскрикнула она, и Мака, даже не глядя, поняла, что Кид только что смог убить гусеницу и что папе больше ничего не угрожает.
А потом она наконец вспомнила… То, что все это время крутилось в мозгу на краю сознания, но ускользало. Чованг. Не просто слово, не пустое восклицание. Имя! Это было именем той твари.
Гома-кьи и Чованг… Два имени. Из тибетского фольклора. Из книги. Из детской тибетской сказки* про ведьму и ее сына, которую она читала неделю назад, пока Линг обрабатывала ожоги Соула после встречи с Цати… В сказке ничего не было ни про бабочек-химер, ни про гусениц, да и сам Чованг выступал положительным героем, но зато в сказке были колокольчики.
Пока химера не опомнилась, Мака кинулась к тому месту, где в пыли валялись поводья. Кажется, Гома-кьи догадалась о намерениях повелительницы и с яростным шипением бросилась за ней.
– Нужно обмотать тебя колокольчиками! – задыхаясь выпалила Мака, наспех обматывая рукоять косы золотой нитью.
«Нахрен мне колокольчики? – недовольный голос ворвался в мысли. – Я что, рождественская елка?»
– Просто доверься мне, Соул.
Он хмыкнул и проворчал:
«Делай, как считаешь нужным».
Мака сделала шаг к настороженно замершей ведьме и выставила вперед косу, специально звякнув колокольчиками на ней. Проверка удалась. Химеру перекосило, она что-то зашипела, и это очень напоминало то ли проклятие, то ли угрозу.
Повелительница хищно улыбнулась и выкрикнула:
– Резонанс душ! Охота на ведьм!
Хрустальное свечение косы почти ослепило, а слитые воедино чувства и эмоции сопряженных резонансом душ накрыли обоих с такой мощью, о которой Мака уже давно забыла. Соул, в отличие от Джоан, не оставил перед повелительницей ни одной закрытой двери в закоулках своей души, ни одной опущенной портьеры – раскрылся, обрушив на нее все сокровенное, что хранил в себе. И мощь волны его внутреннего мира разрушила стены вокруг укромных уголков ее собственной души. Мака ответила откровенностью на откровенность. Впустила Соула. Раскрылась. Доверилась.
Идеальная синхронизация алмазным блеском и такой же алмазной прочностью наполнила косу, и повелительница ринулась вперед, чтобы обрушить на ведьму всю ту обоюдную ненависть, все ярость и злость, отчаянную решимость и желание убить, которые бурлили внутри. Она понимала, что у них с Соулом есть всего лишь десять секунд, время на один замах, один выпад и одну попытку – один шанс, который они не могут упустить. Наверное, единственный шанс не только для убийства врага, но и шанс доказать себе, что они не два жалких ничтожества, что два с половиной года порознь не прошли даром, и они научились за это время многому: стали сильнее, мудрее, опытнее…
Химера выставила в качестве защиты свои крючковатые лапы, уверенная в своей неуязвимости, но на этот раз лезвие отсекло их без усилий, а затем косовище под аккомпанемент колокольчиковой трели вошло в тело Гома-кьи: располовинило фасеточный глаз, зачеркнуло трещину рта… и ведьма распалась на тысячи мотыльков. Мертвых. Они хлопьями закружились в неторопливом завораживающем падении, похожие на грязный снег, который окружил Маку с косой со всех сторон…
Время истекло.
Фантомный огонь ворвался в легкие, воспламеняя кровь в сосудах, и Мака, чуть не закричав от боли, повалилась на мотыльковую подстилку.
Комментарий к Глава 37. Не смей!
* Гома-кьи и Чованг – герои тибетской сказки “Ведьма и ее сын”.
Если вдруг кому-то станет интересно, то ссылка на сказку: http://skazbook.ru/vedma-i-ee-syn
========== Глава 38. Коса Смерти и дракон ==========
Где-то на Тибетском нагорье, пятница, 10:16 a.m.
Огненные саламандры выжрали все внутренности и теперь бесновались в конечностях, но скоро пламенные танцы должны были закончиться, и можно будет вставать. Соул по полузабытому опыту знал, что лучше сейчас не шевелиться, а то саламандры вернутся и снова начнут есть нити нервов, как спагетти.
Он осторожно открыл глаза и встретился взглядом с замершей под одеялом из мотыльков Макой.
– Я же говорил, что сможешь, – сказал очень тихо, чтобы не напрягать связки, и, наверное, даже улыбнулся бы, если бы не опасался последствий опрометчивых движений.
– А еще говорил, что тебе все равно… от «все равно» так не бывает, – так же тихо ответила Мака и беззлобно добавила: – Дурак ты, Соул.
– Пф… Вот уж не думал, что тебе настолько могут нравиться всякие дураки, умная ты моя, – все-таки усмехнулся молодой человек, а потом смахнул с лица трупики чешуекрылых и с трудом сел.
Саламандры оставили тело в покое, только кончики пальцев еще болели так, будто он только что коснулся раскаленной сковороды. Но это уже пустяки. Маке помогла подняться Джоан, которая все это время ждала, пока к подруге можно будет прикоснуться. Она тут же торопливо затараторила, смахивая со своей повелительницы бабочек, и Соул в раздражении отвернулся, однако сразу же наткнулся на внимательный взгляд Спирита сверху.
Ломкие крылья мотыльков захрустели под тяжелой поступью, и хмурое лицо загородило четверть неба над Соулом.
– Что у вас с резонансом душ? – недоуменно спросил Коса Смерти. – Почему он до сих пор…
Соул дернул намотанные на руку поводья и не дал Спириту закончить вопрос:
– Догадайся, – бросил раздраженно, не глядя в глаза.
Бля… Нашел тоже, что обсудить… Еще пусть всех присутствующих в кружок соберет и устроит совещание с допросом, как так получилось, что Соул Итер до сих пор сохнет по Маке Албарн, а его доченька, оказывается, все еще не ровно дышит к бывшему напарнику. Чертов резонанс душ, чтоб его! Хоть сериал для домохозяек снимай про любовь на всю жизнь.
– Но больше двух лет прошло… – не унимался папаша.
Соул отбросил веревку с колокольчиками в сторону и огрызнулся:
– Отвали уже, Спирит.
– Соул Итер! – решила заступиться Джоан. Она возмущенно зыркнула и вскипела от негодования так сильно, что даже руки в кулаки сжала и на время позабыла о Маке. – Как ты с мистером Албарном разговариваешь?! Он же старше тебя! И вообще Коса Смерти господина Шинигами!
Соул заметил, как Мака удивленно уставилась на свою подругу.
– О, ну теперь понятно, почему тебя, Джоан Кеплер, папаша одобрил в качестве оружия Маки, – съязвил Соул и поднялся на ноги. – Стихи еще ему посвяти и вылижи с ног до головы!
– Итер! – грозно рявкнул Спирит, когда их взгляды встретились, теперь уже на одном уровне. – За своим языком лучше следи!
Для человека, недавно побывавшего под ногами пары яков, выглядел папаша вполне здоровым, хотя Соул был почти уверен, что удар копытом не мог обойтись без последствий, да и пятна на рубашке Косы Смерти все-таки казались его собственными кровоподтеками. Может, действие адреналина пока притупляло боль? Хотя какая, к черту, разница! Молодой человек в упор посмотрел Спириту в глаза, а потом четко и с расстановкой произнес:
– Да пошел ты нахер, Спирит Албарн.
Соул развернулся на сто восемьдесят градусов и быстро поковылял к Линг, рядом с которой на корточках уже сидел Кид и пытался привести повелительницу в чувство. Взглянув на лежащую напарницу, молодой человек снова выругался себе под нос, потому что вдруг осознал: он только что послал нахер человека, спасшего жизнь его повелительницы. Каким бы мудаком ни был Спирит Албарн, нужно было поблагодарить его за спасение, а не слать куда подальше. Однако Соул не смог. Не нашел в себе силы обернуться и сказать простое «спасибо». А еще не хотелось услышать какую-нибудь шпильку от Джоан… которая тоже, рискуя собой, помогла Линг. Получалось, что два посторонних человека сделали для Линг Янг больше, чем собственное оружие, принесшее ее в жертву ради другой девушки.
Соул присел рядом с Кидом:
– Как она? – спросил он друга.
– Смотри.
Кид осторожно отодвинул волосы с запекшейся кровью, чтобы показать рану на голове. Скорее всего, при падении Линг ударилась о камень. Соул со сжавшимся сердцем склонился вперед, чтобы получше рассмотреть и… ничего не увидел. Под кровяной коркой кожа казалась целой.
– Не понимаю. А кровь тогда чья? – удивленно спросил Соул и прошелся взглядом вдоль тела напарницы. Руки, кажется, целые. Кровь на ноге, но на открытый перелом вроде не похоже.
– Ее, – ответил Шинигами-младший и растерянно пожал плечами, – но рана затянулась прямо на моих глазах. Как и перелом с царапинами на ноге. – Он поднял взгляд на друга. – Соул, что за удивительная способность к регенерации у твоей повелительницы?
– Не знаю. Такого никогда не было, – молодой человек попытался вспомнить случаи, когда с Линг что-то случалось. Нет, совершенно точно – царапины и порезы на ней всегда заживали так же долго, как на обычных людях. На мутанта Росомаху его повелительница точно не тянула. – Может, ведьма перед смертью что-то успела сделать?..
Девушка вдруг резко распахнула глаза и, перекатившись на бок в позу эмбриона, зажала уши руками:
– Замолчите! – вскрикнула умоляюще.
Соул с Кидом растерянно переглянулись и примолкли.
– Линг? – наконец не выдержал и тихо позвал Соул, не уверенный, что повелительница его услышит.
– Слишком шумно… – вымученно пробормотала она почти в полной тишине. – Они все наперебой говорят…
Линг Янг все-таки открыла глаза и попыталась сесть. Соул подхватил ее за локоть и помог принять сидячее положение, с тревогой наблюдая за ее выражением лица и не сразу найдя в себе смелость задать вопрос:
– Кто? – наконец спросил он.
– Драконы, – выдохнула повелительница. – Много драконов…
– А мои молчат!.. – раздался изумленный возглас Спирита из-за спины. В следующую секунду он оттеснил Соула и, присев рядом с Линг, положил руку ей на плечо. Голос его, уверенный и спокойный, напомнил молодому человеку тон психотерапевтов из голливудских фильмов. – Успокойся. Дыши ровно. Возьми себя в руки, тогда они замолчат. Не давай им оттеснить тебя и взять контроль.
Соул с тревогой смотрел, как Линг глубоко дышит, снова зажмурив глаза. Как вздрагивают ее ресницы, а губы что-то беззвучно шепчут: просьбу или мантру. Как рука Спирита неторопливо поглаживает плечо его повелительницы, и он продолжает ее успокаивать. Джоан с Макой встали рядом: тоже встревоженные и притихшие.
Наконец Линг глубоко вздохнула, открыла глаза и посмотрела на Спирита:
– Они сказали, что вы, последний из хранителей врат в Шамбалу, посчитали меня достойней себя, раз готовы были умереть ради спасения моей жизни. – Она замолчала, вслушиваясь во внутренние голоса. – Вы, будучи драконом, оказали мне великую честь и добровольно отдали право охранять врата Шамбалы.
– Так я больше не дракон? – Спирит с надеждой во взгляде сжал плечо Линг.
Повелительница отрицательно мотнула головой:
– Нет. – И взглянула на небо прежде, чем продолжить: – Я теперь дракон.
– Так вот почему я больше не як, – облегченно выдохнул Кид, улыбнувшись. – Когда Спирит перестал быть драконом, я перестал быть яком. Проклятие исчезло.
Коса Смерти тоже посмотрел на небо вслед за Линг:
– Уф… Главное, что я не стою Киндер Сюрпризом в драконьем саду в ожидании второго пришествия Будды.
– Драконы говорят, что врата Шамбалы нельзя долго оставлять без присмотра. Пора возвращаться. – Линг поднялась с помощью Спирита и снова обратилась к нему: – Как думаете, я справлюсь?
– А ты этого хочешь?
– Хочу.
– Тогда уверен, что у тебя получится гораздо лучше, чем у меня. А драконьи невесты тебе все покажут и расскажут. Хорошие девушки, не обижай их там, – улыбнулся папаша, а потом уже серьезно добавил: – Извини, что переложил на тебя эту ношу. Я действительно не знал, что так будет.
Повелительница улыбнулась и, хлопнув в ладоши на буддийский манер, склонилась перед Спиритом в почтительном поклоне:
– Вам не за что извиняться. Спасибо, что спасли мне жизнь. – Она выпрямилась и, проигнорировав Маку, поклонилась Джоан: – И тебе, Джоан, спасибо. Драконы говорят, что ты тоже пыталась мне помочь.
А потом все-таки повернулась и в упор посмотрела на Соула. Вежливой улыбки на ее лице уже не осталось, как не осталось вообще ничего доброжелательного – только плотно сжатые губы, только колючий взгляд и обида с молчаливым укором. Она без слов сказала все, что думает о своем напарнике и его поступке.
– Линг… – начал было Соул, но так и не смог закончить, все слова улетучились под весом ее тяжелого взгляда.
Разве простым «извини» можно искупить такой предательский поступок по отношению к своей повелительнице? Она имела полное право его ненавидеть. Соул почти физически ощутил, как между ними разверзается пропасть, как холодный взгляд Линг убивает все то хорошее, теплое и светлое, что было между ними в течение двух с половиной лет.
Безвозвратно.
Навсегда.
Линг молча отвернулась и, сделав несколько шагов в сторону от людей, растворилась в бледно-розовой вспышке, чтобы в следующее мгновение предстать уже в облике огромного дракона, а затем, так и не оглянувшись, молча взмыла в небеса: грациозная, чуждая и… вдруг показавшаяся Соулу бесконечно одинокой.
Он в оцепенелой отрешенности смотрел на небо и следил за полетом дракона, пытаясь разобраться в себе. В лучах солнца чешуя ящера сияла багрово-вишневым, а золотые пластины вдоль хребта, казалось, своим блеском могут затмить дневное светило. Тело дракона извивалось в потоках горного воздуха, ловило воздушные течения и восходящие потоки нагретых масс, а Соул никак не мог оторвать взгляд, не желал отпускать и до последнего где-то в глубине души надеялся, что Линг все-таки когда-нибудь сможет его понять и, возможно, даже простить.
И даже когда над головой остались только скалы и небо, он не хотел опускать взгляд и смотреть на остальных. Хотелось остаться одному и подумать. Соул вспомнил, что в деревне стоит его мотоцикл, и решил, что возвращаться в Лхасу будет на нем. Один. Без раздражающих разговоров и взглядов.
Хотя разговоров пока не было. Все стояли молча. Первым решился прервать затянувшееся молчание Кид. Он как-то неумело кашлянул, прочищая горло и привлекая к себе внимание, а потом произнес, словно размышляя:
– Ведьма мертва. И ее демон тоже…
Соул неохотно опустил взгляд и впервые посмотрел в сторону мертвой гусеницы, голова которой теперь валялась чуть поодаль от тела, отсеченная чем-то острым. Скорее всего, работа Джоан, а может, и пришедшего в себя Спирита. Над буро-желтыми останками уже кружилась пара мух.
– Соул, – позвал Кид, привлекая к себе внимание. Когда молодой человек повернулся к другу, тот держал в руках мерцающий красным сгусток. – По-моему, вот это по праву принадлежит тебе. – Он улыбнулся. – Душа ведьмы. Сколько у вас там с Линг было душ на счету?
– Девяносто девять, – вдруг пересохшими губами ответил Соул, не в силах теперь оторвать взгляд от огонька в руках Кида. Боясь осознать, поверить, принять факт, что он спустя столько лет все же смог осуществить свою мечту.
Кид шагнул было к Соулу с протянутыми руками, но вдруг передумал и передал душу Маке:
– По-моему, так будет правильней. Ведь вы сделали это вместе.
Мака не могла сдержать улыбки, когда отдавала Соулу огонек и смотрела, как он заглатывает душу. Повелительница светилась счастьем, и почему-то Соул был уверен, что причина ее лучистых глаз и светлой радости – не гордость за себя, сумевшую убить ведьму, причиной ее радости сейчас был он.
– Поздравляю, – улыбнулась Мака. Приподнявшись на носочки, она крепко обвила его шею руками и уткнулась в плечо, после чего тихо пробормотала: – Коса Смерти Соул Итер.
И Соул, невольно расплывшись в улыбке, обнял ее в ответ. Еще сильнее притянул к себе, прижался щекой к мягким волосам и закрыл глаза, чтобы не видеть перекошенное от недовольства лицо папаши (объятия его доченьки с бывшим напарником явно не входили в то, что он бы хотел лицезреть), не смотреть на язвительную улыбку Джоан и хоть на пару мгновений забыть про свою вину перед Линг.
– Спасибо тебе, – с искренней благодарностью пробормотал Соул.
========== Глава 39. Чувства тайные и взаимные ==========
Где-то на Тибетском нагорье, пятница, 3:05 p.m.
В машине пахло душистым разнотравьем с неприятным шлейфом бензина. А еще было тесно, душно и к тому же трясло – ох уж эти тибетские дороги. Да и деревенский водитель им попался тот еще лихач. Мака отрешенно смотрела в окно. Пыль из-под колес машины уже несколько раз успела окутать плотным облаком встречных паломников на обочине, мимо которых они проносились по дороге из Ака-Кьи в Лхасу. Водитель-тибетец каждый раз притормаживал, чтобы пыль не разлеталась далеко, но, кажется, люди ее и не замечали. Одетые в кожаные передники и с деревянными дощечками на руках и ногах, паломники медленно двигались вдоль дороги в медитативно однообразном простирании ниц. Шаг вперед, на колени, простирание, подъем, шаг вперед, на колени, простирание, подъем – и так сутками напролет бесчисленное количество раз. Маке они почему-то напоминали гусениц и снова возвращали к недавним событиям.
Она хмурилась, думала… и иногда улыбалась одними уголками губ своему отражению на стекле, потому что вспоминала счастливые глаза Соула, так неожиданно ставшего Косой Смерти. И гордилась. Не собой – им. Про то, что она теперь повелительница, сделавшая оружие Косой Смерти, Мака, конечно, тоже размышляла с каплей гордости за себя, но за Соула почему-то радовалась в разы сильнее. Ей бы хотелось взглянуть на него еще раз, чтобы увидеть ошалелую улыбку и ощутить дыхание его души, просто побыть рядом, в конце концов. Без всех этих недомолвок, недопониманий – без всех «недо», которые все это время грозовой тучей висели над ними обоими. Но Соула рядом не было, он уехал вперед на мотоцикле. Один.
