Текст книги "Античный Чароплет. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Аллесий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 52 страниц)

– Я сомневаюсь в том, что в Бхопаларе есть сильные чародеи. В моей голове витают те же сомнения, которые трогают ум моего Адаалат-ка-Джаду. Быть может, вы их развеете?

– Чего ты желаешь, Владыка Рек? – безмятежно, но явно внутренне напрягшись, спросил Роши.

– Пусть кто-нибудь из вас, раз уж именно вы ведёте переговоры, продемонстрирует силу Бхопалара и защитит честь своего правителя. Мой Адаалат-ка-Джаду – сильнейший чародей в мире, – ага, конечно. Архимаги Шумера и Первожрецы Та-Кемет только что дружно самоубились. – Поэтому я не рассчитываю, что кто-то из вас победит его. Продержитесь… тысячу ударов сердца. Один из вас. А другой вернётся к своему правителю и сообщит о смерти товарища и о том, что я никого не казнил нечестно. Или… Вы хотите отказаться? – короче, переводят с идиотского на человеческий: «Я хочу вежливо вас пнуть отсюда подальше, поэтому поставлю невыполнимую задачу, а вы уж как-нибудь вежливо откажитесь, уроните достоинство и репутацию и уберитесь отсюда».

– Согласны, конечно, – фыркаю. – Когда и где сражаемся? – оценивающе смотрю на своего будущего противника. Тот аж опешил от такой наглости. Пару секунд Раджа Рек удивлённо смотрел на меня, потом расхохотался.

– Великий Шива… А ты не из робкого десятка! Не желаешь пойти под мою руку?

– Нет, прости Раджа. Но я служу другому правителю, – Императору Шумера, а не властелину дикого захолустья на окраине мира.

– Ясно. Пожалуй, завтра в полдень и начнём. Знаете ли вы кровавое поле?

– Нам известно, где это, – кивнул Роши.

– Завтра вы вдвоём сразитесь на кровавом поле в полдень. Надеюсь, я и мои придворные увидим славное зрелище перед твоей смертью.

– Безусловно. Но перед этим – небольшое условия. Ведь мой противник будет использовать Шивкамути. Это не совсем честно…

– Ты думаешь, что я, Хранитель Огня, передам кому-нибудь на время боя Жемчужину Шивы⁈ – раздражённо спросил Адаалат-ка-Джаду.

– О нет. Но, во-первых, мне служат духи. И все они будут сражаться вместе со мной.

– Всем храмовникам служат духи, – махнул рукой маг, мгновенно успокаиваясь. – Мне плевать, с ними или без них убивать тебя.

– Конечно, – мысленно усмехаюсь, представляя себе, как он удивится завтра. – И ещё. Раз уж мы будем сражаться так, то, в случае, если я выживу, Солнцеликий Сварнраадж посватается к любой из твоих дочерей. И ни одна ему не откажет, – смотрю на Раджу.

– Хорошо, чародей. Ты вдвойне смел, и я соглашусь дать тебе эту награду, несмотря на призрачность твоих шансов.

– Благодарю, Раджа, – слегка поклонился я под насмешливым взглядом.

– Он очень силён. Думаешь, справишься? – нахмурился Роши, когда мы вернулись в дом, который арендовали на двадцать дней. Принадлежал он местному придворному, имеющему право владеть землёй и живущему в своих владениях. В столицу он приезжал часто, но, пока его не было, управляющий домом с удовольствием разрешил нам тут пожить за неплохую плату. Право так распоряжаться имуществом своего господина мужчина имел.

– Одолеть его – вряд ли, – задумчиво кручу в руках кружку с разбавленным созданной мной водой местным вином. Роши неодобрительно косился на такое святотатство над благородным напитком, но молчал, не считая возможным указывать мне, что пить и как. – А вот продержаться, как сказал Раджа, тысячу ударов сердца… Это мне вполне по силам, будь у него хоть десять Шивкамути.

– Ты слишком самоуверен, – неодобрительно высказался темнокожий сатьян.

– Отнюдь, – улыбаюсь. – Что известно про Адаалат-ка-Джаду Речного Царства?

– Величайший повелитель огня из известных. Он может даже превзойти Абтармахана в форме гигантской Кобры, когда тот использовал Шивкамути. Жар плавит камни, пламя взметается до небес и расползается, насколько виден взор. В своё время он сумел сжечь в одиночку целую армию в восемь тысяч человек, а ещё – одолел одну из армий наг. Полторы тысячи змей. С тех пор его ненавидят все змеелюди, боятся враги и любят… любили драгоглазые. У него есть доспех, выкованный в Ракануджаре, подарок от самой Красной Королевы. Его называют сильнейшим чародеем мира… Правда, мы оба прекрасно знаем, что это не так, – Роши слегка вздрогнул, вспомнив, видимо, как шумеры и египтяне совместно связали и убили Эмушу. Или как Менгске в одиночку одним заклинанием тряс целый кусок горного хребта столь сильно, что скалы, стоявшие десятки тысяч лет, рушились и раскалывались, не в силах противостоять колдовской мощи.

– Да. Верно. Посмотрим, столь ли страшен его огонь Огненной Обезьяне, – я усмехнулся, произнося прозвище, укрепившееся за мной в Бхопаларе. Огненная Обезьяна, ученик Огненной Кобры. Впрочем, полная огненная форма с Шак’чи для меня была тяжела в исполнении и слишком затратна до сих пор, поэтому я не использовал её регулярно, как это делал Абтармахан со своей Коброй. Но на короткий десятиминутный бой я мог её принять.

* * *

Кровавое поле – место, находящееся неподалёку от столицы. Здесь тренировалась армия, проводились «договорные сражения». Местная традиция. Что-то вроде дуэли, только не один на один, а с поддержкой слуг. Здесь казнили многих преступников, заставляя их сражаться голыми с деревянным оружием против тех, кто мог больше заплатить за участие в таком «бою». Здесь же встречал полдень следующего дня и я.

Несмотря на наличие монстра от магии, которому мог бы противостоять из ближайших соседей разве что Гуру-Настоятель Храма, да и то – в расцвете сил, а не как сейчас, магия в Речном Царстве находилась на уровне ниже, чем в Бхопаларском Царстве. Здесь не было нормальной Гильдии, Храма или другой организации чародеев. Несколько родов, культивирующих магию, несколько ракшасов, неизвестно, сколько точно, правда. Кто-то говорит, что восемь, кто-то – что двенадцать. Двух я точно видел. Помимо перечисленных имеются ещё несколько храмовых ренегатов и, собственно, всё. Именно поэтому в частности местный Адаалат-ка-Джаду считается столь могущественным. Ещё бы. По сравнению с местными, этот феномен – настоящий бог.

Разумеется, магическую защиту по всему периметру места схватки поставить никто не мог. Так что зрители стояли на почтительном отдалении в километр примерно, будучи укрытыми сколоченными деревянными щитами, которые дополнительно служили опорой для небольшой деревянной насыпи со стороны места будущего противостояния. Сам Раджа находился на отдельном холме. Рядом с ним стояли двое телохранителей-ракшасов. Там же находился и Роши.

– Надеешься выжить? – насмешливо уточнил Адаалат-ка-Джаду у меня, стоя в десяти метрах впереди. Мы оба ожидали сигнала рога, по которому должны начать бой.

– Не надеюсь. Я уверен, что выживу, – односложно отвечаю, чуть поморщившись. Мой противник был мужчиной в летах, но для мага – крайне молод. Всего-то каких-то лет семьдесят. Плюс-минус.

– Ты ведь не знаешь, да? – усмехнулся он. – Раджа дал нам время в тысячу ударов сердца. Не много, но и не мало. Только он не уточнял, что сердце будет человеческое.

– Что? – приподнимаю брови.

– Сердце ракшаса бьётся вдвое медленнее, если он не сражается, – хмыкнул Адаалат-ка-Джаду. Я мысленно скривился, но внешне только пожал плечами, слегка разозлив оппонента.

– Получено задание: «Наследие Огня»

Ранее в окрестных землях считалось, что сильнейшими пиромантами являются Абтармахан Огненная Кобра, брахман Храма Тысячи, Адаалат-ка-Джаду Индра-Бхопалского Царства и Фарух, хранитель Огня, Адаалат-ка-Джаду речного Царства. Споры о том, кто из них сильнее, не утихали годами, но они ни разу не сходились в бою. Вас считают наследником и продолжателем воли Абтармахана. Победите Фаруха.

Награда: 3 уровня.

Это замечательное сообщение выскочило буквально в тот момент, когда мы шли подальше от зрителей. Награда впечатляющая, но победить этого монстра… Я могу с уверенностью сказать, что одолеть его мне почти невозможно… Наверное. Уж очень силён, судя по ауре.

Враг у меня опасный, но не такой, каким мог бы быть маг его уровня в том же Шумере. Не стоит забывать, что он рос в среде крайне слабо развитой магической традиции. Судя по ауре, он может считаться, пожалуй, даже слабым архимагом. Не дотягивает до Менгске или Тай-Кера. Ощутимо не дотягивает. Но в остальном – вполне себе. Только аура хоть и мощная, но очень однородная. Когда горит плотный сухой густой лес, когда пламя взметается ввысь, преображаясь в настоящий огненный океан, в глубине этого океана иногда можно рассмотреть яркий-яркий светло-жёлтый огонь. Мощный и жаркий, способный, кажется, плавить металл. Вот кусочком такого яркого чистого и мощного однородного пламени и казалась мне аура Адаалат-ка-Джаду. А Шивкамути в его браслете сияла тяжёлым красно-бордовым солнцем. Умножаем дурную мощь на низкую магическую культуру, одновременно предполагающую отсутствие сильных противников и примитивное магическое развитие… Получим магистра-архимага с комплексом собственного превосходства и огромной дурной мощью, но не умеющего её тонко применять.

В Храме есть йогическая практика единения с огнём. Она является одним из необходимых составных навыков для освоения огненной формы, но я так и не научился ей в должной мере. Освоил на примитивном уровне. Во-первых – потому что и других дел было по горло. Даже в учёбе. Те же шоковые медитации, которые я продолжал, пусть и не в том бешеном темпе, который задал в своё время Абтармахан. Собственно, я до сих пор её не особо понимал, а в Храме практиковали (те, кто остались доступны) на примитивном низком уровне вроде моего. Абтармахан продвинулся дальше, но основной смысл этой техники был в том, чтобы не давать себя обжигать огню и не получать от него урон. Не было у меня такой уж большой надобности в этом. В слиянии с Шак’чи я и так был почти неуязвим для пламени. Это я к чему? Ах да… Стоит мне только слиться с обезьяном, как атаки врага станут для меня вдесятеро менее опасными. Можно будет опасаться, собственно, только самых серьёзных ударов колдовского пламени, но не более того. Остальное будет подобно попытке тушить пожар маслом или смолой.

С учётом умения телепортироваться, дурной мощи врага я могу и вовсе не опасаться. Только его развитая аура, которая по оценке системы наверняка тянула бы на пару с лишним тысяч мощи чар заставляет опасаться за свою шкуру. Что ни говори, а для пироманта я самый неудобный противник.

Прозвучал сигнал охотничьего рога, который должен был начать схватку. Тысяча ударов сердца – это около десяти минут. Ну, пусть двенадцать, если человек спокоен и не двигается. Если Раджа и впрямь решил схитрить для гарантированной победы, то речь идёт минутах о двадцати. Может – о двадцати двух примерно. Много, ничего не скажешь. А враг и не думает ждать или давать мне время первого хода. Сложив руки вместе, Адаалат-ка-Джаду буквально исторг из себя с громким рыком волну яростного горячего пламени, полумесяцем, сжигающим всё на своём пути, понёсшимся на меня. Эта атака была подобная морской волне. Подобна и противоположна. Как волна смывает всё, что её попадётся, так и это обманчиво приятное взгляду красивое переливающееся разноцветными языками пламени зрелище готово было смыть всё, пройдясь по любому препятствию на своём пути ужасающе жарким гудящим валом и обратив в пепел.

С Шак’чи я объединился мгновенно. Разросшийся жар в груди мгновенно иссушил кожу. Бушующее пламя было столь жарким, что трава вокруг мгновенно вспыхнула. Докатившаяся до меня огненная стена, высотой больше моего роста, прошлась невероятно горячей волной, слегка пошатнув и заставив потерять равновесие. Ощущения были похожи на то, как в штормовое время водяная стенка накатывает на берег. Если бы морская вода имела бы температуру градусов в пятьдесят и мгновенно высыхала бы, то получилось бы один в один. Однозначно. Усилием воли я не дал чужому огню сжечь мои штаны. Одежду выше пояса я давно снял.

– Тёпленько, – хмыкаю, слыша за спиной затухающей гул.

Враг ничего не ответил. Только слегка выгнул бровь. Выпущенное в него ради интереса воздушное лезвие он развеял объятой огнём ладонью.

Мои разработки по блинку увенчались успехом что-то около полугода назад. Работа была крайне сложной, кропотливой. А уж сколько я рабов загубил… Несмотря на то, что их в Бхопаларском Царстве сильно не хватало. Но я угробил в экспериментах восьмерых человек и больше сотни представителей различной фауны. Животных, то есть.

Тем не менее, у меня всё же вышло осуществить блинк и, более того, сделать его менее энергоёмким, чем даже обычная телепортация. Если речь шла о дистанциях примерно до девяти-десяти метров. Если о больших, то расход маны рос очень быстро. Блинк на дистанцию метров двадцати затрачивал уже примерно втрое от перемещения с помощью более привычного мне варианта на тоже расстояние.

Когда оппонент буквально в течение пары секунд выдохнул целое море слепяще-белого пламени, заполнившего всё вокруг него метров на сто, я сильно перетрухнул. К бою я готовился не спустя рукава, так что успел активировать Ледяной Доспех, несмотря на то, что он плохо лежал на мне, когда я сливался с Шак’чи. Когда белоснежная волна безграничного жара накрыла меня, стало совсем не до шуток. Такой огонь, наполненный чужеродной волей и маной, мог меня жечь. И, первым делом, поняв, что даже Ледяной Доспех не выдержит долго давления с двух сторон, я телепортировался прочь из огненного ада, ослепляющего нестерпимо белым светом даже сквозь плотно зажмуренные глаза. Температура была настолько большой, что под моими ногами буквально текла и крошилась, выжигалась земля, заставляя ноги проваливаться в неё.

Проблема была в том, что враг как-то ориентировался внутри своего творения и чувствовал, как я исчез. Появившись метрах в тридцати от бушующего маленького зажжённого солнца, на которое было больно смотреть, даже прикрыв глаза рукой, я первым делом почувствовал, словно бы попал из раскалёной печи на прохладное вечернее побережье, несмотря на то, что воздух вокруг был горяч настолько, что видно через его искажения и колебания было отвратительно даже близлежащие объекты метрах в пяти. Обычный огонь вокруг адского огненного пекла полыхал сам собой. Остатки травы, пламя, горящее прямо на голой выжженной земле… Казалось, огню и не нужна была поверхность, чтобы гореть.

Но дело было не в этом. Враг, почувствовав, что я исчез, буквально обрушил закрутившийся смерч ослепительно-белого пламени, медленно вращавшегося ранее вокруг самого Адаалат-ка-Джаду. Огромная махина бушующей ярости, испепеляющей всё одним своим присутствием, буквально неслась на меня, желая пожрать. Вот именно в этот момент я и решил использовать блинк, поняв, что враг прекрасно меня чувствует. Переместившись вверх на десяток метров, я сразу же телепортировался ещё выше, но уже на четверть километра, зависнув в воздухе и скрывшись под покровом невидимости.

У блинка было одно замечательное свойство. На месте, откуда перемещался маг, остаётся его копия-проекция. Это недоделка, некорректный вариант использования заклинания двойников. Иллюзия, имеющая ауру и даже могущая самостоятельно мыслить и создавать иллюзорные же чары. Из минусов – существует она, если была создана в качестве остаточного следа блинка, секунды три-четыре. Из плюсов – она обладает аурой, с первого взгляда почти неотличимой от настоящей. Хоран в своё время не отличил. Именно поэтому связка блинк-телепортация позволила мне оказаться высоко в воздухе, пока мой враг обрушил всю свою чудовищную ярость и мощь на оставшуюся иллюзию, которая ещё и исчезнуть успела в океане невероятно жаркого пламени.

Пока я переводил в воздухе дух, Хранитель Огня, как звучал его официальный титул в Речном Царстве, бушевал внизу. Смотреть было по-прежнему невероятно больно. Полагаю, нормальный человек с такого расстояния и вовсе не смог, но у меня всё же необычные глаза. Совсем необычные. В прямом столкновении я вряд ли мог бы рассчитывать на хоть что-то. Но то – в прямом. Адаалат-ка-Джаду, буйствуя своим адским пламенем внизу и силясь меня найти либо пытаясь убедиться, что я уже мёртв и испепелён, тратит где-то треть моего резерва за минуту такого безумного действа. Впрочем, с его резервами и наличием Шивкамути это не слишком много. Но правда в том, что я на весь бой истратил пока что только двести восемьдесят семь единиц маны. А он уже выложился, полагаю, на тысяч пять.

Видя, что ослепительно-белое миниатюрную буйствующее солнце внизу начинает стихать, я телепортировался обратно, сняв невидимость. Итак. Мы снова напротив друг друга. Он, несколько тяжело дышащий и пока что не замечающий меня, я, относительно свежий, если не считать сильно подпалённые штаны. Источающее ужасный жар пепелище, просевшее относительно изначального уровня земли на несколько метров, разогретое до огромных температур, отчего светящееся красным и заставляющее воздух вокруг дрожать от жара. Что же, попробуем атаковать…

Мгновенно телепортировавшись за спину магу, я выдал в его сторону целый шквал капель Дождя Разочарования, сорвавшийся с появившегося в руке из инвентаря жезла. Улетевшее следом ледяное копьё попало во вспышку нового ослепительно белого пламени. На этот раз, правда, это был просто ужасающий силы взрыв, выдавший огненный шар на месте противника, диаметром метров шесть-семь. Сначала он был белым, но по мере увеличения цвет перетёк плавно в красный, разойдясь по округе жуткой волной жара. Впрочем, пейзаж, достойный какого-нибудь особо поганого местечка в Лэнге, не сильно поменялся. Я же пытался понять, что произошло.

Дошло до меня довольно быстро: у врага просто была огненная защита. Очень мощная. Перекачанная энергией настолько, что там поместилось бы две трети моих резервов. Дождь Разочарования дестабилизировал её, заставив взорваться. В том адском жаре однозначно моё копьё было развеяно. Но теперь я точно уверен, что враг потратил маны уже ощутимо больше, чем у меня вообще есть. Вытащив из инвентаря кольцо с духом грома, я использовал его, чтобы выдать мощную молнию, направив её в ту сторону, где в дребезжащем и дрожащем воздухе опять проявился силуэт противника. Мои глаза, несмотря на вспышку и оптические искажения разогретого газа, видели, что мою мощнейшую молнию враг принял на сконцентрировавшуюся в его руках с красно-алую огненную сферу. Да и защиту он явно восстановил. Мощную молнию, бьющую в Адаалат-ка-Джаду я долго держать не стал: спустя всего полторы секунды использовал блинк в сторону. И вовремя, потому что то место, где осталась иллюзия остаточного следа, буквально взорвалось огненным смерчем. Несколько более слабых уже закручивались вокруг естественным образом, да и невероятно горячий, обжигающий, наверняка бы зажаривший обычного человека ветер дул то в одну сторону, то в другую, всё время меняя направление.

Прощать восстановившуюся защиту я ему не собирался. Благодаря драгоценным глазам я видел силуэт противника. А вот он явно не понимал, где я нахожусь. Особенно с учётом постоянных телепортаций. Только на ауру пытался ориентироваться. Именно поэтому я смог безнаказанно телепортироваться ему за спину, вновь выдав мощный Дождь Разочарования и вызвав не менее серьёзный взрыв. Следом была телепортация вверх, потому что доведённый до бешенства враг решил, видимо, повторить свою миниатюрную интерпретацию Длани Шамаша. Дурной мощи у него, конечно, много. Даже Абтармахан, высвобождая в своё время всю мощь Шивкамути, чтобы сжигать армии, не мог создать столь чудовищно жаркое пламя. Такой чудовищный жар ему удалось выдать только перед смертью, когда он боролся один на один с Эмушей.

Задумчиво глядя на очередную огненную бездну, бушующую внизу, я обновил заклинание дыхательного пузыря. Раскалённый воздух, конечно, я могу вдыхать, пока нахожусь в единении с Шак’чи, но всё время возникает ощущение, будто я задыхаюсь. Внизу ослепительно-белое море начало закручиваться, формируясь в конус. Кажется, враг понял, где я от него отсиживаюсь. Ну ладно…

Сосредоточившись, я создал прямо под собой Облако Отчаяния необычной формы, которое направил опускаться строго вниз. Фактически, я сделал этакий пласт. Толщина под два метра, средняя плотность, геометрически похоже на… на плоскую тарелку, короче. Диаметром где-то под двадцать метров. С учётом того, что Фарух закручивает настоящий огненный смерч куда более широкий, это, прямо сказать, смотрится не особо зрелищно. Пакостно хихикнув, я выдал вниз поток капель Разочарования с последнего заготовленного в жезле заклинания. А потом телепортировался ещё метров на сто выше.

Столкнувшись с Облаком и Дождём, формирующийся конус, вокруг которого начинали бушевать уже настоящие ураганные ветра, сошедшие, казалось, с ума из-за разницы температур, начал терять белый цвет. На нём появились набухающие неровности, пузыри, покрывающиеся алым. Снова совершив телепортацию, но уже на землю и сильно в сторону, я навесил на себя Ледяной Доспех, с интересом смотря на то, как огромная сияющая белым светом махина с виду медленно, но на самом деле невероятно быстро расширяется, теряя свой цвет и несясь во все стороны ужасающим потоком алых, жёлтых и оранжевых волн и лепестков, то и дело закручивающихся на месте, но сметаемых нагоняющим сзади валом.

Слегка ойкнув, я выдал за пару секунд кривляниями всего тела и извращением с руками и пальцами комбинацию из девятнадцати с’мшитских знаков, создав перед собой дополнительно ещё и слегка повёрнутый под углом ледяной щит. Находившись всего метров за пятьдесят от границы ещё стабильных чар, я принял немалую часть удара накатившего огненного вала. Щит был сметён и уничтожен. Доспех выдержал, просев где-то на треть. Эффект такой, словно Арза километрах в двух Дланью Шамаша врезал.

– Да чтоб тебе вычищать глотку Эмуши, – со злобой прошипел я, не сумев вовремя сориентироваться и вынужденный принимать прямой удар сумевшего меня обнаружить врага лоб в лоб. В окружающем аду бушующего огня что-то увидеть даже драгоценным взором было почти нереально. Я только и успел почувствовать фантомные ощущения истаявшего доспеха и боль от страшно обожжённого тела благодаря предвидению. Так как частичная дезориентация сохранялась, то пришлось бить навстречу предполагаемой атаке воздушным тараном, ослабляя её. Ледяной доспех с трудом выдержал сильно ослабленное заклинание, больше похожее на перекаченное маной огненное копьё. Слетевший ледяной Доспех выгадал мне секунду, чтобы навесить новый, после чего я телепортировался.

Сложно ориентироваться, когда вокруг пляшут и мельтешат огненные лепестки и стены, а ноги буквально проваливаются в ту хрупкую и непонятную слегка сыпучую субстанцию, в которую превратилась земля. Судя по всему – не мне одному, потому как Фарух явно начал гасить окружающее пламя, горевшее даже прямо в воздухе. Вскоре мои глаза смогли различить его метрах в восьмидесяти, повёрнутого ко мне слегка боком. Значит, сам он меня пока не видит. Держится за Шивкамути. Видимо, она помогает ему управлять огнём. Пора использовать козыри…

– Таэал иилаа хдха алеалам, абн Шаб-Ниггурат! – быстро проговорил я, материализовав кольцо у себя на пальце. Рядом в чёрно-красной вспышке соткался двурогий.

Я уже давно научился стабильно удерживать четыре ментальных щупа. Даже пятый мог, но требовалась невероятная концентрация. И в бою она была недостижима. Все щупы обвили кольцо.

«Атакуй его в спину время от времени. Он пиромант. Тревожь, нападай. Сможешь убить – убей.»

Отдав приказ мгновенно сорвавшемуся с места демону, разогнавшему на своём пути оставшийся огонь, я совершил блинк в сторону, оставляя на своём месте иллюзию, попавшую под удар нового мощного заклинания Фаруха. Гудящий продолговатый бело-алый сгусток напоминал шумерское огненное копьё отдалённо. Но, полагаю, принцип действия идентичен. Там только энергии немерено. Остальное – такое же. С учётом того, что заклинание летело несколько десятков метров до меня, а взорвалось вообще пролетев ещё около сотни после, маны там было просто несметное количество. Как и стабильность чар.

Дожди Разочарования закончились, но вот одно Облако ещё осталось. Телепортировавшись прямо к врагу, появившись у него перед лицом метрах в трёх, я ударил слабой молнией, блинканув уже ему за спину. Пока Фарух отвечал на рефлексах моему остаточному следу целым огненным шквалом, я создал вокруг него метров на десять средней плотности Облако, телепортировавшись подальше от разошедшейся в стороны волны огня. Спустя ещё секунды три я увидел новый взрыв. Не такой мощный, как предыдущие, которые возникали при дестабилизации защиты, но всё же… Да сколько у него там маны? По моим расчётам, он уже потратил пять-шесть моих резервов!

Кажется, я услышал болезненный вскрик, а затем моё кольцо дёрнулось и несколько раз пропульсировало. По ментальным щупам, обвивавшим его, вернулись неясные образы. Судя по всему, Фарух сумел ранить двурогого, который вернулся обратно в Лэнг. Но и сам Адаалат-ка-Джаду был ранен в бедро. Так, теперь ему, значит, будет сложно передвигаться? А маны у меня ещё около половины… Чувствую себя глистом, который кусает слона в задницу. Вроде бы слон большой, сильный, мощный, но глист всё равно доминирует.

Сквозь гул и гудение окружающего пламени стали пробиваться звуки, похожие на сигналы охотничьих рожков. Телепортировавшись вверх, я и вправду увидел, что около зрителей, до которых огонь от нашей схватки не докатился каких-то метров сорок-тридцать, стоят несколько человек, гудящие в свои рожки. Ясно. Значит, схватка закончена.

Задание выполнено не полностью.

Награда: уровень +1

«Не сказал бы, что разочарован, » – слегка устало подумал я, телепортируясь на землю поближе к зрительскому краю и неспешной походкой отправившись к холму Раджи. Боевое напряжение спадало, а покинувший тело Шак’чи и похолодевший (градусов под тридцать пять) свежий воздух вместе с сильным ветром, вызванным нашей схваткой, дали почувствовать долгожданную прохладу.