Текст книги "Античный Чароплет. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Аллесий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 52 страниц)

– Ловушка, как мы и думали, – кивнул Брафкасап.

А вот дальше мертвецы начали делать довольно нестандартные вещи. Среди них были те, кто тащил огромные плетёные корзины, доверху наполненные небольшими булыжниками. Мёртвые имеют большую силу, нежели живые, несмотря на худшую координацию движений. И главное – по мёртвым бесполезно стрелять из луков, к примеру. Просто потому что им хоть одна, хоть десять вонзившихся стрел: урон небольшой. В них можно только запускать камни. Большие. А вот они могут такими булыжниками закидывать достаточно далёкую цель. В частности – нас.

Не сказал бы, что поток камней обрушился сплошным градом. Но летели они довольно часто и были на такой скорости крайне опасными. Мне пришлось использовать соответствующий доспех. Щит не подходил, так как прилететь могло и сзади, и спереди. Впрочем, тот доспех, который использовал я, был примитивной версией. Довольно старое заклинание, которым в Шумере мало кто пользуется. Обычно в доспех вкладывается какой-то объём маны, и заклинание работает, пока не истончится. А этот вариант имеет куда худший кпд, но зато ману берёт у пользователя в небольших количествах постоянно. Штука полезная исключительно чтобы прикрывать от случайных редких попаданий. Как в моём случае. Камни-то летели не сказать, что редко, но даром я что ли спустил столько очков на предвидение? Уворачивался почти ото всех. В основном прилетало сзади, когда я не успевал среагировать даже заранее, вот тогда-то этот древний вариант доспеха и спасал. Другое дело, что обычно его даже в подходящей ситуации не применишь: там только текст заклинания чуть ли не на полторы минуты прочтения. Сбиться проще простого. Но в схватках с обычной нежитью я как бы и не планировал получать хоть какой-то урон, поэтому заготовил эти чары заранее, чтобы случайные попадания не сносили личных защит.

Пока что враги никого даже задеть не смогли. Какими бы тяжёлыми ни были камни, летели они в магов, меджайя и джунуюдха. Все они либо уворачивались, либо вообще отбивали подобные снаряды. Но долго такой обстрел продолжаться не мог: нас банально изматывали перед схваткой. И расслабляли. Как можно расслабить обстрелом камнями размером с полкулака взрослого человека? Очень просто. Когда с неба сыпятся камни, как-то уже не очень ожидаешь, что сейчас в тебя прилетит стрела смерти. Грубая подделка, конечно. С шумерским или греческим вариантом не сравнить. Но какая разница врагам, если их стрелы убивают не хуже? Мы все забыли про дошанов. А вот тот, кто управлял боем, не забыл. И начал их использовать.

Так уж получилось, что одна из первых стрел ударила в меня. Она была настолько неожиданной, что даже увидев зеленоватую вспышку краем зрения за полсекунды до того, как это произошло в реальности, я всё равно не смог отклониться. Отчасти это связано с не слишком плотным, но всё же наличествующим строем джунуюдха рядом со мной, благо, их было семь десятков в нашем отряде. Огромная сила. К счастью, я не ходил в этом походе без минимум двух личных защит. Одну-то мне и снесло, заодно слегка отбросив.

Эмушитские поделки я называю грубыми не просто так. Стрела смерти – ювелирное заклинание магов смерти и, чуть реже, некромантов. Очень точная, красивая, а главное – эффективная. Против неё не помогает большинство щитов и доспехов других школ. Не так много магов заранее носят в «постоянном резерве» некротические защитные заклинания. А кроме них, собственно, помочь могут всего пара типов щитов. К примеру, огненный доспех вполне может помочь не только против заклинаний холода, но и против водяных чар, а ещё – помочь выдержать разреженное пламя. Огненную стрелу останавливают обычно чем-то ледяным, но вот чтобы пройти через горящий лес, вовсе не обязательно использовать именно ледяной доспех. Огненный тоже подойдёт. Точно так же против водяной стрелы, к примеру, вполне может подойти что-то против кинетических атак. Доспех Ану не предназначен, вообще говоря, для остановки крупных камней или копья, он больше от всяких там клыков и прочего. Но он вполне в состоянии замедлить и ослабить и мощный удар. А вот против стрелы смерти непрофильные заклинания защиты не помогают. Именно поэтому весь смысл этого замечательного атакующего заклинания быть выпущенным с максимальной скоростью и доставить свою смертоносную начинку к цели как можно точнее.

Чем отличается эмушитский вариант? Он очень энергозатратный, не такой быстрый, куда более заметный. И, главное, обладает мощным импульсом. Не в смысле быстро летит, а в смысле – больно бьёт и толкает. Эти удары гнилоруких недоличей-дошанов не просто бьют сконцентрированной силой смерти, но ещё и врезаются как пара хороших больших дротиков. Вроде бы это и хорошо, ведь поражающая сила больше? Только, судя по тому, что я видел и вижу, какая-нибудь ледяная стрела вместе со стрелой смерти из шумерской школы маны вместе потратят меньше процентов на двадцать, чем одна эта несчастная стрела дошанов. И удар пусть и неприятный, но если попадёт в обычный деревянный щит, то не повредит. А нормальный маг должен первым делом что-нибудь кинетическое на себя навесить. Местные же храмовники и вовсе труднопробиваемы в этом плане. Они и телами обладают крайне крепкими, и регенерацией повышенной. Собственно, из-за этой особенности дошанских стрел смерти, мой кинетический доспех перегрузился и слетел, а личная защита поглотила сам заряд. Меня только слегка тряхнуло и покачнуло, не более.

Как только полетели ядовито-зелёные сгустки, Абтармахан перепрыгнул стену и молнией метнулся к вражескому строю. Его было хорошо видно. Он не принимал пока свою форму Кобры, но тело у него покрылось огнём, а скорость была огромна: раза в четыре быстрее бегущего взрослого человека. С противоположной стороны лагеря, обернувшись, я увидел похожую картину, только Брафкасап не медлил, а сразу принял форму Ледяного Ящера, развив в ней просто ужасающую скорость. Я как-то видел бегущего крокодила. Зрелище не для слабонервных. Эта с виду неуклюжая тварь может развивать огромную скорость. Брафкасап сейчас чем-то её напоминал, только был ещё быстрее. А когда он ворвался в строй мёртвых, то просто вспыхнул светло-синим. Через секунду, проморгавшись, я увидел промороженных врагов, многие из которых замёрзли лишь частично, что, в общем-то, не мешало Брафкасапу буквально сметать мертвецов целыми шеренгами. Что с него, что с обратившегося Коброй и занимающегося чем-то похожим Абтармахана стрелы смерти эмушитов просто слетали, разбиваясь о ледяную или огненную проявившуся кожу, своим рисунком похожую на чешую.

Пока два брахмана буйствовали, остальные просто копили силы. Воины прикрывали чародеев, те же изредка огрызались во врага. Абтармахан и Брафкасап сметали мертвецов десятками, мы же сосредоточились на врагах более опасных – дошанах. Стоило хоть кому-то из этих тварей показаться и выделиться среди толпы себе подобных, как в него тут же летело несколько магических снарядов. Я не бил чем-то крупным или масштабным: силы нужно было экономить. Вместо этого во всех немёртвых недоличей срывались целые небольшие серии из лезвий ветра, которые я за время своих странствий отработал до такого уровня, что мог создавать обычным взмахом руки. Вместе с простыми воздушными заклинаниями летели вперёд и огненные стрелы. Их я заготовил порядочно: больше двенадцати штук. На одного дошана требовалось одно попадание, чтобы сильно повредить. Из-за расстояния попасть было не так-то и просто, поэтому в основном я мазал. Но точно могу сказать, что трое были на моём счету.

«Грандиозное сражение», каким бы оно ни казалось страшным, потихоньку заканчивалось. Буйство двух монстров-брахманов сложно пережить даже полутора тысячам мертвецов. Если бы те имели возможность зажать монструозные фигуры ящера или змея, то ещё куда ни шло, но в данном случае оба брахмана сражались лишь с ограниченным количеством противников, вынужденных держать лагерь в кольце. Несколько десятков джунуюдха, разбившись по отрядам, вышли из-за укреплений и отправились добивать уже сильно разреженных противников.

– Это было просто, – фыркнул стоявший недалеко от меня сатьян. Молодой, кстати: лет тридцать пять, наверное. Не особо сильный, но достигнув в таком возрасте своего звания, он стал претендентом на вступление в Совет Коллоннады. Лет через тридцать, наверное.

– Не спеши, – машинально отзываюсь. Во-первых, потери всё же были: дошаны убили не меньше полутора десятков человек. Во-вторых, камни, которые кидали мертвецы, всё же по кому-то попадали. Не смертельно, но могли и сломать что-нибудь при неудачном падении. К тому же, я, кажется, слышал позади ржание. Вероятно, по лошадям попадания были куда как более частые и неприятные. И в-третьих, о чём я беспокоился больше всего, так это о том, что нас просто заманивали в ловушку. Собственно, именно поэтому Абтармахан сказал магам и джунуюдха беречь силы: это может быть далеко не конец. И да. В Совет этому сатьяну точно пока ещё рано, раз эти мысли витают в голове у меня, а не у него.

– С чего бы? – насмешливо спросил он.

– С того, – мрачно указываю пальцем вперёд. Рядом слегка проявился Шак’чи, начав издевательски верещать, подпрыгивая на месте и тыкая пальцем в ту же сторону. Сатьян сначала не понял, на что мы указываем, но потом, приглядевшись, увидел, что на холм неподалёку поднимаются фигуры людей. Живых людей, судя по всему.

– Выродки Эмуши!

– Они самые, – киваю. – И в этот раз пришли сами. А раньше мертвецов посылали. Знаешь, что это значит?

– Что?

– Что мертвецов с ними теперь намного больше, – сузил я глаза.

Брахманы отошли назад в лагерь, который всё сильнее старались укрепить жрецы-строители Имхотепа. Абтармахан начал тихонечко передавать ману из Шивкамути Брафкасапу, хотя для всех они просто что-то делали с непонятным артефактом на шее Огненной Кобры. Шак’чи словно с ума сошёл: он проявлялся в воздухе полупрозрачным силуэтом и весело прыгал, насмешливо хлопая лапами друг о друга, показывая на всё прибывающих эмушитов и их мертвецов, а затем опять исчезая. Сатьян, вставший ко мне несколько ближе, тихо сказал внезапно охрипшим голосом:

– Сколько же их тут, о, Великая Тысяча⁈

– Больше, чем было, – мрачно замечаю. Перед моими глазами внезапно встали старые воспоминания о войне с куклусами. Тысячи обезображенных тел зомби-полудемонов, оскаленные полугнилые пасти, когда-то давно бывшие ртами. Заострившиеся зубы… Но не это главное. Главное – число. Огромные орды миньонов, возглавляемые некромантами архимага-ренегата. И теперь снова.

На этот раз нас никто не окружал: было незачем. Брали скорее в полукольцо. Если бы нам пришла в голову дурацкая идея покинуть лагерь и побежать, то далеко бы мы от такого количества нежити не убежали бы. От мертвецов необходимо отступать, маневрируя, прячась в складках местности, проходя через овраги, буреломы, рощи и леса. Ими управляют некроманты. И некроманты не всегда правильно могут идти по следу. Но когда они настолько близко, оторваться и запутать следы не получится. А дальше неутомимость мёртвых победит жажду жизни живых. К тому же, в нашем тылу наверняка есть пара сотен мертвецов, которые если что нас задержат. Хотя тут и задерживать нет смысла.

Когда мы ставили этот лагерь, то выбирали казавшееся в то время довольно удачным место: равнинное поле, заканчивающееся холмом метрах в шестиста. Впереди поворот дороги, уходящей за рощу. Примерно оттуда и должны были появиться в тот момент враги. Позади лес, но он начинается километрах в двух. Холм находится справа от дороги по ходу нашего движения. А роща впереди, получается, продолжается влево эдаким полукругом, ограничивая поле с той стороны примерно в километре от нас. Как ни крути, а со всех сторон открытое пространство. Казалось бы, и подойти незаметно невозможно. Ага. Так оно и есть. Если у врага была бы тысяча бойцов, то незаметно не подойти. Даже двумя-тремя тысячами не подойти. Только вот парадокс: чем их армия больше, тем незаметнее она двигается. Почему? Потому что той громадине, которая выходила к нам, не надо было подбираться незаметно под самые стены хлипкого лагеря. Ей даже на то расстояние, куда встали мертвецы-камнеметатели, подходить было не нужно.

Огромная шагающая вразнобой масса мертвецов подходила со всех сторон. Среди них были мужчины, женщины, дети, животные… Не было только птиц. Кажется, крысы ползали прямо по телам этих мёртвых воинов. И хорошо, если крысы живые. Но, подозреваю, это не так. Я стоял, как обычно, босым, так что первым ощутил, как подрагивает тихонечко земля от поступи армии дикарей. Впрочем, сейчас мы могли лицезреть настоящее величие народа, который высокомерно называли диким. Хотя, не сказал бы, что эмушиты в этот момент перестали видеться мне дикими, но теперь они действительно внушали страх. Я не знаю, сколько там было мертвецов. Может – десять тысяч. Может – двадцать. Но точно не меньше. Сплошная река полугнилых, доносящих до нас даже в отсутствие ветра чудовищный смрад разлагающихся тел, некоторые из которых раздулись от трупных газов, текла и текла, не прекращаясь. Немалая часть врагов явно скрывалась за холмом, между деревьев. Не потому что пряталась, нет – потому что их отвратительные товарищи заполнили всё вокруг своими телами, не оставляя места. И сколько бы шагов эта чудовищная орда ни делала вперёд, свободного пространства больше не становилось.

У меня оставались в ноусе остатки силы Шивкамути. Ничтожные, которые должны были выйти в течение месяца-другого. Но они всё ещё иногда посылали мне на границу сознания лёгкое будоражащее чувство связи с окружающей природой. Ничтожное, почти незаметное. Но конкретно сейчас даже оно зашевелилось, позволяя мне ощутить, как стонет сама земля, когда по ней идут все эти монстры, топча и поливая растения своими трупными ядами, отравляя окружающим смрадом своей проклятой шаманами эмушитов плоти воздух, заставляя задыхаться зверей и птиц.

– Тиглат! – я мотнул головой, прогоняя наваждение. Повернулся к подошедшему Абтармаханау.

– Да?

– Видимо, они решили не мелочиться.

– Мы здесь положим огромную часть их армии? – пожимаю плечами. – Сколько бы их тут ни было, мы всё-таки очень крепкий кулак. Эти силы следовало бы поберечь для сражения с основными войсками. Даже, может, пропустить нас и…

– Мы опаснее, – неожиданно выдал Абтармахан. – Без нас основная армия ослабнет настолько, что просто не сумеет без безумных потерь победить. Наши потери невосполнимы в короткие сроки, а эмушиты могут поднимать из мёртвых похалайцев своих мерзких гхури столько, сколько пожелают. Я хочу, чтобы ты остановил их.

– Ты головой ударился, пока дрался? – приподнял бровь я.

– Не там, – поморщился брахман. – Здесь. Около стен лагеря. Ты знаешь, как.

Пару секунд я смотрел на него, потом до меня дошло.

– Понял, – киваю. Все, кто слышал наш разговор, недоумённо косились. Но всё же, видимо, решили, что одновременно сошедшие с ума Адаалат-ка-Джаду и его ученик – это уже слишком.

– Хорошо. Когда они подойдут, не раньше! И ещё. Ты же умел управлять погодой? Пусть ветер дует от нас, а то мы умрём попросту задохнувшись. А теперь – восстанавливай силы. Минут двадцать у нас есть.

– С чего бы? – удивился я. Брахман лишь молча махнул рукой куда-то мне за спину. Глянув туда, я увидел спокойно едущих в нашу сторону восьмерых человек. Живых. Они ехали со стороны холма. Там же стояли и другие живые эмушиты. Мертвецы всё стягивались, а живые… Чёрт знает, сколько их там. Много – это точно. Очень много. Кажется, будто по зелёному холму прошёлся пожар, оставив чёрное выжженное пепелище: именно такую картину издалека создавали обладатели антрацитово-чёрной кожи.

Сосредоточившись, я почувствовал, как мана чуть ускорилась, двигаясь по духовным линиям. Мои губы зашептали нужные слова, которые я, кажется, не произносил ещё со времён, когда нужно было надувать паруса на кораблях Трои. Нужно было только понять, откуда и куда я хочу позвать ветер. Логично, что из-за наших спин в сторону полукольца мертвецов. А это какие части света? Впрочем, у меня есть системные инструменты и собственные ощущения, присущие многим магам. Сейчас… Примерно… Юго-запад… С юго-запада на северо-восток…

Ветер знойный, ветер закатный!

Принесите мне песок с юга, соль – с севера.

Нот и Зефир, повелители звенящих бурь,

Отпустите слуг своих, дабы принесли они мне соль и песок!

Разреши Эол, повелитель ветров!

Разреши Адад, сотрясатель небес!

Разрешите звать дыхание ваше!

Принесу его на далёкие земли,

Возвещу бурю, возвещу ураган.

Странные и немного необычные строки стали квинтэссенцией шумерской погодной магии и отдельных греческих соответствующих заклинаний. Тем не менее, получалось эффективнее. Я не добавил несколько строк, долженствующих вызывать мощный ветер, способный двигать корабли. Нам ведь такое не надо? Лёгкий бриз из-за спин едва ли дул на пару метров в секунду, но уже этого потока воздуха было вполне достаточно, чтобы ядовитый смрад потихоньку стал отступать. Я вложил больше четырёх с лишним сотен единиц маны, так что, надеюсь, часа три нормального воздуха у нас будет. А теперь, как и говорил Абтармахан, следует восстановиться. Только личную защиту начитаю…

Не знаю, о чём там говорили Абтармахан и эмушиты, но разъехались они довольно быстро. Кстати, я далеко не сразу заметил, что наши враги скакали на мёртвых лошадях. Адаалат-ка-Джаду же, понятное дело, взял живую животину. Я к тому моменту медитировал уже довольно долго, впитывая лёгкую и воздушную, но немного промозглую и сырую облачную ману. Восстановил почти всё, что было потрачено за последний бой и на заклинания после него. Перед началом атаки эмушитов следовало подготовить то, что Абтармахан просил. Нужное заклинание у меня было заготовлено в ауре, но следовало ведь ещё и правильно прикинуть зону воздействия, задать нужные параметры…

– Сейчас начнётся… – завороженно заметил тот самый сатьян, который всё так же стоял рядом со мной. Он был прав. Мерно и ритмично до нас стали доноситься звуки барабанов. Шли они от холма, занятого огромным количеством эмушитов. Они выносили огромные барабаны, били в них. Били. И били. И били… Я слышал об этих их инструментах. Такие же мерзкие и жуткие, как и большинство поделок этих уродов. Делался такой барабан из человеческой кожи, содранной заживо. И в каждом мучилась душа жертвы, пошедшей на его создание. Оттого любой удар по такому «музыкальному инструменту» издавал не просто звук, но заключенный в звуке вопль, крик боли. Человеческое ухо не в состоянии воспринять это, но человеческое подсознание – вполне. Обычные люди не понимают, откуда им слышаться чьи-то беззвучные страдания, почему каждый удар в барабаны заставляет содрогаться внутренности, скручиваться в мерзкий сжатый липкий комок страха. Игра на таком барабане требует определённой сноровки. Как обычный человек может охрипнуть от бесконечных криков, так и пытаемая душа вполне способна перестать кричать, если заставлять её это делать слишком часто. Так что необходимо «чувствовать» жертву. В основном занимаются такой игрой ученики шаманов. Один барабан бьёт раз где-то в сорок-пятьдесят секунд. Только со стороны эмушитов их вполне достаточно, чтобы доносить до нас настоящий марш ада, разверзшегося на земле. Мне же было вдвойне тяжело: я воспринимал звуки ударов в барабаны далеко не так, как обычный человек. Привыкнув «слышать» ауры, я теперь вынужден был содрогаться от бесконечных воплей и криков, которые, будучи не слышимы обычными ушами, всё равно терзали мой разум. Концентрация и мысль постоянно сбивалась…

«Да заткнитесь вы уже! Плевать мне, что вы там чувствуете!» – яростно подумал я. Как ни странно, но это даже помогло. Отстранившись от воплей узников колдовских инструментов, я стал куда как легче думать, сбросив очередное наваждение. Мертвецы всё ускоряли своё шествие, так что мне нужна была сосредоточенность. И я её всё же достиг. Судя по тому, что живые эмушиты пока не спешили атаковать, играя свою жуткую музыку, а мертвецы неслись с одной стороны, враг планирует оттянуть наши силы на северо-восточное направление, после чего своими живыми солдатами, измотав, ударить с юго-западного. Ну, это не одному мне понятно. Главное не забывать, что живой эмушит опаснее поднятого ими зомби: он умнее, быстрее. Зомби хоть и более сильные, но в остальном живым проигрывают. Однако это и Абтармахан понимает.

Вот уже до мертвецов остаются сотни метров. Около трёхсот. В нас начинают лететь первые камни. Вокруг слышатся маты сквозь зубы. Но редкие: джунуюдха редко ругаются. Они вообще почти не говорят. Воины стараются сжать оружие покрепче. Но смерти большинство из них не боится: они и так смертники. А вот со стороны чародеев всё не так радужно. Если на джунуюдха барабаны не особо действуют, то вот на магов они произвели неприятную атаку по психике. Это не считая одного только вида огромных орд, задние края которых едва-едва показались из-за природных препятствий. К счастью, ситуацию чувствовал не только я. Брафкасап тоже:

– Харррааа! – его голос был первым. Следом яростный крик поддержали джунуюдха. Никаких речей в поднимающемся гуле, барабанных ударах и постоянном фоновом шуме. Только такой вот вопль. Но он сработал: все, даже те, кто буквально недавно трясся, не в силах убежать, приободрились и сосредоточились. Мертвецы эмушитов пересекли отметку в полторы сотни метров… В сотню… Пора!

Я сосредоточился. Около тысячи единиц маны ухнули просто в никуда. Так казалось сначала. Но я знал, что это не так. Примерно на расстоянии в полсотни метров от наших стен начало в сторону от лагеря расползаться медленно краснеющее облако тяжёлого тумана. Полукругом, примерно так, как наступали мертвецы, невысоко, всего лишь метра два над землёй, оно было довольно густым. Какая-то масса наших мёртвых врагов сумела пробежать эту область раньше активации заклинания, но вот дальше… Джунуюдха на стенах уже вступили в бой, точно снося своими копьями куски черепов и прогнившие мозги зомби. Враги по этому поводу даже не беспокоились: их задача была завалить нас трупами. Хоть всю армию под стенами положить: какая разница? Главное – перебить и максимально ослабить. Но вот туман разросся до больших размеров. Он ещё был полупрозрачный, когда выбегающие из него зомби стали замедляться. Не сразу всем стало понятно, что первый удар по стенам так и не смог перерасти в полноценный натиск. Маги спокойно выбивали дошанов, как и раньше. Джунуюдха защищали себя и нас от летящих камней. Меджайя охраняли медитирующих жрецов в центре и успокаивали лошадей. А многие зомби эмушитов к стенам, пробежав после выхода из туманного облака десяток-другой метров, начинали уже ползти, падая и замирая прямо под ними. Не сразу это стало видно в общей массе. Но армия мертвецов была вынуждена остановиться спустя примерно минут пятнадцать ожесточённой рубки. Всё поле перед лагерем было усеяно трупами. Многие скопились под стенами, но многие валялись даже не добежав до них. В облаке тумана и вовсе выросла ещё одна небольшая стена из тел.

– Однако, – Абтармахан подошёл слегка неожиданно. – Даже я не думал, что это будет так эффективно. Если выживем, ты у них станешь не менее важной целью, чем я или Брафкасап, – брахман задумчиво окинул взглядом открывающийся вид на копошащихся на пространстве перед лагерем мертвецов. Некоторые из них неуклюжими дергаными движениями переваливались. У большинства самопроизвольно двигались отдельные части тел. У кого-то просто отказала часть тела… Но большинство довольно быстро затихали. – Сколько их тут? Тысячи три? – на глаз определил брахман.

– Типа того. Хотели сходу прорвать нашу защиту и завалить плотной толпой трупов. Тогда даже джунуюдха немногое смогли бы сделать. Даже если бы обратились.

– Отлично. Много потратил?

– Около четверти сил. Чуть меньше, – несмотря ни на что, я был доволен. Испытания прошли более чем успешно. Лучше условий и придумать нельзя: целая плотная река мертвецов течёт прямо через густо насыщенную туманом разочарования область. От эпичности и сюрреалистичности картины даже эмушиты перестали долбить в свои проклятые барабаны. Мне Система даже начислила сто девяносто третий уровень.

– Я помогу восстановить, – брахман положил мне руки на спину, начав медленно передавать свою энергию. Конкретно сейчас, кстати, он вливал в мои духовные линии не свой жуткий коктейль из безумной огненной смеси праны и маны, а чистую ману. Судя по всему – напрямую из Шивкамути. Уж эту своенравную силу я узнаю везде и всюду.

– Спасибо, – благодарно киваю, когда моя мана полностью вернулась в норму к максимальному значению.

– Не за что. Лучше повтори этот свой фокус ещё пару раз, – хмыкнул он.

– Конечно, – я оскалился. Была у меня ещё одна задумка по использованию Облака Отчаяния.

Оно, кстати, значительно поредело и начало постепенно спадать. Мертвецы и контролирующие их шаманы без дела не сидели. Пока Абтармахан вливал в меня ману, их барабаны вновь зазвучали, правда теперь они на волне всеобщего подъёма, вызывали скорее раздражение, чем страх. Мертвецы пробовали тем или иным образом преодолеть туманное красное облако. Пробовали пробежать через него быстрее, сбившись плотным строем, проползти… Видно было, что враг экспериментирует. Разумеется, я лагерь окружил не сплошным кольцом, так что пройти-то было можно, но это значило, что давление на огромный участок стен сильно ослабнет. Такой штурм врагам был не нужен.

Вообще говоря, мертвецы могли бы просто попробовать постоять тут подольше и подождать, пока мы устанем. Но «игра в гляделки» будет недолгой. Припасы у нас есть. Если что, то всегда можно убить лошадей. А с востока идёт основная армия. И отстаёт она сейчас дня на два-три. Джунуюдха невероятно выносливы. Маги, большинство из которых храмовники, – тоже. Нас не измотать регулярными стычками за это время. Мы вполне сможем отдыхать посменно, резко вставать по тревоге, атаковать… Ночь без луны не в ближайшие дни, так что вариантов у эмушитов не так уж и много. Хотят расправиться – нужно расправляться сейчас.

Видя, что Облако Отчаяния начало слабеть, мертвецы после некоторых осторожных попыток, вновь побежали атаковать. Сначала – разреженной толпой, а потом всё более плотной, начав взбираться по трупам своих предыдущих товарищей по несчастью. Как я и опасался, на мёртвых телах были далеко не живые крысы. В первых рядах их не было. Оно и логично: сначала завязалась бы обычная драка, а потом эти твари бы полезли под ногами. А потом они первые начали обращаться в обычные обезображенные трупы в Облаке Отчаяния. Но теперь, когда Облако ослабло, да ещё и становилось всё более неоднородным и разреженным из-за пробегающих сквозь него мертвецов, эти твари буквально лезли под ноги наших воинов. Они кусали, затаптывались, заменялись новыми товарками, которые снова пытались укусить хоть кого-нибудь.

Жрецы Имхотепа делали свою работу отменно. Они буквально выбивали мощными телекинетическими толчками тех врагов, которые умудрялись отвоевать себе на огромном вале из трупов, остатков телег и земли хоть какое-то пространство, грозя устроить прорыв.

Мне тоже приходилось сражаться. Впрочем – немного. В основном моё участие ограничилось всего одним заклинанием. Зато каким! Воздушный таран буквально разнес, смял и поломал, наверное, до сотни тварей. Такая эффективность никогда бы не получилась против живых людей, но мёртвые просто шли самой плотной толпой, какой только могли: им было плевать на удобство, плевать на воздух. Вообще на всё плевать. Им нужно было только пробить, прогнуть, протолкать и продавить в конце концов нашу оборону, потому что стоило лишь сломаться нашему строю, как нам конец. Никакие превращения джунуюдха не помогут, никакие заклинания. Выжить смогут в том аду, который начнётся, только достаточно сильные маги-одиночки вроде того же Абтармахана. Он вместе с Брафкасапом с разных участков стены буквально испепеляли/замораживали врагов, но обратиться своими боевыми формами не могли. Если они это сделают, то наш отряд тут же окажется смыт: они принимают на себя немалую часть давления. Да и такая толпа мертвецов сможет даже их двоих взять числом. Видя, что положение отчаянное, я решил применить наш козырь во второй раз. Новое Облако Отчаяния. Но на этот раз – с другими параметрами. Высота не более трети метра. Большая площадь. Мертвецы начнут падать не сразу, но вот координация движений, и так отвратительная, станет ещё хуже. А потом критическое количество повреждений в удерживающих их чарах скажется, попросту лишив их ног. К тому же мой удар станет фатальным для всяких крыс, змей и прочей мелкой воскресшей гадости.

Бой был столь чудовищный и интенсивный, что у меня после применения моего второго «подарка» осталось всего чуть больше полутора тысяч маны. Кажется, я не подписывался на такое, когда поступал на службу Тарджабалахасару. Мне столько не платят! И вообще…

Новая слетевшая личная защита оборвала мои мысли. Эта была последняя. Против дошанов у меня мало что есть. Только Алый Доспех из старых чар, но его надо ещё начитывать. Маны было не слишком много: стоило беречь. Поэтому я вынужден был материализовать в своей руке посох из белого дерева. Шак’чи, проявившись в воздухе полупрозрачной фигурой, воинственно заверещал, потрясая кулаками, после чего нырнул в посох, заставив его вспыхнуть и даже слегка обжечь мне руку. Выйдя в передние ряды, которые оказались продавлены мертвецами, я стал жёстко и быстро бить их в грудь и головы. Один удар на каждого. Больше не требовалось. Совершенно не теряя концентрации даже от отдающих уже каждым ударом болью в голове барабанов, я начитывал Алый Доспех. Заклинание применялось мной за всю жизнь всего дважды. Совершенно не понимаю, как я не сбился во время чтения. Но в любом случае, вскоре вокруг меня появились искажения воздуха. Это было похоже на то, как искажается воздух над костром. Только, помимо прочего, сами искажения были слегка красноватыми, а иногда мелькали целые алые жилки.

Духовные линии постоянно пропускали через себя ману. Алый Доспех – прекрасная, но затратная разработка кого-то из архимагов Шумера, жившего лет триста назад или около того. Идея, насколько я понимаю, была в создании универсальной защиты для боя с некромантами. Отражает большинство проклятий и заклятий на основе силы смерти, да ещё и кинетическая защита лишь немногим хуже Доспеха Ану. Из минусов – требует постоянного потока маны на поддержание. Затратен. Для архимага ещё нормально. Сильный магистр… Ну, тоже выдержит. А вот для меня, человека, по резерву находящегося где-то между магистром и мастером…. Ну, такое себе. Это для магического боя. Но я не собирался больше применять каких-то заклинаний. Только бил посохом и защищался доспехом от попадавших стрел смерти и частых ударов кулаками, когтями и поганым оружием вроде хлипеньких веток-дубинок. Физические удары доспех отражал не особо удачно: до меня они доходили. Когти некоторых зверей, чьё количество становилось всё меньше, соскальзывали. А вот дубинки и камни долетали. Но сильных повреждений не наносили. Заклинание смягчало их удары, так что оставались лишь небольшие ссадины и синяки.