Текст книги "Проклятие некроманта (СИ)"

Автор книги: Алаис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)

Глава 50. Подозрения

Новость о том, что утром следующего дня войско Империи наконец-то направится в сторону Воющей Долины, Вайат воспринял со смешанными чувствами. С одной стороны, он успел подготовить запрошенные правительницей полторы сотни инквизиторов, большинство которых являлось закаленными телом и духом бойцами, верными ему и преданными Свету. С другой же – отец-настоятель все еще не был назначен, а отдаленные монастыри остались обескровленными и уязвимыми, что в скором времени могло принести немало бед.

Но в душе Вайата теплилась надежда. Вопреки худшим его ожиданиям, идея использования священной крови для изготовления алхимических снадобий была воспринята без серьезного ропота. Во многом этому поспособствовали слова братьев, стоявших бок о бок с отцом-инквизитором во время испытаний, да и новый брат-архивариус не преминул напомнить о повсеместно практикуемом кровавом освящении стрел и клинков. К тому же, брат Лирент, создатель зелий, поклялся Светом, что кровь инквизиторов в составе его творений не подвергается оскверняющим изменениям магией или иными средствами. Такая клятва считалась священной и звучала редко, так как считалось, что нарушивший ее понесет суровую кару. И хотя Вайат навскидку не мог припомнить ни одного виденного воочию подобного случая, слова Лирента заставили всех недовольных умолкнуть.

В конце концов, новое оружие давало оставшимся в монастырях братьям шанс на выживание, покуда инквизиторы не вернутся из похода в земли некромантов. А ради этого, как рассудили немногие скептики, можно было закрыть глаза на нетрадиционное использование крови, к сбору которой приступил брат-алхимик, едва окончилось собрание.

А вскоре Вайат получил распоряжение, в соответствии с которым инквизиторы должны были отправиться к перевалу у Воющей Долины первыми, чтобы проверить прилегающую территорию на предмет скверны и нежити и, при необходимости, избавить от нее многострадальные земли Империи. Со стороны – ничего необычного, привычная тактика. Но в этом приказе отец-инквизитор увидел и скрытый смысл: королева не доверяла магам, прибывшим в назначенное место несколькими днями ранее. И Вайат в этом был с ней абсолютно солидарен.

***

Перевал через горы, окружавшие Воющую Долину, находился в трех днях пути от столицы Империи. Вайат с большей частью своего отряда выдвинулся налегке, оставив обоз позади в сопровождении пары десятков братьев, поэтому рассчитывал покрыть это расстояние за два дня.

Отец-инквизитор не опасался серьезных стычек так близко к столице, а пополнить припасы и расположиться на ночевку между марш-бросками планировал в крупном поселении, находившемся на полпути к Воющей Долине. Некогда основанное ветеранами, чудом выжившими во Второй Войне с некромантами, оно всегда напоминало Вайату скорее небольшую крепость, окруженную жилыми и хозяйственными постройками, чем обычный мирный поселок. А использование его в качестве перевалочного пункта было такой же привычной практикой, как и отправка инквизиторов в качестве авангарда.

К вечеру первого дня Вайат воспрял духом. За то недолгое, показавшееся ему вечностью, время пребывания в центральном монастыре с прилагающимся ворохом больших и малых проблем, он уже успел соскучиться по обычной битве с нежитью, где все просто и очевидно. И шагая бок о бок с братьями, Вайат испытывал прилив сил, ощущая себя подобно застоявшейся лошади, наконец-то выпущенной на волю.

Весенние сумерки наступили быстро, и до поселка инквизиторы добрались уже затемно. Приняв от невозмутимого старосты ключи от бараков и склада с продовольствием, Вайат благодарно кивнул и отправил своих людей располагаться на отдых и ночевку. Сам же он не ощущал усталости, хоть и понимал, что его телу необходим отдых перед марш-броском следующего дня. Но отец-инквизитор не мог отказать себе в удовольствии прогуляться в одиночестве – роскоши, в последние дни почти недостижимой для него в монастыре. Но стоило Вайату выйти на безлюдную окраину поселка и остановиться, медленно вдыхая стылый воздух, как за его спиной раздались торопливые шаги.

– Отец-инквизитор, – почтительно обратился к нему подошедший, – простите, что нарушаю ваше уединение.

– Что-то случилось, Толб? – устало поинтересовался Вайат.

– Я... мне нужно с вами поговорить.

Прозвучавшее в голосе смущение, совершенно не свойственное невозмутимому предводителю флагеллянтов, удивило отца-инквизитора.

– О чем?

– Меня беспокоит поведение вашего помощника.

Вайат молча посмотрел на инквизитора снизу вверх и повел рукой, предлагая говорить дальше. Но тот молчал.

– Какого именно помощника? – произнес отец-инквизитор, поняв, что брат из северного монастыря либо не увидел жест в темноте, либо не понял его значение. – У меня их несколько.

– Гунтада.

– Что, по-твоему, с ним не так? – спросил Вайат, ощущая, как в груди ледяным осколком зашевелилось дурное предчувствие.

– В последние дни он странно себя вел, – начал Толб. – Пропускал тренировки, почти не появлялся на общих молитвах... Возможно, я чего-то не понимаю, но его поведение с момента нашего знакомства сильно изменилось.

– Скорее всего, он просто устал, – облегченно выдохнул отец-инквизитор. – Гунтад только и делал, что выполнял мои поручения.

– Это не все, – тихо продолжил предводитель флагеллянтов. – Мое чутье... Вам, наверное, известно о нем.

Вайат кивнул, снова забыв о темноте. Толб заслуженно считался одним из лучших демоноборцев и нередко распознавал одержимых раньше, чем те сами понимали, что с ними что-то не так.

– Да... наслышан, – глухо ответил отец-инквизитор. – Говори прямо. Ты считаешь его одержимым?

– Я... не знаю, – в голосе Толба прозвучала растерянность. – Однозначного ощущения этого нет. Но в брате Гунтаде есть что-то такое, что заставляет меня сомневаться. Возможно, он не одержим, а подчинен. Я видел немало демонов, и некоторые из них настолько долго находились в нашем мире, что оказывались способны держать под контролем сразу нескольких человек, помимо непосредственного носителя, но... Все они были обычными людьми. Я не помню подобных случаев среди братьев.

– Я тоже, – мрачно согласился Вайат, – и предпочел бы, чтобы Гунтад не оказался первым в истории инквизитором-марионеткой.

Повисла вязкая тишина, разбавляемая лишь скрипом и шорохом ветвей деревьев – поднялся ветер.

– Думаю, я вас понял.

Прозвучавшее в голосе Толба удовлетворение холодком пробежало по спине отца-инквизитора, но в груди его разгоралось пламя.

– Почему ты поделился подозрениями только сейчас? – спросил он.

– Был занят сборами, – виновато ответил флагеллянт. – А когда появлялось немного свободного времени – рядом с вами постоянно кто-то был. В том числе – и сам Гунтад... Что-то холодает, – неожиданно заметил инквизитор. – Не хотите вернуться? Времени на отдых осталось не так уж и много.

– Я скоро буду, – коротко ответил Вайат. – Можешь идти.

Едва дождавшись, пока Толба не стихли вдалеке, отец-инквизитор со всей силы врезал кулаком в ствол ближайшего дерева и тихо зашипел в бессильной ярости. От воодушевления не осталось и следа.

Глава 51. Длинная ночь

Приближение инквизиторов ничуть не улучшило ни состояние, ни настроение Сардууса. Вестей из Солнцеграда больше не поступало, а об использовании своей способности к прорицанию принц запрещал себе даже думать. Вместо этого он занимал свой разум мыслями о том, что делать с артефактами некромантов, когда они наконец попадут в его руки.

Последний приказ умиравшего отца недвусмысленно говорил о том, что Сардуус был обязан выполнить порученное ему ранее задание. Но отдать артефакты брату означало обречь их на гарантированное уничтожение: к некромантам отношение Сартимуса – короля Сартимуса, как уже неоднократно в мыслях поправлял себя принц – было таким же определенным, как и ничуть не скрываемая нелюбовь инквизиторов к магам. Так что мысли Сардууса, наблюдавшего сквозь магическую сферу за движущимся в сторону его лагеря крупным отрядом, были весьма далеки от радостных. Имперские цепные псы, как между собой называли инквизиторов волшебники, были всего в нескольких часах пути от них.

Вздохнув, принц деактивировал артефакт и бережно спрятал его в обитую бархатом шкатулку. А затем быстрым шагом вышел из шатра.

Весеннее солнце уже катилось к маячившей на западе горной гряде. Сардуус прищурился, давая глазам возможность привыкнуть к дневному свету после полумрака шатра. А когда наконец освоился, перевел взгляд на замершего у входа молодого ракшаса.

– Господин?.. – коротко рыкнуло волшебное существо.

– Передай всем призванным, – тихо произнес принц, – к нам идут инквизиторы. На территорию лагеря не пускать, на возможные провокации не поддаваться.

– Будет сделано.

Ракшас исчез. И хотя Сардуус с детства знал, что телепортироваться эти существа не умеют, а эффект исчезновения объясняется неуловимой для человеческого глаза скоростью движений, он не переставал удивляться мощи и грации этих четырехруких львиноголовых воинов. И временами сожалеть о собственной неспособности призывать их. Брат и в этом его превзошел.

Внезапный порыв ветра ледяными когтями вцепился в полы одеяния Сардууса, и принц поспешно нырнул в теплый полумрак своего шатра. Хоть он и подозревал, что надежда урвать пару часов сна до прибытия инквизиторов наверняка не оправдается, но должен был хотя бы попытаться.

***

Лагерь магов встретил их тишиной и застывшими на по периметру чудовищами, похожими на огромных, покрытых синей шерстью четырехруких людей с головами каких-то странных гривастых кошек.

– Что за мерзость, – шагавший слева от Вайата инквизитор сопроводил эти слова презрительным плевком. Существо, мимо которого они проходили в тот момент, медленно моргнуло и перевело на них взгляд чуть светящихся глаз с вертикальными зрачками.

– Ракшасы, – произнес шедший справа от отца-инквизитора Гунтад. – Колдуны призывают их для охраны своих драгоценных тушек. Живучие и быстрые твари.

– У нас на севере, – добавил шедший позади него Толб, – до сих пор рассказывают сказки о племенах кочевников, у которых вместо собак охранниками были львы, как они их называли. Большие кошки. И что первым ракшасом стала душа любимого льва вожака какого-то там крупного племени...

– Ересь, – мрачно подытожил Вайат.

– Именно, – согласился предводитель флагеллянтов. И по его тону отец-инквизитор предположил, что меры по искоренению этой ереси уже были приняты.

В воцарившемся молчании они по широкой дуге обогнули стоянку магов. Вайат направлял свой отряд к месту, с которым были связаны воспоминания одновременно и яркие, и будто относившиеся к какой-то другой его жизни. Ночь, полная оживших кровожадных теней. Яростный вой и пламя, охватившее тела павших братьев. Вампир, рассыпавшийся прахом под солнечными лучами. Ирилатус – измученный, сидящий на земле с чашей вина в подрагивающих руках. Тогда еще – живой.

– Замечательное соседство, – с ухмылкой заметил Гунтад, когда они прибыли на место. – С одной стороны – некроманты с вампирами, призраками и прочей нечистью, с другой – колдуны со своими чудо-зверушками.

– С нами Свет, – отрезал отец-инквизитор и повернулся к остальным. – Разводите костры и готовьтесь ко всенощной.

***

Сардуус проснулся с ощущением, будто кто-то сдавил его виски ледяным обручем. Сквозь шелест ветра, оглаживавшего стены шатра снаружи, до него донесся странный гул. Заклинание обострения слуха – и давящий, вибрирующий звук распался на множество отдельных голосов, в едином ритме повторяющих слова молитвы. Принц поморщился. Инквизиторы. Не успели прибыть, как тут же принялись справлять свои обряды.

Усевшись на ложе, собранном из нескольких толстых ковров, теплых одеял и мягких подушек, Сардуус резким движением прижал указательные пальцы обеих рук к вискам, скомандовав боли утихнуть. Простые, но действенные чары, одни из первых, которым его научил сам король – тело юного принца тяжело приспосабливалось к заклинанию, запечатавшему его дар ясновидца. При воспоминании об отце в душе мага вновь всколыхнулась поутихшая было горечь. Сардуус сердито тряхнул головой и поднялся на ноги. Набросив на плечи шерстяной плащ, он покинул шатер.

Ночь дохнула на него свежестью весеннего заморозка с вплетенными в нее дымными нотками. В лагере магов огня не наблюдалось, но принц быстро приметил источник дыма. Им оказались костры, полукругом преградившие путь от перевала к овеваемому всеми ветрами плато чуть в стороне от стоянки чародеев. Сардуус покачал головой, инквизиторы расположились в опасной близости к землям некромантов. Но магам это было на руку: в случае нападения – не им принимать удар первыми.

В ярком зареве виднелись многочисленные человеческие фигуры. Одни сидели вокруг костров, другие носили дрова и хворост, третьи – видимо, часовые – просто стояли поодиночке. Обоза или хотя бы чего-то, напоминавшего телеги с припасами, не было. Это насторожило Сардууса. Он слышал, что Империя намеревалась отправить на штурм не менее сотни инквизиторов. А такой отряд требует соответствующего снабжения, если собирается ждать основное войско.

Если собирается.

Принц втянул воздух сквозь зубы и окинул взглядом видимую часть своего лагеря. Ракшасы стояли на страже по его периметру. Это зрелище вселило в Сардууса уверенность в том, что возможное нападение инквизиторов не застанет магов врасплох.

Ночь обещала быть длинной.

***

В последние несколько дней Суртаз не прикрывал дверь своих покоев. Маленькая хитрость, позволявшая сэкономить время на никому не нужных церемониальных просьбах о разрешении войти. Сработала она и в этот раз.

– Повелитель, на границе стало еще неспокойнее, – Мортиаль застыла в дверном проеме, удивленно глядя на разложенные перед Суртазом глиняные монетки со сквозными отверстиями.

– Я знаю, – некромант выверенными движениями выцарапал руну Шалластхадара на очередной заготовке и положил ее поверх стопки таких же. – Видел при помощи броши.

– Будем что-то делать? – не дождавшись приглашения, эрьет-тасс сама подошла ближе.

– Нет, – склонившись над новой монеткой, лич едва заметно качнул головой. – Если попытаемся атаковать, окажемся между молотом и наковальней.

– Значит, просто будем ждать?..

– Конца? – Суртаз поднял взгляд на Мортиаль. – Мы подготовились так, как только смогли в нынешних условиях. Я не считаю себя талантливым стратегом, – он сжал заготовку в костяной руке, – Повелитель из меня тоже посредственный. Но мое мнение – Шалластхадар сейчас не в том положении, чтобы рисковать, атакуя первым. Если у тебя, Нэс-Ашшада или кого-то другого есть доводы, это опровергающие – я готов их выслушать.

Некромантка поджала губы и ничего не ответила.

– Я понимаю, что бездействие нервирует, – продолжил Повелитель. – Оно стало одной из причин, почему я занялся... – он провел свободной рукой над заготовками, – созданием этой мелочи. Просто чтобы хоть чем-то заняться. И если уж меня, лича, который вообще не должен испытывать каких бы то ни было эмоций, беспокоит это ожидание...

Суртаз замолчал, сосредоточившись на перенаправлении энергии Источника в разложенные перед ним артефакты. Мортиаль тихо наблюдала за тем, как рунические знаки на них засветились мертвенным зеленым цветом, а затем погасли один за другим.

– Держи, – произнес лич, сгребая горсть глиняных монеток и протягивая их некромантке. – Не знаю, будешь ли ты использовать их по прямому назначению... Но если нанизать на шнурок – получатся неплохие четки.

Глава 52. Первый ход

Прошло пять дней, наполненных витавшей в воздухе напряженностью, недоверием и готовностью нанести удар, если хоть кто-то из представителей противоположной стороны даст для этого малейший повод. К удивлению и некоторому облегчению Сардууса, обоз инквизиторов вскоре прибыл, а сами они практически не покидали облюбованное плато. Впрочем, от глаз мага не укрылось то, что их часовые наблюдали не только за перевалом, но и за лагерем волшебников, границу которого очерчивал строй стоявших на страже ракшасов.

Вайат, демонстрируя внешнее безразличие по поводу соседства с волшебниками, в душе ощущал себя натянутой до предела струной. Чем дольше он наблюдал за Гунтадом, тем отчетливее понимал, что с ним действительно что-то не так. Но доказательств этому не было, кроме совершенно необъяснимого ощущения, что кто-то другой смотрит глазами его помощника, говорит его голосом, управляет его телом. Делает все правильно и все то же, что всегда делал Гунтад, но с неуловимой ноткой фальши.

Вайату не доводилось до этого сталкиваться с одержимыми, он никогда не занимался выслеживанием и охотой на демонических марионеток. Но судя по тому, какими долгими и задумчивыми взглядами время от времени Гунтада одаривал Толб, подозрения предводителя флагеллянтов становились все определеннее. Но доказательств у него, видимо, тоже не было.

С самого послушничества всем будущим инквизиторам и монахам вменялась простая истина: их вера – это нерушимая защита от демонических чар. Публичное объявление одного из братьев одержимым было серьезным ударом, способным пошатнуть моральное равновесие остальных.

Испытание, которое совершенно не хотелось проходить накануне битвы с опасным противником. Бок о бок с не заслуживающими доверия союзниками.

С оглядкой на это обстоятельство Вайат решил, что разберется с ситуацией после того, как вернется в монастырь. Если за это время Гунтад не выдаст себя. Если они оба вообще выживут. Но это был риск, на который отец-инквизитор шел сознательно. Лучшего выхода он просто не видел.

***

Войско Империи прибыло на исходе пятого дня с момента появления инквизиторов, и Сардуусу тут же было вручено послание с указанием явиться на совет. Когда принц последовал приказу, в шатре Империи, помимо нее самой, уже находился придворный маг, инквизитор и еще несколько не знакомых Сардуусу воинов, облик которых выдавал паладина, арбалетчика и латника. Видимо, командиры соответствующих подразделений.

Было решено напасть на рассвете, и принц нисколько не удивился тому, что его ракшасам предстояло находиться на острие атаки. Магам Империя отвела роль поддержки и замены осадным орудиям, что в целом не противоречило планам Сардууса, поэтому он не протестовал. Да и в целом волшебник во время совета был занят скорее наблюдением за Вайатом, наконец-то получив возможность увидеть его воочию. Отец-инквизитор оказался неожиданно молодым, выглядел уставшим и не выказывал явной враждебности по отношению к принцу. И хотя Сардуус уже успел оценить степень наивности и опрометчивости предложения встретиться в бытность свою в Столице, в его душе шевельнулась робкая надежда на то, что до открытой конфронтации по поводу артефактов дело не дойдет.

Вайат выглядел разумным и уравновешенным. Но поймав его взгляд и заметив в нем мимолетную тень алого отблеска, принц живо представил, какими монстрами становятся инквизиторы, впадая в свой боевой транс. Сардуус напомнил себе и о зачистке, устроенной несколько лет назад по приказу Империи в магической школе Солнцеграда. Он присутствовал при оглашении приказа – этого горького, унизительного напоминания об истинных границах их самостоятельности.

Принц видел бессильную ярость, скрытую под маской холодной покорности на лице Сайрэса. Короля, который ничем не мог помочь своим подданным, обреченным на смерть по воле могущественной союзницы. Сардуус помнил, как брат, со свойственной ему горячностью, пытался убедить отца не подчиняться. Не вышло.

Клятва, данная Империи их далеким предком, первым королем-магом, нерушима. Ею скреплена связь их народа с Источником. Так сказал их отец тогда. И с горечью добавил, что знай великий Сайдэус, чем это впоследствии обернется, то наверняка бы нашел какой-то другой способ противостоять эльфам в борьбе за Солнечный Источник вместо того, чтобы заключать союзный договор с первой Империей.

Теперь же, глядя в усталое, спокойно-безразличное лицо молодого отца-инквизитора, Сардуус видел лишь очередного зверя. Пса которого до поры до времени держат на цепи.

Маг в очередной раз укорил себя за непозволительную слабость. За то, что вообще мог подумать о возможности договориться с тем, кто только и ждет разрешения его убить. А затем пообещал себе не слишком тщательно следить за тем, чьи тела будут сгорать в пламени его заклинаний во время штурма.

***

Спустившийся с гор мерзлый туман царапал кожу в тщетной попытке скользнуть своими ледяными когтями под тщательно запахнутую одежду. Сардуус поежился, вместе со своими магами ожидая в стороне и наблюдая за тем, как медленно и шумно армия Империи выстраивалась в боевой порядок. А когда это наконец произошло, ракшасы нарочито неторопливо, приноравливаясь к скорости передвижения обычных людей, зашагали в сторону перевала. За ними последовали латники с инквизиторами. Затем выступили арбалетчики. Десяток имперских магов верхом на буйволах. Конный отряд паладинов и сама Империя.

Принц небрежно махнул рукой, и подскочившие слуги сноровисто раскатали на земле ковры. Даже в предрассветных сумерках было видно, насколько яркими и красочными были их узоры, а кисти из шерстяных нитей по краям – длинными и пушистыми. Выдохнув облачко пара, Сардуус первым ступил на свой ковер с затейливым рисунком из золотых и серебряных нитей. Сел, скрестив ноги. Закрыл глаза, сосредотачиваясь. Ощутил, как по ворсу ковра прошла рябь, будто легкий ветерок коснулся поверхности воды. Редкий и ценный артефакт пробудился, медленно и плавно поднимая своего владельца над землей.

Открыв глаза, принц наблюдал за тем, как опытные волшебники из его свиты быстро поднялись в воздух поодиночке. Оставленные же Сартимусом чародеи расселись попарно, распределив между собой обязанности по управлению артефактами и использованию боевой магии. На самом деле, правилами предписывалось поступать таким образом всем магам, но многие волшебники успешно справлялись с обеими задачами одновременно, и принц относил себя к их числу.

Повинуясь воле Сардууса, ковер поднялся выше и медленно заскользил над верхушками деревьев. Остальные маги направили свои артефакты вслед за ним, выстроившись клином. Армия Империи уже достигла перевала, за которым начинались земли некромантов – пустынные и бесплодные. Активировав чары для обострения зрения, принц поискал взглядом ракшасов. По его прикидкам они уже должны были ступить на территорию Шалластхадара. Маг присмотрелся и не поверил своим глазам.

Хмыкнув, Сардуус поднялся еще выше, рассчитывая увидеть волшебных существ далеко впереди, куда их могли заманить призраки, все предыдущие дни кружившие на границе, но сейчас явно отошедшие ближе к крепости. Отправил ментальную команду. Приказ отозваться.

Ничего. Принц ощутил, как по спине пополз холодок, и стылый воздух не имел к нему никакого отношения.

Ракшасы были изгнаны из этого мира. Некроманты сделали свой ход.