Текст книги "Вернуться в начало (СИ)"

Автор книги: Aahz

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)

«Решил подкатить к шерифу через мелкого?» – насмешливо интересуется Мэрл. Его образ вновь появляется на периферии, и кажется, что мужчина прислоняется к дереву. «Посмотрим, посмотрим, сестренка».

Мальчишка тянет довольную лыбу и вновь усаживается рядом. Мальчик устраивает голову на сложенных на коленях ладонях. На мягких губах довольная улыбка человека, который получил все, что хотел, а во взгляде щенячья радость. И ведь Дэрил ничего больше не делает, но мальчик не спешит уйти.

– Ты сильный, – совершенно неожиданно говорит он. – Но не сильнее папы.

– Это мы еще посмотрим, – фыркает Диксон.

– Мой папа самый сильный, он задерживал преступников.

Дэрил качает головой, но не собирается больше дискутировать. Детей нельзя переубедить, когда они так уверены в своей правоте, да и не нужно. Между ними повисает тишина, но не напряженная, а вполне спокойная и умиротворенная. Карл быстро находит себе дело, он тоже берет уже подготовленную заготовку и начинает кромсать ее перочинным ножом, пытаясь повторить действия Диксона.

– Мама с папой часто ссорятся, – после долгой паузы, вновь говорит мальчик. – Думаю, они разведутся, так говорил Деннис. У него родители тоже часто ругались, а потом его папа уехал в Нью-Йорк и даже на день рождения не приезжал.

– Рик не бросит тебя.

Дэрил был в этом уверен и, похоже, этих слов достаточно, чтобы убедить Карла. Тот послушно кивает, словно слова Диксона были законом.

– Но Софию он бросил, только ты искал ее, все остальные решили, что она мертва. Но теперь я тоже так считаю, – заключает он. – Это плохо, что я думаю, что хорошо, если она умерла?

Дэрил замирает. Карл съеживается, как будто Диксон должен был его ударить. Такой маленький и беззащитный, словно брошенный котенок. И в этот раз мужчина сдается, он аккуратно опускает ладонь, и мальчик тут же льнет к нему. Слабые ручонки сжимают ткань рубашки, а нос утыкается в плечо. Дэрил неловко похлопывает его по спине, но Карл не торопится его отпустить.

– Почему? – тихо спрашивает Дэрил, на самом деле не хотя услышать ответ.

– Лучше умереть, чем быть одному.

Его слова звучат слишком по-взрослому, словно говорил не этот мальчик, а его отец. И ведь так легко было представить, что это именно Рик говорит подобные слова…

Вечером, лежа в своей палатке, Дэрил будет размышлять о том, что сказал ему Карл, вертеть слова, словно это монетки. Мальчик рос и изменялся быстрее, чем все они.

Рик тоже в это время будет не спать, но уже по другим причинам.

День можно было бы назвать обычным. Даже очередная вялая ссора с Лори из-за Карла не вызывает никаких эмоций. Рик просто смотрит, как она уходит, захлопывая за собой дверь, а внутри остается все такое же опустошение. Конечно же, он видит и Дэрила с Карлом, о чем-то болтающих у палатки, и это пробуждает теплое ощущение в груди. Граймс помнил, как охотник приглядывал за его мальчиком, как спасал его и незаметно учил. Если кому Рик и мог доверить своего сына, то только ему.

Обычная рутина затягивает его, словно болото. Здесь помочь вывести навоз, там перетащить бревна и наколоть дрова. Он забывает обо всем, переключаясь в режим автопилота, но что-то продолжает настойчиво жужжать, словно вьющаяся вокруг мошка, словно маленький, но назойливый комарик, который пытается тебя укусить. Однако ничего не происходит, а ощущение с каждым вздохом, с каждым часом только накапливается.

Мужчина полностью разочаровывается в своих предчувствиях, когда наступает ночь, а в комнате выключается свет. Бледная Лори закутывается в зимнее одеяло и куртку, хотя на улице хороший плюс, но Рик не понимает, что происходит, пока, встав ночью, не замечает в мусорном ведре блистер от таблеток.

Боли нет, только грусть и эта выворачивающая наизнанку пустота – пустота, от которой хотелось блевать. А кровь разбавляется крепким самогоном, что выгонял, по-видимому, бывший хозяин. Он не скажет и слова Лори, не заметит следов крови и предобморочное состояние, забудет, потому что где-то в глубине души понимает, что это к лучшему. Но больше он не сможет посмотреть в ее глаза и увидеть ту женщину, которая была всегда рядом с ним. Та Лори сделала правильный выбор, пускай и пожертвовала своей жизнью, а эта Лори уничтожила все, чтобы спасти себя. Это был только ее выбор, и она имела на это право. А он имел право чувствовать.

Рик тяжело поднимается со стула. Пол пытается убежать из-под ног, бугрится, словно спина движущейся гусеницы, загорается огнем. Но Граймс думает только о литровой банке, что оттягивает руку. Он останавливается, прижимается бедром к дивану и делает большой глоток. Теплая жидкость стекает по коже, впитывается в ткань, собираясь вокруг него мерзким запахом, а в голову приходит единственное, пускай и сумасшедшее решение.

Дверь с грохотом ударяется о стену, Рика качает, но он продолжает упрямо идти вперед. Кто-то его окрикивает, и Граймс механически отмахивается от него рукой. Невероятно громко плещется в банке самогон, дыхание пыхтением вырывается изо рта, а вокруг звенящая тишина и пустота.

Лес манит его, зовет, словно возбужденная голая женщина, и Рик топает к нему, не задумываясь о своей безопасности. Оружие так и осталось забытым на тумбочке, кожаный ремень валяется где-то там же. Штаны сползают, но Граймс так и не пытается их подтянуть. Не собранный, полураздетый и пьяный до такой степени, что было удивительно, что он все еще стоит на ногах, он был очередным самоубийцей, который должен был умереть по собственной глупости. Но что-то останавливает его.

В темноте попадается смутно знакомая палатка, тело, управляемое на автопилоте, резко оборачивается. Лес теряет какую-либо привлекательность, зато появляется острое желание поспать. Совершенно не думая, он делает очередной глоток. Банка выпадает из ослабевших пальцев, расплескавшийся самогон впитывается в землю, выжигая траву, но Рик, словно тот же ходячий, не замечает совершенно ничего.

Граймс и сам не знает, как ему удается забраться внутрь палатки, но когда он вытягивается в ней и прижимается к теплому телу, на душе наконец-то появляется умиротворенность. А вот Дэрил не так уж и счастлив, как он.

Диксон резко распахивает глаза и замирает, пока рядом ворочается, словно огромный медведь, Граймс. Нос забивает резкий запах спиртного, и вопросы типа «что он здесь делает?» отпадают сами собой. Но мужчина ведет себя крайне нагло. Рик перекидывает через него ногу, прижимается к спине всем своим телом, нос утыкается в загривок, а руки смыкаются на животе. Граймс что-то довольно бурчит, прижимаясь еще крепче, и, похоже, отрубается. Только сам Диксон будет лежат всю ночь не сомкнув глаза и пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце.

========== Часть 8 ==========

Из сна вытягивает медленно, осторожно, но при этом давая прочувствовать все прелести отходняка. Тело болит, будто по нему пробежалось стадо слонов, во рту явный привкус дерьма, а голова ощущается словно чугунная. Однако сознание не остается заторможенным. Рик сразу же понимает, что он не дома, а в палатке. Через не особо плотную ткань не пробивается ни единого лучика, а это значит, была еще глубокая ночь. Рядом ощущается теплое тело, но это точно не Лори, Рику даже не нужно напрягаться, чтобы сложить два и два. Его рука вздрагивает на теплом животе мужчины, а через собственную вонь пробивается едва ощутимый запах.

Рик аккуратно убирает свою конечность и отодвигается на то расстояние, что позволяет узкое пространство. Однако он все еще непозволительно близок к мужчине, но хотя бы его бедра не упираются в задницу Диксона, а нога прилично возвращается в правильное положение.

Граймс прислушивается. Диксон не спит, его выдает неровное дыхание, с тихим свистом вырывающееся из носа, и напряженные до предела мышцы, словно мужчину что-то раздражает. К сожалению, Рик знает, что, но он ничего не может, да и не хочет сделать. Граймс так и замирает, рассматривая в темноте едва заметные очертания крепкой фигуры, не берясь ничего говорить, впрочем, как и Дэрил. В горле вновь встает тяжелый ком, а глаза начинает щипать. Тяжело, больно, страшно. Одиночество вырывается из черной дыры сожаления, полностью захватывая его, давит на мозги.

Холодно, хочется прижаться к чему-то теплому, утешиться, просто дать себе время принять. Рик протягивает руку, но вовремя останавливает себя, так и не прикоснувшись. Пальцы сжимаются в кулак, но рука так и зависает над боком Диксона, дрожа от напряжения. Ему хотелось… просто тепла. Уткнуться в чужую спину, обхватить руками грудь и дать себе выпустить все то, что разрывает его на части. Успокоения, вот чего он жаждал. Но мог ли его дать Дэрил?

– Она сделала аборт, – едва слышно произносит Рик. Дэрил рядом с ним вздрагивает, мышцы напрягаются сильнее, но он так и не поворачивается, позволяя Граймсу выговориться. Может быть, это было к лучшему? – Я думал, что она поступит правильно, хотя знал… Это моя вина, я позволил взять эти таблетки, а теперь моя малышка…

Рик даже не осознает, что слезы вновь струятся по щекам, впитываются в легкий матрас. Тело колотит от пронизывающего душу холода. Становится так плохо, что хочется тошнить собственными же кишками.

– Я просто… не могу так…

Рик нервно усмехается. Так глупо и жалко. Но он просто не знает, в какой угол метнуться, куда себя деть от этого ужасного ощущения. И он вновь аккуратно придвигается к мужчине, хотя для этого требуется всего одно движение.

– Я думал, что все будет нормально, так, как и должно было быть. С Карлом все хорошо, а значит, у Лори не должно было возникнуть даже мысли о том, чтобы сделать это, – горячо тараторит он. – Это должно было все исправить. Ее измену, то, что я столько лет не видел ее. Я люблю ее… любил. Не знаю, что теперь делать, не знаю, как смотреть ей в глаза и как пережить это. Я второй раз теряю своего ребенка, но никак не могу привыкнуть к этому.

Диксон неожиданно приходит в движение. Тихо шуршит одежда, когда мужчина переворачивается и сползает ниже. Теплое дыхание касается лица, Дэрил оказывается слишком близко, буквально в нескольких сантиметрах от него. Рука аккуратно прикасается к плечу, слегка сжимает, похоже, пытаясь приободрить его, но от этого не становится легче, как будто даже наоборот. Ком в горле увеличивается, распирает горло в попытке вырваться наружу жалкими рыданиями или раздирающим горло криком.

Рик протягивает руку и, ощутив теплую кожу твердого бока, крепко сжимает его. Пальцы впиваются в кожу, скорее всего, создавая красные пятна, которые через несколько часов превратятся в фиолетовые синяки. Но Дэрил даже не пытается его оттолкнуть. Его рука все так же неуверенно лежит на плече, поверхностное нервное дыхание разбивается о лицо, а мышцы напряженно подрагивают. Они настолько близко, что скользни Рик рукой дальше, это можно будет назвать нормальными объятиями, но они так и не перешагивают глупую, прочерченную мозгом черту.

– Возьми себя в руки, Граймс, – холодно произносит Диксон.

Рик криво болезненно ухмыляется. Если бы все было так просто. Если бы он по щелчку пальцев мог все это отбросить, распрямиться и просто пойти вперед. Смерть жены сломала его, смерть сына разорвала на части, а теперь… Осталось ли от него хоть что-то?

– Зря я это делаю, – едва различимо шепчет Дэрил. Скорее всего, он не хотел, чтобы его услышал Граймс, но есть как есть.

Чужие слова дают возможность подготовиться, но не к тому, что происходит на самом деле. Дэрил подается на несколько сантиметров вперед, дыхание становится горячее, носы соприкасаются. Давление тут же подскакивает, а сердце поднимается к горлу, мысли разбегаются словно тараканы при включении света, а во рту пересыхает. Не шевельнешься, не отстранишься. Впрочем, и не хотелось.

Рик старательно вглядывается в темноту, пытается увидеть лицо мужчины, понять, что тот думает, но света слишком мало, и остается только догадываться. В голове, вытесняя страх, боль и непонимание, протискиваются толстые, словно борцы сумо, яркие картинки воспоминаний. Пожатие рук, хлопки, взгляды и крепкие объятия. Мгновенно в голове возникает неоновая вывеска «сюда», что открывает другую дверь, новую возможность, тропинку, которая сможет вывести его из темноты.

Диксон больше не двигается. Замирает напряженный, не в силах преодолеть себя, сделать то, что хотел. И Рик берет на себя эту обязанность, а в голове даже не возникает мысль о том, что он что-то понял не так. Он сокращает то жалкое расстояние, что осталось между ними. Губы упираются в неожиданно мягкий рот, а язык надавливает на середину. Это могло бы выйти лучше, не так холодно, болезненно и горько. Это могло бы быть действительно приятно, если бы мысли все еще не были бы заняты ребенком. Но как ни крути, это происходило. Рик Граймс целовал Дэрила Диксона, и Дэрил Диксон отвечал ему.

Тела крепко прижимаются друг к другу, настолько близко, что чувствуется каждый изгиб. Руки соскальзывают за спину, дергают рубашку, пробираются под тонкую ткань. Рик прижимается к мужчине, переплетаясь с ним лодыжками и закрывает глаза. Один поцелуй и вполне целомудренное объятие, ему больше ничего не нужно.

– Проспись, Граймс, станет легче, – грубо говорит Диксон. Голос дрожит, но Рик легко понимает, что мужчина не злится, просто смущен и так же шокирован, как и он.

– Это не поможет, – заторможено произносит он. – Это не вернет мою девочку, и я…

Неправильные слова в неподходящий момент. Диксон резко садится и нервно проводит по шее. Если Рик захочет, он может коснуться его, нужно просто протянуть руку, но он медлит.

– Нет чего покрепче? – хмыкает Рик. Мышцы Дэрила напрягаются сильнее, но он коротко кивает и покидает палатку, а Граймс, оказавшись в одиночестве, впивается пальцами в волосы.

Диксон возвращается не с банкой самогона, а бутылкой хорошего скотча, но все равно Рик не будет чувствовать вкус, пока после нескольких глотков вновь не отрубится, так и опираясь о крепкое плечо Диксона.

Дэрил боится даже пошевелиться. Его взгляд скользит по раскрашенному темнотой лицу, по лбу, который пересекли глубокие морщинки. Он даже не пытается спрятать боль, что поселилась в его глазах. Единственный, кто мог ее увидеть, и так знал его как облупленного.

«Какая прелесть, – тянет появившийся из ниоткуда сидящий на корточках Мэрл. Мужчина окидывает их насмешливым взглядом, губы привычно змеятся в усмешке, а в глазах сияет дьявольский огонек. – Тебе таки удалось откусить кусочек шерифа».

Дэрил поднимает на него злой взгляд, но брата это вряд ли могло испугать. Мужчина протягивает руку и цепляет кончиком пальцев рубашку Граймса, слегка приподнимает ее, оголяя беззащитный живот.

«Прямо семейная парочка, – усмехается он. – Но ты же понимаешь, что этот ублюдок просто топит свою боль. Он не педик и никогда не посмотрит на тебя серьезно. Ты просто жалок, братишка».

Слова мужчины заставляют Дэрила вздрогнуть. Он опускает взгляд на темный пол палатки. Но даже так перед глазами мелькает усмехающееся лицо Мэрла.

«Но у тебя есть выбор, – произносит брат. В лицо бьет белый, ничем не пахнущий дым от несуществующей сигареты. – Хочешь его, так возьми. Потом может и не быть шанса. Шериф протрезвеет и если не забудет все, то будет смотреть на тебя с отвращением. Бери пока дают».

– Нет, – едва слышно рычит Дэрил. Он по-собачьи мотает головой, Рик, спящий на плече, недовольно хмурится и громко всхрапывает.

«Уверен, братишка? Хорошо подумал? Я же знаю, что ты хочешь, потому что сижу у тебя в голове, – палец тычется в лоб, надавливает, и Дэрил поднимает голову. Лицо Мэрла оказывается буквально в нескольких сантиметрах. – Ты не ровня Граймсу».

– Он сам поце…

Мэрл фыркает и качает головой. «Братишка, ты у меня дебил что ли? Вылезай из своей гребанной фантазии. Он бухой в зюзю, поцеловал бы и Дейла в жопу. Снимай уже эти долбанные розовые очки. Ты никому из них не нужен. Так что будем делать?»

Дэрил аккуратно прикасается к волосам Граймса, цепляет жесткие кудряшки, но Рик так и не реагирует, только слегка морщится. Дэрилу остается только одно – аккуратно переложить шерифа на свернутое вместо подушки пончо. Он наклоняется над ним, всматривается в напряженное лицо. Губы в нескольких сантиметрах ото рта. Ему нужно всего лишь еще чуть-чуть наклониться, губы столкнутся, язык скользнет в мягкую теплую полость и… Диксон резко отодвигается, а душа разрывается на две части, словно слишком сильно натянутая тетива.

«Решил сбежать? – насмешливо интересуется Мэрл. – Убежишь, поджав хвост, и будешь надеяться, что этот ублюдок пожалеет тебя и прибежит за тобой? Ты же знаешь, что это бессмысленно? Ему похуй на тебя, как и остальным».

– Знаю, – огрызаясь, рычит Диксон. – Лучше хлебало закрой и не лезь.

«Я твой глюк, братишка, так что никуда я не денусь».

Как бы Дэрил ни морщился, как бы ни пытался выкинуть мужчину из головы, Мэрл следует за ним. Яркие лучики солнца собираются над головой брата, словно нимб. Но Диксон знает, что мужчина не ангел, а его личный дьявол. Мэрл лениво прислоняется к дереву, в зубах появляется косяк, который он с удовольствием закуривает, а губы все так же тянет та самая хищная ухмылка.

Дэрилу не нужно время на сборы, все остается лежать как лежало, только маленькая сумка с самым необходимым возвращается на байк, да бутылка со свежей водой. Настороженный Уолш, заметив движение, встает с кресла, но пока не пытается подойти, ждет развития ситуации. «Он точно вздохнет с облегчением», – неожиданно на ухо говорит Мэрл. Дэрил даже не заметил, как мужчина оказался так близко, да и не заметил бы, глюки не умеют шуметь. Он дергается в сторону, но, к счастью, не разжимает руки на руле.

– Иди на хуй.

«Сестренка, туда мечтаешь пойти именно ты».

Шакалий смех заглушает звук включенного двигателя. В спину кто-то кричит, скорее всего Уолш, но Диксон даже не притормаживает. В стороны летят куски земли, байк трясется, а ферма уходит далеко назад, вот только чувства, к сожалению, не скрываются за лесом, а накатывают еще сильнее.

Байк набирает скорость, и уже не остается ничего, кроме свиста в ушах и бьющего в лицо ветра. Дорога всегда успокаивала, даже такая. Ленивый ходячий, по какой-то причине застывший на краю дороги, даже не успевает среагировать. Он качается, когда мимо пролетает байк, и делает пару шагов за ним, но машина уже скрывается за поворотом, и он застывает. Дэрил не думает о том, что очередной поворот может стоить ему жизни, что он может врезаться в стадо ходячих и его просто сбросит, нет, для него главное было избавиться от этого настойчивого голоса, от воспоминаний, от собственных чувств. Но, к сожалению, от себя не убежишь.

Дэрила сильно подбивает взять и свернуть на трассу, а там куда глаза глядят. Он выживет, забудет эту группу и, возможно, даже однажды найдет брата… Ему нужно было подумать.

Через неплотно стоящие деревья просвечивает длинная, устремляющаяся вдаль трасса, но Диксон только провожает ее взглядом. Тихий мертвый городок как бальзам на больную душу и Диснейленд для ребенка. Можно ворваться в один из домов и просто крошить и крошить тварей, а можно сделать вещи намного лучше, чем могло бы показаться.

У неприметного домика уже припаркован старенький грузовик, на который мужчина не обращает внимания. Мало ли здесь может быть машин? Звонкий колокольчик приветствует его в душном, пыльном баре. Взгляд тут же скользит по темный деревянным стенам, по вытертому тысячей ног паркету, к пустым столиками и барной стойке, за которой засел седоволосый старик. Однако наличие здесь мужчины не заставляет Диксона уйти. Он проходит внутрь, стряхивает на барную стойку арбалет и, перегнувшись через столешницу, выхватывает знакомую бутылку.

– Развлекаемся? – интересуется он, делая жадный глоток. Алкоголь устремляется по пищеводу, обжигает слизистую, но, к сожалению, не притупляет ощущения. Лицо Рика все так же стоит перед глазами, а ощущение мягких, прижавшихся к нему губ как никогда свежо.

Хершел оборачивается к нему. Пьяный взгляд скользит по лицу, мутный, словно мужчина напился уже до такой степени, что не понимает, кто рядом с ним. Наконец-то появляется узнавание, а губы дергает то ли отвращение, то ли просто кривоватая улыбка.

– Диксон, – хрипло говорит старик. – Что ты здесь делаешь? Это они тебя прислали?

– Я не мальчик на побегушках, – делая еще один огромный глоток, едва слышно рыкает он.

Рука Дэрила, удерживающая бутылку, трясется, пальцы покалывает тепло нагретого стекла, но все равно чего-то не хватает. Он вытаскивает из кармана пачку сигарет, чтобы потравиться еще и этим. Однако даже этого недостаточно.

Тишина наполняет помещение, тяжелая, как будто даже пахнущая чем-то, но именно это требовалось Диксону, чтобы почувствовать всю свою ничтожность. Не хватало только какого-нибудь ходячего, привязанного цепями к балке и пытающегося дотянуться до них. Картинка становится перед глазами такая ясная, что Диксон довольно хмыкает и делает очередной глоток. Вместо закуси – затяжка сигарет, а в голове наконец-то образуется туман. Дэрил неосознанно проводит фильтром сигареты по губам, и тут же, как вспышка, ощущение, которое он вряд ли когда-нибудь забудет. И ведь так глупо хотелось верить, словно ребенку в чудеса.

– Привел этого Граймса к нам, – неожиданно произносит Хершел. – Откуда он взялся?

– Мне почем знать? – кривится Дэрил. – Его Гленн притащил. Откопал где-то этого гребанного шерифа.

Их взгляды пересекаются, а губы дергает легкая улыбка понимания. Чертов Граймс достал их обоих, но по-разному. Диксона колет легкий интерес, но он так и не решается задать свой вопрос. Вместо этого он вновь присасывается к бутылке.

– С самого начала я думал, что это всего лишь болезнь, – через долгую паузу произносит Хершел. Он нервно проводит пальцем по пыльной столешнице, оставляя на ней витиеватый символ. – Однажды найдется лекарство, и мы вновь будем все вместе. Но Граймс…

Дэрил криво усмехается и качает головой, что заставляет Хершела замолчать. Неприязненный взгляд останавливается на виске.

– Они умерли, – бурчит он и мотает в сторону двери. – Лекарства от смерти нет.

– И ты предлагаешь просто взять и пустить пулю в лоб моей жене?

Голос эхом проходит между стенами, дрожит перед тем как рассыпаться, вновь порождая тишину. Дэрилу требуется какое-то время, чтобы решится. Он облизывает губы и тушит сигарету прямо о столешницу. Взгляд соскальзывает на ровный ряд бутылок.

– Мой отец был ублюдком, – едва размыкая губы, говорит он. – Он пиздил меня, как боксерскую грушу. Но я так и не смог убить его, когда он получил укус, – Дэрил морщится от все еще свежих воспоминаний, в ушах эхом звучит крик и шипение ходячих, а тело охватывает то самое чувство беспомощности. – Это пришлось сделать моему дяде. Он пустил пулю в лоб собственному брату, потому что понимал, что это нихуя не жизнь. А я не смог… Но знаешь, я был бы рад, если бы кто-то сделал такое для меня.

Старик вздрагивает, словно Дэрил его ударил. Он как будто резко стареет еще на пять лет. Морщины в уголках глаз становятся глубже, радужка белеет, а рука, лежащая на колене, трясется, словно у наркомана. Он весь скукоживается, становясь ничтожно маленьким. И Дэрил, возможно, посочувствовал бы ему, если бы не чувствовал себя так дерьмово. Пускай у них была совершенно разная ситуация, но для каждого важно свое.

Хершел неожиданно резко поднимает голову, стакан с глухим звуком опускается на столешницу, а губы приоткрываются.

– Ты…

Звук двигателя заставляет его проглотить слова. Взгляды мечутся к грязному окну, чтобы разглядеть через него силуэт припарковавшейся машины и выходящих из нее мужчин. Дэрилу необходим только один легкий кивок, и алкоголь в крови Хершела как будто просто исчезает. Мужчина неожиданно резво для своего возраста пригибается и быстро устремляется за стойку. Дэрил же, тихо закрыв дверь, сдвигается за плотную перегородку, не забывая прихватить арбалет.

Трое. К сожалению, Диксон не может оценить их вооружение, но что-то подсказывает, что если они приехали в город, то у них есть как минимум стволы, а как максимум все что угодно. Хершел выглядывает из-за стойки, напряженный, готовый также вступить в бой, в руке уже заряженный ствол, но Дэрил качает головой и прикладывает палец к губам, призывая к тишине.

– Хочешь бухнуть? – довольно громко говорит один из незнакомцев.

– Хотя бы это, – отвечает другой и задумчиво добавляет: – Нужно найти тех ублюдков, что забрали наше имущество.

Ручка медленно прокручивается, легкий толчок сотрясает дверь, но та не открывается. Однако Дэрил знает, что долго она не продержится. Если эти люди захотят зайти внутрь, они сделают это. Диксон действует на опережение. С щелчком передергивается затвор, одно нажатие, и пуля делает аккуратное отверстие в окне и в чужом теле, на стекло брызжет горячая алая кровь. Это служит началом.

Хершел закусывает губу, на лице нежелание втягиваться во все это и страх, но он все равно сжимает в руках ружье. Алкоголь не лучший друг в условиях, когда должен быть точен. Но, похоже, даже меткость не пропьешь. Один из мужчин отчаянно вскрикивает. Судя по тут же раздавшимся матам, тот был все еще жив, но Дэрил не успевает поругать себя, очередь в уже разбитое окно вынуждает его скрыться за толстой перегородкой. Взрываются бутылки с алкоголем, наполняя помещение острым запахом.

Неожиданно резко возникает полная тишина. Громко бьется сердце в грудной клетке, бок противно ноет, а рубашка липнет к коже. Но Дэрил отлично знает, что любая передышка может заставить потерять концентрацию, и тогда все. Он аккуратно выглядывает из-за перегородки, замечая метнувшуюся к укрытию фигуру.

– Хватит! – кричит человек. – Мы же цивилизованные люди, так какого хуя вы стрелять-то начали? Давайте договоримся!

Дэрил бросает взгляд на Хершела и кивает ему, давая разрешение, а сам передвигается в тени.

– Уезжайте, нам не о чем разговаривать, – кричит в ответ Гринн.

– Уехать? Вы убили моего друга и ранили второго.

Дэрил морщится от циничности, прозвучавшей в чужом голосе. Даже не смотря на мужчину, Диксон видел его насквозь. Не зря тот с такой легкостью бросил одного из своих, так и не взглянув на него. Им нельзя доверять.

– Убьем и тебя, если не уберетесь. Это наш город! – Голос Хершела становится все уверенней.

– Мы всегда можем договориться, – кричит в ответ все тот же мужчина. – Мы просто хотим немного выпить и отдохнуть. Мы не хотим проблем. И я даже все забуду, если вы выйдете.

Дэрил криво усмехается. Он знал эту схему, тысячу раз проделывал ее сам перед тем, как начистить рожу очередному богатенькому ублюдку и забрать все его барахло. Необходимо было просто усыпить внимание цели, и можно брать свеженькой. Вот только никого уже этим не удивишь, да и Дэрил уже занял свою позицию. Взгляду Диксона открывается отличный вид на спрятавшегося за ржавой бочкой мужчину. Тот активно пытался что-то собрать, но Дэрилу было не очень интересно. Он поднимает оружие и прицеливается. Ему не нужно слишком стараться, все как на ладони, а в голове звенящая сосредоточенность. Палец вжимается в курок, легкая отдача дергает плечо, пуля, пробив очередное окно, разрывает затылок мужчины, в стороны летят ошметки мозгов и крови, а сам недобандит заваливается ничком, так ничего и не сказав. Остался только один, уже не способный ни на что, крутящийся в грязи, сжимая свою раненую ногу.

Колокольчик, как смех ребенка на поле боя, издевательски громко звучит в тишине. Под подошвой хрустят кусочки стекла. Через разбитое окно можно было легко выйти наружу, но Дэрил все равно поворачивает замок и легонько толкает дверь.

Как бы тих этот городок ни был, как бы ни притворялся безопасным, истинное лицо все равно показывается. Диксон морщится, оглядываясь вокруг. С дороги тянется небольшое, но все же стадо ходячих, которым удалось выбраться из своих домов.

– Нужно убираться, – оборачиваясь к Хершелу, произносит Дэрил. Старик согласно кивает и поворачивается к притихшему незнакомцу. Всего лишь парнишка, лет двадцати, жалко скулящий от боли.

– Эй, эй, я не виноват, – поднимая руки, дрожаще произносит бандит. Он закусывает губу и поднимает на них больной взгляд. – У меня не было выбора. Помогите мне, я никому ничего не расскажу. Я просто… Я хочу жить. А они… они плохие люди.

Дэрил присаживается на корточки рядом с парнишкой и окидывает его взглядом. Рука, сжимающая оружие, свободно лежит на колене, но это обманчивая расслабленность, и юноша это понимает.

– Сколько вас? – холодно спрашивает Диксон.

Мальчишка вздрагивает, взгляд бегает по лицу Дэрила, но не находит на нем ни следа жалости. И все потому, что охотнику было плевать. Этот парень был ему никем, всего лишь назойливой крысой, что могла испортить жизни его семье. А с крысами нужно было разбираться…

========== Часть 9 ==========

– Рик… Мать твою, Рик!

Довольно сильный пинок в бок заставляет распахнуть глаза. И тут же тело предает его. Граймс сгибается, пытаясь не блевануть, но желудок все равно сжимают сильные спазмы, а перед глазами расходятся звездочки. Слепо, на четвереньках, дрожа от боли при каждом вздохе и движении глазных яблок под веками, он рвется наружу. Пара шагов по примятой траве, и его желудок выворачивает, гортань обжигает горечью, а кишки пытаются вылезти наружу. Кажется, что даже его глаза стараются выскочить из орбит.

В щеку тычется прохладная бутылка воды, которую Граймс жадно обхватывает и тут же присасывается к горлышку. Пластик хрустит под пальцами, а желудок наполняется такой необходимой влагой, вот только очередной позыв вынуждает выплюнуть все то, что он уже выпил.

– Чего же ты так…

Очередной позыв полностью опустошает желудок, и становится немного легче, правда, всего лишь на каплю. Голову сжимают все те же тиски, а по телу словно проехался огромный тяжелый каток, но что хуже, так это распухающие в голове воспоминания, несущие за собой боль потери, непонимание и что-то совершенно новое. Столько ошибок он вчера совершил.

– Ну как ты?

– А по мне не видно?

Рик оборачивается к мужчине, позволяя ему лицезреть свою совершенно убитую заплывшую белую рожу. Похоже, этого достаточно, потому что Уолш виновато отводит взгляд, а Граймс плюхается на задницу. Он зарывается пальцами в волосы и сжимает виски. Мозг не знает, за что цепляться, мечется между воспоминаниями, приводя сознание в полный беспорядок.

– Ты что, с Диксоном бухал, что ли? Нашел, блин, компанию.

Рик безразлично отмахивается и сплевывает на землю горькую слюну. Произнесенная фамилия включает яркую цепочку воспоминаний, от которой становится плохо. Но не из-за того, что ему это было якобы неприятно.