Текст книги "Вернуться в начало (СИ)"

Автор книги: Aahz

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц)

– Я… просто… – нервно выдыхает она. Ее голос дрожит, а пальцы сцепляются. Видно, что боится Рика, но почему? Неужели он настолько страшный?

– Как Дэрил?

Похоже, его вопрос застает Кэрол врасплох. Но заминка длится не так уж и долго.

– Нормально… вроде бы. Я отнесла ему поесть.

– Он ничего не говорил?

Кэрол непонимающе хмурится и слегка наклоняет голову. Ее пальцы вновь приходят в движение. Не нужно было гадать на кофейной гуще, чтобы понять, что она что-то скрывает. Но и давить на нее Рик не собирался.

– Например?

– Неважно, – отмахивается он. – Прости. Хорошего вечера.

Кэрол кивает и тут же скрывается за дверью. А Рик вновь утыкается в пушистую макушку, взгляд возвращается на танцующий огонек, но в душе поселяется что-то горькое и не особо приятное.

Рик проводит в таком положении всю ночь. На груди все так же посапывает Лори, и пускай она отнюдь не была пушинкой, но этот вес приятен, пускай и его колени затекают. Граймс даже на время засыпает. Все такой же немного ошеломленный и в то же время противоречиво спокойный благодаря близости возлюбленной.

========== Часть 4 ==========

С того вечера все резко меняется. Рик замыкается и, кажется, все это замечают. Зато у Шейна все лучше и лучше получается руководить, так что Граймс и не был особо нужен. Он может вполне законно часами сидеть у окна, созерцая открывающуюся панораму, или же прогуливаться по территории. То, что должно было накрыть его еще неделю назад, наконец-то захватывает сознание, и в голове больше ничего не остается.

Целый рой мыслей сменяют друг друга. Они настолько быстро двигаются, что начинает укачивать. Рик запутывается только сильнее. Чего он хочет? Как этого добиться? И что следует изменить?

Граймс до последнего не замечает, что кто-то есть в его комнате. Просто в какой-то момент кровать прогибается, а к боку прижимается горячее тело. Тонкие, слегка прохладные пальцы проходятся по животу.

– Отдыхаешь? – тихо спрашивает Лори. Горячие мягкие губы прижимаются к щеке, и Рик нехотя отвлекается от своих мыслей.

– Думаю.

– И о чем?

Конечно же, Лори не интересно, она уже на своей волне. Пальцы спускаются ниже, подцепляют край майки и слегка приподнимают ее. Ставшие шершавыми подушечки круговыми движениями поглаживают кожу. Ничуть не удивительно, что тело Рика все равно откликается. Он мужчина, к тому же так давно без секса. Но даже быстрое занятие любовью не дает ему почувствовать себя лучше, он словно был не на своем месте и никак не мог вернуться обратно.

Рик замирает над ней. Тяжело дышащий, потный, и пускай он уже кончил, но внутренне не был удовлетворен. Карие глаза Лори подернуты дымкой прошедшего возбуждения, грудь быстро вздымается, и Рик наклоняется, чтобы вновь крепко поцеловать ее. Тонкие руки обхватывают его за шею, тянут на себя, ему ничего не остается, кроме как лечь сверху.

Все тело липкое от пота, кожу неприятно тянет, но чужие руки так и не отпускают. Лори тихонько сопит в плечо, ее пальцы поглаживают загривок, и стало бы приятно, если бы не бурлящее внутри напряжение. Конечно же она замечает, всегда замечала. Рука поднимается выше, пальцы забираются в волосы, и по телу расползаются легкие мурашки.

– Расскажи мне, – тихо просит она. – Ты же знаешь, я тебя выслушаю.

Под щекой быстро бьется ее сердце, словно птичка, запертая в клетке. Но дыхание равномерное, такое успокаивающее. Рик закрывает глаза.

– Я в смятении, – честно признается он. – Все сейчас слишком сложно.

– Я понимаю.

Вот только Рик отлично знает, что она ошибается. Она не понимала и даже близко не была к этому. Для нее все было достаточно просто. С момента, как Лори вышла замуж, родила ребенка, она доверилась мужчине. Шейну или Рику, какая разница? Ей не нужно было беспокоиться, просто позволить себя защищать. По крайней мере, Рик считал именно так.

– Я доверяю тебе и Шейну, все будет хорошо, мы сможем справиться с этим. Я, ты и Карл.

– Конечно же, ты права.

Рик приподнимается, чтобы быстро поцеловать ее в губы, и отстраняется.

– Примешь со мной душ?

На языке все тот же привкус горечи, от которого становится тошно. Рик как будто все это время пытался проглотить гнилую тыкву. Это было неправильно. Притворяться, что ничего нет и не было, делать вид, что все так и нужно. Это начинало поглощать его.

Рик крепко сжимает хрупкую Лори. Влажные волосы прилипают к отрастающей щетине. Она непонимающе хихикает, но ладони смыкаются на спине.

– Я рад, что ты рядом со мной, – шепчет он.

– Рик… – пальцы прикасаются к щеке, а карие глаза внимательно вглядываются в лицо. – Я же вижу, что что-то не так.

– Я просто… слишком много мыслей в голове. Я хочу, чтобы мы нашли свой дом. Чтобы стало безопасно.

– Но здесь безопасно. Здесь есть еда, и Карлу очень нравится. Ты прав на счет Форт…

Рик качает головой. Лицо дергает гримаса, которую он прячет в струях воды. Тяжело от того, что он ни с кем не мог поделиться своей ношей.

– Здесь небезопасно. Есть места, где мы сможем жить счастливо. Но не здесь.

– Хорошо.

Рик видит, что ничего не хорошо. Лори просто перестает задавать вопросы, хоть так и остается напряженной. Но сейчас он не мог ничего объяснить. Они молча одеваются, Лори сухо целует в лоб, и Рику кажется, что вот он, конец, им не выгрести из этого так просто, но он просто не знает, что сделать и нужно ли вообще это. Все становилось слишком запутанным между ними.

Кажется, ты просчитал все ходы, обезопасил себя и близких. Больше нет повода для беспокойства. Сиди да подчищай хвосты, и следи, чтобы все шло спокойно. Но нет, есть вещи, которые заставят тебя страдать, особенно когда считаешь, что все наладится. Потому что никто не любит везунчиков.

Рик хотя бы на время заставляет тревожные мысли покинуть голову и спускается на ужин. За длинным столом в гостиной как обычно собрались все, только одного не хватало. Но через окно все равно можно было разглядеть одинокий костер. Дэрил ждал своей очереди, и даже если про него забудут – ничего не скажет. Он просто, как и обычно, будет давиться своими белками, как будто так и нужно.

– Рик, – окликает его Лори. Она указывает на свободный стул, и Граймс спешит занять полагающееся ему место.

В желудке пусто, но организм все равно не хочет принимать еду. Он словно чувствовал, что что-то уже произошло. Что-то, чего нельзя было изменить.

– А где Карл? – интересуется он, ловя женщину за рукав.

– Гуляет, сейчас должен прибежать вместе с Софией.

Над тарелкой дымится какая-то каша с кусочками мяса, ароматный запах забивает ноздри, но Рик так и не может заставить себя съесть хотя бы ложку. Давление в желудке становится все сильнее, кажется, еще секунда, и его стошнит. Рик резко поднимается, и разговоры затихают, а взгляды прилипают к нему.

– Карла еще нет, – хрипло произносит он.

Его беспокойство мгновенно передается остальным. Лори замирает у плиты, ее плечи приподнимаются, и Рик знает, что в ее голове зажигается яркая лампа. Ей не нужно ничего говорить. Граймс быстро выходит из-за стола. Его шаги громким эхо наполняют комнату, и кажется, что кроме них нет никого – только Рик и застывшая Лори.

В ушах начинает звенеть, а в голове пусто, идти становится тяжелее, словно под ногами не вычищенный деревянный пол, а зыбкое болото. Душу разрывает на части, и начинает казаться, что он и правда потерял своего мальчика. Снова. Граймс даже не понимает, что бежит. Дверь чуть ли не вылетает, когда он толкает ее. Реальность оглушает. Уже успело стемнеть, верхушки деревьев поглотил пожар закатного солнца, легкий порыв ветра шевелит траву. Все настолько спокойно, что это пугает.

– Карл! Карл! – первый зов получается хриплым. Голос крепнет, и вот он уже носится по территории, словно настоящий безумец. Желание вцепиться в волосы становится крепче, а сознание захлестывает настоящая паника.

Но вот от сарая отделяется знакомая хрупкая фигура, и от души отлегает. Рик чуть ли не мгновенно оказывается рядом с сыном, падает перед мальчиком на колени и крепко обнимает. Он не сразу же замечает, что Карл дрожит, словно замерз, по пока еще пухлым щекам стекают горячие слезы.

– Что случилось?

Рик отстраняет от себя сына, но продолжает удерживать его за плечи. Взгляд скользит по его лицу, пытаясь отыскать причину. Не ранен ли, нет ли укуса или стекающей по коже крови. Но Карл чист, разве что на щеке легкая длинная царапина.

– София, – давясь слезами, икая, произносит мальчик, – она… я не могу ее найти…

Мир сдвигается на второй план, а звон становится все громче. Рик шокировано замирает, ничего не осознавая вокруг. Где-то на заднем плане слышится отчаянный вскрик. Невероятно медленно к ним подбегает Кэрол, она, как и Рик, падает на колени, но руки так и не дотягиваются до Карла. Граймс почему-то не слышит и слова, хотя губы женщины открываются и закрываются. Может, все звуки заглушает низкий писк? А может, он просто оглох.

– Мы просто играли в прятки.

Мир вновь входит в ритм. Так резко, что это заставляет покачнуться. В первую секунду звуки оглушают. Слова сына, трещание кузнечиков, пение ночных птиц, складываются в один оглушительный вой, но вот мозг справляется с информацией, и уже не кажется, что голова сейчас взорвется. Потихоньку все чувства возвращаются на место.

– Я не смог найти ее.

Граймс нервно проводит по волосам и опускает руку на пояс. Ощущение рифленой рукояти кольта позволяет немного успокоиться и взять себя в руки. В этот раз они найдут Софию. По-другому быть и не может.

– Где вы играли?..

***

Время утекает сквозь пальцы словно песок, и по мере того, как минутная стрелка сдвигается на очередное деление, в глазах появляется обреченность. Шейн уже не подбадривает их, говоря, что Софию можно найти, а им стоит пошевеливаться. Ферма перевернута с ног на голову, ни в одном маленьком закутке этого проклятого места не находится маленькая девочка, и остается только одно…

Рассветное солнце касается своими первыми лучами крыши, но не приносит и чуточки радости. Женщины расположились на крыльце. Лори крепко обнимает Кэрол, но это ничуть не помогает ей. Пелетье смотрит куда-то в пустоту, плечи низко опущены, а губы плотно сжаты. Рик бы сказал, что им всем нужно передохнуть, но язык так и не поворачивается, к тому же Карл тоже не спал. Граймс был уверен, что если он поднимет взгляд наверх, то увидит в окне спальни собственного сына, жадно прижавшегося к стеклу.

– Нужно идти в лес, – произносит Шейн, в его глазах появляется сомнение, но он знает, что должен сделать это. – Осмотрим ближайшую территорию, вдруг она испугалась и спряталась.

В его словах нет и капли веры. Рик отлично знает, о чем думает мужчина, о том, что у маленькой девочки нет шанса, и Граймс был бы с ним согласен, если бы не хотел верить в другое. До последнего он будет надеяться, что в этот раз все будет иначе, что он вернулся не для того, чтобы опять все потерять.

– Отлично, распределим территорию.

Рик даже не слушает, что говорит Шейн. Взгляд цепляется за отдельно стоящего Диксона, скользит по его испачканной, пропитанной потом рубашке. А в голове, словно сияние, вспыхивает воспоминание.

– Я пойду с Дэрилом, – мгновенно говорит Рик.

Шейн замолкает, взгляд останавливается на нем, но вместо возражений он просто кивает. А вот Дэрил не выглядит таким понимающим. Мужчина хмурится, хоть и продолжает рассматривать носки своих ботинок. Пальцы крепче сжимают рукоять арбалета, но он так и не произносит слов возражения.

Рик отлично помнил тот день, когда они вдвоем направились на поиски Софии. Наверное, именно в тот момент Граймс понял, что Диксон стоящий человек. Неразговорчивый, редко шутивший и делающий это так неловко, что становилось самому стыдно, скованный, но стоило тому открыться, как перед тобой оказывается другой человек. Если Рик когда-то и мечтал о хорошем друге, то кто-то его определенно услышал и исполнил все, о чем мечтал Граймс.

Похоже, Рик смотрит на мужчину слишком настойчиво. Диксон с каждым шагом напрягается все сильнее, плечи поднимаются, а кончики ушей загораются красивым розовым цветом. «Смутился», – с восхищением замечает Рик. Он даже не думает отвести взгляд, скорее, даже наоборот. Граймс скользит взглядом по небольшому кусочку загорелой голой шеи, виднеющемуся над жестким воротом, по широким плечам и бесформенной рубашке, что скрывает подтянутое тело, по крепким накаченным рукам. О, Рик даже спустя столько лет завидовал ему. Граймс никогда не смог бы добиться таких результатов – конституция не та. А ведь хотелось. Какой мужик не мечтал быть эдакой атлетичной мечтой любой женщины? Хотя Диксон так и не нашел себе никого, и это было странно.

Граймс вновь окидывает его с ног до головы, как будто это могло дать какие-то ответы на вопросы, но добивается только того, что кончики ушей загораются еще сильнее, а мышцы челюсти напрягаются. Рик понимает, что пора заканчивать. Он оглядывается вокруг, неожиданно осознавая, что они довольно далеко успели уйти. Голоса группы исчезают за деревьями и кустами, а ферма вообще оказывается непонятно где. Останься сейчас Граймс один, пришлось бы довольно долго искать путь назад, но рядом надежный Диксон, и можно просто довериться.

Мужчина настойчиво всматривается в окружающую обстановку в попытке увидеть то, что видит Дэрил. Но нет, ничего. Все те же безмолвные кусты, примятая местами трава и деревья. Рик срывает маленький листик с веточки и разминает его между пальцами. Все это было бессмысленно. Он знал, что они не найдут Софию. Точнее, найдут, но слишком поздно.

– Что видишь? – спрашивает он у Диксона.

Мужчина оборачивается, на лице отражается внутренняя борьба. Но вот он кивает и быстро облизывает тонкие губы.

– Она пряталась в лесу, – пожимая плечами, говорит Дэрил. – Думаю, когда стемнело, она потеряла направление и пошла не в ту сторо…

Диксон замолкает, его взгляд мечется к Рику и останавливается на лице где-то в стороне щеки, однако этого достаточно, чтобы у Граймса побежали неприятные мурашки по спине. Дэрил был недоволен, но Рик не мог понять, чем, он же совершенно ничего не делал.

– Издеваешься, – низко шипит Диксон, мгновенно ощетиниваясь. Рука дергается на арбалете. Рик знает, что он не шутит, чтобы понять это, достаточно только посмотреть на позу мужчины.

Граймс удивленно смаргивает. Мимо пролетает жужжащий комар, который делает круг и скрывается где-то за спиной. Рик точно знает, что очень скоро его лопатка будет атакована, однако сейчас было далеко не до этого.

– О чем ты? – спрашивает он. Его голос звучит слишком высоко, но Граймс действительно не понимал, о чем сейчас Дэрил.

Во взгляде Диксона появляется сомнение. Он на секунду поднимает его к глазам Рика, и это тот самый редкий момент, когда Граймсу удается поймать его взгляд. Сколько раз Дэрил смотрел так, глаза в глаза? Наверное, пару раз.

– Дэрил, о чем ты? – еще раз спрашивает Рик, все же желая получить ответ.

– Откуда ты знаешь, что я могу читать следы? – подозрительно спрашивает в ответ Диксон.

Рик даже не успевает замешкаться. Ответ вырывается сам. Он просто мгновенно формируется в голове.

– Ты же охотник, – пожимает плечами мужчина.

Дэрил вновь сужает глаза, но практически тут же отворачивается. Его плечи расслабляются, мужчина даже немного выпрямляется. Рик понимает, что сейчас нужно додавливать. Только так он мог достучаться до Дэрила.

– Я рад, что ты остался, – четко говорит он. На губы вылезает легкая благодарная улыбка. – Без тебя бы нам пришлось действительно паршиво.

Диксон вновь оборачивается. Его рот приоткрывается. Он как будто хочет спросить, правду ли говорит Рик, но Граймс знает, что его взгляд сам все объясняет. Предположение оказывается верным. Дэрил кивает головой, уголки его губ дергаются, и это лучшее признание, которое можно было ожидать сегодня.

Граймс протягивает руку и слегка сжимает плечо. В этот раз Диксон не дергается, не напрягается, и это много стоит. Может быть, Рику действительно удастся раньше достучаться до мужчины.

– Мы найдем ее, – неправильно расценив его взгляд, говорит Дэрил.

– И не сомневаюсь. Только… – Рик заминается, не зная как рассказать то, о чем вспомнил. Лучше быть честным, это должно было помочь. – Не иди искать ее один. Ладно? Я хочу пойти с тобой.

Что-то неуловимо меняется. Дэрил едва заметно вздрагивает, взгляд так и не доходит до Рика, останавливается где-то в нескольких сантиметрах. Сам Диксон подвисает, и Граймс бы попытался хоть что-то понять, если бы лицо мужчины не стало нечитаемо пустым. Проходит не так уж и много времени, Диксон мотает головой, взгляд молниеносно скользит по лицу, но вот он отворачивается, и ощущение рассыпается на мелкие кусочки. Однако на языке все равно остается легкий привкус чего-то непонятного.

Диксон двигается дальше, и Рику ничего не остается, кроме как последовать за ним. Они плутали по лесу уже несколько часов. Язык прилипает к горлу, безумно хочется пить, желудок отзывается голодным урчанием. Но Дэрил даже не думает о том, чтобы прекратить поиски. Оно и понятно, солнце только поднялось высоко в небо, и до ночи им удастся прочесать достаточно большую территорию. Но вставал другой вопрос: как могла маленькая девочка уйти настолько далеко, что ее не могли догнать двое мужчин?

Кажется, Дэрил теряет след. Рик не знает, в какой момент это происходит, просто неожиданно понимает, что они делают большой круг и возвращаются на свой квадрат. Диксон нервно нажимает на переносицу, губы поджимаются в тонкую линию, еще чуть-чуть, и психанет. Но нет, мужчина медленно выдыхает и вновь присаживается у куста с примятой травой.

– Так, – медленно выдыхает он. Чуткие пальцы проходятся по земле, хватают оборванный листик и сминают его. – Здесь она пряталась, – скорее всего, для себя бормочет он. – Несколько часов. Потом что-то привлекло ее внимание, и она пошла…

Не разгибаясь полностью, Дэрил следует по видимой только ему тропинке, и Граймс, словно привязанный, тащится за ним. В этот раз они не торопятся. Диксон замирает у каждой кочки, замечает каждую сломанную веточку. Однако, несмотря на это, они снова оказываются в тупике. Дэрил замирает как вкопанный, нервно оглядывается вокруг, и Рик понимает, что вот тот момент, когда Диксон теряет след.

– Дэрил?

Диксон, даже не поворачиваясь, отмахивается от него. Он делает несколько шагов направо, мотает головой и вновь возвращается обратно, и так пару раз. Впервые Рик лицезрел подобную картину, и она ему очень не нравилась.

Диксон настолько погружается в свои поиски, что Рик первым замечает мелькнувшую между деревьями фигуру.

– Дэрил! – уже тише и настойчивее говорит он, но мужчина даже не обращает на него внимания. Рику ничего не остается, кроме как сжать его плечо в попытке заставить Диксона отвлечься. – Дэрил.

Мужчина резко оборачивается. Только подходящая злость сменяется пониманием, Рику даже не нужно ничего говорить. Секунда, и у Диксона есть решение. Он кивает Граймсу на толстое дерево, как понимает Рик, чтобы он там затаился, а сам отходит. Знакомое покалывание воспоминаний так неудачно заволакивает его, на время Граймс отключается.

Мимо, влача ногу, проходит ходячий. Розовая рубашка испачкана кровью, как и губы, слегка вьющиеся на концах длинные волосы когда-то были уложены гелем. Только сейчас Рик задает себе вопрос, что делал этот мужчина здесь в лесу, еще и в костюме. К сожалению, Граймс так и не узнает. Он выходит из-за ствола и громко свистит. Ходячий оборачивается, если бы у того были эмоции, он, наверное, довольно улыбнулся бы, но вместо этого существо шипит, словно животное, и в ту же секунду в его лоб врезается стрела.

Рик уже знает, что этот ходячий мало связан с Софией, но все равно он присаживается на колени и переворачивает его. Взгляд вновь скользит по не подходящей для этого места одежде. Может быть, этот мужчина думал, что все закончится быстрее, и он сможет сходить на свидание, но машина заглохла, а затем укус. Граймс никогда не узнает его истории, как и многих из тех, кого он убил и убьет. О чем говорить, Рик не знает даже прошлого Дэрила – самого близкого человека из тех, кто был рядом.

– Только что пожрал, – выплевывает Дэрил.

– Не думаю, что София…

– Нужно проверить.

В прошлый раз, десятки лет назад, у Рика закралась мысль о том, что Дэрилу приходилось убивать людей еще до Полного Пиздеца. Никто не мог с такой легкостью вскрывать человека, пускай уже и мертвого. Рик до сих пор помнил это мерзкое ощущение, кровь, летящую в лицо. Но тогда Граймс еще не знал Диксона.

Нож врезается в гнилую плоть, выпуская сильный мерзкий запах, от которого нормального человека стошнило бы. Диксон отворачивается, на лице появляется мимолетное выражение не только отвращения, но, кажется, и страха. Как бы беспощаден охотник ни был, он все еще был человеком, как и остальные. А человеку не чужды эмоции, особенно когда он совершает настолько неприятное и страшное действие.

Мурашки пробегают по позвоночнику, когда Дэрил залезает руками в брюшину. Диксона тоже дергает, глаза слегка прикрываются, скорее всего, он представляет, что разделывает оленя, но от реальности далеко не убежишь.

– Он сожрал сурка, – с облегчением выдыхает мужчина.

Сейчас Рик понимает, что было бы намного проще, если бы они нашли следы девочки, если бы убедились в том, что она мертва. Да, возможно, кто-то сказал бы, что Рик поступает эгоистично, что он какая-то тварь, но Граймс помнил, к чему привела потеря ее – Карл чуть не умер, Дэрил был ранен. Рик научился терять людей, научился видеть за всем плохим хоть что-то хорошее. Уолш был прав, тогда Рик еще не мог быть нормальным лидером. Но даже сейчас он не знал, как заставить их перестать, как объяснить Дэрилу, человеку, который верил больше всего, то, что это бессмысленно, и при этом не уничтожить ту зарождающуюся дружбу, что была между ними.

– Пойдем дальше…

Даже к ночи они не находят девочку. А на утро Диксон исчезает.

========== Часть 5 ==========

Утром на улице довольно прохладно. Воздух облачком пара вырывается изо рта, на листьях деревьев и траве образуется красивая роса, но уже скоро рассветное солнце согреет землю и рассеет холод. Собственные ноги утопают в плотном белом тумане, и кажется, словно летишь над этой травой, однако мужчина даже не замечает этого. Пальцы сжимаются на влажных поводьях, конь недовольно фыркает, и в небо поднимается очередное белое облачко.

Дэрил знал лес, умел его слушать, и абсолютное большинство тех, кто мало-мальски общался с ним, решило бы, что он любит его, однако это было не так. Диксон ненавидел лес до мозга костей, потому что только он напоминал Дэрилу то маленькое и испуганное существо, мало похожее на него настоящего. Он возвращался туда из раза в раз только для того, чтобы доказать, что больше не слаб. Однако каждый раз уходил побежденным. Сколько бы он не перебил этих чертовых белок, сколько бы не находил путь обратно, одного было не изменить – его выбросили и забыли, как ненужный мусор, и этого ничто не могло изменить. Именно поэтому он не мог отпустить Софию. Она не могла стать такой же, как и он.

– Стой, Малыш, стой, – мягко произносит он и хлопает коня по холке.

Крутая горка наконец-то заканчивается, и Дэрил может занять более удобное место, нежели собственными ногами подниматься на довольно крутые склоны и тащить лошадь за собой. Он вставляет ногу в стремя, легкий толчок, и Диксон уже сверху, а весь мир немного сдвигается, позволяя рассмотреть себя с новой точки. Но появляется другая проблема в виде веток, что так и норовят ударить по лицу.

Чего ожидал Дэрил, просто катаясь так, уже даже не видя следов? Ничего, просто до последнего момента надеялся, что появится какой-то знак или сигнал, что-то, что даст ему ответ. Но лес безмолвен, как и всегда. Вот такая он беспощадная сука!

От размеренного качания туда-сюда так и клонит в сон, мысли замедляются, вырывая из воспоминаний то, что должно быть похоронено навечно. Сначала грусть и одиночество, то, что он помнил так хорошо, как и вчерашний день, а ведь был тогда еще совсем мелким, но даже сейчас он мог воспроизвести каждую мелочь.

Медленно на поверхность выползает совсем уже необычное воспоминание. «Я хочу пойти с тобой», – далеким эхо звучит в голове. «Я хочу пойти с тобой». Зачем? Как Дэрил ни пытался не дать Рику залезть в его голову, тот почему-то оказался там. Словно червь, он выедал мозг, заставляя думать о том, что, казалось бы, давно покинуло его.

Не нужно было отвлекаться. Не в лесу. Это была его ошибка, и в этом нельзя было никого винить. Ни лошадь, что испугалась гадюки, ни Рика, мысли о котором выбивают из равновесия, они были не виноваты.

Мир переворачивается, закручивается в бешеном водовороте, приносящем только боль. Перед глазами мелькают лица, события, о которых Дэрил так жалел. Он совершал слишком много шибок в своей жизни, и Ад ждал его. Сильный удар головой выключает свет, и в этот миг Диксон действительно думает, что ему пришел полный конец.

Когда-то совсем давно Мэрл рассказывал одну интересную историю о том времени, когда он сидел на тяжелых наркотиках, а особенно на героине. В тот день все было хуже, чем обычно, он так накачался, что отключился, совсем. Мэрл говорил, что не знал, как попал в больницу, видимо, у кого-то из этих гребанных наркош хватило мозгов, чтобы вызвать скорую. Но вот что помнил Мэрл, так это двери Ада, танцующих вокруг костра чертей, дьяволов, нанизывающих на пики грешников. Мэрл говорил, что ему предложили стать тем же дьяволом, миновав костер, и он практически согласился, вот только был выдернут обратно. Тогда брат поверил в бога и каждый раз усмехался, говоря, что в Аду для него подготовлено место. А вот Дэрила никто нигде не ждал. Не было света, не было огней, только безграничная темная пустота забвения. Даже на том свете Дэрил никому не был нужен.

«Хей, сдох там?» – знакомый голос прорывается в сознание, потихоньку вытягивая его наружу. И Дэрилу ничего не остается, кроме того, как открыть глаза.

Перед мутным взглядом мелькают темные тени, которые наконец-то складываются в хорошо знакомый образ. Мэрл, живой, рядом с ним.

«Чего разлеглась, сестренка? – присаживаясь на корточки рядом, интересуется он. – Каблуки жмут?»

Боль, рожденная в легких, поднимается вверх, но он все равно заставляет себя произносить слова:

– Иди нахрен, – едва слышно хрипит Дэрил. В горле сухо, как в Сахаре, и нет смысла даже облизывать губы, потому что язык больше похож на высушенную просфору.

Дэрил отворачивается, но пальцы брата, вполне осязаемые, хватают за подбородок и разворачивают к себе. Перед взглядом вновь плывет, однако Мэрл все равно остается четким, такое ощущение, словно он действительно живой, рядом.

«Расклеилась малышка Дарлина», – практически ласково шепчет мужчина. Большой палец поглаживает щеку, нежно так, хоть на губах до сих пор мелькает издевательская усмешка. И Дэрил практически верит, ведь так хотелось думать о том, что брат здесь, что он решил сам найти его. «Нюни распустил. И ведь совсем забыл о своем братишке. Пошел за ублюдками, которые бросили меня…»

– Нет, – Дэрил мотает головой. Перед глазами вновь появляются темные круги, а к горлу поднимается тошнота. – Они хорошие люди. Да, брат. И если бы ты достал свою бошку из задницы, понял бы это. Они приняли меня.

Дэрил кивает головой, и Мэрл мягко усмехается. Рука, только отпустившая его, вновь тянется к лицу, только в этот раз мужчина отпускает ему легкий щелбан, от которого кожа начинает безумно чесаться. Дэрил еле приподнимает руку, но тут же опускает ее обратно. Тело, наполненное болью и усталостью, никак не хочет двигаться, как будто он все еще был во сне.

«Убеждай себя, сколько хочешь, братишка. Но они не приняли тебя, они считают тебя чертовым деревенщиной и смеются у тебя за спиной. Для них мы простые реднеки…» Он замолкает, словно в голову пришла какая-то очень дельная мысль. Светлые брови поднимаются вверх, а губы дергаются в презрительной улыбке. Разочарование, вот что было в его глазах, настолько сильное, что Дэрил сжимается и прикрывает глаза, в этот момент он хотел бы сдохнуть.

«Так вот в чем дело», – медленно говорит мужчина. Он поднимается на ноги, как будто быть на одном уровне с Дэрилом значило испачкаться так же, как и он. – «Повелся на внимание этого шерифа. Решил, раз он разговаривает с тобой, то захочет подставить свою тощую задницу?» Мужчина усмехается, вот только не одобрительно, а все с тем же отвращением и скрытой злостью. «Этот чистенький мальчик испытывает только жалость. Да, Дарлина, он жалеет тебя. Он никогда не посмотрит на такого, как ты. Хватит унижаться, поднимай свою задницу и покажи этим ублюдкам, кто такие Диксоны!»

Глаза все тяжелее и тяжелее держать открытыми, они слипаются, как будто намазанные медом. Но в голове укрепляется ощущение того, что если он пойдет на поводу у этого ощущения и заснет, то больше не проснется. Возможно, его кости все же найдут, а может, он так и останется потерянным. Никто не будет думать о нем, спрашивать, а где же тот мужик из палатки. Всем было похуй, брат был прав.

«Вставай!» – вновь пиная его по подошве ботинок, говорит мужчина. – «Поднимай свою задницу, братишка! Просыпайся!»

Дэрил резко втягивает воздух и распахивает глаза. Боль наваливается с новой силой, легкие сжимает, а в кишки словно запустили целый улей огненных муравьев. Мэрл, что совсем недавно был рядом, исчезает, как будто его и вовсе никогда не было здесь. Зато появляется то, чего здесь было как грязи.

Ходячий, как будто недавно вылезший из лужи и успевший уже слегка подсохнуть, с увлечением склонился над ботинками. Искусанные каким-то мелким грызуном руки хватают штанины, тянут вниз, оголяя поясницу, но зубы продолжают жевать носок. Крепкая обувь не сдается, Дэрил даже не ощущает сжатия, но мозг реагирует правильно. Он дергается, рука тянется к оружию, которого нет. Мгновенная паника заглушается какой-то частью мозга, которая до сих пор контролирует ситуацию. Тяжелый ботинок бьет в рожу твари, заставляя ее свалиться назад, и это дает Дэрилу секунду на то, чтобы встать самому.

Будь это какой-то идиотский голливудский фильм, где от правды разве то, что герои пьют кофе, Диксон выдрал бы из живота стрелу и ей заколол ходячего. Но это реальность. И уже сейчас любое движение вызывает адскую боль, а ошибка способна превратить его в труп на радость ходячему.

Ходячий оказывается на ногах чуть ли не вместе с ним. Вот только, в отличие от Дэрила, он чувствует, если может это делать, себя отлично. Низкий рык вырывается из легких ходячего, хотя были ли там легкие, это спорный вопрос. Ходячий с жадностью голодного животного вновь набрасывается на Диксона, чуть ли не сшибая с ног. Гнилые ногти царапают рукав рубашки, но так и не повреждают кожу. Зубы щелкают в двадцати сантиметрах от лица. Даже Диксона пробирает от издаваемой им вони, она настолько сильная, что глаза начинают слезиться, а желудок, который можно было назвать железным, начинает отказывать, стоит только увидеть копошащихся в гнилой щеке мелких белых червяков.