Текст книги "Таинственный человек дождя"
Автор книги: Жан Рэ
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)
– Это целый мир, своего рода микрокосм, если использовать научную терминологию, – сказал явно смягчившийся сэр Клюттербак. – Удивительный аппарат, медленно передвигающийся на протяжении столетий в океанских глубинах и только изредка поднимающийся на поверхность. По совершенно непонятным, таинственным причинам он перемещается всегда одним и тем же маршрутом: между Оркнейскими островами, островом Ян-Майен и Гренландией. Именно этот аппарат, плавучий остров ирландских легенд, корабль, чудовищная спина которого способна поднимать огромные волны; увидевшие его начинают говорить о Великом Кракене или рыбине размером с гору!. Я могу говорить о его существовании, основываясь на древних сказаниях и более поздних не очень надежных свидетельствах…
– Говорите, не очень надежных свидетельствах? – резко вмешался в разговор Петерсен. – Говорите только от себя, сэр, потому что я видел!
Петерсен бросил в костер охапку сухого папоротника и некоторое время молча смотрел на высокое пламя, потряхивающее огненной гривой. Достав трубку, они зажег ее от уголька. Кей устроился возле огня с сигаретой в руке. И даже сэр Гильберт достал свою трубку. Похоже, медовый аромат английского табака улучшил его настроение. Неясные ночные звуки теперь воспринимались как завывание ветра и перешептывание камней, а не как распоясавшееся буйство безумных призраков.
Перемешивая угли в костре, Петерсен начал свой рассказ:
– Это было тридцать пять лет назад. Сезон охоты выдался весьма неудачным, и мою добычу иначе, чем жалкой, назвать было нельзя. Во время последней охоты я добыл всего нескольких полярных зайцев; их шкурки годились разве что на пару меховых рукавиц. Да, мне попался еще крупный песец, но с какой-то болезнью, из-за которой у него клочьями повылезала шерсть. Мне пришлось выбросить его шкурку, потому что за нее нельзя было надеяться получить даже несколько грошей у старьевщика в Виборге.
Я все же надеялся добыть хорошие шкуры, мечту скорняжных мастеров, изделия из которых позволяют доверху набить карманы звонкой монетой. Я был молод, мне нужны были деньги на городские развлечения. Я еще не усвоил уроки одиночества, уроки снежных пустынь. Оставаясь юным дуралеем, я хотел вернуться в Копенгаген богачом. Там возле Мраморной церкви есть улочки, где витрины из бутылочных донышек сверкают, словно зеленые фары в тишине, скрывающей фантастические попойки без разговоров и без песен. Там я родился в одном из домишек, переживших бомбардировку 1801 года и вызванные ракетами пожары 1807 года. Я мечтал вернуться туда, чтобы снова слушать южный ветер, шепчущий тебе на ухо тысячи глупостей, входить королем в таверны, платить, не считая деньги, за выпивку всем присутствующим, как делают все, возвращаясь богатыми из дальних странствий.
Но для этого я должен был набить кронами свой кожаный пояс. Пока же моя добыча позволяла мне лишь прожить в городе несколько месяцев, причем достаточно скромно.
Поэтому я осмелился двинуться на запад острова по следам белого медведя. Охота оказалась замечательной. Я добыл гигантского зверя, застав его врасплох на морском берегу, где он добывал рыбу и распугивал тюленей. Я осторожно пробрался между скалами, стараясь не спугнуть медведя. Если бы он бросился в воду, все мои надежды сразу же рухнули бы. Дождавшись удобного момента, я выстрелил. Потом спустился на пляж и начал снимать шкуру.
Было еще совсем светло. Море сверкало серыми отблесками, по нему катились небольшие волны цвета полированной стали.
Петерсен замолчал. Потом его голос изменился.
– Внезапно я увидел, как море забурлило, поднялись пенные волны, становившиеся все выше и выше. Потом на поверхности воды появилось что-то темное. Круглый черный купол, напоминавший панцирь черепахи. Но он был в сотни раз больше любой черепахи. Он поднимался все выше и выше…
Я застыл на месте, держа в руке нож. Мое сердце, как мне казалось, заледенело от ужаса. Черное тело продолжало подниматься из глубины, выгибая огромный хребет. Оно было таким громадным, таким чудовищным, что стало закрывать небо. Я подумал, что вижу Великого Кракена, выбравшегося из тайных пещер на дне океана и поднимающегося на поверхность, чтобы топить лодки рыбаков, добывающих камбалу. Я начал молиться, потому что если это был Кракен, у меня не оставалось шансов на спасение, даже обратись я в бегство. Его щупальца мгновенно схватили бы меня, словно могучие живые молнии.
На боках чудовища ниже поверхности воды появился оранжевый свет. Он быстро усилился, вынырнул на поверхность, и кровавые лучи заплясали на воде. Появились громадные фары, окружившие черную массу огненной стеной.
В этот момент я понял, что это было не животное, порождение глубин, но мертвый светящийся шар, более таинственный, более загадочный… и, вероятно, более опасный, чем любое живое существо.
Он продолжал вырастать над водой, потом двинулся к берегу, на который хлынули все более и более высокие волны, созданные его движением. И в небо продолжали вздыматься черные стены, покрытые водорослями и рачками-балянуса – ми, словно это был начавший выбираться из воды риф.
Я нашел в себе силы, чтобы стряхнуть страх, и обрел мужество, чтобы обратиться в бегство. Я долго бежал, не решаясь оглянуться.
В последующие дни я так и не осмелился вернуться на это место. Я бросил добытые мной меха, не надеясь когда-либо забрать их. Тем не менее я не считаю, что был трусом. Когда перед вами появляется неизвестное, страх овладевает вами, рассудок исчезает, и вы удираете, словно жалкий спасающийся бегством зверек. Обычно призрак, согласно традициям, появляется в белых одеждах и в цепях, в сопровождении полуночного колокола. Но я увидел призрак мертвого мира, и я боялся умереть вместе с ним.
Я прибежал на базу, потом вернулся в Копенгаген. Я рассказывал всем о том, что увидел. Очень скоро я понял, что мне лучше молчать и согласиться с теми, кто говорит о галлюцинации или игре воображения. Но вам я повторяю: я видел, как из моря поднялась светящаяся сфера.
Все долго молчали. У Кея давно погасла сигарета, и он как будто заснул с открытыми глазами.
Потом сэр Клюттербак спросил:
– И где же это произошло?
Петерсен указал на север:
– Там, в нескольких километрах отсюда. Завтра мы будем на месте.
Это случилось в предзакатный час, когда последние лучи солнца косо скользили по поверхности моря.
Над горизонтом поднимался бледный серп месяца, начавшего бесплодную звездную жатву.
Кей, очарованный световой феерией, остановился на вершине холма неподалеку от лагеря. Он собирал сухие ветки для вечернего костра. С места, где он находился, ему были видны силуэты спутников, хлопотавших над приготовлением скромного ужина.
Заканчивался четвертый день тяжелого медленного продвижения по вулканической равнине, представлявшей собой жуткий хаос, казавшийся все более и более угрожающим.
Путешественникам постоянно приходилось обходить участки кипящей грязи, над которыми к небу то и дело взлетали фонтаны пара, пугавшие своей внезапностью.
Сэр Клюттербак старался продвигаться с максимально возможной осторожностью. Нередко он отдавал команду остановиться, чтобы присмотреться к следующему отрезку их маршрута среди уродливых каменных глыб и фантастических колонн, казалось, воздвигнутых рукой человека. На каждую остановку Петерсен реагировал недовольным бурчанием. Он заявлял, что у природы достаточно коварства, чтобы подбрасывать человеку все новые и новые ловушки, и предугадать их невозможно.
В нескольких шагах от себя Кей заметил густые заросли вереска, сильный горьковатый запах которого так нравился юноше. Он наклонился, чтобы сорвать подсохшие побеги, и в это мгновение ему внезапно почудилась близкая опасность. Он присел, настороженно прислушиваясь и пытаясь определить, откуда исходит угроза и с чем она может быть связана. Сумерки были заполнены неясными звуками, и некоторые из них показались ему необычными. Не представляя их причины, он почувствовал, что в темноте кто-то или что-то скрывалось. Он встряхнулся, пытаясь отогнать неприятное ощущение. Наверное, его заворожил рассказ Петерсена, и теперь его воображение разыгралось, не зная границ…
Но ощущение угрозы сохранялось, слишком слабое, слишком неясное, чтобы он мог разобраться в его причинах. Через несколько минут оно стало более сильным. Кей с беспокойством огляделся. Нет, ничто вокруг него не объясняло эту смутную тревогу.
Вдали за каменистой пустыней можно было разглядеть тонкую белую линию прибоя, отделявшую серебряным контуром темное море от черного берега, над которым кружился одинокий буревестник. Море продолжало равномерно накатывать на берег пологие валы. Последние лучи гаснущего заката продолжали цепляться за гладкие скальные стены и отражаться в оставшихся на пляже лужах.
В узкой лощине под собой Кей видел красное пламя костра и улавливал запах разогретого на открытом огне копченого лосося, аппетитный и такой знакомый; можно было подумать, что он оказался в одном из кварталов Лондона. Но на противоположном гребне лощины ему почудилось странное движение…
Тем не менее местность, по которой приходил их маршрут, была совершенно безжизненной; позавчера они в последний раз увидели шныряющих между камнями крыс; морские птицы тоже не кружились над вулканической пустыней, и даже комары, такие многочисленные на острове весной, куда-то исчезли.
Какая-либо жизнь, за исключением жалкой северной растительности, полностью отсутствовала, и путешественники оказались в мире, где господствовали скалы, над которыми трудились северные ветры, превращая их в фантастические скульптуры.
Внезапно он увидел, как в полумраке появились какие-то странные существа, и они медленно приближались к костру, у которого сидели сэр Клюттербак и Петерсен.
Кей закричал, заставив своих друзей подпрыгнуть от неожиданности:
– Здесь кто-то есть! Берегитесь!
Встревоженные путешественники огляделись, но ничего тревожного не увидели, так как в ложбине воцарилась полная темнота. Петерсен подбросил в костер сухих веток, и во взвившемся кверху пламени Кей увидел, что ложбину начали заполнять непонятные приземистые существа. Потом он услышал, как Петерсен выкрикнул что-то неразборчивое, после чего послышался сухой треск выстрела револьвера сэра Клюттербака.
Толпа зловещих существ затоптала костер, загасив пламя; послышался стук камней под ногами, несколько неясных возгласов, и все стихло.
Некоторое время Кей все еще видел красные пятна раскаленных углей на месте костра, но и они вскоре угасли. Отчаянно закричав, он рухнул на землю, обхватив голову руками, и зарыдал. Он понял, что остался один, без спутников, без друзей… Один в незнакомом мире, окруженный во мраке и безмолвии непонятными врагами!
В нем ничего не осталось от мальчишки, взбудоражившего Лондон, поднявшего на ноги дюжину адвокатов и заставившего университетского профессора бросить все и отправиться с ним в неизвестность… И все это он проделал, словно охваченный буйным весельем, без малейших колебаний… Теперь же на месте энергичного организатора полярной экспедиции оказался заблудившийся в темном лесу ребенок, дрожащий при малейшем шорохе листьев… Мир вокруг него теперь был полон опасностей, непонятных и тем более страшных. Плохо представляя, что ему делать, он вскочил и стал поспешно спускаться в ложбину, хотя понимал, что при этом мог оказаться в самой гуще загадочных врагов. К счастью, ноги сами собой, независимо от желания, понесли его к морскому побережью.
Ему повезло, что высоко поднявшийся месяц освещал ему дорогу сквозь хаос каменных глыб. Он все равно чудом не сломал себе ноги и не разбился, когда мчался, как безумный, перепрыгивая с камня на камень, перемахивая через трещины, огибая кипящие воронки сольфатар…
Когда наконец далеко впереди показалась полоса прибоя, медленный ритмичный рокот волн показался ему дружеским приветствием.
Он продолжал бежать, не позволяя себе ни секунды передышки, несмотря на ободранные до крови ноги, задыхавшиеся от недостатка воздуха легкие, готовое выскочить из груди сердце и сумасшедшую пульсацию крови в висках.
«Добраться до моря… Добраться до моря…» – непрерывно твердил он в уме, словно море было для него единственной надеждой на спасение.
Возможно, так оно и было на самом деле, потому что он заметил, как движущиеся тени начали накапливаться справа и слева от него, явно пытаясь соединиться, чтобы перекрыть ему дорогу к морю.
Теперь Кей смог наконец разглядеть врага, что его отнюдь не успокоило. За ним гнались существа, мало похожие на людей. Можно было подумать, что в погоню за ним бросились ожившие камни, такими нелепыми и бесформенными казались ему преследователи. К счастью, они передвигались очень медленно, словно ползали по земле, и Кею удалось заметно опередить их.
Обернувшись, он увидел блестевшего в призрачном свете месяца нового противника. Это были металлические цилиндры, снабженные щупальцами, которыми они нелепо размахивали. Передвигались они тоже медленно и неуклюже, но в их движениях ощущалась страшная сила.
Кей с ужасом заметил, что эти устройства то и дело обрушивали удары щупалец на камни, преграждавшие дорогу преследователям, и огромные глыбы тут же рассыпались в крошку.
Только теперь беглец полностью осознал, какой страшный конец ожидает его.
Пляж, казавшийся ему спасением, уже был занят слева и справа от него зловещими существами, медленно смыкавшими смертельный полукруг. Он рухнул на песок, закрыв лицо руками, и принялся отчаянно твердить все известные ему молитвы.
Он даже не сразу понял, что с моря на берег хлынул ослепительный свет, и некоторое время продолжал лежать, словно парализованный.
В нескольких кабельтовых от берега из воды медленно поднималось нечто невообразимое, нечто фантастическое.
Тело огромных размеров, гигантская сфера, чудовищный купол все выше и выше вздымался над волнами. Его заросший водорослями свод, с которого струями стекала вода, становился все виднее. Он вырастал, словно порожденный волнами… Потом, еще сильнее поразив такого растерянного зрителя, как Кей, из-под воды появились огромные иллюминаторы, похожие на гигантские глаза, смотревшие с боков огромного корабля. И из этих иллюминаторов вырывались ослепительные лучи света, окрашенного в разные цвета.
Сфера продолжала подниматься. Вскоре все иллюминаторы уже оказались над водой, и исходящие из них лучи, усилившись, достигли берега, осветив галечные отмели и береговые утесы. Один из них поднялся вертикально, сжался и превратился в световую колонну. Ее цвет тут же сменился на оранжевый. Потом луч опустился на пляж из обсидиановой гальки, взбежал вверх по стене береговых скал и принялся перемещаться, подобно лучу прожектора, из стороны в сторону, словно гигантская коса, отгоняющая темноту. Ослепленный светом, Кей отвернулся и едва не упал.
Когда к нему вернулось зрение, он стал свидетелем очередного чуда.
Толпа преследователей продолжала увеличиваться, заполняя спускавшуюся к пляжу узкую лощину, и от их темной массы доносились негромкие жалобные стоны.
Огромный подводный аппарат теперь закрывал весь горизонт. Когда Кей попытался машинально оценить его размеры, его мозг оказался неспособным на такое усилие. Сфера была такой огромной, что потрясенный разум отказывался признать ее существование. Невозможно было представить, что нашлись люди, способные создать эту чудовищную железную гору…
Непрерывно увеличиваясь, сфера приблизилась к берегу, поднимая при этом высокие волны, бессильно кидавшиеся на черную металлическую стену, отбегавшие назад и с удвоенной яростью набрасывавшиеся на пляж. Послышался оглушительный звон гонга, от которого вздрогнула земля. Огромная железная гора причалила к берегу.
Почти все иллюминаторы погасли, остался только оранжевый луч, продолжавший ощупывать скалы и мрачный небесный свод. Вскоре он остановился на лощине, заполненной созданиями мрака. Раздался беспорядочный грохот раскалывающихся скал и рвущегося металла, сразу же ослабевший; теперь Кей слышал только показавшиеся странно тихими жалобные стоны.
В черной металлической стене открылось квадратное отверстие, из которого наружу хлынул оранжевый свет.
На берегу возобновился металлический грохот, эхом отдававшийся в скалах. Кей оглянулся на адский шум, в котором смешались звуки сталкивающихся металлических предметов, топот множества ног и дикие вопли. Зрелище, представшее перед ним, он вряд ли когда-нибудь забудет.
Залитая светом толпа его преследователей начала отступать вверх по склону, продолжая испускать странные нечеловеческие крики, так поразившие Кея. Теперь он разглядел, что за ним гнались небольшие приземистые существа в металлических панцирях; оранжевый свет словно засасывал их в отверстие в стене железного чудовища, из которой вырывался. Он увидел мешанину изогнутых и переплетенных механизмов, железных пауков с множеством щупалец, шары и призмы на трех или четырех ногах, усеянные длинными гибкими отростками, и множество других непонятных конструкций из перекрученного, изуродованного металла.
Эти механизмы неловко шевелились, пытаясь сопротивляться оранжевому прожектору, то двигаясь навстречу свету прыжками или ползком, то шарахаясь в сторону; тем не менее оранжевый луч неумолимо притягивал к подводному гиганту металлический хаос, и тот исчезал в отверстии.
Внезапно отверстие закрыли сомкнувшиеся с хищным стуком металлические челюсти, и оранжевый свет погас. Пляску световых лучей сменили сумерки полярной ночи.
Кей очутился в полной тишине перед невероятным металлическим куполом, поднявшимся из глубины и все еще продолжавшим увеличиваться, хотя, казалось, увеличиваться ему было уже некуда.
Он услышал громко прозвучавший в ночной тишине дружелюбный голос, донесшийся до него, как ему почудилось, от металлического монстра, и показавшийся ему странно знакомым:
– Эй, Кей! Хватит безобразничать! Идите же к нам, в конце концов!
Потрясенный неожиданностью Кей вскрикнул, и его крик тут же превратился в отчаянные рыдания.
Он узнал голос: говорил его друг, Квентин Курленд!
– Это ты, Квентин? Ты где?
– Здесь, на пляже, прямо перед тобой! Иди скорее сюда!
Кей бросился на голос друга, подгоняемый уже не отчаянием, а надеждой. Неподалеку от него, у подножия металлической стены, небольшая фигурка энергично размахивала руками.
Весь в слезах, Кей кинулся в объятия, забыв все уроки доктора Ситтарда об обязательной для джентльмена сдержанности; он обнимал своего потерянного и вновь обнаруженного друга!
– Неужели это ты? Ты жив! Дай мне посмотреть на тебя! Высоко поднявшийся месяц достаточно хорошо освещал загорелое смеющееся лицо со сверкавшими белизной зубами, старый свитер, потрепанные панталоны и самодельные мокасины из шкурок полярного зайца на ногах.
– Действительно, это ты… Как ты изменился… И какой неприятный от тебя запах…
– Ну и друг! Ты знал, что я давно пропал, и был уверен, что я погиб! И вот первое, что ты говоришь при встрече: «От тебя плохо пахнет!» Хотел бы я видеть тебя на моем месте… Последний раз мне удалось помыться… Да, это было в Гренландии, несколько месяцев назад! Именно там вы и обнаружили наш дневник! – спокойно сказал Курленд, словно констатировал самое банальное происшествие. – Это доктор Фалькон решил, что его нужно оставить на берегу Гренландии. Если бы он послушался меня, я с удовольствием отложил бы на неопределенное время знакомство любопытных с нашими приключениями.
К ним подошел весело улыбающийся Робер Фалькон, тоже сильно загорелый и немного похудевший; он кивнул, соглашаясь с Квентином.
– Волшебный подводный мир уже не мог дать нам ничего нового, но мне не хотелось, чтобы его тайна снова затерялась. Тем более у нас не было уверенности, что наши записки обязательно будут обнаружены.
Кей покачал головой.
Он с трудом узнавал своего прежнего преподавателя и своего друга в этих оборванцах. Квентин к тому же щеголял шевелюрой, неумело укороченной с помощью ножа, а доктор Фалькон отпустил бороду, делавшую его похожим на викинга, и шевелюру в стиле ранних Меровингов. И все же Кея больше всего заинтриговало таинственное поведение друзей, их многозначительные подмигивания друг другу и сдержанный смешок Квентина.
– Но скажите, куда я попал? – растерянно спросил Кей. – Где мы находимся? Все случившееся с нами совершенно невероятно! Это просто фантастика!
– Мы предоставим возможность дать все необходимые разъяснения кому-нибудь другому, – сказал Фалькон, с трудом сдерживая смех. – И этот другой очень хотел бы надрать тебе уши, наш юный мошенник Уэстлок!
– Это вы о ком? О господине Клюттербаке? Или о Петерсене? Значит, с ними ничего плохого не случилось?
– Нет, я имел в виду совсем не их… Кстати, о них ты можешь не волноваться. Сейчас они беседуют с одним джентльменом, который собирается сказать тебе пару теплых слов… Если не ошибаюсь, они сейчас пьют чай.
– Они пьют чай! – возмущенно завопил Кей. – А я туг переживаю, что они попали в плен или что их вообще уже нет в живых!
– Впрочем, я не могу сказать, что им не угрожала серьезная опасность, так что они легко отделались, – ответил Фалькон. – Но сейчас они действительно пьют чай, и очень хорошо заваренный!
– А я в это время столкнулся с невероятными происшествиями, на меня напала орда металлических чудовищ, и я уже не надеялся, что останусь в живых… И мне теперь сообщают, что мои спутники спокойно наслаждаются чаем, – жалобно пробормотал Кей.
– Самые удивительные приключения иногда заканчиваются таким образом, – нравоучительно заметил Курленд.
Они сидели в небольшом унылом кабинете нотариуса, о котором говорилось в дневнике Фалькона, и Кей испытывал странное ощущение из-за того, что его кошмар неожиданно трансформировался в такую банальную, привычную картину. Ему приходилось совершить усилие, чтобы напомнить себе, что за стенами кабинета находится огромный круглый зал с таинственными иллюминаторами и длинный коридор, проходящий через внутренности чудесного металлического сооружения.
Он осмотрелся и увидел в углу странный аппарат с клавиатурой и тумблерами.
– Это тот самый проекционный аппарат, о котором вы писали в своем дневнике! – воскликнул он.
Фалькон кивнул с грустным видом.
– Это набор ключей к здешним тайнам, но он, к сожалению, оказался неполным, – сказал профессор.
– Вы хотите сказать, что с его помощью можно открыть не все двери?
– Да, юный Уэстлок, лучше не скажешь. Многие удивительные чудеса этого мира навсегда останутся неизвестными, потому что этот мир умирает.
– А стоит мне вспомнить ужас, охвативший меня, когда я открыл одну из запретных дверей, у меня пропадает всякое желание знакомиться со здешними тайнами! Я предпочитаю, чтобы они навсегда остались нераскрытыми! – добавил Курленд.
– Но этот мир, о котором вы говорите, мир, в который мы попали, что это такое на самом деле, профессор Фалькон? – взмолился Кей.
Фалькон долго молчал, и в его взгляде читалась странная печаль.
– Это мир, где сосуществуют истинная вера и жуткое язычество… Такое страшное, что я не хочу, чтобы кто-нибудь проник сюда после нас.
– Вы говорите про капище?
– Да, про языческое капище Того-у-кого-нет-имени… А рядом с ним находится аббатство святого Брандана… Это самая поразительная тайна севера, и нами может быть раскрыта только ее часть…
– Вы говорите про аббатство – воскликнул Кей. – Но ведь это гигантский корабль… Подводное судно!. Разве что…
– Да, это монастырь… Вернее, это примитивное аббатство святого Брандана. Оно было создано внутри сферы, чтобы освятить ее, изгнать дьявола. Именно его посетил в 1396 году венецианец Зено.
– Это объясняет находку монеты, которую я нашел на развалинах церкви!
– Что касается остального, мой мальчик, то вот человек, который сможет добиться более яркого света от вашего жалкого фонарика.
На пороге появились двое, и две руки дружно поднялись кверху в приветствии.
– Сэр Гильберт!. Петерсен!. – закричал Кей, кидаясь в объятия вошедшим.
Но сэр Клюттербак осторожно высвободился и отступил в сторону, чтобы Кей увидел третьего человека, остававшегося в тени.
Это был высокий, очень худой мужчина с пронзительным взглядом. На нем оказалась одежда из рюкзаков путешественников, захваченная ими на смену. Еще один сверток одежды Петерсен протянул Фалькону, так что профессор и Курленд смогли избавиться от своих лохмотьев. Третий мужчина смотрел на Кея с непонятной грустью. Юноша всматривался в лицо, заросшее густой белоснежной бородой, серебристыми волнами спускавшейся на грудь.
– Кей, – · произнес седобородый мужчина низким голосом. – Это ты, Кей… Богу было угодно, чтобы твоя ошибка… нет, точнее, твое вмешательство позволило моей тайне, которая, впрочем, не совсем моя, стать доступной людям.
Юный Уэстлок вздрогнул, потому что в глубине его памяти начали пробуждаться очень и очень старые воспоминания.
– Этот голос… Ваш голос, сэр, – сказал он со слезами на глазах, – напомнил мне другой, давно замолчавший, голос моей мамы…
– Меня зовут сэр Гаспар Уортон Хаггард, – с трудом произнес старик. – Более двадцати лет назад я покинул мир людей, чтобы отправиться на поиски разгадки тайн полярного мира. Ты, Кей, не мог знать меня, так как тогда еще не родился, но теперь ты можешь обнять своего деда!
