Текст книги "Таинственный человек дождя"
Автор книги: Жан Рэ
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)
ЖанРэй ТАИНСТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК ДОЖДЯ
Романы Повести Новеллы
ПРОКЛЯТИЕ МАХРУДА[1]1
Три новеллы из сборника были опубликованы ранее: «Знаменитости на Тюдор-стрит» в сб. «Колдовская карусель», том Рэй 1; «Черный ангел» в сб. «Коготь дьявола» и «Красные холмы» в сб. «Ужасы и приключения», том Фландерс 1 (здесь и ниже примеч. переводчика).
[Закрыть]
Сборник
Ингерхэм – небольшой очаровательный городок, через который протекает скромная речушка Панти; на некоторых гидрографических картах Англии ее даже называют каналом. Через речку перекинут небольшой мост, «мост полпенни», что означает, что за переход по мосту через речку следует заплатить половину пенни сборщику пошлины понтонеру Оливеру Трашу.
В день, когда началась эта история, Траш, сидя на берегу, предавался меланхоличным размышлениям, что с ним случалось довольно часто.
Он был немного озабочен, так как дела его, как сборщика пошлины, были далеко не блестящи. Два шиллинга, и ни одного фартинга сверх этого – вот все, что он мог сдать сегодня в муниципальное правление. И он уже мысленно представлял презрительное выражение лица у Самюэля Приора, секретаря муниципалитета.
«Два шиллинга! Есть, о чем говорить! Тьфу! С такими темпами потребуется лет триста, прежде чем мы вернем деньги, затраченные на строительство моста. И это без учета зарплаты понтонера. Я уверен, Траш, что вы пропустили бесплатно всех городских пьяниц, не взяв с них мостовую пошлину!»
Естественно, Траш будет яростно протестовать и поклянется всеми богами, что он не пропустит бесплатно даже родного дедушку. На что Приор ответит, как обычно, язвительным тоном:
«Разумеется, поскольку этот старый лоботряс горит в аду уже лет пятьдесят!»
В этот момент Траш увидел Мозеса Вольфсона, ростовщика, украдкой шмыгнувшего на мост.
– Эй, – буркнул Траш, – ты тоже хочешь сэкономить полпенни? Несмотря на уйму золота, что ты прячешь у себя в подвале!
– Клянусь Богом Авраама и Ребекки, – захныкал Мозес, – как вы можете так плохо говорить обо мне, господин Траш! Вы же знаете, что я беден, как Иов!
– В твоем подвале должно храниться по меньшей мере дюжина мешков с золотом, – возразил Траш. – При этом ты осмеливаешься уклоняться от уплаты такой ничтожной суммы, как полпенни!
– Да хранит вас Господь, господин Траш, но я, поверьте мне, беден, как церковная крыса!
Мозес замолчал и подошел вплотную к понтонеру.
– Скажите мне, господин Траш, вам в последнее время не приходилось поймать на удочку небольшого карпа? Совсем маленького карпа, которого вы могли бы продать мне подешевле, как своему другу? Я сущий бедняк, а завтра будет суббота, и мне нужно приготовить карпа в сметане.
Оливер Траш ответил, что он действительно недавно поймал карпа и он готов продать его по весьма скромной цене.
Мозес с довольной улыбкой на лице потер руки и прошел вслед за Трашем в будку понтонера.
– Ах, какой замечательный небольшой карп! – воскликнул он, увидев улов Траша. – Его будет достаточно, чтобы утолить мой голод!
Траш решительным жестом швырнул карпа назад в корзинку и со свирепым видом уставился на собеседника.
– Ты сказал, что это небольшой карп? Как бы не так! Ведь если даже отрезать ему голову, он потянет на весах фунта полтора! Этого хватит, чтобы накормить в субботу двух жителей Ингерхэма с хорошим аппетитом! Короче, я рассчитываю, что мне дадут за карпа полтора шиллинга! Слышишь? Полтора!
Разумеется, такая цена Мозеса не устраивала, и он резко поменял тему разговора.
– Я случайно услышал, как вы только что сказали юному Теренсу, что собираетесь вечером пойти на чай к его уважаемому деду, сэру Леройду. Как я завидую вам! У вас такие достойные друзья, господин Траш! Могу ли я спросить, что вы думаете о почтенном сэре Леройде?
– Это благородный, честный и великодушный человек, – решительно заявил понтонер.
Мозес снова потер руки.
– Да, да, конечно! – воскликнул он. – Я думаю точно так же. Я рад, господин Траш, что у меня с вами одинаковое мнение по этому вопросу. Мне лишь однажды пришлось посетить дом на Хиг-стрит. Не могу не выразить свой восторг, как там замечательно! Какие великолепные картины на стенах!
Оливер Траш кивнул, и в его взгляде промелькнуло сожаление.
– Как ни печально, но их там больше нет, – необдуманно сказал он со вздохом.
Ростовщик всплеснул руками.
– Вот именно, господин Траш! Вы совершенно правы! Я могу только поздравить вас за редкую наблюдательность. Должен сообщить вам, что мне пришлось купить эти картины…
– Вы их купили?
– Поймите меня правильно, мой дорогой господин Траш, я приобрел их не для себя, ведь я очень бедный человек. Я просто постарался оказать услугу почтенному господину Леройду. Мне удалось получить за эти картины очень хорошую цену по договоренности с моими лондонскими друзьями. Что касается меня, то, поверьте, эта сделка не принесла мне даже сантима.
– Ты жалкий лицемер! – прорычал бравый понтонер. – Признавайся, на какую сумму ты ограбил несчастного сэра Леройда?
– Ах, господин Траш! Как вы меня обижаете! Вы говорите нечто ужасное… Но что делать, я прощаю вас, так как вы верный друг господина Леройда!
– Послушай меня, Мозес! Я всего лишь простой понтонер, а сэр Леройд – весьма видный гражданин города.
Правда, у нас одно и то же увлечение, и мы каждую неделю встречаемся, чтобы побеседовать о рыбной ловле. Несколько лет назад он даже разрешил мне ловить рыбу в реке Гленн; на этой реке ему принадлежит несколько небольших островов.
– Наконец-то мы добрались до сути, – с облегчением вздохнул Мозес. – Расскажите мне об этих островках, расположенных среди бесконечных болот.
– С чего бы я стал рассказывать вам об этом? – с раздражением бросил Траш.
– Не имеет особого смысла оставаться другом разорившегося богача, господин Траш. Гораздо разумнее служить тем, кто сохранил состояние и способен приумножить его.
Наш достойный понтонер вопросительно глянул на собеседника.
– Я имею в виду, – пояснил Мозес, – что в прошлом году срок действия векселей сэра Леройда был продолжен ровно на год. Завтра этот срок истекает. Ему нужно будет выплатить ренту. Не представляю, где он сможет раздобыть двести пятьдесят фунтов?
– Двести пятьдесят фунтов?! – воскликнул Траш. – Это же целое состояние!
– Конечно! В особенности если у тебя нет ни гроша, – ответил Мозес Вольфсон. – А Леройда сейчас вполне можно назвать нищим. Знаете, что с ним будет завтра, если он не выплатит необходимую сумму?
Понтонер молча пожал плечами.
Мозес продолжал с хитрым видом:
– Я заявлю от имени моих друзей права на острова на реке Гленн.
Пока Траш переваривал эти сведения, Мозес заговорил о призраке Серебряной скалы, что крайне не понравилось собеседнику.
Вскоре после этого ростовщик попрощался с понтонером и перешел по мосту на другой берег.
Чтобы успокоить нервы, Траш закурил глиняную трубку и долго сидел без движения в полной темноте, прежде чем зажег свечу.
– Призрак Серебряной скалы… – пробормотал он наконец. – Призрак реки Гленн! Нет, нам действительно стоит остерегаться прошлого!
Он задул свечу, взял корзинку с рыбой и старательно запер сторожку. Что-то заплескалось на реке, но Траш не обратил внимания на шум. Можно не сомневаться, что он сильно перепугался бы, увидев гигантскую тень, поднявшуюся из воды и как будто провожавшую понтонера зловещим взглядом.
***
В доме на Хиг-стрит все было спокойно.
Тудль, старый верный слуга, подождал, пока часы не перестали отбивать десять часов, после чего деликатно постучался в дубовую дверь библиотеки.
– Высокочтимый сэр Леройд, часы только что пробили десять. Сейчас дует западный ветер, который может нагнать тучи с дождем. Наш юный мистер Теренс уже в постели. Все в порядке, и я запер входные двери. Когда господин понтонер оставит вас, я буду признателен ему, если он выйдет через садовую дверь. Вот ваш обычный кувшин с горячим грогом. Спокойной вам ночи, сэр.
Сэр Леройд дружелюбно кивнул. Когда слуга вышел, он продолжил беседу с господином Трашем:
– Так вот, Оливер, Мозес Вольфсон сказал вам сущую правду. Завтра выяснится, что я не смогу выплатить ренту в двести пятьдесят фунтов.
Глаза понтонера заполнились слезами. Он пробормотал прерывающимся голосом, что у него есть сорок фунтов, которые он сэкономил, чтобы обеспечить себе спокойную старость.
– Надеюсь, – добавил он, – эти деньги помогут вам хотя бы немного?
Волнение перехватило горло сэра Леройда.
– Знаете, Оливер, никто никогда не делал мне столь великодушное предложение. И все же я должен отказаться. Завтра Мозес завладеет моими землями в долине Гленна. Это его право.
– Клянусь, мой почтенный друг! – воскликнул Траш, и в его взгляде сверкнула угроза. – Клянусь вам, что он уйдет от вас с извинениями. В долине Гленна нет места для подобных проходимцев.
– Да, – задумчиво пробормотал сэр Леройд, – долина Гленна – это очень странное место…
– По-моему, я слышал, что Мозес говорил о Серебряной скале…
– Все, что говорят о ней, – это лишь легенда, Траш. Но я хорошо помню ее. А вам она известна?
– Я тоже знаю ее. Это нечто грандиозное. Когда я был ребенком, я слышал, как старые рыбаки рассказывали о сокровищах, брошенных в болото скрывающимися от властей разбойниками. Речь шла также о загадочном месте, охраняемом то ли призраками, то ли драконами. Полагаю, что я оказался последним горожанином, занимавшимся рыбной ловлей в Гленне, так как сейчас эти опасные места, населенные только утками, водяными крысами и выдрами, давно никто не посещает.
– А с вами там никогда не случалось ничего таинственного, необъяснимого?
– Не буду ничего утверждать, мой высокочтимый друг. Тем не менее я не сомневаюсь, что там происходит что-то странное. Мозес говорил про призрак. Пожалуй, когда я ловил там рыбу, я много раз ощущал присутствие какого-то призрачного существа. Вот, например, однажды случилось так, что моя лодка застряла в зыбучих песках. Я перебрался через борт и тут же увяз в трясине. Медленно, но неуклонно я погружался в смертельно опасные глубины, и скоро песок поднялся мне до пояса. Я кричал, пока не охрип, но мои крики всего лишь спугнули стаю диких гусей. Да и кто мог услышать меня в этом пустынном месте? Наконец я перестал биться и кричать и начал готовиться к близкой неизбежной кончине. Меня немного беспокоила мысль о том, как меня встретят на небе… По мере того, как я погружался все глубже и глубже, вокруг меня стали собираться крысы, и с каждым часом их становилось все больше и больше. Они явно понимали, что я скоро стану совершенно беспомощным, и тогда они смогут наброситься на меня. Когда жуткие объятья песка достигли груди, я начал задыхаться и потерял сознание. Как вы думаете, где я пришел в себя от этого кошмара? На одном из островов, в сколоченной мной временной лачуге. Я лежал в тепле на койке, ощущая вкус рома на губах, а в очаге весело потрескивал огонь.
Сэр Леройд помолчал некоторое время, потом спросил:
– И что вы думаете об этом загадочном происшествии, Траш?
– Я уверен, что меня спас призрак, – не задумываясь, ответил понтонер.
– Вот как?
Траш уставился на пожилого господина, строго смотревшего на него.
– Вы же знаете, сэр, что призраки существуют. Ведь именно поэтому, когда вы разрешили мне охотиться и ловить рыбу на ваших землях, вы категорически запретили мне посещать землю Махруда.
– Да, да, землю Махруда, – повторил сэр Леройд. – Хорошо, что вы не забыли об этом запрете.
– Наверное, я не вправе просить вас рассказать о причинах, на которых основывается ваш запрет?
– Мне будет трудно дать вам объяснения, Траш. Скорее, я смогу всего лишь сослаться на традиции и легенды. Хроники рыцарей рода Леройдов, которым исполнилось не одно столетие, запрещают посещать землю Махруда всем своим потомкам. Этот запрет распространяется и на их слуг. Ни одно человеческое существо не должно ступить на землю Махруда. Я думаю, что этот запрет связан, прежде всего, с существованием смертельно опасных зыбучих песков.
Траш утвердительно кивнул:
– Вы совершенно правы, сэр. Злосчастный островок, у которого я едва не погиб, находится в самой дикой части долины Гленна, там, где вместо воды простирается илистая равнина. Зловещее место… Кроме того, я полагаю, что над этим местом господствует своего рода проклятие, потому что его избегают даже болотные птицы.
– Это несомненно, Траш, – согласился сэр Леройд. – Поскольку вы мой друг, я сообщу вам то немногое, что знаю сам. В стародавние времена один свирепый пират по имени Бредфорд Махруд неутомимо бороздил моря. Его корабль, называвшийся «Черное солнце», сеял смерть и разрушение повсюду, от полюса до экватора. Его последним преступлением был захват правительственного корабля «Хамбер», перевозившего слитки золота из Габона. Мой дед Джеймс Леройд был капитаном этого несчастного судна. И вот, Траш, в нескольких милях от английского берега, почти на виду у фамильного замка Леройдов, стоявшего тогда на западном побережье Англии, этот мерзкий пират взял «Хамбер» на абордаж. Экипаж был перебит, золото захвачено, судно загорелось. Но час расплаты был близок. Пламя горевшего «Хамбера» еще продолжало освещать пиратский корабль, когда эскадра из десяти военных кораблей Ее Величества показалась на горизонте. Махруд оказался в безвыходном положении. Первые же залпы пушек военных кораблей сбили мачты у его судна. Махруд в отчаянии обратился с призывом о помощи к дьяволу. По-видимому, властелин ада откликнулся на его зов, так как разразилась страшная буря, разбросавшая английские корабли. На берег хлынула чудовищная волна, докатившаяся до долины Гленна. Она выбросила на сушу пиратский корабль. Пираты «Черного солнца» увидели выступавший из воды клочок суши, на котором возвышался утес, ослепительно сверкавший, словно он был из полированного металла. Страшная сила швырнула проклятый корабль на таинственный утес, и судно разбилось вдребезги. Все пираты погибли страшной смертью. И это, друг мой, вся легенда о скале, которую с тех пор стали называть Серебряной. Ну, вот, теперь вы знаете об этом месте столько же, сколько и я.
Траш задумчиво смотрел на вившийся над его трубкой дымок.
– Кто знает, не бродит ли до сих пор по болотам призрак Махруда, пытающегося искупить свои страшные преступления? – промолвил он. – Может быть, небо позволило ему спасти тонущего в трясине бедолагу, то есть меня, от жуткой кончины?
– Давайте остановимся на этом, Траш! Мне не хочется продолжать разговор на эту тему! – промолвил сэр Леройд.
– Но, сэр, принадлежащие вам земли сейчас окажутся в руках Мозеса Вольфсона и его приятелей, и эти негодяи не станут соблюдать запрет ваших предков!
Но сэр Леройд не услышал слова собеседника.
Он с недоумением смотрел на дверь, в которую кто-то постучался. Звуки сильных ударов далеко разлетелись в ночной тишине.
Леройд встал и, схватив канделябр, направился к двери, чтобы выяснить, кто осмелился нарушить его покой в столь поздний час, но Траш удержал его.
– Не подходите к двери, сэр, умоляю вас! – воскликнул он. – Это недобрый знак… Я догадываюсь, что он может означать… Когда я ночевал в своей хижине, находясь среди болот, я не раз слышал нечто подобное… Прошу вас, не открывайте двери! Это наверняка призрак из болот Гленна…
– Успокойтесь, Траш, – улыбнулся сэр Леройд. – Не стоит придумывать всякие ужасы. Добрые христиане, как вы и я, не должны бояться призраков. Но если вы беспокоитесь за меня, вы можете сопровождать меня!
Понтонер секунду поколебался, но все же поднялся и последовал за сэром Леройдом к двери.
Сэр Леройд распахнул тяжелую, сильно заскрипевшую дверь. Улица за порогом оказалась темной и безлюдной. В комнату ворвался порыв ветра, потушивший свечи.
В этот момент Траш дико вскрикнул. Неясный предмет, вылетевший из темноты, сильно ударил его по лицу.
Когда Леройд и Траш пришли в себя, они поспешно заперли дверь и зажгли свечи.
Сэр Леройд подобрал предмет, попавший Трашу в лицо. Это оказался пакет из грубой бумаги, запечатанный несколькими восковыми печатями.
Вернувшись в библиотеку, приятели решили познакомиться с содержимым пакета. Сэр Леройд сломал печати, и из пакета на стол посыпалось множество бумажек.
– Силы небесные! – воскликнул потрясенный Траш. – Это же деньги!
В пакете действительно оказалось ровно двести пятьдесят фунтов банковскими билетами.
ГЛАВА IIУлица Шэмрок в Ингерхэме вьется по городу, проходя мимо муниципалитета и заканчиваясь у свалки на берегу Панти.
Этим утром солнце пробилось сквозь густой туман и заставило блестеть позолоченный шар на шпиле здания муниципалитета. Осторожный луч проник сквозь зеленые стекла лавки ростовщика и осветил поношенную одежду, свисавшую с балок, словно казненные с виселицы. Затем луч перебрался на стоявшие на прилавке весы и, наконец, пощекотал нос юноши, дремавшего в углу. Юноша громко чихнул. Именно таким образом Яффи Сталкер обычно покидал страну снов, чтобы вернуться к суровой действительности.
– Что это ты так расчихался, разбойник! – недовольно проворчал находившийся в помещении лавки ростовщик. – Немедленно выбирайся из постели!
– У меня просто потрясающее логово, мистер Мозес! – ухмыльнулся Яффи. – Тот, кто не знает секрета этой кровати, рискует оказаться на полу. Послушайте, патрон, если кто-нибудь принесет в залог складную лестницу, вы разрешите мне воспользоваться этим устройством?
Действительно, жалкая койка, которая служила постелью юноше, находилась под самым потолком, в дыре, из которой он должен был выбираться, словно пес из конуры.
– Я плачу каждую неделю шесть пенсов коммунальной администрации совсем не для того, чтобы выслушивать твои глупости! – пробурчал Мозес, разжигая уголь в небольшой печурке, на которой он собирался вскипятить воду для чая.
Яффи Сталкер, сирота, находился на содержании коммуны, передавшей его в качестве работника ростовщику за упомянутые выше шесть пенсов в неделю при условии, что Яффи будет посещать городскую школу, пообещав не прогуливать занятия.
***
– Иди завтракать, – позвал своего работника Мозес. – И постарайся не объедаться.
Яффи получил на завтрак половину хлебца за два су и чашку жидкого чая.
– Я уезжаю на два-три дня, – сообщил Мозес, расправившись со своей долей хлеба и чая.
– Значит, я буду должен следить за лавкой, – сообразил Яффи.
– Вы только посмотрите на него! – фыркнул Мозес. – Как же, оставлю я тебя в лавке, чтобы ты обворовал меня или устроил пожар во время моего отсутствия! Об этом не может быть и речи, мой мальчик! Я надежно запру все двери и закрою окна. А тебе придется спать ночью под мостом Траша. Что касается еды, можешь выпрашивать или воровать ее, мне все равно. А пока убирайся отсюда, бездельник!
Мальчуган не заставил просить себя дважды. Изобразив огорчение решением Мозеса, он про себя посмеивался над хозяином. Он выскочил на улицу из пропахшего плесенью помещения лавки и полной грудью вдохнул свежий утренний воздух.
Не успел он проделать несколько шагов к речке, как столкнулся с весьма странной особой. Это был маленький толстяк в матросской куртке и высоких морских сапогах, доходивших ему до бедра. На голове у него была нахлобучена зюйдвестка с широкими полями. Доброжелательный взгляд маленьких голубых глаз освещал его чисто выбритое лицо. В завершение портрета этой личности отметим, что он курил небольшую глиняную трубку.
– Прошу прощения, капитан Снугг! – воскликнул Яффи. – Надеюсь, вы не пострадали?
Человечек громыхнул в ответ оглушительным басом:
– Пострадать от столкновения с вами? В жизни не слышал подобной глупости! Как, по-вашему, пострадает мыс Горн, если казарка в полете заденет его крылом?
– Если я правильно понял, капитан, то в роли казарки вы видите меня, а уж вы, соответственно, воплощаете мыс Горн… Я очень рад видеть вас, капитан!
– Как насчет занятий в школе сегодня?
– Сегодня я свободен, капитан!
– Вот первая хорошая новость сегодня! – обрадовался толстяк. – Уж лучше совсем не посещать школу, чем слушать этот отвратительный хаваккук[2]2
книга пророка Аввакума, часть Ветхого Завета, в которой идет речь о пророческих видениях Аввакума. В разговорной речи – нечто крайне запутанное, непонятное, лишенное смысла.
[Закрыть]! – Капитан неодобрительно покачал головой.
Надо сказать, что сам Поппи Снугг был воспитан матерью-ирландкой в соответствии со строгими канонами католицизма.
Появившись однажды в Ингерхэме, он немедленно явился к секретарю Самюэлю Приору, которому заявил:
– На Нидл-стрит есть небольшой домик, принадлежащий городу. Похоже, что он продается. Я покупаю его. Вот мои деньги и мои документы. Отныне я житель Ингерхэма.
С самого начала он оказался сильно не в ладах с проповедником Скиннером, упрекавшим капитана в том, что он не посещает церковь.
– Господин Скиннер, – ответил капитан, – ваш храм – это не мой храм. Между прочим, я узнал, что после воскресной службы вы собираете деньги для бедняков города. Вот мой шиллинг. Впоследствии вы будете получать по шиллингу каждую неделю.
Старик Скиннер, обычно собиравший в качестве пожертвования жалкую горсточку медяков, заявил, что его вполне устраивают отношения Снугга с церковью, и с тех пор он вполне мирно сосуществовал с безбожником, способным на такую щедрость.
Но наш толстяк-капитан на этом не успокоился. В шести милях от Ингерхэма расположен городок Рагльтон, где в небольшой католической церквушке служили обедню монахи – доминиканцы. Тудль регулярно возил туда своего хозяина, сэра Леройда вместе с юным Теренсом. Со своей стороны, Снугг каждую неделю нанимал небольшую повозку, на которой старики, лишенные возможности проделать пешком путь в двенадцать миль туда и обратно, могли побывать на службе. И каждое воскресенье Оливер Траш занимал место рядом со Снуггом на сиденье кучера. Жители Ингерхэма наверняка были бы сильно удивлены, узнав, как высоко ценил проповедник Скиннер свой воскресный шиллинг, и что – высокочтимый господин Приор не заставлял себя просить, когда капитан Снугг при каждой встрече с ним неизменно приглашал чиновника выпить стаканчик порто или рома.
***
Позади небольшого дома, выходившего на Нидл-стрит, находилась дряхлая развалюшка. Во дворе перед хижиной Поппи Снугг соорудил весьма странную конструкцию. На невысоком помосте он установил две невысоких мачты; поперечные палки на них соответствовали реям, с которых свисали куски парусины, изображавшие паруса. Беспорядочно развешанные веревки служили снастями.
Кроме мачт на помосте находилось колесо от повозки, игравшее роль штурвала; небольшая будка, сколоченная из разнокалиберных досок, считалась камбузом.
Когда Поппи Снугг был в хорошем настроении, он разрешал двум мальчишкам, то есть Яффи Сталкеру и Теренсу Леройду, подняться на борт.
Сам он становился за штурвал и отдавал экипажу команды капитанским басом.
– Как вы решили, капитан, – поинтересовался Яффи, – отправимся мы сегодня в плавание, подняв паруса?
Снугг внимательно посмотрел на запад и покачал головой:
– Нет, квартирмейстер Сталкер, сегодня судно останется у причала. Я вижу, что ближе к вечеру у нас могут возникнуть проблемы с погодой.
– Жаль! – расстроился Яффи. – Терри тоже будет разочарован. Сегодня он свободен весь день, потому что его дед отправился в Лондон. Да и мой хозяин Мозес тоже уехал на несколько дней.
Поппи Снугг продолжал изучать небо.
– Да уж, можно не сомневаться, что погода скоро испортится, – проворчал он.
Яффи хорошо знал, что западный ветер всегда приводил толстяка-капитана в отвратительное настроение. Но сам он пока не видел на горизонте ничего угрожающего.
– Не похоже, капитан, что у нас сегодня будут неприятности с погодой, – возразил он.
Поппи Снугг бросил на него странный взгляд.
– Не все бури приходят с неба, – изрек он голосом ветхозаветного пророка.
Затем он отвернулся и, не сказав больше ни слова, расстался со своим юным другом.
«Схожу-ка я к господину Трашу, попрошу у него удочку. Раз уж мы не отправляемся сегодня в рейс, стоит попытать счастья в нашей речке», – подумал Яффи.
Подойдя к будке у моста, он увидел, что Терри Леройд о чем-то оживленно беседует с Оливером Трашем.
– Иди скорей сюда! – крикнул он Яффи, заметив своего приятеля. – Господин Траш сказал, что в этом году болота Вудсайда просто кишат рыбой! Он согласился дать нам на время свою плоскодонку с парусом! А заодно и свои снасти!
– Потрясающе! – воскликнул Яффи. – Слушай, у нас получится шикарная экспедиция!
– Ветер поменял направление и сейчас дует в сторону болот, – заявил Траш. – Я уверен, что вечером он еще раз изменит направление и как раз пригонит домой вашу лодку. Если же он затихнет, в лодке есть пара весел, и вы сможете обойтись без паруса.
Теренс показал набитый снаряжением рюкзак.
– Вот, смотри! Тудль дал мне две буханки хлеба, большой кусок шотландского сыра и три бутылки пива, – весело сообщил он.
– Отличный запас продовольствия, – оценил Траш. – Я добавлю вам еще кусок копченой колбасы. Вы потом все мне расскажете, если вам доведется заняться рыбалкой.
– Договорились, – согласились мальчишки.
Неожиданно Траш почесал подбородок.
– Идите сюда, ребята. Прочитайте мне, что написано в этом объявлении. Чтение никогда не было моей сильной стороной, да и мои очки остались дома.
Теренс Леройд прочитал громким голосом:
Вознаграждение!
Почтенный господин Арчер Галл, директор дисциплинарной школы в Раглътоне, обещает вознаграждение в два фунта стерлингов каждому, кто приведет к нему подростка двенадцати лет по имени Седрик Кливли.
Седрик Кливли был направлен до достижения зрелого возраста в дисциплинарную школу Раглътона судьей города Лондона. Мальчик сбежал, взломав замки и запоры. При этом он покалечил одного из сторожей.
– Клив… Как там дальше? – спросил Траш.
– Кливли, Седрик Кливли.
Траш вздохнул и уставился перед собой с растерянным видом.
– Это имя знакомо мне, – пробормотал он. – Сэр Брэдли Кливли был старшим лейтенантом на борту «Хамбера».
– Это же судно деда! – закричал Теренс.
– Это так, – кивнул Траш. – Как бы там ни было, я не сомневаюсь, что этот мальчуган, зовут ли его Кливли, Джонс или Смит, оказался в беде. Дисциплинарная школа в Рагль – тоне – это настоящий ад для оказавшихся в ней, а Арчер Галл – просто палач, верный слуга Вельзевула. Если бы мне предложили не два фунта, а целую тысячу, я все равно не стал бы выдавать этого молодого человека.
Яффи посмотрел на лодку.
– Думаю, что у нас будет попутный ветер.
– Несомненно, – согласился с ним понтонер. – Вам потребуется не больше часа, чтобы добраться до места. Но запомните, что вам нельзя забираться дальше. Я рассчитываю на вашу сознательность.
– Да, конечно! Ведь Гленн находится слишком далеко!
– Не упоминай Гленн, шалопай! Это название приносит несчастье, – остановил его Траш. – Кроме того, он не так уж далеко, тем более что течение направлено именно туда.
Через несколько минут парус наполнился утренним бризом. Мальчишки весело закричали:
– Мы плывем, мы плывем!
Траш следил за ними, пока лодка не скрылась за поворотом.
– Ладно! Так или иначе, но я должен наклеить на стенку это проклятое объявление, клянусь всеми святыми! – пробурчал Траш.
– Кливли… Да будет Господь милосерден к нему!
Не успел высохнуть клей из муки, использованный Трашем для наклеивания объявления на парапет моста, как перед объявлением остановился высокий широкоплечий мужчина. В руке он держал солидную дубину. Внимательно прочитав объявление, он так грозно покрутил в воздухе своей дубиной, что Траш, наблюдавший за прохожим из своей будки, подумал, что предпочел бы держаться от этой дубины на приличном расстоянии.
Он выскочил из будки, воскликнув:
– Половина пенни за переход, будьте любезны!
Мужчина повернул к нему широкое лицо, смуглое, словно копченая ветчина. Траш не поверил своим глазам.
– Благословен будь день сегодняшний! Это же вы, отец Хаббард!
– Это действительно я, Оливер… Будь добр, сними эту грязную бумажку!
Траш удивился:
– Снять ее? Даже не думайте, преподобный отец! Это же официальный документ! Меня уволят!
– Это не официальный документ, Траш, а частная бумага от этого мерзкого Арчера Галла. Ведь секретарь Приор не зря проявил осторожность и не поставил на бумагу городскую печать. Я понимаю твои сомнения, а поэтому сам сделаю то, что должен сделать.
Сказав это, он сорвал еще влажную бумагу со стены и разорвал ее на мелкие клочки.
– Вот беда! – пожаловался понтонер. – И что теперь скажет Приор, когда узнает об этом?
– Я очень скоро выясню его мнение, потому что сейчас пойду к нему и сам все расскажу.
Отец Антон Хаббард был ирландцем из Коннемары. Начальство рассматривало его, как человека, не заслуживавшего доверия, так как он принадлежал к римской католической церкви и исполнял обязанности кюре в Рагльтоне.
«Если бы он не был силен, как два медведя сразу, мы давно снесли бы его церквушку», – ворчали пуритане. Но пока им приходилось повторять шепотом присвоенную преподобном) отцу кличку «Хаббард-два медведя». Он обладал невероятной физической силой. Крупный местный фермер Миль, известный противник католиков, дважды за год посылал в маленький костел Рагльтона две больших свечи, чтобы отблагодарить отца Хаббарда, который вытащил из болота двух его коров. Говорили, что он извлек животных из трясины так же легко, как если бы имел дело с двумя козами.
Как и обещал отец Хаббард Трашу, расставшись с понтонером, он незамедлительно отправился к муниципальной конторе. Зайдя в кабинет секретаря Приора, он сразу же понял, что тот уже знает о сорванном объявлении.
– Господин Хаббард, – ядовито поинтересовался секретарь, – и как только вы осмеливаетесь появиться у меня после совершенного вами нарушения?
Священник небрежным жестом заставил его замолчать.
– Рад услышать, что вы уже знаете об этом страшном преступлении. Это позволит мне сберечь слова и время. Вы говорите о нарушении? Я говорю о том же. Прежде всего, объявление подобного содержания не является официальным документом. Это, во-первых. Во-вторых, Арчер Галл не является судьей и не обладает властью за пределами своей жуткой школы. Наконец, Седрик Кливли всего лишь несчастный сирота, а отнюдь не преступник, осужденный на тюремный срок.
– Гм, – буркнул Приор, – все, что вы говорите, господин мэр, меня не касается!
Отец Хаббард рассмеялся:
– Вот уже три года, как господин мэр Ингерхэма тяжело болен и круглые сутки сидит дома. Весь день он забавляется с куклами и горько плачет, словно дитя, когда ему не дают вовремя конфетку. Бедняга впал в детство, и настоящим хозяином Ингерхэма сейчас является секретарь Самюэль Приор. Именно к человеку в такой должности я и пришел.
– Так чего же вы хотите?
– Я хочу посоветовать вам оставить несчастного мальчугана в покое, если случай приведет его в город Ингерхэм.
– Всего лишь! – воскликнул Приор. – Клянусь, вы сошли с ума! Можете мне поверить, я готов наплевать на бумажонку Арчера Галла. Тем не менее я немедленно прикажу арестовать юного Кливли, как только он появится в нашем городе, потому что Ингерхэм не предназначен для бродяг и подозрительных личностей!
– Я не ожидал от вас, Самюэль Приор, ничего другого. Но сейчас мы можем временно отложить решение этой проблемы. У меня к вам есть один более насущный вопрос. Я хочу знать, что случилось с сэром Леройдом у Северных ворот, на выезде из города.
