Текст книги "Встреча с пришельцем (сборник)"

Автор книги: Юрий Прокопенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Секрет молодости

Беседа с чемпионом

Я застал известного боксера за его любимым занятном: он кормил золотых рыбок.

– Разрешите небольшое интервью?

– Угу, – любезно согласился он.

– Меня прежде всего интересуют подробности вашей последней победы.

– Что тут говорить? – скромно опустил он глаза. – Я его нокаутировал.

– Невероятно! Ведь ваш соперник считался непобедимым.

Все было очень просто. Когда он проводил прямой левой, я встретил его правой.

– Встретили привой? Но как? Как вам удалось пробить его защиту?

– Сейчас расскажу. – Чемпион достал из шкафа две пары перчаток. – Вот ударьте меня левой.

– Ударить вас? – переспросил я, вдруг почувствовав, как у меня задрожали колени.

– Да, да, меня! – подбодрил чемпион. – Ну, проводите левой прямой в голову.

Что было делать? Я провел. Дрожащей рукой ударил чемпиона.

Он пошатнулся.

Я покраснел:

– Извините, умоляю вас, ей-богу, не нарочно…

– Ничего, бывает, – сказал чемпион и стал в стойку.

– Сначала мне удалось провести серию «прямой в корпус – боковой в голову», – услышал я его голоси и отлетел в противоположный угол комнаты. – Потом… – Он приблизился ко мне. – Потом провел серию «боковой в голову – прямой в корпус».

После того как чемпион проиллюстрировал эти свои слова ударами, мне показалось, что потолок и пол поменялись местами.

За прямым в корпус последовали двойной боковой и удар снизу.

Еле поднявшись, я попросил чемпиона не останавливаться на подробностях.

– Сейчас перейдем к главному, – пообещал он и задумался. – Кажется, третий раунд противник начал правым боковым. Вот ударьте меня правой.

Может, не стоит…

– Не стесняйтесь, бейте! – доброжелательно настаивал он.

Пришлось ударить.

Чемпион зашатался.

Я побледнел.

– Ничего, бывает, – вежливо сказал он и продолжал дальше: – Перенеся вес тела на левую ногу, я ответил противнику четырехударной серией – «боковой в голову, прямой в корпус, удар снизу, удар сбоку».

Чтобы поставить меня на ноги, чемпион сделал мне искусственное дыхание.

– Мы же договаривались, – едва ворочая языком, пробормотал я, – без подробностей.

– Ладно, подробности пропустим, – согласился чемпион. – Перейдем к главному. Перед тем как я послал противника в нокаут, он пытался провести правой прямой в голову. Вот проведите прямой в голову, – попросил он.

– А может, не надо?

Чемпион настаивал. Что мне оставалось делать?

Я ударил.

Он упал.

Я остолбенел.

Чемпион не поднимался. Я вылил ему на голову графин воды, пощекотал под мышками. Никаких признаков жизни!

Через несколько минут врач «скорой помощи» констатировал: глубокий нокаут.

А через день я пришел к чемпиону в больницу с букетом цветов. У его кровати сидел, понуро опустив голову, лысый здоровяк. Увидев меня, он отрекомендовался:

– Тренер.

Только я открыл было рот, чтобы извиниться за этот грустный инцидент, как он схватил меня за рукав и вытащил за дверь для конфиденциальной беседы.

– Вы сколько весите? – спросил он.

– Сто девять килограмм двести грамм…

– Зачем же вы парня побили? – едва не заплакал тренер. – В нем же и пятидесяти нет. В наилегчайшем весе выступает. Думаете, если вымахали здоровым, так уж и слабых обижать можно?..

Позвольте заметить

Я подошел к строительной площадке и крикнул что есть силы:

– Эй, там, наверху! Вы как кирпич кладете? А раствора почему мало? Экономить на новоселах решили? А балконы зачем лепите? Они же вам мешать будут, когда начнете со стен раствор и всякую грязь убирать. Сначала стены надо привести в порядок, а потом уж балконы лепить…

Строители удивленно уставились на меня.

– А движения какие ленивые! Стыдно смотреть. Вы что, бережете силы для других домов?.. Вот ты, в серой майке, ты чего сидя красишь? У тебя ж так ничего не выйдет. Кроме мазни, конечно. А цвет какой ужасающий! Давай что-нибудь повеселее – красный или желтый…

Строители буквально замерли на месте, ошарашенные моим монологом.

– Я смотрю – у вас и со зрением плохо. Даже окна не можете правильно расставить, И потом, что это за чушь – одно окно больше, другое меньше…

– Это не окно, а балконная дверь, – уточнил какой-то верзила.

– Прорабу будете такие сказки рассказывать! – отрезал я. – Наделали разных дырок в стенах, а теперь их дверьми называете…

– Вы чего работать мешаете? – подошел ко мне мужчина в шляпе.

– Уже доработались! – повысил я голос. – Дом не туда фасадом вымахали! Надо повернуть его градусов на сорок – пятьдесят…

– Послушай, ты, – высунулся из кабины водитель самосвала, – если тебя откуда-то выпустили на час-два, это еще не значит, что тебе дозволено хулиганить.

– А на твоем месте другой просто молчал бы! – с вызовом ответил я шоферу. – Кто ж так руль держит?! И колеса не туда повернуты, словно бежать собрался от автоинспектора. Да и сидишь неправильно! Тебе бетон кастрюлями таскать, а не управлять таким самосвалом.

– Да кто вам дал право людей оскорблять? – раздалось сверху. Это крановщица высунулась из кабины башенного крапа.

– А ты чего крюком размахиваешь? Разве так панели переносят?! – пристыдил я ее.

Видимо, кто-то вызвал милицию. Потому что ко мне приблизился молоденький сержант и отдал честь:

– Прошу…

– Вы как честь отдаете? – перебил я его. – А свисток как держите? Это ж вам не сигарета…

– Прошу прогуляться со мной! – с ледяной вежливостью сказал он.

По дороге в милицию я сделал замечание продавцу мороженого, который не там стоял, где мне хотелось бы его видеть. Обругал дворника за то, что он метет тротуар не слева направо, а наоборот, справа налево. Предупредил велосипедиста, что у него ноги не с того места выросли, потому что он тормозить не научился. Посоветовал старушке, которая несла как минимум двадцатикилограммовую корзину, не так усиленно дышать.

Кабинет участкового воодушевил меня на целую обойму замечаний, которую я выпустил единой очередью. Лейтенант даже глазами захлопал.

– Что вы дымите, как заводская труба? Дышать же нечем! А сейф где поставили? Ни пройти, ни проехать! За такой стол, как у вас, в комиссионном копейки не дадут. А ручку как вы держите? Сколько у вас в школе было по письму?..

– Кто вы такой, чтобы всех учить? – наконец опомнился участковый. – Кто вам дал такое право?

– Кто я такой? – удивленно переспросил я. – Футболист! Кто дал мне право всех учить? А разве вы, болельщики, сидя на трибунах стадиона, постоянно не учите меня, как бить, куда бежать, кому пасовать? Разве не мне адресуются все эти возгласы: «Куда бьешь, мазила?!», «Кому даешь, олух?!», «Чтоб тебе повылазило! " Вот я и решил, что тоже имею право на некоторые замечания…

Этюд

Когда я прочитал монолог Прохора из известной трилогии «Как дела, Федор?», члены приемной комиссии театрального института многозначительно переглянулись.

«Неужели не понравилось? Неужели не примут на актерский?» – с ужасом подумал я и предложил:

– Давайте еще один монолог прочитаю!

– Монологов хватит, – поморщился председатель приемной комиссии. – Сыграйте-ка лучше нам этюд. Представьте, что вы идете по улице…

Я представил.

– А навстречу вам – человек…

– Мужчина или женщина?

– Неважно. Ну, скажем, я, – сказал председатель комиссии. – Иду навстречу. Загляделся на девушку. И сбиваю вас с ног.

– Меня?

– Да, вас. Вы, допустим, падаете.

– И что же дальше? – заинтересовался я.

– А дальше это вы уж нам сами покажите, то если сыграйте. И так, чтобы мы поверили. Убедите меня, что я вас действительно толкнул.

«Такого убедишь!» – подумал я. И упал на пол.

Лежал до тех пор, пока кто-то из членов комиссии не заметил:

– Может, ему плохо?

«Ну, – думаю, – одного убедил».

Начал тихо стонать. Потом заохал громче. А затем перешел на крик. О помощи.

В дверях появились головы испуганных абитуриентов.

– Доктора! «Скорую помощь»! – требовал я.

Через считанные минуты надо мной склонились двое в белых халатах.

– Что с ним? – спросила врач, открывая бутылочку с нашатырем.

– Вот этот с ног сбил, – прохрипел я, указывая на председателя приемной комиссии.

– И не стыдно людей калечить! – вздохнула врач.

– Под суд его! – потребовал я и изо всех сил загорланил в открытое окно: – Милиция!

Пока милиционер подробно записывал фамилию, домашний адрес и должность председателя приемной комиссии, я покорно позволил положить себя на носилки.

«Убедил или не убедил?» – думал я, плывя по институтскому коридору.

– Оставьте его! – догнал нас член приемной комиссии.

– Неужели убедил? – радостно соскочил я с носилок.

– Это я убедил всех, что у вас талант, – сказал член приемной комиссии. – Так артистически падать и стонать! Да вы какого угодно футбольного судью обведете вокруг пальца. Только и будет штрафные назначать в ворота соперника. Так что с завтрашнего дня – на тренировку. Я вас записываю в институтскую футбольную команду.

И он скрылся за дверью с табличкой «Зав. спорт-кафедрой».

Чужая слава

Собрав нас, председатель месткома рассказал о письме дружинника. Кто-то из нашего отдела, повстречав ночью известного штангиста, учинил с ним драку. Кто именно, дружинник не знает, так как драчун вырвался из его рук и убежал. Но то, что это был наш сотрудник, он уверен.

– Придется кому-то сегодня влепить выговор, – сказал председатель, обведя всех суровым взглядом. – Так кто же это дебоширил ночью в районе Строительной улицы?

Все посмотрели на меня.

– Вы что, друзья? – смутился я. – Неужели меня подозреваете?

Все молчали.

– Верно, мой брат живет на Строительной, в тот день как раз справлял новоселье. И я действительно ночью возвращался домой. Но, поверьте, никакого штангиста я не встречал.

– Все ясно, – вздохнул облегченно председатель. – А может, ты просто выпил лишнего на радостях и не помнишь?

– Да нет же, клянусь! – заверил я.

– Клятвы тут неуместны, – сказал председатель. – Я тоже как-то выпил больше, чем надо, и потом, говорят, такое выделывал! А сам ничего не помнил.

– Но я отлично все помню. Вышел из дому и через несколько метров встретил такси…

– А может, ты штангиста за такси принял и пытался остановить? – пошутил кто-то.

– Вполне возможно, – улыбнулся председатель.

– Да поверьте же наконец, – сказал я, – в тот вечер я был совершенно трезвый…

Дружный хохот не дал мне окончить фразу.

– Ну и насмешил! – вытер слезы председатель. – Пойти на новоселье к брату и выйти оттуда трезвым? Что может быть смешнее?

Я оглядел присутствующих; ни у кого не было сомнений, что именно я был участником злосчастной драки.

– Посмотрите на меня, на мою фигуру, на мои мускулы! Разве я способен побить спортсмена, да еще штангиста?

– У меня есть знакомый, – отозвался с места уче-ник чертежника, – совсем хилый, но восемь порций второго может запросто съесть.

– Сознавайся, а то хуже будет! – грозно сказал председатель.

Что мне оставалось делать?

– Было, – говорю. – Дрался. Больше не буду.

– Э, так нельзя, – постучал по столу ладонью председатель. – Ты давай подробности. Почему подрался? Кто первым начал? Не для того же мы собрались, чтобы только факт констатировать.

– Какие подробности? – смущенно сказал я. – Ну, иду я после новоселья. Гляжу, по тротуару какой-то бугор движется. Я попросил его сойти с тротуара. Он ни с места. Тогда я ему так врезал, что он на другую сторону улицы перелетел!

– Какой силач! – выкрикнул женский голос.

– Вот это удар! – отметил чей-то бас.

– Неужели перелетел с одного удара? – осторожно переспросил председатель.

– Буду я еще на него два удара тратить, – небрежно сказал я.

– Позвольте! – возмущенно поднялся вдруг наш электрик. – К чужой славе хочешь примазаться? Не выйдет!

Все посмотрели на него. Электрик никогда не выступал на собраниях.

– Пишите выговор мне, – сказал он. И гордо добавил: – Это я ударил прославленного штангиста…

Наша взяла!

Вероятно, у судьи испортился секундомер: третий раунд казался бесконечным. Я обессиленно висел на своем сопернике, недоумевая, почему не прекращают бой. Ведь преимущество соперника бесспорно.

Еще до схватки я твердо знал, что проиграю. Противник был явно сильнее меня, техничнее и опытнее.

Так и получилось. В первом раунде я дважды побывал в нокдауне, во втором – трижды. А в третьем даже не помню сколько.

Наконец спасительный гонг. Соперник пожимает мне руку и, обняв за плечи, заботливо и бережно отводит в мой угол.

Когда, понурив голову, я выходил из раздевалки, ко мне подбежал начальник смены.

– Не огорчайся, Коля, – похлопал он меня по плечу. – Мы всей сменой будем протестовать против решения судьи. Подумать только, этому несчастному хлюпику присудили победу! Да он от ветра шатается! Ему просто подсуживали!..

– К сожалению…

– Не к сожалению, а к счастью! Да, к счастью, все мы были в зале и всё видели! Разве это судьи?..

Через несколько дней, когда я утром пришел на завод, меня окружили товарищи.

– Добились! – радостно сообщили они. – Наш протест приняли! На этой неделе снова встретитесь. Ты ему покажешь кузькину мать! Пусть знает наших!

Соперник, как и в прошлый раз, едва прозвучал гонг, сразу же бросился в атаку. И все же мне удалось продержаться до середины второго раунда. На большее сил не хватало, и вскоре судья прекратил бой из-за явного преимущества соперника.

А трибуны свистели, топали ногами, скандировали:

– Судью на мыло!

– Да, такого нахальства мы еще не видели! – говорили товарищи по цеху, укладывая меня в постель. – Завтра же соберем ребят и такое напишем! Будут знать, как подсуживать! Это же надо – ни с того ни с сего прекращают бой! Да ведь ты его обязательно нокаутировал бы в третьем раунде…

Через неделю, когда врач позволил мне слегка приподниматься в постели, меня посетила делегация из цеха.

– Представляешь, они не хотели принимать наш протест. Пришлось поднять на ноги всех наших лучших производственников. В общем, порядок! В пятницу встретишься с этим плюгавым боксеришкой. Дай ему с ходу, чтоб не встал!..

Во Дворец спорта я ехал на такси. Друзья помогли одолеть лестницу и вскарабкаться на ринг.

Судя по тому, с каким рвением мой соперник начал бой, я понял: произойдет неизбежное.

Мои опасения оправдались – через пять секунд я лежал в глубоком нокауте.

В тот же вечер ко мне домой пришла делегация завода.

– Ты даже не представляешь, – сказал председатель месткома, – как трудно было добиться справедливости. Пришлось подключить дирекцию и шефов. И еще кое-кого. Словом, ликуй! Наш протест все-таки удовлетворили. В понедельник выходишь на ринг. Мы уверены, ты нокаутируешь этого выскочку в нервом раунде!

К рингу меня доставили на носилках. Могучие руки друзей перебросили мое непослушное тело через канаты. Шатаясь, я ждал удара гонга.

Но гонг не прозвучал. К рингу подошел тренер соперника и выбросил полотенце.

– За своего воспитанника я не ручаюсь, – сказал он, грозно поглядев в мою сторону.

Представляете? Мой противник выбросил белый флаг капитуляции! Нервы у бедняги не выдержали!

С ринга меня тоже несли. На руках.

– Я ведь говорил, – чуть ли не прыгал от радости начальник смены, – что наша возьмет! И взяла!..

Секрет молодости

Теперь ни для кого не секрет, что залог долголетия – физкультура.

«Бегайте трусцой, и старость вас не коснется!» слышатся бодрые призывы.

«Отжимайтесь от пола сто раз в день, и вы со временем почувствуете необыкновенный прилив бодрости!» – звучат обещания.

«Стойте на голове утром и вечером, и вы забудете про болезни!» – гарантируют сторонники системы йогов.

«Приседайте! Двести приседаний – и утомления как не бывало!» – требуют знатоки.

«Доставайте пяткой затылок. Сперва левой, потом правой! Гибкость – сестра молодости!» – утверждают специалисты.

Одни советуют двести раз кряду втягивать живот, другие, наоборот, рекомендуют его всякий раз выпячивать.

Одним словом, советов и рекомендаций много. Остается только перебороть лень и начать битву с преждевременным старением.

Я, например, начал.

С бога.

Бегал трусцой. Сначала пять минут. Потом десять. Потом пятнадцать, двадцать… Постепенно мой тренированный организм начал выдерживать час, полтора, даже два…

Если, уважаемые читатели, вы внимательно следите за соответствующей периодикой, то, вероятно, заметили, что ни один автор советов по спортотерапии и словом не обмолвился о каких-то ограничениях в этой области. Напротив, сплошь единодушные рекомендации – наращивать темпы и продолжительность!..

Я уже бегал по пять часов в сутки, когда, проанализировав свободное от бега время, обнаружил скрытые резервы.

«А почему бы не бегать и на работе? – подумал я. – По коридорам, лестницам, даже по комнате? Это, во-первых, повысит продуктивность труда, во-вторых, позволит довести продолжительность бега до шести часов в сутки. А с таким результатом я на двадцать минут обойду моего коллегу и на тридцать пять обгоню соседа».

Между прочим, мой сосед поклялся, что кроме бега будет еще отжиматься и от пола.

– Я проживу больше, чем ты, – похвастал ой как-то.

Проанализировав еще раз свободное от бега время, я нашел двадцать минут на отжимание. За счет сокращения читки газет до пяти минут и умывания – до двух.

Оказалось, что мой коллега опять немного опередил меня в борьбе с преждевременным старением. Он приседал. Делал, как советовали знатоки, до двухсот приседаний в день. И представьте, использовал для этого рабочее время: будто нечаянно, рассыпал по полу спички и затем по одной собирал их.

Решил и я не отставать – каждый раз бросался помогать ему. Теперь коллеге приходилось рассыпать вдвое больше спичек.

– Главный способ борьбы со старением – дышать животом, – заявил сосед, гордо выпячивая свое чрево.

Пересмотрев свободное от бега, отжиманий и приседаний время, я выкроил еще шесть минут. Газеты решил вовсе не читать (появится что-либо новенькое – кто то да расскажет), а умывание сократил до одной минуты.

По пока и овладевал новым упражнением, меня снова обошел коллега: окапывается, вот уже месяц, как он пяткой достает затылок. То левой, то правой.

– Гибкость – сестра молодости! – повторял он крылатые слова.

Я проанализировал время, свободное от бега, отжиманий, приседаний, втягиваний-выпячиваний. Ни единой лишней минуты! И решил доставать пятками затылок во время завтрака и ужина.

И вдруг – будто гром с ясного неба: оказывается, что бег – это чудесно, отжимание – блестяще. Но ничто так универсально не сберегает молодость, как упражнения йогов. А именно – стояние на голове.

Я долго анализировал все свободное от борьбы со старением время. Но, увы, ни одной свободной минуты! Пришлось стоять на голове в рабочие часы.

Сослуживцы быстро привыкли к такому положению моего тела. Да и посетители не очень-то удивлялись.

И вот стою я себе на голове и думаю: «До чего же смешные люди окружают меня! Часами просиживают в кино, губят свою молодость в театрах, хотят в рестораны, подолгу сидят у телевизора. Ссорятся на литературных диспутах, посещают музыкальные лектории. И вообще делают многое такое, что не способствует долголетию…»

А мне вот авторитетный врач авторитетно заявил, что благодаря упорной борьбе с преждевременной старостью я уже продлил свою жизнь минимум на три года. Слышите: на три года! А за три года жизни я смогу чистых полгода пробегать трусцой, три месяца поотжиматься и поприседать, с месяц дышать животом и несколько недель – представляете, несколько недель! – простоять на голове!..

Пропащий человек

Маленький человек с большим острым носом сидел, низко опустив голову, а председатель товарищеского суда с выражением зачитывал список его «титулов».

Горький пьяница! Неисправимый прогульщик! Злостный алиментщик! Морально неустойчивый! Идейно невыдержанный! Словом, пропащий человек.

Кроме всего прочего, он и за квартиру платит нерегулярно. Обижает некультурными словами соседку-пенсионерку. Подает плохой пример детям. Портит противопожарный инвентарь.

– Такому не место среди жителей дома номер восемь, – закончил председатель. И сел.

– Правильно! – поддержал его старичок в замшевой куртке. – Лично я уже давно просто игнорирую его.

– А вот игнорируете зря, – кинул я с места. – Игнорировать – это самое легкое. Лучше в душу ему загляните.

Все посмотрели в мою сторону.

– А вы, собственно, кто такой будете? – поинтересовался председатель.

– Просто гражданин, – отрекомендовался я. – Проходил себе по улице, вижу объявление: «Заседание товарищеского суда». Вот и зашел.

– А если вы человек посторонний, – сурово сказал председатель, – то и вмешиваться не надо. Ведь вы же не знаете сути дела.

– Суть меня не интересует. Я в принципе против игнорирования…

Вечером кто-то уверенно постучал в мою дверь. Открыв, я увидел того самого пропащего человека, которого неожиданно взял под защиту. Нос его еще больше заострился, пиджак был в мелу. Он приветствовал меня и, с трудом добравшись до стола, вытащил из кармана початую бутылку вина.

– Чем обязан? – спросил я.

– Пришел пожать вам руку… Скажите, где вы научились понимать людей? Вы так здорово выступили про игнорирование!

– Дело в том, что я вас понимаю, как никто другой, – сказал я. – Меня тоже игнорируют знакомые. Со мной тоже не здороваются соседи. Мне не подают руки даже родственники.

– Даже родственники? – изумился он. – Интересно, что же вы натворили?

– Что натворил? – переспросил я. – Просто не забил пенальти в решающем матче на республиканском первенстве.

– Так это вы?! Значит, это вы и есть тот самый мазила, из-за которого наша команда не завоевала медали? Очень жалею, что пожал вам руку.

Он презрительно плюнул и, хлопнув дверью, вышел.