Текст книги "Воины Юга (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

Глава 2

Дождь утомился и задремал, небеса чуть просветлели и скальные карнизы Лагерного Холма ожили. Размять ноги было удовольствием, Хха прошелся мимо вжимающихся в углубления обрыва типи, спустился к краалю. Дождался своей очереди, вывел на прогулку крапчатого, прошлись с конем до тупика и обратно, с тоской полюбовались на Прерию, превратившуюся в кажущееся бесконечным желто-коричневое озеро, и вернулись в загон. Цепочка воинов и скво вела лошадей по тропе вдоль высоченной скалы, разминуться здесь было невозможно, приходилось ждать. Хха поговорил с Большим Копьем, сел на корточки и принялся смотреть вниз. Мысли в голову приходили невеселые, а надо бы наоборот.

Дождливый сезон в этом году выдался не особенно тяжелым, но длинным. Судя по предчувствиям и подсказкам духов, дождь продолжится еще дней пять. Да потом еще жди, когда вода спадет. Скука способна прикончить любого воина. Пищи у племени пока хватало, потери хайова понесли малые – утонуло две лошади и два десятка кур. Меньше чем обычно, но это не радовало. Хха было неспокойно: недоброе предчувствие ерзало выше пупка, но ниже грудины. Стыдно признать, прямо как в тяжести ходил – молодой воин языком не болтал, к чему насмешки слушать? Сказал лишь Речной Ноге – вождь отнесся серьезно. В сухое время непременно бы стоило откочевать на другую стоянку. Но куда с Лагерного Холма денешься?

Дурное настроение не оставляло Хха, но ничего особенного не происходило. Из достойных упоминания ку воинам случилось выловить несколько деревьев, с корнями вывернутых водой, и пять прекрасных бревен – редкий дар Гранд Аванк. На бревнах имелись четкие отметины от топора. Воины сошлись в едином мнении – рубили железом! Богатые края в верховьях, давно пора собрать небывалый военный поход. Подняться с лошадьми на кромку Сухой Прерии особого труда не составляло – день-два провозишься, и отряд будет наверху. Иное дело, что верхний путь вдоль реки весьма опасен: на протяжении трех дневных переходов нет ни единого укрытия, спуститься под защиту берега может человек, но лошади протискиваться по расщелинам не умеют. В тех опасных местах даже напоить коней весьма непросто, о встрече с оцелотами или притворниками, и говорить нечего. Немногие воины, ушедшие вдоль реки, вернулись к племени. Отчаянные походы приятны духам, но и коварным кингенам лагерь врагов, оставшийся без защиты, тоже придется по вкусу. Нет, Хха отложил бы дальние походы до лучших времен. «Такова strategiya!» как вопит сопляк-Пришлый.

Вообще-то сопляка-Пришлого теперь стоило именовать по имени. Вождь дал юному недотепе гордое имя Но-По-Э, что означает Но Почему Это. С этих слов начинается почти любое обращение любознательного мальчишки. Имя, кстати, сопляку вполне понравилось. Возможно, через несколько лет худосочный чужак станет полноправным воином-хайова. Едва ли величайшим героем и собирателем славных ку, для этого ему не хватит бесстрашия и силы. Но у великих хайова и так сплошь славные воины. Где бы взять воинов обычных, но многочисленных, чтобы просто тяжелые стволы из воды вытаскивать и загонные охоты возобновить?

Но-По-Э от таскания тяжестей не уклонялся, вот только сил и привычки к подобным делам у него было как у двух куриц. Научится, конечно, он не такой глупый как кажется, и, как ни странно, умеет плавать. Среди хайова искусство держаться на воде не слишком распространенно – плескаться среди аванков мало кому нравится. На реку даже на тростниковых лодках воины выходят очень осторожно. Впрочем, сейчас, во время дождей и высокой воды, ящеры ушли ближе к утесам у Нижних Порогов – туда щедрая река несет уйму дохлятины. Третьего дня даже огромного мертвого баамма проволокло – видевшие тушу наблюдатели утверждали, что даже лапа чудовища выше человеческого роста. Вот бы шкуру такого баамма на щиты добыть…

Мысли Хха вернулись к делам насущным. Вместе с Джо начали делать щиты – сложное искусство, требующее немалого времени и подходящих условий. Кожи уже подготовили, оставалось дождаться подходящей погоды и избытка сухого топлива. В нынешней-то сырости… Отложили заготовку, перешли к изготовлению стрел – их много не бывает. Криворукий Но-По-Э тоже учился полезному делу, но общие достижения не слишком восхищали. Мальчишке требовалось для начала сделать руку потверже, а Джо все время тянуло в дрему – будущий вождь уделял слишком много сил ночным походам.

Спрашивать, к кому крадется во тьме будущий великий вождь, было неучтиво – Хха и не спрашивал. Не имело значения. В племени слишком много вдов, а Джо великодушен. Ну и Плачущая Гиена… Тут Хха испытывал легкую зависть, простительную даже опытному воину. Хорошенькая девушка, лучшая из молодых хайова…

Защелкали по камням карниза капли проснувшегося дождя. Хха поднялся и побрел к типи юных воинов. Пришлось прижаться к стене – дождь в два мгновения превратился в ливень, желто-коричневый простор водной долины исчез за журчащей завесой, за оградой крааля грустно замерли лошади – дождевые струи заставляли их шерсть хрустально сиять.

Хрусталь – красивый камень. Плачущая Гиена носит шнурок с таким на шее и выглядит очень нарядно. Она привлекательная и не оставляет Хха равнодушным. Странность в том, что мысль скользнуть к ней под одеяло, одновременно и влечет, и отталкивает. Откровенно говоря, Хха и сам не понимал, как такое может быть. И это непонимание добавляло неприятных ощущений между пупком и грудиной. И посоветоваться не с кем: духи в столь плотских вопросах едва ли сведущи, а Джо скажет, что друг съел что-то негодное, оттого и мысли нездоровые. Будущему вождю хорошо – он всех подряд скво ценит-любит, ну, почти всех.

Струи дождя лупили все сильнее – по скальной тропинке зажурчали ручьи. Хха осторожно шлепал промокшими мокасинами по ставшему скользким камню, обходил прячущиеся под защиту выступов нависающего склона типи. В палатках негромко разговаривали, занимались нужными делами – молодой воин слышал знакомые голоса и звуки понятной работы. Приближаясь к типи Омовений, Хха заранее поморщился. И верно:

…– бесчувственные простейшие! Ладно, я тут не о харрасментах как таковых, для их определения необходимо обладать хотя бы малейшей нервной чувствительностью. А грубый харрасмент – лишь одно из проявлений нарушения личного пространства, которое в приличном обществе свято уважают на генном уровне. Это проявление самого радикального вторжение в абсолютно интимную его часть – физически, насильственно – по сути, они неумело и примитивно пытаются морить несогласных голодом, принуждая к дешевым сексуальным игрищам…

В палатке Омовений поселилась Пришлая-шакалиха. В большую часть года старое типи использовали для отмываний детей и прочих поддержаний чистоты. Конечно, во время дождей палатка пустовала – воды и так хватало, стоило высунуть нос из жилого типи, а дождь скрывал любые дела, не требующие внимания окружающих. Наглая Пришлая заняла пустующую палатку, никого не спрашивая, но никто и не возражал. Старых, брошенных типи хватало. Бесноватой бабе отдали несколько ветхих подстилок и одеял – тетка восприняла как должное. Услышав данное ей имя, лишь пофыркала. Теперь Пришлую звали Ко-Гордая-Ко и это имя ей очень подходило, хотя вряд ли баба осознавала скрытую насмешку. Одиночество Ко не угнетало, она набрала глины и целыми днями выписывала знаки-буквы на криво слепленных глиняных дощечках. Попытки высушить дощечки у огня, конечно, не увенчались успехом, но это тетку не особо огорчило, она разравнивала написанное, выцарапывала новые знаки. Любопытные скво иногда заглядывали посмотреть на жизнь безумной Пришлой. Ко бурно объясняла и показывала нацарапанное, женщины вежливо соглашались. Палками Гордую-Ко лупили всего раза три, когда отучали брать пищу из чужих палаток – полноценного понимания простейших правил воспитанности взбучки Пришлой не добавили, но получать палкой по спине ей не нравилось.

…– Понятно, что настолько плохо было не у всех и не всегда, но сам факт существования личного пространства и уважения к нему просто невозможен в здешнем обществе. Не доросли, уж простите, господа кроманьонцы. Точнее даже не так: сам этот вопрос в принципе ими особо-то и не поднимался. Прижиться или не прижиться может то, что пытался привить некто разумный и образованный, а я вот как-то даже и не помню, чтобы у меня по этой теме хоть что-то спрашивали…

Хха не удержался и сделал знак, отгоняющий дурное. Детский способ избежать неприятностей, но «Ко» – это младенческое прозвище курицы, только так ее и отгонишь. Ну или просто пинком.

Самое обидное, что тетка вроде бы действительно знала знаки-буквы. Искусством чтения и письма великие хайова некогда владели, даже сейчас в типи Речной Ноги еще хранилось несколько листов с четкими знаками и вождь помнил, что означают несколько из них. Сам Хха знал лишь несколько звуков «букв» – откуда они помнились, юный воин и сам гадал. Вроде бы мама как песенку-считалку рассказывала, но было ли такое в действительности или только казалось, уверенности не было. Джо очень старался вспомнить и помочь другу, но насчет считалок будущий воин был слабоват. Вот ракушечные серьги мамы Хха ему помнились, а что она говорила, в голове будущего вождя не застряло.

Хха знал, что уметь читать – очень важно. Это знал и вождь, и Грызущая Мышь. Возможно, искусством чтения можно было бы овладеть и самим. Но как проверить, правильно ли ты толкуешь знаки? Рискованное это дело – чтение, с ним чуть не так смысл поймешь – наверняка жутких духов вызовешь. И уж точно не стоит спрашивать советов и толкований у безумной скво-не-скво. Да и не получится – Ко-Гордая-Ко начинает визжать, стоит мужчине к ней приблизиться. Совсем безмозглая, об одном только и думает. Опасная сумасшедшая.

Шлепая по воде к своему жилищу, Хха подумал, что иной раз лучше проявить дикость и честный шовинизм. Репутация жестокого убийцы не радует, но упрощает дела. Что стоило стукнуть тупую тетку по затылку еще там, на оскверненном ночевальном месте? Вытер бы томагавк и все бы забылось. А вопиющее безумиенеизбежно приманит дурные дела.

Собираясь скользнуть внутрь типи, Хха услышал обрывок разговора.

…– Нелепая история, – сомневался Джо. – Яд – оружие, недостойное мужчины. И вообще он с первого шага начал поход неверно.

– У тех племен были свои обычаи. Наверное, и яд считался обычным средством. Но раз все так плохо кончилось, значит, они где-то ошиблись, – согласился Но-По-Э.

– Про яды говорите? – мрачно спросил, откидывая полог палатки, Хха. – Я знаю одну курицу, на которой можно попробовать снадобье поядовитее.

– Мы все знаем эту курицу, – заверил будущий вождь. – Но здесь рассказывалась история поинтереснее, хотя и неправдоподобная.

Хха взглянул на мальчишку.

– Сейчас повторю – заверил Но-По-Э и закряхтел, силясь втиснуть торец свежей заготовки древка стрелы в отверстия рогового прямителя. Сказки мальчишка рассказывал охотно, и, нужно признать, у него недурно получалось. А вот в искусстве изготовления стрел он топтался у самого начала похода к успеху.

Хха сбросил мокрые мокасины и придержал пяткой рог прямителя, Джо посоветовал малосильному сказателю как правильнее держать кисть с заготовкой. Наконец, будущее древко начало входить в отверстие, просверленное в роге зубра.

– Итак, враждовали два племени. Дело было не в прерии, а в огромном городе… – торжественно начал повествовать мальчишка, посапывая от усилий стрелоделанья…

Увязывая в тугую пачку готовые, но еще сырые заготовки – сушить над дымом их надлежит уже после Дождя – Хха удивлялся витиеватости рассказа. Вроде бы и дело понятное, но столько внезапностей, непредвиденных поворотов и случайностей… Прямо как в жизни. Вот и непонятностей хватает. Нет, точно как в жизни.

В сказке городские племена жестоко враждовали много лет. То и дело младшие вожди и дети вождей сходились в поединках и обычно схватка оканчивалась чьей-то смертью. Верховный вождь всех племен карал нарушителей закона – город странное место, там на каждую схватку должно иметься особое разрешение. Воины племен пускались на всякие интересные хитрости, чтобы сразить врага и не быть наказанными. Но суть сказки оказалась не в хитростях. Один из младших детей вождя случайно узрел младшую дочь вождя вражеского племени и она ему очень понравилась. Встретились они на общей пляске городских племен – да, довольно дикий обычай, но так уж там заведено. Юной девушке сын вождя тоже очень приглянулся, сердца их оказались открыты друг для друга, тела тоже – хотя про подробности свиданий в сказке говорилось несколько уклончиво, сказитель уверял, что на подобные описания в городах наложено строгое табу. Племена заключать перемирие не пожелали, хотя случай покончить с враждой, отпраздновать свадьбу и объединить силы против других племен был куда как удобен. Наоборот, начались новые схватки, племена теряли воинов, влюбленный сын вождя в погоне настиг одного из своих врагов и снял скальп. Верховный вождь решил, что это чересчур и вовсе изгнал из жилищ города дерзкого нарушителя закона. Дальше все закрутилось еще плотнее: девушка решила притвориться мертвой и выпила обманное снадобье, гонец, посланный предупредить ее возлюбленного, не дошел до изгнанника. Сын вождя, нарушив запрет, прискакал в погребальную пещеру, увидел свою красавицу мертвой и, обезумев, выпил яд. Красавица как раз очнулась, увидела храбреца бездыханным и в безутешном горе перерезала себе горло[1].

… – Вот так у них там и случилось, – закончил Но-По-Э, двигая древко туда-сюда сквозь отверстие в кости. – Они умерли в один час!

Хха стало не по себе – он до последнего ожидал, что сын вождя выпутается. Обычно в сказках так и бывало – герой все-таки. Но здесь вышло наоборот. И все же имелась в сказке какая-то красивая законченность. Горькая. Вроде и сам яду выпил.Хотя кто яд вообще пьет? Им наконечники смазывают, что гораздо разумнее.

– Я и говорю – странная история, – молвил Джо, со значением глядя на друга. – Вот я второй раз послушал и еще меньше понял. Этот Ромео впал в ярость, и у него было оружие. Кинулся бы в бой и погиб, свершив достойное ку. Яд-то зачем? По Ту Сторону духи встретят его безо всякого почета. Он же самоубийца, а это вообще не ку.

– Про то, как его встретили духи, в легенде ничего не говорится, – признал мальчишка, щуря глаз и оценивая результат своих трудов.

– К концу древко должно больше расширяться, удобнее будет натягивать, – указал будущий вождь. – А про дальнейшее в легенде напрасно не рассказали. Ладно, пусть не про духов. Но кто в конце победил? Эти… капультитти или наоборот?

– История умалчивает, – объяснил Но-По-Э, вновь принимаясь за шлифовку. – Может и до сих пор воюют. Племена живучие, город дикий, там мафия Капулетти кругом. Перешли на иное оружие, да и мстят за обиды и влюбленных потихоньку.

– Зачем им оружие менять? Ты же говоришь, эти «шпаги» из хорошего железа. Даже лучше мечей, – ехидно напомнил Джо.

– Я же клинки в руках не держал. Это же легенда, пересказываю, как умею, – напомнил мальчишка. – Но оружие все время меняется, так уж задумано. Ну, это когда новое железо у людей есть.

Собственно говоря, железо у хайова-ката имелось, но в таких жалких количествах, что лучше об этом было не думать. Даже меч имелся – хранился в типи Речной Ноги, на него можно было посмотреть, но использовать по назначению – вряд ли. Призрак меча, сточенный до хрупкости птичьей косточки.

– Когда-нибудь духи пошлют нам хорошую добычу, – заверил будущий вождь. – А легенда интересная, только в ней сильно приврали. Нет, не ты, разумеется, о, достойный сказитель, а те, кто ее изначально сочинил. Вот, например, что это за имя – Джульетта? Разве это имя нормальной скво?

– Имя редкое, малоиспользуемое. Хотя я знал собаку, ее звали – Джулька, – сообщил мальчишка. – Довольно крупная была собака, клыкастая.

Хха хмыкнул. Хвастун у нас сказитель. Собаку он знал! Года четыре назад погиб Желтые Зубы – последний воин, чьим тотемом была собака. Рассказывали, что дед Желтые Зубы был Пришлым и пришел в Прерии вместе с собакой. Правда, редкого зверя почти сразу разодрали гиены, но воин всегда носил на шее собачью кость. Амулет Хха как раз помнил – кость так и оставили на груди убитого Желтые Зубы – его скелет еще можно увидеть у развалин Старого Поселка. Вообще-то, судя по всему, собаки были мелкими зверьками, не приносящими большой удачи. Впрочем, что толку обсуждать тотем, когда никто не помнит как выглядела та собака? По уверениям Но-По-Э собаки в его мире вообще бывали очень разные. Кстати, зачем называть разных животных одним именем?

– Что ты хрюкаешь, о, молчаливый Хха? Судьба юной прекрасной скво и воина Ромео ввергла тебя в печаль? – вопросил Джо.

– Ввергла, – согласился Хха. – Жаль красивую скво. И я испытываю беспокойство.

– Напрасно! Ты добудешь себе веселую гладкую скво, она будет тебя так обожать и уважать, что дубинкой не отгонишь, – заверил будущий вождь.

– Я верю тебе, о, искусный знаток скво. Но пока меня беспокоит иное. Мы услышали довольно странную, если не сказать, глупую, сказку, – пробормотал Хха. – А ведь когда-нибудь мы встретим воинов из подобного города.

– И что тут ужасного? Глупые люди, придумывающие глупые сказки. У них нет ума, но есть железо, красивые ткани и эти вот… шпаги. Зачем им все это богатство, если они глупые? – принялся рассуждать Джо.

– Похоже, они умеют складывать из глупейших поступков довольно умные легенды, – пробурчал Хха, перебирая заготовки стрел. – В сказке есть смысл, ее слушать интересно, но мы сразу видим странное. Я не понимаю, как можно принять спящую скво за мертвую. Не то чтобы я очень много перещупал девушек, но мертвые тела обычно отличаются от живых. Про запах я даже не говорю. Так как он мог спутать? И почему воин вдруг убил себя? Это противоречивая сказка, но красивая. Что непонятно. Так может мы еще чего не поняли, а, будущий вождь?

– Не знаю. Это же просто сказка. Если подумать, в любой сказке есть что-то глупое. Но раз люди из города… – Джо замолчал.

Насчет особенностей сказок и толкования намеков духов будущий вождь был слаб. Но как прирожденный воин, он всегда думал о возможном противнике и будущих битвах. Люди из городов не похожи на знакомых и понятных хайова-кинген. А ведь не понимая врага, ты воюешь вслепую. К счастью, хайова-ката не так наивны, и неизменно думают о будущих сраженьях.

– А что скажешь ты, о, красноречивый рассказчик и умелый шлифовальщик? – Хха взглянул на мальчишку.

– Э-э… даже не знаю, – Но-По-Э растерянно почесал древком затылок под отросшими волосами. – Если говорить про мир, откуда родом я, то… Пути людей тех городов и путь хайова вообще не пересекаются. Там у вас нет шансов, здесь – наоборот. Но город, откуда Ромео, ближе к Прериям. В смысле, мне кажется что ближе. Наверное, с горожанами родов Монтекки и Капулетти вполне можно столкнуться. Но что из этого выйдет, я и представить не могу. Они там сильные, хорошо вооруженные и организованные. Нет, я не знаю. Но другое дело – вот эта легенда. Ромео и его девушка вовсе не безумные. По-крайней мере, не совсем безумные. Просто они влюбленные по уши. Оттого и ведут себя этак… эксцентрично.

– Давай-ка без куриных ругательств, – напомнил Джо. – Эк-сцен-трично – что за слово, словно бизон пукнул. Любовь интересное занятие, никто не спорит. Мне не хочется напоминать, что я каждую ночь люблю скво, но раз уж к слову пришлось, стоит вспомнить. И что, я сильно поглупел?

– В легенде говорят об иной любви. Она вроде болезни, но не болезнь. И это важно. Если любовь в городах есть, а у нас нет, то не связано ли это с железом, и прочими ценными вещами? – Хха нацелил полуготовое древко на мальчишку. – Что ты знаешь об этом?

– Любовь и железо? – Но-По-Э задумался. – Я примерно представляю, как куют железо. И как ткут ткань. Это жутко сложно, но понятно. А то, что называют «любовью» – вообще чувство. Как его поймешь? То, что о любви болтают, вообще ничуть не убеждает, что она есть. Мне кажется, это скорее легенда для мечтательных скво.

– Он прав! – Джо указал связкой стрел куда-то в стену типи. – Мне нравятся скво, но иной раз они начинают говорить такие вещи, что в мой череп начинает звенеть. Со скво только моргни, и на тебя выливается целый водопад. Конечно, наши скво гораздо разумнее сумасшедшей Ко, но что-то схожее иной раз мелькнет… Что ты морщишься, Хха? Если ты думаешь, что Плачущая Гиенка…

– Я сейчас не думаю о Плачущей Гиене – холодно заверил юный индеец. – Воины, скво и дети – все разные. Мы говорим о загадке, поэтому красивы ли люди, уродливы, хороши, плохи, добры или злы – нам все равно. Нас сейчас интересуют умные люди. Поэтому я думаю о Грызущей Мыши. Она когда-нибудь говорила нечто, от чего у тебя начинало «звенеть в черепе»?

– Нет, не говорила, – поразмыслив, сообщил Джо. – Грызущая Мышь, наверное, поумнее меня. На ее копье висят два скальпа, она села в седло задолго до того, как я выполз из палатки, но все еще способна вогнать стрелу в загривок бизона не хуже нас. Великая скво. Но ей почти сорок лет, она овдовела много лет назад. Причем тут любовь?

– При том, что она умная женщина. Пожалуй, я спрошу у нее, хотя и не знаю, как это сделать, соблюдая приличия.

– Спроси, – будущий вождь задумчиво потер нос. – Но такая скво, как Грызущая Мышь – редкость. Она свершила больше ку, чем половина наших воинов.

– Ты прав. Но я помню Длинную Отмель. Она редко садилась на коня, а увидеть ее натягивающую лук было бы смешно. Но она была умной женщиной, я бы у нее спросил тоже, – пробормотал Хха.

– Верно, – согласился Джо. – Я ее тоже вспоминаю. Жаль, что она давно ушла к духам. Но отчего ты не хочешь спросить и у воинов? Это будет справедливо.

– У кого? Я спросил у тебя, и у Но-По-Э. Он еще не воин, но знает много иного чем мы. У кого еще?

Будущий вождь поразмыслил:

– Ты мог бы спросить у Речной Ноги. Наш вождь мудр. Правда, он…

– Он стукнет меня древком копья и рука его еще не ослабела. Джо, ты знаешь, я уважаю многих наших воинов. Но этот вопрос не для них.

– Трудно спорить. Вообще-то, я и сам заподозрил бы тебя в слабоумии. К чему эти вопросы? Но я знаю, что ты хитроумен. И достаточно ленив, чтобы пошевелиться лишний раз. Если, конечно, не собираешься сажать бабочек и ос на своих друзей. Так в чем суть твоих вопросов? – прищурился Джо.

– Ос я на тебя никогда не сажал. И я не знаю, в чем мой вопрос. Скорее, это подозрение, – Хха дотянулся до лука, взял иные принадлежности и разложил их на шкуре. – Скажите, о пытливые бойцы, чего здесь не хватает, дабы подготовиться и выиграть схватку удачным выстрелом?

Собеседники уставились на разложенный арсенал: почти готовое древко стрелы, горсть наконечников, пучок отборных перьев для изготовления оперения, связка приготовленных сухожилий и собственно лук.

– Клея не хватает! – воскликнул быстро соображающий, но торопливый Но-По-Э.

Хха прибавил к вещам треснутый горшок:

– Готового клея нет, но, будем считать – вот он.

– Ты все равно обманешь, так что говори свою сомнительную мудрость, – буркнул Джо.

– Так вроде всего хватает, – ухмыльнулся Хха. – Но у вас было чувство, что чего-то не хватает.

– Чувство – не вещь! – возмутился будущий вождь.

– Наш Пришлый утверждает что нечто, именуемое «любовью», и есть чувство. Нужно ли чувство для успеха в схватке? Уверенность точно нужна воину. Может быть – нужно что-то еще? Подозреваю, что вот здесь – Хха коснулся ладонью шкуры у расслабленного тела лука, – должно лежать еще что-то. Возможно, оно здесь и лежит. Но мы не видим.

– Зато теперь-то я вижу, отчего ты не хочешь быть шаманом. Ты слишком заумный, – проворчал Джо. – Что может здесь лежать? Дух твоего лука? Он ведь не бабочка, им не полюбуешься. Здесь ничего нет, и загадка твоя туповата.

– Неужели, о, великий вождь? А если тетиву натянуть? Ничего не прибавится, но мы увидим напряжение.

– Ого! Любовь – это напряжение⁈ – восхитился мальчишка. – Вот это versiya!

– Давай без куриных слов, а то под дождь выпихну! – пригрозил Джо и погрузился в раздумья.

Все принялись за работу, и лишь протянув через прямилку два древка, будущий вождь изрек:

– Любовное напряжение – нужная вещь. В смысле, чувство, превращающееся в вещь. В напряженную. Но это изменчивое чувство. Мы, Хха, всегда заботимся о луке, спускаем тетиву после охоты, стараемся не натягивать ее в дождь. С вот этой твоей любовью, так не получится. Поверь, я знаю скво.

– Это вовсе не моя любовь, – заверил Хха. – Просто в дождь я думаю над всякими загадками. Это может быть полезно, а может быть бесполезно. В любом случае, мне кажется, что нам чего-то не хватает.

– Сходи ночью к Гиенке и наутро займи мысли чем-нибудь иным, – посоветовал Джо. – Или тебя вечно все будут опережать. Вон – Но-По-Э живо подрастет и возьмет Плачущую Гиену замуж.

– Не-не, я не претендую, – немедля отрекся юный сказитель. – Плачущая Гиена – весьма симпатичная девушка, но… В нашем интернате мне одна девчонка нравилась, я и сейчас ее вспоминаю.

– Ты рано начал, о, отчаянный сказочник, – похвалил Джо.

– Да я ей даже не сказал, – сокрушенно вздохнул мальчишка. – Она мне просто нравилась, а потом она исчезла. А я потом тоже попал. Может, как раз именно оно – напряжение – и сработало?

– И что вам духи в уши нашептывают? – рассердился будущий вождь. – Бери стрелу, шлифуй и рассказывай что-нибудь нормальное. Про какую-нибудь битву, и чтоб без недостающих чувств.

Сказитель отперся, сказав, что про битву он вспомнить не может, поскольку охрип и всецело на стрелах сосредоточен. Поговорили о стрелах. Обычные охотничьи стрелы – что может быть понятнее? Но нет, сопляк сомневался, имелось у него подозрение, что делать стрелы можно проще и быстрее. А что тут выдумывать? Перед дождями найти кусты лучного кизила, собрать подходящие ветки, нарезать под размер, стянуть полосками сыромятной кожи в плотный пук по двадцать две штуки, успеть первоначально просушить-подкоптить над костром – ибо так они станут ровными. Спустя двадцать два дня развязать, оскоблить кору. Смазать жиром, нагреть и выпрямить изогнутые места. Протащить сквозь костяной прямитель, потом отшлифовать древко в выемке между двумя песочными камнями. Вновь связать в плотный пучок и оставить до окончания дождей. Через одиннадцать дней после того, как вода Гранд-Аванк начнет сходить, развязать, нанести на древко продольные желобки, отполировать, вырезать выемку для тетивы и личный знак. Потом расщепить перья пополам и обрезать по размеру, сварить клей, приклеить и закрепить перья на концах вымоченными сухожилиями. После этого уже можно делать «охотничий» клей и насаживать наконечники. Ну, если сами наконечники уже готовы. Вот и все. Что еще тут можно упростить? Все же Пришлые такие пришлые, вечно думают, что умнее нормальных людей.

* * *

Вода сходила, на узкой полоске вдоль обрывов уже начала пробиваться свежая трава, ослабевших лошадей начали выводить из крааля. Но за кормовой травой все еще приходилось взбираться наверх, выходить на Сухие Прерии, которые сейчас были вовсе не сухими – буйная зелень трав даже глаз резала. Стада бизонов и белобрюхих оленей к обрывам не приближались, паслись вдали. Индейцы дважды видели табуны диких лошадей, но подобраться незамеченными к чутким мустангам нечего было и думать. Да и вообще было не до охоты – запасы корма в краале давно иссякли, в первую очередь нужно было позаботиться о лошадях.

Челюсть-серп резала траву плохо – вставленные в гнезда зубов кремни уже частично выкрошились. Хха набирал охапку сочной травы, нес к разостланной сети. Он, как и другие воины с луками за плечами, двигался за цепочкой женщин, часто меняясь. Стоять дозорным, приглядывая за высокими травяными зарослями, было одно удовольствие, косить и таскать тяжелые сети с травой куда сложнее. Скво, которые непрерывно нарезали траву, еще сложнее – от однообразных движений спину и руки мгновенно начинало ломить. Жгучее солнце и аромат трав кружил голову, хотелось упасть и закрыть глаза. Ничего, еще несколько дней и лошади смогут пастись внизу, подкармливать их можно поменьше. А сейчас трава и осторожность.

Единственным развлечением для женщин служила говорливая Ко-Гордая-Ко. Шакалиха шла следом за неутомимо работающими серпами скво, подбирала отдельные стебли и громогласно вещала:

…– Во-вторых, я не люблю шаблонов восприятия. Вам, хайова, несвойственно разбираться в себе, путем долгих и тонких рефлексий приходить к пониманию что, зачем, и как вы делаете, осознавать, где ваше место. Если вам прямым текстом сказать, что с вами, болезненными, происходит, начинается одна и та же гнусь. Между прочим, эта гнусь именуется психологами «сопротивлением» и она неизбежна на первых стадиях терапии…

Сгибаясь под тяжестью сети с пахучей травой, Хха подумал, что Пришлые именно поэтому так медлительны: мысли их расплывчаты и непостоянны, непрерывная болтовня ослабляет разум и конечности. Вот если бы они при ходьбе могли опираться на свой развитой язык как цикадный тушкан на свой хвост, то скакали бы разом на полполета стрелы.

Шедший навстречу от обрыва Джо, пробурчал:

– Скажи курице, чтобы кудахтала потише. Из-за нее ничего не слышно.

– Сам скажи, – предложил Хха, не имеющий ни малейшего желания приближаться к сварливой сумасшедшей.

– Ладно, я к ней сопляка подошлю, – пробормотал будущий вождь.

Срезая траву, Хха краем глаза наблюдал за тем, как к Ко подошел младший Пришлый – весь зеленый от травяного сока. Тетка немного послушала, отвернулась от мальчишки, вскинула руки и расхохоталась как гиена, только противнее:

– Да неужели⁈ Женщине надлежит молчать и работать, так же это по природе, да⁈

Но-По-Э беспомощно оглянулся на воинов и развел руками. Да, здравый смысл, и вообще смысл, здесь был бессилен. Напрасно позволили Ко на обрыв подняться.

Хха суеверно сплюнул себе под левый мокасин и принялся резать траву.

Духи оказались милостивы и в момент нападения работающих охраняли Говорящий с Камнем и Джо – одни из самых быстрых стрелков племени. Кажется, будущий вождь как раз едва и успел отложить серп. Оцелот атаковал край цепочки работающих: Три Камешка успела пискнуть и метнуться прочь, но ее опрокинуло гибкое тело пятнистого хищника. Раздираемая когтями девчонка истошно заверещала, попыталась ударить локтем в морду огромной кошке. Две меткие стрелы вонзились в шею оцелота, зверь заревел, выплеснул из пасти кровь, отпрыгнул к высокой траве – его догнала стрела, вонзилась в пушистый затылок; огромный кот, изогнулся, судорожно хлеща длинным хвостом…

На зверя Хха больше не смотрел, с томагавком в руке несся к девочке. Ничего – живот не распорот, кишки на месте, только спина в глубоких полосах и из распоротого до кости плеча брызжет кровь. С какой стати оцелоту вздумалось нападать на самую худосочную жертву?