Текст книги "Богачи"
Автор книги: Юна-Мари Паркер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 36 страниц)
30
Наступила пятница. Гарри лежал в коме шестой день. Врачи не замечали в его состоянии никаких изменений и полностью исчерпали возможности своего вмешательства – оставалось только ждать. Морган, изможденная и отчаявшаяся, не отходила от него ни на шаг, разговаривала с ним, давала ему слушать любимую музыку.
В этот день Тиффани суждено было на себе испытать, что чувствует карточный игрок, поставивший на кон все свое состояние и спустивший его в один миг по воле капризной фортуны. Три события, происшедшие одно за другим, лишили Тиффани душевного равновесия и возможности вскоре вновь его обрести.
Началось все с того, что к ней неожиданно приехал отец. Джо ворвался в квартиру Тиффани около девяти утра, окутанный сизым облаком сигарного дыма.
– Нам надо поговорить, – сказал он, уселся за стол и сдвинул в сторону оставшуюся после завтрака грязную посуду.
– Хочешь кофе, папа?
– Нет, спасибо. Я готовлю заявление для прессы, в котором будет сказано, что ты согласилась родить для сестры ребенка потому, что прониклась состраданием к ее трагедии. Ты понимаешь, о чем я говорю? Вот, смотри. – Джо выложил перед дочерью проект заявления. – Мы представим дело так, будто Морган впала в депрессию, когда выяснилось, что она не может иметь ребенка. Тогда и было решено пуститься на хитрость. Ведь ты любишь сестру и желаешь ей добра, так?
– Ты спрашиваешь или утверждаешь? – сухо поинтересовалась Тиффани.
– Если не так, тогда почему ты пошла на это? Наша задача убедить всех в том, что никакого повода для скандала здесь нет. Бездетные семьи сплошь и рядом прибегают к услугам женщин, готовых за деньги родить им ребенка. Мы решили сделать это тихо и без огласки, учитывая высокое общественное положение Гарри, который, кстати сказать, дал свое согласие и одобрил твою кандидатуру. В подобных случаях применяется искусственное осеменение, именно эта процедура и имела место. Таким образом, мы заткнем рот проклятой сплетнице миссис Монро – она не напоминает тебе миссис Данверс из «Ребекки»? – и выиграем дело!
Тиффани внимательно посмотрела на отца. Свою предприимчивость Морган унаследовала явно от него.
– Ты уже говорил с Морган по поводу этого заявления?
– Я собирался позвонить ей из офиса. Но не сомневаюсь, что она с ним полностью согласится.
– Да уж! – печально вздохнула Тиффани.
– Ты звонила ей вчера? Как там дела у Гарри?
– Я не разговаривала с Морган со среды – с того дня, когда разразился скандал.
Джо поперхнулся дымом от удивления.
– Не понимаю, что происходит с вами обеими! Сперва вас водой не разольешь, задумываете вместе аферы, рожаете друг для друга детей и вообще занимаетесь черт знает чем! А потом рвете отношения и даже не разговариваете! Вот что, Тиффани…
Она невольно улыбнулась, видя, что Джо собирается разыгрывать перед ней свою любимую роль отца-воспитателя под девизом «Не бери с меня пример, а следуй моим советам».
– Да, папа?
– Выкладывай все начистоту. Почему ты не разговариваешь с Морган? Мы не можем держаться порознь – от этого случаются непоправимые беды, как видишь. Только вместе мы сможем победить, Тиффани.
– Я сделала это, чтобы предотвратить еще большую беду, – ответила она и отвернулась, пряча от отца глаза, вдруг наполнившиеся слезами.
– Что ты имеешь в виду?
– Неужели ты думаешь, что я в муках вынашивала и рожала ребенка, отказалась от контракта, о котором мечтала всю жизнь, потом потеряла сына – и все ради потехи? – Она круто развернулась к Джо, ее щеки пылали от ярости.
– Тогда какого черта ты это сделала?
– Чтобы защитить тебя – вот почему! И мать, которая уже много лет не подозревает, что сидит на бочке с порохом! – дрожа от негодования, воскликнула Тиффани.
– Защитить меня? От кого? – прищурившись, спросил Джо. Его глаза вдруг стали колючими, как осколки битого стекла.
– Прежде всего от полиции! Мне было четырнадцать, когда я узнала, что ты присвоил крупную сумму из кассы «Квадранта», и с тех пор я хранила эту тайну и думала, что никому, кроме меня, она не известна. Но в прошлом году Морган призналась мне, что… О Боже, это невыносимо! – Тиффани закрыла лицо руками.
– Продолжай, – безжалостно потребовал Джо.
Тиффани отдышалась и, пересиливая себя, стала рассказывать дальше:
– Морган шантажировала меня. Она заявила, что выдаст тебя полиции, если я не соглашусь родить для нее ребенка. У меня не было выбора, папа! Я не могла допустить, чтобы тебя арестовали и посадили в тюрьму! – Тиффани разрыдалась.
Джо с минуту молча наблюдал за ней, а потом с такой силой грохнул кулаком по столу, что чашки подпрыгнули на блюдцах и опрокинулись с оглушительным звоном.
– Кто, черт побери, внушил тебе эту бредовую идею! Какой надо быть идиоткой, чтобы в такое поверить! – воскликнул он, с размаху стукнув себя ладонью по лбу.
Тиффани резко вскочила, опрокинув стул.
– Не смей называть меня идиоткой! Я пошла на подлог, чтобы спасти тебя!
В комнате вдруг повисла тишина, особенно странная после грохота и криков. Отец и дочь молча смотрели друг на друга – боль и немой укор были в их глазах. Наконец Джо заговорил:
– Это неправда!
– Что значит «неправда»? Какой смысл отпираться, если мне все известно? Я узнала это от человека, который в курсе всех твоих дел, – возмущенно воскликнула Тиффани.
– Кто этот человек?
– Я… я не назову его имени.
– Кто он, Тиффани?! – взревел Джо, и лицо его побурело от злобы.
Тиффани испугалась, как бы его не хватил удар.
– Сиг, – ответила она еле слышно.
– Сиг? – переспросил он, и в голосе его послышалось недоумение.
Тиффани кивнула.
– Зачем Сигу понадобилось оклеветать меня? Будь это правдой, он оказался бы замешан так же, как и я… это по меньшей мере неразумно. Наверное, ты что-то перепутала!
– Я ничего не перепутала! Мне минуло четырнадцать в то время, и говорил он ясно и отчетливо. За все эти годы я и словом никому не обмолвилась об этом. А недавно Морган заявила, что подслушала наш с Сигом разговор. Господи, я не понимаю, что происходит! – в отчаянии воскликнула Тиффани. – Я совсем запуталась!
Джо из последних сил старался сохранять спокойствие.
– Значит, ты утверждаешь, что в один прекрасный день без всякой видимой причины Сиг сказал тебе: «Тиффани, тебе, наверное, будет интересно узнать, что твой отец грабит своих клиентов». И ты поверила в эту чепуху? – Он так разволновался, что на виске у него выступили синие прожилки. – Неужели ты действительно поверила, что я втянут в какие-то отвратительные финансовые махинации? – Джо поднялся и подошел к окну, будучи не в силах дольше пребывать в неподвижности. Он обвел панораму города невидящим взглядом, обернулся и зашагал обратно. На его лице явственно читались недоумение и горькая обида. – Выходит, ты столько лет жила с ощущением того, что твой отец… вор? – в том, как он произнес это слово, было столько жалости к ней, что Тиффани невольно прослезилась. – И Морган тоже так думала… – добавил он задумчиво.
Тиффани закрыла глаза и постаралась привести в порядок свои мысли и чувства. Она не понимала, где правда, где ложь, сострадание и любовь к отцу переплелись в ее сердце с негодованием и отчаянием. Тиффани внимательно посмотрела на него, и ей вдруг показалось, что она видит его впервые. Под маской сурового, властного и эгоистичного человека скрывался ранимый и истосковавшийся по доброте и любви старик.
– Папа! – воскликнула она. – Но… я не знала. Сиг сказал мне…
– Тиффани, у меня такое чувство, как будто ты что-то не договариваешь. Верно? Что побудило Сига выдумать эту ложь? Ответь мне, что за всем этим кроется?
Она не сразу нашла в себе силы открыться отцу.
– Это произошло в Саутгемптоне… Сиг пригрозил, что выдаст тебя полиции, если я кому-нибудь расскажу, что случилось…
– Так что же все-таки случилось?
Лицо Тиффани исказила мучительная боль, но она превозмогла себя и освободила душу от тайны, терзавшей ее столько лет.
Через час Джо вышел из квартиры Тиффани с лицом человека, замыслившего убийство.
– Домой, – бросил он шоферу через стекло.
Машина то и дело застревала в пробках, и Джо оказался дома только через полчаса, хотя ехать ему было всего несколько кварталов. То, что он задумал сделать, требовало уединения. Прежде чем у него достанет сил открыто противостоять Сигу, должно пройти время, которое даст возможность все обдумать и тщательно взвесить – именно поэтому Джо решил не ездить в этот день в «Квадрант».
Он выскочил из машины, пронесся мимо швейцара, не отвечая на его приветствие, и хлопнул дверью лифта. Медлительность, с которой лифт полз вверх, разъярила его до предела. Хорошо еще, что Рут осталась в Саутгемптоне – выносить ее постную физиономию ему было бы сейчас совсем невмоготу.
У себя в кабинете из ящика стола он достал записную книжку с надписью «Конфиденциально» на обложке. Через несколько секунд он нашел в ней то, что искал, и набрал номер на аппарате, подключенном к частной телефонной линии.
– Сыскное агентство «Краусс и Блюмфельд», – ответили на том конце провода.
– Позовите Хэнка Краусса.
Короткая пауза, щелчок – и в трубке раздался знакомый баритон.
– Хэнк? У меня есть для тебя работа. Так что тебе придется оторвать задницу от кресла и срочно приехать ко мне домой. О том, куда ты едешь, никто не должен знать, даже твоя секретарша.
– У тебя серьезные проблемы, Джо? – Они были давними приятелями и вполне могли полагаться друг на друга.
– Да, серьезные.
– Хорошо, я еду.
Джо положил трубку и закурил, часто и нервно затягиваясь. Он размышлял над тем, что, вероятно, у него найдется не один повод задушить этого мерзавца Сига Хофмана собственными руками.
Джо ушел, и Тиффани перешла в студию. Аксела не было дома с раннего утра. Они редко виделись по вечерам в последнее время, и Тиффани надоело каждое утро выяснять, почему он возвратился накануне за полночь. Теперь же ее мысли занимал разговор с отцом. Конечно, четырнадцатилетнего ребенка легко обмануть, но ведь она давно уже стала взрослой. И все эти годы свято верила в то, что сказал ей Сиг. Отец прав, как можно быть такой идиоткой!
Тиффани вспомнила выражение его глаз – такой взгляд может быть только у убитого горем и жестоко страдающего человека. Как странно! Отец всегда производил впечатление самоуверенного и сильного лоцмана, который твердой рукой прокладывает путь в бушующих волнах жизни для своего корабля, именуемого семьей. Его не так-то легко было вышибить из седла. На какой-то миг Тиффани почувствовала себя виноватой в том, что открылась отцу и заставила его пережить такой удар.
Джо честно признался, что единственным его противозаконным действием было сокрытие от налогов той суммы наличными, которую он хранил в сейфе дома на непредвиденные расходы. Именно эти деньги Закери похитил, совершив на родительский дом разбойное нападение. Это признание далось Джо не без труда – он был смущен и стыдливо краснел, словно ему пришлось вдруг предстать перед дочерью нагишом.
Джо рассказал Тиффани о том, что финансовая сторона их предприятия полностью находилась в руках Сига, а сам он занимался рекламой, привлечением новых вкладчиков, разработкой проектов инвестирования и обеспечением безопасности корпорации и ее деятельности. Сиг прекрасно разбирался в цифрах и безошибочно высчитывал максимально выгодные способы вложения денег, которые им доверяли клиенты. Джо даже с некоторой завистью признал, что до финансового гения Сига ему далеко.
– Но без меня у него ничего бы не вышло! Считать он умеет, а вот с людьми общаться – нет! – не без гордости заключил он.
– Папа. – Тиффани подошла к нему и ласково коснулась его руки. – Как я могла столько лет скрывать от тебя весь этот кошмар? И не доверять тебе… – она осеклась и опустила глаза.
– Ты пострадала в гораздо большей степени, чем я, моя девочка. И не думай, что я не оценил твоей жертвы, хоть она и была напрасной. Не всякая дочь способна на такое ради спасения отца. Слава Богу, теперь все выяснилось и встало на свои места. Когда я думаю… – он замолчал вдруг и пристально посмотрел на Тиффани.
Она поняла его взгляд, поскольку ей в голову пришла та же мысль.
– Господи, неужели я прав! – воскликнул Джо, вскакивая с места. – Хотя после того, что ты мне рассказала, ничему не удивлюсь. От Сига можно ждать любой подлости!
– Что ты собираешься делать, папа? – испуганно спросила Тиффани, снова увидев перед собой прежнего отца – решительного, уверенного в себе и очень рассерженного.
– Предоставь мне самому с ним разобраться, – ответил Джо.
Часы пробили полдень. Тиффани вдруг поняла, что ужасно проголодалась. Глория была выходной в этот день, и Тиффани пришлось довольствоваться чипсами. Что бы такое приготовить Акселу на ужин – если, конечно, он соблаговолит прийти домой?
Звонок в дверь – как выяснилось впоследствии, принесший ей второй удар судьбы – раздался в тот момент, когда Тиффани принялась готовить салат. Черт побери! Не хватает еще отбиваться от репортеров в такой день! Она затаилась на кухне и решила не открывать – пусть думают, что никого нет дома. Но звонок упорно дребезжал и, казалось, не собирался замолкать. Значит, тот, кто стоит за дверью, уверен, что она дома. Скорее всего это отец, который принял какое-то решение и вернулся, чтобы поставить ее в известность. Тиффани смело откинула цепочку и распахнула дверь.
Перед ней стоял Хант. Улыбающийся и загорелый. В его карих пытливых глазах сквозило беспокойство, которое он пытался скрыть под маской беззаботности. Тиффани оторопела и от неожиданности попятилась.
– Привет, Тифф, – сказал он весело и ласково. – Я приехал в Нью-Йорк ненадолго по делам и решил заглянуть, узнать, как поживаешь.
Тиффани продолжала молча смотреть на него, не зная, верить ли своим глазам.
– Очень хорошо, – ответила она, взяв себя в руки. – Проходи. – Сердце у нее в груди колотилось с такой силой, что, казалось, заглушало ее голос.
– Как твои дела? – спросил он, проходя следом за ней в гостиную.
– Прекрасно. Хочешь выпить?
– Да, спасибо.
– Как обычно? Двойной виски и немного содовой?
– У тебя великолепная память, – усмехнулся он, садясь в кресло. Его взгляд мгновенно охватил всю ее хрупкую, стройную фигуру в узких брюках и белой блузке, тонкий шелк которой плотно облегал пышную грудь. – В последнее время я много читал о тебе в прессе. Похоже, ты ведешь очень активную жизнь, – язвительно высказался Хант.
– Да, пожалуй, что так, – небрежно ответила Тиффани, протягивая ему бокал.
– Зачем ты это сделала, Тифф? – Его голос стал мягче, когда он внимательнее всмотрелся в ее лицо и заметил синие круги под глазами – след бессонных ночей, и упрямо сжатые губы – признак душевного дискомфорта и напряженности. – Почему согласилась родить для Морган ребенка?
– Долго рассказывать, Хант. И я предпочту этого не делать. Хочешь сигарету?
– Спасибо.
Рука Тиффани заметно дрожала, когда она доставала сигарету из пачки. Хант поднес ей зажженную спичку. На мгновение в гостиной воцарилось напряженное молчание, которое они оба нарушили одновременно, заговорив в унисон:
– Как Лос-Анджелес…
– Я давно не видел…
Хант улыбнулся и обнял Тиффани за плечи.
– Дорогая, я не видел тебя целую вечность. У тебя действительно все в порядке?
Тиффани мягко отстранилась от него. Прикосновение его рук обжигало ей кожу и сводило с ума.
– Последняя неделя была ужасной. Скандальные публикации, газетчики, авария, в которую попал Гарри… Он так и не пришел в себя.
– Мне очень жаль, Тифф. Что говорят врачи? Он будет жить?
– Не знаю, – беспомощно всплеснула руками она. – Мне почему-то кажется, что он выживет. Хотя не уверена, что провести остаток жизни инвалидом лучше, чем умереть. Все зависит от того, как долго он пробудет еще в коме. Остается только ждать и надеяться.
– Тиффани, скажи, ты… как ты к нему относишься? – задал Хант вопрос, терзавший его уже столько времени.
– Если тебя интересует, зачала я ребенка обычным способом или при помощи искусственного осеменения, то это никого не касается, в том числе и тебя, – вспыхнула Тиффани. – Мне жаль Гарри, как было бы жаль любого, кто находится на грани жизни и смерти, – раздраженно ответила она и затушила сигарету в пепельнице.
– Мне не следовало задавать свой вопрос. Прости меня.
– Мне трудно говорить об этом, как ты не понимаешь!
– Я понимаю, Тифф, – кивнул Хант. – Ты сейчас работаешь?
– Я только что закончила эскизы для «Герти». Получилось очень даже неплохо. Премьера через три недели. Теперь собираюсь заняться интерьером «Акселанса-2».
– Ах да, ночные клубы! Кстати, как поживает твой муж? – Голос Ханта невольно утратил мягкость и приобрел саркастический оттенок.
От Тиффани не укрылась эта перемена, однако она была слишком горда, чтобы дать Ханту почувствовать, что с ее браком все не так ладно, как хотелось бы.
– Прекрасно! Только, к сожалению, ему приходится много работать, – ответила она, внезапно воодушевившись. – Дела, однако, идут великолепно, и скоро мы открываем сеть клубов в Сан-Франциско, а потом и в Лос-Анджелесе.
Тиффани тут же мысленно обругала себя за неумеренную болтливость. Ведь Хант сейчас как раз живет в Лос-Анджелесе! Вдруг он неправильно поймет ее откровенность?
– Вот как? – сказал он. – Тебе там понравится. Для человека с твоим талантом в Лос-Анджелесе масса творческих возможностей. У меня там дом в каньоне Бенедикт – Гус и Мэт в восторге от него.
– Как они?
– Замечательно! Особенно с тех пор, как мы расстались с Джони.
Гостиная поплыла у Тиффани перед глазами, и ей пришлось облокотиться на спинку кресла, чтобы не потерять равновесие.
– Расстались? – с усилием вымолвила она.
– Да. Бракоразводный процесс закончится к концу недели. – Хант поставил пустой бокал на стол и поднялся, чтобы уходить. – Жаль, что ты не дождалась совсем немного, правда? – с горькой усмешкой сказал он. – Ну что ж, значит, так тому и быть! Мне пора идти, Тифф. Я рад, что повидался с тобой. Желаю процветания твоим ночным клубам!
Хант быстро прошел к входной двери и, не оглядываясь, скрылся за нею. Тиффани вышла за ним следом и, притворив дверь, прижалась к ней спиной. Почему он не пришел раньше и не сказал, что собирается разводиться! Как он может быть таким жестоким по отношению к ней! И потом, это вовсе не ее ночные клубы! Они принадлежат Акселу, ее мужу. Мужу! Тиффани сползла вдоль двери на пол и безутешно разрыдалась.
В три часа дня она решилась выйти на улицу. Работать в таком состоянии Тиффани все равно не могла – о какой сосредоточенности можно говорить, если в голове у нее полнейший кавардак! «Лучшее средство для возвращения душевного равновесия – прогулка по магазинам», – решила Тиффани.
Разрозненные обрывки мыслей проносились в ее сознании, отказываясь складываться в какую бы то ни было законченную картину. Выяснилось, что отец не вор, Хант разведен и свободен, а Сиг – мерзавец и лжец. Хант расстался с Джони. Выживет ли Гарри после автокатастрофы? Если нет, у ребенка не будет отца. Только Морган. Господи, что ждет ее сына?
Тиффани почувствовала, что ей стало нестерпимо тесно и душно в помещении, и отправилась в торговый центр на 57-ю улицу.
Через час она вышла оттуда, увешанная свертками с ног до головы. В самом большом из них были шелковые ночные рубашки и нижнее белье в количестве, достаточном для шести медовых месяцев. В остальных – туфли, свитер и четыре платья. Но Тиффани не остановилась на этом. Она зашла к Даблдею и приобрела несколько альбомов для фотографий. Пожалуй, в единственном она была согласна с Морган: ничто так благотворно не действует на расшатанные нервы, как поход по магазинам. И действительно, буря чувств в душе Тиффани улеглась, и мир снова предстал перед ней в ярких, а вовсе не в трагических тонах.
Она решила купить подарки для Джо и Аксела. После недолгих колебаний Тиффани остановилась на двух парах золотых запонок. Конечно, ее выбор не отличался оригинальностью, но и ставить ей в вину недостаток фантазии в такой трудный жизненный период тоже было бы несправедливо. Тиффани посмотрела на часы и с удивлением обнаружила, что уже шесть вечера.
Внезапно ей в голову пришла мысль заехать к родителям и лично вручить Джо подарок. Пусть он хоть немного скрасит ему тягостное впечатление от их утреннего разговора. Но сначала надо позвонить домой. Аксел иногда забегает ненадолго как раз в это время. Тиффани зашла в телефон-автомат на улице и опустила в щель монету. Она выслушала приветствие, ею же самой записанное на автоответчик, и вспомнила, что у Глории сегодня выходной день.
– Привет, Аксел, – сказала она в трубку после щелчка. – Я ходила по магазинам, а теперь собираюсь заехать к родителям. Вероятно, останусь обедать у них. Если хочешь, приезжай. В противном случае буду дома около половины одиннадцатого. Я тебя люблю.
– Сожалею, но миссис Калвин по-прежнему находится в Саутгемптоне, – с поклоном встретил Тиффани лакей в квартире родителей на Парк-авеню. – А мистер Калвин звонил несколько минут назад и сказал, чтобы к обеду его не ждали. Он очень занят и не сможет освободиться.
Тиффани огорчилась. Ей действительно хотелось провести вечер с отцом.
– Тогда передайте ему вот это, когда он вернется, – сказала она и протянула лакею голубую бархатную коробочку с запонками. – И еще передайте, что я его очень люблю.
– Хорошо, миссис Крашнер.
Тиффани медленно возвращалась домой. Ее не радовала перспектива просидеть весь вечер в одиночестве у телевизора. Она брела по улице и пыталась представить себе, чем занимается Аксел, когда по вечерам уходит из дома в клуб.
Она услышала эти звуки как только переступила порог квартиры. До дрожи знакомые звуки, которые заставили ее похолодеть. Тиффани заглянула в спальню, но там было пусто – они доносились из другого места. На подгибающихся от ужаса ногах Тиффани двинулась по направлению к гостиной. Вот опять! На этот раз громче. Она закрыла глаза, и перед ее внутренним взором пронеслась череда ночей, когда она так отчетливо слышала их, теряя сознание от любовного дурмана. Ее затошнило, и по позвоночнику потек вниз холодный ручеек пота. Пересилив себя, Тиффани потихоньку отворила дверь в гостиную.
На софе раскинулся незнакомый полуобнаженный юноша. Они с Акселом занимались любовью.
