Текст книги "Богачи"
Автор книги: Юна-Мари Паркер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 36 страниц)
Господи, да разве она могла кому-нибудь о таком рассказать! Последние несколько минут не только уничтожили в ее душе радостное предвкушение пикника, но окрасили все впечатления от проведенных каникул в черные, трагические тона.
– Ты поняла меня, Тиффани? Никто не должен узнать об этом. Иначе твоего отца ждут большие неприятности.
Тиффани смотрела на него с безмолвным страхом и отвращением. Никто из них не заметил ее младшую сестру, подслушивающую снаружи под окном, выходящим на открытую веранду.
– Твой отец растратил миллионы долларов, принадлежавших компании. – Глаза Сига вдруг холодно блеснули, как лезвие бритвы. – Он уже давно у меня на крючке, но я пока молчу. Стоит тебе обмолвиться хотя бы словом, и я тут же пойду в полицию. И поверь мне, детка, сорок лет в одиночке ему будет обеспечено. Тебе ясно?
«Господи, сделай так, чтобы он ушел! Пусть он оставит наконец меня в покое», – думала Тиффани, борясь со слезами, подступившими к горлу. Она молча кивнула.
– Обещаешь?
– Да, – ответила она бесцветным голосом.
Пока они смотрели друг на друга, от окна в сторону сада бесшумно метнулась тень и растворилась в зелени кустарника.
Сиг свернул полотенце и ушел к себе в комнату.
Со стороны пляжа по-прежнему доносился веселый смех, но Тиффани его не слышала. Она осознавала лишь грозный голос морского бриза, который порывами налетал на дом и заставлял жалобно дребезжать стекла веранды.
В этот день девочка-подросток распрощалась со своим счастливым детством…
Тиффани медленно перевела взгляд на сестру и глубоко вздохнула, словно очнувшись ото сна.
– Я не желаю участвовать в осуществлении твоего плана, Морган. Я не могу. Это отвратительно!
– Тебе решать, Тифф. Но знай, если ты поможешь мне, отец будет спасен. Господи, ведь все так просто! Никто ничего не узнает. Я продумала всё детали. Единственное, что от тебя требуется, это полететь в Англию вместе со мной и пробыть там некоторое время. Потом ты сможешь вернуться и жить дальше, как ни в чем не бывало. Подумай об отце, Тифф.
– Не понимаю, почему все вокруг стремятся устраивать свои дела за мой счет! – воскликнула Тиффани возмущенно. – Ты не принимаешь во внимание очень многих вещей, Морган. Во-первых, твой план аморален. Во-вторых, я не могу бросить работу. Теперь, когда премьера «Глитца» прошла столь успешно, у меня, возможно, появится куча предложений. Я не могу упустить свой шанс.
– Ты должна помочь мне, у тебя нет другого выхода. Иначе отца посадят в тюрьму. Послушай, Тифф, мне не до шуток. Если ты не согласишься, я оставлю от «Квадранта» ровное место. Мне терять нечего.
Тиффани понимала, что Морган в состоянии перейти от угроз к делу. Она не предполагала раньше в своей сестре столько жестокости и холодной расчетливости. Оказалось, что Морган способна смести любые преграды, которые возникнут у нее на пути. Она добьется своего, не считаясь ни с чем и ни с кем.
Выходя из ресторана, Тиффани думала только об одном. Все прочие мысли, которые вихрем постоянно кружились у нее в голове – о Ханте, о Закери, о «Глитце», – отступили на задний план. Тиффани осознавала, что должна спасти отца любой ценой. И все же… Неужели Морган действительно способна на такое?
Вечером, пакуя чемоданы, Тиффани все же заставила себя примириться с необходимостью защитить доброе имя отца и честь семьи, которая волею судьбы оказалась в ее руках.
Морган тоже укладывала вещи, но с другим настроением. В глубине души она никогда не сомневалась, что сумеет убедить Тиффани в том, что может уничтожить отца. Морган хорошо знала сестру, поэтому ее расчет оказался верным. Впрочем, она уже давно привыкла всегда и во всем полагаться на Тиффани.
13
Шофер Блэморов Дункан, одетый в коричневую ливрею и такого же цвета фуражку, подогнал «роллс-ройс» к подъезду аэропорта Хитроу. «Конкорд», на борту которого летели сестры, должен был приземлиться через несколько минут, и Дункан радовался, что не опоздал, несмотря на пробки. Он по опыту знал, что с леди Блэмор шутки плохи. За короткое время, проведенное на службе у Блэморов, Дункан хорошо усвоил, что лорд Блэмор – человек добрый и порядочный, заботящийся о своих слугах, вплоть до того, что он готов скорее взять такси, если возвращается поздно, чем заставлять шофера ждать в машине по нескольку часов. Леди Блэмор, напротив, капризна, эгоистична, подчас груба и требует, чтобы водитель всегда был под рукой, не считаясь со временем суток и выходными днями, если ей приспичит куда-нибудь ехать. Дункан служил шофером уже сорок лет и по собственному опыту знал, в чем заключается основное различие между настоящими аристократами и новоиспеченными богачами. Последних он узнавал за версту. Нувориши понятия не имели, как держаться со слугами, третировали клерков, если они мужчины, и маникюрш, если они женщины. Кроме того, они отличались вызывающим поведением в ресторанах и прочих общественных местах. Дункан полагал, что это происходит от страха показаться недостаточно значительным.
Наконец в дверях показалась леди Блэмор в окружении услужливых работников аэропорта и множества носильщиков, нагруженных чемоданами. Она в своем кремовом костюме выглядела безупречно, но напоминала при этом орхидеи, которые продают в цветочных магазинах в пластмассовых футлярах. Дункан вылез из машины и пошел открывать хозяйке дверцу, коснувшись козырька фуражки. Глаза его задержались на Тиффани. Дункана поразили утонченность, природное благородство черт и изысканность манер этой женщины.
– За сколько минут мы доберемся до города? – спросила Морган, устроившись на заднем сиденье и сняв с плеч боа из чернобурки.
– Боюсь, не скоро, миледи. Улицы перегружены, к тому же возле Черри-Блоссом случилась авария.
– Черт! И это в то время, когда я очень спешу! Мы можем поехать по другому маршруту? – нахмурилась Морган и от досады топнула ножкой.
– Это вряд ли поможет, миледи. Час пик, – невозмутимо ответил Дункан и завел мотор.
Морган тяжело вздохнула и взглянула на часы.
– Соедините меня с лордом Блэмором, – потребовала она.
Тиффани молча смотрела в окно. У ее рта залегла горькая складка, а руки нервно теребили перчатки.
Дункан набрал номер и что-то сказал в трубку, потом повернулся к Морган.
– Сожалею, миледи, но лорда Блэмора сегодня не было в галерее. Говорят, он отправился к Кристи и появится часа через два. Вы хотите ему что-нибудь передать?
– Черт побери! Он же знает, что я прилетаю сегодня утром! Передайте, чтобы он позвонил мне сразу же, как только придет. Я хочу сообщить ему, что вечером мы отправляемся в Шотландию.
– В Шотландию? – воскликнула Тиффани в изумлении.
– А почему бы и нет? Кстати, Дункан, приготовьтесь к тому, что повезете нас сегодня обратно в Хитроу.
– Слушаюсь, миледи, – ответил он, радуясь, что сможет отдохнуть в выходные.
– Что это тебе взбрело в голову? – спросила Тиффани, как только они добрались до дома и остались с сестрой наедине. – Зачем нужно ехать в Шотландию? В твой план эта поездка не входила.
– Я подумала, что так будет легче, – уверенно ответила Морган, разбирая пачку писем на своем столе. – Приглашения… приглашения… сообщение о бале в Рэд-Крос, так, а это что? – Она разорвала конверт и достала какой-то бланк. – Ах да… – Морган спрятала в потайной ящик счет от гинеколога, собираясь лично оплатить его, чтобы Гарри не узнал имя ее лечащего врача.
Тиффани оставила сестру и пошла к себе, чтобы принять душ и переодеться. Морган закончила с почтой, сделала несколько неотложных телефонных звонков и переговорила с Перкинсом и его женой. Когда через час Тиффани спустилась вниз, Морган снова была в приподнятом настроении.
– Я все устроила! Гарри считает, что поездка в Шотландию – великолепная идея. Его родители остаются на выходные в Лондоне, так что нам никто не помешает. Кстати, Гарри сможет проследить за тем, как идут ремонтные работы. Ну разве не здорово? Давай-ка чего-нибудь выпьем.
Тиффани опустилась в глубокое кожаное кресло и стала смотреть в окно на сад. Лето почти закончилось, на деревьях показались первые желтые листья. И хотя сад отчаянно сопротивлялся приближению осени, мысль о неизбежности ее прихода поневоле навевала грусть. Словно издалека до слуха Тиффани доносился голос сестры. Она приказала Перкинсу подать шампанского, передать Дункану, чтобы машина была готова к трем часам, и велеть Руби – новой горничной – паковать вещи.
– Слушаюсь, миледи, – ответил Перкинс и с поклоном удалился.
– Ну что ты как в воду опущенная, Тифф! – Морган подскочила к сестре и встряхнула ее за плечи. – Ведь не конец, света наступает, правда? К ужину мы будем в замке, а завтра я покажу тебе его окрестности. Если ты так спешишь вернуться в Нью-Йорк, можешь сделать это хоть завтра.
– Но это ведь только начало истории, не так ли? – ответила Тиффани и мрачно взглянула на сестру. Да, они обе знали, что с ее отъездом домой начнется самое трудное.
В девять часов вечера того же дня Морган, Гарри и Тиффани сидели в столовой шотландского замка Ломондов, освещенной свечами в старинных медных шандалах. Языки пламени бликовали на стенках хрустальных бокалов и на серебряной посуде, посреди стола на белоснежной скатерти стояла ваза с чудесными алыми розами. Морган пребывала в прекрасном настроении. Атмосфера этого дома всегда действовала на нее благотворно. Так было и теперь. Она парила на крыльях супружеского счастья, окружала сестру заботой, а мужа нежностью.
После ремонта замок преобразился. Бесследно исчезли старые выцветшие портьеры, холодные каменные полы скрылись под слоем толстых ковров, каминная полка сияла новой мраморной облицовкой, повсюду чистота и благолепие.
Старинные портреты предков Гарри, побывавшие в опытных руках реставраторов, обрели вторую жизнь: рамы покрывала свежая позолота, потускневшие краски как будто засияли. Шпаги, сабли и прочее оружие, развешанное по стенам, были натерты до блеска, фамильный герб Ломондов над камином сверкал как новый. Морган продумала все, начиная со светильников и комнатных растений и кончая зеркалами и удобной мягкой мебелью. На чайных столиках в гостиной были разложены альбомы модных репродукций. Морган стремилась к тому, чтобы каждый уголок ее замка можно было в любой момент сфотографировать для журнала «Город и страна». Но главная цель дорогостоящего ремонта – добиться, чтобы в замке стало тепло. Теперь, после установки центрального отопления, каждая комната нагревалась до семидесяти двух градусов по Фаренгейту, необходимых, по мнению Морган, для нормального существования.
Гарри пытался возражать против некоторых из ее нововведений, однако Морган без труда удалось убедить его в том, что это лучший способ выгодного вложения капитала.
Графиня, как и предполагалось, не одобрила результаты ремонта и заявила, что замок сначала до основания разрушили, а потом превратили в мотель.
Что касается старого графа, то он великодушно признал замок удобным. Особенно он одобрил появление нескольких ванных комнат, оценил перепланировку хозяйственной части и впервые за шестьдесят пять лет посетил кухню, чтобы самолично осмотреть новую бытовую технику и плиту. Миссис Монро вовсе не разделяла его восторгов и то и дело бубнила себе под нос, что продукты, приготовленные в микроволновой печи, вредны для здоровья.
Ужин был роскошным, вино и шампанское лились рекой. К кофе подали коньяк «Наполеон». Тиффани заметила, что сама Морган почти не пьет, зато усиленно потчует остальных. Она весь вечер неутомимо и весело болтала, в красках живописуя Гарри премьеру «Глитца». Тиффани обратила внимание, что сестра ни словом не обмолвилась о своем походе с Грегом в «Клуб».
Затем Морган плавно перешла к истории с Закери и Смоки, изображая при этом неподдельную обеспокоенность судьбой брата. И под конец упомянула о планах родителей совершить будущей весной путешествие по Европе. В общем, Морган превзошла саму себя, и Гарри не сводил с нее влюбленных глаз, не сомневаясь, что второй такой очаровательной, остроумной и сексуальной женщины на свете нет и быть не может.
В глубине души Гарри надеялся, что Морган никогда не узнает о тех совершенно целомудренных вечерах, которые он провел в доме Элизабет. Бедняжка, судя по всему, не держала на Гарри зла из-за расстроенной помолвки и просто хотела поддерживать с ним дружеские отношения. Морган этого не понять. Господи, как он соскучился без нее! Гарри нетерпеливо посмотрел на часы. Уже почти одиннадцать. Скоро они окажутся в постели.
Неделя пребывания Тиффани в гостях у сестры пролетела незаметно и оказалась на удивление насыщенной. Морган и Гарри устраивали бесконечные пикники на природе, познакомили ее с местными достопримечательностями. Тиффани же более всего хотелось одиночества. Она тяготилась обществом сестры, ее бесконечной болтовней о модных нарядах и ремонте замка. Неужели Морган не отдает себе отчета в том, насколько опасна ее авантюра и какой внутренней сосредоточенности она требует?
Временное успокоение Тиффани обретала лишь в соприкосновении с суровой шотландской природой. Она полюбила долгие одинокие прогулки в окрестностях замка. Неброская красота этих мест действовала на нее умиротворяюще, сводя на нет остатки напряжения, связанного с премьерой. Однако постоянная мысль о дьявольском плане сестры продолжала мучить, как глубоко засевшая заноза. Правильно ли она поступает, соглашаясь пожертвовать собой ради доброго имени отца? Или стоит попытаться еще раз убедить Морган в том, что ее план отвратителен и бесчеловечен?
Как-то бродя по лесу, Тиффани вышла к деревушке Форт-Аугустус, живописно расположенный на берегу озера. У самой воды на замшелом камне сидел пожилой человек. Он ловко орудовал несколькими удочками, которые попеременно брал в руки, чтобы освободить крючки от улова и надеть на них новую наживку. Рыбак был так погружен в свое занятие, что не заметил, как Тиффани подошла к нему и села на соседний камень.
– Доброе утро. Что вы здесь ловите?
– Форель. Сегодня хороший клев, – ответил старик, обернувшись на ее голос и улыбнувшись. – А вы, похоже, не из этих мест?
– Я из Америки.
– Вон оно что! Издалека приехали.
– Да, издалека, – повторила она задумчиво и залюбовалась серой гладью озера, известного своим таинственным чудищем. Его берега обступили безмолвные горы, склоны которых были покрыты зеленым ковром дремучих лесов. – Как здесь красиво. Мне очень нравится это место.
– Еще бы! Только здесь и стоит жить. Вы не катались по озеру на лодке?
– Нет. Но муж моей сестры каждый вечер рыбачит на баркасе. Пожалуй, я как-нибудь составлю ему компанию – ответила Тиффани.
Глаза старика блеснули любопытством.
– Вы имеете в виду молодого хозяина замка? Он прекрасный рыбак. Я видел его в деле, когда он был еще мальчишкой.
Они помолчали.
– Скажите, а озеро очень глубокое? – спросила Тиффани.
– Глубже Северного моря.
«Подходящее место, чтобы утопиться», – мрачно подумала она. В этот момент ее собеседник вскочил и стал всматриваться в небо.
– Глядите! Золотой орел! Теперь его не часто здесь увидишь.
Высоко в заоблачной синеве парила огромная птица, распластав могучие крылья. Описав круг, орел медленно двинулся в сторону гор и скоро скрылся из виду.
– Какой красавец… такой свободный, – прошептала Тиффани.
– Могу поклясться, это хороший знак.
– Почему?
– Говорят, тому, кто видел золотого орла, улыбнется удача. Значит, вы найдете в Шотландии свое счастье, – ответил старик и снова занялся своими удочками.
Тиффани возвращалась в замок. Она прекрасно прогулялась, вволю надышалась дивным воздухом, и мысли ее прояснились, а на душе стало светлее. Увы, серьезная проблема, отравляющая ее существование, от этого не разрешилась, а, напротив, встала еще острее.
Гарри лежал в постели и нетерпеливо ждал, когда Морган выйдет из ванной. Его немного раздражала манера жены принимать душ в тот момент, когда он сгорал от желания сжать ее в своих объятиях. Гарри невероятно соскучился без нее, а алкоголь всегда действовал на него возбуждающе и располагал к физической близости с женой. Ему было приятно чувствовать волнение в крови, горячую тяжесть, распространившуюся по животу. Однако что-то долго нет Морган. Если она задержится еще на несколько минут, его налившаяся желанием плоть может ее не дождаться.
Наконец Гарри услышал осторожные шаги по ковру и уловил запах знакомых духов. Еще мгновение, и он ощутил прикосновение ароматных волос и прохладной шелковистой кожи. Он закрыл глаза и с жадностью впился в ее чувственные губы, затем оказался сверху и медленно вошел в нее, стараясь продлить наслаждение. Она, как обычно, обхватила его за талию ногами и подчинилась ритму неторопливых движений. Через пару минут он издал вздох полного удовлетворения, а еще через минуту погрузился в крепкий сон.
Она дождалась, пока Гарри сладко засопел во сне, и осторожно выбралась из постели. Войдя в ванную, женщина зажгла свет и надела халат. Сердце колотилось у нее в груди, бедняжка задыхалась от пережитого волнения. Толкнув другую дверь, ведущую из ванной в коридор, она направилась к себе в комнату.
– Подожди, – навстречу ей из глубокого кресла поднялась женская фигура. – Ну как все прошло? Он не…
Морган и Тиффани молча смотрели друг на друга. На их лицах играл отблеск пламени свечей, отраженный от лакированной деревянной обшивки.
– Он не заметил подмены, – опустив глаза, сказала Тиффани, и губы ее задрожали. – Надеюсь, что Бог простит тебя, – добавила она и поспешно скрылась в своей комнате, не заметив миссис Монро, наблюдающую за этой сценой с лестничной площадки верхнего этажа.
Она забралась в постель и свернулась под одеялом калачиком. Душа ее изнывала от горя и отвращения к самой себе. Какое ужасное преступление она совершила! Единственным утешением служила мысль о том, что теперь ее отец в безопасности. И если она произведет на свет ребенка, которого так жаждет Морган, ему больше ничто не будет угрожать. Тиффани вспомнила кошмар последних десяти дней, в течение которых Морган подвергала ее бесконечным допросам. Регулярно ли у нее бывает менструация? Когда она была в последний раз? Не принимает ли она контрацептивы? Тиффани покорно снесла бесстыдное любопытство сестры, заверив ее, что не принимает противозачаточные средства с тех пор, как рассталась с Хантом несколько месяцев назад. Морган составила календарь ее критических дней и высчитала, когда Тиффани с большей вероятностью может забеременеть. Еще в Нью-Йорке Морган раздобыла тест для определения периода формирования в организме женщины яйцеклетки. Мало того, что она подвергла Тиффани этому исследованию, Морган заставила ее ежедневно утром и вечером мерить температуру. Тиффани чувствовала себя лабораторной крысой или подопытной обезьянкой, которую готовят к оплодотворению. Накануне вечером Морган с радостью обнаружила, что температура тела Тиффани упала.
– Ну вот, наконец-то! – воскликнула она.
– Я только что выпила холодного шампанского, идиотка! – зло огрызнулась Тиффани.
– Все равно это хорошее предзнаменование. Особенно учитывая то, что, по моим подсчетам и тесту на овуляцию, сегодня самый подходящий день, – настаивала Морган. – И вообще, нечего больше тянуть.
И вот этой ночью свершилось. Тиффани зарылась лицом в подушку, и слезы унижения хлынули у нее из глаз. Родная сестра шантажирует ее и вынуждает вынашивать для себя ребенка! «Папа, ты видишь, какие муки я терплю ради тебя! Господи, прости мне мое прегрешение!» – стенала она про себя.
Они вернулись в Лондон в понедельник утром. Гарри поцеловал на прощание Морган, учтиво поклонился Тиффани, выразил сожаление, что свояченица не может еще погостить у них, и ушел в галерею.
– Ну вот! Ты видела? – воскликнула Морган, когда они остались вдвоем с Тиффани. – Лучше и не придумаешь! Он ни о чем не догадывается. Если честно, – она горько усмехнулась, – я даже немного ревную. В тот день, проснувшись поутру, он заявил, что хочет любить меня снова, так как ночью это было восхитительно.
Тиффани мрачно смотрела в окно.
– Меня от тебя тошнит, – сказала она.
– Перестань, мы же все-таки сестры.
– Это и ужасает меня более всего.
– Только не надо драматизировать ситуацию, ладно? Сегодня вернешься домой и через пару недель пойдешь проверишься, забеременела ты или нет. Я уверена, что все получилось. Честное слово, я чувствую, что ты уже носишь под сердцем моего ребенка!
– Ты ужасна! Отвратительное, лишенное совести чудовище! Я никогда бы не согласилась на это, если бы не…
– Я знаю, – прервала ее Морган. – Ты это сделала ради отца. Не волнуйся, Тифф! Я продумала все до мелочей. Как только поймешь, что беременна, сообщишь мне. Я скажу Гарри, что жду ребенка, а когда пройдет месяцев семь, улечу рожать в Нью-Йорк. Ты родишь ребенка, я вызову его в Штаты – и готово дело! Гарри получит своего наследника – очередного графа Ломонда.
Тиффани закрыла лицо руками и задрожала.
– Нет, ты все же ненормальная! – воскликнула она вдруг. Неужели ты не понимаешь, что эта авантюра породит сотню проблем? Что ты будешь делать, если Гарри захочет лететь с тобой в Штаты? Как ты собираешься разыгрывать перед ним беременную женщину? Как быть с твоей фигурой, она ведь должна измениться? А если он пригласит к тебе врача? И наконец, может родиться девочка…
Тиффани с ужасом думала о том, что оказалась во власти свихнувшейся от навязчивой идеи маньячки. Кто бы мог предположить, что ее сестрица когда-нибудь замыслит такое?
– Не кричи, тебя может услышать Перкинс, – сказала Морган. – Возможно, мой план рискован, но мне нужен ребенок любой ценой. Если сорвется сейчас, мы будем пробовать еще раз – пока не получится. И предупреждаю – если ты вздумаешь выйти из игры, последствия будут ужасными. Ничего страшного в том, что ты делаешь, нет. Сейчас такие случаи довольно часты, я сама о них читала. Пойми, все дело в титуле. Если бы не он, я честно призналась бы Гарри во всем. Коль скоро он безумно хочет иметь ребенка, мы могли бы усыновить кого-нибудь. Но титул может перейти по наследству только к законнорожденному, ясно? Это непременное условие, а значит, выбора нет. Подумай, Тифф, ведь если выплывет наружу история о растрате денег, отца ничто не спасет от тюрьмы, да и всей нашей семье несдобровать.
– А ты будешь торжествовать! – воскликнула Тиффани. – Ты знала об этом и молчала много лет, а теперь пришло время для шантажа! Я и не думала, что ты способна на такую подлость. Что же ты брала у отца деньги, если считаешь их ворованными? Боже, как низко ты, оказывается, пала… да и меня с головой окунула в дерьмо!
Тиффани, словно ее озарило, внезапно заметила, как сильно изменилась Морган внешне после замужества. Черты ее лица теперь неумолимо свидетельствовали о жесткости и суровой непреклонности характера. Надменный и холодный взгляд полностью изобличал человека, готового идти к своей цели по трупам.
– Я вынуждена это сделать, Тифф, – словно прочитав ее мысли, сказала Морган. – Если Гарри узнает, что я не могу иметь детей, он поневоле разведется со мной. Ему нужен сын и наследник. Я люблю его и не могу потерять. Пойми, я делаю это для мужа.
– Неправда! Тебе наплевать на всех, кроме самой себя. Ты печешься только о себе. Мечтаешь о том, чтобы отец Гарри поскорее умер, и ты стала графиней!
– Послушай, что это ты себе вообразила обо мне! – закричала Морган. – Мне нужен от тебя ребенок и больше ничего! Что преступного в желании иметь детей? Я не могу родить его сама, как могут миллионы женщин, не могу усыновить его, ничего не могу… Что же мне делать? Я в отчаянной ситуации, Тиффани! – Слезы потоком хлынули из ее глаз. – Ты не можешь меня оставить, Тифф… Я не хочу потерять Гарри.
Какое-то время сестры пребывали в полном молчании, каждая думала о своем. Наконец Тиффани сказала:
– Если я правильно понимаю, ты не оставляешь мне свободы выбора, так что не о чем говорить.
Через час Дункан отвез Тиффани в аэропорт. Всю дорогу она думала о том далеком лете в Саутгемптоне. Последствия того кошмара преследуют ее до сих пор. Она до последнего времени была уверена, что никто, кроме нее самой, не знает правды, которую поведал ей Сиг Хофман. Оказывается, Морган тоже в курсе дела. Это значит, что прошлое отныне будет с ней неотступно.
