Текст книги "Богачи"
Автор книги: Юна-Мари Паркер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 36 страниц)
23
Морган проснулась от ощущения, что случилась какая-то беда. Через миг она услышала дикий грохот, и ее сон улетучился без остатка. Судя по звукам, раздающимся из нижней комнаты, там происходило что-то страшное. Гарри, как обычно, мирно посапывал подле жены и, казалось, проигнорировал бы даже пушечный выстрел. Морган осторожно выскользнула из постели и – побежала вниз. Щурясь от приглушенного света ламп в холле, она быстро определила, что источник звуков находится в гостиной.
Низкий мужской голос пробасил что-то невнятное и через секунду сменился звоном разбитого стекла – похоже, оконного. И вновь нечеловеческий вопль, от которого стыла кровь в жилах, резанул тишину ночи.
Морган закусила губу, вернулась в спальню и надела халат.
– Гарри! – крикнула она. – Проснись, мне нужна твоя помощь. У Закери очередной припадок!
Когда они вместе спустились вниз, то столкнулись у дверей гостиной с заспанным Перкинсоном. Его лицо было перекошено от ужаса, а волосы на голове буквально стояли дыбом.
– Хорошо, что вы проснулись, Перкинс, – сказал Гарри. – Ваше присутствие может оказаться полезным.
Глазам вошедших представилось устрашающее зрелище. Столы и стулья были опрокинуты и поломаны, столовое серебро, вытащенное из серванта, покорежено и рассыпано по ковру, ценнейший китайский фарфор превращен в груду разноцветных осколков. Среди этого разорения метался обезумевший Закери с ножом в руке, стремясь порезать фамильные портреты Ломондов, которые украшали стены гостиной. Он пребывал в состоянии невменяемости и даже не заметил родственников, вдруг оказавшихся у него за спиной. Внезапно Закери изменил свое намерение, бросил нож, поднял инкрустированный чайный столик над головой и бросил его в уцелевшее окно – другое уже было разбито, и тротуар возле дома толстым слоем покрывали осколки, среди которых лежал тяжелый медный канделябр.
– Закери! – из груди Морган вырвался крик ярости.
Он обернулся, и глаза его блеснули, как стальное лезвие бритвы. Гарри бросился вперед, поднял с пола нож и отбросил его в холл. Прежде чем им удалось схватить Закери, он успел подбежать к мраморной каминной полке и несколько раз сильно удариться о нее головой, так что лицо его мгновенно залила кровь.
– Ах ты… сукина дочь… мерзкая шлюха! – дрожа и стуча зубами еле выговорил Закери. – Я не хочу… умирать. Вам… меня не достать!
Гарри и Перкинс заломили ему руки за спину и поволокли к двери. Вдруг ноги у Закери подогнулись, и он рухнул на пол. Извиваясь, как змея в предсмертных судорогах, он продолжал изрыгать проклятия, перемежающиеся жалобными стонами, мольбами о пощаде и рыданиями.
Уже в третий раз за последние две недели Морган имела несчастье наблюдать, как под воздействием наркотиков в личности ее брата совершались чудовищные метаморфозы, которые мгновенно превращали мягкого, спокойного юношу в буйного зверя, полностью утратившего разум и человеческий облик. Это зрелище неизменно повергало ее в ужас.
– Отведите его в комнату, – дрожа сказала она. – Закройте его на ключ, Перкинс, только прежде вынесите оттуда все ценности.
– Прикажете вызвать доктора, ваша светлость? – предложил дворецкий.
– В этом нет необходимости. По-моему, он стал затихать. Гарри, у нас есть какое-нибудь сильное снотворное, чтобы обезопасить его до утра?
– Это очень опасно, дорогая, – ответил Гарри, помогая Закери подняться с пола. – Мы ведь не знаем, что он уже принял.
– Ты… грязная… лживая… сука, – сказал Закери вяло и абсолютно беззлобно. – Я… тебя… ненавижу!
Морган вспыхнула, развернулась и вышла из гостиной, громко захлопнув за собой дверь. С нее довольно! Дольше это продолжаться не может. Ноги его больше не будет в ее доме!
Во-первых, Закери представляет реальную опасность для ребенка, во-вторых, он подрывает ее авторитет среди слуг. Ей вовсе не нужно, чтобы слухи о его поведении выползли за пределы дома. Хорошая у нее будет репутация в обществе, если станет известно, что ее брат – наркоман!
Надо надеяться, что к утру он снова придет в чувство. Тогда она отвезет его в аэропорт, купит ему билет и отправит в Штаты. Таким образом она избавится от головной боли и обретет долгожданное спокойствие, которого не знала с момента возвращения после «родов». А если в нью-йоркском аэропорту Закери арестуют за провоз наркотиков… что ж, может, это и к лучшему. Если его посадят под замок надолго, он не сумеет причинить вреда ни себе, ни окружающим.
Эта мысль оформилась в сознании Морган в твердую решимость, тем более что она вспомнила о том, как в момент откровения Закери признался ей в ограблении на пару с Митч квартиры родителей. Безусловно, если его посадят в тюрьму, от этого все только выиграют.
Аксел нежил ее соски кончиком языка до тех пор, пока они не напряглись и не стали твердыми, как камень. Тогда он двинулся ниже, покрывая поцелуями живот и бедра, и наконец достиг той части ее тела, в которой находился горячий источник страсти. Тиффани застонала, выгнулась, и ее ногти оставили у него на плечах глубокие царапины. Аксел продолжал любовную игру, дразнил ее, заставляя сходить с ума от близости желанной развязки, и оттягивая этот момент, сколько возможно.
– Возьми меня… я хочу тебя, – шептала Тиффани потрескавшимися от жара губами и, как безумная, мотала головой из стороны в сторону. Ее лоно горело огнем и жаждало ощущения мужской плоти.
– Сейчас, любимая… сейчас, – срывающимся голосом отвечал Аксел.
Он вошел в нее одним плавным, мягким движением, за которым последовала череда размеренных глубоких толчков, приближающих для обоих пик наслаждения. Его незрячие глаза, которые заволокла влажная пелена, были устремлены в пространство, по спине ручьями тек пот, и вскоре оба они замерли, опустошенные и насытившиеся.
– Выходи за меня замуж, – спустя некоторое время сказал Аксел, лежа на спине и глядя в потолок ее спальни.
Тиффани не верила своим ушам. Она ожидала от него чего угодно, но только не предложения. Любовное приключение – да. Возможность избавиться от одиночества и реже оставаться наедине со своими мыслями – безусловно. Но брак?!
– Ты это серьезно, Аксел?
Он повернулся на бок и ласково провел кончиками пальцев по щеке любимой, не отрываясь глядя ей в глаза.
– Я серьезен, как никогда, дорогая. Мы ведь любим друг друга. Чем не причина для того, чтобы сочетаться браком?
– Но мы совсем не знаем друг друга. А брак – шаг очень серьезный.
– И что же? Я влюбился в тебя с первого взгляда, Тифф. Ты можешь мне не поверить, но я никогда прежде не испытывал к женщине таких чувств. Ты словно создана для меня.
– Создана для тебя? Ты о чем?
– Тифф, ты сводишь меня с ума. А кроме того, я люблю с тобой разговаривать…
– Разве с прежними своими подружками ты не разговаривал? – со смехом спросила она. – Ведь заниматься любовью все время невозможно.
– Вот и я об этом! Ты для меня не только любовница, но и друг. А найти друга куда труднее, чем сексуальную партнершу.
Тиффани в глубине души с ним полностью согласилась. Именно такими – наполовину любовными, наполовину дружескими – были ее отношения с Хантом. Они всегда находили, о чем поговорить, их объединяли общие интересы… Тиффани нежно поцеловала его в шею и сказала:
– Я не уверена, что вообще хочу выйти замуж. Мне нравится быть свободной и независимой… и потом, мне действительно кажется, что говорить о нашей свадьбе преждевременно. Давай пока оставим все как есть, ладно?
– Хорошо, – с явным разочарованием в голосе ответил Аксел. – Но ты не запретишь мне настаивать на своем предложении до тех пор, пока не согласишься, так и знай. Я стал бы для тебя опорой, мог бы позаботиться о тебе.
– Наверное, ты удивишься, но я прекрасно могу позаботиться о себе сама! – сказала Тиффани.
– В этом я нисколько не сомневаюсь! Тогда считай, что мне нужен человек, который окружил бы меня заботой, – усмехнулся он. – Ладно, иди ко мне. Хватит разговоров. Давай займемся кое-чем более приятным, – с этими словами он обхватил ее за ягодицы и с силой притянул к себе.
Тиффани не возражала.
Джо Калвин сидел за столом в своем кабинете на Уолл-стрит, тупо глядя прямо перед собой и стараясь сосредоточиться. От волнения его слегка подташнивало, отчего думать становилось еще труднее. С какой бы стороны он ни пытался осознать происшедшее, отдельные мысли рассыпались как бисер, и собрать их воедино не представлялось возможным.
Несколько минут назад ему позвонили из полицейского участка аэропорта. Гнусный сдавленный голос – хотелось бы посмотреть на того сукиного сына, которому он принадлежит, – сообщил, что Закери задержан на таможне за провоз наркотиков. Более того, он подозревается в ограблении квартиры родителей, совершенном в прошлом году, когда из сейфа были похищены драгоценности и около миллиона долларов наличными.
Отчаяние, гнев и жалость к самому себе переполняли душу Джо. У него было такое чувство, словно его подрубили под корень и обрекли тем самым на медленную смерть. Отчего судьба так несправедлива к нему? Почему через сорок лет напряженной работы, устремленной в будущее, он должен терпеть фиаско? Разве он создал свою корпорацию и сколотил состояние не для того, чтобы обеспечить семью и блестящую карьеру собственному сыну? Закери мог бы учиться в Гарварде, а через три года занял бы подобающий своему возрасту и образованию пост в «Квадранте». А там, глядишь, не за горами время, когда он передал бы ему бразды правления и с чистой совестью ушел на покой.
– Все псу под хвост… – вдруг устало вымолвил он.
Открыв ящик стола, Джо достал из коробки сигару. В этот момент он пожалел, что дал жизнь своему сыну. Больше всего ему хотелось, чтобы Закери вовсе не рождался, либо умер в детстве. Это лучше, чем знать, что твой сын стал наркоманом и вором. Тем не менее проблему с Закери надо решать немедленно и кардинально, иначе не будет покоя ни ему самому, ни его семье.
Джо с усилием расправил плечи и зажег сигару. Часы показывали около восьми утра. Через несколько минут все огромное здание «Квадранта» загудит, как встревоженный улей, и начнется рабочий день. Джо придвинул к себе блокнот в обложке из дорогой крокодиловой кожи и стал делать заметки, чтобы иметь перед собой ясную картину случившегося к приходу своего поверенного Шварца, лучшего и самого влиятельного адвоката в Нью-Йорке. Закусив кончик сигары, Джо с горечью подумал о том, что всего несколько лет назад мог удержать в голове и распутать, не прибегая к помощи бумаги и ручки, гораздо более сложные проблемы. Тем временем в блокноте появились записи:
1. Внести залог.
2. Снять обвинения в краже.
(Заткнуть рот Закери.)
(Страховка за драгоценности уже получена.)
(Сумма украденных наличных не подлежит оглашению.)
3. Выдвинуть предположение о серьезной душевной болезни.
(Раздобыть историю болезни. Клиника Мойе и т. д.)
4. Найти закрытую сверхсекретную клинику.
Джо нажал кнопку звонка.
– Да, мистер Калвин? – раздался в селекторе учтивый голос секретаря.
– Вызовите ко мне Шварца и не соединяйте ни с кем до особого распоряжения.
– Хорошо, сэр.
– И принесите кофе.
– Хорошо, сэр.
Джо погасил сигару и снял пиджак. Ему предстояла нелегкая работа – спасать свою семью от позора.
24
Морган планировала церемонию крещения маленького Дэвида едва ли не с большим тщанием, чем отец устраивал ее свадьбу. Для Джо это был дебют в среде британской аристократии, для нее – пусть и не рожденной с титулом, но судьбой предназначенной занять в этой среде почетное место – привычное дело, которое требовало серьезных усилий.
В церкви Святой Троицы, расположенной в нескольких минутах ходьбы от площади Монпелье, за несколько недель было отведено время для церемонии. Две сотни приглашений, распечатанных на гербовой бумаге, было заблаговременно разослано по адресам. После крещения готовился небольшой традиционный прием с шампанским и огромным тортом-мороженым с украшением в виде герба Ломондов, выполненным из засахаренных фруктов.
Морган затребовала из шотландского замка старинное шелковое покрывало, в котором крестили предков Гарри и маленького Дэвида. Платье для такого торжественного случая Морган заказала у Харди Эмиса, кутюрье королевской фамилии.
Не один час провела Морган за письменным столом в кабинете мужа, составляя списки гостей и памятки для самой себя, чтобы не упустить ни единой мелочи. Продукты, меню, украшение дома и сада… Она провела полную инвентаризацию у себя в доме и подсчитала, сколько столов, стульев, серебряных приборов, ведерок для охлаждения шампанского нужно взять напрокат. Более того, следовало заранее позаботиться о найме дополнительной прислуги на праздничный вечер. Словом, забот у Морган хватало.
Графиня Саутгемптонская порекомендовала ей декоратора Джона Плестеда, к услугам которого неоднократно обращалась.
– Лучше него вам во всем Лондоне не найти! – заявила она. – Если вы задумали что-то необычное, осуществить вашу идею способен только он!
Морган действительно задумала нечто оригинальное. Она собиралась преподнести сюрприз не только гостям, но и самому Гарри. Для того чтобы сюрприз произвел на всех неизгладимое впечатление, Морган специально распорядилась приписать в конце каждого приглашения следующее: «Ужин в 20.30. Черный галстук обязателен». Пусть все думают, что их ожидает самый заурядный прием-фуршет, на котором приходится держать тарелку и бокал в руках, стараясь в толкотне увернуться от стремящихся к буфету гостей, вынужденных довольствоваться лишь джемом, суфле и клубникой со сливками и с завистью взирающих на тарелки счастливчиков, которым удалось ухватить малую толику настоящих деликатесов.
Нет, ее гостей ожидает масса приятных неожиданностей! Морган заранее предвкушала поздравления и славословия в свой адрес со стороны ошеломленного общества.
– Для дневного приема дом необходимо украсить белыми и голубыми цветами, – она отдавала распоряжения декоратору уверенным, не терпящим возражений тоном. – Я хочу, чтобы цветы царили везде! В гостиной и холле, в вазах и настенных венках, чтобы они свисали с потолка в гирляндах. Короче говоря, дом должен утопать в цветах, вам понятно? Кроме того, праздничный торт, который будет стоять посреди гостиной, надо увить белыми лентами, также украшенными цветами. Вы понимаете, что я имею в виду? – Морган подарила Джону Плестеду свою самую обворожительную улыбку.
Он молча кивнул, втайне задаваясь вопросом, имеет ли миссис Ломонд представление о том, во сколько ей обойдется воплощение такой идеи. Морган тем временем продолжала:
– Но это еще далеко не все. Церемония назначена на три часа дня, значит, все вышеперечисленное должно быть готово к половине шестого. Потом гости разъедутся и соберутся снова к половине девятого, поскольку я намерена дать бал.
Джон снова кивнул. Ему часто приходилось украшать дома для свадеб, помолвок и других торжественных мероприятий, состоящих из двух частей. Все, что требовалось сделать перед вторым отделением, сводилось, как правило, к замене подвядших букетов и спрыскиванию гирлянд водой из пульверизатора для придания им свежести. Он хотел было уверить Морган в том, что прекрасно представляет свои обязанности по поддержанию цветов в нужном состоянии, но она продолжала:
– Тема бала: «Ночь в джунглях». Я хочу, чтобы к вечеру дом полностью преобразился и стал похожим на непроходимую тропическую чащу. Вам предстоит оформить бальный зал и прочие помещения экзотическими растениями, пальмами, лианами и так далее. Неплохо, если на деревьях будут расти настоящие фрукты. В зарослях поместите несколько больших клеток с певчими птицами, особое внимание обратите на чучела диких зверей – львов, тигров, обезьян и тому подобное. Продумайте освещение, оно должно придавать декорациям естественность. Остальное на ваше усмотрение. Что скажете, как вам нравится моя идея? Этот бал должен стать одним из самых роскошных в сезоне!
– Простите, вы хотите и то, и другое в один день? – часто моргая от ужаса, переспросил Джон.
– Разумеется! Какой мне прок в этих джунглях потом! На ужин будут подавать жареную медвежатину, для увеселения гостей я пригласила заклинателя змей и джаз-банд. – Тут Морган заметила, что Джон смотрит на нее с изумлением, к которому невольно примешивается оттенок недоверия. – Проблема денежных затрат для меня не стоит. Я хочу, чтобы крещение моего сына надолго осталось в памяти друзей, – добавила она.
Казалось, устами Морган говорит сам Джо Калвин – столько в ее словах было напора и самоуверенности. Джон нервно сглотнул и стал что-то быстро записывать в блокнот.
– Мне бы не хотелось смущать вас, мистер Плестед, но церемония крещения и бал будут записаны на видео. Кроме того, я собираюсь вызвать из Тобаго Нормана Паркинсона, чтобы он сделал качественные снимки торжества.
Для Морган ничто не составляло проблему. Она с детства привыкла к тому, что, имея деньги, можно получить все самое лучшее. Знай только, сколько платить людям, чтобы они улаживали твои проблемы.
Вооруженный списком требований Морган, Джон откланялся, но она даже не заметила остекленевшего от ужаса взгляда, который он бросил на нее на прощание.
Выбирая крестных для Дэвида, Морган вынуждена была посоветоваться с Гарри, и заранее беспокоилась, что их мнения на этот счет не совпадут. Она полагала, что рассматривать кандидатуры на этот почетный пост следует лишь из числа людей влиятельных, которые окажутся полезными Дэвиду по прошествии многих лет, когда он станет взрослым. Морган предлагала будущего посла, военного деятеля и, конечно, перспективного американского политика, которому прочили место в сенате.
В конце концов было решено, что крестными матерями станут графиня Саутгемптонская и принцесса Люксембургская, а отцами – Джефри Дент, член парламента от консервативной партии и будущий его председатель, и Двайт Мани, с успехом баллотирующийся в сенат.
Джо и Рут уже сообщили о своем приезде и намерении, как обычно, остановиться в «Клэридже». К великому огорчению Морган, Тиффани наотрез отказалась приехать на крещение племянника. Морган было невдомек, почему сестре неинтересно взглянуть на малыша, которому уже исполнилось целых три месяца. Разве она сама не признавалась в том, как любит их общее дитя? Воистину Тиффани иногда могла быть совершенно невыносимой! О Закери Морган в то время совсем не думала. Отец внес за него залог в полицию и поместил в закрытую клинику в Мэриленде, откуда сбежать невозможно.
Серьезным ударом по самолюбию Морган стал отказ старой графини присутствовать на крещении внука. Лавиния заявила, что, следуя давней договоренности с Эндрю, она вместе с племянником как раз в это время будет рыбачить в Шотландии и не намерена менять свои планы.
– Черт побери! – взорвалась Морган, когда узнала об этом. – Какое неслыханное оскорбление! Что подумают люди?
Гарри и сам был глубоко уязвлен столь презрительным выпадом матери в его адрес. Мало того, что она выставляет всех их в дурацком виде перед знакомыми и друзьями, это еще означает, что графиня по-прежнему уверена в незаконнорожденности младенца.
– И что ты намерен предпринять по этому поводу? – язвительно поинтересовалась Морган. – Делай что хочешь, но она должна осчастливить нас своим присутствием. Я вовсе не жажду ее видеть, но если бы твоя мать арендовала целую полосу в «Таймс» и высказала там все, что обо мне думает, это выглядело бы менее оскорбительно, чем ее нынешний поступок!
– Я поговорю с ней еще раз. Возможно, подключу Эндрю. Он имеет на нее большое влияние.
– Не смеши меня!
– Большего я не могу сделать, Морган. Если она не поддастся на мои уговоры, то ничто не заставит ее приехать. Надо будет придумать какую-то серьезную причину ее отсутствия для гостей.
– Никто никогда не смел так обращаться со мной! – Зеленые глаза Морган сузились и злобно блеснули.
Гарри, слегка опешив, почувствовал, что у ласкового пушистого котенка, на котором он когда-то женился, прорезались острые зубки и опасные коготки.
– Зачем же вымещать свое недовольство на мне? Ты несправедлива, Морган. У матери сложный характер, и тебе это известно. Она ревнует меня к тебе, кроме того, у тебя есть красота и молодость, которых она давно лишена, а теперь ты получила титул и богатство, которые еще совсем недавно принадлежали ей. По-моему, пусть уж лучше она останется в Шотландии удить рыбу, чем приедет сюда и испортит нам праздник, публично нанося оскорбления, – с нее станется!
– Наверное, ты прав, – согласилась Морган.
И все-таки досадно, если старая ведьма своими глазами не увидит, какой популярностью пользуется в свете их с Гарри семья, и с какой роскошью они организовали прием гостей!
Неожиданная телеграмма от Джо внесла в душу Морган временную сумятицу. Отец должен был поставить в известность о радостном событии слишком многих, чтобы писать каждому в отдельности, поэтому он просто поручил секретарю разослать по списку стандартный, для всех одинаковый текст. Взяв бланк, Морган прочла: «С радостью сообщаю о бракосочетании Тиффани Калвин и мистера Аксела Крашнера. Джо Калвин».
