Текст книги "Замуж с осложнениями. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Юлия Жукова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 90 (всего у книги 98 страниц)
– А как я должен оформлять здоровенную хищную зверюгу, свободно живущую среди людей? Или мне вам напомнить, что диких животных запрещено отлавливать и держать в качестве домашних питомцев?
– Тише, тише, – усмиряет его Азамат. – Хос не питомец, он сотрудник и друг семьи. Вы присядьте, Лиз, ты тоже, у нас тут не суд. Меня больше интересует, что обычно следует за таким сообщением. Какие меры примет Союз?
– Предохранительные, – вставляет Дэн, усаживаясь в кресло.
– Все молчат, я рассказываю! – рявкаю я. – Значит так. Если получено сообщение, что обнаружена форма жизни, эволюционировавшая не на Земле, на место высылают отряд ксенобиологов, задача которых – изучить строение, поведение и происхождение этой формы жизни. То есть, большую часть популяции, если возможно, они изучают в природе, но, если возможно, несколько штук отлавливают и прогоняют через серию поведенческих экспериментов, а также берут образцы тканей, в идеале ещё смотрят зародышевое развитие. А теперь представь, что скажут на это хозяева леса.
– М – да, – кивает Азамат. – Вряд ли они добровольно подвергнутся таким исследованиям.
– Это ещё полбеды, – с энтузиазмом продолжаю я. – Если получено сообщение о биологической опасности, это значит, что присылают команду дистанционно управляемых роботов, которые отлавливают несколько особей и проверяют их на потенциальный ущерб человечеству. И в случае подтверждения, планету помещают в карантин, то есть, ни туда, ни оттуда никого не пускают.
– Что, навсегда? – уточняет Ирнчин.
– Теоретически – до того момента, когда опасность будет ликвидирована. То есть, например, если там какие – нибудь болезнетворные бактерии или вирусы, то до изобретения профилактики, если крупные хищники – то создают закрытые заповедники, из которых зверьё не может выбраться и напасть. Но на деле если у планеты нет особо ценных ресурсов, она так и остаётся пожизненно в карантине, разве что опасные виды просто вымрут в ходе местной эволюции или смены климата.
– Позвольте, но тут же люди живут, – недоверчиво улыбается Азамат. – Боюсь, что это неприемлемый вариант.
– Людей в таких случаях переселяют, – недобро усмехаюсь я.
– Людей? – удивляется Ирнчин. – Не д… я хочу сказать, не хозяев леса, а людей?
– Переселять зверей нельзя, потому что мы не можем учесть все нюансы их места в родной экосистеме, не сможем воспроизвести их в другом месте, и в итоге все подохнут. А людям что, люди приживутся. Это – то я как раз понимаю. Но! Самое интересное! Видишь ли,
разумная
жизнь внеземного происхождения ещё ни разу не была зафиксирована. Более того, большая часть жизни, которая обнаружена на других планетах – это всякая мелочь, максимум насекомые, ну или что – то вроде них. Поэтому о том, как обращаться с настоящими разумными инопланетянами, ни в одном законе не прописано. Есть, конечно, всякие философские трактаты на эту тему. Но мы же всё ждём, что это к нам явятся представители высшей цивилизации, чтобы установить контакт и передать нам свои знания. А на вариант, что инопланетные интеллектуалы живут на деревьях и питаются сырой олениной все предпочитают закрывать глаза. Так что, Азамат, я не знаю, что сделает ЗС, но нам надо быстро соображать, какая у нас самих позиция. Либо мы просто говорим, что господину доктору померещилось, и растираем в порошок его репутацию, либо мы признаём, что у нас действительно есть такие соседи, но как – то ограничиваем к ним доступ, только так, чтобы самим за психов не сойти…
– Если Союз начнёт переселять людей, чтобы не потревожить этих «разумных», – глубокомысленно замечает Ирнчин, – то их просто всех перестреляют, и дело с концом. Лучше уж тогда пусть их переселят, так хоть какой – то шанс есть им выжить.
– Это же варварство! – ахает Дэн, решивший, видимо, что терять уже нечего. – Вы не можете позволить просто так уничтожить редкий вид, тем более имеющий высокую ценность для науки.
– Не можем! – фыркаю я. – У нас полиция учреждена меньше года назад. Да что полиция, мы только – только пробили закон, чтобы хозяев леса не отстреливали просто так, безо всякой причины! Дэн, я не понимаю, вы что, впервые с Земли выехали?
– Это я не понимаю, Лиза, – огрызается он. – Вы как будто тут родились, встаёте горой за этих пещерных людей, которым невдомёк, что законы надо исполнять! Только что обнимались с пришельцем, а теперь защищаете браконьеров?
– Во – первых, пришелец тут – вы. Во – вторых, я никого не защищаю, просто глупо полагаться на послушность муданжцев, они и так со скрипом принимают хозяев леса. И в – третьих, я что – то не уловила, только сейчас вы мне рассказывали про зелёную жидкость и мерзких инопланетных тварей, а теперь оскорбляете ради них всех граждан планеты заодно с присутствующим здесь Императором. Вы бы уж определились…
Дэн набирает побольше воздуха и обращается напрямую к Азамату, очевидно, отчаявшись переспорить меня.
– Господин Император, не поймите меня неправильно, я просто пытаюсь поступать по закону и совести.
Я фыркаю, но Азамат, как ему это свойственно, вежливо выслушивает.
– С одной стороны, – продолжает ободренный Дэн, – так называемые хозяева леса представляют несомненную опасность как для местных жителей, так и для приезжих специалистов вроде меня.
Я открываю рот спросить, когда его в последний раз кусал хозяин леса, но Азамат бровями жестикулирует мне придержать свои возражения.
– К тому же, – добавляет Дэн, – как работник науки я обязан подвергать анализу все ранее не описанные явления природы на других планетах и позже отчитываться о результатах этого анализа соответствующим органам! Это обязательство, кстати, распространяется и на вашу жену, не знаю уж, почему она им пренебрегает. Что же касается несовершеннолетия… представителя… разумной фауны, я не был об этом осведомлён. Доктор Гринберг, однако, имея широкие полномочия Императрицы, могла бы заполучить образцы тканей половозрелой особи, но почему – то не стала.
– Я себе представляю, как я к Хавису лезу с ватной палочкой, – вклиниваюсь я.
– Вашу позицию по этому вопросу я понял, – замечает Азамат. – Теперь объясните, пожалуйста, поподробнее про пещерных людей, желательно, оставив за кадром мотивы поведения моей жены.
Дэн тушуется и принимается объяснять, бубня себе под нос:
– Я только хотел сказать, что в Земном Союзе приняты определённые нормы взаимодействия с окружающей средой. Я могу сколько угодно не любить и опасаться крупных хищников, но просто взять и всех их истребить – это варварство, и если ваши подданные на такое способны, Мудангу в Союз вступать рано.
– Господина целителя забыли спросить, – тихо комментирует Ирнчин.
– Вы понимаете, Дэн – хон, что своими действиями как раз и поставили под угрозу жизнь наших разумных соседей заодно с нашими шансами вступления в Союз? – мягко интересуется Азамат.
– Ну отлично, значит, выставляйте меня психом! – взрывается Дэн. – Марайте мою репутацию, я – то что могу теперь сделать?!
– Вариант с репутацией отпадает сразу, – морщится Азамат к огромному облегчению Дэна. – Рано или поздно правда всё равно всплывёт, и тогда с репутацией будут проблемы уже у нас. Теперь давайте разберёмся попунктно, кто прав и в чём именно. Жаль, конечно, что среди нас нет ни одного специалиста по инопланетным животным, но вы же оба, господа медики, разбираетесь в вопросе, так что поправите меня, если что.
Он встаёт из – за стола и прохаживается, собираясь с мыслями.
– Дэн – хон, несомненно, прав в том, что хозяева леса опасны для людей.
– Это Хос тебе опасен? – изумляюсь я.
– Лиза, я понимаю и разделяю твои чувства в отношении лично Хоса, но ты должна признать, что не объективна. Ты не так давно здесь живёшь и не так много повидала. Да, Хос при первой же встрече проявил себя по отношению к тебе очень хорошо, но, заметь, он ведь принял тебя за богиню. Как знать, что бы он сделал, если бы не твоя обманчивая внешность. Также не стоит забывать, что тебе, как и мне, покровительствует Ирлик – хон, поэтому большинство хозяев леса осведомлены, что тебя трогать нельзя. Среднестатистический же муданжец наблюдает совсем другую ситуацию: дикий лесной зверь приходит на ферму, убивает и уносит за один раз несколько голов скота, а если попытаться оказать сопротивление, то и человеком не побрезгует. Да, безусловно, теперь есть закон об уголовной ответственности, одинаковый для людей и хозяев леса, и стараниями Старейших Котов он доведён до сведения всех индивидов, но ты же понимаешь, что отношение за несколько дней не изменилось ни с нашей стороны, ни с их. Поэтому в принципе с соображением, что они опасны, я согласен. Другой вопрос, что предлагаемые меры предосторожности кажутся мне абсурдными и не подходящими к ситуации.
– Извини, дорогой, но, мне кажется, ты подменяешь понятия, потому что привык думать о них как о зверях, – качаю головой я. – Давай представим, что у нас на планете живёт племя людей, менее развитое, чем муданжцы. Такое первобытное, дописьменное племя, но людей. И они тоже могут разворовывать фермы и убивать муданжцев, потому что не понимают, чем это плохо. И что, ты бы сказал, их надо отловить, посадить в вольеры и изучать под микроскопом?
– Лиз, но обычных – то людей ты изучаешь под микроскопом. Меня и Кира, например. И тебя это, вроде бы, не смущает.
– Правильно, потому что вы – то понимаете, что вам это на благо. А Хос вот до сих пор не уверен, что хуже – блохи или вонючий шампунь.
– И вы его с такими идеями допускаете до детей? – вставляет свои пять копеек Дэн.
– Ну так блохи же, не энцефалитные клещи, – пожимаю плечами я. – Если бы вы видели, где эти дети лазают, когда их выпускают на свободу, Хосовы блохи вам показались бы цветочками. Однако живые и здоровые. Конечно, на Муданге санитарные нормы оставляют желать много лучшего, но и иммунитет у жителей соответствующий. С этой точки зрения хозяева леса как раз очень мало отличаются от многих людей – сырое мясо едят и те, и другие, холодной водой без мыла моются в малообеспеченных семьях точно так же. Короче, не стоит ожидать от Муданга земной стерильности. И вообще, у нас речь, вроде как, о морали, о том, насколько нравственные установки запрещают хозяевам леса причинять вред людям. Так вот, во – первых, не более, чем нравственные установки людей запрещают им причинять вред хозяевам леса, а во – вторых, как я уже сказала, если бы в роли хозяев леса было какое – то человеческое племя, они вели бы себя точно также. Но только тогда речь бы шла не о карантине и изоляции, а о межкультурных отношениях, просвещении и образовании.
– И что, вы собираетесь открыть для них школы? – язвит Дэн.
Азамат садится обратно за стол и включает планшет.
– А вот давайте как раз и подумаем, что мы можем предложить Земному Союзу в качестве нашей программы работы со впервые открытой внеземной разумной… как вы там это называете, жизненной формой?
– Ну во – первых, – тут же оживляюсь я, – обязательно им объяснить, что, раз уж так сложилось, что они живут на Муданге, именно мы должны диктовать, как с ними работать. Потому что у муданжцев с хозяевами леса многовековая общая история, вон, даже Император один был, который вроде как в кота превращался…
– Лиза, вы когда говорите «мы», вы имеете в виду землян или муданжцев? – ехидновато уточняет Дэн.
– Муданжцев, конечно, – отмахиваюсь я. – Естественно муданжцы должны работать с хозяевами леса, для начала хотя бы потому, что на всеобщем они не понимают.
В комнате повисает какая – то подозрительная тишина. Азамат смотрит на меня с таким выражением, как будто поймал меня на очень смешной оговорке и ждёт, пока я догадаюсь.
– Чего? – переспрашиваю я. – Давай пиши, я вон сколько умных слов сказала.
Он послушно принимается печатать.
– Насчёт языка ты хорошо подметила, – комментирует он. – Насчёт Императора… Пожалуй, можно упомянуть, да. Вообще, надо будет попросить Старейшин исследовать этот слух о нём, ведь если окажется, что Аяу сам был из хозяев леса, это может помочь в деле улучшения отношений с обеих сторон. Дальше, я думаю, стоит сказать, что их общество очень закрытое, и как следствие вызвать их на диалог чрезвычайно сложно, и нам – то, собственно, это удалось только по счастливому стечению обстоятельств.
– Можешь ещё упомянуть, что назначение их представителя на высокую должность при дворе призвано укрепить межкультурные связи, и ещё что – нибудь в таком духе. Главное дать им понять, что мы лучше понимаем, как разрулить ситуацию, чем «соответствующие органы». Хорошо бы для убедительности туда цифр накидать. Например, что через столько – то лет мы прогнозируем рост уровня образования среди хозяев леса, или более тесные экономические отношения…
– Если я накидаю цифр, их придётся и правда достичь, – усмехается Азамат. – Я не такой человек, чтобы давать пустые обещания. Думаю, что можно включить приблизительно такой пассаж: с нашей точки зрения самым продуктивным модусом работы с хозяевами леса должно стать изучение их основной компетенции – муданжских лесных экосистем. Нам предоставляется возможность из первых рук получить знания о процессах, происходящих в каждом акре леса, и соответственно минимизировать своё влияние на живую природу Муданга. С другой стороны, мы рассчитываем, что наше бережное отношение к ресурсам создаст у хозяев леса стимул к взаимодействию с нами и поможет выстроить доверительное отношение к человеческой науке. Когда эти цели будут достигнуты, можно будет поставить вопрос о непосредственном научном изучении открытой жизненной формы. Как тебе?
– Я смотрю, ты хорошо подготовился ко вступительной речи в Союзе, – усмехаюсь я.
– Лиз, я уже несколько месяцев занимаюсь почти исключительно устойчивым природопользованием. И не только ради выполнения требований Союза, я действительно считаю, что это очень важно. Как ты понимаешь, если бы меня на самом деле не заботило, насколько рационально мы используем ресурсы, мне бы никогда и в голову не пришло нанимать Хоса на должность лесоведа. Однако он уже показал себя очень хорошо в этом деле и, я думаю, качество будет только расти.
– То есть, вы, фактически, эксплуатируете несовершеннолетнего индивида для достижения своих политических целей? – хватается за соломинку Дэн.
– С нотариально заверенного разрешения его отца, а также законодательных органов его племени, – улыбается Азамат.
Дэн пожимает плечами.
– Ну если у вас на всё есть ответ, может, и добьётесь своего. Но учтите, что для наших это вопрос гордости. Мысль, что кто – то будет полвека готовить почву для их исследований, когда материал – вот он, им очень не понравится. Если б им хоть один экземпляр выдать, они бы, может, оставили вас в покое, а так…
– А так у свежеобразованной регулярной армии появится первое задание – не пускать на планету не авторизованных учёных, – вздыхает Азамат. – Ладно, надо звонить в эту программу поиска… Ирнчин, позвони ты, пожалуйста, а то земные секретари не верят, что я Император, когда я сам звоню.
Глава 36
На время серьёзного разговора Азамат выставляет нас с Дэном в приёмную. Дэну – то и вовсе незачем слушать его переговоры, а я – опасный элемент, лезу с советами и не могу сдержать комментарии.
– Можно поинтересоваться, какова будет моя дальнейшая судьба? – негромко спрашивает Дэн, присевший на подлокотник кресла и нервно болтающий ногой. – Или это зависит от результата переговоров?
Я скребу в затылке.
– Да нет, думаю, что переговоры ничего не изменят. У вас ведь контракт на муданжский год? Ну значит, до лета работаете, как обычно, а там уже сами решите, продлевать или как.
– То есть, меня не сожгут на костре, не бросят в клетку с тиграми и даже не выгонят с позором? – приподнимает бровь Дэн.
– В отличие от мира ваших богатых фантазий, – язвительно говорю я, – в реальности мой муж – цивилизованный человек, причём исключительно неконфликтный. Мы не можем себе позволить разбрасываться врачами, если только они не угрожают будущему всей планеты.
Дэн смотрит на меня внимательно и озадаченно, как будто пытается разгадать ребус.
– Я никак не могу понять, Лиза, какую роль вы играете в местной политике? По должности вроде бы вы просто врач, даже не личный врач Императора. Какие привилегии даёт семейное положение?
– Насколько я понимаю, закона об этом нет, но по факту можно сказать, что у меня есть совещательный голос. Когда речь заходит о чём – то, в чём я лучше понимаю, Азамат обычно спрашивает моего мнения.
– И вы не собираетесь как – либо сопротивляться тому, что он принял мою сторону в этом вопросе?
– Да он не то чтобы вашу сторону принял. Во – первых, это совпадает с его собственными представлениями, во – вторых, тут важно не то, что он думает по поводу безопасности хозяев леса, а то, как сохранить баланс в отношениях с ними, чтобы ни они нам, ни мы им вреда не причинили. Тут уж Азамату виднее, как поступить, он же политик. Моё дело предоставить информацию.
– Тогда почему вы так резко негативно отнеслись к моему поступку? Если вы сами политикой не занимаетесь, вам как учёному должно быть интересно исследовать инопланетян.
– Я резко отнеслась, потому что надо было сначала спросить разрешения. Азамат – ваш непосредственный наниматель, вы ему должны отчитываться обо всех своих действиях, и только после этого – в ЗС. Тогда бы и с несовершеннолетием проблем не возникло. А что касается моего интереса, да, мне очень интересно, но для меня на первом месте чтобы все жили в мире и чтобы Хоса не перепугать до безумия. Он и так вчера с нами в лифте первый раз проехал – чуть не кильнулся, а тут какие – то незнакомые люди будут его подключать к аппаратуре, он же всех порвёт и сбежит!
– Неужели вы ничуточки не боитесь этого Хоса? Я ещё понимаю, ваш муж – наёмник, военный, короче, подготовленный человек. Но вы ведь даже никакими боевыми искусствами не занимались, откуда такая уверенность, что вам ничего не грозит?
– Так уж сложились у меня с Хосом отношения, – пожимаю плечами. – И с другими потом тоже… Я, например, ночевала в доме, где служанка – хозяйка леса, причём меня там пытались нарочно запугать, чтобы я на них поработала, так вот, даже она меня не тронула. Короче, мой личный опыт показывает, что бояться нечего, вот и всё.
– Но вы же понимаете, что анекдотическое свидетельство – это не научный факт! – воздевает руки к небу Дэн. – Допустим, вам повезло, но ведь кому – то тут в городе может и не повезти! А этот ваш Хос ходит тут без присмотра!
– С присмотром, при нём охранник.
– Это парнишка такой? Много он наохраняет.
– Он из Азаматовой команды вообще – то, один из лучших профессионалов на планете.
Дэн смотрит на меня с сомнением, потом пораженчески вздыхает.
– Хорошо, допустим, он с ним сладит в случае чего… И всё равно я не понимаю, вот вы – медик, разумный, образованный человек. Вы прилетаете на чужую планету, куда не ступала нога цивилизации, так сказать. У меня вот лично первый порыв – это всё изучить, описать, настрочить пару сотен статей, пригласить дружественные лаборатории… А вы выходите замуж. Как можно десять лет отучиться – и всё для того, чтобы выйти замуж?
– Маленькая поправочка, – я поджимаю губы. – Замуж я вышла
до
того, как прилетела сюда. И вообще – то я совершенно не собиралась делать ни того, ни другого, просто так сложилось.
– Ну ладно, до. Но потом – то? Вы наткнулись на всю эту разумную жизнь – и тишина? Вы вообще пытались как – то научно осмыслить то, что видите, или уверовали в сверхъестественные силы? Лиза, вы же разумный человек! Вас нисколечко не шокировали говорящие кошки?
Я задумчиво скребу в затылке. Если уж по совести, то первым кандидатом в сверхъестественное был дух, принятый за древесную слюну (которая и сама по себе вызывает много вопросов), а потом Ирлик…
– Знаете, наверное, дело в том, что это не моя область, – говорю наконец. – Вот что у муданжцев регенерация вдвое – втрое быстрее, я заметила ещё на корабле и летом написала об этом статью. И об особенностях иммунного ответа тоже. Вам их посылали, когда вы решали, ехать или нет, помните? Кстати, они всё ещё ждут публикации в «Жизни за пределами», видимо, очень актуальный материал. А что касается местного зверья, так тут и земного происхождения фауну никто не описывал, кроме местных охотников. А ведь куда ни плюнь – то выдрокошка, то эпиорнис живой гуляет… Начать и не кончить. И я не собираюсь делать чужую работу, мне своей хватает за глаза.
– Что муданжцы сами по себе представляют огромный материал для изучения – это я уже даже не упоминаю, тут открытие на открытии, как по минному полю ходишь! Я согласен, ими в первую очередь надо заняться… времени, конечно, мало, но если бы хоть ресурсы были, проинформировать население… От этого ведь сразу была бы польза, детскую смертность бы снизили.
– Ну вы лично готовы за это взяться? – припираю его к стенке я. – А то разглагольствовать – то я тоже могу долго, но вы же понимаете, что тут нет никакой инфраструктуры для подобных вещей, единственная лаборатория – в Доме Целителей, отношение к нам своеобразное…
Дэн недолго мнётся, потом наконец кивает.
– Я бы попробовал. Конечно, условия не ахти, но в принципе почти всё необходимое оборудование есть, помещение тоже, если бы Император мог как – то сагитировать людей прийти и сдать анализы, заполнить анкетку… Потому что тот поток, который идёт через меня, всё – таки недостаточный, да и выборка по экономическому статусу.
– А принимать этих людей вы сами будете, забив на пациентов? – интересуюсь я.
Дэн глубоко вздыхает.
– М – да, тут никак не прокрутиться… Лаборантов бы набрать хоть парочку, да где ж их возьмёшь…
– Обучите, – предлагаю я. – На это вам средства из бюджета хоть прям щас отчислят, Старейшины сейчас с большим удовольствием финансируют медицинское образование, даже на стипендию хватит.
– На обучение тоже время надо, а я работаю по двенадцать часов в сутки. Может, их дистанционно можно на курсы отправить, чтобы теорию послушали, а уж потом я с ними занялся практикой?
– Можно, но тогда надо отбирать тех, кто на всеобщем говорит. Давайте так, вы найдёте людей, а мы организуем им обучение?
– Это было бы здорово, – кивает Дэн. – Я правда искренне надеюсь, что вы не пролетите со вступлением из – за зверья, в конце концов, ну не идиоты же сидят в этой комиссии, наоборот, может, предоставят специалистов…
– Можно узнать, – интересуюсь я, возвращаясь к исходной теме, – чем вы вообще руководствовались, когда посылали результаты своих анализов?
– Ну как чем?! – изумляется Дэн. – Это же
внеземная разумная жизнь
, Лиза! Человечество сколько уже ждёт первого контакта, прощупывают планету за планетой, роботов рассылают по всем закоулкам, сигналы вынюхивают… А тут вот, пожалуйста, живой экземпляр – и тишина, вы даже не почесались оповестить мировое сообщество! И ещё страдаете, что про ваш иммунитет никто не публикует. Вы бы про жизнь без ДНК написали, это бы вместо порнобаннеров на
всех
сайтах висело! Я не понимаю, как можно было
не
сообщить!
– Да знаете, у меня как – то после богов удивлялку отшибло, – пожимаю плечами я. – Я ведь, кстати, хотела образец духа на Землю послать для анализа, когда думала, что это источник болезни, но провалилась в туннель, а мужики потеряли пробирку.
Дэн ошалело моргает.
– Вы что, в местную религию ударились? Какие боги и духи?
– Ну, духи – это вообще хрен знает что, а боги – они с хозяевами леса в родстве, во всяком случае, так считается…
– То есть, этих тварей ещё и несколько разновидностей? – сдавленным голосом уточняет Дэн.
– Ага, только боги покруче, они и под людей мимикрируют лучше. Но их я не пыталась исследовать, потому что стрёмно, а после них хозяева леса – это как бы уже и ничего особенного…
Дэн хватается за голову.
– Лиза, вы вообще помните, что живёте в материальном мире с законами физики? Что дома есть исследовательские центры, где люди изучают неизвестное?
– Ну не передёргивайте, – обижаюсь я. – Конечно, я не думаю, что боги – это прям реально какие – то сверхъестественные силы природы. Понятно, что всему есть научное объяснение, хотя, возможно, пройдёт пара веков, пока мы до него докопаемся. И конечно мне интересно, как устроены все эти существа, как они живут и так далее. И я это стараюсь выяснить, когда подворачивается возможность. Но у нас с вами разница в том, что вы здесь от ЗС, вы всё время в контакте с Землёй и с другими землянами. А для меня через месяц в муданжской глубинке становится нормальным спать в шатре и есть дичь сомнительного приготовления. А Земля – она где – то там, за пределами моего ежедневного опыта, вроде как университет после десяти лет работы: можно повспоминать под пиво. Если Земле от меня какое – то благо произойдёт, отлично, но в первую очередь все мои усилия направлены на благо Муданга.
– Мне прямо сердце греет от тебя такие слова слышать, – встревает тихо прокравшийся из кабинета Азамат. – Надо почаще закрывать тебя с коллегами и подслушивать.
– Я тебе дам подслушивать, – беззлобно грожу я, вполне уверенная, что Азамат никогда в жизни не стал бы такого делать. – Ну как?
– Всё не так плохо, как мы боялись, – солнечно объявляет он. – Они довольно легко согласились предоставить нам разбираться самим, с условием, что мы будем регулярно отчитываться о положении дел и делиться любой информацией о хозяевах леса. У меня вообще создалось впечатление, что известие их застало совершенно врасплох, и они были рады переложить ответственность.
– Ну слава пушистому зверьку! – воздеваю я руки к небу.
Азамат усмехается.
– К сожалению, это не все условия, – продолжает он. – Они хотят образец.
– Тканей? – уточняю я.
– Нет, он сказал «особь». Я так понимаю, имеется в виду один живой хозяин леса.
– Облезут и неровно обрастут, щас мы им выловим, как же! – фыркаю я.
– Они согласны подождать несколько месяцев, – вздыхает Азамат. – Но это обязательное требование, в противном случае они подадут в Союз заявление против дальнейшего сотрудничества, проще говоря, они не хотят отправлять сюда своих учёных, если мы отказываемся предоставлять требуемые сведения об экологии. Я проверил, это действительно их официальная политика. Естественно, я сразу сказал, что Хоса мы не дадим, и про языковой барьер объяснил. Однако они продолжают настаивать.
– И что мы будем делать? – хмурюсь я. – Просто я себе представляю, что будет, если мы отловим и отошлём с планеты какого – нибудь кота. И я совершенно уверена, что мы никакими силами не добьёмся разрешения Старейших Котов, даже если Ирлик поддержит. Может, его самого предложить в качестве экземпляра, он хоть на всеобщем понимает, – хихикаю.
– А кто такой Ирлик? – интересуется Дэн.
– Это бог, – укоризненно отвечает Азамат, правда, укоризна его относится скорее ко мне, чем к Дэну. – Лиз, ну ты что, мы не можем с ним так обойтись после всего, что он для нас сделал!
– Да нет, я не предлагаю его связать и отправить! Я просто подумала, ему самому может быть интересно.
Азамат хмурится и качает головой.
– Это, наверное, может оскорбить религиозные чувства верующих… – робко предполагает Дэн, делая мне страшные глаза, мол, как я могу местному такое предлагать.
– Какие религиозные! – хватаюсь за голову я. – Вы что, всерьёз думаете, что ему тут кто – то
поклоняется
?
– Дэн, вы не совсем разобрались в ситуации, – мягко произносит Азамат, присаживаясь рядом со мной. – Я понимаю, что вас сбивает с толку слово «бог», но это просто неудачный перевод. Муданжские боги – весьма реальные создания. Что касается твоего предложения, Лиза, мне не кажется, что ему будет интересно. Во всяком случае, что его интерес долго продлится. Да и потом, если помнишь, он теперь очень занят. Не знаю, можно, наверное, спросить его для проформы, но меня ещё несколько волнует его могущество. Он ведь может запросто испортить чужую собственность или ещё что…
– Ага, съесть декоративную собачку директора института и запить золотыми рыбками из бухгалтерии.
– Да – да, что – то в таком духе. И, в отличие от хозяина леса, его вряд ли кто – то сможет остановить. Надо подумать, может быть, если вашим учёным не важно, кого именно мы пришлём, лишь бы это было разумное существо и не человек… Может быть, они удовольствуются духом или каким – нибудь мелким оборотнем?..
– Каким ещё мелким оборотнем? – недоумеваю я.
– Ну, есть ведь всякие белки, лисы… чайки, в конце концов. Правда, я не слышал, чтобы они разговаривали, но как знать, если уж хозяева леса оказались говорящие…
– Чайки – оборотни? – уточняю я, чувствуя, что у меня сводит лицо от задирания бровей. – В людей превращаются?
– Нет, в домашних лебедей, – на полном серьёзе поясняет Азамат.
Я оборачиваюсь к бледному Дэну и развожу руками.
– Понимаете, да?
Он сглатывает и уныло кивает.
– Я сильно сомневаюсь, что домашние лебеди – говорящие, – замечаю я Азамату. – Но можно спросить Хоса, он, наверное, знает…
– Ладно, этот вопрос можно пока отложить, – как ни в чём не бывало продолжает Азамат. – Ещё пара организационных моментов. Во – первых, за спасение жизни важного для планеты человека вам, Дэн, полагается премия.
– Мне? – удивляется Дэн.
– Ему?! – одновременно с ним удивляюсь я. – Сурлуга твой сын спас, аллё!
– Дэн – хон – целитель, который занимался Сурлугом, целитель в таком случае всегда получает премии. Но не волнуйся, Киру тоже причитается, и даже Айше. Мне сам Ажгдийдимидин написал, что она участвовала.
– Ну ладно, – успокаиваюсь я. – Хотя вообще – то за сегодняшние шалости надо штраф брать, а не премию давать. А Ажгдийдимидин отдыхать должен, а не письма строчить, чем он там думает вообще?
– Что касается этих несчастных анализов, – прёт поперёк меня Азамат, – поскольку прямого запрета на подобную информацию не было, никаких формальных последствий это не повлечёт. Но, Дэн – хон, я очень надеюсь на ваше благоразумие в дальнейшем. Как вы, надеюсь, понимаете, я не пытаюсь утаить от Союза никаких сведений о Муданге, но хотел бы быть в курсе ваших находок
до
того, как о них узнает весь остальной мир. Я всегда доступен, если даже у вас чешутся руки поделиться знанием, наберите мне и поделитесь, я с удовольствием послушаю. Или хотя бы Лизе. Со своей стороны обещаю, что не буду препятствовать научной работе, просто нехорошо как – то выходит, что я позже Земли узнаю, что происходит на моей планете. Договорились?
Дэн сидит пристыжённый, как Филин, когда его Кир застаёт на кровати. Пытается что – то сказать, но в итоге только сдавленно кашляет и кивает.
– Вот и отлично. Ещё какие – нибудь новости есть?
– Про лаборантов! – вспоминаю я, потому что Дэн уже явно намылился смыться как можно скорее.
