Текст книги "Замуж с осложнениями. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Юлия Жукова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 83 (всего у книги 98 страниц)

Хос не уходит далеко, только до ближайших деревьев. Запрыгивает на одно из них, залезает повыше и оттуда издаёт пронзительно – тонкий вопль. До сих пор я думала, что купол унгуца звуконепроницаем. Хорошо, что он был закрыт, а то мы бы тут все оглохли.

– Душевно орёт, – оценивает Азамат. – Как бы твоих котов не научил…

– М – да. Кстати, ты успеваешь рассмотреть, как он превращается? – спрашиваю. – Я вижу только, что всё чернеет, ну и он на четыре лапы становится.

– Он как – то скручивается весь к животу, – говорит Азамат. – Действительно очень быстро. И всё, что на нём надето сначала разделяется на волоски, а потом встаёт вертикально, получается шерсть.

– Интересно, когда он окончательно полиняет на зиму, он сможет в человеческой форме раздеваться? – задумчиво спрашивает Кир.

Мы все некоторое время предаёмся метафизическим размышлениям, когда лес вокруг содрогается от удалённого громового рёва. Снег осыпается с веток на землю. Хос тоже куда – то девается с дерева.

– Всё ещё хочешь гулять? – спрашивает Азамат у Кира, когда рёв стихает.

– Обойдусь, пожалуй, – сглатывает Кир.

Азамат открывает перегородку к багажному отсеку, и я извлекаю оттуда завтрак. Некоторое время мы сосредоточенно жуём. Когда хруст за ушами стихает, наступает зловещая тишина. Сидим, нервно оглядываемся и ждём, что сейчас из – за любого куста выпрыгнет саблезубый тигр.

– Ну ладно, не всё так страшно, – Азамат пересаживается на переднем сиденье в более расслабленную позу. – Я видел взрослого демона, он не крупнее меня.

– Ты его в человеческом облике видел? – спрашиваю.

– Да… – начинает Азамат, но, поняв подтекст моего вопроса, замолкает. Мысль о саблезубом тигре не исчезает.

– Вообще Хос почти взрослый, – замечает Кир.

– Не хочу тебя разочаровывать, – медленно говорит Азамат, – но вот барсы, например, заканчивают расти далеко не сразу после того как взрослеют. Да и ты к двенадцати годам расти не перестанешь. Странно было бы, если бы у хозяев леса всё было иначе.

Мы сидим и боимся ещё некоторое время, потом Азамату надоедает, и он принимается рассматривать карту и отмечать на ней наше местоположение. И то верно, лучше всех предупредить, чтобы сюда не совались. Карту, правда, приходится разложить поверх спинок сидений и нас с Киром, она ведь и правда большая.

– Так мы сейчас в Ирликов сад не пойдём? – тоскливо спрашивает Кир.

– Без него как – то не комильфо, – пожимаю плечами. – А где вход в сад, Азамат? В ту сторону?

– Вон, где скальные выступы, – показывает муж. – Ничего, Кир, не расстраивайся, после выезда наведаемся.

Мы старательно всматриваемся в тёмную скалу на фоне снежного поля, малость позабыв, зачем приехали.

В стекло стучат. Мы все дружно оборачиваемся с широко раскрытыми глазами. Снаружи стоит Хос в человеческом обличье, а рядом с ним небольшой коренастый мужичок среднего возраста в широкой длинной шубе из незнакомого мне меха. Азамат открывает купол и спрыгивает в снег.

– Здравствуйте, – начинает он растерянно. – Я Азамат Байч – Харах…

– Да – да, – перебивает его мужичок. – Я вижу. А это твои жена и сын. Я Хавис. Мой котёнок столько про твоё семейство рассказал, что верится с трудом. Ты, я так понимаю, тот самый людской вожак, вокруг которого весной было много шума?

Голос у Хависа довольно высокий, но такой же сиплый, как у Хоса. Лицо его мне плохо видно под меховым капюшоном.

– Да, это я, – неловко подтверждает Азамат. – Собственно, будь я чином пониже, я бы не стал ничего вашему сыну предлагать, но, понимаете, меня все слушаются, и Хосу не причинят вреда. Наоборот, я думаю, – Азамат постепенно начинает говорить увереннее, – что если ваш представитель окажется в Императорской Канцелярии, то и отношение к вашему народу в целом изменится к лучшему. Это не говоря уже о санкциях…

– Ясно, ясно, – снова перебивает его Хавис. – Мангуст нам всё равно выбора не дал, уж очень ему нравишься и ты, и твоя затея.

– Вот как?.. – поднимает брови Азамат. – Я польщён, конечно, но, надеюсь, вы на меня не в обиде…

– Нас ваши людские дела как раньше не касались, так и теперь касаться не будут, – тараторит Хавис. – Хос сам для себя выбор сделал. По – моему, глупый, но дело его, уже взрослый почти, – с этими словами Хавис подталкивает Хоса в бок, тот шутливо возмущённо муркает. – Ты, Байч – Харах, только должен понимать, что если сейчас забираешь Хоса жить с людьми, обратной дороги ему нет. Лес его не примет, и другие коты за равного считать не станут.

Азамат серьёзно кивает.

– Хос, а тебя это не смущает? – интересуюсь я. – У тебя ведь, наверное, друзья есть?

Демонёнок мотает головой.

– Не знаю я никаких других котов. Жил как – то без них, и ничего.

– Я это не к тому, – продолжает Хавис. – Я к тому веду, что если ты, Байч – Харах, слово своё не сдержишь, или работник такой тебе разнадобится, Хосу есть будет нечего. И я тогда с тобой буду говорить так, как говорю с охотниками, которые моих котят стреляют, – за неимением твёрдой земли Хавис стучит кулаком по коленке.

– Вам не придётся меня линчевать, – спокойно и уверенно говорит Азамат. – Я понимаю, как рискует Хос, выбирая жизнь с людьми. И я считаю его выбор очень важным, не только потому что мне нужен такой работник. Мне нужно менять людей и их отношение к миру. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ваш сын никогда не разочаровался в своём выборе.

– Красиво говоришь, – замечает Хавис. – Ладно уж, забирай. Он у меня не первый и не последний, но я за своими котятами слежу. Двоих у меня подстрелили. Кабы не было тут твоей кошки, рассказал бы я тебе, что я сделал с теми охотниками.

Насколько я могу судить в тени капюшона, лицо Хависа не меняет выражения в соответствии со словами. Видимо, хозяева леса в принципе не злоупотребляют мимикой.

– Я вас очень хорошо понимаю, – прочувствованно отвечает Азамат, беря Кира за руку.

– Если кто чего Хосу сделает, я их сама выпотрошу, – вклиниваюсь я. – У меня большой опыт.

– Ишь, хищная, – усмехается Хавис. – Не в пример моей тихоне. Она – то небось и не показалась ни разу.

Мы все мотаем головами.

– Я так поняла, она с маленькой дочкой сидит. Куда ж к чужим людям…

– С дочкой? – удивляется Хавис и переводит взгляд на Хоса.

Тот начинает что – то мурлыкать, но Хавис его одёргивает.

– По – человечески говори, раз с людьми жить собрался!

– Я сказал, ты её ещё не видел, она в конце лета родилась.

Хавис задумчиво кивает, переминается с ноги на ногу и окидывает взглядом заснеженный лес.

– Ладно, – с усилием произносит он. – Будущим летом погляжу.

– Мы можем вас отвезти, – предлагает Азамат.

– Нет уж, – морщится Хавис. – Ещё не хватало мне в ваших машинах ездить. Лучше присмотрите там, чтобы никто чужой близко не подходил.

Азамат охотно кивает, а я резко вспоминаю неизвестного с ружьём. Хос, видимо, тоже, судя по встревоженному жесту ушами, но Хавис не замечает. Ох, надеюсь, Арон с Тирбишем там справятся. Мы им строго наказали никого не впускать и вообще на улицу носа не высовывать. Но сердце у меня не на месте…

Муж, однако, не подаёт виду, хотя скорее всего тоже подумал про того типа, но не хочет беспокоить Хависа. Вместо этого он принимается объяснять про выезд и про работу, которую собирается предложить Хосу.

– Так это что же, – хмыкает Хавис. – Пока вы ездите, мне его срочно учить надо, чтобы с твоим заданием справился?

– Да он и так всё умеет, – улыбается Азамат. – Но я не обижусь, если вы с ним ещё мудростью поделитесь. Посудите сами, чем лучше он сможет оценивать лес, тем меньше вреда мы, люди, нанесём вашему дому…

Хавис отмахивается.

– Речи для людей оставь. Котёнка я и так, и так два лета ещё учить буду, где бы он ни жил. Такое у меня правило. Ладно уж, шерстинка моя, – он ерошит Хосу волосы, – погоняю тебя тут, а то ещё неровён час сморозишь глупость, меня застыдишь.

– Я не морожу глупостей, – обижается Хос.

Кир хихикает.

– Мальчишка у тебя хороший, – замечает Хавис Азамату. – И чую, что не один. Семью, значит, кормишь, и на игры время есть. Может, ты и правда так хорош, как говорят. Ну давай, лети свою стаю воспитывать, нам с котёнком есть о чём поболтать.

– Спасибо вам… ой, чуть не забыл, – спохватывается Азамат. – Мы вообще – то вам гостинцев привезли, сурков там, лебедятины…

Хавис отмахивается.

– Скормите бедным. У меня лес большой, охотник я ловкий, подачек не надо. Сурки эти ваши – что съел, что не ел.

Ну вот, протаскали зазря столько мяса… Азамат тоже заметно огорчается.

– Конечно, – задумчиво произносит Хавис, – если бы у вас какао было…

Мы переглядываемся. Какао, кажется, нету.

– Только кофе, – говорю.

– А! – кривится Хавис. – Небось, жидкий? Не то! Вот какао – ягоды или хотя бы зёрна, вот это вещь!

– Никогда бы не подумала, что вам может нравиться какао… – моргаю я.

– Бодрит, – щурясь от приятных воспоминаний поясняет Хавис.

– У меня есть шоколадка, – замечает Кир. – Это ведь тоже какао?

– Да, только с сахаром, – отвечает Азамат.

Хавис морщится.

– Ну ладно, уговорили. Не люблю сладкое, но раз другого нету…

Кир извлекает из кармана куртки довольно здоровую плитку шоколада неизвестной мне марки. Это явно не из тех, что закупали для дворцовой кухни. Наверное, купил где – то в городе, пока с приятелями гулял.

Наконец мы раскланиваемся с суровым северным хозяином леса и его не столь суровым отпрыском и отбываем на рабочее место.

Выезд на этот раз получается почти рутинным. За пол – артуна до места к нам в хвост подстраивается второй унгуц с техниками. Пока мы раскланиваемся с местными Старейшинами и прочими заметными людьми, Азаматовы ребята расставляют привезённые с собой шатры, подключают портативные энергетические блоки, и к тому моменту, когда официальные речи окончены, я могу сразу приступать к работе, уже даже пациенты согнаны в кружок вокруг костра, а мой рабочий шатёр прогрелся до обитаемой температуры.

Кир проявляет себя очень хорошо. С прошлого выезда он, конечно, натренировался оказывать первую помощь и выполнять всякие вспомогательные действия, когда я оперирую, но, мне кажется, он ещё и как – то повзрослел и пообвыкся. Действует спокойно и уверенно, выкладывается по полной, но не чрезмерно, меньше устаёт, находит слова, чтобы занять пациента, пока мы ждём результатов какого – нибудь анализа. В общем, я всё больше убеждаюсь, что правильно сделала, приставив его к этой работе.

Некоторое разнообразие в спокойное течение выезда вносит последний день, когда Азамат, хитро подмигнув местным, улетает на часок, а возвращается с Хосом. Дело к вечеру, Хос бодрый и выспавшийся, да и шерсти на нём за эти дни явно прибавилось, на холоде – то. При виде большого количества людей он поднимает всю эту шерсть дыбом, вытаращивает блюдцеобразные глаза и вжимается спиной в Азамата.

Местные Старейшины делают примерно то же самое, насколько позволяет анатомия.

– Знакомьтесь, – доброжелательно говорит Азамат. Судя по огонькам в глазах, он с трудом сдерживает смех. – Это Императорский лесовед. Прошу относиться к нему с соответствующим уважением.

– Но… он же… того… – дрожащим голосом произносит один из старичков.

– Хозяин леса, да, – довольно подсказывает Азамат. – Так кто же может быть лучшим лесоведом, чем хозяин леса? И не забывайте, пожалуйста, о решении, принятом Советом Старейшин касательно уголовной ответственности за вред, нанесённый нашим лесным соседям.

Старейшины нервно сглатывают и перешёптываются. Хос бешено вращает ушами, стараясь уловить всё, что они скажут. Мы с Киром на сегодня уже закончили приём, так что подходим поближе создать Хосу моральную поддержку.

– Ты не переживай, – подбадривает его Азамат. – Мы тут только на одну ночь, на пробу. Завтра обратно полетим. Ты, главное, от меня не отходи, и всё будет хорошо, – он оглядывается вокруг и кивает двоим из технического унгуца: – Ребят, приступайте.

Те напряжённо сглатывают и расходятся по разные стороны от нас, оглядываясь по сторонам и нервно косясь на Хоса.

– Это кто? – шепчет Кир.

– Телохранители, – поясняет Азамат. – Я в случае с Хосом на удачу полагаться не хочу. Слышишь, Хос? Вот эти люди тебя защищают, их не бойся.

– Они сами меня боятся, – сипит Хос, по – прежнему прилипший к Азамату.

– Есть немного, – усмехается Азамат. – Когда приедем в столицу, я тебе подберу парней поспокойнее. Но и эти неплохи, дело своё знают. Ты, главное, помни, что если они достают оружие, это не угроза для тебя.

Хос молчит и принюхивается.

– Так вы что же, завтра ещё лес ведать пойдёте? – спрашивает пузатый мужик, который взял на себя наше питание. – Я думал, вы завтра с утра уже уедете. Не поймите плохо, но мне слугам – то что заказывать?

– Всё верно, – подтверждает Азамат. – Мы завтра утром уедем, а лес ведать пойдём прямо сейчас. Наш лесовед гораздо успешнее в тёмное время суток.

По толпе пробегает шепоток.

– Ночью в лес?!

– Ну с демоном – то можно, наверное…

– Мы далеко не пойдём, – заверяет их Азамат. – Речь ведь шла о новой лесопилке на окраине города. Вот и посмотрим, как это лучше организовать. Ну, кто смелый с нами?

Смелых набирается пять человек, хотя по виду смелыми их назвать язык не поворачивается. Держатся кучкой в десяти шагах от нас, не сводят взглядов с Хоса.

Хос и сам малоадекватен. Дрожит, таращится по сторонам, тяжело дышит. Азамат легонько пихает его, мол, пошли уже, так он взвивается на полметра. Муж кладёт ему руку на плечо, Кир на другое, я почёсываю за ухом. После этого хозяина леса всё – таки удаётся сдвинуть с места и довести до края города, где среди сосен намечена верёвками территория под разработку. Темно уже, как ночью, но снег в сочетании с луной создают некоторую подсветку. Азамат показывает Хосу фонарь, но тот только фыркает.

Оказавшись в лесу, Хос немного отходит и принимается петлять между деревьями, принюхиваясь и прислушиваясь. Телохранители пытаются за ним следовать, но там, где Хос спокойно проходит по насту своими большими мягкими лапами, мужики в сапогах проваливаются по колено, создавая много шума. Хос утробно рыкает, и телохранители быстренько возвращаются к кромке леса.

– Мы так не можем, Ахмад – хон! – жалуется один.

– В лесу его нечего стеречь, – отстранённо произносит Азамат, всматриваясь в чащу, где бродит Хос. – Там ему некого бояться. Вот в городе – да.

– Ничего если я превращусь? – гнусаво кричит Хос из – за сугроба. – Мне так будет удобнее!

– Давай! – разрешает Азамат.

– О боги, он ещё и разговаривает! – в ужасе стонет один из «смелых».

– Естественно, – авторитетно подтверждает Кир. – Мы б не стали немого нанимать.

– И крестиком вышивать умеет, – тихо замечаю я, так что слышит меня только Азамат, и удивлённо поднимает брови. Я отмахиваюсь.

Хос меж тем, судя по скребущему звуку, вскарабкивается на дерево и продолжает движение с ветки на ветку, быстро уносясь вдаль.

– Да он так сбежит, – замечает ещё один местный.

– Нет, ему это низачем не нужно, – мотаю головой. – И в вашем лесу он ничего не забыл.

До нас доносится птичий щебет – это зимней – то ночью.

– Он там чего, поохотиться решил? – хмыкает Кир.

Щебет сменяется на совиное уханье.

– Я думаю, он разговаривает с птицами, – замечает Азамат.

Мы успеваем как следует промёрзнуть, притоптать снег, сплясать вприсядку и согреться к тому моменту, как Хос наконец возвращается. Он появляется почти на самой макушке высоченного дерева чуть в глубине, отталкивается и планирует по дуге, расправив кожистые складки на боках, и приземляется точнёхонько в центр вытоптанного круга. Наши спутники валятся в снег спиной вперёд и отползают на пару метров, пока Хос отряхивается и превращается обратно.

– Ну как? – интересуюсь я, поправляя на нём задравшуюся куртку.

– На этом куске что хотите можно, – отвечает Хос, немного запыхавшись. – Вообще никто не живёт. Даже птицы не залетают. Но для людей может быть опасно.

– Почему? – хмурится Азамат.

– Для всех опасно, – пожимает плечами Хос. – Птицы глупые, плохо объясняют. Я так понял, кого – то тут убили в прошлом году. В смысле, человека.

– Ого! – Азамат сдвигает брови. – Ну – ка, господа хорошие, вспоминайте, у вас тут городок маленький, обо всех смертях знаете. Кто это мог быть?

Местные вылезают из сугробов и растерянно переглядываются.

– Не знаем, Ахмад – хон. У нас в прошлом году никого не убивали. У одного мужика мать умерла от болезни, так не в лесу, а дома. Её по всем правилам проводили.

– Слушай, Хос, – интересуюсь я, – а почему зверьё не живёт там, где человека убили?

– Если просто человека – это всё равно, живут. А тут такого… как это называется… Ну как девчонка та, которая молчит.

– Духовника? – удивляюсь я.

– Знающего? – переспрашивает Азамат.

– Вроде того, – кивает Хос.

– Так духовника или знающего? – с ухмылкой уточняет Кир. – Большая разница, знаешь ли.

– Поди птицам объясни эту разницу, – фыркает Хос. – Мне показали место, где она лежит. Я там порылся, но всё мёрзлое, запаха нет.

– Она? – замечает Азамат.

– Да сказали самка, да ещё опасная.

– Ну тогда точно не духовник, – басит самый крупный мужик.

– Да это должно быть знающая из леса, говорили ведь, что за рекой живёт какая – то! – вспоминает другой.

– Точно, – соглашается первый. – Говорили же, что она старую Сойку до смерти – то и довела. Вот ведь!

– Понятно, – заключает Азамат. – Но на том месте, где лежит знающий, нельзя никакого производства строить. Молодец, Хос, что разузнал, а то было бы тут… До весны вы её не найдёте, так что надо другое место для лесопилки присматривать. Прогуляемся подальше?

– Я, пожалуй, домой пойду, греться, – заявляю я. – Надеюсь, вы справитесь. Кудряшу позвоню, надо же убийство расследовать.

– Знающей – то? – кривится крупный мужик. – Да кому она нужна?

Я строю рожу и предоставляю Азамату отвечать на этот вопрос.

Домой в данном случае – это на постоялый двор, который в день нашего приезда выскребли до такой степени, что даже слой дерева с пола и стен срезали. Первую ночь пришлось проветривать, потому что ароматные моющие средства в смеси с инсектицидами – это тот ещё запашок. Но сейчас там довольно приятно, внизу в гостиной сидят малочисленные, но очень довольные чистотой гости, добродушно таращатся на меня сквозь пивные кружки. Я не иду наверх, потому что там вечером так натоплено, что сауна не нужна.

Эцаган случаем интересуется вяло. Знающих он, как и все муданжцы, не любит, и тратить ресурсы на то, чтобы найти убийцу, не очень хочет. Однако всё же за дело берётся, потому что от Алтонгирела знает, что погибший насильственной смертью знающий и после смерти будет чинить беды, если не разобраться. Да и тело найти надо, не оставлять же опасное место. Чем именно опасно такое место, Эцаган объяснить затрудняется, но об этом он тоже от Алтоши слышал, а значит, это не просто поверье.

Наш разговор по буку неожиданно прерывает Тирбиш, позвонив мне на телефон. У него внезапно заболела мать, её забрали в Дом Целителей, а отец в отъезде вместе со старшими братьями, и с мелюзгой совершенно некому сидеть. Проникшись ситуацией, я, конечно, отпускаю Тирбиша домой, даже вызываю ему казённый унгуц. И только потом осознаю, что Алэк таким образом остаётся с одним Ароном, если не считать неизвестного с ружьём.

Я звоню Арону и полчаса компостирую ему мозги по поводу безопасности и ухода за ребёнком, заставляю записать список всех окон, дверей, балконов и канализационных труб, через которые можно хотя бы теоретически проникнуть в дом. Требую, чтобы он прошёлся с планшетом и показал мне по видео, как он всё запирает. Когда заканчиваю, аж пот по лицу течёт, так напряглась. Ну ладно, ночь должны пережить, а завтра уже и мы вернёмся.

Азамат с Киром и Хосом приходят глубокой ночью, ледяные и голоднющие, но вполне довольные. Хос насторожённо обнюхивает помещение и косится на других постояльцев, но уже не так нервничает, как вначале.

– Азамат, твой брат ведь может нормально присмотреть за Алэком, да? – жалобно спрашиваю я.

– Конечно, – без тени сомнения отвечает муж, снимая с моих плеч гору – другую. – А почему такой вопрос?

Я объясняю про Тирбиша.

– Вот как… – понимающе кивает Азамат. – Ну ничего, мы завтра пораньше вылетим, быстренько в сад зайдём, с Хависом раскланяемся, и домой.

– Ой ещё же в сад! – вспоминаю я, морщась. – А там же Ирлик будет! Это навсегда! Может, ну его?

– Договорились вроде бы, – пожимает плечами Азамат. – Подводить бога – нехорошо. Попробуй ему позвонить, что ли…

Я пробую, но Ирлик не принимает вызов. То ли не научился ещё, то ли не дома. И что у него за дела такие срочные возникли? Надеюсь, нас он не собирается в них втягивать.

– Не переживай, – успокаивает меня муж. – Арон прекрасно справится, у него своих детей двое. Всё будет хорошо с нашим мальчиком.

Я киваю, но на душе у меня как – то не очень радужно.