Текст книги "Восстание против современного мира"

Автор книги: Юлиус Эвола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

Во-вторых, «загадка Запада» всегда отмечает особую стадию в истории духа, который уже больше не является изначальным; он соответствует типу духовности, которую ни типологически, ни исторически нельзя рассматривать как изначальную. Этот дух определяется мистерией трансформации. Он характеризуется дуализмом и прерывистым переходом: один свет зажигается, другой угасает. Трансценденция ушла в подполье. Сверхприрода, в отличие от изначального состояния, больше не является природой: это цель инициации и объект проблематичного поиска. Даже при рассмотрении общего аспекта «загадки Запада» она кажется свойственной тем более поздним цивилизациям, разнообразие и судьбы которых мы исследуем далее. Она связана с солнечным символом в узком смысле, но не с полярным; здесь мы встречаем вторую фазу первоначальной традиции.

ГЛАВА 26. СЕВЕР И ЮГ

В первой части данной работы мы указали на связь между солнечным символизмом и многочисленными цивилизациями традиционного типа. Представляется естественным, что он встречается в серии следов, воспоминаний и мифов, связанных с изначальной цивилизацией. Однако при рассмотрении атлантического периода уже нужно констатировать искажение, разделение солнечного символизма и символизма, связанного с предыдущей гиперборейской цивилизацией. Гиперборейскую стадию можно охарактеризовать как стадию, в которой светоносный принцип представляет характеристики неизменности и центральности, которые, так сказать, являются чисто «олимпийскими». Эти признаки, как уже было справедливо отмечено, свойственны Аполлону как гиперборейскому богу, который, в отличие от Гелиоса, не является тем солнцем, которое следует закону восхождения и нисхождения за горизонт, —это солнце само по себе как господствующая и неизменная природа света. [587][587]
  L. Preller, Griechische Mythologie, cit., vol. I, p. 188.


[Закрыть] Изначально с этой первоначальной формой духовности были, очевидно, связаны свастика и другие формы доисторического креста, встречающиеся на границе ледникового периода (как и другой весьма древний доисторический солнечный символ круга с внутренним центром, иногда встречающийся на каменных дольменах). На самом деле свастика является солнечным символом в той степени, в которой она представляет вращающееся движение вокруг постоянного и неподвижного центра, соответствующего центру другого солнечного символа—круга. [588][588]
  См. R. Guenon, Le Roi du monde, cap. 2, pp. 12-13. Из карты распространения свастики, составленной Т. Уилсоном (The Swastika: The Earliest Known Symbol II Annual Report of the Smithsonian Institution, 1896; W. Scheuermann, Woher kommt das Hakenkreuz?, Berlin, 1933, p. 4) вытекает, что хотя этот символ не был свойственен только индоевропейцам, как предполагалось ранее, тем не менее, его распространение в большой степени соответствует североатлантическим миграциям на запад (Америка) и на восток (Европа).


[Закрыть] Существуют разные виды солнечных колес и свастик: круги, кресты, круги с крестами и радиальные круги; далее, есть топоры со свастикой, двойные топоры и другие предметы, сделанные из метеоритов, расположенных по кругу; а также изображения «солнечного корабля», связанные опять же с топорами или с аполлонически-гиперборейским лебедем и оленем: все эти символы являются следами первоначальной стадии северной традиции[589][589]
  См. S.Müller, Nordische Altertumskunde, Leipzig, 1897, pp. 420и далее; J. Déchelette, Le culte du soleil aux temps préhistoriques II Revue Archéologique,1909, vol. I, pp. 305 и далее; vol. II, pp. 94 и далее.


[Закрыть] .

Также существует и иная духовность, связанная с полярным символизмом, хотя она подчеркивает связь с годом (божественный год) и, таким образом, с законом изменения, восхождения, упадка, смерти и перерождения. Следовательно, изначальная тема изменяется с того момента, который можно назвать «дионисийским». Здесь мы находим влияния, свойственные другому принципу, другому культу, другой расе и другому региону. Становится явным дифференцирующее смешение.

Чтобы классифицировать этот тип смешения, мы можем рассмотреть наиболее существенную точку во времени для символа солнца как «божественного года»: зимнее солнцестояние. Здесь вмешивается и приобретает большую значимость новый элемент —в котором свет, как кажется, исчезает и начиная с которого он, как кажется, восстает вновь, как бы из-за возобновленного контакта с изначальным принципом своей собственной жизни. Этот символ или вовсе не встречается в традициях чисто северного происхождения, или встречается только в подчиненном виде; но в южных цивилизациях и расах он является господствующим и часто приобретает центральный смысл. Это женский теллурический символ —Мать (божественная женщина), Земля или Воды (или Змея); эти три типичные выражения в большой степени эквивалентны друг другу и часто друг с другом связаны (Мать-Земля; порождающие Воды; Змея Вод, и так далее). Связь, устанавливаемая между этими двумя принципами —Матерью и Солнцем —дает смысл двум различным интерпретациям этого символизма. Первая из них все еще сохраняет следы «полярной» северной традиции, а вторая характеризует новый период —Серебряный век, смешение (что уже имеет смысл вырождения) Севера и Юга.

С абстрактной перспективы там, где отмечают солнцестояния, все еще существует связь с «полярным» символизмом (ось север-юг), в то время как символизм равноденствий связан с долготным направлением (восток-запад) до такой степени, что господство одного из них в разных цивилизациях часто само по себе позволяет нам определить то в них, что отсылает соответственно к гиперборейскому или атлантическому наследию. Однако в том, что может быть более точно охарактеризовано как атлантическая традиция и цивилизация, мы находим смешанную форму. Здесь, вместе с присутствием символизма солнцестояния, все еще имеется «полярный» элемент; но в господстве темы солнечного бога, который меняется, и в появлении и последующем господстве в моменты солнцестояний фигуры Матери или ей подобных символах мы можем заметить следствия иного влияния, иного типа духовности и цивилизации.

Следовательно, когда центр составлен солнечным мужским принципом, понимаемым как жизнь, которая возникает и увядает, и которая проходит через зиму и весну или смерть и возрождение (как в случае так называемых божеств растительности), в то время как тождественный сам себе и неизменный принцип отождествляется с Вселенской Матерью и с Землей, понимаемой как вечное начало всякой жизни, как космическое лоно и неистощимый источник и обитель всякой энергии —тогда мы поистине встретились с упадочной цивилизацией второй эпохи, традиционно находящейся под эгидой воды или луны. И напротив, где бы солнце ни продолжало пониматься в своем аспекте «чистого света», как «бесплотное мужество», свободное от истории и от рождения, и в том же олимпийском смысле, и где бы внимание людей ни было сфокусировано на светоносной небесной природе неподвижных звезд, предстающих свободными от закона восхождения и заката, который в противоположной точке зрения властвует над солнцем и над самим божественным годом —это случай высшей, чистейшей и изначальной духовности, период уранических цивилизаций.

Это довольно общая и при этом фундаментальная схема. Говоря в общем, можно различать Свет Севера и Свет Юга. В той степени, в которой в смешанной материи истории, восходящей к весьма отдаленным эпохам, такая оппозиция имеет относительно отчетливые черты, можно различать ураническую и лунную духовность, «Арктиду» и «Атлантиду».

Исторически и географически Атлантида соответствует не Югу, а Западу. Югу соответствует Лемурия, о которой мы говорили вскользь, и некоторые негроидные и южные народы можно рассматривать как последние сумеречные остатки этого континента. Но так как вплоть до этого момента мы по сути следовали траектории упадка изначальной гиперборейской цивилизации, мы обсудим Атлантиду только в отношении фазы этого упадка, а Юг будет рассмотрен только по отношению к тому влиянию, которое он оказал на изначальные расы и на северные цивилизации во время атлантического периода (но не только в это время—при условии, что мы не придаем этому выражению общий, типологический смысл) —следовательно, в рамках промежуточных форм, которые имеют двойной смысл искажения изначального наследия и возвышения до более чистых форм хтонических и демонических тем, свойственных южным аборигенным расам. Именно поэтому мы говорим не просто «Юг», а «Свет Юга», и будем использовать термин «лунная духовность» для характеристики второго периода: по отношению к Луне как светоносному, но все же несолнечному символу, который сходен с «небесной Землей», то есть с очищенной землей (Югом).

Из-за многочисленных элементов нет сомнений, что темы Матери или Женщины, Вод и Земли обязаны своим происхождением Югу. Из-за их проникновения и смешения они встречаются во всех последующих «атлантических» следах и воспоминаниях; это заставило некоторых ошибочно считать, что североатлантической цивилизации был свойственен культ матери. Согласно довольно достоверной идее существует связь между Моуру —одним из «творений», которые, согласно Авесте, [590][590]
  Вендидад, 1,4.


[Закрыть] появились после арктической обители, и «атлантическим» периодом —и, следовательно, Моуру нужно приравнять к «Стране Матери». [591][591]
  Н. Wirth, Der Aufgang der Menschheit, cit.» passim. Термин «My» часто встречается у майя, что можно считать остатком южного периода. Он соответствует древнейшему континенту, включавшему в себя Атлантиду и, возможно, тянувшемуся до Тихого океана. Кажется, что в майянских табличках Мадридского кодекса упоминается некая My, царица или божественная женщина, которая в числе прочего путешествовала на запад в Европу. В любом случае, Ma или My было именем главной Матери-Богини древнего Крита.


[Закрыть]Более того, если некоторые пытались увидеть в доисторической мадленской культуре (атлантического происхождения) изначальный центр, из которого цивилизация —в которой Богиня-Мать играла такую господствующую роль, что можно было бы сказать, что «на заре цивилизации женщина излучает такой яркий свет через религию, что фигура мужчины находится в тени» [592][592]
  См. F. Cornelius, Die Weltgeschichte und ihr Rythmus, München, 1925, pp. 11-14; A. Mosso, Le origini délia civiltà mediterranean Milano, 1909, pp. 90,100, 118.


[Закрыть] —распространилась по неолитическому Средиземноморью; и если говорят, что в иберо-кантабрийском периоде можно разглядеть признаки лунно-деметрической мистерии, господствовавшей в доэллинской цивилизации пеласгов[593][593]
  См. J. J. Bachofen, Das Mutterrecht, Basel, 1897, § 164.


[Закрыть] —во всем этом определенно должна быть какая-то истина. Как мы уже говорили, имя Туата-де-Дананн ирландского периода, божественной расы с Запада, означает «народ богини Дану». Легенды, воспоминания и надысторические транспозиции, согласно которым западный остров был местонахождением богини, царицы или правящей жрицы, в любом случае многочисленны и весьма значимы. Мы уже упоминали разнообразные свидетельства этого рода. Хранение золотых яблок (что может представлять собой традиционное наследие первой эпохи и символ свойственных ей духовных состояний) в западном саду Зевса, согласно мифу, стало ответственностью Гесперид —не просто женщин, а дочерей Атланта. Согласно некоторым гэльским сказаниям, атлантическим Авалоном правила царственная дева; а женщина, явившаяся Кондле, чтобы заманить его в «Страну Живых», намекала при помощи символов, что эта страна населена только женщинами и детьми. [594][594]
  См. P. W. Joyce, Old Celtic Romances, cit., pp. 108 и далее.


[Закрыть] При этом Гесиод писал, что Серебряный век характеризовался очень долгим периодом «детства» под материнской опекой; [595][595]
  Гесиод, Труды и дни, 130-132.


[Закрыть] это та же идея, переданная при помощи того же символизма. Даже обозначение «Серебряный век» напоминает о лунном свете и лунной, матриархальной эпохе. [596][596]
  См. J. J. Bachofen, Das Mutterrecht, cit., § 148.


[Закрыть] В кельтских мифах постоянно повторяется тема женщины, которая наделяет героя бессмертием на Западном острове. [597][597]
  См. E.Beauvois, L'Elysée transatlantique, cit., pp. 314-315, 291-293; 314; vol. VIII, pp. 681 и далее. В этом отголоске, представленном средневековой легендой о монахах, которые встретили в Атлантике золотой город и живых пророков, фигурирует указывающая путь статуя женщины посередине моря, созданная из «меди» (металл Венеры).


[Закрыть] Это соответствует эллинской легенде о Калипсо, дочери Атланта, царице загадочного острова Огигия, божественной женщине, бессмертной и дарующей бессмертие избранным ею; [598][598]
  Гомер, Одиссея, I, 50; VII, 245, 257; ΧΧII, 336. С этим можно связать то, что Страбон (География, IV, iv, 5) писал об острове рядом с Британией, на котором господствовал культ Деметры и Коры, как в пеласгическом Эгейском море. Овидий (Фасты, III, 659) считал Анну (Anna Реrenna) атлантической нимфой —а это не что иное, как персонификация пищи, дарующей бессмертие (на санскрите анна), которая часто связывается с западным Элизием.


[Закрыть] теме «девы, сидящей на троне морей» на пути на запад, пройденного Гильгамешем, которая является богиней мудрости и стражем жизни —деве, которую, впрочем, смешивают с богиней-матерью Иштар; [599][599]
  См. P. Jensen, Das Gilgamesh Epos, Strassburg, 1906, vol. I, p. 28.


[Закрыть] скандинавскому мифу об Идун и ее яблоках, которые омолаживают и наделяют вечной жизнью; [600][600]
  Видение Гюльви, 26,42; см. Речи Высокого, 105.


[Закрыть] дальневосточным сказаниям о «западном рае» в том аспекте, в котором она также называется «страной западной женщины»; [601][601]
  См. A. Réville, La religion chinoise, cit, pp. 403-436. Мать-царица Запада также связана с «горой» Куньлунь; она обладает эликсиром бессмертия и, согласно легенде, наделяет бессмертной жизнью царей —таких как Вангму. В этой дальневосточной концепции хорошо виден контраст между двумя компонентами: чистая западная страна —это местонахождение Матери и в то же время царство Амитабхи, из которого строго исключены женщины (см. стр. 524).


[Закрыть] и, в итоге, мексиканской традиции, связанной с божественной женщиной, матерью великого Уитцилопочли, которая осталась правительницей священной океанской страны Ацтлан. [602][602]
  Относительно божественных женщин или нимф, которые, согласно кельтам и мексиканцам, живут в раю за Атлантикой, см. Б. Beauvois, L'Elysée des Mexicains, cit., pp. 318-321.


[Закрыть] Это отголоски, которые прямо или косвенно отсылают к одной и той же идее; это воспоминания, символы и аллегории, которые нужно очистить от материального смысла и считать универсальными отсылками к «лунной» духовности, к принципу regere, и к приобщению к вечной жизни, которая перешла от солнечной и мужской эгиды к лунной и женской эгиде Божественной Женщины.

К тем же выводам можно было бы прийти, рассматривая эллинский миф об Афродите —богине, которая в своих азиатских вариантах характеризует южный компонент средиземноморских цивилизаций, так как, согласно Гесиоду, она родилась из воды из-за оскопления изначального небесного божества Урана, который, как считают некоторые, в качестве Кроноса представляет как Золотой век, так и северный центр. Согласно Старшей Эдде, появление женского элемента («трех могучих дочерей великанов») [603][603]
  См. Прорицание вельвы, 7-8. В тексте говорится, что до прихода женщин «вещи из золота не были подвержены порче». Такие вещи будут найдены после конца периода «сумерек богов» (Прорицание вельвы, 59). Также см. Видение Гюльви, 14: «назывался тот век золотым, пока он не был испорчен женами».


[Закрыть] отмечает как конец Золотого века, так и начало первых сражений между божественными расами асов и ванов, а позднее —между божественными расами и великанами; как мы увидим позже, эти сражения отражают дух последующих эпох.

Женщина, рассмотренная в своем стихийном хтоническом аспекте, а также демоны земли в общем, являлись главным объектом южных аборигенных культов. Отсюда происходят великие азиатско-южные хтонические богини, а также богини, представленные уже в чудовищных стеатопигических женских идолах раннего мегалитического периода. [604][604]
  См. A. Mosso, Escursioni nel Mediterraneo, Milano, 1910, pp. 211 и далее; Le origini délia civiltà mediterranean cit., pp. 90 и далее.


[Закрыть] Именно эта богиня мира Юга, преобразованная и сведенная к чистой и почти деметрической форме, представленная уже в населенных ориньякцами пещерах Брассемпуи, проникла в новую цивилизацию западноатлантического происхождения и стала в ней господствующей. [605][605]
  Пришествие деметрической цивилизации в смысле очищения южных и аборигенных теллуро-демонических культов может соответствовать одной из интерпретаций мифа об Афине —олимпийской богине со светоносными чертами и, в итоге, персонификации победы, которая истребила горгон, родившихся далеко на западе (Гесиод, Теогония, 270 и далее). На далеком западе, согласно некоторым источникам, родилась и сама Афина (см. W. Н. Röscher, Nektarund Ambrosia —Grundbedeutung der Aphrodite and Athene, Leipzig, 1883, pp. 93,94, 98; Die Gorgonen und Verwandtes, cit., pp. 37, 130). Кроме того, известен конфликт Афины и Посейдона за господство над Аттикой (см. Аполлодор, Мифологическая библиотека, II , 177) —конфликт, отражающий оппозицию двух цивилизаций: цивилизации Посейдона и более древней.


[Закрыть] Вдоль пути атлантических колонизаторов от Пиренеев до Египта и от неолита до микенского периода встречаются почти что исключительно женские идолы, а в культе —больше жрицы, чем жрецы, или же, достаточно часто, женоподобные жрецы. [606][606]
  См. A. Mosso, Escursioni nel Mediterraneo, cit., pp. 211 и далее.


[Закрыть] Тот же мотив присутствует во Фракии, Иллирии, Месопотамии и даже в некоторых северных и кельтских ветвях вплоть до германцев, и особенно в Индии, где он сохранился в некоторых южных формах тантрического культа и в доисторических следах так называемой цивилизации Мохенджо-Даро, не говоря уже о более поздних формах, о которых мы скажем позже.

Это лишь краткая отсылка к изначальным хтоническим корням темы, свойственной «Свету Юга», которую можно связать с южным компонентом, присутствующим в этих цивилизациях, традициях и институтах, которые возникли вследствие великого движения с запада на восток. Этот дифференцирующий компонент противоположен изначальному типу олимпийско-уранической духовности, связанной с расами более чистого северного (североатлантического) происхождения или с теми расами, которые смогли сохранить или заново зажечь огонь изначальной традиции даже в среде с совершенно иными влияниями.

В силу тайной связи, существующей между тем, что происходит на видимом плане (который явно сформирован внешними условиями) и тем, что следует судьбе и глубокому духовному смыслу, при рассуждении о таких влияниях можно сослаться на факторы окружающей среды и климата, чтобы объяснить по аналогии произошедшую дифференциацию. Опыт солнца, света и того же огня сам по себе естественно влиял на северные расы в качестве освобождающей духовности, особенно во время длительной ледниковой зимы; в священном символизме этих рас уранически-солнечные, олимпийские или связанные с небесным огнем персонажи выходили на первый план. Более того, суровый климат, бесплодная почва, необходимость охотиться и, наконец, необходимость путешествий через неизвестные моря и континенты естественно превращали тех, кто внутренне сохранял этот духовный опыт солнца, ясного неба и огня, в воинов, завоевателей и мореплавателей, и таким образом способствовали тому синтезу мужества и духовности, характерные следы которого сохранились в индоевропейцах.

В связи с этим становится более ясным другой аспект ранее упомянутого символизма священных камней. Камень или скала являются выражением твердости, духовной непоколебимости и священного мужества тех, кто «спасся из вод». Камень отмечает главное качество тех, кто в итоге возгосподствовал в более поздние времена и кто после Великого Потопа основал традиционные центры в местах, где знак «центра», «полюса» и «дома Бога» часто вновь проявлялся в символическом камне как вариация омфала. [607][607]
  R. Guenon, Le Roi du monde, cap. X. Термин baithél, béthil, соответствющий омфалу, на иврите означает «дом Бога», как Баит-ле или Бетел. См. также L. Е. De Paini, Pierre Volonté (Paris, 1932), который обсуждает этот мотив, хотя и не без причудливых фантазий.


[Закрыть] Отсюда происходят эллинская тема второй расы, рожденной «из камня» после потопа; [608][608]
  Арнобий, Против язычников, XI, 5.


[Закрыть] идея о том, что Митра родился из камня; что камни считались способными указывать на истинных королей (см. ч. I, гл. 4) или что они найдены в начале Via Sacra (римский lapis niger, черный камень); что священные камни были материалом, из которого сделаны судьбоносные мечи; и, в итоге, что метеориты, или «камни с небес», или «сияющие камни», часто превращались в топоры, оружие и символ доисторических завоевателей.

На юге, напротив, естественным было то, что объектом наиболее непосредственного опыта был не солнечный принцип, а его следствия, отраженные в цветущем плодородии, связанном с землей; следовательно, центр сместился к Матери-Земле, понимаемой как Magna Mater, а символизм —к хтоническим божествам или существам, к богам растительности и растительного и животного плодородия, в то время как огонь, когда-то воспринимаемый как божественная, небесная и благотворная реальность, приобрел противоположный аспект —«адский», двусмысленный, земной. Благоприятный климат и природное изобилие в итоге побудили большинство людей к самоотречению, миру, покою, к созерцанию и потерянности в природе, а не к активному поиску утверждения и самопреодоления. [609][609]
  В Чжун юн (X, 1-4) оппозиция мужественной героической силы (пусть даже в чисто материальном смысле) и склонностью к мягкости и состраданию связывается с оппозицией Севера и Юга.


[Закрыть] Так даже в области всего, до определенной степени вызванного внешними факторами, Свет Севера при помощи солнечных и уранических символов сопровождается мужским этосом и воинской духовностью, состоящей из твердой воли к установлению порядка и господства, а в южных традициях господство хтонической темы и пафоса смерти и возрождения соответствует определенной склонности к смешению, эскапизму, отречению и натуралистическому пантеизму с чувственными или мистическими и созерцательными обертонами[610][610]
  Мы уже подчеркивали, что символизм солнцестояний имеет «полярный» характер, а символизм равноденствий отсылает к оси Запад-Восток —то есть, согласно совокупности уже изложенных концепций, к атлантической цивилизации. Довольно интересно рассмотреть смысл определенных равноденственных праздников в их связи с мотивами южной цивилизации. В этом отношении довольно важны толкования императора Юлиана (К матери богов, 173, d, с, 175, а, Ь). На равноденствие солнце кажется ускользающим со своей орбиты и от закона своего движения, теряясь в неограниченном; оно находится в своей наиболее «антиполярной» и «антиолимпийской» точке. Эта попытка к бегству соответствует пафосу этих праздников с присущим им промискуитетом, устраиваемых у некоторых народов на весеннее равноденствие именно во имя Великой Матери и иногда связанных с мифом «кастрации» ее солнечного сына и любовника.


[Закрыть] .

В любой исторической эпохе, следующей после заката северных рас, можно заметить действие двух противоположных тенденций, которые могут быть прослежены, в той или иной форме, до фундаментальной полярности Север-Юг. В каждой более поздней цивилизации можно распознать динамический исход или встречи, или столкновения этих двух тенденций, которые порождали более или менее длительные формы до пришествия тех сил и процессов, которые появились позже, в Бронзовом и Железном веках. Не только внутри каждой цивилизации, но даже в борьбе между различными цивилизациями, в превосходстве одной и в крушении другой часто всплывает более глубокий смысл —можно заметить превосходство или упадок сил, обращавшихся к одному из этих духовных полюсов, с большей или меньшей связью с этническими линиями, которые или изначально знали Свет Севера, или, напротив, подпали под чары Матерей и экстаз отречения Юга.

ГЛАВА 27. ЦИВИЛИЗАЦИЯ МАТЕРИ

Чтобы предпринять исследование подобного рода, необходимо дать более точную типологическую характеристику форм цивилизаций, последовавших за изначальной. В первую очередь мы поговорим о понятии «цивилизации Матери» [611][611]
  Мы отсылаем читателя к работе J. J. Bachofen, Das Mutterrecht, Basel, 1897, чтобы он смог увидеть, до какой степени мы смогли использовать доказательства этого ученого и в какой степени мы включили их в более широкий и более современный круг идей.


[Закрыть] .

Типичной чертой этой цивилизации является метафизическая транспозиция женщины как принципа и субстанции порождения. Богиня выражает высшую реальность, а всякое существо, понимаемое как сын или дочь, является перед ней чем-то обусловленным, подчиненным, лишенным собственной жизни и, следовательно, преходящим и эфемерным. Таков тип великих азиатско-средиземноморских богинь жизни —Исиды, Ашеры, Кибелы, Танит и особенно Деметры —центральной фигуры пеласгско-минойского периода. Изображение солнечного принципа как ребенка, покоящегося на коленях Великой Матери, как если бы он был порожден ею; египетско-минойские изображения цариц или божественных женщин, держащих лотос и ключ жизни; Иштар, к которой обращен один из наиболее древних записанных гимнов со словами «Нет никакого истинного бога помимо тебя» и которую часто называли Ummu ilani, «Мать богов»; разнообразные аллюзии, зачастую с космологическими транспозициями, провозглашающие первенство «ночного» принципа над дневным, рождающимся из ее лона, и, следовательно, темных и лунных божеств над проявленными и дневными; как результат, типичное чувство «тайного» как судьбы, как фаталистического закона, которого никто не в силах избежать; первенство в некоторых архаичных видах символизма (часто связанного с лунным, а не солнечным измерением времени) знака или бога луны перед знаком или богом солнца (см., например, случай вавилонских богов Сина и Шамаша) и инверсия, в которой луна иногда изображалась мужским божеством, а солнце —женским; роль, приписываемая принципу вод и связанному с ней культу змеи и аналогичных сущностей; а также, на другом плане, подчинение Адониса Афродите, Вирбия Диане, некоторых форм Осириса (который превратился из своей изначальной солнечной формы в лунного бога вод) Исиде, [612][612]
  См. Плутарх, Об Исиде и Осирисе, XLI, ΧΧΧIIΙ. Диодор (Историческая библиотека, I, 27) ссылался на тот факт, что в Египте царица обладает большей властью почестями по сравнению с царем, потому что Исида пережила Осириса, воскресила бога и дала человечеству многочисленные блага, то есть она воплощает бессмертный принцип и знание. Заметим, что такая точка зрения отражает период упадка первоначальной египетской цивилизации.


[Закрыть] Вакха Деметре, азиатского Геракла Милитте —все это более или менее непосредственно связано с одним и тем же мотивом. Повсюду на юге —от Месопотамии до Атлантики —встречаются относящиеся к неолиту статуэтки Матери с ребенком.

В цивилизации Крита, где родину называли «материнской землей» (μητρίς), а не «отечеством» (πατρίς), что также демонстрирует особую связь с атлантически-южной цивилизацией[613][613]
  См. J. J. Bachofen, Das Muttetrecht, cit., § 1 (p. 28). Геродот (История, I,173) вспоминает, что ликийцы, первоначальные обитатели Крита, «называют себя по матери, а не по отцу».


[Закрыть] и субстратом еще более древних южных культов, богов считали смертными; как лето, каждый год они претерпевали смерть. [614][614]
  См. F. Cornelius, Weltgeschichte, cit., pp. 39-40.


[Закрыть] У Зевса (Тешуба) не было отца, а его матерью была влажная почва; следовательно, принципом являлась «женщина», а сам бог был «порожденным» и смертным существом, чья могила демонстрировалась от поколения к поколению. [615][615]
  Каллимах, К Зевсу, 1,9-15. См. J. J. Bachofen, Das Mutterrecht, cit., § 36.


[Закрыть] В противоположность этому неизменный женский субстрат всякой формы жизни считался бессмертным. После рассеяния теней Хаоса появилась черная богиня Гея —μέλαινα γαία —женский принцип. Гея без супруга порождает —после «великих гор», океана и Понта —собственного сына или мужа; и всё божественное потомство Геи, перечисляемое Гесиодом, следующим традиции, которую нельзя путать с традицией чисто олимпийского рода, изображается как мир, подчиненный движению, изменению и становлению.

Выражения этой инверсии ценностей на более низком плане можно распознать в обрядах на основе следов, сохранившихся до ранних исторических времен в некоторых азиатских средиземноморских культах. Возьмем, например, сесахские и фригийские праздники. Сесахские праздники в честь великой Богини достигали своего апогея в убийстве человека, представлявшего царя-мужчину. [616][616]
  Дион Хрисостом, Речи, IV, 66. Хотя современные интерпретации, видящие в таком обряде убийство «духа растительности», прочно укоренились в собрании ошибочных убеждений «этнологов», очевиден подлинно хтонический характер таких сесахских обрядов, которые, впрочем, встречаются и у многих других народов. Филон Библский (фр. 2, 24) вспоминал в этом отношении, что Кронос принес в жертву своего сына после его облачения в царские одежды. Здесь Кронос, естественно, не является царем Золотого века, а представляет собой в первую очередь время, которое в последующую эпоху приобрело власть над всяким живым видом и которого новое поколение олимпийских богов (Зевс) смогло избежать только благодаря камню. Это жертвоприношение напоминает об эфемерном характере всякой жизни, даже наделенной царственной формой. И если в сесахских праздниках на роль царя для убийства выбирался преступник, приговоренный к смерти, —а согласно правде Матери, все приговариваются к смерти фактом рождения —это может иметь глубокий смысл. См. С. Clemen, Religiongeschichte Europas, cit., vol. I, pp. 189-190.


[Закрыть] С другой стороны, отказ от мужского элемента при чествовании Богини также встречается в кастрациях, совершавшихся во время мистерий Кибелы: иногда жрецы, чувствовавшие себя одержимыми Богиней, лишали себя мужского качества также и физически, чтобы стать похожими на нее и как бы преобразоваться в женский тип, понимаемый как высшее проявление священного. [617][617]
  Относительно аналогичных концепций, распространенных среди хамитских народов, см. J. G. Frazer, Atys et Osiris, Paris, s. d., p. 226; F. Cornelius, Weltgeschuchte, cit., pp. 11-14.


[Закрыть] Более того, в храмах Артемиды и Астарты от Эфеса до Иераполя жрецы часто были евнухами. [618][618]
  F. Cornelius, Weltgeschuchte, p. 5.


[Закрыть] Лидийский Геркулес, одетый как женщина, три года служит могущественной Омфале —тому же типу божественной женщины, что и Семирамида; тот факт, что принимавшие участие в некоторых мистериях, посвященных Гераклу или Дионису, часто носили женские одежды; тот факт, что жрецы у некоторых древнегерманских племен охраняли священные леса опять же в женских одеждах; ритуальная инверсия полов, при которой статуи Нанны-Иштар в Сузе и Венеры на Кипре демонстрировали мужские черты, а женщины одевались как мужчины, а мужчины как женщины, отмечавшие свой культ; [619][619]
  См. Макробий, Сатурналии, III, 7, 2; J. G. Frazer, Atys et Osiris, Paris, cit., pp. 207, 227, 295. Аналогичная смена пола происходила в Аргосе на празднике гибристики, а также в брачном обряде, сохранившимся в некоторых древних традициях или в некоторых дикарских сообществах —выродившихся остатках исчезнувших цивилизаций.


[Закрыть] и, в итоге, пеласгско-минойское подношение Богине сломанного оружия[620][620]
  См. A. Mosso, Le origini délia civiltà mediterranea, cit., pp. 271-273.


[Закрыть] и узурпация священного гиперборейского воинского символа боевого топора персонажами амазонского типа и южными богинями —все эти примеры определенно представляют собой фрагментарные, материализованные и искаженные отголоски. Однако, несмотря на это, все они типичны для общей точки зрения, согласно которой мужской элемент и мужчины в общем стали рассматриваться как маловажный, внутренне противоречивый, малоценный, преходящий и низкий элемент, так как женское стало фундаментальным символом сакральности, силы и жизни.

Мать =Земля, gremius matris terrae. Из этого уравнения проистекает существенный момент, а именно: в тип цивилизаций южного корня можно включить все разновидности культов, мифов и обрядов, в которых господствует хтоническая тема, в которой появляется мужской элемент, и присутствуют не только богини, но и боги земли, роста, природного плодородия, вод или подземного огня. Матери правили подземным миром и всем тайным, понимаемым как ночь и тьма в противоположность coelum, что также может предполагать общую идею невидимого, но в ее высшем, светоносном и небесном аспекте. Далее, имеется фундаментальное и хорошо известное противопоставление Деуса —типа светоносных божеств индоевропейского пантеона, [621][621]
  См., например, L. Preller, Römische Mythologie, cit., pp. 45-46. «Боги», согласно Варрону (Ι, ν, 66), являются созданиями света и дня. Небеса являются источником всех вещей и выражает высшую власть. Корень имени Зевса, как и Юпитера (Deus Pater), тот же, что и у deva, Дьяуса и схожих слов, и он отсылает к идее сияния неба и света дня.


[Закрыть] и Аль, объекта демонического, экстатического и исступленного культа темных южных рас, в котором нет никакого контакта с подлинно сверхъестественным. Действительно, низший аспект культа Матери определяет инфернально-демонический элемент, стихийное царство подземных сил. Противостоит всему этому олимпийская, неизменная и вневременная реальность, купающаяся в свете мира умопостигаемых сущностей (κόσμος νοητός) и представляемая в форме богов войны, победы, славы, вершин или небесного огня.

В качестве особенно важного момента нужно отметить, что в южных цивилизациях, в которых господствовал женский теллурический культ, господствующим похоронным обрядом было погребение, а среди цивилизаций североарийского происхождения практиковалась кремация. Это отражает вышеупомянутую точку зрения: в первом случае судьба индивида состоит не в том, чтобы при помощи огня очиститься от земных останков и подняться в небесные области, а в том, чтобы вернуться в недра земли и раствориться в хтонической Magna Mater, которая и была источником его эфемерной жизни. Это объясняет подземное, а не небесное расположение царства мертвых, типичное для древнейших этнических слоев Юга. [622][622]
  См. F. Cornelius, Weltgeschuchte, cit., pp. 15-16.


[Закрыть] Согласно своему символическому смыслу погребение мертвых чаще всего встречается среди следов периода Матери.

Говоря в общем, можно установить связь между женской духовностью и пантеизмом, согласно которому Всё понимается как великое море, в котором ядро индивида растворяется и теряется, как крупинка соли. В пантеизме личность является иллюзорным и временным проявлением одной недифференцированной субстанции, которая в одно и то же время и дух, и природа —это единственная реальность; в этом мировоззрении нет места никакой подлинной трансцендентности. Необходимо добавить —и это будет важным при определении смысла последующих периодов, —что те формы, в которых божественное понимается как личность, представляют собой смешанный, но по сути тот же самый дух; [623][623]
  Здесь имеются в виду случаи, в которых это отношение не свойственно только низшим слоям цивилизации и экзотерическому аспекту традиции и не встречается даже в качестве переходной фазы в определенной аскетической практике, но где оно накладывало отпечаток на любую связь с божественным.


[Закрыть] в этих формах подчеркивается натуралистическая связь порождения и создания человека с соответствующим пафосом абсолютной зависимости, покорности, пассивности, отречения и отказа от своей воли. Довольно показательно здесь мнение Страбона (География, VII, 3, 4), согласно которому молитве (в смысле простой набожности) мужчину научила женщина.

Мы уже подчеркивали, что материализация мужества является неизбежным спутником всякой феминизации духовности. Этот мотив, который внесет дальнейшие изменения в различные цивилизации, соответствующие Бронзовому или Железному веку, поможет нам охарактеризовать другие аспекты цивилизации Матери.

Когда мы сравниваем женственность с мужеством, понимаемым в материальном смысле, —то есть как физическая сила, твердость, ограниченность и насильственное утверждение, женщина благодаря своей чувствительности, самопожертвованию и любви —не говоря уже о мистерии деторождения—может представать как представительница высшего принципа; при признании чего-то высшего по сравнению с материальной силой она была даже способна обладать властью и представать в определенной степени как образ универсальной Матери. Таким образом, вовсе не является противоречием то, что в некоторых случаях духовная и даже общественная гинекократия появлялась не в женоподобных, а в воинственных обществах. [624][624]
  См. J. J. Bachofen, Das Mutterrecht, cit., § 9.


[Закрыть] В самом деле, общим символ Серебряного века и атлантического периода обладал не демоническим теллурическим или грубо натуралистическим характером, как в случае с грубыми доисторическими женскими идолами, а характером, в котором женский принцип поднялся до более чистой формы, почти как в древнем символе Луны как очищенной или небесной Земли (ουρανΐη αίθερίη γή) только в качестве такового правящего всем земным; [625][625]
  J. J. Bachofen, Das Mutterrecht, cit., §§8, 148. Император Юлиан (К царю Солнцу, 150а) понимал Селену как принцип, который хотя и не достигает интеллигибельного (умопостигаемого) мира или мира бытия, но «упорядочивает материю при помощи формы и уничтожает в ней то, что в ней есть дикого, строптивого и беспорядочного».


[Закрыть] он поднялся до духовного или хотя бы морального авторитета, имеющего ценность выше чисто материальных и физических мужских инстинктов и качеств.

Там, где изображаемые женщинами сущности не только хранили естественные обычаи и законы, отмщали кощунство и карали за злодеяния (от северных норн до эриний, Фемиды и Дике), но также были посредниками в передаче дара бессмертия, нужно признать как раз эту высшую форму, определяемую в общем как деметрическую. Эта форма связана с целомудренными символами дев и матерей, зачавших без мужчины, или с богинями растительного плодородия и зерновых —такими, как Церера. [626][626]
  См. J. J. Bachofen, Das Mutterrecht, cit., § 68.


[Закрыть] Между деметрическим и афродитическим типами существует подлинная противоположность. Ее можно связать с обнаруженной в дальневосточных странах противоположностью между «Чистой землей», где живет «Западная женщина», и подземным миром Эмма-о. В эллинской традиции мы встречаем противоположность между символом Афины и символом горгон, с которыми они сражается. Тип Серебряного века и, скорее всего, период первой атлантической цивилизации характеризовала чистая и мирная деметрическая духовность, изображаемая как свет луны. Исторически, однако, это была уже не изначальная духовность, а уже продукт трансформации. [627][627]
  Точку зрения Бахофена, во многом традиционную, нужно отвергнуть или по крайней мере переосмыслить там, где он, считая первоначальным и более древним элемент, связанный с Землей и Матерью, обрисовывает что-то нечто вроде спонтанной эволюции от низшего к высшему там, где речь идет о формах «смешения» между низшим (Юг) и высшим (гиперборейский элемент).


[Закрыть] Реальные формы гинекократии развились в тех местах, где символ стал реальностью; ее следы могут быть найдены в наиболее древнем субстрате многих цивилизаций. [628][628]
  В качестве типичного примера можно рассмотреть легенду о Юрупари (см. Е. Stradelli, Leggenda dell'Jurupary II Bollettino délia Società Geografica,1890, pp. 659 и далее, 798 и далее), отражающую, вероятно, смысл более поздней перуанской цивилизации. Юрупари —это герой, появляющийся в обществе, управляемом «женщинами», чтобы открыть тайный солнечный закон, предусмотренный только для мужчин, и чтобы научить ему всю землю, восстав против древнего закона матерей. Юрупари, как Кетцалькоатль, в итоге возвращается на священную землю, расположенную к востоку от Америки.


[Закрыть] Как листья не рождаются один от другого, а растут на ветке, таким же образом и мужчина производит жизнь, но именно женщина порождает ее. Сын не увековечивает расу, а лишь ведет индивидуальное существование, ограниченное временем своей земной жизни. Реальная продолжительность существует только в женско-материнском начале. Отсюда, как следствие, центром и основой законов народа или семьи была женщина как мать, а наследование шло по женской линии. [629][629]
  См. J. J. Bachofen, Das Mutterrecht, cit., §§ 4,11, 15.


[Закрыть] И если мы перейдем от семьи к обществу в целом, мы придем к структурам коллективистского и коммунистического типа. По отношению к единству происхождения и к материнскому началу, для которого все являются детьми, aequitas становится aequalitas; устанавливаются отношения вселенского братства и равенства; утверждается сочувствие, превосходящие все границы и различия, и тенденция делиться всем, чем обладаешь, ибо все это есть дар Матери-Земли. И если во время праздников почитания хтонических богинь (даже в относительно недавние периоды) и возвращения людей к великой Матери Жизни (не без возрождения оргиастического элемента, свойственного низшим южным формам) все люди чувствовали себя свободными и равными, кастовые и классовые различия переставали действовать и даже могли переворачиваться; и были широко распространены общая вольность и наслаждение промискуитетом —во всем этом слышен отголосок именно этого мотива[630][630]
  J. J. Bachofen, Das Mutterrecht, cit., §§ 12, 66.


[Закрыть] .