Текст книги "Метафизика пола"

Автор книги: Юлиус Эвола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

54. О правилах тантрических сексуальных практик и их опасностях

Мы уже не раз указывали, что тантрическая сексуальная инициация решительно отличается от обычного оргиазма прежде всего жесткими правилами самого соития. Из них основное – строгий запрет эякуляции и, соответственно, семяизвержения именно в тот момент, когда женщина физически и психически готова к зачатию. Однако в текстах эти правила не должны быть выражены прямо, и в этом согласны все тантрические школы – Hathayigapradîpikâ, goraksha-samhita, школа песнопений Kâhna, Subhâçita-samgraha. Мистико-иносказательный язык используется и в трудах Vajrayanâ. Согласно текстам, во время сношения bindu (семя) уже готово излиться в женщину, и вот тогда-то усилием воли его следует удержать и поднять вверх. Йогин, задерживающий таким образом семя, побеждает смерть, ибо смерть есть bindu излитое, bindu же остановленное ведет к Жизни"[857]857
  Hathayigapradîpikâ. III, 85, 87–90.


[Закрыть]'. Все это полностью совпадает с требованиями укрепления vîrya, нематериальной силы вирильности как таковой. В то же время не следует понимать указания текстов только как физическо-физиологические, выполнение коих дает возможность сохранить лишь чисто материальную сперматическую силу. Как в тантрических, так и в даосских текстах есть указания на особые сильнодействующие средства удержания семени, часто грубые. Так, даосы рекомендуют делать это рукой, а цитированный выше индийский текст говорит о «зажимании» мужского органа женским, хотя, как известно, в обычных случаях это может производить скорее обратное действие. В целом же только Hathayigapradîpikâ рекомендует столь брутальный способ, чаще же всего, как, например, в Dhyâna-bindu-upanishad говорится прежде всего о задерживании дыхания, благодаря которому факиры и йогины способны впадать в каталепсию. И тогда эякуляции не происходит, «даже если мужчина находится в объятиях молодой и пылкой женщины». И все-таки полностью сохранить свою жизненную силу, если он не отшельник, если сам себя не изолирует от возможных эротических ситуаций, всегда разрушающих флюидическое становление, мужчина не может. Тем не менее, люди с развитым самосознанием к этому всегда стремятся. Подсознательно – даже в любви. Вспомним античный анекдот: Фрина отказывается принимать от Сенократа плату за любовные услуги – дескать, ее приглашали любить мужчину, а не статую. И даже в профанических эротических трактатах рекомендуется задержка дыхания как средство продления акта любви. В йогической же практике используется более радикальное средство – полная остановка дыхания, при которой «семя перестает истекать»[858]858
  См. G.Tucci. Tibetan painted Scrolls. Roma, 1949, I, p. 242.


[Закрыть]'. Причем речь не идет об остановке внутреннего эротического процесса с помощью его «обрыва». Дело совсем в другом – в отделении самого по себе предельно эротического чувства от физиологической обусловленности, которой порабощен обыкновенный человек, завершающий эротический акт эякуляцией.

Отсутствие эякуляции может в данном контексте быть как причиной, так и следствием особо утонченного и сильного желания, развитию которого, как об этом свидетельствуют тексты, в тантрических кругах посвящалась специальная подготовка. Даже в области профанического секса известны случаи, когда предельная степень желания не дает ему разрешиться физиологически обычным порядком. Можно сказать, что это вообще происходит всегда, когда сознание перемещается на тонкий план и собственно эротика отделяется от физико-физиологических отправлений. В профанической любви такое отделение, хотя и не полное, тоже усиливает и утончает переживание; применяемые в ней специальные препараты-замедлители и даже простой алкоголь являются средством частичного перемещения сознания, и, следовательно, отсрочки эякуляции и усиления наслаждения, чего простому человеку самому добиться очень трудно. Продление наслаждения, напоминающего сновидение, но без поллюции, составляло часть античного и восточного ars amatoria ("искусство любви") применительно к профанической любви; важным средством здесь были различные зелья и дурманы. Однако в отличие от этих, в общем-то обычных, средств, тантрическая любовная операция предполагает не утончение наслаждения, а ритуально-магическое «погружение в астральный свет», в транс, чего можно добиться только полностью исключив эякуляторный криз. У обычного мужчины подобные попытки имеют сугубо негативные последствия – они обычно заканчиваются неврозом – однако продление наслаждения в том или ином виде не только физиологически, но и психологически позитивно и для него тоже и в любом случае способствует пробуждению внутренних сил, что и является целью всякого использования женщины.

Другой аспект того же самого – обратный, когда остановка семяизвержения не является следствием, а причиной перемещения сознания, собственно, началом трансценденции как таковой. Насильственное перекрывание потока ощущений при соединении с женщиной в наивысшей точке эротического подъема, однако без утраты самообладания, как утверждают тексты, способно произвести травматический прорыв сознания на иной уровень, в то время как физический оргазм профанической любви мгновенно ослабляет человека и делает его внутренне пассивным. Способ все тот же – остановка дыхания в момент, непосредственно предшествующий семяизвержению; так достигается выход на иной план путем разрушения барьеров человеческого "Я", «убийцы ментала».

В одном из комментариев к тантрическим текстам М. Элиаде[859]859
  Op. cit., р.255.


[Закрыть]' писал, что семяизвержение ведет к остановке мысли. Ментал (manas) как активно-экстатическая субстанция оказывается «убит» (excessus ientis). В обратном же случае начинается процесс его насыщения через поглощение «чистого зерна лотоса», женского rajas («раджас»).

К этому мы еще вернемся. Но уже сейчас для нас очевидно, что целью всех этих практик является стимуляция "физической" любви как "силы убийства" – в данном случае "убийства темного владыки", то есть индивидуального "Я", по уже цитированным словам Джелаледдина Руми[860]860
  Говорится о «смерти через любовь» См. Das Gugta. Op.cit, р. 160.


[Закрыть]. Своими флюидами и «огнем» женщина созидает растворяющую и освобождающую субстанцию – происходит превращение яда в живую воду. Вот почему в текстах по тантрическому буддизму yoginî (то есть подруге йогина) вменяется способность «освобождения сущности от "Я"», то есть именно женщина помогает человеку в достижении нирваны[861]861
  H. von Glasenapp. Buddhistische Mysterien. Stuttgart, 1940, p.56.


[Закрыть]'. Для этого необходимо полное взаимное слияние – samasara, термин, неправильно, в чисто профаническом духе переведенный Шахидуллой как «обоюдное наслаждение»[862]862
  Согласно переводу отрывка Kanha (Dohâ-koça. v.19): "Тот, кто делает подвижным царя своего духа через единство наслаждения (samasara) и внутреннего "Я" (sahaja), становится магом; он не знает ни старости ни смерти" (см. Элиаде, р.268).


[Закрыть]. На самом же деле речь идет о глубинной и радикальной трансформации, осуществляемой путем остановки потока физического семени и одновременно соединения семени «не физического» – çukra – мужского и rajas – женского. Подобно тому, как в йогических практиках задержка дыхания используется для подъема kundalinî, так и здесь– для остановки семенного потока; причем одновременно можно и поднимать kundalinî и достигать наивысшего восхождения в соединении. Экстатическое состояние постепенно усиливается вплоть до мгновения, предшествующего его спазматическому разрешению – тогда его резко останавливают. Вместо конца имеет место начало – sukha (наслаждение) преображается в âгора – транссубстанциацию, освобождение. Происходит «фиксация» длительности – «без усиления и ослабления»– это как бы остановка времени как такового. Соединение мужчины и женщины переходит с физического на иной план; происходит sahaja-sukha, то есть «НЕрожденный» или «НЕобусловленный» экстаз. Чтобы все это понять, вспомним традиционные представления о стихиях или элементах – вечных, всюду присутствующих и всеобщих. Согласно этим представлениям, например, огонь самотождествен и существует вне пространства и времени, однако процесса «сжигания» не происходит до тех пор, пока для него не открылись определенные обстоятельства. Йогин же способен «пробуждать» этот огонь в самом себе вне зависимости от наличия или отсутствия внешних обстоятельств. Продленное и необусловленное наслаждение тождественно космическому соединению мужского и женского – мифологически бога и богини, Шивы и Шакти, Радхи и Кришны. Оно «не приходит и не уходит» – состояние, достигаемое любящими бесформенно и вне-психологично, то есть свободно от всего, обычно сопровождающего любовь. В тантрических кругах культивируют «распускание бутона наслаждения самого по себе» – трудно объяснимого словами вневременного, нераздвоенного, высшего и необусловленного союза[863]863
  По некоторым свидетельствам, некоторые стороны «жизни после жизни» напоминают эти состояния (см. G. Tucci. Il libro Tibetano del Morto. Milano, 1949, p.130, 201). В обычной жизни известны люди, темперамент которых таков, что они почти постоянно чувствуют это состояние «продленного оргазма» – обычно это считается ненормальным. По свидетельствам д-ра Кинси, в основном это встречается у женщин. Границы патологического можно определять по-разному; но среди тех, кто склонен к необычному поведению и ощущениям, чаще наблюдаются непроизвольные проявления чисто эзотерического опыта.


[Закрыть]. Акмеическое (пиковое) состояние, мгновенно исчезающее после того, как семя излито и «пленено» женщиной, здесь обретает длительность. Когда дыхание остановлено и семяизвержение предотвращено, оргазм теряет свою физиологическую обусловленность – происходит то, что буддийская тантра именует Великим Освобождением и «полным озарением». Волна этого озарения захватывает мысль и превращается в "мыслеозарение" (bodhichitta) – в области головы происходит тот же процесс, что и у йогинов.

Очевидно, что "питают" этот процесс тонкие энергии самой женщины, ее "сжигающее пламя". Трудно понять другое – что же имеют в виду тексты, говорящие о том, что после того, как семяизвержение остановлено, мужчина начинает поглощать "женское семя" – rajas. Ключом к пониманию может оказаться образ неподвижного Шивы и активной Шакти, супруги, чья активность и есть источник экстаза.

Но не вполне ясно из текстов и то, кем конкретно осуществляется чисто техническая процедура "остановки" – только лишь мужчиной или же вместе с его mudrâ (çakti). Кое-где упоминания об особой женской технике amaroli-mudrâ[864]864
  Hathayigapradîpikâ. III, 92-101.


[Закрыть]', развивающей ее силы так, что она оказывается способна действовать синхронно с мужчиной. В любом случае это касается не только физиологической стороны процесса. Напомним и то, что и у женщины во время сношения происходит нечто похожее на эякуляцию; и ее тантрическая задача – также задержать выделение вещества, подобного мужскому семени. Как известно, вагинальная секреция, начинающая выделяться в состоянии полового возбуждения, не строго связана с моментом «конца», в отличие от мужской эякуляции. Слово rajas в тантрических текстах имеет несколько значений. Одно из них – menstruum; естественно, не о ней может идти речь. В другом значении rajas – особое тонкое вещество, противоположно соответствующее vîrya у мужчины и имеющее такое же отношение к menstruum, какое vîrya имеет отношение к вещественной сперме. Эту силу древние называли «женским семенем» – по их мнению, она необходима для деторождения. Эта концепция бытовала и в Европе примерно до XVII столетия, и ее просто невозможно списать в область фантастики. Равно как и напрямую отождествить rajas с menstruum или вагинальной секрецией. «Женское семя», как и vîrya, имеет сверхфизическую природу. Что же касается влияния его на возможность зачатия, то здесь также следует иметь в виду психофизическое, а не чисто физическое влияние. Когда в тантризме говорится о соединении мужского и женского семени как принципов, то имеется в виду это самое сверхфизическое семя, от взаимопоглощения которого рождается озарение, «иллюминация», в то время как при обычном сношении соединение сперматозоида и яйца порождает только эмбрион. Речь идет о параллельном парафизическом соответствии физическим процессам. Vajrayânа устанавливает такое же соответствие между практикой удержания и соединения двух потоков – idâ и pungalâ, или lalanâ и rasanâ, как и в чистой аскетической йоге[865]865
  См. G. Tucci. Tibetan painted Scrolls. cit, v.I, p.242.


[Закрыть]'. Если же в соответствии с многозначностью смыслов понимать rajas так же, как menstruum, то rajas означает не что иное, как ослабление или полное прекращение менструаций у девушек и молодых женщин, предназначенных для практики фиксации своего «семени», то есть mudrâ. Menstruum, как мы помним, всегда связана со специфически-двусмысленной магической силой, mana, ее превращение превращает деметрические возможности женщины в чисто афродические, насыщенные сексуально-очаровывающим демонизмом. Но есть и другие значения санскритского слова rajas. Одно из них – «красный цвет» (что соответствует и menstmum), другое – особо глубокий философский смысл вещей в доктрине gûna, третье – цветочная пыльца, в особенности лотоса. Слово rajas также означает tejas – огонь или лучистую энергию. Мы приходим, таким образом, к пониманию самой сущности тонкой женской материи, соединение с которой, согласно древним текстам, есть огненная жертва, а сама женщина, прежде всего ее половые органы – собственно огонь[866]866
  Очень часто, когда говорят о соитии, женщина именуется surya, что означает «солнце, погруженное в женское начало, смешанное с ним». В этом случае подчеркивается позитивная сторона женского, его «блеск», «великолепие». К этому кругу представлений относится именование очаровывающих женщин, подобных Цирцее или Медее, Гелиадами, то есть «рожденными солнцем». См. Kerenyi. Le Figlie del Sole. Torino, 1949.
  В дополнение можно привести целый ряд поэтических образов: присутствие любовницы создает ощущение того, что человек "окружен пламенем, словно вибрирующей аурой", он чувствует себя подобно ребенку, "пересекающему пустыню и окруженному блуждающими огнями, пляшущими вокруг него и доводящими до крика" (Д'Аннунцио). О женском дыхании: "По ту сторону смысла душа соединяется с диким всепроникающим запахом, как пылающая роса (курсив мой – Ю. Э.), растворяющаяся в замерзшей почке (Шелли, перевод прозаич. с франц. подстрочника – прим. перев.). А. Леже: «О, женщина и женский жар! Те губы, что тебя вкусили, вовеки смерти не вкусят.»


[Закрыть], как субстанция процесса растворения-сжигания. Именно так можно герметически истолковать экстатико-магический секс. Вот текст одной из древнейших египетских надписей, имеющий, очевидно, не только профанический смысл: «Подобно огню пылает женская плоть».

Совершенно очевидно, что теория трансценденции путем соединения çukra и rajas не имеет в виду их материальное проявление – сперму и menstruum. Это всеобъемлющие принципы – мужской и женский, животной деградацией которых являются указанные вещества. Иначе синхронное поведение женщины в ходе samasara вообще необъяснимо. В Dohâkoça сказано, что не только çukra, но и rajas («женское семя») должно быть приведено в неподвижное состояние – только тогда начинается указанный процесс[867]867
  См. Eliade. Yoga. cit, р. 261.


[Закрыть]'. Парацельс писал: «Бог предусмотрел рождение следующим образом. Фантазия живет в двоих существах, и каждое помогает другому – мужчина женщине и наоборот. Ибо мужчина имеет в себе лишь половину воображения, а совместно с женщиной – целое»[868]868
  Scritti scelti. cit., p.139.


[Закрыть]'. Мысль Парацельса, явно относящаяся не к физическому, а к иному рождению, соответствует уже сказанному: взаимовосполнение двух живых воображений, магнетизированных желанием, рождают внутреннюю тайную встречу тонких тел в тантрическом режиме половых объятий.

Относительно участия женщины в самой "фиксации" следует напомнить, что при viparîta-maithuna роль mudra активна. При обычном же сношении женщины чаще всего не умеют действовать синхронно, и именно по их вине осуществить указанный процесс не удается.

Представляют интерес также и достаточно курьезные выражения, используемые школой Sahaja применительно к половым объятиям: «В любви есть дрожь радости – над этой дрожью прилив (переход к продолженному сношению – Ю. Э.), превыше же этого прилива – еще прилив (наступление иного состояния сознания – Ю. Э.)». «Есть подземные воды; над ними рождается волна – а над ней витает любовь (преодоление эротического кризиса – Ю. Э.)»[869]869
  Das Gupta. Op.cit., p.167.


[Закрыть]'. И еще: «Тонуть в пучине океана и не замочиться». «Связать слона паутиной»[870]870
  Ibid.y р.163.


[Закрыть]'. Нетрудно видеть, что все это – иносказания того же самого. Мы уже упоминали выражение «оседлать тигра». Оно означает – овладеть ситуацией без опасных для себя последствий и удержаться в таком владении: тигр обычно пожирает выпавшего из седла. И нам придется говорить о последствиях неудачной «операции».

Но сначала несколько слов о ее подготовке. Основное правило заключается в том, что женщину надо сперва "обожать", и лишь потом ею "овладевать". "Обожание" также строго регламентировано. Влюбленные должны спать вместе, не касаясь друг друга. При этом предполагаются две стадии и соответственно два положения пары. Первая стадия – женщина слева, вторая – справа от мужчины. "Обожать" дословно означает "делать предметом культа, видеть в женщине реальное присутствие богини, Тârâ[871]871
  Тара (санскр., tārā, тиб., Drolma «Спасительница») – одна из главных бодхисаттв (идам, просветленных существ) буддизма. Она родилась из слезы бодхисаттвы Авалокитешвары, в тот момент когда тот оплакивал страдания мира. Из упавшей слезы вырос лотос, и из него родилась Тара, ставшая его женой. (см. Вики) (прим. верст. fb2)


[Закрыть], дарующей спасение, или иных воплощенных культовых образов женского начала; эта стадия соответствует поклонению даме у европейских «Адептов Любви». Интересная деталь: на этапе «обожания» мужчине вменяется образ Кришны, женщине – Радхи. Это объясняется тем, что, пока мужчина находится на профаническом уровне, он заключает в себе «внутреннюю женщину», сам отчасти является ею и не обладает подлинной вирильностью; он пока еще не может претендовать на причастность к категории purusha (воплощение истинно, абсолютно и неподвижно мужского) – если, конечно, он хочет взойти по ступеням в область вечного[872]872
  Das Gupta. Op.cit., p. 145–146.


[Закрыть]'. Возможно, именно поэтому мистически роль супруги или невесты небесного жениха вменена душе, которая имеет женскую природу, в том числе и у мужчины. В вишнуитском тантризме все несколько иначе – но это скорее исключение, чем правило – оно касается перемены полюсов. Женщину «обожают» как уже конкретное воплощение богини, как носительницу сверхчувственного, как всеозаряющую силу – поэтому она уже на этой стадии процесса находится справа.

Бенгальская рукопись, составленная Mohindra Mohan Bose[873]873
  Аn introduction to the study of the postchaitanya Sahajiyâ cult. p. 77, 78, apud. Eliade.


[Закрыть]', содержит интересные детали о правилах подготовки к сексуальному ритуалу. Они включают очень длинный период воздержания и одновременно «питания желания», со строгой дисциплиной. Первая часть подготовки – мужчина «прислуживает» женщине, что во многом аналогично европейскому «служению даме»; при этом он спит с ней в одной комнате, у ее ног. По истечении четырех месяцев ему разрешается спать с ней рядом – причем она находится справа. Начинается период «обожания». Еще через четыре месяца они меняются местами – теперь слева она. Их взаимное желание возрастает, но телесной близости нет – она запрещается. Все происходит в рамках платонической любви. Доводится до совершенства техника утончения желания и одновременно самообладание обоих. В конце концов мужчина оказывается «в объятиях женщины» – происходит взаиморастворение флюидов, но без семяизвержения – с «опрокинутым в бесконечность» эротическим акме (пике).

Можно говорить о первых периодах всего цикла как об аскетизме sui generis (исключительном, беспрецедентном), а в конце процесса как о сверхаскетизме, отличном, впрочем, от чисто мистического экстаза. Так происходит в тантрическом буддизме, а также в школе Vajrayâna. Эти школы созерцают иной, отличный от ортодоксального, образ Будды – для них Будда прежде всего тот, кто победил Маrâ[874]874
  Мара (санскр., māra, «смерть, разрушение», кит. упр., палл.: Моло) – в буддизме – демон-искуситель, возглавляющий царство богов (параниммитавасаватти) и соблазнявший Будду Гаутаму видениями красивых женщин (возможно, своих дочерей). В буддийской космологии Мара персонифицируется как воплощение безыскусности, гибели духовной жизни. Мара – искуситель, отвлекающий людей от духовных практик путём придания привлекательности земной жизни или выдавая отрицательное за положительное. В буддийской иконографии существует мудра-бхумиспарша, в которой изображается Будда, побеждающий Мару.
  (см. Вики) (прим. верст. fb2)


[Закрыть], божество земли и смерти, тот, кто достиг абсолютного озарения через овладение сверхъестественными силами благодаря сексуально-магическим ритуалам с участием женщин («они суть божества, они суть жизнь» – гласит текст)[875]875
  См. De La Vallei Poussin. Buddhisme. cit, р. 144.


[Закрыть]'. С другой стороны, секс – лишь одно из средств достижения нирваны, далеко не единственное. Особо следует подчеркнуть, что, согласно Vajrayâna высшее состояние mahâsukha, в котором Будда соединен со своей Шакти, иерархически стоит по ту сторону собственно нирваны и является внемировым экстазом. В этом суть доктрины «четвертого тела» Будды – mahâsukha-kâya – единого с Шакти: оно есть корень всего проявленного, а лица мистической пары – «цари» как имманентного (samsâra), как и трансцендентного (nirvâna). Последние категории обычно понимаемы как противоположные. Можно предположить, что речь идет даже о преодолении экстаза как такового, как excessus mentis(лат. – транс) в его пассивно-"мистическом" аспекте. Нечто подобное мы встречаем и в других течениях индийской метафизики. Например, в одном из текстов сказано: "Менталу не дозволяется вкушения счастья экстаза (samadhi[876]876
  Самадхи (санскр., samādhi, «целостность, объединение; осуществление, завершение; собранность; совершенство») – в индуистской и буддийской медитативных практиках – состояние, при котором исчезает сама идея собственной индивидуальности (но не сознание) и возникает единство воспринимающего и воспринимаемого. Самадхи есть то состояние просветления, достигаемое медитацией, которое выражается в спокойствии сознания, снятии противоречий между внутренним и внешним мирами (субъектом и объектом), слиянии индивидуального сознания как микрокосма, с космическим абсолютом, как макрокосмом. Самадхи – последняя ступень восьмеричного пути (Благородный Восьмеричный Путь), подводящая человека вплотную к нирване.
  (см. Вики) (прим. верст. fb2)


[Закрыть]), но, посредством практики исключений следует освободить его от приверженности к такому счастью"[877]877
  Mândûka-upanishad. II, 45 (comm.).


[Закрыть]'. Так постепенно приоткрывается смысл того, о чем символически говорят упоминаемые нами школы. Если каждый мужчина несет в себе зерно Будды и таковым потенциально является, то же самое в отношении çakti можно сказать о женщине, а vidya или же «знание» в целом совпадает с понятием prâjna – "озарение", то женщина и есть то, что способно «пробуждать Будду в каждом мужчине». Как и дама сердца у «Адептов Любви» есть воплощение Жены Познания, спасительного Гнозиса и «Святой Премудрости», открывающей «возможное разумение» у любящего (см. § 47), тантрическо-буддийская женщина – живой символ prâjna (озарения) как глубинной основы жизни. Данные школы часто выражают любое мистическое становление как союз padma (лотос) и vajra[878]878
  Ваджра или ваджр (санскр., по-тибетски: дорчже) – ритуальное и мифологическое оружие в индуизме, тибетском буддизме и джайнизме. Имея важное религиозное и культурное значение, символ ваджры распространился вместе с индуизмом, а затем с буддизмом во многие части Азии. Это мощное оружие, соединяющее в себе свойства меча, булавы и копья. Бывает бронзовой (аяса) или золотой. Слово имеет несколько значений на санскрите: «молния» и «алмаз», используется в буддийских священных текстах и в названиях сутр. Ваджра символизирует силу и твёрдость духа, а также вечность и нерушимость (например, обета). Символизируя, помимо прочего, мужское начало, ваджра часто используется в ритуалах в паре со специальным колокольчиком гхантой, который в таких случаях обозначает женское начало. Имеет символическую аналогию с алмазом – может резать что угодно, но не сам себя – и с молнией – непреодолимая сила. Благодаря загибанию и соединению концов превращается в короткий металлический жезл.
Буддийская ВаджраРазличные Ваджры  (см. Вики) (прим. верст. fb2)


[Закрыть] (скипетр) – это многозначные понятия, используемые как в доктринально-мистическом, так и в чисто сексуальном смысле. Они приблизительно могут означать соответственно первое – «Божественную матку Будды», второе – «скипетр» или «алмаз». В этом случае vajra – символ чистого, верховного и нерушимого принципа. С другой стороны, используются термины prajnâ и upâja, то есть первый – "озарение", а второй – "орудие", "средство", "способ". Их соединение в результате порождает «реализацию». Понятно, что все это в абстрактно-метафизической форме чистых смыслов выражает соединение женского и мужского начал, в том числе и в половом акте. Понятна магическая, онтологическая и аналогическая связь этих понятий с upâja и prajnâ[879]879
  Das Gupta. Op.cit, p. XXXVIII.


[Закрыть]'. Исходя из ведущей роли мужского начала и «озаряющей» – женского в иерогамической символике, не будет ошибкой также вменение vajra фаллического смысла[880]880
  Вспомним аналогичное соотношение в даосизме и отметим, что upâja располагается в верхней части тела, в области солнечного сплетения, а prajnâ – в голове. Отсюда понятна внутренняя практика, когда «богиня» спускается с «внутреннего полюса» к «ее господину», находящемуся в области головного мозга (см. Das Gupta., Ор. cit. р. XXXVIII). В тибетских изображениях, именуемых yab-yum, yun, «мать» и обнимающий ее мужчина также соответствуют prajnâ и upâja, созидающих мыслеобразы через соединение (См. Tucci. Ор. cit, v.I, р.244).


[Закрыть]. В целом же мы указывали на "магическую направленность всех подобных течений – когда говорили о смерти Беатриче и Рахили и о герметическом символизме инцеста.

Необходимо отметить, что, в конечном счете, результаты тантрических сексуальных практик и його-аскетического подъема kundalinî одни и те же. Совершенно очевидно, что в профанической любви, и даже в случаях юношеской гебефрении результат отчасти тот же самый – там происходит частичный подъем поясничной силы. Парафизическая физиология учит о центре yonishthâna по соседству с «местом покоя» kundalinî, в котором, словно символ союза Шивы и Шакти, отражается высшее соединение начал, имеющее место в области головного мозга. Порой делается вывод о возможности взаимопроникновения той и другой техники. Часто указывают, что любимая и желанная женщина есть внешне-видимое воплощение kundalinî-candâlî. В основном мастера тантры сходятся на том, что благодаря сексуальным практикам можно путем постепенных переходов достигнуть sahaja, высшего состояния «НЕдвойственности» по ту сторону "Я" и "НЕ-Я", однако удержать его очень трудно, и вот тут-то и требуется владение техникой, связанной с kundalinî и, соответственно, подробно разработанной в кундалини-йоге. Но отметим, что в чисто йогических кругах господствует предубеждение против сексуальных практик как таковых. Это косвенно подтверждают и тантрическо-буддийские тексты, рассказывающие об учителях, которые, пройдя через сексуальные практики и достигнув «озарения», после этого избегают женщин и ведут строгий образ жизни, равно как и проповедуют строгое воздержание.

Мы уже говорили, что практика чистой Кундалини-йоги может быть сопряжена с большими опасностями – безумием, болезнями и даже смертью. Это в еще большей степени относится к сексуальным практикам, особенно принимая во внимание природную направленность полового влечения на семяизвержение и деторождение. Контролировать и управлять описанным процессом крайне трудно. Подъем bindu (то есть как непосредственно семени, так и соответствующей ему тонкой сущности) может привести не к «освобождению», а напротив, к параличу сознания. Человеком овладевает безотчетный страх[881]881
  См. Tucci… Ор cit., v.1, р.242.


[Закрыть]'. Это так называемое «сексуальное отравление» организма – чтобы заболеть им, достаточно не суметь растворить в себе хотя бы часть полученных женских флюидов. «Интоксикация» наступает и тогда, когда трансмутация и перемена полюсов не произошла и простое желание продолжает господствовать. Человек становится «одержим демоном», он перестает контролировать себя и безропотно выполняет приказы властвующей над ним невидимой силы. Это и есть опасность так называемой «красной магии». Если высшие формы тантризма лишь используют секс как средство для совершенно иных целей, то «красная магия», напротив, привлекает потусторонние силы, используемые аналогично наркотикам, для обострения сексуальных ощущений и прежде всего для продления самого сношения и оргазма без соответствующих изменений психофизического состава организма в целом. Опасность всех практик тантрического типа – в занятиях подобными вещами.

Существует древнегреческий миф, как раз посвященный этому разрушительному разрыву – миф о тунике Несса. Деянира, стремясь привязать Геракла к себе любовью и желанием, послала ему великолепную тунику, пропитанную приворотным зельем; но оно же было и зельем смерти. Геракл, в жилах которого заиграло неугасимое пламя, почувствовал, что его отравили. Самоубийство Деяниры было бесполезно. Только жертвенное преображение огня, то есть сама смерть, могло спасти Геракла. И он был восхищен на Олимп, где и получил в супруги Гебу, вечно молодую. В этом мифе отчетливо видны его сущностные смыслы. Женское начало, растворенное Гераклом, пропитало его неутолимой и смертельной жаждой. И только подобное молнии олимпийское восхождение может быть оправданием и целью соития с женщиной.

Подобная ситуация описана в одном из романов Г. Майринка, связанного с тантрическими кругами и идеями. Герой пробуждал в себе силу богини, воплотившуюся в конкретную женщину (Асайю), и оказывается на грани утраты своей сверхприродной вирильности, символизируемой копьем, которое соответствует скипетру – vajra – восточных доктрин. Женщина, уже познанная физически, превращается в тонкий, источающий галлюцинации образ, вбирающий единство «ее глаз, ее тела, всего ее безжалостного бытия». Герой восклицает: «Отныне суккуб безраздельно властвовал над всеми моими органами восприятия. Отчаянная борьба моей души и разума с чувствами, отравленными мерзостным фантомом, ввергла меня в страшное горнило искушения, без всякого снисхождения заставив испытать на себе то, что отшельники и святые называют огненным крещением: когда человек, дабы снискать жизнь вечную, по собственной воле входил в разверстые врата преисподней, и там, в негасимом огне адских мук, либо лопался раскаленный добела сосуд скудельный, либо сам Господь вдребезги разбивал горнило. Мое Он разбил в самое последнее мгновение, когда я был на волосок от гибели Мои муки возрастали тысячекратно, ибо Асайя, соскользнув в иную плоскость моих чувств, не только не становилась дальше, но и наоборот – приближалась, и я ощущал ее обжигающую близость постоянно, в любое время дня и ночи». Сквозь множество мелькающих образов герою является «Нагая, Хищная, Вампиричная», и среди этих образов лихорадки, желания и наготы, женщина начинает "окутывать меня в свою ауру, в свое астральное тело Всей сокровенной эссенцией своего существа она проникала под мой кожный покров, вползала в позвоночный столб, сворачивала свои кольца в головном мозгу; она прорастала в меня, вырастала из меня, перерастала". И герой Майринка ступает "на порог чудовищной бездны – философы называют ее «восьмым миром», и в нем человеческое "Я« подвергается абсолютной диссолюции (растворении, разложении)»[882]882
  G. Meyrink. L'Angelo della Finiestra d'Occidente. Milano, 1949, p. 467, 470. Цит. по «Ангел Западного окна». Пер. с нем. В. Крюкова, в изд. Густав Майринк. Избранное в 2-х тг. Киев, 1994, т.1, с. 420–423.


[Закрыть].

В заключение отметим, что ряд индийских текстов посвящен сексуальной технике преодоления mahâ-sukha, то есть достижению подлинного самообладания, необходимого для подготовки тела к собственно йогической практике. Mahâ-sukha – экстаз, «близкий к обмороку»[883]883
  Das Gupta. Op.cit., р. 108.


[Закрыть]'. Эта деталь очень важна – она констатирует наличие очень серьезных негативных последствий, которые в профанической эротике могут наступать вместо непрофанической трансфигурации.

Мы так подробно остановились на тантрических сексуальных ритуалах только потому, что в них наиболее ясно видны и до конца доведены основные мотивы и возможности метафизики пола, присутствующие как в профанической эротике с ее пассивным следованием стихиям, так и в области традиционных сакрализаций. В этих ритуалах мы встречаемся с пробуждением сил человека того или другого пола, связанных с наиболее глубинными свойствами человеческой природы. Мы встречаем в них и "платоническую" любовь, и действие тонких сил, и опьянение эросом, и, наконец, развитие желания вплоть до его «акме» (пика), достигаемого в половых объятиях. Соотношение «любовь-смерть» (amor-mors, а-mors, amour-mort, etc.), столь часто встречаемое нами в выражениях «любовь убивает», «умереть от любви», «смерть в оргазме» с романтического и чисто эмоционального уровня переходит на объективный, технико инициатический уровень продленных состояний, а обычный любовный травматизм заменяется вполне сознательным. Это ведет к прорыву уровней, «ментальной смерти», а затем и «озарению» по ту сторону мира «двойственностей». Становится понятным, почему с точки зрения доктрины андрогина – основы всей метафизики пола – сексуальность как таковая и животное размножение представляет собой своего рода падение. Именно преодолению животной сексуальности и посвящена техника «переполюсовки» и задержания семени. Kundalinî, поднимаясь вверх, перестает питать собою прокреативную функцию организма и становится путеводительницей к sahaja, к бессмертию, к безусловному. Все это вместе – как бы единая цепь, двигаясь по которой можно осознать глубинный смысл эроса и половой любви.

Существуют и другие тайные традиции той же направленности; наши знания о них фрагментарны, однако и они позволяют с определенной ясностью увидеть их конечные цели.