Текст книги "Метафизика пола"
Автор книги: Юлиус Эвола
Жанры:
Философия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)
46. Процессы пробуждения в средневековой рыцарской любви
Всем известно о средневековых трубадурах и «куртуазной любви», о чем много писали историки и литературоведы. Вспомним и о знаменитом «Дворе любви». Он существовал в 1150–1200 годах и объединял таких знатных и знаменитых женщин, как королева Элеонора (Алиенора), графиня Фландрская, графиня Шампанская, Ирминхильда, графиня Нарбоннская, Стефанетта де Бо, Одалесия, графиня Авиньонская и т. д.[689]689
Знаменитая Алиенора (Элеонора) Аквитанская (1124–1204), женщина удивительной красоты, характера и нравов, выделяющих её не только в ряду женщин-правителей своего времени, но и всей истории, королева и жена двух королей, активно учавствовавшая в политических делах, так же и мать двух королей (см. Вики), после множества жизненных перипетий, где был и крестовый поход, перебравшись на родину в Пуатье, создала т. н. «Двор Любви», свое собственное королевство, овеянное легендами и песнями трубадуров, где находили пристанище музыканты и поэты.
Трубадуры воспевали и гостеприимный куртуазный английский двор и красоту прекрасной Элеоноры. Возможно, любовь эта была не только куртуазной: несколько трубадуров открыто похвалялись близким знакомством с хозяйкой «Двора». Однако, больше было тех, кто от чистого сердца или ради выгоды воспевал ее красоту, сделав Алиенору настоящим «секс-символом» Средневековья. Несколько десятков дам и столько же рыцарей, известных своей галантностью, предавались изысканным наслаждениям в обществе таких блестящих деятелей как Бертран де Вентадорн, Бенуа де Сен-Мар, Кретьен де Труа и многие другие. Художники, поэты, певцы находили благодарный прием в роскошных садах и сияющих залах «Двора Любви».
При дворе действовал Кодекс любви, включающий 31 правило. Среди них были такие: "Кто не умеет хранить тайну, тот не умеет любить", или "Любовь не живет там, где обитает жадность"… Правило о браке гласило: "…Любовь не может распространяться на супружескую чету. Любовники любят взаимно и бескорыстно, без давления необходимости и обстоятельств, а супруги связаны долгом исполнять супружеские обязанности, не отказывая друг другу…". Молва сделала из Алиеноры настоящую Мессалину, наделив ее множеством любовников. В их число попал и маршал Англии лорд Пемброк, герой известной баллады «Королева Элинор», переведенной на русский язык Самуилом Маршаком. (прим. верст. fb2)
[Закрыть] Там царил обычный для того времени культ женщины и любви, однако возможно, что проповедовались и какие-то эзотерические доктрины, предназначенные для сугубо внутреннего пользования.
Но будем помнить – фантазии рыцарей и поэзия трубадуров не имели ничего общего с пережитым ими опытом. Одно дело – образ воспеваемой женщины, другое – нравы эпохи. Идеальная дама затмевала реальную жизнь. Нравы в семьях были грубыми, часто брутальными. Женщины вели себя крайне вольно, никак не отвечая требованиям скромности, стыдливости и достоинства; очень часто они сами брали на себя инициативу в любовных делах, в то время как мужчины оставались равнодушными. Не говоря уже о совместных «купаниях», известно множество случаев, когда знатные молодые женщины без зазрения совести зазывали в свои замки кавалеров и предавались с ними ночным утехам. Жильбер де Ножан еще в XII веке описывал крайнюю степень женского бесстыдства. Что же до поведения мужчин, то С. Мейнерс отмечал, что "история Средних Веков не помнит такого насилия над знатными дамами и юными девушками, какое творилось в XIV и XV столетиях, в пору наивысшего расцвета рыцарства. Пользуясь «правом войны», рыцари творили неслыханные насилия в городах и крепостях, занятых ими, причем чаще всего жертв своей разнузданности они потом убивали. Притом, все это совершая, они верили, что действуют справедливо – по праву репрессалий[690]690
C. Meiners. Geschichte des weiblichen Geslichtes. Hanovre, 1899, p.58; см. тж. P. La Croix. Moeurs, usage et coutumes au Moyen Age à l'époque de la Renaissance. Paris,1873.
[Закрыть]'.
Приходится признать огромную дистанцию между реальными половыми нравами средневековья и ролью женщины в некоторых рыцарских обычаях. Более того, мы не знаем, всегда ли существовали в реальности так называемые "женщины духа" или "дамы сердца" – скорее всего, да, – однако образы их, способствовавшие пробуждению внутренних сил рыцаря, в любом случае существовали совершенно отдельно от воплощавших их реальных женщин. По существу, "дама сердца" существовала только в воображении, на тонком плане, движущем поведением рыцаря и питавшем его экзальтацию. С женщиной, которой рыцарь посвящал свою жизнь и подвиги, он чаще всего даже не общался, тем более она была недоступна для брака, часто из-за ее знатности, экзальтированно толкуемой как "жестокость". Бывали случаи, когда свою "далекую принцессу" рыцарь даже ни разу не видел. Не испытывая по отношению к ней никаких желаний, он был готов умереть за одно ее имя. При этом в обычной жизни поведение его, как воина и феодала, было далеко от какой-то сентиментальности и возвышенности. Дама сердца именовалась donnoi или domnei (Донна). Так на провансальском наречии называлась женщина, эротическое отношение к которой исключало физическое обладание. В одной из рукописей об этом сказано прямо: "Желающий полностью овладеть дамой, теряет право называть ее donnoi". Часты были случаи, когда рыцарь имел любовницу, но объектом эроса была другая – и в момент соития он думал о даме сердца[691]691
C. Faurel. Histoire de la poésie provençále. Paris, 1896.
[Закрыть]'. Но многие вообще избегали половых сношений – дабы не терять высокой эротической напряженности и подъема рыцарской любви. Возможно, прав Р. М. Рильке, утверждавший, будто бы существовал даже тайный страх перед успехом ухаживания. Все это заставляет думать, что целью рыцарской любви было пробуждение в себе «внутренней женщины», соединение с нею и выход на невидимый, сверхчувственный план. Овладение «внутренней женщиной» становилось частью героических подвигов и похождений, духовного самоопределения – потому-то рыцарские подвиги и совершались во славу «Дамы», становились важнейшей атрибутикой крестовых походов. Своеобразная теология замков и «Дворов любви» провозглашала верность рыцаря как Богу, так и «даме», и не ставила под сомнение спасение души рыцаря, погибшего с ее именем на устах, – в этом проявлялась идея бессмертия, даруемого эросом. Что же касается оккультного рыцарства, то мы располагаем интересными сведениями о тамплиерах; имелось предположение, что в образах женщины их посещали демоны. «Рыцари храма» хранили целомудрие, но в то же время каждый из них имел свою «жену»[692]692
G. Carimet. Histoire de la magie en France. Paris, 1818, p.292.
[Закрыть]'. Здесь всплывает тема связи с женским началом на «нефизическом» плане, которую мы встречаем в разных магических школах и, в частности, у Парацельса. Идол, якобы присутствовавший на тайных ритуалах тамплиеров, – Бафомет[693]693
Бафомет (лат. Baphometh, baffometi, окс. Bafometz) – имя сатанинского божества. Впервые встречается в 1195 году в поэме трубадура Гаваудана как латинизированная форма имени «Мухаммед». В процессе против Ордена тамплиеров в 1307 году используется в качестве имени одного из сатанинских демонов, которому, согласно расследованию инквизиции, поклонялись на тайных ритуалах рыцари. Исторически подтвердить или опровергнуть обвинение не представляется на данный момент возможным. В Бафомете священники увидели самого дьявола и обвинили тамплиеров в ереси, после чего глава ордена Жак де Моле и все его руководство были сожжены на костре, а остальные сбежали.
Существует высокая вероятность, что поклонение тамплиеров Бафомету было надуманным и эту информацию специально распространяли сами инквизиторы, чтобы найти повод обвинить тамплиеров в ереси и тем самым решить те проблемы, которые создавал их орден для власти короля Франции Филиппа IV и самой Римской Церкви. (см. Вики) (прим. верст. fb2)
[Закрыть] – по некоторым сведениям имел черты андрогина и даже девственницы.
Бафомет
Переходя к так называемым «Адептам любви» (см. прим. 127), имевшим прямые исторические связи с тамплиерами, отметим, что это была чисто инициатическая организация. Систематизированные и хорошо документированные исследования Л. Валли и А. Рикольфи подтверждают, что речь идет о замкнутом, основанном на традиции, круге посвященных. Поэзия "dolce stile nuovo"[694]694
итал. – «сладостный новый стиль»
[Закрыть] располагала тайным языком, шифром, который служил «ключом к уразумению». Воспеваемая этими поэтами любовь не была идеализированной или сублимированной профанической страстью, как и женщины – ее героини – реально жившими женщинами. Скорее всего, их вообще не существовало на физическом плане. Это касается и Беатриче, о которой говорится в дантовской Vita Nuova[695]695
"Новая жизнь" (итал. La Vita Nuova) – сборник произведений, написанных Данте Алигьери в 1283–1293 гг. Написана в форме прозиметрума – чередующихся фрагментов стиха и прозы. Принадлежит к числу наиболее ранних литературных произведений, написанных в Италии на итальянском языке (а не на латыни), – «Новая жизнь» способствовала кодификации тосканского диалекта. (см. Вики) (прим. верст. fb2)
[Закрыть].
Тем не менее, здесь есть оттенки, разные стороны и аспекты одной проблемы, которые следует очертить.
Л. Валли "синтезировал свои тезисы" следующим образом: "Эти поэты, жившие в особой мистико-инициатической среде, не занимались искусством ради искусства, красноречием ради красноречия – свой любовный опыт они обращали в мистический. Любовь, которую они, как мужчины, переживали, они пропускали сквозь "символический фильтр" так, что она становилась "verace intendimento"[696]696
итал. – истинное понимание. (прим. верст. fb2)
[Закрыть], то есть глубинной правдой инициатической природы. В какой-то момент эта поэзия, как и поэзия трубадуров, превращалась в мистический поток – в средоточии его «золотым сечением» сияла поэзия Данте, превратившая символический язык любви в особый язык посвящения[697]697
L. Valli. Il linguaggio secreto di Dante e dei Fedeli d'Amore. Roma, 1928, p. 205–206. ("Данте и секретный (символический) язык «Верных Любви» («Адептов Любви»)
[Закрыть]. Так – по Валли. От себя внесем поправки.
Прежде всего, Валли упускает из виду связь этой поэзии с политическими взглядами имевших свою организацию "Адептов Любви" – все эти поэты, начиная с Данте, были людьми "партийными" – гибеллинами[698]698
Гибеллины (итал. ghibellini, нем. Ghibellinen / Waiblinger) – враждовавшая с гвельфами политическая группировка XII–XIII веков. Название «гибеллины» пошло от латинизированного названия одного из замков Штауфенов – Гаубелинг (нем. Weiblingen, Вайблинген). Гибеллины – приверженцы императора. Борьба между гибеллинами и гвельфами проходила на фоне борьбы между папством и империей за господство на Апеннинском полуострове. По традиции считается, что к гибеллинам по большей части принадлежало дворянство и феодальная знать. (см. Вики) (прим. верст. fb2)
[Закрыть], то есть противниками гегемонии Церкви. Действительное ядро их писаний составлял прикрытый поэтической оболочкой обмен информацией. Часто не имея ни особого поэтического вдохновения, ни вообще желания писать стихи, они шифровали таким образом свои тайные идеи, облекая их в приемлемую для общества форму.
Еще более важным оказывается то, что в любовные символы облекался вовсе не личный любовный опыт. Все воспеваемые "Адептами Любви" женщины были одной-единственной "Святой Премудростью" или "Гнозисом" – то есть принципом иллюминации, спасения и трансцендентного знания. Не следует считать это аллегорией или абстракцией, пускай персонифицированной, как часто пишут, особенно о дантовой Беатриче. Здесь иное – преемство от древних Мистерий и тайных ритуалов "рыцарей Храма". И все-таки, наверное, символизм женщины у "Адептов Любви" не случаен – ведь они могли бы выражать свои идеи, скрывая их от профанов, и на другом языке, как это, скажем, делали герметисты – алхимики, используя язык трансмутации металлов. Язык любви не был искусственным и символическим средством выражения иных вещей, как, вслед за Валли, думали Росетти, Аруэ и Генон[699]699
Валли Луиджи(Luigi Valli; 1878–1931) – литературный критик, исследователь творчества Данте, известный книгой «Данте и символический язык „Верных любви“» (Рим. 1928 г.)
Габриэль Россетти (итал. Gabriele Rossetti; (1783–1854)) – итальянский поэт и патриот, отец Данте Россетти, Уильяма, Марии и Кристины Россетти. Он предпринял комментарий к «Божественной Комедии» Данте (т. I–II, 1826—27), в котором пытался доказать, что тот был проникнут антипапскими и реформаторскими тенденциями, вполне соответствующими стремлениям «Молодой Италии» (итальянская революционная подпольная организация в 1831–1834 и 1840–1848 годах). Критика отнеслась к этой попытке враждебно, и Россетти не довел её до конца.
Франсуа Мари Аруэ, он же Вольтер, но скорее всего в тексте имеется в виду не он. (прошу поправить)
Рене Генон (René Jean-Marie-Joseph Guénon, 15 ноября 1886, Блуа, Франция – 7 января 1951, Каир, Египет) – французский философ, автор трудов по метафизике, традиционализму, символизму и инициации. Рене Генон считается родоначальником интегрального традиционализма – направления мысли, фундамент которого составляет положение о существовании Примордиальной традиции, или «Вечной мудрости» (Sophia Perennis, Санатана Дхарма). При этом Генон не использовал термин «традиционализм» и не связывал себя с конкретными направлениями философии, считая последнюю выражением индивидуальных «мнений». (см. Вики) (прим. верст. fb2)
[Закрыть], и как это, например, отражено в церковном использовании любовного языка «Песни Песней». Это и не просто преображение эротики в мистику, как часто бывает на Востоке, – вспомним такие трактаты, как Anangaranga[700]700
Ананга Ранга (Лестница любви) или Камаледхиплава (Лодка в море любви) – подобное Камасутре по тематике и художественной ценности, но гораздо менее известное индийское поэтическое руководство по сексу. Написано примерно в XV–XVI веке автором по имени Каляна Малла, брахманом. Каляна Малла создаёт эту работу в честь Лад Хана, сына Ахмеда Хана Лоди (династия Лоди правила Индией с 1451 по 1526 гг). Текст имеет посвящение правителю-современнику. Исследователи иногда указывают на его «социальный смысл» – якобы основная цель автора состояла в укреплении семьи. Текст был переведён сначала на английский в 1964 году, а затем и на многие другие языки. Также встречается другой перевод названия – Ветви персика. (см. Вики) (прим. верст. fb2)
[Закрыть], каждый стих которого имеет два смысла – буквально-эротический и таинственно-сакральный[701]701
См.: R.Shmidt. Indishe Erotik. cit, р. 30–31.
[Закрыть]'. «Инициатическая женщина», «Великая Дама духа» (или, как писал Данте, «здесь ее звали Беатриче, но никто не знал ее подлинного имени») для «Адептов Любви» не была символом. Они полагали, что вступили в связь с тайной силой женственности – и напротив – не она символизирует любовь к некой конкретной женщине, но земная любовь может стать отражением пути посвященного. В этих «странных стихах» символическое действительно имеет черты личного опыта – не сухо-рационального, но живого, естественного, драматического. Толкование «Дамы» как Святой Премудрости, причем не в виде абстрактной доктрины, дает место "травматическому восхождению к сиянию, отблески коего мы встречаем в литературе. Но это совсем иное, нежели переживаемый в тантризме и дионисизме конкретно-ритуальный опыт именно секса; у нас, правда, нет сведений о конкретном содержании практик «Адептов Любви». Возможно, в некоторых случаях перед нами свойственные поэтам преувеличения.
В целом же можно предположить, что речь идет о некоей "промежуточной" форме эроса – ни об обычной, хотя и сублимированной, любви, ни о сексуальной технике, применяемой в отношениях с конкретной женщиной. Все это нечто иное, некая связь со сверхчувственным, могущим, впрочем, иметь и чувственное воплощение. В отличие от простых рыцарей, у «Адептов Любви» инициатические структуры организации налицо – и это не отдельные изолированные лица или группы, но целая цепь посвященных, для которых ни поэзия, ни иные видимые проявления деятельности отнюдь не были главными.
47. О посвятительном опыте «Адептов Любви»
Сначала кратко повторим уже сказанное в других наших книгах[702]702
Il mistero del Graal. cit., § 25–26; Lo Ioga della Petenza. – «Мистерия Грааля» (1937)
[Закрыть]'. «Проявление» образа «инициатической женщины» сквозь женщину вполне реальную и земную было описано в стихах Гвидо Кавальканти[703]703
Гвидо Кавальканти (итал. Guido Cavalcanti 1259, Флоренция – август 1300) – итальянский философ и поэт. Был другом Данте и до него главой флорентийских поэтов, продолжил философски-мистическую любовную поэзию болонца Гвиничелли. (см. Вики) (прим. верст. fb2)
[Закрыть], одного из главных руководителей этой организации:
Кавальканти, как, впрочем, и Данте, Чино да Пистойа, утверждал «всею правдой дарованного мне воображения», что благодаря вере, Амор[705]705
Слово «Любовь», т. е. Amor (лат.), употребляется «Адептами Любви» (Fidele di Amore, Fidéles d'Amour) в мужском роде, что очень существенно, ибо речь идет о конкретном лице, отождествляемом в некоторых толкованиях не с любовью к женщине, а или с Ангелом, или с Великим Монархом – сокрытым, но способным появиться в последнее время Королем (Царем) всемирной христианской империи. Впрочем, по онтологической логике, ожидание пришествия Аmor'а может трагически обернуться ожиданием антихриста (Прим. перев.).
[Закрыть] пробуждает к новой жизни душу верного его слуги. Следует иметь в виду неоднозначность слова «спасение» (salut, salutation), означающего также «здоровье, выздоровление», а также и «приветствие» в поэзии «Нового Стиля»[706]706
Ср. «Здравствуй!», «Здорово!» или «Здорово живешь!» или, буквально, «Салют!» в русском языке (Прим. перев.).
[Закрыть]. «Приветствие», адресованное мистической женщине как собственно единственная цель любви (Vita Nuova, XVIII, 4), получает ответ – «спасение» или «выздоровление», даруемое этой женщиной. Речь идет об актуально переживаемом кризисе или потрясении и ожидании спасения или духовного выздоровления, дающего возможность этот кризис преодолеть. Данте говорит об этом прямо: «Тот, кто решается на созерцание Дамы (Жены), тот или достигнет благородства, или погибнет – если Дама сочтет его достойным ее созерцать, то укрепит его силы и даст ему спасение»[707]707
Vita Nuova. II, 19; cf. 1,12; XI, 13.
[Закрыть]'. При этом отворяющий врата жилища любви Амор есть могущественный и «страшный Государь». На его руках, – утверждает Данте, – "я увидел сияющую обнаженную женщину, показавшуюся мне окутанной легкой тканью цвета крови, и я понял, что это та самая Дама Спасения (Dame de Salut), которая снизошла до того, чтобы пожелать мне здравия (saluer) накануне"[708]708
Ibid, III, 1–6.
[Закрыть]'. Любовь и есть актуализация этой обнаженной и спящей – латентной – женщины, той самой, которая в герметических текстах именуется «наша тайная Ева»[709]709
Manget. Biblioth. cbemica curiosa. 1,147; Dorn. Theatrum chemicum. p.578.
[Закрыть]'. Это сила, способная убить, погрузить в инициатическую смерть. Когда она появляется, «сердце умирает». Переживший этот опыт и «обретший спасение» Лаппо Джанни писал: «Теперь все усилия следует приложить, чтобы не упасть снова – когда-то живое, сердце мое умерло». Гвидо Джиницелли говорит о «спасении» как о «взгляде смерти» – взглянув на даму своего сердца, он «увидел свою смерть». Это "пронзило его, как молния, сверкнувшая сквозь окна башни и озарившая все внутри[710]710
Valli. Op. cit., pp. 185, 186; отсылки к поэзии Данте и его круга см. по кн.: A. Ricolfi. Studi sui Fedeli d'Amore. v.I, Milano, 1933, v.II, 1941; Rapimento e iniziazione nei Fedeli d'Amore. extr. de «Revista di sintesi letteraria», 1935, n°4.
[Закрыть]'.
Амор, не только поражая, но и оберегая «Адепта Любви», говорит ему: «Беги, тебя преследует смерть»[711]711
Vita Nuova. XV, 4.
[Закрыть]'. Но и бояться смерти не следует – иначе крушение неминуемо. Смерти следует смотреть только в глаза. Вот отрывок из песнопения, сочиненного, возможно, тем же Кавальканти:
***
Внезапно страсть ввела в напасть.
Душа объята диким страхом.
Вся жизнь – с цепи, все силы – прахом…
Конец. Погиб. Отпет.
Опоры шатки, зыбки.
Но возгорелся в сердце свет,
И если в книге нет ошибки,
Объята духом жизни мгла.
Да, это смерть за мной пришла.
Нечто подобное описывает и Данте: внезапное появление «чудесной жены» сопровождается сокрушением окружающих человека духов силой Амора, который не только подчиняет его жизнь себе, но и ввергает в экстатическое состояние. Данте мнит себя поверженным на землю, он говорит о «преображении», вызванном любовью[712]712
Vita Nuova. IV, 3; V, 1
[Закрыть]'. Отметим, что средневековая каббалистика также имеет дело с mors osculi, смертью, вызываемой поцелуем. Отчетливо слышны отголоски арабско-персидских поэтов-суфиев[713]713
Символический и доктринальный смысл подобных инвектив подтверждает высказывания Дж. Бруно (Eroici Furori. II, 47; IV, 19): "Смерть любящих, проистекающая из игры высших сил, именуется каббалистами mors osculi: но эта смерть есть вечная жизнь, зачатая на земле, готовая расцвести там". Ср. тж. у Ибн Фарида (см. Moreno. Ор. cit., р.215): «Когда я увижу красоту ее лица, прежде даже торжества любви я говорю „прощай“ всей моей жизни». Даже в обычной жизни употребляемые слова «смертельный взгляд» о чем-то говорят. Напомним, что в испанской литературе "золотого века" (sigeo de оrо) встречаются упоминания о глазах, несущих любовь и смерть (amor у muerte).
[Закрыть].
Инициатическая смерть, согласно "Адептам Любви", может быть вызвана как "прямым действием" (появлением дамы как таковым), так и "непрямым действием" – "приветствием" дамы, или даже просто воспоминанием, которое приносит Амор со всей своей мощью и ужасом. Кавальканти говорит о пробуждении «возможного интеллекта», которое в аверроистском толковании учения Аристотеля тождественно νους, то есть интеллектуальному принципу в его трансцендентальном аспекте, существующему у обычного человека только в зачаточном состоянии[714]714
В инициатической традиции это puddhi; помимо всего прочего «Великая Богиня» присутствует в бытии как buddhi, "и через нее происходит высветление (иллюминация, djotanashîla) природы" (E. Avalon. Hymnes to the Goddess. cit., p.130).
[Закрыть]. Путь истинного «Адепта Любви» и заключается в обретении новой реальности сознания и его преображения благодаря и во имя своей интеллектуальной «жены-жизни». Кавальканти обращается к ней: «Вы, чей взгляд пробудил во мне дремлющее разумение вещей». Он добавляет, что Амор очищает пространство ума, в котором поселяется «возможный интеллект». Джиницелли называет сердце «жилищем благородства», приводимым в действие женским образом. Эмоциональное потрясение преобразуется в интеллигибельный акт – «возрождение разумения», в соответствии с "Corpus Hermeticum". При этом Амор есть "Seigneur de la noblesse" (букв. фр. – "Лорд дворянства") – это имеет двойной смысл: как "Господин благородства", так и "Государь благородных". «Благородство» же, стимулируемое Дамой, есть и совершенство как таковое, и начало действия в человеке «возможного интеллекта». Данте, цитируя Аристотеля[715]715
Convivio. IV, 16; XII, 4.
[Закрыть]', говорит просто о «совершенствовании натуры». При этом он использует категорию обнажения, символику нагой плоти: Амор – сила, освобождающая дух из его «жилища», делающая его «летучим, нагим, лишенным скорлупы»[716]716
Ricolfi. Rapimento e iniziazone, cit., p.358.
[Закрыть]'.
Главная тема "Адептов Любви" – тема раны, кризиса, потрясения, за которым следует начало Новой, преобразованной жизни, имеющей андрогинические черты. Де Барберино[717]717
Regimento e costumi delle donne. р. V.
[Закрыть]' говорит об Аморе: «В его природе – сила удара; кажется, что это смерть, но это высшая жизнь». Речь идет о некоей инициатической иерархии – на одной из гравюр можно найти изображение как бы степеней любовного опыта. Мы видим симметрично, в ряд расположенные мужские и женские фигуры, разбитые на пары и поверженные на землю[718]718
Гравюру см.: Valli. Op. cit., p. 247; тж. F. Da Barberino. Doccumenti d'Amore. ed. Egili, Roma, 1905–1924, III, pp.407, sq. – Tractatus Amoris et operum ejus.
[Закрыть]'. Мужчины и женщины пронзены стрелами, при этом некоторые из пар или поднимаются с земли, или уже встали. Те, кто встал, держат в руках розы – символы инициации. Около последней, совсем прямой пары, мы видим надпись: «Их смерть стала жизнью». Дальше уже нет ни мужчин, ни женщин, но только фигуры – Амора на белом коне, держащего в руке розы, и андрогина, возле которого надпись: «Амор, проведя нас высшим путем брака, соделал из двух одно». Возможное объяснение гравюры очень просто: кризис и смерть, преодоление их через союз с женщиной и взаимное достижение андрогината «высшим путем брака». Обратим внимание, что андрогин на гравюре – тот самый герметический Rebis ("философский камень"), о котором мы уже говорили. Кроме того, Амор находится как бы в восходящем полете (raptus[719]719
итал. – буйство, экстаз, восторг; лат. – грабеж. (прим. верст. fb2)
[Закрыть]); это подчеркивает его трансцендентность. Еще один «Адепт», Николо де Росси[720]720
Никола Росси-Лемени (итал. Nicola Rossi Lemeni, 6 ноября 1920, Стамбул, Турция – 12 марта 1991, Блумингтон, США) – оперный певец, бас. Никола родился в Стамбуле, в семье итальянского полковника Росси. Мать Никола, по происхождению русская, пожелала, чтобы сын носил её фамилию, Лемени, так появилась двойная фамилия. Росси-Лемени был разносторонне одарён, добился признания как поэт, известен как художник и оперный режиссёр. На пике карьеры Росси-Лемени был одним из самых уважаемых басов в Италии. (см. Вики) (прим. верст. fb2)
[Закрыть], говоря о «степенях подлинной любви», утверждает, что вершиной ее является экстаз qua dicitur excessur mentis, то есть выводящий за пределы разума. При этом он добавляет: "sicnt fuit raptis Paulus" – любовь уподоблена восхищению Апостола Павла до третьего неба, описанное в его Посланиях. Итак, любовь есть духовное откровение, ведущее на сверхличные и сверхрациональные уровни бытия.
Добавим, что Данте называет Амора «повелевающим жизненными началами», то есть натурой, yin (Инь), пассивной стороной бытия. С ней он даже в какой-то мере отождествляет себя, а любовь уподобляет Богу: "Ессе Deus fortior me, qui veniens dominabitur mihi"[721]721
«Се Господь сильнее меня, который приходит повелевать мною». Vita Nova. II, 4.
[Закрыть]. Пробуждение по-разному именуемого высшего начала – «возможного интеллекта», νους, «благородства», «принципа Шивы» – устанавливает новую иерархию внутренних сил человека Согласно Convivio («Пир»)[722]722
«Пир» (лат. Il Convivio, 1304–1307) – творение Данте Алигьери – незаконченный аллегорически-схоластический комментарий итальянского поэта к четырнадцати канцонам (буквально – песня, лирическое любовное стихотворение); размышления на общие этические вопросы на итальянском языке в назидание тем, которые, подобно ему, не сидели за трапезой священной латинской науки, но готовы подобрать крохи, падающие с её стола. Данте написал лишь введение и толкования к 3-м канцонам.
Трактат "Пир" стал переходом поэта от воспевания любви, к философской тематике. Данте Алигьери был человеком религиозным и не пережил тех острых нравственных и умственных колебаний, отражение которых видели в "Пире". Этот трактат занимает среднее в хронологическом смысле место в развитии дантовского сознания, между "Новой жизнью" и "Божественной комедией". Связью и объектом развития является Беатриче, в одно и то же время и чувство, и идея, и воспоминание, и принцип, объединившиеся в одном образе. (см. Вики) (прим. верст. fb2)
[Закрыть], тексту скорее доктринально-аллегорическому, чем посвятительному, «чудесная дама добродетели» пробуждает «вкус к правде», побеждает и разрушает все неправое и лживое. Она источает огонь, «воспламеняющий внутренние достоинства», огонь, «имеющий силу обновлять природу, созерцать эту даму, и это чудо»[723]723
Convivio. III, 2,8.
[Закрыть]'. «Спасение», тождественное пробуждению внутренних сил, может вести к инициатическому бессмертию. Мы уже упоминали о корнесловии Амор как А-мор, бессмертие, попрание и разрушение смерти, что было подробно разработано провансальским поэтом Жаком де Безье; о любящих говорится как о «тех, кто не умрет». В будущей жизни они пребудут «во славе и игре»[724]724
A. Ricolfi. Studi sui Fedeli d'Amore. cit, v.I, p.61. Ср. у современного православного автора: "Те, кто верит в определенного Бога (сейчас я буду говорить с точки зрения христианина) будут искать осуществления брака по таким образцам, которые нам даны в христианской Церкви: брак как единство, брак как образ вечной жизни. О браке как единстве я уже упоминал. И, кроме того, есть вечное измерение в браке, которое, может быть, лучше всего выразил французский писатель Габриэль Марсель. Он пишет: "Сказать человеку «Я тебя люблю» – то же самое, что сказать ему: "Ты будешь жить вечно, ты никогда не умрешь". (Антоний, митрополит Сурожский. Таинство любви. Беседа о христианском браке. Изд. «Сатис», 1994.).
[Закрыть]. В любом случае «Адепты Любви» считали даму сердца" принципом высшей жизни, а отделение от нее – печатью и тенью смерти[725]725
Данте: «Эта женщина, духовно ставшая единой с моей душой» (Соnvivio, III, 2): «оставление женщиной есть отлучение от спасения» (Vita Nuova. XXXII, 6.).
[Закрыть]. Вот слова Секко д'Асколи:
***
"До третьего я был возвышен неба,
До недр Ея, но я не знал где, я.
От века я сильней не знал блаженства.
Даровано вещей уразуменье,
Спасенье, жизнь – и все в ее глазах…
Я в них и доблесть зрел, и добродетель.
Потом Она исчезла, и тогда
Крыло меня накрыло тени смертной…"[726]726
См.: Acessandrini. Сессо d'Ascole. Roma, 1955, р. 195.
[Закрыть]'
Коснемся еще двух аспектов творчества «Адептов Любви». Первый – символика чисел. Известна роль числа "3" у Данте, в частности, в Vita Nuova. Второе символическое число – три в квадрате, т. е. "9". При первой встрече Беатриче было девять лет. Это можно толковать по-разному; многие толкуют буквально. В 9 часов утра она «приветствует» его, то есть «дарует спасение»; в 9 утра его посещает описанное выше видение. Само имя Дамы, по Данте, «не может иметь иного числа, кроме числа 9». Этим числом он характеризует и длительность своей болезни – болезни явно духовно-инициатической[727]727
Vita Nuova. II, 1; III, 1; XII, 9; VI, 2; XXII, 1.
[Закрыть]'. Так происходит потому, что «тройка есть корень девятки, ибо, умноженная сама на себя, дает девять». Поэт, будучи христианином, ссылается на Пресвятую Троицу, которая «есть чудо сама по себе». И далее – «Моя Дама повсюду сопровождаема числом 9, и это тоже чудо, ибо корень чуда – всепочитаемая Троица»[728]728
Ibid., XXIX, 3.
[Закрыть]'. Вообще, в кругах, к которым принадлежал Данте, символизм числа "3" имел особое значение.
Кстати, это происходит повсюду. В китайской традиции три – число yang (Ян). Оно образуется, когда Единое соединяется с женской сущностью, имеющей число "2". Это и есть воссоздание единства[729]729
Дорн (Clavis philosophiae chemisticae в Theatrum Chemicum. v.I, p. 214–215.) отсыпает к Тернеру (Тройке) – соединению Единицы и Бинера (Двойки). Бинер есть отчуждение человека от самого себя, а «Тернер» (Тройка) – возвращение к простоте Единого… Это восхождение хорошо известно повсюду, где присутствует Тернер; отвергая Бинер и восходя к Тернеру, мы поднимаемся к истоку Единого".
[Закрыть]. В древнем Египте «три» – число грома – а также жизненной силы и невидимой сущности самого человека, его Kha (?). У китайцев yang, кроме того, атрибутируемо числами "9" и "81" – последнее, как мы об этом еще будем говорить, имеет особое значение и в даосских чисто сексуальных практиках. Девятка – усиление тройки, а 81 – «совершенная сила». Но это число, по Данте, находится уже по ту сторону «чудесной Дамы» – в Convivio («Пир»)(IV, 24) говорится, что восемьдесят один год – возраст, которого достигают совершенные. Данте утверждает, что до этого возраста дожил Платон и дожил бы Иисус Христос, если бы не был распят. Он упоминается и в других традициях – в этом возрасте будто бы скончался Лао Цзы. Как известно, в герметизме становление Тернера[730]730
Одно из древнейших имен триединства – тернер (троичность, тройственность, трехчленность). Тернер – оккультно – мистическая модель трехаспектности всего Сущего. (прим. верст. fb2)
[Закрыть] рассматривается следующим образом. Второе начало, бинер, двойка, есть женское, она обуславливает развертывание и есть сила-в-себе, участвующая в становлении «благородства». То есть это герметический эквивалент «дамы сердца», Беатриче, который не может быть исчерпана числом "3". Беатриче умерла 9 июня. Данте отмечает, что в Сирии июнь – девятый месяц, а смерть ее – «исполнение совершенной девятки», то есть числа "81", на восемьдесят первом году XIII столетия.
Так что же такое смерть Беатриче? Здесь мы и сталкиваемся с загадочным вторым аспектом тайнописи Данте. И Перес, и тем более Валли[731]731
Valli. Ор. cit, рр.94–99. F.Perez. La Beatrice svelata. Palermo, 1899.
[Закрыть]' отмечали связь между ее смертью и смертью библейской Рахили. Вспомним, что святой Августин, а за ним Ришар де Сент-Виктор писали о смерти Рахили как о символе, экстазе, восхождении, excessus mentis (лат. – транс). Валли также предполагал, что в Vita Nuova смерть Дамы это такая же "аллегория преодоления феноменов, символ духовного восхождения, чистого созерцания, то есть мистического самоосуществления души, теряющей себя в Боге[732]732
Op.cit, р.100.
[Закрыть]'. Нам, однако, такое толкование не представляется убедительным. Оно не только бесплотно и пронизано внетелесным мистицизмом, что в целом необходимо для «Адептов Любви», но еще и как бы выворачивает все наизнанку. На самом же деле смерть Дамы – заключительная фаза опыта, начинающегося «приветствием». В XXVII главе Vita Nuova мы находим тому подтверждение. Сообщив о смерти Беатриче, Данте добавляет загадочные слова: «Мне не подобает говорить об этом событии, ибо, говоря о нем, я должен был бы воздать хвалу самому себе». Получается, что смерть Беатриче как бы возвращает ее славу ему. «Мистическое» толкование Валли здесь не подходит: если бы речь шла об уничтожении ментала (по индийской йогической терминологии – manas), то никто из «Адептов Любви» не говорил бы о влиянии как Дамы, так и Амора на любящего. Кроме того, смерть, если толковать ее как мистическое «затопление корабля», то есть погружение, постигала бы не Даму, а самого «Адепта Любви». Здесь же все наоборот: Дама умирает во славу «Адепта». Получается совсем противоположное – женское начало уже преодолено, оно не нужно – осуществлена полная реинтеграция. Это именно то, что в герметизме именуется «работой в красном». Опыт любви – «работа в белом», а пережитая в самом начале «смерть» – «диссолюция» (растворение, разложение) или «работа в черном», nigredo[733]733
Нигредо (лат. Nigredo), буквально «чернота» – алхимический термин, обозначающий полное разложение либо первый этап Великого делания (создания философского камня): образование из компонентов однородной чёрной массы. Считалось, что как тьма содержит в себе возможность света, так и в этой массе кроется возможность получения эликсира. Аллегорией нигредо в алхимической символике обычно являлся ворон, иногда sol niger (черное солнце). (см. Вики) (прим. верст. fb2)
[Закрыть]. Иначе говоря, экстатическое откровение любви завершается восстановлением тотальной вирильности. В соответствии с герметическими правилами, «Даму» следует символически убить, ибо «Адепт Любви» был ею же убит прежде, а теперь должен возродиться. И, как следует полагать, здесь – «полнота девятки»: следом за смертью Беатриче Данте говорит о наступлении восемьдесят первого года.
Обратим внимание еще на одно обстоятельство: если в христианской мистике душа – "невеста" Небесного Жениха, то в литературе "Адептов Любви" все наоборот – речь идет о посвятительном опыте мужской сущности[734]734
Кстати, в суфизме то же самое. Божество почитается как женщина: это не «Небесный Жених», но «Невеста» или «Возлюбленная». Эти мотивы мы встречаем у Атара, Ибн Фарида, Джелаледдина эль Руми и т. д.
[Закрыть]. Мы вообще могли бы говорить о них как об особой организации – но не мистической, а только инициатической. Очень значимая деталь: предполагаемый глава этой организации Гвидо Кавальканти связывал область пребывания Амора не с Венерой, а с Марсом – «он обитает на Марсе и спускается к нам оттуда». Похоже, Данте разделял эту установку.
Вообще же, на "Адептах Любви" мы так подробно остановились потому, что мотивы их творчества пронизывают и литературу, и жизнь до сих пор, в том числе и область профанической любви. Кнут Гамсун[735]735
Кнут Гамсун (норв. Knut Hamsun, настоящее имя Кнуд Педерсен (норв. Knud Pedersen); 1859–1952) – норвежский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе за 1920 год. (см. Вики) (прим. верст. fb2)
[Закрыть] писал о любви, «способной умертвить человека, возродить, а затем вновь и вновь исполнять сиянием». Стендаль описывает действительно происшедший с ним случай, который он называет ударом молнии: «Высшая сила моего желания возвела меня к себе самому и к высшему разуму». У Гете Вертер, чувствуя дыхание Лотты, признается: «Оно для меня как удар грома». Надо полагать, у «Адептов Любви» присущие литературе воззрения на женщину выражены наиболее полно и обобщенно. Именно полно, именно обобщенно – вспомним, обо всем этом мы ведь уже говорили в связи с профанической любовью: raptus (экстаз) и смерть, значение сердца, его оккультный смысл («самая тайная клеть сердца» по Данте, или «сердечное место»), очищение сердца и превращение в «сердце благородное», приближение к тайне троичности через воздействие «чудоносной жены», segnore di nobilitate[736]736
лат. – благородная дама. (прим. верст. fb2)
[Закрыть].
Подведем итоги. "Адепты Любви" не только и не столько эстетически и реалистически обобщили опыт любви к женщине, сублимируя его в стихи, сколько дали символическое описание доктринальных абстракций и персонификаций категории Гнозиса ("Святой Премудрости"), хотя и оживляемого образом женщины. Подобную точку зрения высказывал не только Валли, но и Р. Генон, и А. Регини. Они упоминали "Адептов" в связи с историей очень широкого мистического круга неоплатонической ориентации, включающего Дж. Бруно и даже арабо-персидских поэтов IX–XIV веков. Без "Адептов Любви" этот список не полон. Для них, "Адептов", альтернатива "земная и гностическая женщина" должна быть к конечном счете предопределена и открыта возможность эвокативных[737]737
Эвокативность– способность высказывания, текста вызывать в сознании адресата большое число ассоциаций. Здесь, в отношении к принципу «женственности». (прим. верст. fb2)
[Закрыть] и инициатических соединений с оккультным принципом женственности в его предельном, сверхматериальном аспекте по ту сторону собственно половой магии, в предельных проявлениях непрофанического эроса. В самом начале мы говорили об этом как о третьем пути в области пола, то есть об аскетической или йогической трансмутации силы пола.
Но даже при таком, сверхприродном использовании этой силы следует отдавать себе отчет в существовании двух фундаментальных женских архетипов – Деметры и Дурги. Если идти по первому пути, то есть принимать деметрический архетип за посвятительный, то как сакральное начало адепт почитает материнство. Насколько мы знаем, на поклонении инициатической матери, τη μητρι τελουρη, было основано пифагорейство; не случайно после смерти Пифагора его жилище было преобразовано в святилище Деметры[738]738
См.: I Versi d'Oro pithagorei. preséntas J. Evola, Roma, 1955.
[Закрыть]'. Главной мифологической фигурой в этом случае является Небесная Дева или Божественная Мать – посредница. Но есть и другой путь, путь Дурги, то есть слияние с афродической женской бездной – это путь утрат и потерь, путь страдания и преодоления всего материнского и земного, под знаком звезды, озаряющей дорогу, собственно, к Великим Мистериям древности.
