Текст книги "Встречи во мраке (Сборник)"
Автор книги: Ян Флеминг
Соавторы: Эллери Куин (Квин),Уильям Айриш
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)
«Рисик»
Бонд сидел вместе с Кристатосом на веранде ресторана «Сперанца» и тянул свой «Негрони». Приятно, что они понимали друг друга, и еще приятнее было сидеть с человеком своего круга, вернее —ранга. И потом, шум моря, звезды и фетуччини – все это настраивало на какой-то лирический, точнее, на возвышенный лад...
Когда они договаривались с Кристатосом, то условились, что Бонд подсядет в ресторане к человеку с бокалом «Кремсбада» в руке. «Кремсбад» – это было что-то новое. Не банальная «Аванти» в кармане брюк или белая роза в петлице, по которой обычно люди находили ДРУГ друга, а в этом – был и свой юмор. Кристатос – толстый, начинающий и полнеть, и лысеть одновременно, низкорослый мужчина итальянского типа – и вдруг «Кремсбад» – детский напиток, да еще в конце октября, когда жара спала и никто не пьет прохладительное...
Две недели назад Бонда вызвал «М» и, глядя мимо него, объявил, что он должен отправиться в Венецию – там участились случаи поимки местных агентов с опиумом и таблетками – одним словом, дело не имело к Бонду никакого отношения, но эти таблетки принимали характер национальной заразы, и сам премьер-министр отдал соответствующие распоряжения.
Бонду были выделены средства: сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов и назван человек—Кристатос...
Ресторанчик был просто чудо – танцевальная площадка в форме зигзага, танцы здесь всю ночь, в полночь фейерверк, загорается весь дом, а рядом в подсвеченную воду бассейна прыгают шесть красоток в купальниках из прозрачного, телесного цвета нейлона и чудесных шапочках в форме разных цветов...
Но цены Бонду не нравились. Не очень понравился ему и Кристатос. Этот итальянец сразу взял быка за рога – выдал все, что знал сам и что ему доложила мелкая сошка, агенты:
– Чаще всего провозят наркотики в запасном колесе, из Аравии или еще откуда-то с побережья. Круговая порука – если человек заваливается, то за каждый год тюрьмы он получает десять тысяч долларов, а его семья обеспечивается деньгами, которых вполне хватает на жизнь. Добиться от них ничего невозможно, Он укажет мистеру нужные каналы, он знает сколько? Да, сто пятьдесят. О’кей.
– Но, Кристатос...
– И еще: тут есть еще один очень плохой человек, очень плохой. Мистер его уберет, да? Он очень плохой, богач, владелец этого ресторана.
– Да, а кто он?
– Он сидит сейчас в углу с той блондинкой. Вы ев заметили, когда входили. Это Лиз Баум, она из Вены. Очень дорогая шлюха, высший класс. На баб денег он не жалеет!
Трудно было не заметить эту блондинку с голубыми глазами. Свежа как роза, и она вносила в атмосферу этого кабака какую-то живость, веселость. Она реагировала на шутки своего поклонника волнующим, грудным смехом. Эта полная грудь, голубое платье с белым кружевным воротничком, цвет глаз, маленькие ручки и лукавство...
Все мужчины, едва войдя в ресторан, делали стойку и посылали ее спутника ко всем чертям.
Бонд посмотрел в сторону мужчины; такой тип всегда ему импонировал – здоровый, цветущий, живой и не слишком обремененный долгами и интеллектом. Он сделает ее счастливой, а потом, когда настанет пора прощаться, ни он, ни она не будут слишком переживать разлуку.
Бонду приятно было смотреть на эту пару – если уж он сам не может иметь эту девушку, то почему бы не признать, что она, по крайней мере, в хороших руках?
– Она шлюха?
– И дорогая. А его звать Энрико Коломбо. Он заправляет всем этим делом, и его очень надо прикончить. Иначе я отказываюсь говорить...
Они не заметили, как подошел офицер и унес лишний стул, сославшись на банкет в соседнем зале. Держа этот стул на вытянутых руках, он пронес его в комнату с табличкой «Служебный вход».
Коломбо ждал, сидя на столе, пока официант доставал из сиденья магнитофон. Прослушал пленку и в нетерпении забарабанил пальцами по столу. Затем вернулся в зал и сел за свой столик, предварительно сжав белую ручку Лиз, лежащую на скатерти.
Между двумя любовниками началась банальная свара. Оба вскочили.
– Австрийская тварь! Вон из моего ресторана!
– А ты – итальянский мухомор, не сметь позорить мою страну! Вот тебе!
Женщина, вильнув бедрами, схватила стакан с виски и плеснула в физиономию Энрико.
На них смотрел весь ресторан. Коломбо провел рукой по лицу, и на губах его появилась небольшая усмешка, он прищурил глаза...
Бонд шагнул вперед.
– Я вызову для вас такси.
– Вы очень любезны, мсье.
Она вспомнила о своих манерах и держалась чопорно. Бонд, подхватив ее под руку, вышел на стоянку и, усаживая ее в машину, попросил о встрече.
Она еще пылала от негодования и поэтому встретила его предложение без особого энтузиазма.
– Все мужчины – скоты,– сказала она ему,—но вы джентльменская свинья. Хорошо, я завтра принимаю свою последнюю солнечную ванну в этом году на пляже Иль-Бадио, под желтым тентом в одиннадцать.
– Странное место для свидания.
– Вы сами напросились, я вас совсем не знаю.
Бонд сжал ее руку, и машина уехала.
Когда он вернулся в зал, Коломбо не было, а Кристатос отправился в туалет, очевидно, выяснить со своими – не продешевил ли он и откуда лучше начать с валютой, может, сразу взять деньги в долларах?
Пляж Иль-Бадио был совершенно пуст. Тенты, качалки, лежаки свалены в кучу – сезон окончен. Жара стояла убийственная, и ноги Бонда по щиколотку проваливались в раскаленный песок. Прямо перед собой он увидел желтый тент, огороженный парусиной, подошел поближе и, посмотрев через него, сказал:
– Привет, леди...
Она лежала, подставив жарким лучам все тело, и только лицо пряталось под тенью зонта.
Смуглое тело, круглый живот и полосатое, черное с белым, полотенце составляли яркий контраст..
Бонд присел рядом. Она только набросила на бедра полотенце и взглянула на него сквозь ресницы, потом рассмеялась.
– Вы очень приятный джентльмен, но, как и все мужчины, вы...
– Свинья?
– О, нет. Давайте болтать.
– Я бы хотел поболтать о вашем друге Коломбо, Кстати, мы здесь одни?
– Как видите.
Она опять начала смеяться, и Бонду мучительно захотелось сбросить с себя все и тоже упасть рядом с ней на полосатое махровое полотенце.
– Для этого здесь слишком много песка, для того, что вы хотите, и слишком жарко, мой джентльмен. А Коломбо – он мужчина,– и она прикусила губку.
Бонд увидел, что она начинает нервничать, и огляделся. Идя сюда, он, конечно, сознавал, что это поспешно назначенное свидание не было простой женской прихотью, и все же...
Он вскочил. От бокового тента, наперерез желтому зонтику, двигались трое. Он посмотрел вниз на заманчивое женское тело; глаза раскрыты, на лице равнодушие, если не отвращение. Она тихо прошептала, не открывая глаз:
– Бегите. Да бегите же, черт вас...
И он побежал. Ноги утопали в песке, сердце стучало как бешеное, но куда-то делся страх перед смертью. Осталось только одно ледяное презрение к этой женщине, Лиз Баум, а потом... Потом осталось только его бешено стучавшее сердце... Добежав до дюн, Бонд на секунду приостановился.
Эти трое, образовав треугольник, явно загоняли его в сторону моря, как загоняют оторвавшуюся от стада корову. Но зачем умирать в море? Рыбам на корм?
Бонд выхватил свой 45-й, и рифленая рукоять сразу стала мокрой от пота. Он шагнул вперед, навстречу этим ребятам, и хотел что-то крикнуть – петля веревки неожиданно захлестнула его шею, и затем последовал настолько сильный рывок, что он чуть не стоил ему жизни и шейных позвонков.
Бонд упал, проехал на животе, следом за веревкой, по песку несколько футов и потерял сознание...
Когда он очнулся, придя в себя от мерного покачивания и поскрипывания, было уже довольно поздно. Шея болела невыносимо, и он, как волк, повернувшись всем телом, увидел косые красноватые отсветы закатного солнца на белой стене каюты. Бонд лежал в матросской койке, и вокруг были только белые стены. Провел рукой по карманам– тщетно! Оружия не было.
Дверь распахнулась, и на пороге возник типичный итальянский контрабандист – хоть сейчас бери кисть и пиши с него картину – левантийский пират в дверном проеме. На голове у него был повязан цветной платок с виноградными листьями, вышитыми по краю. Лицо чуть хмурилось от сдерживаемой улыбки. Он вспоминал этого высокого человека...
Эту петлю бросил он, осторожно высунувшись из-за дюн, и теперь он чувствовал себя в долгу перед этим синьором.
– Мистер, хозяин ждет вас.
Пройдя по правому борту небольшой, но удивительно обтекаемой и быстрой яхты, Бонд оказался в салоне. Ничего лишнего. На стене картина – яхта под всеми парусами– внизу надпись: «Боже, храни Коломбину!»
На столе – свежие газеты, несколько журналов, настенный бар.
Из боковой двери вышел улыбающийся Коломбо, тоже в повязанном платке и красных засученных штанах.
Он явно притворялся оскорбленным в лучших чувствах, но его глаза – черные, как слива,– смотрели на Бонда слегка прищурившись.
– Ну, что скажет дорогой гость?
– А что скажет хозяин?
– Неприятно находиться в обществе человека, обреченного на смерть?
– Вы имеете в виду меня?
– Я имею в виду себя. Вы ведь пообещали Криста-тосу убрать меня. Вот так, не сходя с места, продали меня этой черной мрази. Я вас спрашиваю, за что, а?
– Он сказал, что вы голова этого транспорта с наркотиками. Врал?
– Он не врал. Я бандит. Бандит по призванию, да. Я занимаюсь этим уже много лет. Золото? У меня свои собственные прииски, где я распоряжаюсь дневной намывкой. Бриллианты? У меня свои собственные копи в Трансваале и Южной Африке. Биржа? У меня свои агенты. Некоторое время и женщинами торговал, отбирал самых лучших в Левантии – в этом я тоже знаю толк. В войну здорово заработал на медикаментах и черном рынке. Да одни мои рестораны приносят мне столько, сколько вам и не снилось! И я клянусь вам,– он, посверкивая глазами-сливами, торжественно поднял руку, растопырив пальцы,– я клянусь, что к этому транспорту с таблетками я не имею никакого отношения. Это дьявольское дело! А у нас в стране свято блюдут дьявола и Деву Марию. Зачем мне нужны эти наркотики, а? Сами подумайте – стану ли я мараться, имея такие барыши? И потом– это...– Он повертел головой, подыскивая слово.– В этом деле не хватает рисика! А я люблю рисковать, просто?
Бонд кивнул. Первое впечатление его никогда не обманывало. Коломбо понравился ему с самого первого взгляда. И эта его откровенность стареющего тирана была ему по душе.
– Этот Кристатос —дрянь человек. Он взял деньги с американцев и с вас. И вы, и они ему доверяете – тем хуже для вас. Но каждый раз здесь нужна ширма, какой-нибудь парень с деньгами из «другого департамента», на которого и навешивают всех собак. В этот раз их выбор упал на меня. А они – как лещи. Я уж не знал, что лучше,– просто умереть или сначала потратить огромные деньги. Решил выяснить у вас – как вы собираетесь меня убивать; знаете, все-таки легче, когда знаешь, какой смертью тебе придется умирать, а?
Коломбо подмигнул Бонду и радостно заржал. Бонд тоже засмеялся – этот парень был все больше ему по душе.
– А затем я хотел пригласить вас на маленькую прогулку в море, и знаете куда – в одну уютную бухточку у побережья Албании. И знаете зачем? Чтобы показать вам этот транспорт и, заодно, Кристатоса. Нет, не того, у ресторана. Другого. Настоящего. За работой. Что к чему – поймете на месте. Там большая фелюга, восемнадцать человек команды. Моим парням потребуется лишний ствол – эти люди такие же враги вашей страны, как и моей. Они несут с собой дьявольское зелье. Кристатос – глава всего этого дела. Я верну вам оружие. Вы будете стрелять вместе со всеми. Если вас убьют – так тому и быть. Я верно все сказал?
– О’кей.
Они пожали друг другу руки, и Бонд вышел на палубу. Очутившись наверху, он глубоко втянул в себя морской воздух.
Тишина быстро наступавшей ночи не нарушалась ни всплеском волны, ни скрипом снастей. Ровно гудели дизели. «Коломбина» – прелестная яхта-игрушка – рвалась вперед.
Бонд прошел на бак, к ребятам Коломбо. Здоровенные, молчаливые парни приняли его спокойно, сдержанно, не задавая лишних вопросов и не навязывая своей приветливости. Они получали хорошее жалованье и умели хорошо молчать. Да,—подумал Бонд, глядя на красивые профили и сильные бицепсы,– ребята хоть куда. И дело свое знают. В чем, в чем, а в людях этот старый тиран разбирается отлично!
На следующее утро Бонд увидел, что они подходят к побережью, изрезанному огромным количеством мелких бухточек, заливчиков и шхер.
Искусно маневрируя, рулевой нырнул прямо в это скопище черных мокрых камней, покрытых белыми брызгами соли, и они оказались в тихой бухточке. Коломбо говорил правду – большая фелюга покачивалась на якоре. Вода ^блестела, как стекло. На фелюге, казалось, не было людей, и вообще она была как будто необитаемой. Но когда, бросив якорь, они пришвартовались рядом, то в их сторону простучала пулеметная очередь – враг был настороже.
Палуба хорошо простреливалась, и все это великолепно понимали. Но где пулемет? Ребята Коломбо, несмотря на пули, свистевшие со всех сторон, стали прыгать на фелюгу. Бонд прыгнул вместе со всеми. Пуля обожгла плечо, потом грудь. Мимо него пронесся Коломбо, стреляя из автомата. Один из парней схватился руками за живот и рухнул на палубу. Двое других катались в обхват со своими противниками. Там в ход уже пошли ножи. Ребята шипели, как бешеные коты, но дело продвигалось плохо. Пулемет не переставая плевался и плевался пулями.
Бонд сообразил что пулеметчик, скорее всего, находится в надстройке палубы, и осторожно, короткими перебежками бросился на корму. У него был план, рассчитанный на везение,—другого выхода не было, ребята ничего не могли сделать, их было слишком мало.
Бонд добрался, наконец, до люка и нырнул в трюм. Здесь в контраст с ярким солнечным светом палубы стоял полумрак. Двигаясь ощупью, Бонд стал пробираться вперед, все время ощущая какой-то странный, ни на что не похожий запах; он исходил, казалось, отовсюду. Им была пропитана вся фелюга насквозь.
Бонд споткнулся и, не чувствуя под собой опоры, схватился руками за скобу на стене. Фелюга сильно накренилась, и Бонд, перекатившись, дернул за скобу. Это был подвесной шкафчик, и его содержимое – легкий белый порошок, похожий на крахмал, запорошил Бонду лицо. Он чихнул и стал отряхивать плечи и лицо. Провел языком по губам. Коломбо не врал – опиум.
Бонд дернул за следующую скобу – опять порошок, но на этот раз зерна были крупнее, зеленоватого цвета – гашиш!
Фелюга была набита наркотиками! Их тут было столько, что деньги для обороняющихся не имели значения,– сбыв этот транспорт, они становились богачами.
Бонд быстро прикинул – от Албании до Италии не так уж далеко. Оттуда, в сигаретах, в Америку, Англию, Францию, и концов нет. Все мелкие скупщики молчат как рыбы; вернее, что они могут сказать – обрисовать портрет щучки покрупнее и покаяться в семи смертных грехах!
А эта зараза уже захватила Америку. Теперь министр здравоохранения – «М» давал Бонду прочесть заключение комиссии при Министерстве – считает, что наркотики захватили и Англию. Половина подростков до восемнадцати лет в английских школах курит марихуану и гашиш. Эти белые кристаллики станут предметом торга и помогут не одной тысяче ребятишек отправиться в колонию или на тот свет. Один парнишка, тринадцати лет,– Бонд читал в отчете – на суде после убийства своего товарища по классу рассказывал:
– Нам эта скотина давала только полторы лопаточки для чистки ушей, а мне так и вовсе одну. Я ему был много должен. А мне нужно полторы или две. Вот почему у других ребят укол действовал больше! А когда укол кончается, хочется еще – зверски, страшно! Просто локти себе кусаешь, кричишь, а где у меня деньги? Отец больше не дает. Вот я его и стукнул железкой, видел, что у него есть унт, он сам хвастался...
Мальчишке дали десять лет. Бонд передернул плечами. В этой фелюге было много того, что искалечит этим мальчишкам судьбы, а может, и лишит жизни. Бонд не чувствовал себя ни рыцарем, ни героем. Он делал свое дело и, по возможности, старался, чтобы люди вокруг оставались в живых...
Крики на палубе теперь были все более отчаянными, пулеметчик свое дело знал. Действовать надо немедленно, и Бонд, в три прыжка одолев безлюдный коридор, вылетел на ослепительное солнце.
Расчет оказался верным. С тыла согнувшегося у пулемета человека прикрывало только трое. Прижав автоматы к животу, они сосредоточенно вели веерный огонь.
Бонд упал и, стреляя во время падения, обезопасил себя от двоих, Третий схватился за голову, и лицо его стало похожим на маску красной смерти – пуля Бонда попала ему в висок. Кровь заливала его нелепо загребавшее ногами тело, смуглую волосатую грудь, проконопаченные доски палубы.
Пулеметчик лежал, расставив ноги, и только нелепо уткнулся лицом в палубу, получив пулю в затылок. Драка затихала.
Парни Коломбо – те, что были в состоянии передвигаться, собрались около убитого пулеметчика. Коломбо с улыбкой шагнул вперед и протянул Бонду руку.
– А вон и Кристатос!
На черной дороге послышался шум отъезжающей машины. Человек, сидевший за рулем, старался пригнуться как можно ниже. Машина неслась вверх, дорога петляла среди горных кустов, как серпантин. Кристатос то пропадал, то вновь появлялся в цветущей зелени.
Это было похоже на стрельбу по движущейся мишени, но никто не мог сорвать главный приз – слишком уж резко извивалась тропа. Бонд стрелял с колена, вымещая в этой стрельбе всю свою ненависть к тем, кто послал того парнишку в тюрьму, к тем, кто дает десятилетним девочкам невинные «конфетки», а потом, став постарше, они рожают уродов, к тем, кто вкладывает в руки подростков кастеты и самодельные бомбы, и к тем, чьим главою был этот человек, низко пригнувшийся к рулю белой гоночной машины, к главному Дьяволу...
Мотор ревел, и человек уже почти проскочил мимо очередного куста, как вдруг Бонду удалось поймать его на мушку. Выстрел заставил Кристатоса разжать руки, до этого лихорадочно стискивавшие руль, и он, как-то вскинувшись на месте, упал головой на рулевое колесо. Машина, потеряв управление, по инерции проехала, вернее, пролетела еще несколько метров и со склона обрушилась в море, где и исчезла.
Это было жуткое зрелище. Казалось, покойник гонит свой белый лимузин прямехонько в ад.
Бонд отвернулся. То, что американцы доверяли этому человеку, не делало им чести. Но то, что он сам попался на эту удочку, не делало чести и ему самому...
Что поделаешь – Бонд исполнял приказы, а приказ «М» связаться с Кристатосом исходил из Госдепартамента. «Они там вечно думают, что деньги решают все. Иногда, конечно, так и есть, но в данном случае...»
Бонд не успел сообразить, как очутился в объятиях Коломбо. Он хлопнул его по спине и сказал:
– Друзья мои! Если бы не он, то не только Линци и Каро остались бы здесь навсегда, но и многие другие. Он заткнул грязную пасть этой свинье Кристатосу и отправил его прямой дорогой на небеса! Пер Бакко! Он достоин гимна!
И к величайшему удивлению Бонда, сводный хор под предводительством Коломбо грянул: «Правь, Британия, морями!»
Ребята знали только один куплет, но Бонд был тронут. Он посмотрел на Коломбо, на его перепачканное в крови лицо и в который раз вспомнил старую пословицу: «Если ты смотришь на овцу в первый раз и она тебе нравится, значит, ты верно смотрел».
После торжественного обеда, где, конечно, не было забыто и «Кьянти», на палубу прибыла делегация местных властей и полиция. О, разумеется, таможенный контроль выразил свою благодарность за чистую работу и так далее, но по глазам этих чиновников было видно, что они посылали Коломбо и его шайку ко всем чертям,– те выдрали у них из горла хороший кусок.
«Коломбина» готовилась к отплытию, поднимали якорь. На берегу собралась небольшая толпа местных жителей из ближайшей деревушки.
Они, конечно, слышали стрельбу, но благоразумно сидели по домам, не сгорая от любопытства.
Неожиданно один из местных ребятишек что-то выкрикнул и замахал руками. Окружающие Бонда мужчины так и покатились, держась за бока от хохота.
– Что он сказал? – обратился Бонд к одному из них.
– Он сказал,– ответил тот, все еще смеясь,– чтобы мы приезжали к ним еще. Мы им понравились гораздо больше, чем ковбои из американских боевиков.
Бонд улыбнулся.
«Коломбина» шла при полном ветре под всеми парусами. Ребята молча делали свое дело, а Бонд сидел на баке, глядя прямо перед собой. Коломбо присел рядом.
– Ты мне нравишься, мальчик. Очень нравишься. Хочешь, я скажу тебе еще одну штучку, а? Она тебе понравится, увидишь. Знаешь, откуда шел весь этот товар?
– Италия, Африка.
– Фью! Нет, Россия!
– Что?!
– А ты думал? У них огромные плантации мака на Кавказе, в Киргизии, Туркмении. Они выращивают зелье, потом переправляют его за границу. Это деньги, не спорю. Но главное для них не это. У них есть огромный план идеологической и психологической войны против Запада. Не спорю – придумано хитро: ослабить, отвлечь молодежь, обескровить ее и уничтожить физически и морально. Албания наиболее удобная база. Отсюда в Италию, а от нас – весь мир, ого! К счастью, моя страна не сыграла такой роли в этом чертовом плане. То есть она бы, конечно, сыграла, если бы ты дал Кристатосу возможность серьезно взяться за дело. Я знал, что он связан с Москвой, но просто убрать его не мог. Меня могли бы в свою очередь отправить к праотцам. Я предпочел подождать тебя, сынок, и дать тебе на месте разобраться, что к чему. Ты все правильно понял, и вот – тут он протянул Бонду ключ с жестяной биркой, которые вешают на ключи в отелях,– вот твоя награда, вернее – приз.
Коломбо перевел дух и продолжал с большим подъемом:
– На востоке есть обычай отдавать на ночь гостю не только лучшие ковры, одеяла, подушки, но и любимую жену.
Там, конечно, дикие, нецивилизованные страны, но и наша Левантия недалеко ушла от востока. У меня нет жены, как видишь. А у тебя ее еще долго не будет. Вероятно, тебе придется остаться еще на пару дней в Венеции – ты будешь писать отчет, переругиваться по телефону со своими руководителями и заниматься подобными, никому не нужными вещами. Это очень утомительная работа.
У меня нет жены, но у меня много таких приятельниц, как Лиз Баум. И потом, она должна показать тебе красоты моей Родины и еще кое-что тоже.
Здесь ей не потребуются мои инструкции. Она сама знает в области показа красот куда больше меня, и вот, возьми, сынок.– Он протянул Бонду ключ, заблестел своими глазами-сливами и кивнул головой.– Даю его тебе от чистого, самого дружеского к тебе расположения.
Бонд взял ключ, повертел его в руках, взглянул на Коломбо. Тот поощрительно подмигнул ему. В сущности, этому человеку можно было только позавидовать – он сам устроил себе необычную жизнь, полную опасностей, и купается в своем «рисике» столько, сколько хочет.
Бонд повернул подвешенную к ключу табличку и прочел название отеля и номер комнаты – 673.