Текст книги "Встречи во мраке (Сборник)"

Автор книги: Ян Флеминг

Соавторы: Эллери Куин (Квин),Уильям Айриш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

– Только не думайте, что с первым завещанием было что-нибудь не так,– поспешно прервал Морхаус.– Просто она хотела изменить один пункт...

– Касающийся доктора Дженни? – спросил Эллери.

Морхаус бросил на него удивленный взгляд.

– Да, вы правы. Только не его персонального наследства, а того капитала, который должен был составить рабочий фонд для поддержки исследований Дженни и Кнайзеля. Эбби хотела полностью вычеркнуть этот пункт. Само по себе это не требовало нового завещания, но она решила оставить дополнительные суммы слугам и добавить кое-что на благотворительные пожертвования, так как первое завещание было составлено два года назад.

Эллери выпрямился в кресле.

– И новое завещание было составлено?

– О да. Предварительно оформлено, но не подписано,– поморщившись, ответил Морхаус.– А теперь эта кома и убийство... Если бы я только знал, что с ней может случиться такое! Но, разумеется, ни у кого из нас этого и в мыслях не было. Я намеревался завтра представить завещание на подпись Эбби, но теперь уже слишком поздно. Первое завещание остается в силе.

– В это завещание придется заглянуть,– проворчал инспектор.– В делах об убийстве завещание всегда доставляет массу хлопот... Значит, старая леди угробила порядочную сумму на металлургические изыскания Дженни?

– Вот именно, угробила,– вздохнул Морхаус.– Думаю, что денег, которые Эбби пожертвовала на таинственные эксперименты Дженни, хватило бы с головой, чтобы обеспечить нас всех.

– Вы сказали,– вмешался Эллери,– что никто, за исключением главного хирурга и Кнайзеля, не знал о сущности открытия. Неужели миссис Доорн тоже не знала? Кажется маловероятным, чтобы старая леди, с присущей ей проницательностью в делах, стала бы финансировать проект, почти ничего о нем не зная.

– Даже у самых сильных людей есть свои слабости,– наставительно произнес Морхаус.– Слабостью Эбби был Дженни. Она полагалась на его слова. И должен заметить, Дженни никогда не злоупотреблял ее доверием. Безусловно, она не была осведомлена о научных деталях проекта, хотя Дженни и Кнайзель работают над ним уже два с половиной года.

– Вот так так! – усмехнулся Эллери.– Уверен, что старая леди была не так глупа, как вы ее изображаете. Не потому ли, что они возились со своим открытием чересчур долго, она решила вычеркнуть этот пункт во втором завещании?

Морхаус поднял брови.

– Отличная догадка, Квин. Конечно, в этом все и дело. Сначала они обещали закончить работу в шесть месяцев, а она уже растянулась на срок в пять раз больший. Хотя Эбби была так же привязана к Дженни, как раньше, она сказала – вот ее собственные слова: «Я вылечу в трубу, субсидируя этот эксперимент. Деньги слишком дороги в наши дни».

Инспектор внезапно поднялся.

– Благодарю вас, мистер Морхаус. Пожалуй, это все. Можете идти.

Морхаус вскочил со стула, как узник, неожиданно освобожденный от кандалов.

– Спасибо! Побегу к Доорнам,– бросил он через плечо. У двери адвокат задержался, и на его лице мелькнула мальчишеская улыбка.– Можете не утруждать себя просьбами не покидать город, инспектор. Я хорошо знаком с этой процедурой.

И он вышел из комнаты.

Доктор Минчен шепнул что-то Эллери, кивнул инспектору и тоже выскользнул из приемной.

Шум в коридоре заставил Вели повернуться и высунуть за дверь свою массивную голову.

– Окружной прокурор! – доложил он. Инспектор побежал к двери. Эллери встал, поправив пенсне.

В комнату вошли три человека.

Окружной прокурор Генри Сэмпсон был крепкий, коренастый, все еще молодо выглядевший человек. Рядом с ним стоял его помощник Тимоти Кронин, худой энергичный субъект с буйной рыжей шевелюрой, сзади держался старик в широкополой шляпе и с сигарой в зубах. Его проницательные глазки бегали с места на место, шляпа съехала на затылок, и густая прядь седых волос свисала над глазом.

Вели вцепился старику в рукав пиджака, как только он перешагнул порог.

– Вот и вы, Пит,—проворчал он.—Вам что здесь понадобилось?

– Полегче, Вели! – Седоватый мужчина стряхнул с рукава огромную руку сержанта.– Неужели вы не понимаете, что я нахожусь здесь в качестве представителя американской прессы, по личному приглашению окружного прокурора? Руки прочь!.. Хэлло, инспектор. Очередное убийство, а? Эллери Квин тут как тут – значит, дело жаркое! Еще не нашли этого подлого негодяя?

– Успокойтесь, Пит,—осадил его Сэмпсон,—Хэлло, Кью! Что здесь происходит? Не возражаю, чтобы меня наконец просветили на этот счет.– Бросив шляпу на стол на колесиках, он сел, с любопытством осматриваясь вокруг. Рыжий ассистент пожал руки Эллери и инспектору. Журналист, добравшись до кресла, плюхнулся в него, удовлетворенно вздохнув.

– Все не так просто, Генри,– спокойно ответил инспектор.– Просвета пока не видно. Миссис Доорн задушили, когда она лежала без сознания, ожидая операции. Кто-то, очевидно, выдал себя за главного хирурга, личность самозванца не установлена – так что в целом положение незавидное. Да, утро у нас было довольно скверное.

– Скрыть эту историю тебе ке удастся, Кью,– нахмурился окружной прокурор.—Убита одна из самых значительных персон во всем Нью-Йорке. Журналисты лезут во все дырки —нам пришлось мобилизовать половину местного полицейского участка, чтобы не пускать их на территорию госпиталя. Пит Харпер – единственное привилегированное лицо. Боже, помоги мне! Полчаса назад мне звонил губернатор и сказал... Ты не можешь себе представить, Кью, что он сказал!.. Так что же кроется за этим – личная месть, безумие, деньги?

– Хотел бы я знать... Послушай, Генри,—вздохнул инспектор,– нам придется сделать официальное заявление прессе, а заявлять пока что нечего. А что касается вас, Пит,– мрачно продолжал он, обернувшись к седовласому журналисту,– то вас здесь только терпят. Одна выходка – и я с вас шкуру спущу! Не печатайте ничего, что не было бы известно другим репортерам. Иначе я вас выставлю, поняли?

– Так точно,– усмехнулся журналист.

– В настоящее время, Генри, ситуация такова.– Инспектор кратко перечислил вполголоса окружному прокурору все утренние события, открытия и затруднения. Кончив свой монолог, он потребовал ручку и бумагу и с помощью прокурора быстро набросал заявление для репортеров, снующих вокруг госпиталя. Сестру попросил размножить заявление на машинке. Сэмпсон подписал копии, после чего Вели отправил одного из детективов раздать их.

Выглянув в операционный зал, инспектор позвал кого-то. Почти сразу же на пороге появилась высокая угловатая фигура доктора Луциуса Даннинга. Морщинистое лицо врача покраснело, глаза сверкали от гнева.

– Так вы все-таки решили, наконец, меня вызвать,– прошипел он, тряся головой и бросая вокруг яростные взгляды. Очевидно, вы считаете, что у меня нет более важных дел, чем торчать снаружи, словно какая-нибудь старуха или двадцатилетний балбес, и ожидать, пока я вам понадоблюсь! Ну, так я предупреждаю вас, сэр,– он подскочил к инспектору и сунул ему под нос свой костлявый кулак,– это насилие вам даром не пройдет!

– Право же, доктор Даннинг...– мягко произнес инспектор и, проскользнув под поднятой рукой врача, закрыл дверь.

– Возьмите себя в руки, доктор Даннинг! – властно вмешался окружной прокурор,–Расследование поручено лучшему полицейскому Нью-Йорка. Если вы ничего не скрываете, то вам нечего бояться. А с любыми жалобами,– сурово добавил он,– можете обращаться ко мне. Я прокурор этого округа.

Даннинг сунул руки в карманы.

– Мне наплевать, будь вы хоть президент Соединенных Штатов,– огрызнулся он.– Вы отрываете меня от работы. У меня тяжелый случай язвы желудка, которым я должен немедленно заняться. Ваши люди не выпускали меня из амфитеатра. Это же преступление! Мне нужно осмотреть больного!

– Садитесь, доктор,– успокаивающе улыбнулся Эллери.– Чем дольше вы будете протестовать, тем дольше вам придется здесь пробыть. Ответьте на несколько вопросов и можете заниматься вашей язвой желудка.

Даннинг уставился на него, как рассерженный кот, еле сдерживаясь, чтобы не вспылить снова. Наконец он поджал губы и сел в кресло.

– Можете допрашивать меня хоть до завтра,– вызывающе произнес он, скрестив руки на костлявой груди,– вы только зря время потеряете. Я ничего не знаю. От меня вы не узнаете ничего, что могло бы вам помочь.

– Ну, это спорный вопрос, доктор.

– Да перестаньте же! —вмешался инспектор.– Что пререкаться без толку! Давайте послушаем ваш рассказ, доктор. Я бы хотел узнать точно обо всех ваших действиях за сегодняшнее утро.

– И это все? – с горечью переспросил Даннинг.– Я прибыл в госпиталь в девять часов и до десяти осматривал пациентов в моем кабинете. С десяти до времени операции я оставался у себя в кабинете, просматривал бумаги, истории болезни и рецепты. Незадолго до 10.45 я прошел через северный коридор к задней стене дома, поднялся в амфитеатр, встретил там свою дочь и...

– Этого вполне достаточно. К вам кто-нибудь заходил после десяти?

– Нет.– Даннинг помедлил.—То есть никто, кроме мисс Фуллер, компаньонки миссис Доорн. Она зашла ненадолго, узнать о состоянии миссис Доорн.

– А вы хорошо знали миссис Доорн, доктор? – спросил Эллери, наклонясь вперед и вцепившись руками в колени.

– Не очень близко,– ответил Даннинг.– Конечно, я работаю в госпитале со дня его основания и, естественно, должен знать миссис Доорн в силу моего служебного положения. Я ведь состою в правлении вместе с доктором Дженни, мистером Минченом и прочими...

Указательный палец прокурора Сэмпсона устремился в сторону врача.

– Давайте будем откровенны друг с другом,– сказал он.– Вы знаете, какое положение занимала в свете миссис Доорн, и понимаете, какой начнется переполох, когда станет известно о ее убийстве. Прежде всего это отразится на фондовой бирже. Так что чем скорее это преступление будет раскрыто и забыто, тем будет лучше для всех. Скажите, что вы думаете об этой истории?

Доктор Даннинг, медленно поднявшись, начал расхаживать взад и вперед по комнате. При каждом шаге было слышно, как скрипят суставы его пальцев. Эти звуки вынудили Эллери скорчиться в своем кресле.

– Вы хотели сказать...– пробормотал он.

– Что? – Даннинг казался смущенным.– Нет, нет, я ничего не знаю. Для меня это полнейшая тайна...

– И для вас тоже,– буркнул Эллери, устремив на Даннинга взгляд, в котором любопытство смешивалось с отвращением.– Это все, доктор.

Без единого слова Даннинг вышел из комнаты.

– О, черт! – крикнул Эллери, вскочив на ноги.– Все это ни к чему не приводит. Кто там еще ждет? Кнайзель, Сара Фуллер? Давайте покончим с ними – все равно этой процедуры не избежать.

Пит Харпер усмехнулся, с наслаждением вытянув ноги.

– Заголовок: «У сыщика начинаются спазмы в животе. Плохое кровообращение влияет на его характер...»

– Заткнитесь, вы, там! – рявкнул Вели.

– Вы правы, Пит,– улыбнулся Эллери.– Это меня доконает... Ну, папа, займемся следующей жертвой.

Но следующей жертве было суждено терпеливо дожидаться своего часа. Из западного коридора послышались звуки перебранки, после чего дверь с шумом открылась и на пороге появились лейтенант Ритч и три весьма странные на вид личности, подталкиваемые тремя полисменами.

– Что это? – вздрогнув, осведомился инспектор и тут же, улыбнувшись, потянулся за табакеркой.– Да это никак Джо Ящерица, Малыш Уилли и Кусака! Ритч, где вы их разыскали?

Полисмены втолкнули трех пленников в комнату. Джо Ящерица был худой, мертвенно-бледный субъект с горящими глазами и хрящеватым носом. Кусака был его полной противоположностью – маленький, с розовыми, как у херувима, щеками и толстыми влажными губами. Самым зловещим из всей троицы был Малыш Уилли – кожу на его плешивой треугольной голове покрывали коричневые веснушки, он был грузен и массивен, быстрые движения и тяжелый взгляд изобличали скрытую силу в его на вид дряблом теле. Он казался тупым и унылым, но что-то в его тупости внушало ужас и отвращение.

– Помпей, Юлий Цезарь и Красе,– шепнул Эллери Кронину.– А может быть, это второй триумвират: Марк Антоний, Октавиан и Лепид. Где я видел их раньше?

– Возможно, в тюрьме,– усмехнулся Кронин.

Инспектор, нахмурившись, подошел к пленникам.

– Ну, Джо,– властно заговорил он.– Каким рэкетом вы занимались на сей раз? Хотели ограбить госпиталь? Где вы нашли их, Ритч?

Ритч казался довольным собой.

– Прятались наверху, у комнаты 328.

– Да ведь это палата Большого Майкла! – воскликнул инспектор.– Значит, вы пришли нянчить Большого Майкла, а? А я-то думал, вы работаете в банде Айки Блума. Что, счастье вам изменило? Говорите, ребята, в чем дело?

Три гангстера мрачно переглянулись. Малыш Уилли криво усмехнулся. Джо Ящерица, прищурившись, шагнул вперед. Только розовый улыбающийся Кусака сохранял присутствие духа.

– Вы ошибаетесь, инспектор,– прошептал он.– Мы ничего плохого не делали, только поджидали босса, а то ведь ему здесь все кишки выпотрошили.

– Ну, разумеется,– улыбнулся инспектор.– Вы держали его за руку и рассказывали ему сказки.

– Вовсе нет,– серьезно возразил Кусака.– Мы просто дежурили у его палаты, так как знали, что босса многие не любят.

– Вы обыскали их? – спросил инспектор у Ритча.

Малыш Уилли потихоньку двинулся к двери.

– Стой на месте! – прошипел Ящерица, схватив гиганта за руку. Полисмены приступили к обыску, а Вели злорадно усмехнулся.

– Три маленьких пистолета; инспектор,– с удовлетворением сообщил Ритч.

Старик весело засмеялся.

– Попались наконец. Причем по доброму старому закону Салливана. Кусака, я тебе удивляюсь... Отлично, Ритч. Это ваша добыча. Тащите их отсюда и арестуйте за незаконное ношение оружия... Одну секунду... Кусака, сколько было времени, когда вы сюда забрались?

– Мы были здесь все утро,– пробурчал низенький гангстер.– Мы только наблюдали за боссом – вот и все.

– Говорил я тебе, Кусака! – огрызнулся Ящерица.

– Очевидно, вы не знаете, ребята, что сегодня утром здесь убили миссис Доорн?

– Убили?!

Все трое застыли как вкопанные. Губы Малыша Уилли дрогнули и скривились, словно он собирался заплакать. Глаза гангстеров устремились на дверь, руки непроизвольно двигались, но никто не произнес ни слова.

– Ладно,– равнодушно промолвил инспектор.– Уведите их, Ритч.

Лейтенант вышел вслед за полисменом и тремя уныло бредущими бандитами. Вели с разочарованным видом закрыл за ними дверь.

– Ну,– устало заговорил Эллери,– нам еще предстоит душераздирающая беседа с мисс Сарой Фуллер. Она ждет ее уже три часа. Думаю, что после допроса она будет нуждаться в больнице. Ну а я нуждаюсь в пище. Папа, как насчет того, чтобы послать за сэндвичами и кофе? Я голоден.

Инспектор Квин потянул себя за ус.

– Я уже утратил чувство времени. Как вы смотрите, Генри, на то, чтобы закусить?

– Не знаю, как он, а я за,– неожиданно вмешался Пит Харпер.– Эта работа обостряет аппетит.

– Отлично, Пит,– отозвался инспектор.– Рад это слышать. Вот вы этим и займитесь. Кафетерий находится в следующем квартале.

Когда Харпер вышел, Вели впустил в комнату женщину средних лет, одетую в черное, и с таким свирепым взглядом, что Сэмпсон шепнул что-то Кронину, а Вели на всякий случай придвинулся к ней поближе.

Бросив на вошедшую беглый взгляд, Эллери увидел через открытую дверь группу молодых врачей, стоящих вокруг операционного стола, .на котором все еще лежало мертвое тело Эбигейл Доорн, покрытое простыней..

Махнув рукой отцу, он вышел в операционный зал.

Царившая там обстановка производила впечатление полнейшей дезорганизации. Сестры и врачи ходили взад-вперед и весело болтали, не обращая ни малейшего внимания на полисменов и детективов в штатском, мирно наблюдавших за происходящим. И все же во всем этом ощущалось скрытое напряжение. Время от времени в разговорах слышались нотки интереса, после чего обычно следовало тягостное молчание.

Кроме людей, окружавших операционный стол, никто не смотрел на лежащий на нем труп.

Эллери шагнул к столу. В наступившей вслед за его появлением тишине он сделал несколько кратких замечаний, в ответ на которые молодые врачи утвердительно кивнули, и вернулся в приемную, бесшумно закрыв за собой дверь.

Сара Фуллер угрюмо стояла в центре комнаты, судорожно сцепив худые, испещренные голубоватыми венами руки. Плотно сжав губы, она смотрела на инспектора.

– Мисс Фуллер! – резко произнес Эллери, подойдя к отцу.

Взгляд ее потухших голубых глаз устремился на лицо Эллери. В уголках рта мелькнула горькая усмешка.

– Еще один,– промолвила она. Окружной прокурор выругался сквозь зубы. В этой женщине чувствовалось нечто роковое. Ее голос был так же суров и холоден, как и ее лицо.– Что вы все хотите от меня?

– Садитесь, пожалуйста,– с раздражением произнес инспектор и придвинул к ней стул. Засопев, она села, прямая, как палка.

– Мисс Фуллер,– продолжал инспектор,—вы прожили с миссис Доорн 25 лет, не так ли?

– В мае будет 21.

– И вы с ней не ладили, правда?

Эллери с удивлением заметил, что у женщины было большое адамово яблоко, вслед за вибрацией речи прыгающее взад и вперед.

– Нет,– холодно ответила Сара Фуллер,

– Почему?

– Она была скрягой и к тому же безбожницей и тираном. От такого нечестивого создания грешно принимать милости. Для всего мира она была средоточием всех добродетелей, а для тех, кто от нее зависел, дыханием зла.

Эта колоритная речь была произнесена невыразительным будничным тоном. Инспектор Квин и Эллери обменялись взглядами, Вели что-то буркнул, а детективы многозначительно кивнули. Инспектор махнул рукой и сел, предоставив инициативу Эллери.

– Мадам, вы верите в Бога? – улыбнувшись, спросил Эллери.

Она перевела взгляд на него.

– Господь – мой пастырь.

– Тем не менее,– продолжал Эллери,– мы бы предпочли менее апокалипсические ответы,_.Вы всегда говорите правду, как перед Богом?

– Это мой долг.

– Звучит весьма возвышенно. Итак, мисс Фуллер, кто убил миссис Доорн?

– А вы еще этого не узнали?

Глаза Эллери блеснули.

– Сейчас я спрашиваю, знаете ли это вы?

– Не знаю.

– Благодарю вас.– Этот диалог его явно забавлял.– Скажите, вы часто ссорились с Эбигейл Доорн?

– Да,– ответила женщина в черном, даже не моргнув глазом.

– Почему?

– Я уже говорила вам. Она была очень зла.

– Но, насколько мы поняли, миссис Доорн была очень хорошим человеком. А вы пытаетесь сделать из нее Горгону. Вы сказали, что она была скупа и деспотична. В чем это проявлялось? В отношениях с домочадцами? В незначительных или важных вопросах? Пожалуйста, объяснитесь точнее.

– Я уже сказала – мы не ладили.

– Отвечайте на вопрос.

Пальцы Сары Фуллер тесно переплелись.

– Мы глубоко ненавидели друг друга.

– Ха! – Инспектор вскочил с кресла.– Наконец-то вы заговорили на языке XX столетия. Значит, вы не выносили друг друга? Цапались, как кошки? Ну, тогда,– и он обвиняющим жестом указал на нее пальцем,– почему же вы жили вместе 21 год?

– Ради милосердия можно вынести все...– Ее голос несколько оживился.– Я была нищей, она – одинокой королевой. Мы привыкли друг к другу, и это связало нас узами столь же сильными, как узы крови.

Эллери разглядывал ее, удивленно подняв брови. На лице инспектора появилось озадаченное выражение. Он пожал плечами и красноречиво посмотрел на окружного прокурора. Вели тайком покрутил пальцем у виска,

В наступившем молчании внезапно медленно открылась дверь и несколько молодых врачей вкатили в комнату операционный стол с телом Эбигейл Доорн. Предупреждающе улыбнувшись в ответ на сердитый взгляд инспектора, Эллери отошел в сторону, наблюдая за вы» ражением лица Сары Фуллер.

В женщине произошла странная перемена. Она встала, прижав руки к худой узкой груди. На ее щеках внезапно вспыхнули два алых пятна. Без страха, почти с любопытством она смотрела на мертвое лицо своей хозяйки, которое посинело и распухло.

– Простите,– сказал один из врачей.– Цианоз лица всегда выглядит безобразно. Но вы сказали, чтобы я снял простыню...

– Хорошо!..– Эллери резко махнул ему рукой, не отрывая взгляда от Сары Фуллер.

Она медленно приблизилась к столу, глядя на неподвижные черты миссис Доорн. Посмотрев на ее лицо, она закричала, охваченная каким-то жутким торжеством:

– Грешную душу настигла смерть! Она явилась к ней, когда та была в зените своего могущества! – Ее голос перешел в визг.– Я предупреждала тебя, Эбигейл! Это возмездие за твои грехи!..

– Знайте, что сейчас я Господь карающий,– в тон произнес Эллери.

При звуках его холодного властного голоса она резко обернулась и ее темные глаза зажглись бешеным огнем.

– Только дураки могут смеяться над этим! —взвизгнула Сара Фуллер и добавила более спокойным голосом, в котором, однако, слышался скрытый триумф: – Я видела то, что хотела увидеть! – Словно забыв о своей вспышке гнева, она глубоко вздохнула, отчего дрогнула ее худая грудь.– Теперь я могу уйти.

– Нет, не можете,– вмешался инспектор.– Сядьте, мисс Фуллер. Вам придется пробыть здесь еще некоторое время.– Но женщина, казалось, оглохла. Резкие черты ее лица исказило выражение экстаза.

– Ради Бога, перестаньте паясничать и опуститесь на землю! – рявкнул инспектор. Подбежав к ней, он схватил ее за руку и грубо встряхнул. Но она сохраняла тот же потусторонний вид.– Вы не в церкви – немедленно прекратите!

Сара Фуллер позволила инспектору подвести ее к креслу, но шла с таким рассеянным видом, словно не сомневалась, что он со своей когортой не может причинить ей никакого вреда. На труп она не смотрела. Задумчиво наблюдавший за ней Эллери сделал знак врачам,

Поспешно, с явным облегчением врачи подвезли стол к лифту с правой стороны приемной, открыли дверцу и исчезли в кабине. Сквозь решетку Эллери увидел другую дверь, которая, очевидно, вела в восточный коридор. Дверца закрылась, и из шахты донесся слабый звук мотора. Кабина медленно спускалась в находившийся в подвале морг.

– Послушай, сынок, из нее ничего не вытянешь,– шепнул инспектор Эллери.– У нее явно не все дома. По-моему, лучше расспросить о ней других. Что ты об этом думаешь?

Эллери взглянул на женщину, неподвижно сидящую в кресле с отсутствующим взглядом.

– Во всяком случае,– мрачно промолвил он,– она великолепный объект для психиатров. Но я хочу попробовать ещё немного побеседовать с ней и понаблюдать за ее реакцией...—Мисс Фуллер!

Женщина устремила на него рассеянный взгляд.

– Кто мог хотеть убить миссис Доорн?

Она вздрогнула. Пелена начала спадать с ее глаз.

– Я... Я не знаю.

– Где вы были этим утром?

– Сначала дома. Мне звонили несколько человек. Они сказали, что произошел несчастный случай... Бог покарал ее! —Лицо Сары Фуллер снова вспыхнуло, но она продолжала спокойным голосом.—Гульда и я приехали сюда. Мы ждали операции.

– Вы были с мисс Доорн все время?

– Да. Нет.

– Так все-таки да или нет?

– Нет. Я оставила Гульду в приемной у холла и стала бродить по госпиталю, потому что... потому что очень волновалась. Меня никто не останавливал. Некоторое время я ходила взад-вперед, а потом...– в ее глазах мелькнул хитрый огонек,—а потом я вернулась к Гульде.

– И вы ни с кем не говорили?

– Я хотела что-нибудь узнать. Я искала какого-нибудь врача – доктора Дженни, доктора Даннинга, молодого доктора Минчена, но нашла только доктора Даннинга в его кабинете. Он успокоил меня, и я вернулась назад.

– Проверьте! – пробормотал Эллери и начал шагать по комнате. Казалось, он над чем-то размышляет, Сара Фуллер молча ожидала дальнейших вопросов.

Когда Эллери снова заговорил, в его голосе послышались угрожающие нотки.

– Почему вы не передали вчерашнего телефонного сообщения доктора Дженни, касающегося инъекции инсулина?

– Я вчера сама была больна и пролежала в постели почти весь день. Мне действительно сообщили об этом, но, когда Гульда вернулась, я спала.

– А почему вы не передали ей это сегодня утром?

– Я забыла.

Эллери склонился над женщиной, глядя ей в глаза.

– Вы, конечно, понимаете, что в результате вашей злосчастной забывчивости вы морально ответственны за смерть миссис Доорн?

– Что? Почему?

– Если бы вы передали мисс Доорн сообщение доктора Дженни, то она бы ввела матери инсулин и у миссис Доорн сегодня утром не началась бы кома, и, следовательно, она не оказалась бы лежащей без сознания на операционном столе и беззащитной перед убийцей. Что вы на это скажете?

Но взгляд Сары Фуллер оставался твердым.

– На все да будет воля Господня.

– Со Священным писанием вы хорошо знакомы...– усмехнулся Эллери.– Мисс Фуллер, почему миссис Доорн боялась вас?

На мгновение женщина задержала дыхание, потом улыбнулась странной улыбкой, сжала губы и откинулась на спинку кресла. В ее морщинистом лице было что-то жуткое. А глаза по-прежнему смотрели суровым, холодным и каким-то потусторонним взглядом.

– Ладно, вы свободны,– сдался Эллери.

Она встала, осторожно поправила платье и, не сказав ни слова, выплыла из комнаты. По знаку инспектора за ней последовал детектив Хесс. Инспектор раздраженно мерил шагами комнату. Эллери стоял на месте, глубоко задумавшись.

В приемную, пройдя мимо стоящего у двери Вели, вошел мужчина с черной бородкой и в щегольской шляпе. Во рту у него торчала потухшая вонючая сигара. Бросив на стол на колесиках черный медицинский чемоданчик, он окинул вопросительным взглядом небольшую унылую группу,

– Эй, вы! – заговорил он наконец, выплюнув кусок табака на каменный пол.– По-вашему, я не заслуживаю никакого внимания? Где покойник?

– О, хэлло, док.– Инспектор с рассеянным видом пожал пришедшему руку.– Эллери, поздоровайся с Пра-ути.– Эллери послушно кивнул головой.– Труп уже в морге, док,– продолжал старик.– Его только что отвезли в подвал.

– Ну, тогда я пойду туда,– сказал Праути и подошел к двери лифта. Вели нажал кнопку, и они услышали шум поднимающейся кабины.– Как видите, инспектор,– продолжал Праути,– мне приходится лично выполнять всю грязную работу – ассистенту ничего нельзя доверить.– Он усмехнулся.– Значит, старая Эбби наконец приказала долго жить, а? Ну, не она первая, не она последняя. Так что веселей! – Он исчез в кабине, и мотор снова зашумел.

Сэмпсон встал, потянулся и, зевая, почесал затылок.

– Я совершенно сбит с толку, Кью.– Инспектор печально кивнул.– А эта полоумная старая калоша только сильнее все запутала.– Сэмпсон посмотрел на Эллери.– А вы о чем задумались, приятель?

– Так, об одном пустяке.– Вынув из кармана сигарету, Эллери стал осторожно разминать ее.– Я стараюсь разобраться в некоторых довольно интересных вещах.– Он усмехнулся.– Где-то в недрах моего сознания забрезжил слабый проблеск света, но исчерпывающим и удовлетворительным решением это едва ли назовешь. Я говорю об одежде...

– Помимо нескольких очевидных фактов...– начал окружной прокурор.

– О, они не очевидны,– серьезно возразил Эллери.– Например, эти ботинки – они весьма знаменательны.

– Ну и что же вы можете из них извлечь? – фыркнул рыжеволосый Тимоти Кронин.– Должно быть, я очень туп, но я ничего в них не вижу.

– Во-первых,—рискнул прокурор,—человек, которому они принадлежали раньше, был на несколько дюймов выше доктора Дженни.

– Эллери отметил это до того, как ты пришел. И толку от этого немного,– сухо сказал инспектор.– Кражей одежды мы, конечно, займемся, но я считаю, что это то же самое, что искать иголку в стоге сена... Займитесь этим, Томас.—Он обернулся к гиганту.—И, пользуясь благоприятными обстоятельствами, начните с этого госпиталя.

Вели обсудил детали с Джонсоном и Флинтом, после чего оба детектива удалились.

– На многое тут рассчитывать не приходится,– прогудел сержант,– но если здесь есть какой-нибудь след, то ребята отыщут его.

Эллери курил, глубоко затягиваясь.

– Эта женщина...– пробормотал он.– Ее религиозная мания весьма многозначительна. Что-то вывело ее из равновесия. Интересно, действительно ли между ней и покойной была такая глубокая ненависть? – Он пожал плечами.– Она просто обворожительна. И если ее благословенный Господь с нами, то в должное время мы, безусловно, вознесем ему хвалу.

– Этот Дженни,– начал Сэмпсон, поглаживая подбородок.– Будь я проклят, Кью, если у нас недостаточно оснований, чтобы...

Но то, что собирался сказать окружной прокурор, потонуло в шуме, который создало возвращение Харпера в приемную. Пинком открыв дверь, он с триумфом вошел в комнату, неся в руках большой бумажный пакет.

– Мальчик на побегушках возвращается с пищей! – возвестил он.– Жрите, ребята! И вы тоже, Вели. Правда, сомневаюсь, что тут хватит еды, чтобы наполнить ваше огромное брюхо... Здесь кофе, свежая ветчина, соленые огурцы, сливочный сыр и Бог знает что еще.

Сыщики молча приступили к сэндвичам с кофе. Харпер безмолвно наблюдал за ними. Разговор возобновился только тогда, когда двери лифта снова открылись и в комнату вошел мрачный доктор Праути.

– Ну, док? – спросил Сэмпсон, отрываясь от сэндвича с ветчиной.

– Ее действительно задушили.– Поставив свой чемоданчик, Праути бесцеремонно схватил со стола сэндвич. Его зубы жадно впились в хлеб.– Да,– с трудом проговорил он, набив полный рот.– Убить ее было легко. Один кусок шнура – и бедной старухе крышка. Потухла, как свечка!.. А этот Дженни отличный хирург.– Он посмотрел на инспектора.– Жаль, что ему не удалось сделать операцию. Тяжелое прободение желчного пузыря и к тому же, насколько я понял, диабет... Нет, первоначальный вердикт абсолютно правильный. Даже вскрытие можно было не делать. Вся рука в следах от уколов, мышцы напряжены – очевидно, ей все утро делали внутривенные инъекции...

Доктор болтал без умолку. Постепенно все включились в беседу. Догадки и предположения вращались вокруг Эллери Квина, отвлекая его от еды. Он придвинул стул к стене и, уставившись в потолок, заработал челюстями.

Инспектор аккуратно вытер рот носовым платком,

– Ну,– пробормотал он,– как будто остался только этот Кнайзель. Очевидно, он ждет снаружи и бесится, как и все остальные... Что с тобой, сынок?

Эллери рассеянно махнул рукой. Внезапно его глаза сузились, а ножки стула с шумом ударились об пол.

– Идея! – воскликнул он и усмехнулся.—С моей стороны, было глупо упустить это! – Его слушатели с недоумением уставились друг на друга. Эллери возбужденно вскочил на ноги.– Раз уж вы упомянули нашего ученого-австрийца, давайте поглядим на него. Знаете, этот таинственный Парацельс может оказаться интересным. И вообще, я всегда увлекался алхимиками. Не следует забывать о внутреннем голосе и превращать его в глас вопиющего в пустыне, цитируя трижды благословенных Луку, Иоанна и пророка Исайю.

Эллери бросился к двери, ведущей в зал.

– Кнайзель! Доктор Кнайзель здесь? – закричал он.