Текст книги "Встречи во мраке (Сборник)"

Автор книги: Ян Флеминг

Соавторы: Эллери Куин (Квин),Уильям Айриш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Часть II
Исчезновение шкафа с документами

«Вы когда-нибудь наблюдали заломы во время сплава леса? Возможно, вы видели их на бурных горных реках, текущих между лесистыми склонами Кылена... Множество свежесрубленных стволов мчится вниз по реке. Внезапно один из них натыкается на препятствие. Все стволы борются изо всех сил, но не могут пройти дальше. Они застревают, сбиваются в кучу и ломаются. И вскоре здесь с чудодейственной быстротой возникает целый крепостной вал из стволов.

Но вот сплавщик ищет ствол, послуживший причиной залома и задержавший лесосплав, и наконец находит его! С великим трудом ему удается его вытащить, и, словно по мановению волшебной палочки Мерлина, стена леса вздрагивает и снова устремляется вниз по реке.

Расследование сложного преступления, мои юные друзья, иногда очень напоминает залом. Наши стволы – ключи к разгадке – несутся по направлению к развязке. И вдруг – залом. Ключи громоздятся один на другой, путаются, приводя нас в замешательство.

Тогда сыщик-сплавщик находит препятствие, и... о чудо! – ключи аккуратно выстраиваются в ряды и опять быстро плывут к лесопилке – развязке».

   Из «Обращения к новобранцам Стокгольмской полицейской академии» от 2 ноября 1930 года, написанного шведским! криминалистом доктором Густавом Гетеборгом

Глава 20
Разговор с Минченом

В среду утром инспектор Квин сидел за своим письменным столом в Главном полицейском управлении. Перед ним на подставке лежала утренняя газета, где крикливые готические заголовки извещали о предстоящем аресте знаменитого хирурга доктора Фрэнсиса Дженни «по подозрению в убийстве». Сия деликатная фраза ясно давала понять, что хирургу предъявят обвинение в убийстве Эбигейл Доорн.

Инспектор не казался особенно довольным собой. Взгляд его маленьких проницательных глаз был тревожным, он изо всей силы кусал ус, читая и перечитывая статью, написанную Питом Харпером. В соседней комнате постоянно раздавались телефонные звонки, но аппарат на столе старика хранил молчание. Он был официально выключен для всех, кроме полицейского департамента.

Репортеры всю ночь крутились у здания управления, спрашивая у всех, правда ли, что доктор Дженни будет арестован за убийство старой леди? Но никто не дал им определенного ответа.

Полицейский комиссар и мэр, еще во вторник вечером извещенные инспектором о предстоящей операции, в свою очередь, отказались от разговоров с прессой. Вместо официального подтверждения другие газеты просто перепечатали статью. Руководство газеты Харпера единодушно выражало полное неведение относительно источника сенсационной новости.

В девять часов позвонил доктор Дженни и потребовал к телефону инспектора Квина. Но лейтенант вежливо информировал его, что инспектор на совещании и его нельзя беспокоить. Дженни разразился проклятиями, крича, что его все утро донимали репортеры, желающие взять у него интервью.

– Скажите мне только одно!—сердито рычал он в трубку.– Эта статья правдива?

Лейтенант извинился и ответил, что это ему неизвестно. Дженни на это заявил, что он уходит в свой кабинет в госпитале и не желает никого видеть. Он так злился, что голос его звучал хрипло и невнятно. Вслед за этим лейтенант услышал стук брошенной трубки.

Об этой беседе доложили инспектору, который мрачно улыбнулся и передал через сержанта Вели распоряжение не пускать ни одного репортера в здание Голландского мемориального госпиталя. После этого он позвонил окружному прокурору.

– Никаких новостей о Суанеоне?

– Никаких. Хотя еще рано. Я сообщу тебе сразу, как он обнаружит себя. Ты ведь захочешь проследить за ним, чтобы убедиться, что он идет сюда?

– Об этом мы позаботимся.– Помолчав, инспектор свирепо осведомился.– Генри, ты обдумал мои рекомендации относительно этого дрянного Морхауса?

Сэмпсон кашлянул.

– Послушай, Кыо, ты знаешь, что я с тобой до конца, но боюсь, что нам придется оставить эту историю ' безнаказанной.

– Ты что-то заговорил по-иному, не так ли, Генри? – нахмурился старик.

– Я тебя хорошо понимаю, Кью,– вздохнул Сэмпсон.– Но когда я перестал злиться и хорошенько осмыслил ситуацию...

– Ну?

– Кыо, он действовал абсолютно в рамках закона! Этот пункт завещания Эбби содержал не вопрос наследства, а приказ поверенному. Будучи таковым, Морхаус не должен был ждать официального утверждения завещания, чтобы уничтожить документы. Ты ведь не можешь назвать причину, по которой эти документы следовало бы сохранить, верно?

– Если ты имеешь в виду, могу ли я доказать, что эти документы содержали улику,– устало ответил инспектор,– так я не могу этого сделать.

– Тогда извини меня, Кью, но я бессилен.

Когда он повесил трубку, инспектор аккуратно положил на стол газету и позвонил сержанту Вели.

– Томас, принесите мне пару парусиновых башмаков, которые мы нашли в телефонной будке!

Вели быстро выполнил приказ.

Старик поставил ботинки на стекло, покрывавшее стол, и начал внимательно их рассматривать. Вскоре он, нахмурившись, обернулся к Вели.

– Вы что-нибудь замечаете в этих проклятых ботиках, Томас?

Гигант погладил свою гранитную челюсть.

– Все, что я замечаю,– наконец ответил он,– это то, что один шнурок порвался и что человек, носивший эти ботинки, соединил вместе порванные концы куском липкого пластыря.

– Да, но что это означает, до меня не доходит.– Инспектор выглядел несчастным.– Эллери ее станет болтать вздор, мой мальчик! Эти ботинки могут рассказать о чем-то важном. Лучше оставить их здесь, а то я кончу припадком.

Вели, громко топая, вышел из комнаты, оставив старика созерцать два совершенно невинно выглядевших парусиновых ботинка.

Эллери едва успел встать с постели и умыться, когда зазвенел дверной звонок н Джуна увидел за дверью высокую тощую фигуру доктора Джона Минчена.

– Хэлло! Вы никогда не видели восход солнца?

Эллери закутался в халат.

– Сейчас только четверть десятого, а я не спал полночи, предаваясь размышлениям.

Минчен плюхнулся в кресло.

– Я решил заглянуть к вам по дороге в госпиталь, чтобы узнать из первых рук, соответствует ли действительности эта статья в газете.

– Какая статья?– рассеянно переспросил Эллери, набрасываясь на яичницу.– Присоединяйтесь ко мне, Джон.

– Спасибо, я уже позавтракал,– Минчен.внимательно посмотрел на приятеля.– Значит, вы не знаете об этом? Ну, в утренней газете было сообщено, что доктора Дженни должны сегодня арестовать за убийство старой леди.

Эллери с жадностью вонзил зубы в гренок.

– Современная пресса поистине творит чудеса!

Минчен уныло покачал головой.

– Сегодня мне, наверно, не удастся получить информацию. И вообще, все это нелепо, Эллери. Старик, должно быть, с ума сходит от бешенства. Убить свою благодетельницу!– Он выпрямился.– А что, я тоже получу свою долю дурной славы, верно?

– Что вы имеете в виду?

– Ну,– спокойно ответил Минчен,– так как я соавтор Дженни в книге о врожденной аллергии, то пресса, естественно, не оставит меня в покое.

– О! – Эллери потягивал кофе.– Я бы не стал об этом беспокоиться, Джон. И забудьте на время Дженни—с ним все будет в порядке... Сколько времени вы с ним работали над вашим великолепным опусом?

– Не так уж долго. Видите ли, сам процесс писания книги занял меньше всего времени. А вот подбор историй болезни отнял у Дженни несколько лет. Кстати, они представляют немалую ценность. Если с Дженни что-нибудь случится, то я их унаследую – все равно непрофессионалу они не нужны.

Эллери тщательно вытер губы.

– Естественно, нет. Между прочим, простите мне мою нескромность, Джои. Каково ваше финансовое соглашение с Дженни в этой работе? Вы партнеры на равных, началах?

Минчен покраснел.

– Дженни настаивал на этом, хотя его вклад в работу гораздо больше моего... Он был очень добр ко мне, Эллери.

– Рад это слышать,– Эллери встал и направился в свою спальню.– Дайте мне пять минут на то, чтобы одеться, Джон, и я пройдусь с вами.

Он исчез в соседней комнате. Минчен поднялся и стал мерить шагами гостиную. У камина он остановился и с любопытством стал рассматривать пару скрещенных шпаг, висящих на каминной доске. Сзади послышался тихий шелест. Обернувшись, Минчен увидел Джуну, который, улыбаясь, смотрел на него.

– Послушай, сынок, откуда взялись эти шпаги?

– Папаша Квин взял их у одного парня в Европе.-^ Джуна гордо выпятил худую грудь.

– Джон! – крикнул из спальни Эллери.– Вы давно знаете доктора Даннинга?

– С тех пор как работаю в госпитале. А что?

– Ничего, простое любопытство. Что вы знаете интересного об этой галльской амазонке – докторе Пеннини?

– Очень мало. Она необщительная особа, Эллери, и с сослуживцами старается никаких дел не иметь. Думаю, что у нее где-то есть муж.

– Правда? И чем же он занимается?

– Не знаю. Я никогда не видел его и не говорил о ней о нем.

Минчен слышал, как Эллери суетился в спальне. Он снова сел.

– Ас Кнайзелем вы знакомы? – вновь донесся голос Эллери.

– Поверхностно. Он ведь с головой в работе. Проводит все время в своей лаборатории.

– Он общался с Эбби Доорн?

– По-моему, они несколько раз встречались через Дженни. Но я уверен, что он ее мало знал.

– А как насчет Эдит Даннинг? Она дружит с этим Гаргантюа?

– Вы имеете в виду Гендрика Доорна? Странный вопрос, Эллери.– Минчен рассмеялся.– Никак не могу представить себе эту деловую девицу в объятиях такого бегемота!

– Следовательно, между ними ничего нет?

– Если вы думаете, что у них была связь, так вы просто спятили.

– Ну, вы же знаете немецкую поговорку,– усмехнулся Эллери, появившись в дверях полностью одетым,– «живет мастер на все руки...». Сейчас я возьму шляпу, пальто и трость, и мы можем идти...

Они зашагали по Бродвею, предаваясь общим воспоминаниям. Продолжать обсуждение дела Доорн Эллери отказался.

– Черт возьми! – Внезапно Эллери остановился.– Совсем забыл, что я обещал сегодня утром зайти к букинисту за томиком одного венского криминалиста. Сколько сейчас времени?

Минчен посмотрел на часы.

– Еще только 10 часов.

– Вы идете прямо в госпиталь?

– Да. Если мы разойдемся, то я возьму такси.

– Хорошо, Джон. Я присоединюсь к вам в госпитале примерно через полчаса. Все равно скорее чем за 10– 15 минут вы туда не доберетесь. До свидания.

Они расстались. Эллери направился в переулок, а Минчен остановил такси и влез в него. Машина свернула за угол и поехала на восток.

 Глава 21
Капитуляция

– Он здесь!

Беспроволочный телеграф полицейского департамента никогда так блестяще не оправдывал свою репутацию быстродействующего, как в среду утром, вскоре после половины десятого, когда худой мужчина в темном пальто, появившись на Сентрал-стрит, прошел мимо Главного полицейского управления и направился дальше, внимательно рассматривая номера домов, словно не зная точно, где расположено место его назначения. Дойдя до дома № 137, он, нервно озираясь, поправил воротник черного пальто и вошел в 10-этажное здание из желтого кирпича, бывшее служебной резиденцией окружного прокурора.

Таинственный, неуловимый Суансон!.

Это известие мгновенно обошло все углы и закоулки на Сентрал-стрит. От клерка из резиденции прокурора оно перелетело через мост к мрачному коричневому зданию уголовного суда. Каждый детектив в Главном полицейском управлении, каждый постовой регулировщик в радиусе четырех кварталов, все рабочие и служащие этого района узнали новость пять минут спустя, в тот момент, когда Суансон вышел из лифта на шестом этаже дома № 137, сопровождаемый двумя детективами, и исчез в кабинете окружного прокурора Сэмпсона.

Через 10 минут, в 9.45, Суансон восседал в окружении лиц, устремивших на него пристальные взгляды. Это были окружной прокурор, его ассистент Тимоти Кронин и несколько помощников, улыбающийся инспектор Квин, появившийся здесь со сверхъестественной быстротой, сержант Вели, молчаливый и суровый, как всегда, и сам комиссар полиции, сидевший чуть поодаль и молча наблюдавший за происходящим.

До этого времени вновь прибывший открыл рот только один раз.

– Я Томас Суансон,– произнес он густым баритоном, удивительным для человека такого хрупкого сложения. Окружной прокурор вежливо поклонился и указал на стул в центре.

Суансон спокойно сел, рассматривая собравшихся. У него были голубые глаза, темные ресницы, редкие рыжеватые волосы. Его маловыразительное лицо было чисто выбрито.

Когда вся компания расселась, а сопровождающие детективы вышли из комнаты и остались ждать за стеклянной дверью, окружной прокурор задал первый вопрос:

– Мистер Суансон, почему вы пришли сюда сегодня утром?

Суансон казался удивленным.

– Я думал, вы хотите меня видеть.

– А, значит, вы прочитали газеты? – быстро осведомился Сэмпсон.

Вновь прибывший улыбнулся,

– О, да... Я могу все вам объяснить, но сперва... Послушайте, джентльмены, я понимаю, что вы подозреваете меня, потому что я держался в стороне, несмотря на газетные сообщения о то-м, что вы разыскиваете меня.

– Мы рады слышать, что вы это понимаете.– Сэмпсон холодно рассматривал его.– Вам придется многое объяснить, мистер Суансон. Вы влетели нам в копеечку. Итак, какие у вас оправдания?

– Никаких, сэр. Я был в затруднительном положении и нахожусь в нем сейчас. Эта история – настоящая трагедия для меня. Видите ли, у меня была веская причина не появляться до сегодняшнего дня. К тому же я не верю, что доктор Дженни серьезно замешан в убийстве миссис Доорн. В газетах не было ни единого намека на это...

– И все-таки вы должны объяснить,– настаивал Сэмпсон,– почему вы скрывались.

– Я знаю, знаю.– Суансон задумчиво уставился на ковер.– Мне нелегко это сделать. Если бы я не прочитал, что доктора Дженни собираются арестовать за убийство, которое, как я точно знаю, он не совершал, то я бы не появился и сегодня. Но я не могу допустить, чтобы вы арестовали невиновного.

– Вы были в кабинете доктора Дженни в понеделькик утром между 10.30 и 10.40? – спросил инспектор Квин.

– Да.– Его рассказ был абсолютно правдив во всем.– Я пришел одолжить небольшую сумму денег. Все это время мы были вместе в его кабинете – никто из нас не выходил ни на минуту.

– Гм...– Сэмпсон внимательно посмотрел на него.– И ради этого простейшего свидетельства мы вынуждены были рыскать за вами по всему городу, мистер Суансон.

– От чего Дженни защищает вас? – внезапно осведомился инспектор.

Суансон беспомощно поднял руки.

– Вижу, что это все равно выплывет наружу. Ну, джентльмены, это недолго объяснить... На самом деле я вовсе не Томас Суансон... Я Томас Дженни —сын доктора Дженни!

История оказалась весьма запутанной. Томас Дженни был пасынком доктора Фрэнсиса Дженни. Хирург был бездетным вдовцом, когда женился вторично на матери Томаса. Томасу исполнилось всего два года, когда док-, тор Дженни юридически стал его отцом. Его мать умерла восемь лет спустя.

По словам Томаса Дженни, отец, дав ему хорошее образование, не сомневался в выборе его профессии. Томас должен был стать хирургом – вторым Дженни. Поэтому его послали учиться к Джону Хопкинсу.

Тихим голосом, очевидно, стыдясь собственных поступков, человек, которого два дня тщетно разыскивала вся нью-йоркская полиция, рассказывал, как бессовестно он обманул доверие своего знаменитого отчима.

– Учился я хорошо,– едва ли не лучше всех в группе, но я пил, как лошадь, и проигрывал в карты все деньги, которые отец давал мне.

Дженни не волновали эти юношеские выходки. Его твердая рука помогла молодому шалопаю завершить образование и после этого устроиться на прохождение стажировки в Голландском мемориальном госпитале.

– Так вот почему его лицо показалось знакомым Айзеку Коббу! – буркнул себе под нос инспектор, который внимательно слушал рассказ Суансона, нахмурив брови.

Окончив стажировку и будучи долгое время на хорошем счету, Томас Дженни стал полноправным сотрудником хирургического отделения госпиталя под руководством. своего отчима. Сначала он исправно исполнял свои обязанности.

Сделав паузу и облизнув губы, Суансон продолжал, устремив отсутствующий взгляд поверх головы окружного прокурора:

– Это случилось ровно пять лет назад. Я сорвался и начал снова пить. Однажды утром я оперировал пациентку будучи в нетрезвом виде, рука дрогнула в критический момент, нож вонзился слишком глубоко... и она умерла на операционном столе.

Никто не произнес ни слова. Экс-хирург, казалось, снова переживает ту страшную минуту, когда все его труды, планы и мечты пошли прахом. Тогда он едва не умер от страха. При этой трагедии присутствовали три свидетеля, но жесткий профессионально-этический кодекс помешал этой истории выйти за пределы госпиталя. Доктор Дженни лично информировал миссис Доорн о случившемся несчастье и о виновности своего пасынка. Старая леди была неумолима, и молодому хирургу пришлось оставить работу...

Он был вынужден подчиниться. Несмотря на все усилия его отчима, слухи о происшедшем постепенно распространились, и в результате двери всех больниц для него оказались закрытыми. Вскоре его без особого шума лишили врачебной лицензии. Доктор Томас Дженни стал просто Томасом Дженни, который из самозащиты решил взять девичью фамилию своей матери – Суансон.

Он переехал в пригород – в Портчестер. Под новой фамилией, благодаря влиянию отчима и его широким связям он смог устроиться страховым агентом. Суансон бросил пить. По его словам, страшное событие помогло ему осознать собственную глупость, но было слишком поздно. Медицинская карьера была для него закрыта.

– Я не виню никого из них,– горячо говорил он.– Ни старую леди, ни отчима. Его профессия для него все. Может быть, он и мог бы спасти меня с помощью личного влияния на миссис Доорн. Но у него были слишком суровые моральные правила и, кроме того, он понимал, что если я когда-нибудь и стану человеком, то для этого мне необходим хороший урок...

Доктор Дженни никогда не бранил своего непутевого пасынка, несмотря на все страдания, которые тот причинил ему, сокрушив все его планы и надежды. Тайком он помогал молодому человеку в устройстве новых дел к новой жизни. Он прямо обещал, что если Томас будет вести трезвую трудовую жизнь, то в их отношениях ничего не изменится и молодой человек по-прежнему останется единственным наследником Дженни.

– Это было чертовски благородно с его стороны,– пробормотал Суансон.– Отец не мог бы поступить порядочнее, даже если бы я был его родным сыном...

Он умолк, нервно сминая поля своей шляпы длинными сильными пальцами хирурга.

Сэмпсон кашлянул.

– Конечно, это представляет дело в ином свете, мистер... мистер Суансон. Теперь я понимаю, почему доктор Дженни отказался навести нас на ваш след. Старый скандал...

– Увы, да... Это свело бы на нет пять лет честной жизни, развалило бы мои дела и разоблачило бы меня как ренегата-хирурга, преступно нарушившего свои обязанности и, следовательно, ни в чем не заслуживающего доверия.

По словам Суансона, и он, и его отчим немало намучились за эти лихорадочные дни. Если бы доктор Дженни предоставил полиции сведения о местопребывании Суансона, то старая история неизбежно всплыла бы, а они оба этого ужасно боялись.

– Но теперь,– продолжал Суансон,– когда папа очутился в таком угрожающем положении, я не мог позволить личным соображениям стоять у меня на пути... Надеюсь, джентльмены, что я очистил доктора Дженни от подозрений? Все это было трагической ошибкой... Что же касается цели моего визита к нему в понедельник утром, то я просто хотел занять у него немного денег – 25 долларов. У меня вышла заминка в делах, и мне срочно понадобились деньги. Папа был великодушен, как всегда, и дал мне чек на 50 долларов. Я получил по нему деньги, как только вышел из госпиталя.

Он окинул собравшихся взглядом, в котором светилась безмолвная мольба. Инспектор мрачно рассматривай свою табакерку. Комиссар скромно встал и выскользнул из комнаты – снаряд оказался холостым, и больше необходимости его присутствия не было.

Когда Суансон снова заговорил, его голос звучал еще менее уверенно. Он робко осведомился, удовлетворены ли они? Если да, то он просил бы не сообщать прессе о его истинной биографии. Он полностью в их распоряжении. Если потребуются его показания, то он с удовольствием выступит как свидетель, хотя чем меньше будет при этом рекламы, тем лучше, потому что всегда возможно, что какой-нибудь репортер раскопает его прошлое и опубликует факты о старом скандале.

– На этот счет вам нечего беспокоиться, мистер Суансон.– Окружной прокурор казался огорченным.– Ваш рассказ полностью оправдывает вашего отчима. Перед лицом такого железного алиби мы не можем арестовать его, и дело не получит широкой огласки. Верно, Кью?

– Во всяком случае, не сейчас.– Инспектор взял понюшку табаку и чихнул.– Мистер Суансон, видели ли вы доктора Дженни после вашего визита в госпиталь в понедельник утром?

Бывший хирург замялся, потом, нахмурившись, поднял голову.

– Теперь не имеет смысла отрицать это,– сказал он.– Я видел отца. Он тайком приехал в Портчестер в понедельник вечером. Я не хотел говорить об этом, но... Его беспокоило, что меня разыскивают. Он хотел, чтобы я покинул город и уехал на запад или еще куда-нибудь. Но когда он рассказал мне, как сердиты в полиции за его молчание, то я, естественно, не мог уехать и покинуть его в беде. В конце концов, в связи с убийством никому из нас нечего скрывать. А бегство расценили бы как признание вины. Поэтому я отказался, и он уехал домой. А этим утром... ну, я рано приехал в город, и мне сразу же попалась на глаза статья...

– А доктор Дженни знает, что вы явились к нам с этим заявлением? – спросил инспектор.

– О, нет!

– Мистер Суансон,– старик посмотрел в глаза молодого человека.– Можете ли вы дать какое-нибудь объяснение этому преступлению?

Суансон покачал головой.

– Для меня оно непостижимо. Разумеется, я не слишком хорошо знал старуху. Когда она стольким помогла отцу, я был ребенком, а потом меня отослали учиться. Но это, конечно, не папа. Я–

– Понимаю.– Инспектор снял трубку с одного из телефонов на письменном столе Сэмпсона.– Ну, только для проформы, молодой человек, я вас проверю. Подождите минуту.– Он набрал номер Голландского мемориального госпиталя.– Алло! Мне нужно поговорить с доктором Дженни!

– Это телефонист. Я... Простите, а кто это говорит?

– Инспектор Квин из Главного полицейского управления. Быстро!

– О, одну секунду!—послышались щелчки, после чего в трубке раздался знакомый мужской голос.

– Алло, папа.

– Эллери? Какого черта... Где ты находишься?

– В кабинете Дженни.

– Как ты туда попал?

– Просто зашел сюда три минуты назад. Я пришел повидать Джона Минчена. Папа, я должен...

– Заткнись! – рявкнул старик.– Дай мне сказать. Есть новости. Сегодня утром пришел Суансон. Мы только что выслушали его рассказ. Он весьма интересен... При встрече я расскажу тебе все детали и дам расшифрованную стенограмму его показаний... Он сын доктора Дженни...

– Что?!

– То, что я тебе сказал. А где доктор Дженни? Ты что, намерен торчать там весь день?.. Дай мне поговорить с доктором Дженни.

Но Эллери молчал.

– Ну! – воскликнул инспектор.

– Поговорить с Дженни тебе не удастся, папа,– медленно произнес Эллери.

– Почему? Где он? Его там нет?

– Я хотел тебе рассказать, но ты прервал меня... Он здесь целиком и полностью,– мрачно продолжал Эллери,– но он не сможет поговорить с тобой, так как... потому что он мертв.

– Мертв?!

– Или пребывает где-то в четвертом измерении...– Несмотря на легкомысленные фразы, чувствовалось, что Эллери глубоко подавлен.– Сейчас 10.35. Я пришел сюда примерно в 10.30... Папа, его убили полчаса назад!