Текст книги "Встречи во мраке (Сборник)"

Автор книги: Ян Флеминг

Соавторы: Эллери Куин (Квин),Уильям Айриш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

 Глава 10
Вещественные доказательства

Эллери и детективы столпились у стола на колесиках, наблюдая за инспектором, сортировавшим содержимое узла.

Доктор Дженни сделал нетерпеливый жест. Он то привставал с кресла, то садился опять. Наконец любопытство, очевидно, одержало верх. Бочком приблизившись к столу, он пытался заглянуть через плечи двух детективов.

Инспектор поднял длинное белоснежное одеяние.

– Хм! Хирургический халат, верно? – Внезапно его седые брови сдвинулись, и он метнул косой взгляд на Дженни.

– Это ваш, доктор?

– Откуда я знаю,– буркнул Дженни. Протиснувшись между детективами, он склонился над халатом.

– Интересно, подойдет ли он вам? – пробормотал Эллери. Инспектор, подняв халат, приложил его к фигуре Дженни. Он доходил маленькому хирургу почти до лодыжек.

– Не мой,– уверенно заявил Дженни.– Он слишком велик.

Халат был измятый, но чистый. Видимо, его недавно выстирали.

– Он не новый,– заметил Эллери.– Взгляните, как он потерт на локтях.

– Здесь должна быть метка прачечной.– Инспектор, повернув халат, стал ощупывать внутреннюю сторону воротника. Две маленькие дырочки безмолвно свидетельствовали о том, что метка была сорвана.

Старик отшвырнул халат в сторону и взял маленький, похожий на детский нагрудник предмет с тесемочками в верхних углах. Подобно халату, он был чистый, но мятый и, судя по всему, уже использованный. Это была хирургическая маска.

– Она могла принадлежать кому угодно,– огрызнулся Дженни, хотя никто ему ничего не сказал.

Следующим предметом была хирургическая шапочка, ее состояние не отличалось от состояния халата и маски. Не новая, чистая, слегка помятая... Эллери взял ее у отца и вывернул наизнанку. Поправив пенсне, он поднес шапочку к глазам и тщательно ощупал пальцами все вмятины и рубцы.

Пожав плечами, он положил шапочку на место и проворчал:

– Весьма удачно для убийцы.

– Вы имеете в виду, что здесь нет волос? – быстро осведомился Дженни.

– Вы очень догадливы, доктор...

Эллери устремил взгляд на четвертый предмет, который извлек инспектор. Это была пара накрахмаленных белых парусиновых брюк.

– Постойте! Что это? – воскликнул инспектор. Положив брюки на стол, он указал на что-то пальцем. На обеих штанинах, чуть выше слегка мешковатых колен, виднелась широкая складка.

Эллери это, несомненно, обрадовало. Вынув из жилетного кармана серебряный карандаш, он осторожно приподнял им кромку одной из складок. Карандаш зацепился за что-то. Наклонившись, все увидели, что складку поддерживало несколько крупных стежков наметки, сделанных белой суровой ниткой. На внутренней стороне брюк были такие же стежки.

– Очевидно, наш импровизированный портной,– заметил Эллери,– рассматривал свое шитье как чисто временную меру.

– Томас! – позвал инспектор.

Вели стал у другого конца стола.

– Может, вы проследите, откуда взялась эта нитка?'

– Едва ли.

– И все-таки попытайтесь.

Вытащив перочинный нож, Вели отрезал два дюйма нитки со складки на правой штанине и положил ее в конверт с такой осторожностью, словно это был волос с головы убийцы.

– Давайте-ка посмотрим, подойдут ли они вам, доктор,– предложил инспектор, даже не улыбнувшись.– Нет, одевать их не нужно. Просто приложите их к себе.

Дженни молча повиновался. Манжеты брюк совпали с носками его ботинок.

– А если распороть складки, то брюки станут еще длиннее,– заметил Эллери,– так как складки укоротили их дюйма на четыре... Каков ваш рост, доктор?

– Пять футов пять дюймов.– Хирург передал брюки инспектору Квину.

Эллери пожал плечами.

– Первоначальный обладатель этих брюк,–сказал он,– был пяти футов десяти дюймов ростом. А впрочем,– улыбнулся Эллери,– это ничего не значит. Их могли украсть в любой из нескольких сот больниц города, у любого из тысячи врачей или...

Внезапно он смолк. Инспектор отложил в сторону халат, маску, шапочку и брюки и уже протянул руку к паре белых парусиновых туфель.

– Минуту! – остановил его Эллери.– Прежде чем ты дотронешься до них, папа...

Он молча устремил на туфли задумчивый взгляд.

– Риттер! Вы дотрагивались до этих туфель перед тем, как принести их сюда?

– Нет,– отозвался детектив.– Я просто поднял весь узел, когда нашел его. Туфли лежали в середине.

Эллери снова вынул серебряный карандаш. На сей раз он, склонившись, приподнял им кончик белого шнурка правой туфли.

– Это уже больше похоже на ключ,– сказал он, выпрямившись, и прошептал что-то на ухо отцу. Старик с сомнением кивнул.

На шнурке около третьей дырочки виднелась полоска липкого пластыря с вмятиной в центре, которая заинтересовала инспектора. Он вопрошающе взглянул на Эллери.

– Шнурок порвался, и вмятина находится там, где соединены два разорванных кончика.

– Боюсь, что ты не попал в точку,– сказал Эллери.– Пластырь – вот что поразительно!

Доктор Дженни уставился на него.

– Вздор! – громко произнес он.– Просто кто-то воспользовался пластырем, чтобы починить порванный шнурок. Меня интересует только размер. Все могут убедиться, что этот ботинок меньше тех, которые ношу я.

– Возможно. Нет, не трогайте его! – крикнул Эллери, когда хирург подошел, чтобы схватить одну из туфель. Дженни, пожав плечами, потащился в дальний угол комнаты и сел, наблюдая за происходящим со стоическим терпением.

Приподняв крошечный уголок пластыря, Эллери провел указательным пальцем по его внутренней стороне.

– Простите, доктор,—сказал он,– но, несмотря на все уважение к вашему профессиональному опыту, я намерен лично произвести операцию. Вели, дайте ваш перочинный нож.

С помощью ножа Эллери приподнял оба кончика пластыря. Один кончик был сильно зазубрен. Потянув за уголок, он смог отодрать пластырь.

– Он еще влажный,– удовлетворенно заметил Эллери.– Это подтверждает мою мысль... Вели, скорее конверт! Ты заметил, папа, что пластырь наклеили в явной спешке? Этот краешек даже не прилип к поверхности, а ведь пластырь очень крепкий.– Положив полоску пластыря в конверт, Эллери сунул его во внутренний карман пиджака.

Снова склонившись над столом, он аккуратно связал вместе оба порванных кусочка шнурка, стараясь не укоротить его ни на миллиметр.

– Не нужно быть чародеем,– улыбнулся Эллери, повернувшись к инспектору,– чтобы увидеть, что если связать оба куска, то шнурка все равно не хватит, чтобы завязать ботинок. Отсюда и пластырь, за который мы должны благодарить безымянного фабриканта шнурков.

– Ну и что, Эллери? – осведомился инспектор.– Не вижу, что тебя здесь могло так развеселить.

– Уверяю вас, сэр, что моя веселость еще никогда не имела под собой больших оснований,– усмехнулся Эллери.– Предположим, в самый неподходящий момент у тебя порвется шнурок и ты убедишься, что, связав пор-

ванные концы, ты настолько укоротишь его, что завязать ботинок будет невозможно. Что же ты сделаешь?

– Ну,– инспектор потянул себя за седой ус.– Я бы его как-нибудь удлинил, как и сделал наш убийца. Но что из этого?

– Это действенное средство возбудило мой живейший интерес.

Детектив Пигготт кашлянул, явно пытаясь привлечь внимание.

– В чем дело? – с раздражением обернулся инспектор Квин.

Пигготт покраснел.

– Я кое-что заметил,– робко сказал он.– Куда подевались язычки от этих ботинок?

Эллери внезапно рассмеялся. Пигготт с обидой посмотрел на него, но его подозрения оказались напрасными.

– Пигготт,– сказал Эллери, протирая пенсне,– вы заслуживаете солидного повышения жалованья.

– Что такое? – Инспектор начал злиться.– Ты что, смеешься надо мной?

Эллери скорчил гримасу.

– Взгляни сюда,– начал он.– Помимо шнурка, стоит обратить внимание и на таинственное исчезновение язычков, которое станет важным моментом в расследовании. Где же они? Когда я осматривал ботинок, то обнаружил вот это!

Схватив туфлю, он засунул палец далеко внутрь, под носок, и не без усилий извлек спрятанный язычок.

– Вот он,– продолжал Эллери.– Обратите внимание, как туго он был прижат к верху туфли. И до тех пор, пока не появится более многообещающая теория...

Он осмотрел и левый ботинок. Язычок был так же загнут и спрятан внутрь.

– Странно,– пробормотал инспектор Квин.– Вы уверены, Риттер, что не трогали этих туфель?

– Пусть Джонсон вам подтвердит,– обиженно ответил Риттер.

Эллери, погрузившись в размышления, отсутствующим взглядом смотрел на инспектора и Риттера, Отвер-. нувшись от стола, он задумчиво кивнул.

– Доктор Дженни,– внезапно позвал он.

Хирург открыл глаза.

– Ну?

– Обувь какого размера вы носите?

Дженни инстинктивно бросил быстрый взгляд на свои парусиновые туфли, на вид точные дубликаты туфель, лежащих на столе.

– Очевидно, мне повезло? – спросил он и внезапно вскочил, словно попрыгунчик.– Все еще идете по горячему следу? – проворчал он, подойдя к Эллери и глядя ему в глаза.– Ну, Квин, на сей раз вы промахнулись. Я ношу размер 6,5.

– Довольно маленький размер,– задумчиво промолвил Эллери.– Но эти туфли еще меньше... Они только шестого размера.

– В самом деле,– вмешался инспектор.– Но...

– Погоди! – улыбнулся Эллери.– Ты не можешь себе представить, как я доволен, выяснив, что убийца носил эти туфли... И мое удовлетворение, доктор, должно немного обрадовать и вас... Риттер, где вы нашли эту одежду?

– Она лежала на полу в телефонной будке на пересечении южного и восточного коридоров.

– Так! – Эллери немного подумал.– Доктор Дженни, вы видели кусочек пластыря, который я снял с этого ботинка? Здесь у вас используется такой же пластырь?

– Разумеется. Ну и что же? Он используется практически в каждом госпитале.

– Не могу сказать, что это меня сильно разочаровало,– заметил Эллери.– Было бы слишком ожидать, что... Конечно, доктор, ни один из этих предметов вам не принадлежит?

Дженни развел руками.

– А какая мне будет польза, если я отвечу вам «да» или «нет»? Вроде бы это не мое. Но я должен посмотреть у себя в шкафу, чтобы убедиться.

– Но шапочка и маска могут быть вашими, верно?

– Они могут быть чьими угодно! – Дженни рванул тугой воротник своего халата.– Вы же видели, что халат и брюки мне велики – так что это был просто неуклюжий маскарад. И я уверен, что туфли тоже не мои.

– А я в этом не так уверен,– воинственно заявил инспектор.– По крайней мере, у вас нёт никаких доказательств.

– Есть, папа,– мягко возразил Эллери.– Взгляни,

Он перевернул ботинки и указал на каучуковые каблуки. Оии были очень стерты.– Это доказывало, что туфли носили достаточно долго. На правом ботинке каблук был сильнее стоптан с правой стороны, на левом – с левой.

– Обрати внимание,– продолжал Эллери, приложив туфли одну к другой,– что оба каблука стерты почти одинаково.

Взгляд инспектора скользнул по левой ноге маленького хирурга. Дженни опирался на правую ногу.

– Доктор Дженни прав,—закончил Эллери.– Это не его ботинки!

 Глава 11
Допрос

Методичная и организованная натура доктора Минчена получала удар за ударом в течение этого сумбурного утра. В его госпитале царил кавардак. Врачи сновали по коридорам, курили, пренебрегая всеми установленными правилами, и оживленно обсуждали сегодняшнее убийство. Женский контингент также, очевидно, решил, что трагедия подорвала все устои: девушки весело перешептывались между собой до тех пор, пока шокированные их поведением старшие сестры не водворили их назад в палаты.

Здание было переполнено детективами и полисменами. Минчен, нахмурившись, с трудом пробивал себе дорогу сквозь группы людей, заполнивших, коридоры, пока не добрался до двери; ведущей в приемную операционного зала, куда его впустил жующий табак детектив.

Быстрым взглядом Минчен окинул комнату. Побледневший доктор Дженни, продолжал отбиваться от нападавшего на него инспектора Квина, на лице которого было написано раздражение, смешанное с растерянностью; Эллери Квин стоял у стола на колесиках, рассматривая белую парусиновую туфлю; несколько сыщиков молча наблюдали за происходящим.

Минчен кашлянул. Инспектор круто повернулся и зашагал к столу. На щеках Дженни появился слабый румянец, его тело распласталось в кресле, словно пустой мешок.

– Да, Джон? – улыбнулся Эллери.

– Простите, что помешал.– Минчен явно нервничал.– Но в приемной события как будто начинают приобретать серьезный оборот, и я подумал..,

– Мисс Доорн? – быстро спросил Эллери.

– Да. Она на грани обморока. Ее следовало бы увести домой. Как вы считаете?..

Эллери и инспектор посовещались вполголоса. Инспектор казался обеспокоенным.

– Значит, по-вашему, доктор Минчен, молодую леди нужно...– Внезапно он переменил тему.– Кто ее ближайший родственник?

– Мистер Доорн – Гендрик Доорн. Он ее дядя, единственный брат Эбигейл Доорн. Мне бы хотелось, чтобы ее сопровождала женщина – может быть, мисс Фуллер...

– Компаньонка миссис Доорн? – медленно осведомился Эллери.– Нет, пожалуй, пока этого делать не стоит... Скажите, Джон, мисс Доорн и мисс Даннинг дружат?

– Они просто хорошо знакомы.

– Да, это проблема.– Эллери задумчиво грыз ноготь. Минчен уставился на него, явно не понимая, в чем смысл этой «проблемы».

– Право, сынок,– нетерпеливо вмешался инспектор Квин.– Если бедняжка чувствует себя так плохо, то ее место не в госпитале, а дома. Придется позволить ей уйти.

– Хорошо.– Эллери, продолжая хмуриться, с рассеянным видом похлопал Минчена по плечу.– Пускай мисс Даннинг сопровождает мисс Доорн и мистера Доорн. Но прежде чем они уйдут... Да, пожалуй, это наилучший выход. Джонсон, пригласите сюда на минуту мистера Доорна и мисс Даннинг. Я не задержу их надолго. Полагаю, Джон, с мисс Доорн находится сестра?

– Разумеется. К тому же с ней молодой Морхаус.

– А Сара Фуллер? – спросил Эллери.

– Тоже с ней.

– Джонсон, когда вы пришлете к нам мистера Доорна и мисс Даннинг, отведите мисс Фуллер в амфитеатр операционного зала и проследите, чтобы она не уходила оттуда, пока мы ее не позовем.

Детектив с унылой физиономией быстро вышел из комнаты.

Мимо него в приемную проскользнул молодой врач в белом и, робко оглядевшись, направился к доктору Дженни.

– Послушайте! – рявкнул инспектор.– Что вам здесь понадобилось, молодой человек?

Вели медленно двинулся к врачу, который заметно увял. Хирург поднялся.

– О все в порядке,– устало проворчал он.– Что вам нужно, Пирсон?

Молодой человек судорожно проглотил слюну,

– Доктор Хоторн хотел проконсультироваться с вами, доктор, по поводу этой ангины. Он говорит, что надо спешить.

Дженни хлопнул себя ладонью по лбу.

– Черт! – воскликнул он.– Совсем забыл об этом! Послушайте, Квин, вы должны отпустить меня. У больного очень серьезное заболевание – ангина Людовтка, его состояние критическое.

Инспектор Квин посмотрел на Эллери, и тот небрежно махнул рукой.

– У нас нет полномочий препятствовать лечению, доктор. Если вы должны идти, идите. До свидания.

Доктор Дженни зашагал к двери, подталкивая впереди себя молодого врача. Взявшись за ручку, он задержался и, обернувшись, обнажил желтые зубы в странной усмешке.

– Меня привел сюда мертвый, а выпускает умирающий... Пока!

– Не спешите, доктор Дженни,– остановил его инспектор.– Вы не должны покидать город ни при каких обстоятельствах.

– Боже! – простонал хирург, возвращаясь назад,– Это невозможно! На этой неделе я должен быть на медицинском съезде в Чикаго. Я собирался завтра выехать. Будь Эбби жива, она бы ни за что не захотела...

– Повторяю,– сурово произнес старик,– что вы не должны покидать город несмотря ни на какие съезды, иначе...

– О, ради Бога! – И хирург выбежал из комнаты, хлопнув дверью.

Вели пересек комнату тремя шагами и потянул за рукав дородного детектива Риттера.

– Иди за ним,– приказал он,– и не выпускай его из виду, или я тебе ноги повыдергаю!

Усмехнувшись, Риттер неуклюжей походкой вышел в коридор.

– Привычка нашего хирурга постоянно взывать к создателю,– улыбнулся Эллери,– не очень-то согласуется с его профессиональным агностицизмом.

В этот момент Джонсон открыл дверь, ведущую в зал, и отошел в сторону, пропуская Эдит Даннинг и низкорослого мужчину, обладающего чудовищных размеров животом.

– Мисс Даннинг? Мистер Доорн?—осведомился инспектор Квин,—Входите, входите! Мы не станем долго вас задерживать!

Светлые волосы Эдит Даннинг были растрепаны, веки заметно покраснели.

– Гульда в плохом состоянии,– резко сказала она, остановившись на пороге,—Мы должны отправить ее домой.

Гендрик Доорн, шаркая, вошел в комнату. Инспектор рассматривал его дружелюбно и не без удивления. Доорн, казалось, не ходил, а тек. Его огромное студенистое брюхо с множеством складок вздрагивало при каждом шаге, лоснящаяся от жира круглая физиономия была испещрена маленькими розовыми точками, сливавшимися на кончике носа в широкое красноватое пятно, на совершенно лысом черепе отражался свет лампы.

– Да,– проскрипел Гендрик Доорн. Голос у него был необычайно высокий, с неприятными хриплыми интонациями. – Гульду надо уложить в постель. Из-за чего вся эта глупая суета? Мы ничего не знаем...

– Одну минутку,– успокаивающе произнес инспектор.– Пожалуйста, войдите, закройте дверь и садитесь.

Узкие глаза Эдит Даннинг не отрывались от лица инспектора. Совершенно механически она села в кресло, предложенное ей Джонсоном, и сложила на коленях худые руки. Гендрик Доорн, переваливаясь, подошел к другому креслу и, охая, опустился в него. Его толстые ягодицы дрябло свесились по краям сиденья.

Инспектор взял солидную понюшку табаку и сразу же чихнул.

– Итак, сэр,– вежливо заговорил он,—один вопрос, и вы свободны... Знаете ли вы, у кого могла быть причина убить вашу сестру?

Толстяк вытер щеки шелковым носовым платком. Его маленькие черные глазки уставились в пол.

– Я... Боже! Это для всех нас было страшной неожиданностью! Кто же может что-нибудь знать? Конечно, Эбигейл была очень странной женщиной...

– Послушайте,– резко сказал инспектор,– должны же вы знать что-то о ее частной жизни, например о ее врагах? Не могли бы вы подсказать нам возможную линию, по которой стоило бы направить расследование?

Свиные глазки Доорна продолжали бегать из стороны в сторону. Казалось, он молча спорит сам с собой.

– Ну, конечно, кое-что тут есть,– ответил наконец Доорн.– Но здесь не место это обсуждать.– И он тяжело поднялся с кресла.

– Ах, значит, вы все-таки что-то знаете? – мягко заметил инспектор.– Очень интересно. Выкладывайте все, мистер Доорн, или мы не позволим вам уйти!

Сидящая сзади девушка нетерпеливо заерзала в кресле.

– О, ради Бога, мистер, давайте покончим с этим.

Внезапно дверь с грохотом отворилась. Обернувшись, все увидели Морхауса, поддерживающего высокую молодую девушку. Ее глаза были закрыты, голова слегка склонилась вперед. С другой стороны ее держала сестра.

Лицо молодого юриста было багровым от гнева, а глаза метали молнии. Инспектор и Эллери быстро подскочили, чтобы помочь ввести девушку в приемную.

– О Боже! – взволнованно пробормотал инспектор.– Так это и есть мисс Доорн? А мы только...

– Да, вы только! – рявкнул Морхаус.– Нашли время! Что это – испанская инквизиция? Я требую разрешения отвезти мисс Доори домой... Это насилие! Преступление! Прочь с дороги, вы!..

Грубо оттолкнув Эллери, он усадил в кресло полубесчувственную девушку и стал обмахивать ей лицо, что-то бессвязно лопоча. Сестра бесцеремонно отодвинула его в сторону и поднесла флакон к ноздрям Гульды Доорн. Подошедшая Эдит Даннинг склонилась над девушкой, похлопывая ее по щекам.

– Гульда! – с раздражением позвала она,– Гульда, перестань валять дурака! Приди в себя!

Веки девушки дрогнули, она отшатнулась от флакона, бессмысленно глядя на Эдит Даннинг. Слегка повернув голову, она увидела Морхауса.

– О, Фил! Она... она...—девушка не смогла договорить. Ее голос дрогнул, она протянула руки к Морхаусу и разразилась рыданиями. Сестра, Эдит Даннинг и Эллери отступили назад. Лицо Морхауса сразу же смягчилось, он склонился над Гульдой и быстро зашептал ей что-то.

Инспектор шмыгнул носом. Гендрик Доорн, стоящий У своего кресла и смотревший на возню с девушкой, дрожал всем своим огромным телом,

– Нам лучше уйти,—проскрипел он.—Девушка..,

Эллери быстро подошел к нему.

– Мистер Доорн, что вы собирались нам сообщить? Вы знали кого-то, кто затаил злобу против вашей сестры? Может быть, жажду мести?

– Я ничего такого не говорил,– стал отбиваться Доорн.—Я боюсь за свою жизнь. Я...

– Эге! – протянул подошедший к ним инспектор. – Таинственная история, а? Вам -кто-то угрожает, Доорн?

Губы Доорна дрогнули.

Здесь я ничего не скажу. У меня в доме–еще куда ни шло. Но здесь – ни за что!

Эллери и инспектор Квин обменялись взглядами, после чего Эллери отошел в сторону.

– Отлично,– сказал инспектор, приветливо улыбнувшись Доорну.– Значит, сегодня в вашем доме... Советую вам не покидать его, старина. Томас! – Гигант выпрямился,– Вам, пожалуй, стоит послать кого-нибудь с мистером Доорном, мисс Доорн и мисс Даннинг – только для того, чтобы позаботиться о них.

– Я о них позабочусь,– внезапно крикнул Морхаус.– А ваши назойливые детективы мне совершенно не нужны!.. Мисс Даннинг, помогите Гульде.

– О, но вы не сможете о них позаботиться,– любезным тоном возразил инспектор,– так как вам придется задержаться здесь. Вы нам нужны.

Морхаус свирепо уставился на него, их взгляды скрестились. Оглядевшись, адвокат увидел вокруг себя мрачные лица. Пожав плечами, он помог подняться плачущей девушке и проводил ее до двери, ведущей в коридор. Гульда держалась за него, пока к дверям не подошли Гендрик Доорн и Эдит Даннинг, сопровождаемые детективом. Украдкой пожав жениху руку, девушка расправила плечи, и Морхаус, оставшись в одиночестве у двери, наблюдал за маленькой группой, медленно бредущей по холлу.

В наступившем молчании он закрыл дверь и повернулся к инспектору.

– Ну, что вам от меня надо? Только, пожалуйста, не задерживайте меня слишком долго.

Они заняли кресла, и по знаку инспектора остававшиеся в комнате детективы вышли из приемной. Вели облокотился своей исполинской спиной о дверь, ведущую в коридор, и скрестил руки на груди.

Инспектор уселся поудобнее, вцепившись руками в колени. Эллери закурил сигарету и глубоко затянулся.

– Мистер Морхаус,– заговорил инспектор,– вы уже давно являетесь адвокатом миссис Доорн?

– Несколько лет,– вздохнул Морхаус.– До меня ее дела вел мой отец. Старая леди была как бы нашим семейным клиентом.

– И вы так же хорошо знакомы с ее личной жизнью, как и с деловой?

– Разумеется.

– Какие отношения были у миссис Доорн с ее братом Кендриком? Они ладили друг с другом? Расскажите мне все, что вы знаете об этом человеке.

Морхаус с отвращением скривил губы.

– Поймите, инспектор, что многое из того, что я вам расскажу, всего лишь мое личное мнение. Как друг семьи, я, естественно, кое-что слышал и видел..,

– Продолжайте.

– Гендрик – это законченный паразит. Всю свою жизнь он совершенно ничего не делал... Возможно, поэтому он так безобразно растолстел... К тому же содержание этого вымогателя обходится недешево. Я это знаю, потому что видел некоторые счета. Гендрик обладает всеми существующими пороками: карты, женщины и т. д.

– Женщины? – Эллери закрыл глаза и улыбнулся.– Я просто не могу в это поверить.

– Вы не знаете некоторых женщин,– мрачно усмехнулся Морхаус – Гендрик сам, должно быть, не помнит их всех. Хорошо еще, Эбигейл следила, чтобы сведения о его похождениях не попали в газеты. Она давала ему 25 тысяч в год. На такие деньги мог бы жить припеваючи кто угодно, но только не Гендрик! Он сразу же все проматывал.

– Значит, своих денег у него нет? – спросил инспектор.

– Ни цента. Видите ли, каждый доллар своего огромного состояния Эбигейл заработала своим умом. Раньше ее семья была значительно беднее, чем обычно думают. Но она оказалась финансовым гением... Да, Эбби была интересной женщиной. Ее чертовски жаль!

– Следовательно, у мистера Доорна могли быть затруднения, неприятности с законом, какие-нибудь темные дела?– осведомился старик.– А может быть, ему пришлось платить за молчание одной из своих любовниц?

– Ну...– неуверенно ответил Морхаус.– Я этого не знаю.

Инспектор усмехнулся.

– А какие отношения были между Гендриком и миссис Доорн?

– Весьма прохладные. Эбби была далеко не глупа. Она видела все, что происходит, и мирилась с этим только потому, что обладала болезненным чувством семейной гордости и не могла позволить, чтобы кто-нибудь пачкал фамилию Доорн. Иногда она не уступала брату, и начинался скандал...

– Ас Гульдой она ладила?

– О, у них были превосходные отношения! – сразу же ответил Морхаус.– Гульда была радостью и гордостью Эбигейл. В мире не было ничего, чего бы Гульда не могла получить по первому требованию. Но Гульда всегда была очень умеренна в своих желаниях. Она никогда не вела себя как наследница крупнейшего состояния. Гульда тихая и скромная девушка – вы сами видели ее. Она...

– О, несомненно,– поспешно прервал его инспектор.– А Гульда Доорн понимала, какая репутация у ее дяди?

– Думаю, что да. Но, очевидно, это ее страшно огорчало, она никогда не говорила об этом даже...– он сделал паузу,– даже со мной.

– Скажите,– спросил Эллери,– сколько лет этой юной леди?

– Гульде? О, девятнадцать или двадцать.

Эллери обернулся к доктору Минчену, который тихо сидел в дальнем углу комнаты, наблюдая за происходящим и не говоря ни слова:

– Джон!

Врач вздрогнул.

– Наступила моя очередь? – спросил он, криво улыбнувшись.

– Едва ли. Просто я хотел отметить, что мы, кажется, столкнулись с одним из редких гинекологических феноменов. Вы как будто говорили мне утром, еще до убийства, что Эбигейл было больше семидесяти?

– Да. Но что вы имеете в виду? Гинекология изучает женские болезни, а у старой леди их не было...

Эллери щелкнул пальцами.

– По-моему,– заметил он,– беременность позже определенного возраста должна иметь патологическую

причину... Очевидно, миссис Доорн была во всех отношениях замечательной женщиной... Кстати, что известно о покойном мистере Доорне,– я имею в виду супруга Эбигейл Доорн? Когда он покинул этот мир? Я ведь редко читаю светские новости.

– Около пятнадцати лет назад,– вмешался Морхаус.– Так что, Квин, все ваши гнусные инсинуации...

– Мой дорогой Морхаус,– улыбнулся Эллери,– неужели вам не кажется странной подобная разница в возрасте между матерью и дочерью? Вы едва ли можете порицать меня за мое вежливое изумление.

Морхаус казался расстроенным, и инспектор решил снова взять инициативу в свои руки.

– Постойте! Так мы никогда не доберемся до сути дела. Я хочу услышать что-нибудь об этой Саре Фуллер, которая сидит сейчас в амфитеатре. Каково было ее официальное положение в семействе Доорн? Мне это не вполне ясно.

– Она была компаньонкой Эбби почти 25 лет. Довольно странная особа. Капризная, деспотичная и до фанатизма религиозная. Уверен, что слуги ее терпеть не могут. Да и с Эбби она всегда ссорилась!

– Ссорилась, вот как?—заинтересовался инспектор.– Почему?

Морхаус пожал плечами.

– Кто знает! Наверно, просто от нечего делать. Эбби, когда раздражалась, часто говорила мне, что она намерена «прогнать эту женщину вон», но почему-то так этого и не сделала. Очевидно, она к ней просто привыкла.

– А слуги?

– Уверен, что для вас они не представляют никакого интереса. Дворецкий Бристол, управляющий и несколько горничных – вот и все.

– Мы, кажется, приближаемся,– пробормотал Эллери, зевнув и скрестив ноги,– к тому неизбежному в каждом расследовании убийства моменту, когда становится необходимым наводить справки о завещании. Рассказывайте, Морхаус.

– Боюсь, что это гораздо скучнее, чем вы думаете,– ответил адвокат.– Здесь нет ничего зловещего и таинственного. Все абсолютно ясно. Никакого наследства давно потерянным родственникам в Африке и прочей ерунды... Основная часть состояния переходит Гульде. Гендрику будет открыт солидный кредит– гораздо более щедрый, чем заслуживает этот старый боров,– который позволит ему беззаботно прожить остаток своих дней, если только он не поставит своей целью осушить весь запас спиртных напитков в Нью-Йорке. Сара Фуллер тоже получает неплохое наследство – крупную денежную сумму и большой пожизненный доход. Слугам также достанется немало. Госпиталю завещан колоссальный капитал, который на много лет гарантирует ему надежное существование.

– Все как будто в полном порядке,– пробормотал инспектор.

– А я вам что говорил? – Морхаус беспокойно заерзал в кресле.– Ну, давайте покончим с этим... Должно быть, джентльмены, вы удивитесь, узнав, что доктор Дженни упомянут в завещании дважды.

– Что? – Инспектор резко выпрямился.

– Два отдельных наследства. Одно персональное. Дженни был протеже Эбби еще тогда, когда он в первый раз взял в руки бритву. Другое – как часть фонда госпиталя, который позволит Дженни и Кнайзелю продолжать исследования, над которыми они совместно работают.

– Стойте, стойте! – прервал его инспектор.– Кто такой Кнайзель? Я впервые слышу эту фамилию.

Доктор Минчен подвинул свое кресло вперед.

– Я могу рассказать вам о нем, инспектор. Мориц Кнайзель – ученый, кажется, он австриец, который разрабатывает вместе с доктором Дженни какую-то сногсшибательную теорию – по-моему, касающуюся металлов. У него есть лаборатория на этом этаже, специально оборудованная для него Дженни, и он торчит в ней день и ночь. На редкость упорный тип.

– А что именно представляет из себя это исследование? – спросил Эллери.

Минчен выглядел смущенным.

– Не думаю, чтобы кто-нибудь знал об этом досконально, кроме Кнайзеля и Дженни, а они не болтают лишнего. Лаборатория—это объект шуток всего госпиталя. В ней не был ни один человек, кроме Дженни и Кнайзеля. Это комната с массивной двойной дверью, толстыми стенами и без единого окна. От внутренней двери существуют только два ключа, а чтобы добраться до нее, нужно знать код замка наружной двери. Ключи, разумеется, хранятся у Кнайзеля и Дженни. Дженни строго запретил входить в лабораторию,

– Тайна за тайной,– пробормотал Эллери.– Мы словно попали в средневековье!

Инспектор резко повернулся к Морхаусу.

– Вы об этом ничего не знаете?

– О самой работе ничего, но я могу сообщить вам об одном новом обстоятельстве, которое может вас заинтересовать.

– Одну минуту,– инспектор сделал знак Вели.– Пошлите кого-нибудь привести сюда этого Кнайзеля. Нам придется побеседовать с ним. Держите его в зале, пока я не вызову.– Вели выглянул в коридор, отдал распоряжение кому-то из детективов.– Итак, мистер Морхаус, вы собирались рассказать нам...

– Думаю, вы найдете это интересным,– сухо заговорил Морхаус.– Видите ли, несмотря на благородное сердце и умную голову, Эбби все-таки оставалась женщиной, а женщинам свойственно непостоянство. Поэтому я не был очень удивлен, когда две недели назад она велела мне составить новое завещание.

– О Боже! – простонал Эллери.–Это дело просто всеобъемлюще! Сначала анатомия, потом металлургия, теперь право...