Текст книги "Встречи во мраке (Сборник)"

Автор книги: Ян Флеминг

Соавторы: Эллери Куин (Квин),Уильям Айриш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

 Глава 16
Доктор Пеннини

Окружной прокурор Сэмпсон спешил, так как он опаздывал в свою контору. Харпер вышел на Вест-Сайд и побежал к телефону. Полицейская машина с помощью сирены прокладывала себе дорогу сквозь забитые в полуденное время транспортом улицы.

Сидя в автомобиле, инспектор Квин с мрачным видом подсчитывал на пальцах детали, которыми ему предстояло заняться, когда он доберется до большого каменного здания на Сентрал-стрит.

Поиски таинственного посетителя Дженни, обследование одежды самозванца с целью найти ее истинного обладателя, розыски магазина или лавки, где был продан плотный шнур, послуживший орудием убийства, систематизация запутанных нитей, ведущих неизвестно куда...

– Большинство из них безнадежны,– крикнул старик, стараясь перекричать рев мотора и вой сирены.

Машина резко затормозила у Голландского мемориального госпиталя. Эллери вылез на тротуар, и автомобиль, набрав скорость, быстро исчез среди транспортной сутолоки.

Второй раз за сегодняшний день Эллери Квин в одиночестве поднимался по ступеням госпиталя.

Айзек Кобб дежурил в вестибюле, болтая с полисменом. У главного лифта Эллери увидел доктора Минчена.

Он бросил взгляд в коридоры. У входа в анестезионную стоял детектив, оставленный там час назад. В главной приемной сидели и беседовали полицейские. Из коридора справа навстречу ему три человека тащили громоздкое фотографическое оборудование.

Эллери и доктор Минчен зашагали налево и свернули в восточный коридор. Они прошли телефонную будку, в которой была найдена брошенная одежда. Будка была опечатана. Идя дальше, в сторону северного коридора, Эллери обратил внимание на закрытую дверь слева и остановился,

– Это наружная дверь лифта приемной операционного зала, не так ли, Джон?

– Да. Там двойная дверь,– уныло ответил Минчен.– В лифт можно войти из этого коридора и из приемной. Дверь в коридор используется, когда пациента привозят на операцию из палаты на этом этаже. Иначе пришлось бы везти их кругом, через южный коридор.

– Хорошо придумано,– заметил Эллери.– Впрочем, как и все здесь. Я вижу, наш славный сержант уже опечатал дверь.

Вскоре они вошли в кабинет Минчена.

– Расскажите мне немного об отношениях Дженни с другими сотрудниками,– попросил Эллери.– Мне бы хотелось узнать, как к нему здесь относятся.

– К Дженни?.. Он, конечно, человек трудный, и ладить с ним нелегко. Но все уважают его положение и репутацию отличного хирурга.

– По-вашему,– осведомился Эллери,– у Дженни в госпитале нет врагов?

– Врагов? Думаю, что нет. Разве только кто-нибудь питает к нему скрытую неприязнь, о чем мне неизвестно.– Минчен задумчиво поджал губы.—Если подумать, то здесь есть один человек, который на ножах со стариком.

– В самом деле? Кто же это?

– Доктор Пеннини. Заведующая или, вернее, бывшая заведующая акушерским отделением.

– Почему бывшая? Она ушла с работы?

– Нет. Недавно здесь произошли кое-какие административные изменения, и доктора Пеннини понизили до заместителя заведующего. Дженни был поставлен, по крайней мере номинально, во главе акушерского отделения,

– Но почему?

Минчен поморщился.

– Доктор Пеннини в этом не виновата. Это просто явилось еще одной демонстрацией привязанности покойной к Дженни.

По лицу Эллери пробежала тень.

– Понятно. Значит, они на ножах и тут вопрос мелкой профессиональной ревности. Ну...

– Вовсе не мелкой, Эллери. Вы не знаете доктора Пеннини, иначе вы бы так не сказали. В ее жилах течет латинская кровь, поэтому она вспыльчива, мстительна и далеко не...

– Что такое?

Минчен казался удивленным,

– Я, кажется, сказал, что она мстительна... Сам не знаю почему...

Эллери закурил сигарету.

– Бывает... Я бы хотел взглянуть на эту вашу Пеннини, Джон.

– Пожалуйста.– Минчен снял трубку и набрал номер.– Доктор Пеннини? Это Джон Минчен. Хорошо, что я так легко вас разыскал, а то вы обычно носитесь неизвестно где... Не могли бы вы на минуту заглянуть ко мне в кабинет, доктор?.. Нет, ничего особенного. Просто знакомство и несколько вопросов... Да. Пожалуйста.

Эллери чистил ногти, пока не послышался стук в дверь. Оба мужчины встали, и Минчен громко сказал:

– Войдите!

Дверь открылась, и в комнату вошла коренастая женщина в белом халате. Ее движения были быстрыми и нервными.

– Доктор Пеннини, позвольте мне представить вам мистера Эллери Квина. Мистер Квин, как вы, возможно, знаете, ассистирует в расследовании убийства миссис Доорн.

– В самом деле? – Ее голос был низкий и гортанный, почти мужского тембра. Уверенной походкой подойдя к креслу, она села.

Внешность доктора Пеннини была необычной. Кожа у нее была смуглой, оливкового оттенка. Над верхней губой виднелись небольшие усики. Черные волосы, придерживаемые сбоку белой заколкой, были аккуратно разделены прямым пробором. Угадать ее возраст было нелегко – по виду ей можно было дать и 35, и 50.

– Насколько я понял,– мягко заговорил Эллери,– вы уже много лет работаете в Голландском мемориальном госпитале?

– Вы правы. Дайте мне сигарету.– Происходящее, казалось, ее забавляло.

Эллери протянул ей свой отделанный золотом портсигар и поднес к сигарете спичку. Женщина глубоко затянулась, разглядывая его с явным любопытством.

– Знаете,– продолжал он,– расследуя убийство миссис Доорн, мы столкнулись с каменной стеной. Все кажется совершенно необъяснимым. Поэтому я задаю вопросы всем и каждому... Насколько хорошо вы знали миссис Доорн?

Доктор Пеннини прищурила черные глаза.

– Вы подозреваете меня в ее убийстве?

– Мой дорогой доктор...

– Выслушайте меня, мистер Эллери Квин.– У ее полных красных губ появилась твердая складка.—Я плохо знала миссис Доорн, и мне ничего не известно о ее убийстве. Если вы думаете, что это сделала я, то зря теряете время. Ну, вы удовлетворены?

– Едва ли,– уныло пробормотал Эллери. Однако его глаза сузились.– И я вовсе не пришел к подобным выводам. Причина, по которой я спрашиваю вас, насколько хорошо вы знали миссис Доорн, в том, что если вы хорошо ее знали, то, возможно, вы назовете ее предполагаемых врагов. Можете вы это сделать?

– К сожалению, не могу.

– Доктор Пеннини, давайте прекратим игру в прятки. Я намерен быть совершенно откровенным.– Эллери закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла.– Скажите,– внезапно он выпрямился и устремил на нее острый взгляд,—вы никогда не угрожали миссис Доорн в присутствии свидетелей?

Доктор Пеннини уставилась на него, судя по ее выражению лица, слишком изумленная, чтобы сердиться. Минчен протестующе поднял руку и, испуганно глядя на Эллери, пробормотал какие-то извинения.

– Угрожали или нет? – сурово переспросил Эллери.– В этом здании?

– Какая нелепость! – Она невесело рассмеялась, вызывающе откинув голову.– Кто рассказал вам эту дурацкую историю? Я едва ее знала и никогда не угрожала ни ей, ни вообще кому бы то ни было. Только...– Внезапно– она смущенно умолкла, бросив взгляд на доктора Минчена.

– «Только» что? – настаивал Эллери. Суровое выражение его лица сменилось улыбкой.

– Ну... видите ли... я как-то сделала несколько некрасивых замечаний в адрес доктора Дженни,– покраснев, объяснила она.– Но это были не угрозы, и направлены они были никак не против миссис Доорн. Так что я не понимаю...

– Отлично! – Эллери просиял.– Так, значит, это был доктор Дженни, а не миссис Доорн. Очень хорошо, доктор Пеннини. Что же вы имеете против доктора Дженни?

– Ничего личного, Полагаю, вы уже слышали.,,– она снова покосилась на доктора Минчена, который при этом покраснел и отвел взгляд,– что из-за вмешательства миссис Доорн меня сместили с должности заведующей акушерским отделением? Естественно, я возмутилась и обижена до сих пор. Я уверена, что причиной послужило то, что доктор Дженни что-то нашептал старой леди. Очевидно, тогда, в пылу гнева, я сказала какую-то гадость, а доктор Минчен и еще несколько человек это слышали. Но какое это имеет отношение к...

– Да, я вполне вас понимаю,– сочувственно произнес Эллери, а доктор Пеннини презрительно фыркнула.– Теперь, доктор, несколько чисто формальных вопросов... Пожалуйста, опишите мне все ваши передвижения по госпиталю за сегодняшнее утро.

– Ваша цель мне ясна, дорогой сэр,– холодно ответила она.– Мне нечего скрывать. Сегодня в восемь утра у меня была операция – преждевременные роды. Близнецы, если это вам интересно. Пришлось делать кесарево сечение, и один погиб. Мать, может быть, тоже скоро умрет... Потом я позавтракала и проделала обычный обход родильных палат. Доктор Дженни подобными формальностями не занимается,—саркастически добавила она.– Я осмотрела примерно 35 пациентов и множество горланящих младенцев. Так что почти все утро я провела в бегах.

– И вы не пробыли ни в одном месте настолько долго, чтобы обеспечить себе алиби?

– Если бы я нуждалась в алиби, то я бы о нем позаботилась,– огрызнулась она.

– При определенных обстоятельствах могли и не позаботиться,– пробормотал Эллери,– И вы до сего времени не выходили из госпиталя? '

– Нет.

– Хорошо, доктор. А вы не могли бы дать правдоподобное объяснение этой странной истории?

– Нет.

– Вы уверены?

– Если бы я могла, то я бы это сделала.

– Я запомню это.– Эллери встал.– Благодарю вас.

Доктор Минчен смущенно поднялся. Оба молча стояли, пока за женщиной не захлопнулась дверь. Усмехнувшись, Минчен опустился в свое вертящееся кресло.

– Ну, как вам она?

– Вполне! – Эллери снова закурил.– Кстати, Джон, вы не знаете, Эдит Даннинг сейчас в госпитале? Я не говорил с ней с тех пор, как она ушла проводить Гульду Доорн домой.

– Сейчас узнаем.– Минчен позвонил по телефону.– Нет, ее здесь нет. Недавно она вышла по какому-то делу.

– В данный момент это неважно.– Эллери глубоко затянулся.– Интересная женщина.—Он выпустил облачко дыма.– Поневоле кажется, Джон, что Еврипид был не так уж неправ, говоря: «Ненавижу ученых женщин». И не думайте, что этот греческий афоризм не согласуется с классическим изречением Байрона...

(Это замечание становится ясным, если понять, какую цитату имел в виду мистер Квин. Мы попросили мистера Мак-К. выяснить этот момент, что он смог сделать лишь с большим трудом. Речь шла о малоизвестной цитате: «Я ненавижу коренастых женщин».

Несомненно, мистер Квин говорил о докторе Пеннини, так как, согласно его собственным описаниям, она была и «ученая», и «коренастая».—_Прим. ред.)_

– Ради Бога! – простонал Минчен.– О ком вы говорите– о мисс Даннинг или о докторе Пеннини?

– Это не имеет значения.– И Эллери, вздохнув, потянулся за своим пальто.

 Глава 17
Оборванные нити

Товарищеские отношения между инспектором Квином н Эллери никогда не проявлялись так отчетливо, как во время приема пищи. Часы завтрака, обеда и ужина неизменно сопровождались воспоминаниями, веселыми шутками и болтовней. Описание Квинов у себя дома, вместе с прислуживающим им юным Джуной, в зимние вечера, когда в комнате потрескивал камин, а снаружи, на 87-й улице, свистел ветер, сотрясавший оконные стекла, прочно вошло в историю и было многократно воспето в кулуарах полицейского департамента.

(В детективных романах все должно находиться на своем месте. Здесь нет подробного описания более или менее известного обиталища Квинов на 87-й улице по той причине, что оно было представлено в романе, изданном раньше «Тайны голландского башмака», хотя рассказанные в нем события происходили позже. Я имею в виду «Тайну римской шляпы».—_Прим. ред.)_

Но январским вечером, последовавшим за убийством Эбигейл Доорн, эти традиции были нарушены.

В доме не было ни смеха, ни шуток. Эллери, погруженный в мрачные размышления, дымил сигаретой над полупустой кофейной чашкой. Инспектор, ежась и покашливая, сгорбившись, сидел в большом кресле у камина, стуча зубами, несмотря на то, что он был облачен в три старых халата. Джуна, всегда чутко реагирующий на настроение хозяев, убирал посуду в совершенно несвойственном ему гробовом молчании.

Первый этап поисков завершился позорным провалом. Таинственного Суансона до сих пор не нашли. Агентам сержанта Вели не удалось обнаружить ни малейшего следа, хотя они произвели тщательную проверку всех Суансонов в городе. Все Главное управление ходило ходуном, инспектор не отрывался от телефона. Отчеты детективов, прочесывающих больницы и другие медицинские учреждения, не пролили свет на происхождение хирургического одеяния, найденного в телефонной будке. Розыски магазина, в котором был куплен шнур, казались безнадежными, а его химический анализ ничего не показал. Проверка финансовых соперников Эбигейл Доорн все еще не принесла плодов. Деловые бумаги убитой выглядели такими .же невинными, как школьные тетрадки. В довершение всего только что позвонил окружной прокурор Сэмпсон и сообщил результаты своих переговоров с мэром и губернатором. Оба шумно требовали от полиции немедленных действий. Газетчики рыскали по управлению и не прекращали осаду строго охраняемого места преступления.

Таково было положение дел, когда инспектор, вне себя от бессильной злобы, беспомощно сидел в кресле, а Эллери упорно молчал, поглощенный нейеселыми думами.

При звуке телефонного звонка Джуна вылетел из кухни и поднял трубку.

– Вас, папаша Квин.

Старик бросился к телефону, дрожа как в лихорадке и облизывая пересохшие губы.

– Алло! Кто? Томас? Ну...– Его голос стал резким.– Так... Что?! Ничего себе! Не вешайте трубку.– Инспектор обернулся к Эллери, его лицо было желтым, как пергамент.– Совсем скверно, сынок. Дженни ускользнул от Риттера!

Вздрогнув, Эллери вскочил на ноги.

– Чушь какая-то! – пробормотал он.– Разузнай поподробнее, папа.

– Алло! Алло! – закричал в трубку инспектор.– Томас! Передайте от меня Риттеру, что ему придется дать толковое объяснение, иначе он получит хорошую взбучку! А о Суансоне до сих пор никаких новостей, а?.. Ну, так вы будете работать всю ночь!.. Что? Молодчина Хесс!.. Да, я знаю. Сегодня он тайком пробрался в дом, пока мы там были... Хорошо, Томас. Пусть Риттер возвращается в отель к Дженни и сидит там... Да, так лучше.

– Что там произошло? – осведомился Эллери, когда старик подошел к креслу и протянул руки к огню.

– Многое. Дженни живет в «Тейритон-отеле» на Мэдисон-авеню. Риттер следил за ним весь день. Все время он торчал около дома, а в 5.30 Дженни быстро вышел, поймал прямо у подъезда такси и поехал куда-то в северном направлении. Риттер сделал грубую ошибку – не сразу сел в такси. Это слупилось так быстро, что парализовало его...

Вскоре он догнал такси Дженни, но потерял его среди других машин. Снова он обнаружил его на 42-й улице, как раз когда Дженни вылез из автомобиля у Гранд-Сентрал, заплатил шоферу и тут же скрылся на станции. Больше его не видели!

– Да, не повезло,– задумчиво промолвил Эллери.– Конечно, тут напрашивается единственное объяснение.

– Естественно. Он пошел предупредить Суансона.– Старик помрачнел еще сильнее.– Риттер попал в сутолоку, и к тому времени, когда он выбрался на станцию, Дженни уже исчез. Он сразу же поднял на ноги целый отряд копов, чтобы проследить за ушедшим поездом. Но этд оказалось бесполезным... все равно что искать иголку в стоге сена.

– Итак,– нахмурившись, сказал Эллери,– нам практически известно, что Дженни поехал предупредить Суансона и что Суансон, следовательно, живет где-то в пригороде.

– Это уже приняли к сведению. В пригороде по указанию Томаса действует целая группа...– Внезапно глаза инспектора сверкнули,– Один проблеск света все-таки появился. Знаешь, что сделала эта психопатка Фуллер?

– Сара Фуллер? Что же?

– Примерно час назад она выскользнула из дома

Доорнов. Хесс последовал за ней и проследил ее до дома доктора Даннинга! Что ты об этом думаешь?

Эллери уставился на отца.

– Доктор Даннинг? – протянул он.– Это интересно. А что еще выяснил Хесс?

– Почти ничего. Хватит и этого. Она оставалась там полчаса, а выйдя, взяла такси и вернулась к Доорнам. Хесс сообщил это по телефону. Он все еще там вместе с остальными.

– Сара Фуллер и доктор Луциус Даннинг,– пробормотал Эллери. Он сел и забарабанил по скатерти, глядя на огонь.– Эта комбинация специально для тебя...– Внезапно он улыбнулся отцу.– Пророчица и целитель... Классическое несоответствие.

– Действительно, забавно,– сказал инспектор, кутаясь в халат.– Мы должны разобраться в этом утром.

– Очевидно,– со странным удовлетворением промолвил Эллери,– следуя славянской пословице, утро вечера мудренее. Ладно, посмотрим.

Старик не ответил. Довольное выражение исчезло с лица Эллери так же быстро, как появилось. Он встал и направился в свою спальню.

 Глава 18
Заседание в муниципалитете

Шум, поднятый прессой на следующий день после убийства Эбигейл Доорн, отозвался эхом во всем мире.

Во вторник утром все газеты Соединенных Штатов поместили на первых страницах обширные статьи с броскими заголовками, содержащими, однако, жалкую горсточку фактов.

Нью-йоркская пресса, в частности, компенсировала скудость сведений пространными историями о головокружительной карьере Эбигейл Доорн, ее грандиозных финансовых операциях, бесчисленных актах благотворительности и деталях ее романа с давно усопшим Чарльзом ван дер Донком. Одна газета начала поспешно публиковать серию статей, озаглавленную «Биография Эбигейл Доорн».

Содержавшиеся во многих газетах слегка завуалированные стрелы критики были направлены на комиссара полиции, на инспектора Квина, на полицейский департамент в целом, а в некоторых случаях, очевидно по политическим мотивам, даже на мэра. «24 драгоценных часа канули в вечность,– гласила одна из негодующих статей,– но ни малейшего факта или улики, которые могли бы привести к разоблачению подлого убийцы, чья кровавая рука лишила жизни эту благороднейшую женщину задолго до положенного срока, не было обнаружено...» «Неужели доблестный инспектор Квин, после многолетней успешной охоты за преступниками, потерпит неудачу в этом самом важном из всех его расследований?» – вопрошала другая статья.

А третья статья категорически заявляла, что полиция крупнейшего в мире города ныне получила блестящую возможность доказать полную беспомощность своих попыток поднять уровень морального облика этого безнравственного общества.

Единственным органом печати, не предававшимся стенаниям и вздохам и не метавшим на полицию громы и молнии, была, как ни странно, газета, в которой сотрудничал Пит Харпер.

Чтобы пробудить от спячки чиновничий аппарат, не нужно было ядовитых инсинуаций и обвинений прессы. Общественные и политические круги тотчас всполошились, что сразу же отозвалось в министерствах. Важные шишки всех мастей атаковали мэра телеграммами, телефонными звонками и персональными требованиями скорейшего свершения правосудия.

Уолл-стрит, встревоженная финансовыми волнениями и не имеющая возможности остановить неизбежное падение акций и растущую панику, пребывала в неописуемом гневе.

Правительство проявляло необычайный интерес к делу. Сенатор, в чьем штате Эбигейл Доорн имела крупную земельную собственность, выступил в конгрессе с пламенной речью.

Здание муниципалитета было захвачено водоворотом бесконечных конференций. Инспектора Квина нигде нельзя было найти, сержант Вели решительно отказался разговаривать с репортерами. По всему городу циркулировали слухи, что Эбигейл Доорн задушил собственными руками некий могущественный и влиятельный бизнесмен, мстящий за позорное поражение, которое он потерпел в финансовой войне с покойной. Явная абсурдность подобных сплетен не тормозила их развитие, так что они оказали некоторое воздействие даже на официальные круга...

Во вторник днем группа людей тайно собралась в уединенном кабинете апартаментов мэра. Вокруг стола для совещаний, погруженные в клубы табачного дыма, сидели сам мэр, комиссар полиции, окружной прокурор Сэмпсон со своими помощниками, представитель муниципалитета и полдюжины секретарей. Инспектор Квин отсутствовал.

В комнате царило подавленное настроение. Собравшиеся обсуждали дело, рассматривая его со всех возможных углов зрения, в то время как шумная орда репортеров осаждала другие кабинеты, выклянчивая интервью.

Мэр держал в руке пачку докладов, подписанных инспектором Квином, которые давали скрупулезное описание всех деталей, фактов, бесед, происшедших за сутки. Все подозреваемые были тщательно обсуждены. Представитель муниципалитета был удовлетворен тем, что прекрасная ирландская рука Большого Майкла Кьюдейна оказалась замешанной в убийстве, возможно, направляемая таинственным врагом Эбигейл Доорн. Упорное молчание доктора Дженни, поиски Суансона также служили предметом бесплодных дебатов.

Казалось, конференция обречена на провал. Не было обнаружено ничего нового, даже возможного пути дальнейших действий. Телефон, связывающий кабинет с Главным полицейским управлением, стоял наготове под рукой у комиссара – он постоянно звонил, сообщая об очередной неудаче в расследовании весьма скудного количества фактов, которыми они располагали.

Как раз в этот критический момент в комнату вошел личный секретарь мэра, держа в руках толстый запечатанный конверт, адресованный комиссару полиции.

Комиссар вскрыл его и пробежал глазами верхнюю страницу, напечатанную на машинке.

– Специальный доклад инспектора Квина,– пробормотал он.– Более подробное сообщение прибудет позже. Посмотрим.– Комиссар молча углубился в чтение. Внезапно он протянул бумаги сидевшему рядом с ним стенографисту.

– Ну -ка, Джейк, прочтите это вслух.

Клерк начал быстро читать ясным низким голосом:

«Доклад о Майкле Кыодейне.

Во вторник в 10.15 утра Кьюдейн, по мнению врачей, был уже в состоянии дать устные показания относительно возможных связей с делом Доорн. Он был допрошен в комнате № 328 Голландского мемориального госпиталя, куда его доставили вчера после операции аппендицита. Он слаб, и его беспокоят сильные боли.

Кыодейн заявляет, что ему неизвестно об убийстве» Сначала ему задали вопрос с целью подтвердить рассказ доктора Байерса и медсестры Грейс Оберман о фигуре неизвестного в халате и в маске, прошедшей через анестезионную в приемную операционного зала в понедельник утром, пока Кьюдейн лежал в анестезионной, ожидая наркоза, который ему должны были дать перед аппендэктомией. Он подтверждает, что видел человека в белом халате, шапочке, хирургической маске и т. д., вышедшего из южного коридора и быстро проследовавшего вышеописанным путем. Как он выходил, Кыодейн не видел, так как его почти тотчас же усыпили эфиром. Идентифицировать этого человека он не может. Ему показалось, что он прихрамывал, но он в этом не уверен. Это, однако, можно не принимать в расчет, показания доктора Байерса и мисс Оберман утверждают то же самое.

Кьюдейна подробно расспросили о Гендрике Доорне. Так как Доорну было обещано держать в тайне его показания, Кьюдейпу сообщили, что за Доорном наблюдали и его подозрительное поведение привело к обыску его апартаментов, где не было найдено ничего предосудительного, кроме записки, намекающей на какие-то отношения с Кьюдейном. Кьюдейн как будто поверил этой вымышленной истории.

Спрошенный о характере вышеупомянутых отношений Кьюдейн признал, что одолжил Доорну большую сумму денег с условием, что Доорн вернет ему долг и шесть процентов сверх того, когда получит свою долго наследства.

Он это заявил не без показной бравады, ибо в этой истории ему нечего бояться или скрывать, так как здесь нет ничего преступного.

На вопрос инспектора Квина: „А вас никогда не одолевало искушение, Майкл, немного ускорить кончину миссис Доорн. чтобы скорее получить свои денежки?" – Кыодейн ответил: „Как не стыдно, инспектор! Вы же знаете, что я никогда, даже в мыслях не допустил бы такого!"

Под нажимом признал, что торопил Гендрика Доорпа с уплатой долга и что не удивился бы, если бы узнал, что Доорну известно об убийстве своей сестры больше, чем он утверждает.

Вопрос инспектора Квина: „А что здесь делали Малыш Уилли, Кусака и Джо Ящерица? Выкладывайте начистоту, Майкл".

Ответ Кьюдейна: „Вы засадили их в каталажку, верно? Но к этому убийству они не имеют никакого отношения, инспектор. Они находились здесь, чтобы охранять меня, так как делать это самостоятельно я не мог. Против них у вас ничего нет".

Вопрос инспектора Квина: „Надеюсь, вы позаботитесь о здоровье Доорна, Майкл?"

Ответ Кьюдейна: „Он в такой же безопасности, как новорожденный младенец. Думаете, мне очень хочется лишиться 110 тысяч? Ничего подобного!"

Заключение: у Кьюдейна железное алиби. В момент совершения преступления он был под наркозом. Улик против Джо Ящерицы, Кусаки и Малыша Уилли также нет, кроме их присутствия в госпитале во время убийства. Так что против них возбуждать дело не имеет смысла».

Осторожно положив доклад на стол, клерк, откашлявшись, взялся за другой.

– Снова пустой номер,– проворчал комиссар.– Этот Кьюдейн скользкий, как угорь, мистер мэр. Но если он что-нибудь скрывает, то Квин из него все выжмет.

– Ладно,– прервал мэр.– Это ни к чему не приведет. О ком следующий доклад?

Клерк начал читать:

«Доклад о докторе Луциусе Даннинге.

Доктор Даннинг был допрошен в 13.05 в своем кабинете в Голландском мемориальном госпитале. Его обвинили в тайном свидании с Сарой Фуллер в понедельник вечером. Он выглядел расстроенным, но отказался сообщить причину визита Сары Фуллер и тему их беседы. Утверждает, что это был визит чисто личного характера, не имеющий никакой связи с преступлением.

Ни просьбы, ни угроза ареста не возымели успеха. Даннинг заявил, что вынужден терпеть любые оскорбления, но что он подаст в суд за клевету и незаконный арест, если подобная мера будет принята.

Для ареста Даннинга нет никаких причин или улик. Следовательно, это придется отложить. На вопрос, хорошо ли он знает Сару Фуллер, Даннинг ответил „нет" и отказался дать дальнейшие разъяснения.

Последующие действия: послали человека допросить других обитателей дома Даннингов, Миссис Даннинг видела, как мисс Фуллер вошла в дом в понедельник вече* ром, но решила, что та просто пришла посоветоваться с врачом. Она знает ее только благодаря неглубоким кон-тактам с покойной по общественным вопросам. Эдит Даннинг не было дома во время получасового пребывания там Сары Фуллер. Служанка показала, что мисс Фуллер пробыла полчаса вместе с доктором Даннингом в его приемном кабинете за закрытой дверью. Выйдя от Даннингов, Сара Фуллер вернулась в особняк Доорнов согласно докладу АА7 (о Доорне).

Заключение: невозможно принять никаких мер, кроме некоторого давления в пределах разумного, для выяснения предмета беседы между Сарой Фуллер и доктором Даннингом. Для того чтобы считать эту беседу связанной с убийством, нет никаких причин, за исключением секретной обстановки, в которой она проходила. Сара Фуллер и Даннинг находятся под наблюдением. О дальнейшем развитии событии будет доложено».

– По-прежнему ничего,—расстроенно пробормотал мэр.– Мне остается только пожалеть ваш департамент, комиссар, если не будет результатов. А этот Квин достаточно компетентен, чтобы поручать ему такое дело?

Представитель муниципалитета заерзал на стуле.

– Послушайте,– с раздражением заговорил он.– Мы едва ли можем ожидать, чтобы этот старый ветеран совершал чудеса. Как бы то ни было, со времени убийства прошло всего 30 часов. Мне кажется, что он не упустил ни одной нити. Я...

– К тому же,– вмешался комиссар,—это ведь дело рук не обычного гангстера, когда полиции остается только получить сведения через осведомителей. Оно выходит за рамки трафаретных преступлений. Мне кажется, мистер мэр...

Мэр воздел руки к небу»

– Кто следующий?

– Эдит Даннинг.

Взяв следующий лист, клерк приступил к чтению:

«Доклад об Эдит Даннинг.

Ничего интересного. Ее передвижения в понедельник утром не вызывают подозрений, хотя полностью их проверить нельзя, очевидно, потому, что она до операции несколько раз выходила из госпиталя и возвращалась назад. Подтвержденными ее показания можно считать лишь начиная с прихода в амфитеатр.

Мисс Даннинг не может дать никаких объяснений преступления или указать на возможный мотив '(как и ее отец, доктор Даннинг). Она хорошо знает Гульду Доорн, но не в состоянии объяснить причину прохладных отношений между ее отцом и миссис Доорн, если не считать заявления, что они никогда не были особенно дружны.

Заключение: дальнейшее расследование по этой линии ничего не даст».

– О, безусловно,– вздохнул мэр.– Кто следующий? Давайте поскорее покончим с этим.

Клерк продолжал читать: «Дополнительный доклад о докторе Дженни.

Здесь он сделал паузу, так как внимающая ему аудитория начала перешептываться, придвинув свои стулья ближе к столу. Затем он возобновил чтение:

«Дополнительный доклад о докторе Дженни.

В понедельник вечером доктор Дженни вернулся к себе в «Тейритон-отель», выйдя из такси в 21.07, согласно докладу Риттера, которому было поручено наблюдение за Дженни.

Водитель такси Моррис Коухен – Объединенная корпорация таксистов, лицензия № 260954 (следует помнить, что незадолго до убийства миссис Доорн полицейский департамент издал приказ, обязывающий всех таксистов иметь специальную полицейскую лицензию с номером.—_Прим. ред_.)—в своих'показаниях заявил, что он подобрал пассажира у станции Гранд-Сентрал, и тот велел отвезти его в «Тейритон-отель». Остаток вечера Дженни пробыл у себя. Ему часто звонили по телефону друзья и коллеги по поводу смерти миссис Доорн. Сам Дженин никому не звонил.

Сегодня утром в 11.45 Дженни снова допрашивали относительно Суансона. Дженни выглядел больным и обеспокоенным, держался замкнуто и настороженно. Отказался говорить о Суансоне и его местопребывании.

Вопрос инспектора Квина: „Доктор Дженни, вчера вечером вы нарушили мое распоряжение. Я ведь говорил вам, чтобы вы не покидали города... Что вы делали на Гранд-Сентрал вчера в 6 часов вечера?" .

Ответ доктора Дженни. „Я не покидал города. А на станцию я ездил, чтобы аннулировать заказанный билет в Чикаго. Вчера я сказал вам, что собираюсь туда, но вы запретили мне ехать. Поэтому я решил, что медицинской конференции придется обойтись без меня"»

Вопрос: „Значит, вы просто аннулировали заказ и tie садились в поезд?11

Ответ: „Я же сказал. Вы можете это легко прове-, рить“.

Примечание: проверка подтвердила, что заказ доктора Дженни действительно был аннулирован на Гранд-Сентрал как раз в то время, когда он был там. Кассир не смог описать человека, который отказался от билета,– он его не запомнил. Невозможным оказалось и подтвердить заявление Дженни, что он не покупал билета в другое место.

Вопрос: „Вы вышли из отеля в 5.30, добрались до станции около шести, а к себе в отель вернулись уже после девяти... Не станете же вы утверждать, что вам потребовалось три часа, чтобы отказаться от билета, хотя это легко можно было сделать по телефону!"

Ответ: „Разумеется, это заняло у меня только несколько минут. Выйдя из Гранд-Сентрал, я долго гулял по Пятой авеню и Сентрал-парку. Я был в подавленном настроении, хотел подышать свежим воздухом и побыть один".

Вопрос: „Если вы были в Сентрал-парке, то каким же образом вы взяли такси у Гранд-Сентрал и вернулись на нем домой?"

Ответ: „Часть пути я прошел пешком, во потом по-, чувствовал себя слишком утомленным".

Вопрос: „Во время вашей прогулки, доктор, вы не встречали никого и не разговаривали ни с кем, кто мог бы подтвердить ваш рассказ?"

Ответ: „Нет".

Вопрос мистера Эллери Квина: „Вы ведь умный человек, не так ли, доктор?"

Ответ: „Такова моя репутация".

Вопрос: „Вы ее вполне заслужили. Тогда интересно, как подействует на ваш острый ум следующий анализ?.. Допустим, что в течение короткого промежутка времени кто-то в госпитале выдал себя за вас. Для этой цели самозванцу было необходимо временно устранить вас со сцены. И вдруг к вам за пять минут до начала великого перевоплощения является джентльмен по имени Суансон, беседует с вами как раз в то время, когда Эбигейл Доорн отошла в мир иной, и отпускает вас, когда самозванец, по расчетам, уже должен был ускользнуть...

Итак, как же это действует на ваш ум?"

Ответ: „Простая случайность и ничего больше! Я уже говорил вам, что мой посетитель не имеет никакого отношения к этой злополучной истории!"

Будучи открыто предупрежден, что если он не раскроет личность Суансона, то его задержат как важного свидетеля, Дженни продолжал хранить молчание, но с лица его не сходило выражение тревоги.

Заключение: Дженни лгал, говоря, что провел время с шести до девяти, гуляя по улицам. Очевидно, он купил билет в какое-то неизвестное место, возможно, находящееся неподалеку от Нью-Йорка, и отправился туда на поезде. Сейчас мы проверяем все отошедшие в то время поезда с целью найти кондуктора или пассажира, который смог бы опознать в Дженни человека, ехавшего в эти часы с ним в вагоне. Пока это не дало результатов.

Задержка доктора Дженни без явных доказательств его лжи (опознание его в поезде дало бы такое доказательство) ничего не даст. И в любом случае, даже если его опознают, арест Дженни не принесет пользы, если он не приведет нас к Суансону. Очень возможно, что из-за упрямства Дженни мы придаем инциденту с Суансоном большее значение, чем он того заслуживает. Против Дженни у нас нет ничего, кроме его отказа сообщить о местопребывании важного свидетеля».

Клерк бесшумно положил доклад на стол. Мэр и комиссар мрачно посмотрели друг на друга. Наконец мэр вздохнул и пожал плечами.