Текст книги "Встречи во мраке (Сборник)"

Автор книги: Ян Флеминг

Соавторы: Эллери Куин (Квин),Уильям Айриш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

Камерон хотел возразить, но шеф сделал негодующий жест.

– Бросьте заниматься этим. Каждый раз, когда мы имеем дело со смертельными случаями, нам пишут сотни людей и убеждают нас заняться расследованием. Это вам хорошо известно. Однако о тех случаях, которые действительно нужно расследовать, нам никто не пишет. Я вам уже сказал, она умерла от столбняка, и с эти si покончено.

– Но, сэр, судя по всему, она была убита. Предположите только, что столбняк был вызван умышленно. Он ведь может служить таким же оружием, как пистолет, нож или топор.

Голос шефа стал резким. Он произносил каждое слово отрывисто:

– Я – сказал – вы – должны – прекратить – расследование. Это – ясно?

На это он мог получить только один ответ.

– Да, сэр,– поспешно сказал Камерон.

Гаррисон сидел за столом и завтракал. Морган подал ему половину грейпфрута со льда и положил на стол утреннюю почту.

Вскоре Гаррисон взялся за письма и стал внимательно читать их.

Это письмо было третьим сверху. Вот его содержание:

«Ну, как вы себя чувствуете теперь, мистер Гаррисон?»

Подписи не было.

Гаррисон снова встревожился. Он собирался встать и позвонить. -Потом его взгляд стал хмурым и усталым и он никуда не пошел. Он сжал губы и медленно покачал головой, словно хотел сказать: «Один раз я уже свалял дурака, но больше этого не будет».

Он разорвал письмо и бросил его под стол в корзину для бумаг. Затем принялся за грейпфрут.

 Глава 3
Вторая встреча

Телефон зазвонил в самый неподходящий момент. Они оба были в комнате.

Флоренс стояла перед ним совсем одетая. Она уже направлялась вниз, чтобы сделать последние приготовления. Только неполадка с ручными часами вынудила ее вернуться в комнату. Очевидно, замок браслета был слишком зажат. Требовалось некоторое время, чтобы его расслабить.

Параллельный телефонный аппарат был в общей спальне. Его поставили вскоре после того, как Хью захромал, и он тогда еще отметил, насколько удобнее стало звонить.

Флоренс пыталась починить браслет своих часов и решила не брать трубку.

– Хью,– сказала она и кивнула на телефон.– Надо надеяться, что никто не откажется в последний момент.

Он занимался своим галстуком.

– Пусть там, внизу, снимут трубку,– сказал он.

Звонок смолк, но вскоре в дверь постучала девушка-прислуга.

– К телефону мистера Стрикленда.

Настойчивая по характеру Флоренс решила довести до конца ремонт браслета часов. Она села за свой туалетный столик, взяла в руки шпильку для волос и с видом специалиста принялась исправлять замок браслета.

Он подошел к телефону.

– Хелло? – сказал он, ничего не подозревая.

– Хелло,– насмешливо отозвалось сопрано.

Шок был подобен холодному душу.

Хорошо, что Флоренс не смотрела на него в этот момент и целиком погрузилась в занятие со своими часами. Он торопливо повернулся к ней спиной.

– Хелло, Грейнджер,—сказал он.

– Грейнджер? – повысила тон сопрано.– С каких это пор? Ну хорошо, как тебе будет угодно. Ты говоришь своим стилем, как я понимаю. Посмотрим, кто останется в дураках.

Если он положит трубку, будет еще хуже. Флоренс обращается с телефоном со свойственной ей бесцеремонностью.

– В данный момент у меня очень мало времени,– холодно продолжал он.– Ты должен учитывать эго. Ближе к делу, мой друг. В этом месяце ты остался моим должником, насколько я помню. Пятнадцатое число уже миновало. Я пока подожду, пока, но, как тебе известно, у меня большие расходы и... Я недавно уже говорил им,– нетерпеливо прервал он ее,– что вы должны взять дело в свои руки,– это лучшее, что вы сможете сделать... Что ты говоришь, меня совсем не интересует. Так просто нельзя выпутаться из затруднений.

Он вздохнул.

– Послушай, позвони мне утром на службу... Это тебе вполне подходит, Я уже делал подобные попытки, но там я не мог положиться на аппарат. К тому же ты достаточно ловкий и предусмотрительный. Позднее я позвоню тебе домой, и тогда мы договоримся, где встретиться. Я уже давно пришел к этой идее.

Флоренс тем временем исправила свой браслет и выходила из комнаты. В дверях она повернулась и сделала нетерпеливый жест.

– Боже мой, я вижу, ты еще не одет. Я жду тебя внизу, ты будешь мне нужен. Гости могут прийти в любую минуту.

Дверь за ней закрылась. Но и теперь он не чувствовал себя в безопасности. Внизу, в зале, она могла взять трубку и подслушать. Поэтому он торопился закончить разговор.

– Слушай, ты, стерва! – яростно воскликнул он.– Мы оба пропадем. Я тебе достаточно долго помогал.

– Ах, значит, она ушла из комнаты, не так ли? Ты должен мне пятнадцать сотен долларов за этот месяц и еще пятнадцать сотен за прошлый. Когда ты со мной расплатишься?

– Оставь меня, наконец, в покое.

– Либо ты принесешь мне деньги, либо я приду к тебе сама. Я расскажу твоей жене, ее гостям и всему свету про нас обоих. Даю тебе срок до девяти часов.

– Я убью тебя! – вышел он из себя.– Если ты только посмеешь появиться где-нибудь поблизости, я собственноручно убью тебя!

Ее презрительный смех звучал в трубке, пока он не положил ее.

Стол у Флоренс был превосходный. Гости поели холодных закусок, и около девяти часов начались танцы. Оркестр заиграл первые такты, и начался шумный ночной бал, один из тех, которыми прославилась Флоренс, не жалевшая на них труда.

Он танцевал с малопривлекательной приятельницей своей жены, женщиной уже не первой молодости. Прямо напротив него была высокая входная дверь бального зала.

Вдруг он увидел ее, высокую и стройную, и сразу узнал. Она вошла с наигранной грацией и подала слуге накидку из куницы, ту самую накидку, которую он ей подарил, когда они еще любили друг друга. Он знал ее манеру позировать. Ему хорошо был знаком ее самодовольный смех и привычка небрежно надевать почти до локтя дорогие браслеты.

Она перекрасила свои волосы. Новая прическа ему не понравилась. Ему ничего больше не нравилось в ней. Он больше не любил ее.

С трудом поборол он свой страх, свой гнев и свою ненависть, с трудом вернул самообладание.

Он оглянулся на Флоренс. Она танцевала в конце огромного зала. Без сомнения, Флоренс увидит ее, как только приблизится к выходу. Правда, обе женщины до сих пор не встречались, но, конечно, Флоренс познакомится с незваной гостьей. В этом отношении она была очень щепетильна. Во что бы то ни стало надо предупредить эту встречу.

Танцуя, он шаг за шагом приближался к стене, чтобы не оставить свою партнершу на середине танцплощадки. Затем молча повернулся и неуверенными шагами направился к выходу.

– Добрый вечер, мистер Стрикленд,– непринужденно приветствовала она его.– Как мило было с вашей стороны пригласить меня.

– Я сделал это?—сквозь зубы процедил он.

Она улыбнулась знакомой ему самодовольной улыбкой, полузакрыв глаза.

– Что за милая вечеринка! И моя любимая мелодия. Давайте потанцуем?

Он взглянул через ее плечо в зал.

– Она в самом деле очаровательная,– пробормотала она с искренним восхищением, глядя на его жену.– Ты просто несправедлив к ней. Должно быть, ты слепой. Как мог ты когда-то предпочитать меня...

Она замолчала. Кажется, в первый раз в жизни она была искренней.

Он быстро огляделся. Флоренс танцевала в роли партнера и прошла в танце мимо входной двери. Она не смотрела в их сторону. Может быть, она видела их еще до этого. Во всяком случае, она могла увидеть их в любой момент. Пот выступил у него на лбу.

– Давай урегулируем денежный вопрос,– быстро предложил он.

Она ответила странным образом. Вытащила свой слегка надушенный носовой платок и нежно вытерла ему лоб.

– Постой здесь минутку,– попросил он,– и не заговаривай ни с кем.

– Я не имею привычки делать это, пока меня не представят,– возмутилась она.– Все же скажи, как мне назваться на всякий случай...

– Ты – знакомая Боба Меллори. Он сидит там полупьяный и не обратил на тебя внимания, даже если ты вдруг встанешь перед ним.

Быстро покинув зал, он поспешил в библиотеку и запер за собой дверь. Затем открыл вделанный в стену шкаф и достал из него пачку денег. В пачке было ровно тысяча долларов. Спрятав деньги в карман, он дрожав щей рукой выписал чек на остальные пятьсот.

Потом он открыл дверь и вернулся в зал, увидев ев там, где оставил. Теперь она сидела за столиком, оставаясь неопознанной.

– Быстро дай мне твою сумочку,– сказал он приглушенным голосом.

Положив в нее чек, он вернул сумочку.

– И теперь...

Его взгляд многозначительно обратился к двери.

Она с достоинством поднялась. Слуга подал ей накидку из куницы.

– Этот вечер мог быть очаровательным,– обратилась она к Стрикленду с наигранным сожалением.– И я так старательно к нему нарядилась.

– Гаррис,– сказал он,—вы вызвали для дамы такси?

Минутой позже она стояла у выхода.

– За это ты заплатишь мне своей жизнью,– гневно пообещал он.

Он был уже в спальне, когда Флоренс еще провожала гостей.

Сняв свой пиджак, он надел спортивную куртку. Затем он подошел к письменному столу, выдвинул ящик и достал оттуда пистолет, который сунул в карман.

Она появилась в комнате такая свежая и очаровательная, словно не провела вечер в компании, словно не заметила неприглашенную гостью.

– Ну, любимый? – приветливо улыбнулась она.

Проходя через комнату, она сняла с себя бриллиантовое колье и держала его в руке.

– Как ты смотришь на это? – продолжала она.—; Разве это не было нашим большим успехом?

– Что? – рассеянно спросил он.

Она снисходительно улыбнулась:

– Сегодняшний вечер, любимый.

Сегодня он не мог выносить ее хорошего настроения.

– Бог мой, сегодняшний вечер!

Он содрогнулся.

– К концу его ты стал не очень-то занимательным собеседником.

– Моя голова,– оправдывался он.– Она разламывается.

– Почему ты не примешь аспирин?

– Аспирин мне тоже не...

Она закончила фразу за него:

– Аспирин тоже не может тебе помочь, не так ли?

Он отвёл глаза в сторону.

Что она имела в виду? Что она знает?

Видимо, ничего. Это заговорила его собственная нечистая совесть.

Она сняла свое вечернее платье и скользнула в свежую шелковую ночную рубашку.

Вдруг он заметил, что она что-то делает за письменным столом. Он замешкался, и когда она уже отошла от стола, резко спросил:

– Что тебе, между прочим, нужно в письменном столе?

– Я кое-что туда положила,– неуверенно ответила она.– Разве я не имею права пользоваться ящиком собственного письменного стола?

Она могла не заметить, что пистолета там нет, иначе она что-нибудь сказала бы.

Всецело поглощенная своими мыслями, она не заметила небольшой выпуклости в кармане его вечерних брюк под спортивной курткой. Вероятно, вспоминала подробности вечера. Это свойственно всем женщинам.

Он взялся за ручку двери.

– Я хочу побыть немного на свежем воздухе,– сказал он.– Иначе у меня может не пройти головная боль.

Она не возражала.

– Не забудь взять ключ, любимый,– как всегда, сказала она.– От сегодняшней работы прислуга устала до смерти.

– Я не буду тебя беспокоить,– сказал он, подойдя к ней.

Она поцеловала его в щеку.

Кончики ее пальцев слегка коснулись того места, где лежал пистолет. Так осторожно, что это сначала не дошло до его сознания.

Но она никак не отреагировала, возможно приняв пистолет за портсигар, который он часто носил с собой.

Подойдя к кровати и откинув покрывало, она улыбнулась. Возможно, она все вспоминала своих гостей. Да же перед самым сном была свежей и очаровательной.

Он быстро спустился по широкой лестнице, В зале он заметил кое-что, напоминавшее ему о вечере, kotoiрый, как теперь ему казалось, прошел давным-давно. Недопитый бокал шампанского стоял на столике возле стены, а рядом пустой стул. Это, должно быть, стул, на котором она сидела, дожидаясь его. Он никак не мог вспомнить, держала ли она в руке этот бокал шампанского, который она могла у кого-нибудь попросить.

Внезапно, в порыве гнева, он схватил этот бокал и допил остатки шампанского. Он выпил за ее смерть.

Сильный ветер встретил его за открытой дверью. Он вышел из дома.

Шел медленно и бесшумно. Достав ключ, который она так давно дала ему, бесшумно отпер дверь.

Он хорошо знал, где ее спальня, и мог найти ее в темноте. Войдя в гостиную, включил свет. Комната осветилась великолепной люстрой, которую она так любила.

Когда-то раньше эта квартира была его вторым домашним очагом или, вернее, настоящим домашним очагом. Удивительно, как все изменилось.

Зеркальная дверь спальни была приоткрыта. В спальню проникало достаточно света из гостиной, и можно было все детально рассмотреть.

Она лежала на постели, повернувшись на правый бок, спиной к нему. Накидка из куницы была небрежно положена на спинку стула, а белое платье висело на вешалке на дверце шкафа.

Воздух был полон тяжелым запахом ее духов. Однажды она сказала ему их название– «Стикс». О цене их он хорошо знал по бесчисленным счетам. Тем самым счетам, оплату которых он с некоторого времени приостановил. Тогда и началось это настоящее вымогательство.

Некоторое время он смотрел на нее, все более подогревая свою ненависть. Потом спокойно расстегнул куртку, снял ее, аккуратно положив на стул.

Затем опустил жалюзи на окнах для того, чтобы на улицу проникало меньше шума, и подошел к ее кровати. Она по-прежнему лежала к нему спиной. Расстегнув пряжку, он снял с себя ремень. Затем взял его правой рукой за пряжку, как за рукоятку.

Быстрым движением сдернул одеяло. Ее прекрасно сложенное тело теперь лежало перед ним в полутени от его фигуры.

Изменившись в лице, он поднял ремень над головой. Удары звучали, как медленные ритмичные рукоплескания. Снова, снова и снова, быстрее, быстрее и быстрее. Сначала по ее изогнутым плечам, затем по спине, наконец по бедрам. От каждого удара оставались белые полосы.

Она оставалась недвижимой.

Внезапно его пылающий ненавистью взор затуманился. И он вдруг понял, что, если она даже не вскрикнула и не попыталась вскочить, значит, что-то произошло с ней еще раньше.

Он бросил ремень на пол. Наклонившись над кроватью, он схватил ее за волосы и повернул голову. Голова повернулась необычайно легко, а тело осталось в том же положении. У нее была сломана шея.

Он избивал мертвую.

Пока он поднимался по широкой лестнице, его все время по стене сопровождала тень. Она старалась обогнать, поднималась над ним, угрожая. Он прикрыл ладонями глаза и, спотыкаясь, добрался до спальни. Тень его больше не преследовала. Она осталась снаружи, за дверью.

Он глубоко вздохнул и запер дверь. Свет был выключен. Она, казалось, спала. Глаза были закрыты. Дневной свет струился серебристыми полосками через ставни окон.

Положил на место пистолет, обернувшись и украдкой посмотрев на нее. Она спала.

Отправился в ванную, дрожа от нервного напряжения. Вытер полотенцем лоб и сел на край ванны. Посидел совсем немного в тупом ужасе, наконец начал раздеваться. Снял куртку, снял галстук, рубашку расстегнул только до ремня.

Спать, спать, он должен спать: это единственное средство освободиться от кошмара. Но сон не шел.

Открыв домашнюю аптечку, он достал таблетки снотворного. Вытряхнул себе на ладонь сначала две, затем три таблетки, поднес их ко рту. Затем вдруг с отвращением отбросил. Такого рода сон ему не поможет, не освободит его от ужасного гнета.

Одному ему вообще с этим не справиться. Он не может оставаться один. Ему нужно с кем-то поговорить. Он должен поговорить с Флоренс.

Без сомнения, сюда придут полицейские. Она должна ему помочь.

Он вернулся в спальню. Серебристые полоски света из окна еще больше наполнили комнату.

Прежде чем подойти к постели, он начал говорить, чтобы разбудить ее.

– Флоренс! – произнес он, задыхаясь.– Флоренс!

– Ты хочешь мне что-то сказать?

Это был, пожалуй, не вопрос, а, скорее, утверждение.

– Да, да. Ты можешь меня послушать, Флоренс?

Он сел на край кровати.

– Ты уже совсем проснулась и можешь меня выслушать?

– Да, я проснулась,– последовал лаконичный ответ.

– Эта женщина...

Он замялся, не зная, что сказать дальше.

– Вчера вечером здесь была одна женщина. Не знаю, заметила ли ты ее...

Она улыбнулась слегка иронически:

– Мельком. Платье от Хетти – Карнеджи, белое, стоимостью от ста до ста пятнадцати долларов. Я предполагаю, конечно, что оно было куплено на последней распродаже еще в прошлом сезоне. Туфли с Пятой авеню. Вообще, очень хороший вкус, даже превосходный вкус, но...– Она покачала головой и наморщила нос.– ...Но под всем этим—дешевка. Она может стараться сколько угодно, но с этим ничего не поделаешь. Она выглядит лет на тридцать пять, и только в самом лучшем случае ей можно дать двадцать восемь.

«Ей и в самом деле двадцать восемь»,– чуть не выпалил он, но вовремя спохватился. Возможно, на самом деле ей было тридцать пять.

– Ее парфюмерия, видимо, марки «Стикс» или ей подобной. Приторная и тяжелая.

Он безмолвно вытаращил глаза.

– Да, Хью. Полагаю, я знаю, что ты думаешь.

Она закурила .сигарету, словно хотела дать ему время собраться с мыслями. Она предложила и ему, но он отказался.

– Я... эх... я не знаю, как бы тебе объяснить, Флоренс. Это была одна связь, о которой тебе ничего не известно...

Она снова иронически улыбнулась.

– Я должна тебе и дальше помогать, Хью?

Стряхнув пепел с сигареты, она глубоко затянулась и обратила свой взор задумчиво вверх, словно пыталась собраться с мыслями.

– Ее зовут Эстер Холлидей. Она живет на Феррегат-драйв, номер 24. Квартира Д-7. Она платит за нее 105 долларов в месяц. Телефон Верфильд 71-76. Она вошла в твою жизнь или, как это лучше сказать, она стала тебя использовать... гм... около четырех лет назад, пожалуй, даже чуть-чуть раньше. Я не ясновидящая, Хью. Я не могу точно назвать день, когда ты с ней познакомился, даже не могу точно назвать месяц. Я только точно знаю время года. Это было весной. Весенние мечты одного старого господина...

Она шутливо погрозила пальцем.

– Ты любил ее в течение трех лет. Последние полтора года ты ее уже не любил, однако ты был слаб и поддерживал ее материально.

Он констатировал:

– Итак, ты знаешь все. Ты знаешь об этом все.

– Уже с год,– коротко ответила она и раздавила сигарету.– И что же? Что из этого следует? Почему-то вдруг заговорила твоя совесть? Нет, этого не могло произойти. Это не из хороших побуждений.

– Флоренс, я к тебе обратился, чтобы...

На этот раз она не стала ему помогать.

– ...потому что она умерла.

– Я знаю.

– Ах, Флоренс!—простонал он и весь поник.

Казалось, он обессилел от того, что собирался рассказать ей об обстоятельствах, которые она уже прекрасно знала. Теперь ему оставалось признаться в немногом.

– Это было так очевидно,– вскользь сказала она.– Спортивная куртка поверх вечерних брюк. Выпуклость на этой куртке. Пистолета не оказалось в ящике стола. Знаешь, ты не очень-то ловко работаешь.

И затем добавила деловым тоном:

– И ты это сделал?

Он рассеянно смотрел на нее.

– Я только сделала вывод из твоих сообщений, Хью.

Все улики говорят за это. И несмотря на это, ты кажешь-, ся таким испуганным, что я...

Он наклонился вперед, закрыл лицо руками и, задыхаясь, проговорил:

– Она была уже мертвая. Я нашел ее мертвой на постели. Кто-то ее убил. Я не знаю, кто он, знаю только, что я не убивал ее.

Она обняла его и по-матерински похлопала:

– Разумеется, ты этого не делал. Разумеется, не ты.

Он поднял голову. Он вдруг оживился, будто его осенила какая-то мысль.

– Я могу это доказать. Конечно, я могу доказать, что не я убил ее. Подожди минуту, где это...

Он вскочил, бросился в ванную и вернулся со своей курткой.

– Здесь! Здесь она! Я нашел это в ее комнате.

Он протянул ей лист бумаги. Она прочитала вслух записку: «Ну, как вы теперь себя чувствуете, мистер Стрикленд?»

Флоренс всегда соображала намного быстрее него.

– Ты должен был оставить ее там, где нашел, а не приносить сюда, где ее никто не увидит.

– Но я не хотел, чтобы мое имя...

Вдруг ей в голову пришло иное соображение.

– Может быть, это тоже неплохо. Да, возможно, это верно. Но что хорошего даст тебе эта бумажка? Думается мне, что теперь при любых обстоятельствах она потеряла для тебя значение. Если будет необходимо, ты можешь ее показать. Но, естественно, ты не должен придавать ей большого значения, потому что ты не можешь доказать, что нашел бумажку в ее комнате. Ты только можешь доказать, что она не тобой писана, но найти ее ты мог где угодно. Но теперь это поздно.

Увидев его полное отчаяния лицо, она поспешно добавила:

– Но и без этой бумажки ты в безопасности. Тебе не могут приписать убийства, так как ты его не совер-, шал. Это привело бы к судебной ошибке, а судебные ошибки случаются очень редко.

– Но они могут прийти сюда. Они будут задавать вопросы.

Она неторопливо кивнула.

– Они будут узнавать все о ее прошлом. А ты поддерживал с ней связь довольно долго.

– Флоренс, ты должна мне помочь! Неважно, что они узнают о ее прошлом, это не так важно. Если бы только мы смогли помешать им кое-что узнать о сегодняшней ночи. Понимаешь, тот большой бал, который ты сегодня давала,—это превосходное алиби. Весь вечер до конца я был на людях, в десятки человек видели меня. Флоренс, сегодня ночью я никуда не выходил из дома после ухода гостей. Я не переступал порога дома, понимаешь ты? Флоренс, ты не. должна подводить меня под удар. Ты поддержишь меня? Моя единственная надежда на тебя!

– Я твоя жена, Хью,—ответила она, как всегда.– Ты разве забыл это? Я твоя жена.

Она посмотрела на него нежным и преданным взглядом.

Он положил голову на ее плечо и с долгим вздохом выключил освещение.

Она нежно гладила его рукой по волосам. Все прощая и все понимая, утешала она его со всей преданностью, на какую способна женщина.

Эстер Холлидей умерла в ночь со вторника на среду, Ни в среду, ни в четверг ничего не произошло. Было только краткое сообщение в газете. Наконец в пятницу взорвалась бочка с порохом. На пороге их квартиры стоял какой-то мужчина.

– Проводите его сюда,– сказал Хью Гаррису.– Или нет, подождите минутку.

Он сел за свой письменный стол, сделав вид, что перебирает бумаги. Нет, это выглядит неестественно. Он пересел в удобное кожаное кресло, откинулся на спинку, положив ногу на ногу. Потом снова встал, взял с полки книгу, выдвинул ящик, достал сигару и вернулся в кресло.

– Так. Ну, можете его пригласить.

Мужчина не произвел особого впечатления. Он был высокий и худой, со впалыми щеками.

Он представился как мистер Камерон.

– Мне очень жаль, что я должен вас побеспокоить, мистер Стрикленд. Я полицейский чиновник. Вы не возражаете, если я задам вам пару вопросов?

– Присаживайтесь,– предложил ему Стрикленд.– Нет, я нисколько не возражаю.

Мужчина сел, сильно наклонившись вперед. Он робко оглянулся, посмотрел на Стрикленда, затем откашлялся.

«Великий Боже,– подумал Стрикленд,– чего же я так боялся?»

– Хотите сигарету?

Он протянул пачку сигарет и чиркнул зажигалкой.

– Что за вопросы хотите вы мне задать?

Мужчина вздрогнул, словно испугался, что забыл, о чем хотел спросить.

– Ах, да, извините. Скажите, вы знаете... ах... вы знали одну женщину... одну даму... по имени Эстер Холлидей?

– Да, я знал ее,– быстро ответил Стрикленд.

– Хорошо знали?

– Так хорошо, как может мужчина знать женщину. Вы видите, я говорю совершенно откровенно.

Затем он добавил:

– Но это было когда-то. С того времени прошло уже полтора года.

Мужчина смущенно крутил свою сигарету.

– Она умерла, вы знаете это?

– Она была убита,– поправил его Стрикленд.– Я прочитал об этом в газете.

– Вы случайно не виделись с ней в последнее время, мистер Стрикленд?

– Нет.

– Когда вы ее видели в последний раз?

– Года полтора назад, как я уже говорил,

– Ах! – И прибавил к этому: – Ну...

Это прозвучало так, словно он выдохся, как перестоявшее пиво.

– В таком случае...

Очевидно, он не знал, что еще сказать, и встал.

Стрикленд тоже поднялся и с рассеянным видом положил книгу на стол.

Мужчина нервно перебирал пальцами, как человек, который не знает, как закончить разговор.

– Новая?

– Напротив,– ответил Стрикленд,– довольно старая.

– Я подумал так, потому что некоторые страницы еще не разрезаны.

– Я еще до нее не дошел.

«Единственное, что в таких случаях нужно делать,– это возможно быстрее отвечать на вопросы».

Камерон провел ногтем большого пальца по краю первой страницы. Следующие три или четыре страницы прилипли к ней.

Он закрыл книгу и вышел.

Они собирались ложиться спать. Он сидел на корточках на краю кровати, скрестив руки и устремив на пол полный отчаяния взор.

Она сидела за своим туалетным столиком и занималась маникюром.

– Как выглядели ее руки? – вдруг спросила она.– ЕЕ руки, имею я в виду.

Он знал, что она имела в виду. Он скривил лицо и провел рукой по губам, словно хотел избавиться от дурного вкуса во рту.

– Тебе неприятно, что я об этом спрашиваю?—тактично осведомилась она.

– Нет,—• вздохнул он.– Я и без ^того все время думаю о ней. Ее руки, Бог мой, они такие же, как у всех других женщин. Мягкие и белые.

– Нет, я имела в виду, как лежали они? Как держала она их? Ты говорил, что у нее был поврежден затылок.

Только теперь он понял ее.

– Они были у нее наверху. Примерно так.

Он показал ей.

– Она хотела защитить свою шею или, пожалуй, пыталась освободиться. Пальцы у нее были скрючены, словно она пыталась царапаться.

– Тогда она могла оцарапать или поранить убийцу.

– Да, вероятно. Это было единственное, чем она могла защищаться.

Поскольку она ничего больше не сказала, он поднял голову.

– А почему ты спросила об этом?

– Ах, просто так. Я глядела на свои руки и при этом подумала о ней. Извини...

– Хорошо.'

Он снова опустил голову.

Она встала и подошла к кровати.

– Ты сможешь заснуть?

– Попытаюсь. Не буду тебе мешать. Можешь выключить свет.

– Не можешь же ты всю ночь сидеть на краю кровати?

– Как только я ложусь, меня снова одолевает это. Прошлая ночь была такая же. Я все время находился в ужасе, обливался потом. Это было поистине ужасное зрелище. И так неожиданно...

Он до сих пор так и не признался ей об истории с ремнем.

Она задумалась.

– Мы должны что-то предпринять,– сказала она.– Подожди, у меня есть идея.

Она ушла в ванную и вернулась с трубочкой таблеток снотворного.

– Попробуй принимать это, пока не пройдет первоначальный шок. Подойди, давай руку.

Он послушно, как ребенок, проделал это.

Она встряхнула трубочку, и две таблетки высыпались на его ладонь. Затем она выпрямилась и прочла этикетку.

– Рекомендованная доза две таблетки. Я полагаю, в твоем состоянии можно смело принять три. Может быть, даже четыре. Ты решишься принять четыре?

– Да, пожалуй. Лучше одну лишнюю, чем снова это...

Она подала ему стакан воды, и он проглотил таблетки.

– Так, теперь ложись и попытайся заснуть.

Он сконфуженно улыбнулся:

– Ты очень мила ко мне, Флоренс.

– Разве ты ожидал чего-то другого, любимый,– спросила она, полная нежности.

– После всего этого, все же она была...

– Теперь все это позади и забыто. Мне очень жаль, что это окончилось таким жутким образом. По для нас обоих все это теперь отошло в прошлое.

Она взбила ему подушку, накрыла его и выключила свет.

– Спасибо, Флоренс,– проговорил он приглушенным голосом.

– Попытайся уснуть, любимый,– нежно ответила она.

Прошло некоторое время, пока не подействовало снотворное.

Несколько раз он вздрагивал от страха в полусне, переворачивался с одного бока на другой, вздыхал и стонал, пока, наконец, сон не привел его в спасительное бесчувствие и погрузил в забвение.

Только один раз он увидел неясный, расплывчатый сон, который прошел перед ним подобно туману и медленно расплылся в пустоте.

На следующее утро до нее донесся его отчаянный крик из ванной.

Он протянул руки вперед, тыльной стороной ладоней вверх.

– Посмотри и а это. Повсюду. Отчего это у меня произошло? Я обнаружил это только сейчас, когда взялся за кран.

Она приподняла его дрожащую руку и осмотрела ее. Красные следы царапин протянулись по тыльной стороне ладони. Некоторые короче, другие длиннее, иные бледные, светло-красные царапины, другие глубокие, до мяса, темно-красные.

– Тебе не следует снова волноваться,– успокаивала она его.– Ты мог это сделать во сне.

Она взяла его другую руку, осмотрела ее и удивленно покачала головой:

– Может быть, у тебя аллергия к барбитуратам, которые ты вчера принимал? Они могли вызвать у тебя раздражение кожи,– и ты во время сна непроизвольно расчесал руки.

В глазах его был ужас.

– Сейчас я вспомнил. Я видел сон. Появилась она. Ох, это было так страшно!

Он вздрогнул, его лицо стало белым как мел.

– Она хотела... она принуждала меня сделать с ней то, что с ней было сделано. Ты понимаешь, она крепко схватила меня за руки и пыталась приложить их к своему затылку. Естественно, я всеми силами сопротивлялся, но у нее хватка была, как стальная. Она впилась в мои руки своими острыми ногтями и сильно царапала меня. Долгое время я не мог от нее освободиться.

Он вытер со лба капли пота.

– И она... она была одета в свой пеньюар. Мне привиделось все это так явственно...

Она приложила свои пальцы к его губам, чтобы он замолчал.

– Забудь это,– сказала она.– Пожалуйста, не надо больше. Это лишь возбуждает тебя. Подожди, я перевяжу тебе руки.

– Мне все еще больно,– сказал он.– Долго ли так будет?

– Это скоро пройдет,—успокоила она его.—Через педелю от этого ничего не останется.

Идя на допрос, он поднимался по своей лестнице и увидел Флоренс. Их взгляды встретились; они ничего не сказали друг другу, но оба знали, что его ожидает.

Наконец она ободряюще обняла его. Вдруг ее взор упал на его руки, на которых еще ясно были заметны таинственные полоски, хотя теперь они стали коричневые и покрылись струпьями.

Она попросила его подождать минутку, спустилась в холл, взяла в гардеробе перчатки и принесла ему.

– Надень их,—прошептала она.

– Но не будет ли это казаться странным? Дома в перчатках?

– Но эти рубцы... В конце концов они еще подумают... Они ни в коем случае не должны их видеть!

Он испуганно вытаращил глаза.

– Боже мой, об этом я совсем не подумал. Не могут же они всерьез подумать...

– Они вовсе не подумают, если не увидят. Поэтому ты должен надеть перчатки.

– Но дома! Как я могу...

– Ты только что вернулся домой.

Она сбегала вниз и принесла ему на этот раз шляпу и плащ.

– Быстро, накинь плащ на плечи и надень шляпу.

– Но им известно, что я был здесь, когда они пришли. Гаррис...

– Тогда ты только что собрался уходить. При любых обстоятельствах тебе непременно нужно надеть перчатки. Давай свои руки.

Внезапно открылась дверь библиотеки и показалось лицо Камерона. Видимо, он потерял терпение из-за того,, что допрос так сильно затягивался.

Их маленький заговор неожиданно прервался. Они быстро разошлись, несмотря на то что почти не чувствовали за собой вины. Инсценировка была не очень удачной, особенно с ее стороны. Она слишком явно отпрянула от него.

Он продолжал свой путь и вошел в библиотеку.

– Здравствуйте, джентльмены,– учтиво приветствовал он присутствующих.