Текст книги "Точка столкновения. Часть два (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лешко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 38 страниц)

– Что случилось?! А то, что я последние несколько лет говорил тебе о том, что устал, не могу я так больше, это ты забыл? До этого я еще сомневался, обдумывал все. Ну, или был в стельку пьяный, когда ты меня заставал. Теперь я твердо решил. Никуда я с тобой больше не пойду. Хватит с меня этого кошмара.

– А кому сейчас легко? Время такое. Я тоже устал, но ведь продолжаю делать что должен. Продолжаю, потому что это... блин... это мой долг!

– Оригинально! Хоть сам-то поверил в то, что сказал?

– Ладно, не поверил, ты победил. Тогда так: у меня есть сила а, следовательно, и возможность помогать остальным, поэтому я не имею права на нормальную жизнь. Ну как?

– Все равно полный бред.

– Мне также хреново, знаешь, как жутко у меня сегодня болела голова? Во всяком случае, до посещения вашей винной лавки... но все же я здесь. Просто я в отличие от тебя не плачу, не жалею себя. Не виду себя как баба!

– "Как баба" – больше ты ничего не знаешь! Отец, может быть, ты не заметил, но мне уже двадцать девять лет. Все я взрослый, я хочу быть полноценным счастливым человеком... то есть обычным артэоном, как и все вокруг.

– Где тот мальчишка...

– Опять этот бред!

– Где тот жаждущий приключений бесстрашный воин с огнем в глазах, готовый идти за мной хоть на край света? Тот лохматый бесстрашный мальчуган с добрым сердцем готовый помогать всем вокруг? Что с тобой случилось? Посмотри, в какую мерзость ты превратился!

– Далекие походы, ночи у костра, подвиги приносящие всеобщую любовь – все это круто в пятнадцать лет. Когда после сражения очередного Ночного Вурдалака толпа носит тебя на руках и, кажется, что весь мир покоряется тебе, это радует, только до тех пор, пока ты не начинаешь задумываться над ценой. Я уже взрослый, я все понимаю. Меня не впечатляет перспектива лежать и умирать, корчась от жуткой боли, захлебываясь собственной кровью где-нибудь там, на диком юге. Я хочу просто жить как все вокруг.

– И что ты подразумеваешь под этим "просто жить"?

– Жить свободно, быть обычным артэоном, жить без тени страха погибнуть в какой-нибудь дыре непонятно за что. Не знаю... там... может семью завести. Мне уже почти тридцатник. Уже давно пора.

– Какую нахрен семью? Что ты мне тут сказки рассказываешь! Ты проводишь дни в окружении сотен своих подружек. Совращаешь малолеток, тех, что глупее, уродец! Пьешь, морально разлагаешься. Ты проститутка по своей натуре, никогда у тебя не будет никакой семьи.

– С тобой невозможно разговаривать! – Тардес недовольно плюхнулся на кровать.

– Из-за того что многие у кого есть сила ведут себя как ты – думают только о себе – мы и живем в аду...

Тардес перебил отца приступом смеха от его последних слов.

– Согласен, сказано чересчур, – улыбаясь, признал Крегер. – Но все же... Ты хочешь жить, как все, но забываешь, что в отличие от остальных несешь ответственность за общую безопасность...

– Это тоже не впечатляет...

– И из-за твоего безрассудства однажды Кефалии может просто не стать. Это серьезно! Я вообще не понимаю, что с тобой происходит. Какая семья, какой возраст, когда это стало важным для тебя? Тебе же на все в этой жизни наплевать, "вольная душа". Ты же мой сын, мое продолжение. Следовательно, все мои пороки есть и в тебе тоже. Без всего этого, ты просто сопьешься, окончательно деградируешь. Останешься нахрен никому ненужным уродцем. Пойми... я сейчас это серьезно. Я... как бы это безумно не звучало, пытаюсь тебя спасти. Потому что знаю что, оставшись обычным артэоном, ты буквально умрешь в душе. Ты привык к всеобщей любви, знаменитости, обычная жизнь будет для тебя болью. Только пройдя через ад, твое неуправляемое "я" сможет какое-то время наслаждаться мирной жизнью, ценить покой. Смирись, по-другому ты безумный ублюдок жить не сможешь. Ведь тебя тревожит, что о тебе забывают, что окружающие перестают видеть в тебе героя. Когда последний раз твое имя красовалось на страницах газет. Года три назад?

– Полтора.

– Скоро уже даже твои друзья станут забывать о тебе, как обычный артэон ты им нахрен не нужен.

– Ну, хорошо, ладно. А тебе тогда все это зачем? Ответь мне "о великий психолог" в свободное время конченый алкаш.

– Ты же сам сказал: отбелить загрязненную душу. Времени мало, как-никак на тот свет скоро. Я просто... У нас же серьезный разговор, так ведь?

– Да, не бойся, я никому не расскажу. Раскройся мне.

– У нас действительно серьезный разговор, первый раз, так удачно. И все благодаря тому, что ты скотина такая в коем-то веке в момент моего визита смотришь на мир трезвыми глазами.

– Вообще-то я уже трое суток трезв как стеклышко.

– Ох, нифига себе. Ну, прям рекорд, поздравляю. Ну и это... Серьезно мне тебя не хватает. Признаться честно я ждал, когда грянет очередная беда и у меня появится моральное право растормошить твою ленивую задницу. Без тебя я... мне на все насрать. Я не понимаю, для чего помогаю этим вечно неблагодарным тварям, неуклюже пытаюсь корчить светлого мага. Я пропитый конченый придурок, в котором не осталось даже ничего плохого. Вообще ничего. Пустота. Ты моя совесть, моя разумная опора. Если бы не ты я бы... меня бы уже не было это факт. Так что если хочешь чтобы моя сила служила окружающим во благо, то вставай и веди меня... Почему-то мне сейчас захотелось сказать: и пусть твое сердце ведет нас... Но я сдержался...

– Молодец, а то это уже был бы перебор.

– И меньше всего мне хочется, чтобы ты в итоге стал такой же разбитой убогой тварью как я. Эта мирная жизнь тебя буквально убьет.

– После моей последней пьяной выходки... Не бойся не здесь, в Армидее, в этой "Пещере". Они пытались серьезно со мной поговорить. Короче сказали, что если я не одумаюсь, то... короче перспектива быть изгнанным становится реальной, – тяжело признался Тардес, печально рассмеявшись.

– Тем более... Слышал что любое действие порождает противодействие. Если есть зло, то должны быть и воины способные его остановить. А без тебя я просто дряблый старик.

– У тебя я вижу, крыша поехала окончательно. Или ты опять прикалываешься, хрен тебя знает.

– А это что такое? – маг увидел на полке свиток от почтовой птицы. Золотистый свиток такой же, как и тот в котором ему пришло экстренное письмо из Армидеи. – Тебе тоже присылали приглашение!

– Да, прилетала эта птица из Армидеи пару дней назад, я ничего отвечать не стал, она улетела.

– Ты не дал ответа, и они решили надавить на тебя через меня. Видишь, ты нужен этому миру!

– Мы идем в Армидею? – обреченно уточнил Тардес.

– Да. "Армидейский Кризис", бессмертное Чудовище Таргнера вот уже больше недели терроризирует золотой город. Пойдем туда, посмотрим, что там за человек-волк такой нарисовался.

– Мне уже страшно.

– Мне тоже. Так страшно, что я к тебе сюда приперся, переборов страх драки и крупной ссоры с обезумевшим пьяным отпрыском.

– Ну, ты и козел! Я не настолько конченный чтобы мараться об тебя, – посмеялся Тард.

– Давай собирайся, не выноси мне мозг. На трудном пути главное сделать первый шаг, дальше все пойдет само собой. Будет весело, это я тебе обещаю.

– А что случилось с дядей Фросреем, ничего по этому поводу не слышно?

– Никакой он тебе ни "дядя". Сдулся Армидеец, нет его больше.

Тардес начал неторопливо одеваться, по нескольку минут ища свои носки, потом кеды. Крегер осматривая его комнату, наступив ни туда в жутком бардаке, завалив несколько стопок книг и кучу грязной посуды, что на них стояла, остановился и рассматривал картины написанные сыном. Впрочем "картины" это громко сказано, скорее это любительские зарисовки. Среди которых в глаза Крегеру сразу бросилась одна необычная, она лежала отдельно, в стороне от остального беспорядка, было видно, что над этим изображением Тард работал очень кропотливо, долго и упорно. На этой можно сказать картине была изображена сияющая светом обнаженная девушка с крыльями за спиной, красавица больше похожая на ангела стоящая среди темных деревьев.

– И это вместо того чтобы овладеть способностью "ледяного доспеха" ты рисуешь облака над морем? – рассматривая мольберт недовольно качал головой Крегер.

– Не обращай внимание. Это так... бессмысленные попытки найти себя в мирной жизни. А что там с "ледяным доспехом"?

– Я же говорил тебе, легкий способ овладеть этой способностью, вместо того что бы напрягать свой мозг всякой абстрактной ерундой, это просто графически представить, изобразить свой будущий желаемый внешний облик. Но вместо этого ты рисуешь всякую чушь. ... Ух, – недовольно скривился Крегер, разглядывая картины с эротическим содержанием. – "Ледяной доспех" дает возможность, таким как ты, покрывать себя слоем непробиваемого льда. Метровым слоем! По сути это возможность превращаться в огромного ледяного великана. Ведь я пытаюсь заставить тебя овладеть этой способностью с двадцати лет, а ты засранец даже не помнишь того, что она собой являет. Вот уродец!

– Сам понимаешь, у меня совсем нет времени на это.

– Вместо того чтобы "кутить" сутками напролет лучше бы порядок навел, – сказал Крегер ужасаясь слою пыли покрывающему комнату.

– Так все уходи! – одевшись Тардес начал выпроваживать отца. – Мне надо подключиться к Инфосу. Нужно оставить всем друзьям сообщение о том, что я ухожу.

– Думаю, уже весь город знает о моем приходе. Всем и так понятно, что я пришел за тобой.

– Я должен на прощание пояснить девчонкам, что их люблю и все такое. Давай иди, подожди наверху, минут через пять я поднимусь.

Отец вышел из комнаты, а Тардес лег на кровать, закрыл глаза, и его сознание сообщилось с информационным пространством Инфосреды – миром управляемых снов как ее называли. Крегер сидя на диване в гостиной, прождал несколько часов, вот уже солнце начало катиться к вечеру, а Тардес все не выходил из подвала. Дверь дома открылась, в гостиную вломилась целая толпа молодых артэонов. Парни и девчонки, желающие этим вечером повеселиться, принесли с собой несколько ящиков со спиртным. Их смех и разговоры разом оборвались, когда посреди гостиной они увидели злобного мага. "Здравствуйте. Мы пришли к Тарду", – оправдались они. "Так все, выметайтесь отсюда!" – гнал их за дверь Крегер. "Тард сказал, что его дом принадлежит нам всем", – выталкиваемый Крегером говорил кто-то из парней. "Валите нахрен отсюда!" – шокировал этих неженок разозленный Крегер. Выгнав их, он закрыл дверь на замок. "Не дом, а проходной двор какой-то", – возмущаясь, Крегер уселся на диван. Время шло, хозяин дома так и не выходил из подвала. "Тард ленивая скотина! Выходи, я все равно никуда без тебя не уйду! Не надейся!" – стуча посохом по полу, не вставая с дивана, Крегер пытался докричаться до ленивого сына, прячущегося в подвале.

Тардес медленно переваливаясь из стороны в сторону, не спеша вышел из подвала. Его лицо было отлежано, он протяжно зевал. Увидев отца, с отвращением скривился, будто увидел что-то мерзкое и жутко надоедливое. "Ты все еще здесь", – недовольно бубнил он себе под нос.

– Ну, ни сволочь ли? Я его здесь жду, а он там дрыхнет!

– Отвали... Я не спал почти всю ночь...

– Знал бы ты, где я спал этой ночью!

Тардес направился на кухню.

– Ты надо мной издеваешься?!

– Я могу поесть перед дорогой? Последний раз насладиться пищей, перед тем как ты утащишь меня, хрен знает куда... Пойду, приготовлю омлет, сделаю салат, – Тардес издевался над отцом. Он знал как ему – вчерашнему темному магу тяжело даются воздержания мага светлого. При упоминании пищи атрофированный желудок Крегера болезненно сморщился. Юмора не разделив, посмотрев на Тардеса как на придурка, он недовольно пробубнил: "Ты не ешь мяса, какой толк от такой еды?".

– Может, заночуем тогда, а завтра утром отправимся в путь. Уже поздно, топать через лес по темноте... сам знаешь, к чему это порой приводит, – сидя за кухонным столом с полным ртом говорил Тардес.

Маг, осмотрев содержимое нескольких чайников на плите, взял тот, в котором было что-то похожее на чай. – Лучше возьми кофе. Этому чаю уже неделя, если не больше, – посоветовал ему Тардес.

– В самый раз, – ответил Крегер, наливая себе черную жижу, которая когда-то была травяным чаем. – Нет, так не пойдет. Нужно ковать железо пока горячо, вернее тащить твою ленивую задницу подальше от дома, пока ты еще согласен. Нам же в Армидею надо, ни в какую-нибудь дыру. Зачем идти туда пешком, если есть телепортирующее сообщение? Один шаг в портал и мы уже в золотом городе. Там и заночуем.

– Нет. Если хочешь чтобы я пошел с тобой – мы пойдем пешком. Это мое условие.

– Тард, не компостируй мне мозг. Сейчас дело серьезное. Армидейский кризис это тебе не борьба с "террористами" на юге. Нет у нас времени, чтобы гулять по лесам. В другой раз.

– Ну, папа! Или я никуда не пойду! – придуривался Тард. – Ведь должен я получить какую-то пользу для себя. Я хочу пройтись по любимым местам. Хочу вновь прогуляться по тропам северных лесов, увидеть Плачущее озеро при свете луны. Я не был там сто лет.

– Что со своими "друзьями" ты туда не ходил? Совсем уже обленился, трутень.

– Моим подружкам им какие-нибудь красные пляжи Райноны подавай, простые родные леса преферийского севера это для них нифига не круто. Или мы идем пешком или пошла эта Армидея куда подальше!

– Ладно. Заодно пройдем по землям Эвалты, посмотрим как там ситуация.

– А что с Эвалтой?

– После кризиса Армидея вывела оттуда все войска, там начался хаос...

Оставив дверь дома открытой, одевшись серо и незаметно, быстро прошмыгнув по улицам Тард оказался в своей оружейной. Будучи единственным воином Кефалии, он имел статус знаменитости, был любимчиком здешней почитающей своих защитников публики. Еще при жизни ему был установлен памятник, где он в броне, стоит рядом с головой сраженного минотавра. Поэтому в центральной части города в подземном уровне главного дворца у него была своя оружейная комната. Постоянно привлекающая туристов и маленьких почитателей защитника города под звездой, оружейная была оформлена как музей. Разнообразное оружие (большей частью которого он никогда не пользовался) висело развешанное вдоль стен первой комнаты. Отдельное помещение занимали различные тренажеры, где он якобы поддерживал свою физическую форму. Стены главного зала были завешаны картинами, воспевающими его и его подвиги. Если даже отец и упоминался на каком-то полотне, то только темной фигурой на заднем плане. По центру главного зала на подставке в луче света красовался его бронекостюм стального нейтрального цвета.

Толстая бронированная дверь открылась сама собой, раздвинувшись по бокам. "Здравствуйте мистер Тардес" – поприветствовала его "Кефи" – здешняя система управления. Свет в огромных залах оружейной включился сам собой. Он остановился обреченно глядя на свои доспехи. В нескольких местах на броне имелись сколы, вмятины и повреждения, напоминающие о том, сколько раз он находился на волосок от смерти, нешуточной боли, жутких увечий. От понимания этого ему становилось жутко страшно. Ладони покрылись испариной, куда-то глубоко внутрь пробралась дрожь. Началось уже привычное для него внутреннее противостояние между чем-то безумным, что рвалось сбежать отсюда, послав этого старика куда подальше и едва проявляющимися осколками разумности, которые отчетливо давали понять, что возвращение в желанную спокойную жизнь это буквально дорога в темноту. От всей этой безысходности дико взбесившись уже который раз он, что есть силы, ударил по ненавистной стали бронекостюма, разбив кулак в кровь. Переодевшись в специальный эластичный комбинезон, немного посидев на краешке подставки для брони, еще раз подумав, вынуждено сквозь невозможное нежелание и лень, смирился с тяжелыми реалиями. Эта броня вопреки всей ненависти была ему нужна, без нее он никто. Он произносит заклинание, броня разлетается отдельными фрагментами паря вокруг, встает в луч света подставки и бронепластины сами одеваются на его тело, сами скрепляются между собой с характерными шипящими механическими звуками.

За его спиной свисает черный плащ такой, какие носили офицеры артэонских армий. Уникальный шлем, дополненный гребнем на макушке, сделан так, что стальной пластиной закрывает левую половину его лица, изуродованную шрамом. Длинные белые неестественные волосы лежат поверх стали. Он сошел с подставки. В просторном подземном помещении его шаги раздавались эхом от стука килограммов стали, тяжести которых он совсем не ощущал. Каждое его движение сопровождалось легким скрежетом металла и скрипом кожаных ремней внутри скрепляющих броню. Не относящийся не к одной из армий, не выполняющий чьих-либо приказов, он не имел звания, слава защитника Кефалии и всеобщая любовь заменяли ему генеральские погоны.

И вот как обычно, надев костюм, он будто обретает свою силу. В нем сразу просыпается желание двигаться, испытать себя и броню на прочность, бросится в самую пучину. Попрыгав прямо в броне как стокилограммовая стальная обезьяна, немного размявшись, он вспоминает о чем-то главном, невероятно важном, о том, что так манило его в странствия с отцом все это время. Что-то неописуемо прекрасное, превосходное, что никогда не даст ему жить обычной жизнью. И вот теперь он в шаге от встречи с этим прекрасным, что вызывает у него теплую радостную улыбку, заставляет едва ли не пищать от предвкушения удовольствия. Вместо полноценного меча на пояс он повесил только две пустые рукояти без лезвий. Подсумок с медицинскими зельями, подсумок с гранатами также обязательно повисли на поясе. Настоящий меч, с серебряным лезвием, укороченный штурмовой вариант в специальном чехле забросил себе за спину поверх плаща. Туда же за спину повесил лук, при этом, не взяв ни стрел, ни колчана под них.

На поверхности встречать его во всей красе собралась толпа местных жителей. Взрослые всех возрастов просто пришедшие поддержать, показать уважение своему защитнику и маленькие детишки пока еще влюбленные в своего героя. Расступившись, давая ему дорожку, они взорвались аплодисментами. Его броня вопреки теплому летнему вечеру покрылась слоем льда, глаза стали холодно синими, твердыми как куски льда. Воздух в радиусе метра от него стал по-зимнему ледяным. Проносящиеся мимо потоки теплого летнего ветерка становились белым ледяным паром, исчезающим отлетая от него на пару метров. Он взял в руки одну из рукоятей мечей, что висели на поясе. За секунды на рукояти выросло ледяное лезвие невероятно острое. Победоносно подняв ледяной меч над головой, он поведал окружающим, что отправляется в Армидею, чтобы расправиться с Проклятием Таргнера.

Окончив небольшое шоу, избавившись ото льда, вернув себе привычный облик, зная, что безумный папаня уже заждался, торопясь, он прибежал к воротам города. Обласканный столпившимися здесь подружками, взяв от них сумку с "вкусняшками на дорогу" запрыгнул на своего коня Руфуса – крупного черного жеребца, заметно радостного, жаждущего сорваться и понестись что есть сил. Крегер ждущий за воротами сидя на камне, увидев его, кряхтя, опираясь на посох, поднялся, отряхиваясь, что-то как обычно ворча. Вместе они двинулись на запад, через цветочные поля, по дороге, идущей вдоль границы северных лесов и шумящих ветрами долин упирающихся в высокие заснеженные горы.

Тард был реэртоном – артэоном живущим в гармонии со своим злом. Он не знал Малдурума и не ведал артэонской идиллии, не переключался между людским безумием и артэонской благодатью вобравшей в себя все лучшее из человека. Он был один и тот по обе стороны, не боялся поддаваться эмоциям. И вот сейчас на фоне рыжего заката и остающегося позади родного дома ему взгрустнулось. Следом за отцом приложившись к его волшебной фляжке, предложив ему сесть в седло сзади, получив ожидаемый отказ, когда старик, желая срезать путь, предложил ему сойти с дороги и двинуться напрямик лесными тропами, ударив поводьями, Тард сорвался с места. Обрадовавшийся Рурфус понесся со всех ног по дороге вперед. Крегеру оставалось только ругаться матом и проклинать своего придурковатого отпрыска.

Глубокой ночью Тард сидел на берегу маленького растянутого в длину озера. Откуда-то сбоку доносился шум водопада. Он любовался лунной дорожкой растянувшейся на спокойной озерной воде. Уставший набегавшийся Руфус лежал неподалеку. Откуда-то издалека, кажется, из самых глубин ночного леса до него доносилось чудесное пение. Красивый женский голос пел на каком-то древнем незнакомом, но очень складном приятном слуху языке. Это пение становилось все слышнее, из лесных зарослей на противоположном берегу стали доносится отголоски какого-то чудесного белого сияния. Озаренный приятным ласкающим светом, наслаждаясь потрясающем пением Тард, сев на колени, замер, приготовившись к встрече с чем-то прекрасным. Из яркого света возникла необычная прекрасная девушка. Из одежды на ней только босоножки на высоком каблуке. Узоры ярко розовых линий на сияющей во мраке светлой коже – единственное, что покрывало ее тело. Розовые длинные ногти, губы, узоры над веками. Ее золотистые волосы убраны в длинную косу, а за спиной этой внеземной красавицы возвышались расправленные белые птичьи крылья. Она якобы просто гуляла где-то там, среди грозных черных стволов, бродила среди ночного леса, светом разгоняя темноту, собирая цветы, наслаждаясь ароматом их букета. Так будто она всегда гуляла здесь, где-то в мрачных лесах в одиночестве без него. Тард замер не в силах оторвать глаз от внеземной красавицы, с обливающимся кровью сердцем ожидая внимания своей богини.

И вот выйдя на берег озера, якобы случайно увидев своего обожателя, замершего щенячьим взглядом на нее глядя, она, расплывшись в сияющей улыбке, будто не выдержав, захихикала. Тард покорно с удовольствием приклонился. Идя по воде проводя руками по телу сводя его с ума, она позировала, замирала в разных позах, сама смеясь, дурачась вместе с ним. Маленькие рыбки видные в ее свете проплывали под ее каблуками. Брызнув в него водой, заставив защуриться, она возникла рядом с ним. Сбросив с него ненужный шлем, неописуемо нежными руками, тепло которых разливалось по всему телу, сжала его любимые щечки, улыбаясь, щекотно провела пальцами по шраму, обезображивающему пол лица. И вот тот незабываемый неописуемый момент прикосновения к ее губам, поцелуй с самым настоящим ангелом, но к его сожалению продлился он всего секунды. Едва согрев его своим теплом, погрузив в свой ангельский наркотический аромат, она замерла. За спиной Тарда где-то в лесу раздался хруст, замелькал свет. Пыхтя, ворча, прорываясь в темноте сквозь лесные заросли Крегер вломился на берег тихого ночного озера. Она исчезла, Тард, от остановки на самом интересном месте внутри сокрушаясь, проклиная старого пердуна, так и сидя на коленях замер будто поломанный.

Старый маг не обращая внимания на своего неадекватного сына, быстро распалил костер, затмив сияние луны, своим шумом убив всю чарующую тишину этого места. Сняв с седла Руфуса сумку с "вкусняшками" собранную подругами сына, отыскал зефир и насадил его кусками на палки, воткнутые у огня. Очнувшись Тард, зачесав волосы, укрыв свое уродство, неохотно подполз к огню. – Подложи себе под задницу травы, мягче будет, – предложил Крегер севшему на землю сыну. Тард недовольно скривил лицо, не желая его слушать. – Ну и ленивый же ты засранец. Лишний раз хрень пошевелишься!

Тард не слушал безумного старика стараясь абстрагироваться от его общества, смотрел на луну, сияющую сквозь сосновые ветки. Пытаясь хоть немного сгладить образовавшуюся внутри него пустоту сначала светом где-то вдалеке за деревьями, в итоге приглушив свое сияние, появившись лично, его ангел ему подмигнула, улыбнулась и ушла, растворившись в темноте. "Подожди еще немного", – услышал он ее шепот в своей голове. Сидящий рядом Крегер с выражением "какого хрена этот придурок творит?!" застывшим на лице глядя на сына, посмотрел туда же куда влюбленными глазами уставился он, но ничего кроме темноты там не увидел.

– Уже успел грибов каких-то обожраться? – голос отца такой мерзкий и противный вырвал Тарда из объятий приятного видения.

– Отвали от меня. Просто молчи.

– Что страшнее: быть шизиком, который в темноте видит голых баб или наркоманом? Лично для меня этой ночью, когда я с тобой здесь совсем один второй вариант был бы предпочтительнее.

– Не надо пытаться со мной разговаривать... делать вид, будто мы нормальные отец и сын. Понимаю тебе хочется поболтать... но я как-то вообще не в настроении.

– А ведь если бы ни я валялся бы ты сейчас в своей прокуренной коморке, обдолбанный, безумный, ну просто полный дегенерат.

– Да нет... – спокойно в принципе со всем согласно ответил Тард. – Мы с девчонками сегодня хотели свалить. На Глорисе сейчас фестиваль белых ночей. Я бы валялся где-нибудь там, – сейчас печально признавая правду, улыбнулся Тард.

– Если хочешь, то на обратном пути можем тайком отправиться на рыбалку к дальним озерам. Пожрем как люди, как мужики нормальной ухи?

– Не-е... – скривился Тард. – В условиях отсутствия потребности в пищи убивать животных это преступление...

– Рыбы не животные...

– Да плевать... – Тард потеряно смотрел в огонь.

– Да брось! – отглотнув из своей фляги, Крегер повысил голос. – Эти дегенеративные принципы кучки этих долбанных пацифистов не должны иметь значения для нормального психически... – пауза из-за хмельной отрыжки, – здорового человека.

– Не знаю, не хочу я больше беспредела. Устал я что ли?

– Кстати об усталости, давай ложись спать, завтра... уже сегодня подъем будет ранний.

– Я клянусь, – вдруг резко разозлился Тард. – Говорю тебе, как есть, если ты безумец еще раз протрясешь меня молнией я... сразу нахрен соберусь и свалю, и иди ты ко всем чертям, понял?!

– Тебя иначе хрен добудишься! – довольно смеялся Крегер.

– Я тебя предупредил старый ты психопат.

В ночном холоде как в своей стихии, на спине спокойно лежа прямо на земле, положив руки за голову, Тард смотрел в звездное небо. По мере того как догорал костер его взору все больше открывалась чистая бездна космоса украшенная звездной россыпью. Он как обычно поражался тому, как же давно вот так просто смотрел на звезды. Внезапно озарив его светом в паре метров от него зависнув с расправленными крыльями, возникла его ангел. "Это сон?" – не готовый к такой неожиданности подскочил Тард. Не увидев рядом ни отца, ни Руфуса, поняв, что все происходит в его голове, он довольный развалился на траве. С улыбкой медленно опустившись к нему, своими по внеземному нежными губами она по-настоящему горячо желанно его поцеловала. Он получил возможность испытать неописуемое удовольствие, следом за которым пришло полное удовлетворение, погрузившее в приятную согревающую эйфорию.

Тардес сидя в седле, протяжно зевал, конь не спеша вез его по дороге, отец, пытаясь не отставать, пыхтел позади. После любви самого настоящего ангела довольный он был полон сил, энтузиазма и энергии. Они двигались по северному тракту, и вот покосившийся придорожный указатель оповестил: "Добро пожаловать в Эвалту – справедливое государство свободных людей Арвлады и всей Преферии". Полная тишина. Небольшие попадающиеся на пути деревушки были абсолютно пусты. По всей видимости, была проведена полная эвакуация. Люди собирались в спешке, среди домов и на окраинах дороги валяется какой-то хлам, выброшенное по пути барахло. На подходе к первому крупному городку стали доноситься отголоски дыма. Гектары полей, сельхозугодий либо замерли обугленные и черные, либо, испуская дым, продолжали пылать. Уходя в спешке, здешние люди все подожгли, так бывает в случае войны. Отступая, уходя в укрытие, все сжигается, дабы ничего не оставить врагу. Крегер не мог поверить своим глазам. "Да они тут совсем охренели? Все так серьезно?" – старый маг с трудом представлял себе гражданскую войну на территории безмятежной Арвлады. Но увиденное заставляло пересмотреть свое отношение к серьезности сложившейся ситуации.

Решив лично узнать, что именно происходит, двигаясь по тракту на юг в сторону Армидеи, они свернули на восток в сторону Певенса главного из эвалтийских городов. На пути к негласной столице Эвалты проходя по узким улочкам первого же попавшегося по пути городка, они угодили в засаду. Нависшую гробовую тишину, нарушаемую лишь завыванием ветра, нарушили несколько десятков до зубов вооруженных мужиков с луками арбалетами повылазивших из бойниц во вторых этажах домов. Еще несколько десятков бойцов укрывшись щитами выставив копья, перегородили улицы. "Стоять!" – раздался безумный крик. На некоторых из них обычные доспехи золотистого в честь Армидеи цвета – такие носила эвалтийская полиция. Крегер подняв руки, кивком головы велел Тарду успокоиться, не делать глупостей. Неохотно подчинившись Тард слез с лошади, и тоже поднял руки. "Светлый маг Крегер, Третий Хранитель?" – раздалось из перегородившей улицу стены щитов.

– Да ребята, успокойтесь. Какая бы хрень у вас тут не происходила, мы пришли помочь, – ответил маг. "Отставить! Убрать оружие" – последовала команда, окружающие бойцы ее немедленно выполнили, маг и Тард опустили руки. В окружении нескольких бойцов к ним вышел здешний командир. Представившись, он назвался бывшим бургомистром городка в центре, которого они сейчас находились, сообщив, что ныне он является командиром отряда ополчения севера, отвечающим за оборону "северного входа" – той дороги, по которой пришли маг с Тардом. У старого мага чуть глаза на лоб не вылезли. "Какое нахрен ополчение? Гражданская война здесь в Арвладе?!" – внутренне про себя поражаясь, он не хотел верить в то, что слышит. Тард оглядел окружающих бойцов. Многие с затаившимся страхом в глазах, действительно не понимающие что вообще происходит, вчерашние фермеры, скотоводы, работники мануфактур, вынужденно взявшие в руки оружие, выглядели, так как и положено ополченцам вчерашним мирным жителям. Но были в этой толпе и те, кто походили на настоящих головорезов, были спокойны, глазами видящими войну смотрели на двух гостей откуда-то с задних рядов толпы здешних ополченцев. Со слов здешнего полевого командира ситуация была сложная, Эвалта действительно замерла в шаге от гражданской войны между северной и южной частями. Сразу после вывода армидейских войск, оставленная без жесткого контроля южная часть взорвалась. Следом за прокатившейся волной антиправительственных, "анти эвалтийских" и "анти артэонских" митингов, непонятно откуда взявшиеся боевики вырезали всю тамошнюю законную власть. Митрен – крупнейший город юга был провозглашен столицей независимой Южной Эвалты – страной людей вернувшихся на свой законный север. Людей, которым больше нет дела до власти артэонов, людей которые хотят жить, так как пожелают (то есть вернуться к рабству, монархии, тирании).