Текст книги "Точка столкновения. Часть два (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лешко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 38 страниц)

– Не Армидеи, а мира артэонов в целом. Ради защиты этой красоты я готов уничтожить кого угодно, меня самого это пугает, но я ничего не могу поделать...

– Ты просто плененный Духом раб, сколько крови ты пролил, якобы защищая эту свою "красоту"? Задумайся, осознай кто твой враг на самом деле. Это вовсе не я.

– Ты темная тварь, ты убиваешь людей!

– Мелких букашек!

– Заткнись! Это Дух он... ублюдок. Как-то около года назад, наверное... короче я... выпил и пьяный пошел поговорить с ним на эту тему. Вломился в его главный храм, что в Цитадели... Он так и не ответил, храм я разнес в щепки! Потом долго извинялся перед правителем.

– На твоем фоне я с каждой секундой становлюсь все лучше!

– Да, не говори! Это все... вся эта ситуация... Это все вопрос только моих отношений с Духом. Как бы я не ненавидел его, как бы мне не было тошно от всего этого, к ней... к этому прекрасному созданию у меня нет претензий. Этот ангел здесь не причем. Она тоже пострадала, та Злата много лет тому назад. Чтобы нас свести он сделал так, что два пьяных ублюдка поймали эту глупую девчушку, гуляющую по Певенсу, приехавшую помогать несчастным людям Эвалты! Они изнасиловали ее, несколько раз, связали и держали в подвале...

– Артэонская красота сводит людей с ума.

– Чтобы избежать шумихи, недопонимания между обществами Эвалты и Армидеи я решил разобраться сам. Я... – мага всего затрясло, – натурально выпотрошил их своим клинком, не прибегая к магии. Потом на руках вынес эту малышку из этого ада, – Фросрей едва сдержал накатившие слезы.

– Давай поплачь, не бойся! – смеялся над ним Ортопс.

– Она замкнулась в себе, несколько месяцев пролежала в больнице, разговаривала только со мной. Это несчастное создание... она просто не могла понять от чего так много зла в этом мире.

– Так у вас с не й что-то было? В смысле с той Златой, тогда давно когда она уже стала взрослой? – Ортопс пытался издеваться над магом, боясь перегнуть палку, зная, как Фросрей может вспылить.

– Ты что баран? Ах да, – Фросрей вспомнил, с кем говорит. – Я заперт в немощном не на что неспособном теле, я могу лишь любоваться ею. Когда мне тяжело ночами я иногда проникаю в ее комнату, наблюдаю, как она спит, ощущаю покой и сладкую нежность. Я готов сделать все, чтобы этот покой остался нерушимым.

– Ты больной урод, – Ортопс с удовольствием слушал откровения мага все глубже проникая в его внутренний мир.

– Да, ты меня прекрасно понимаешь! – они оба засмеялись. – Служа Армидее, я сгубил много невинных жизней. Еще до Касмия, Кэлоса я председательствовал на военном совете, думал, как ослабить, раздробить, уничтожить непокорное бесконечно плодящееся людское племя. Я курировал процесс переформатирования дикого юга – первой волны разрушения устоявшихся людских государств, сложно представить, сколько миллионов людей погибло в ходе этого одного большого геноцида. Тогда я совсем потерял голову, ослепший, привязанный к этому чертовому миру артэонов был настоящим чудовищем. Сейчас меня вроде отпустило. Сейчас глядя на безумца Касмия, мне становится страшно за себя, за свою душу.

– И все это как обычно – из-за бабы.

– Нет, не говори так, она ни в чем не виновата, – после всех откровений погрузившись в тяжелые мысли Фросрей ушел в себя, надолго замолчав. Ортопс изучая его, про себя поражался степени безумства старого мага.

– Действительно нормальных в этом мире нет... Ладно, становится скучно, я пойду. Не забывай, мы заключили сделку, – поднявшись со стула, Ортопс напомнил магу, вырвав его из пучины внутренних переживаний. – Пойду тратить заработанное, пасти своих козочек и козляток, дабы даровать им спасение от мерзких телесных оболочек, – решил он позлить мага на прощание.

– Только семь и не больше. Только посмей переступить черту! – сердито крикнул ему в след, совсем раскисший маг.

Пока пиво в кружке не выдохлось окончательно Фросрей, сидел за столом погруженный в мысли и бушующие эмоции. Ему был противен его темный собеседник, в одной из своих половин он дико ненавидел эту тварь. В другой своей половине понимал, как он ему нужен. С тех пор как Фросрей стал фигурой политической, эта темная тварь стала неотъемлемой частью его внутреннего мира. Для него человека прямого и бескомпромиссного без хитрости и коварства этого темного ума было невозможным уберечь Армидею, выкручиваясь из постоянных передряг. Это чудовище было ему нужно, он понимал это. Однако всякий раз, давая ему разрешение на убийство, чувствовал себя его соучастником, а может таковым и являлся.

Через три дня после этого разговора, на армидейский пляж со стороны Закхала высадился десант СБК. Вопреки всем ожиданиям вооруженные силы Белого Камня, пришедшие за головой Ричарда Серого, подошли к стенам Армидеи по водам Соленой Мили. Их обшитый сталью парусный корабль встал на якорь на безопасном расстоянии. Штурмовая группа из пары сотен бойцов на нескольких лодках высадилась на берегу.

Вместо запланированных магом тридцати тысяч к стенам Закхала для защиты своего народного правителя вышла толпа в сто с лишним тысяч человек. Простые мирные граждане Эвалты съехались со всех ее концов, чтобы защитить свое будущее и высказать белокаменным агрессорам, свое недовольство их постоянным вмешательством в свою жизнь. Толпу простых рабочих и крестьян подогревали различные провокаторы, натасканные армидейскими военными. Заранее изготовленные в Армидее транспаранты и различные плакаты пестрили разнообразием лозунгов, "СБК не пройдет"; "Долой тиранию СБК" – гласили некоторые из них. Среди пока мирной толпы затаив оружие под плащами ожидали сигнала особые представители провокаторов. Войска Армидеи приведенные в боевую готовность замерли за ее стенами в ожидании последствий.

Едва силы СБК высадились на берегу их тут же начала закидывать камнями агрессивно настроенная эвалтийская молодежь. Бойцы Белого Камня, не обращая внимания на провокации, укрывшись щитами от летящих камней приготовив резиновые дубины, ровным строем двинулись к воротам Закхала. Толпа недовольных граждан Эвалты, встав живой стеной, не пропустила их. Как бы спецназовцы не пытались прорваться внутрь пройти через живую стену из людей у них не получилось. Затем начались переговоры. Полицейские генералы СБК, возглавляющие группу задержания, пытались уговорить толпу пропустить их мирно. Обещали справедливый суд над преступником, пытались объяснить, кто такой на самом деле Ричард Серый, говорили о том, что вынужденные выполнить приказ они все равно никуда не уйдут и будут продолжать осаду столько, сколько потребуется. Но толпа, чувствуя свою силу, ничего не хотела слышать. Переговоры ничего ни дали, группа задержания, укрывшись щитами, стояла напротив все больше накаляемой толпы. Опустился вечер, солдаты все стояли, а у толпы все больше сдавали нервы. И вот под напором провокаторов толпа набросилась на солдат. В ответ полетели шумовые и газовые гранаты. У мирных людей вдруг откуда-то появились палки, которыми они принялись стучать по щитам солдат, которые в свою очередь стояли, терпя безумие толпы. Потом в солдат полетели огненные коктейли. Выйдя из-за стены щитов, солдаты принялись орудовать дубинами, в клубах слезоточивого газа валя особо буйных наземь заковывая их в наручники и заталкивая в центр своего строя. Заставить солдат пролить кровь не получалось. И вот когда толпа снова пошла на штурм стены щитов, провокаторам ничего не оставалось как, запустив в солдат еще пару огненных коктейлей, спровоцировать их к новому наступлению и в заварившемся побоище самим пролить кровь нескольких граждан Эвалты. Затесавшиеся среди толпы вооруженные наемники, такие же люди, такие же граждане Эвалты, сами убили нескольких бедолаг из толпы. Естественно обезумевшая толпа во всем обвинила солдат и набросилась на них всем своим весом. Началось уже реальное противостояние, в солдат бросали все что можно, от чего в рядах СБК появились первые жертвы. По команде солдаты пошли в полноценное наступление, сшибая резиновыми палками всех на своем пути, двигаясь к воротам Закхала. Но тут темноту незаметно опустившейся ночи огласил протяжный вой.

Все замерли, и люди и солдаты. Огромный сливающийся с темнотой человек-волк выпущенный магом пробежал по вершине стены Закхала и прыгнул в центр строя солдат СБК внизу окруженных толпой. Огромное чудовище принялось своими лапами проламывать солдатскую броню, сминая их тела. Остатки строя СБК, прикрываясь щитами от толпы, были вынуждены отступить. В итоге до лодок из нескольких сотен задействованных в операции бойцов добрались всего несколько десятков. Чудовище, при поддержке вооруженных наемников скрывающихся среди мирной толпы, уничтожило большую часть группы задержания присланную СБК. Их Дух им не помог. Спасшиеся воины СБК уплывали на лодках, беспомощно глядя на оставшуюся на берегу ликующую толпу и чудовище с измазанными кровью лапами провожающее их своим свирепым взглядом.

Последствия этого инцидента не заставили себя ждать. По решению СБК был созван Совет Арвлады. На совете делегация Белого Камня, не поддаваясь эмоциям, не желая выяснять, кто прав, кто виноват, просто поставила армидейцев в известность о том, что после крови их солдат пролитой чудовищем, "пригретым Фросреем и Кратоном", никакого дальнейшего сотрудничества между ними быть не может. Действительно, после этого СБК буквально перестали замечать Армидею. Начался вывод войск из всех мест общего дислоцирования. СБК в срочном порядке прекратили свое участие во многих миротворческих операциях за периметром. Оставив лишь незначительный военный контингент в самых проблемных районах юга. Даже своим солдатам они запретили официально общаться и замечать своих армидейских коллег. Все должностные лица СБК находящиеся в Армидее были отозваны, также как и армидейские были высланы. Также множество проектов внутри самой Арвлады направленных на помощь слаборазвитым ее жителям СБК также прекратили. На полном серьезе, в течение нескольких дней СБК полностью прекратили всякое взаимодействие и общение с армидейской стороной. Глава Армидеи Кратон Краус вроде как, получив полную свободу во всех отношениях, предчувствуя что-то недоброе, пребывал в тревоге, как и остальные его министры. Эта свобода скорее напоминала пустоту и одиночество. Будто Армидея осталась одна в темноте.

Как и большинство людей наделенных силой, Фросрей был одинок. И как одинокий человек, которому было, что сказать, но хорошие собеседники отсутствовали, он вел дневник. Выписывая свои мысли, он своеобразно выговаривался, изливал душу.

Дневник Фросрея:

"Четыре часа ночи, запись не имеет смысла. Это просто рассуждения.

СБК никогда ничего не делают просто так. В их высшем государственном совете при правителе Рагнере-Коне есть множество мудрейших коварнейших умов. Каждый их шаг на что-то рассчитан, за долгие годы я в этом убедился. И вот сейчас они вдруг резко оборвали все общение с нами, просто перестали нас замечать. Даже на Эвалту закрыли глаза. С одной стороны можно представить, что все это не очередная публичная постановка, а вполне реальные последствия убийства нескольких их солдат руками нашего монстра. Может я впервые перехитрил их? Очередная политическая авантюра по ослаблению Эвалты, унижению армидейской власти для них обернулась провалом. Может они и вправду не учли чудовища, просчитались, и я поставил им шах и мат? Что-то я в этом сильно сомневаюсь. Зная их коварство, мне кажется это очередной коварный план. Но зачем? Каковы их цели на этот раз? Если предположить что все произошедшее они спланировали. То есть прекрасно знали о моей ненависти к ним и готовности защищать Эвалту любыми доступными способами. Знали что я использую чудовище для защиты того что мне дорого и просто спровоцировали меня. Получается, осознанно принесли своих солдат в жертву, но зачем? Ведь они действительно прекратили всякое взаимодействие с нами, просто перестали замечать Армидею, дали нам свободу. Даже в отношении Эвалты. Им вдруг стало наплевать даже на страну свободных людей – Эвалту – идею, которая всегда была им так противна, ведь ее развитие грозило разрушением подконтрольных им людских общин, всего образа их жизни. Уничтожение Эвалты для них было вопросом принципа.

Я уже молчу о том, какие последствия несет прекращение большинства миротворческих миссий за периметром. Ведь теперь все темные враждебные нам силы на юге получили свободу и скоро начнут набирать мощь, объединяться против нас. На сегодняшний день мы полностью потеряли контроль над ситуацией на юге, мы просто бросили многих своих тамошних союзников, оставили их на верную смерть. Все наши проекты на юге, что мы вынашивали долгие годы, СБК вот так просто уничтожили. Ладно, им плевать на союзников, очередной геноцид на юге уже я вижу, никого не заботит. Но они что на полном серьезе хотят новой полноценной войны с югом, который без нашего контроля быстро встанет под знамена очередного зла рвущегося уничтожить артэонский север и все его составляющие. Как они просто наплевали на все это? Вот именно наплевали. Они ведут себя так будто все это уже неважно и всего этого скоро просто не станет. И как показывает наша разведка, в то же время они готовятся к обороне своих земель, возвращают войска на север, в западную его часть, укрепляют Белую Долину. Но от кого или от чего они собрались обороняться, к чему они готовятся на самом деле?

И тут на ум приходит самое страшное предположение. Что если Он посетил их и рассказал им о своих видениях и грядущем будущем Арвлады, которое видел. Что если Он поведал им все то, что рассказал мне той ночью больше года назад? Ведь я его не послушал, я даже не прислушался к его советам, а что если они прислушались и теперь готовятся к обещанному им преферийскому Армагеддону? Если бы сейчас вернуться в ту ночь и лучше расспросить его, все бы отдал за это. Но тот наш с ним разговор был последним и чувствую я, последним для меня. Не отрицаю, я пытался найти его. Обошел все его лесные хижины, все места, где он обычно проводил время. Все везде заросло травой, покрылось пылью, он просто исчез, оставив меня одного.

Так о чем же таком он говорил тогда? О каком именно зле? Единственное что приходит на ум, единственная явная угроза, что висит на горизонте это Проклятие Таргнера. Получается, СБК готовятся к противостоянию с ним. И все их последние действия направлены на то чтобы оставить Армидею одну перед этим проклятьем. Дать проклятию Армидею уничтожить. Но как оно переступит через меня, ведь на данный момент я это зло полностью контролирую? Как обретет силу для уничтожения всей Арвлады? Пусть человек-волк бессмертен, пусть он силен, но у него не хватит сил, чтобы уничтожить СБК или Армидею, в конце концов, живущих под защитой Духов. И если речь идет об одном монстре, то почему СБК готовятся к его встречи как к полноценной войне?

В общем, будущее наше сокрыто темнотой. Надвигается что-то очень-очень плохое".

НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ

Джейсон пришел в себя в изоляционной камере для испытывающих трудности при выходе из Малдурума. Узкой крохотной коморке с мягкими стенами белого света, освещенной лишь лампой у входа. Несколько суток его накачивали наркотиками до полного погружения в астрал, перезагрузки сознания и нервной системы. Его безумие было искусственно развеяно, он снова стал самим собой. Оставленный от волчьего клыка шрам поперек лица залеченный целебной мазью, заживая с каждой секундой, немного саднил, неприятным ощущением напоминая о себе. На руке он обнаружил следы от наручников характерными кровавыми бороздами окольцовывающие запястья. Похоже, он изрядно побуянил, за что и оказался здесь.

Он вспомнил бесконечный снег, мертвый лес и нескончаемые орды волков, затмевающие всякие шансы на выживание. Обрывки тех кровавых жестоких сцен больно били по артэонскому сознанию, от страха он забился в угол, тихонько дрожа. Сейчас воспоминания криков истекающих кровью товарищей сводят его с ума, то чудовище, в нем порождаемое Малдурумом в какой-то мере ими даже наслаждалось. От воспоминаний жалобного скуления, которое издавали волки, когда он, обуянный безумием беспощадно рубил их, сейчас на его глазах проступили слезы. "Такого никогда не должно было происходить. Это все неправильно", – шмыгая носом, совсем раскиснув, не в первый раз говорил он себе, выходя из Малдурума.

Пришла очередь самого страшного. Смерть лейтенанта Конрада. Он считал себя обязанным жизнью Джейсону, вторгся в его личную жизнь, во внутреннем мире став его другом. Помниться он, возникнув из ниоткуда, просто пришел с подарком на день рождения Джейсона и в первую очередь сдружился с Кристиной. После того как этот в своем естественном состоянии не замолкающий балагур нашел общий язык с его королевой у Джейсона просто не было выбора, в безмятежности внутреннего мира они стали близкими друзьями. Во время боевого похода, в состоянии Малдурума сохраняя адекватность, прибывая в статусе офицера, этот лейтенант был единственным, кто беспокоился о Джейсоне, искренне пытался помочь. И в своей попытке спасти Джейсона от его же собственного безумия этот небезразличный горе лейтенант поплатился своей жизнью. Совесть, невероятный ужас осознания вины не дал Джейсону естественно выйти из Малдурума. Понимая что, глядя на мир глазами артэона не сможет вынести груз вины за гибель Джереми, его сознание решило остаться в состоянии безумия, боясь совести, душевных мук. Не желающего выходить из состояния безумия, избив его едва ли не до полусмерти сержанты приволокли его тело медикам. Придя в себя на больничной койке, схватив скальпель, приставив его к горлу медсестры, он потребовал выпустить его, дать уйти. После долгих уговоров сумев разоружить, офицеры, заковав его безумного, закатывающегося истерикой в наручники, снова избив, ввели ему лошадиную дозу транквилизаторов, и вот сейчас он очнулся здесь.

На душе стало пусто и гадко, захотелось снова погрузиться в Малдурум лишь бы уйти от этих раскаяний. Ему пришлось силой заставить себя свыкнуться с погибелью друга, истинную ценность которого он дурак раньше не хотел понимать, а сейчас было уже поздно. Замерший взглядом в одной точке, он продолжал сидеть, забившись в угол темной узкой камеры мягкого карцера для буйных, пока внутри его убивала совесть и раскаяние.

Он обратил внимание на следы ногтей, оставленные на мягком настенном покрытии кем-то из безумцев, что были здесь до него. Это место буквально хранило в себе безумные крики, истеричные мольбы о помощи, спасении сотен сходящих с ума в попытках снова стать артэонами после злодеяний Малдурума. "Нужно выбираться отсюда", – вдруг ожил Джейсон, ему было тошно здесь находиться. Переживания, сковавшие душу, вытесняли мысли о семье, друзьях, любимой, обо всем о том, что заставляет жить. Пройдя через ад, он заслужил несколько месяцев покоя и счастья нормальной жизни. Рурхан! Как он, что с ним, нужно было срочно, первым делом узнать о его судьбе. С трудом поднявшись на ноги, "Все мне полегчало. Выпустите меня!" – крикнул он, кулаком стуча по двери.

Ответа не поступало. Тайно наблюдающие за ним врачи смотрели, как он себя поведет. Ведь не сумевший окончательно избавиться от побочных эффектов пребывания в Малдуруме долго не получая ответа с той стороны он начал бы сходить с ума. Долбиться в дверь, кричать, рвать мягкое настенное покрытие камеры. Джейсон же спокойно просидел в своем углу еще несколько часов.

– Джейсон? – через громкоговоритель карцер огласил женский голос.

– Да, – не зная куда смотреть, ответил он.

– Как ваше настроение?

– Хорошо. Все нормально, – чтобы показать, что полностью стал собой, Джейсон добавил улыбку.

– Как ваше самочувствие?

– Чувствую себя так, будто мною только что испражнился огромный черный дракон. Как будто я все еще измазан в злых темных фекалиях, – Джейсон пытался как-то описать свое состояние. – Что я не прошел очередное испытание?! – крикнул он спустя пару минут тишины, но ответа так и не последовало. – Да я нормальный, пожалуйста, хватит уже! – он боялся снова остаться один в этом полумраке.

Спустя некоторое время дверь камеры отварилась. В свете загоревшейся на полную мощность лампы над входом внутрь вошел командир его батальона, майор Калегром. Облаченный в черный нательный комбинезон, он с улыбкой смотрел на еще одного из своих солдат наконец-то пришедшего в себя. Джейсон, от такой неожиданности позабыв обо всем, подскочил на своих трясущихся с непривычки ногах и замер по стойке смирно. – Нет не надо, успокойся, не напрягайся. Тебе сейчас нельзя. Так как дела боец? Как самочувствие? – легко и радостно улыбался командир, по-дружески пожав Джейсону руку.

– Отлично сэр.

– Куришь? – в готовности дать сигарету поинтересовался командир.

– Нет, сэр.

– Это правильно. Готов отправиться домой?

– Так точно, сэр.

– Идем отсюда, – командир пытался помочь ему, взяв за руку.

– Нет, не надо. Спасибо сэр, я сам, – отказался от его помощи Джейсон. – Много наших полегло? – после этого вопроса командир помрачнел и опустил глаза.

– Старайся пока об этом не думать. Думай о своей семье. Пойми радость момента, мы уже дома, – прежде всего он пытался успокоить Джейсона. – Полегло много ребят, – все же печально добавил он. – Но это уже моя забота...

Командир, придерживая Джейсона, повел его коридорам, лестницам какого-то мрачного лишенного окон здания. Не мудрено, что это был очередной бункер, артэоны любили закапывать в землю свои военные объекты. Судя по древним стенам и затхлому воздуху, свидетельствующему об отсутствии вентиляции, это точно ни гарнизоны Армидеи. Командир привел Джейсона в очередное белое больничное помещение, в центре которого в ярком свете лампы стояли два стула, на одном из которых сидела молодая артэонка в строгой военной форме, ее волосы собраны в жесткий хвост, в руках она держала ручку и блокнот. На ее строгом лице было не разобрать эмоций. По краям комнаты вне света лампы освещающей ее центр стояло множество железных шкафов, каталки для переноски раненных и хирургический стол для операций, вернее процедур восстановления как их тут называли. Это была восстановительная комната, подобие операционной, сейчас оборудованная для нужд работы психолога. Командир, заведя Джейсона внутрь, закрыл за ним дверь. Тяжело вздохнув, Джейсон уселся в кресло напротив этой очередной "мозгоправки", которая несколько часов теперь будет "компостировать" ему мозги, делая вид, что способна помочь. Но этого было не избежать, процедура общения с психологом была обязательной при выходе из Малдурума особенно для буйных.

– Здравствуйте Джейсон. Меня зовут доктор Эмма Ротстен. Узнаете мой голос? – пронаблюдав, как он сел в кресло, сразу сделав несколько записей, поинтересовалась она.

– Да вы тот голос из громкоговорителя в камере. Надеюсь, вы не психиатр? – с наигранной настороженностью спросил он. Пока она снова делала какие-то записи, в Джейсоне затрепетало нечто неконтролируемое, некая жажда, желание женского тепла. Как артэон он тут же заблокировал все эти неприемлемые в силу обстановки эмоциональные потоки и вернул над собой жесткий разумный контроль. Внешне он напряженно сжался, отведя взгляд в сторону. Она, изучив его взглядом обо всем догадавшись, улыбнулась.

– Что с вами? Вы как-то напряглись?!

– Я?! Нет что вы. Все нормально. Это, наверное, какие-то остатки Малдурума еще не выветрились, – прокашлявшись, спешно оправдывался он. Но легкая напряженность, зависшая в воздухе, ощущалась все сильнее.

– Тогда начнем!

– Давайте, но все же. Так, а вы еще психолог или уже психиатр? – зажато в ее присутствии, осторожно интересовался он.

– Сразу могу вас успокоить. Я психолог. Военный психолог. И сейчас мы будем помогать вам, снова вернуться в нормальный мир.

– Слава богу! – вздохнул Джейсон. – Я тут побуянил немножко. Боялся, что меня спишут в разряд конченых... дураков.

– Я проинформирована. Вы набросились на медиков со скальпелем... Собрались куда-то бежать, требовали дать вам бедному свободы! – иронизировала она.

– Да-а-а! – сейчас сам себе удивлялся он. – Я могу! Да могу такое, к сожалению, – ему стало стыдно, но она улыбкой переводила все в шутку. Они оба посмеялись.

– Расскажите мне как обычно, что у вас на душе. Я готова слушать, – без энтузиазма говорила она.

– А где доктор Росс? Она курировала меня, – поинтересовался Джейсон. Этот доктор, она прекрасна, как и все молодые артэонки. Блестящая гладкая, будто шелковая кожа, белоснежная улыбка и приятный аромат. Чуть старше Джейсона. В ее обществе ему было все больше дискомфортно, во всяком случае, изливать душу молодой девчонке, обнажать свое безумие перед почти ровесницей было неприятно. Мудрая доктор Росс, пожилая артэонка с белыми волосами, была заботлива как мать, с ней он мог говорить обо всем. А эта вчерашняя девчонка в его глазах была плохой заменой любимого доктора.

Доктор Росс. Военный психолог, что работала с ним, помогала ему избавиться от симптомов Малдурума. Он был очарован ею. Разумная, с чувством юмора, с годами как хорошее вино ставшая просто бесподобной. В реальности она никогда не одевалась в черное, скорее наоборот предпочитала светлые тона. Джейсон ведал ей детали своих злодеяний в Малдуруме, и от этого как от исповеди получал душевное облегчение. Его особое отношение, привязанность к доброму доктору перешло с ним в Малдурум. В ее облике воплотилось его безумие. Сначала в Малдуруме он просто творил жуткие вещи, думая о том, как будет ей о них рассказывать, как будет ее удивлять, когда вернется домой. И однажды она сама пришла к нему в больных малдурумных галлюцинациях и попросила чем-нибудь удивить.

– Это все из-за моего возраста? – поинтересовалась молодой доктор сейчас работающий с ним. – Простите. Я знаю, в моем нынешнем состоянии этически не красиво работать с пациентами, в основном являющимися солдатами, возвратившимися из долгой командировки. Представляю, какой дискомфорт я вам создаю. Но все же этой профессии, как и любой другой необходимы новые кадры. Поэтому появление подобных мне неизбежно. К тому же ехать к своим пациентам "к черту на рога" именитые профессионалы не хотят. Такую работу предоставляют молодым. Думаю лет через двадцать, когда я наберусь опыта и моя внешность, в виду возраста не будет превращать пациентов в похотливых животных только тогда я стану настоящим психологом. Пока прошу меня простить.

– Нет, это вы меня простите... – спешно пытался оправдаться Джейсон.

– Доктор Росс ведет свою практику только в пределах Армидеи. В командировки во внешний мир она, насколько мне известно, не выезжает в принципе. Вы хоть понимаете где мы сейчас?

– Нет.

– В приграничной базе Альфагейт...

– Все вспомнил... Нам было велено прибыть сюда. Почему нам не дали сразу двинуться домой?

– Здесь вы находитесь уже больше недели. У военного следствия возникли вопросы к участникам вашего отряда...

– Дайте-ка угадаю, все произошедшее в Мерзлом лесу решили замолчать? Следаки нас допросят, а потом зашьют все протоколы в папку под грифом секретно?

– Правительству виднее...

– Так со мной еще будут работать следователи? Будут допрашивать? – Она, в ответ, кивнув головой, закрыла глаза. – Вот блин! Еще несколько часов сидеть, ждать пока они все запишут. Эти бюрократы. И это после того что мы пережили? Бред! – лениво вздыхая, сокрушался Джейсон. – Хотя уже надо бы привыкнуть.

– Да, к сожалению, от бюрократии в военном ведомстве никуда не деться. Но есть и хорошая новость, во всяком случае, для вас. Вы все еще находитесь под опекой доктора Росс. Которая продолжит работу с вами, когда вы вернитесь в Армидею. Она ждет не дождется вас дома. Всех вас, ее "любименьких", "бедненьких". Знаете. Передавая мне ваши личные дела, она велела, прежде всего, позаботиться о вас! – улыбнулась она.

– Да доктор Росс очень заботливая.

– Вы и сами понимаете, что наш разговор с вами ограничится лишь этой встречей, но возможно еще парой сеансов, если вам вдруг станет одиноко. Поэтому нам как доктору и пациенту смысла нет сближаться. Мой разовый акт врачебной заботы был бы бессмыслицей. Но все же, эту беседу мы вынуждены будем довести до конца. Так ведь?

– Как скажите мэм.

– Значит, начнем сначала. Вы сказали, что работа военных следователей это нудная бюрократическая волокита обремененная массой протоколов. То есть вас уже допрашивали. Также. Вы насколько я знаю, относитесь к категории солдат именуемых "мечеными" в виду красных отметин на погонах. Не хотите рассказать мне об этом. Как так получилось, что вы еще совсем молодой парень уже переступили черту, оступились, совершив военное преступление? Я здесь чтобы слушать.

– А что в моем личном деле, с которым вас ознакомила доктор Росс вы не нашли ответы на эти вопросы?

– Джейсон успокойтесь. Не надо так напрягаться. Поймите ценность общения со мной. Я не знаю о вас ничего, вы могли бы рассказать мне все с самого начала, полностью излить душу как в первый раз. Ведь как я поняла из записей Саманты... то есть доктора Росс, эти душеные травмы из Малдурума все еще тревожат вас.

– Вы не поймите неправильно, я не такой. В смысле я вовсе не пытался язвить вам или выказывать свое недовольство вами как специалистом. Просто пока у меня все внутри как-то заторможено.

– Молодец, умница, – улыбнулась она. – А теперь просто расскажи мне все что хочешь.

– С чего начать?

– С чего угодно, во времени мы не ограничены.

– Спасибо, – с легкостью выдохнул Джейсон. – Все это началось в учебке. Ну, этого кошмара длиною в полгода после восемнадцати лет. Там я впервые погрузился в Малдурум, столкнулся с безумием, о котором и не догадывался, – он напряженно вцепился в подручники кресла. – Но там под жестким контролем офицеров моя ужасная сущность не могла проявить себя. Потом была первая полноценная командировка на юг. Я начал дико гнать. Во время одной из мелочных ссор ранил сослуживца в ногу, меня больше месяца продержали в глубокой земляной яме. Думали, что холод ночей и дождь выбьют из меня всю дурь...

Мы сидели на южной границе Грионского союза. Даже в патрули не ходили, вообще ничего не делали, просто простаивали. Просто фактом своего присутствия устрашали возможных врагов наших союзников. Ссоры, мелкие стычки между погруженными в Малдурум чудовищами происходили постоянно. Вокруг той ямы, в которой держали меня, появлялись множество других. По соседству сидел очень интересный кадр "покусанный белочкой". Понимаете?! Ну, в смысле мучающийся от белой горячки. Первые несколько суток, он орал гимн Армидеи и морской пехоты! – Джейсон рассмешил ее.