Текст книги "Точка столкновения. Часть два (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лешко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 38 страниц)

Рэвул глядя в пустоту, понимал, что отступать некуда, оказавшись здесь, он сам себя загнал в тупик, из которого нет выхода. Любая попытка воспротивиться сейчас приведет лишь к бессмысленной боли. Он услышал шепот своих призраков, прекрасно понимая, что эти семь теней уже возникли у него за спиной.

– Я бы с удовольствием послал вас в задницу... Но надо признать выбора у меня нет. Вся моя жизнь дорога в эту темноту... Давайте так. Я вас знать не знаю, кто вы мне плевать. Воюйте с артэонами, меня все это не касается. Вам нужно мое чудовище? Хорошо, делайте с ним что хотите, только я останусь в стороне. Притворимся, что меня нет, – пояснил Рэвул.

– Мистер Рэвул, – расплылся в улыбке Колтос. – Вот увидите, вам у нас понравится!

Долорд сжал опечаленного своей участью Рэвула в объятьях, Колтос стоящий рядом, напрягшись, закрыв глаза на несколько секунд, сделал круговое движение своим посохом в воздухе. Пространство преломилось, открылся разлом поглотивший их всех. Спустя мгновение они оказались в центральной части города. Дома здесь были разобраны, вместо них была выложена огромная необъятная площадь. По здешней брусчатке под дикие вопли маршировали тысячи огромных кролонгов-мутантов тех самых, что встречались в Синем лесу. Разбитые на батальоны огромные мощные крысы с красными глазами отрабатывали строевой шаг, учились двигаться как единое целое. На них идеально сидящая новая кем-то старательно выкована броня, такое же снаряжение, оружие. Втайне от всех здесь из них делали армию. В центре этого огромного плаца закрепленный в створках огромных ворот сиял портал, из которого выходили жуткие огромные крысы, выстраиваясь, готовясь к маршу. Также уже отмаршировавшие твари по одному растворялись в его свете, отправляясь в свое логово, которое, очевидно, находилось не здесь.

Увидев Рэвула, командиры огромных человекоподобных крыс, двигающиеся вне строя, контролируя шаги своих бойцов, принялись издавать жуткие крики и скалить свои зубастые пасти. Те твари, что двигались в строю, скованные дисциплиной не смели издать и звука. – Это вы создали их? – глядя на окружающих тварей, спрашивал Рэвул. – Немного усовершенствовали – так будет правильнее, – ответил Колтос.

Среди шагающих кругами батальонов кролонгов появилась черная одинокая фигура. В общих чертах это был человек. Наверное, человек. В черном кольчужном плаще как у магов-воинов из артэонских армий. Сверху кольчуга прижата нагрудными и наплечными латами. На голове рыцарский шлем с рогами, в темных глазницах которого глаз было не разглядеть. Броня, включая шлем, сияет алыми узорами, в которых зашифрованы волшебные руны, что говорит о наложенных чарах сделавших всю эту сталь его второй кожей, продолжением тела, которое не снять. На его поясе висит меч. В руках он сжимает окровавленный арапник, на его поясе на другой стороне от меча подвешенная за пучок волос демонстративно болтается голова огромного кролонга.

– Все идет по плану, – приглушенным рычанием из-под шлема принялся отчитываться перед подошедшим Колтосом этот навечно заточенный в сталь безумец. – Эти твари сильны, выносливы и ненавидят артэонов. Способны всем необходимым себя снабжать самостоятельно. Легко обучаются. Из них получится хорошая армия.

– Что это такое? – спросил Колтос, указывая на болтающуюся у него на поясе голову огромной крысы.

– А это так, чтобы другим неповадно было. Один из них вздумал рычать на меня. Пришлось наказать, – демонстрируя окровавленный арапник, из-под шлема прорычал он.

– Есть проблемы с послушанием? – прошипел Долорд.

– Какие проблемы? Это просто мелочи. В нас они видят богов, – порычал заточенный в сталь.

– Рэвул знакомься, это очередной наш коллега, маг Милст, – Колтос представил чудовище, заточенное в сталь. – Он у нас маг-дуэлянт. При помощи специального ритуала он бросает другим магам вызов, временно делая себя и противника простыми смертными, потом зарубая его своим мечом. Милст это обещанный долгожданный оборотень Рэвул к нам пожаловал.

– Этим мечом я срубил немало голов, – резко вытащив меч и приставив его лезвие к горлу Рэвула, прорычал заточенный в сталь. Рэвул никак не отреагировал, зажатый нынешним окружением он из кожи вон лез, настолько ему все увиденное было противно. – Значит, обещанный Рэвул прибыл. Значит что должно, то сбывается. И скоро прольется много крови! Что есть хорошо, – рычанием из-под шлема посмешил он своего коллегу Долорда.

– Рэвул, видите вон то скромное строение, – из центра площади Колтос показал на старый покосившийся замок, расположившийся на окраине. – Дальше нам туда. – Силой магии Колтоса они уже вчетвером исчезнув с оглашаемой чудовищными криками и топотом тысяч тварей площади, возникли возле того самого мрачного замка, возвышающегося на окраине.

У ворот замка вооруженный топором стоял чудовищный великан в набедренной повязке, с кожей синего цвета, состоящей из сшитых друг с другом лоскутов, вернее кусков плоти. Источая жуткую зловонию, этот искусственно созданный зомби, был "собран" из частей тел великанов порождений Азуры. Дверь замка открыл такой же сшитый из разных лоскутов зомби-рабочий, одетый в нормальную человеческую одежду. Его лицо пересекают несколько грубых шармов пронизанных черными нитями, волосы на голове также лежат клочками. Внутри в гостиной в полумраке на полках вдоль стен стояли банки и различные колбы с человеческими органами, внутренностями. Вдоль дальней стены на полках стояла коллекция человеческих голов.

– Хозяин. Желал вас видеть. Он. Хотел вам что-то показать, – выдавил из себя зомби открывший дверь являющийся местным дворецким.

– Идемте. Ненужно расстраивать нашего Малыша, – сказал Колтос.

– Пойдем, а то опять он обидится, – Милст сказал Долорду, который услышав о Малыше, недовольно сморщил изувеченное лицо.

Тонущие во мраке коридоры замка были украшены изваяниями, сделанными из фрагментов человеческих тел. Некоторые "произведения искусства" представляли собой статуи из людских тел лишенных кожи. В остальном здешний интерьер украшали сшитые из разных кусков и частей мертвой плоти различные композиции, вроде деревьев с человеческими почками вместо листьев или большого глаза состоящего из тысячи людских глаз. Все вокруг было обвито паутиной и покрыто слоями пыли. По мрачным коридорам замка затерянного, будто в чьем-то кошмаре, следом за зомби-дворецким под светом факела они пришли в библиотеку. Здесь на полу обложенный десятками книг сидел странного вида человек никак не похожий на мага. Лохматые, неухоженные волосы, желтые большие передние зубы. Одежда на нем серая и старая, местами, будто покрытая плесенью, никак не тянущая на одеяние темного мага. Бесцветная кожа от долгого затворничества и темноты. Хлипкий слабый ботаник – самое верное для него описание. Ножницами, вырезая из книг нужные фрагменты, он вклеивает их в отдельную тетрадь. Увидев друзей или вернее тех, кого считал таковыми, он наивно улыбнулся, встал с пола и двинулся им навстречу. Увидев Рэвула, испытывая волнение, он быстро моргает и постоянно щурится.

Подобных Малышу было принято называть магами-жертвенниками. Они оставляли свою силу абстрактной, не овладевая никакими способностями и сложными заклинаниями, чтобы другие более сильные маги могли, опираясь на нее увеличивать свои возможности. Без опоры на силу Малыша маг Колтос не стал бы таким великим.

Пожав руки своим жутким друзьям, включая Рэвула, Малыш, которого в действительности звали Рутхас, решил похвастаться перед ними, поэтому повел их в свой рабочий кабинет больше напоминающий операционную. Под строгим взглядом Колтоса все пошли следом за этим сумасшедшим. В операционной закрепленная на столе лежала огромная весом, наверное, в тонну бабочка, кропотливо сшитая из небольших лоскутов мертвой человеческой плоти. Отвратительный запах становился привычным. Все тело, включая крылья будущего чудовища, было тщательно скроено из человеческой ткани. Смотреть на мир чудовищная бабочка должна была множеством человеческих глаз. – Произведение искусства, – глядя на кропотливо сшитую тварь, с любовью сказал Рутхас. – Не верю, что она полетит, – сказал Милст. – Ты еще не передумал переквалифицироваться в некроманта?! – посмеялся над ним Долорд. Рэвулу захотелось оказаться как можно дальше от этого места, когда этот сумасшедший решит вдохнуть жизнь в это свое "произведение искусства".

– Есть еще один член нашей группы, ну как член... Она по сути что-то вроде связного, своего рода наш координатор. Ее вороны привели тебя сюда. Но с ней ты встретишься позже. Ну а так все, Рэвул, вот мы и познакомились. В независимости от воли теперь ты один из нас, – сказал Колтос, поклонившись, остальные повторили за ним.

В просторной кухонной комнате замка зомби-рабочие накрывали на стол. Дверь в кухню, плотно прилегая, не пропускала сюда мерзкие запахи, здесь, как и положено пахло приготовляемой едой. Сидя за накрываемым столом Милст и Долорд обсуждая совершенные зверства, делились подробностями своих выходов в свет, которые им в целях конспирации разрешалось совершать раз в месяц. Спрашивая у Малыша: "Как движется работа?" – Колтос вместе с ним ушел в соседнюю с кухней комнату. Рэвул разглядывая жуткие картины, висящие на здешних стенах, решил проследовать за ними.

За плотной стальной приоткрытой сейчас дверью расположилась чистая от пыли и паутины комната, заваленная какими-то железяками, чертежами. В ее центре возвышался, упираясь в потолок круглый дверной проем почему-то без двери. Это был портал. Здесь же в углу стоял верстак, на котором лежал какой-то стальной костюм, это явно не доспехи, что-то легкое и открытое, обвешанное пластинами с волшебными рунами. На столе лежали какие-то карты. Схема Армидеи, карта Белой Долины, Валгхейма (столицы СБК), папка под названием "Кайн-Рагнер". Малыш и Колтос беседовали в соседней комнате являющейся своеобразным кабинетом.

– Если все пойдет удачно, то уже в следующем месяце у нас будет готовый экземпляр. Времени мало, нужно торопиться, – говорил Колтос, рассматривая какие-то бумаги предоставленные Малышом. Увидев Рэвула подслушивающего их, проникшего в их тайную мастерскую, Колтос назвав его братом, сказал, что он может ходить где угодно, ведь теперь он якобы один из них.

В помещении, тонущем во мраке, при свечах, с замершими возле стен в качестве обслуги зомби-рабочими все они, включая Рэвула, приступили к трапезе, подняв бокалы за нового члена их темного братства. Рэвул уйдя в себя, вел себя отрешенно от происходящего. Чудовище Милст навечно заточенное в сталь, отстегнув нижнюю пластину маски стального шлема, также участвовало в трапезе. Судя по открытой части лица его кожу точила, какая-то проказа, под своей сталью он, скорее всего, выглядел как настоящий монстр, соответствуя своему голосу и повадкам.

– У всех у нас что-то отняли артэоны. Ради мести им мы отказались от нормальных жизней, посветив себя служению злу. Сколько бы мы не пытались их ослабить, сколько бы эпидемий, древних темных моров и просто проклятий на них не наслали все без толку. Реальный эффект всей нашей террористической деятельности равен нулю. Все так и оставалось неизменным: мы подполье, жалкие террористы вечно прячущиеся, они сила, контролирующая этот мир, с которой казалось невозможно справиться. Но сегодня судьба, похоже, сама вселенная, уставшая от всей этой несправедливости, послала нам спасение. Рэвул и чудовище что он принес в себе. Это и есть та самая сила, которая способна все изменить, – произнес торжественный тост Колтос. – Уж пусть лучше этот мир погрузится в хаос и руины. Уж лучше пустота, а еще лучше вселенский покой, чем вся эта уродливая, жуткая, мерзкая жизнь, так ненавистная самим живым.

После трапезы, в сопровождении Колтоса опирающегося на посох, они подошли к краю скалы, за которым начиналась пустота. Рувулу предстояло предстать перед "ней", которая должна сказать, что делать дальше. Территория скалы являвшей здесь жилое пространство заканчивалась, но небольшой кусок твердой материи как остров парил в стороне, размещая на себе небольшую хижину. Рэвул вспомнил ее, в нормальном большом мире под светом солнца эта хижина стояла у склона горы, заброшенная и сгнившая. Здесь это жилище выглядело целым и ухоженным. К островку с хижиной вела дорожка из нескольких парящих в пространстве небольших каменных плит. Колтос остался на месте, а Рэвул прыгая по плитам, парящим в пустоте, добрался до хижины.

Из печной трубы шел дым. Вокруг дома, на его крыше сидела стая уже знакомых Рэвулу ворон. Они уже не разлетались в страхе, не каркали попусту, а спокойно сидели, глядя на него как на старого знакомого. Входная дверь отсутствовала. Внутри за длинным коридором большая комната, заставленная всякой разной мебелью, заваленная разным хламом, мусором, укрытая слоями пыли. Такое чувство, будто это жилище сумасшедшего нарочно тащащего в дом всякий хлам с помоек. Рэвул брел среди хлама, рядов полусгнившей мебели, спотыкаясь о какие-то сломанные игрушки и прочий мусор, валяющийся под ногами. И вот за перегородкой из старых шкафов пылающий камин, рядом с ним диван и кресло, а между ними стол уставленный свечами, эта мебель не сгнившая и не обвитая паутиной.

– Ты кто такой! – заставил Рэвула вздрогнуть жуткий женский голос. Хозяйка возникла у камина. Мрачной тенью она замерла, грозно на него глядя. Ее руки разведены в стороны, длинные рукава странного темного платья свисли вниз, в таком виде она походила на летучую мышь расправившую крылья. Ее верхнее длинное темное платье представляло собой сетчатую основу, облепленную обвешанную какими-то серыми лоскутами свисающими или торчащими подобно иглам. Нижнее проглядывающееся под ним было обычным черным. Совершенно не вписывающееся в жуткий мрачный образ молодое лицо, таящее в себе отголоски былой красоты, сейчас застывшее в холодном злобном выражении, будто изнасилованное долгими годами беспробудной пьянки или невыносимо тяжелой жизнью. Кожа мертвецки бледная. По краям лица, вдоль лба висков и щек, обвивая шею, переплетаясь, шли линии черного тату которым, наверное, было исписано тело. Губы по-мертвецки синие, казались накрашенными соответствующей помадой. Под глазами синяки. Длинные черные засаленные волосы были пронизаны линиями седины, что при внешне молодом возрасте говорило о пережитом ужасе. Ее лицо недовольно скривилось, на своего странного явно нежданного гостя она смотрела как на кусок фекалий, с каким-то отвращением.

– Я Рэвул, – глядя на это странное существо не без страха, он замер на месте.

– Рэвул? Какого черта? – задумалась она. – Что-то такое помню. Подожди. Ах да! Мать твою. Явился. РэдВолк последний из Людей Волка. Проходи, садись, – она опустила руки и отвернулась к камину.

Рэвул осторожно сел на диван. Она взяла с камина бокал с вином.

– Ну и как ощущения Рэвул? Ты наверняка себя чувствуешь маленькой девочкой, которую плохие родители забыли одну посреди ночной улицы? – выпивая из своего бокала, говорила она.

– Скорее будто меня перетерли в мясорубке.

– Ведь ты проклятие, которое явилось в этот мир, чтобы оборвать миллионы жизней. Тысячи уже погибли от твоих рук. Умрут еще. Ты будешь убивать нести смерть и разрушения. Ну и каково это? Интересно когда твои родители смотрели на тебя маленького, мечтали о твоем будущем они и не думали о такой участи? А если бы знали, во что ты выродишься, то что бы сделали? – смотрела она со злодейской ухмылкой.

– Моя мать не имела права голоса и всегда молчала. Отец был дебилом...

– Ах да, прости. Ошиблась уровнем. Ты же из самой дыры вылез. Из чертового племени дикарей...

– Вообще-то моя страна погибла, – недовольно смотрел на нее Рэвул.

– Ладно, не принимай близко к сердцу. Думаю, ты уже понял куда попал. Для этой жизни нас нет, следовательно, всем на нас наплевать, наша боль она только наша. Значит, тебе не перепадало материнской ласки, и отец был говнюком. И ты все равно цепляешься за такой дом, как это странно согласись? Одинокий всеми забытый цепляешься за свою человеческую сущность, отчего, только выглядишь нелепее всех остальных жалких тварей собравшихся здесь, – настраиваясь на долгий разговор, она налила вина в бокал и подала его Рэвулу. Села в кресло напротив него. – Ничтожный маленький уродец, – в ответ, на свои слова, ожидая от Рэвула агрессии, придавила его своим уставшим и одновременно таящим злобу взглядом. Рэвул застеснялся и отвернулся в сторону, он не собирался выяснять с ней отношения. Она по-другому посмотрела на него. – Ладно, не обижайся. Я просто думала ты сам говнюк. Сам понимаешь по роду своей деятельности, я имею дело с отбросами. Мои клиенты это разные маньяки, жаждущие приобщения к Тьме, злые движимые гневом и местью люди, заблудившиеся порождения Тьмы. Одни твари убогие. Думала ты один из них, а ты вроде не придурок, ну или, во всяком случае, пока себя таким не проявил. Я Морагта, глашатая ордена "Гивалдон". Орден включает в себя двести дьяволов Аэта. Я здесь представляю их интересы и говорю от их имени. Потому что сами они заточены в Аэтхейле – параллельном мире, к нам проникнуть они не могут.

– Я уже представлялся да?

– О тебе я знаю все. Это тяжело я знаю. Поначалу это кажется каким-то кошмаром и в отличие от остальных "счастливчиков" ты даже с собой покончить не можешь. О сладости сумасшествия мы можем только мечтать. Кажется что этот кошмар не пережить, что он будет тянуться вечно. Только холод, боль и ужас. Но это не так. Человек ко всему привыкает, и ты привыкнешь тоже. И то, что ты жуткий оборотень, который превращается непонятно во что и убивает людей тысячами, станет для тебя нормальным. Наоборот, научись радоваться своей новой жизни. Я это серьезно.

Открою тебе одну мудрость. Все в этой жизни несчастны. Люди погружены в потоки своих проблем, вся их жизнь кошмар в бесконечной надежде на лучшее. Ты теперь выбит из всего этого, ты перестал быть их частью. Можешь расслабиться и вздохнуть с облегчением. Ты теперь проклят, как и я, смотри на этот мир спокойно со стороны и радуйся тому, что можешь себе это позволить, – договорив, она осушила свой бокал. Затем о чем-то задумалась, зависла, уставившись в одну точку.

– Ну и зачем я здесь? Вы поможете моему чудовищу обрести силу? Эй! – почему-то в ее присутствии неуверенно бубня, поинтересовался Рэвул.

Она не отвечала, нависла неудобная для него тишина, чувствуя странное напряжение, желая снять его он, приложился к вину. "Бред какой-то" – тихо себе под нос возмутившись. Глазами полными печали и ужаса глядя перед собой она, позабыв про гостя, уйдя в себя, привычно закинула ногу на спинку кресла, уселась удобней, юбка ее платья сползла. У нее были стройные ноги, безупречные бедра обтянутые черными колготками. Рэвула почему-то обдало жаром, внутренне сжавшись, он был готов сорваться и сбежать.

– Что такое? – ожила она. – Думаешь о сексе? – не на шутку напугав Рэвула. – Да ладно, будет интересно! В моем лице тысячи лучших красавиц к твоим ногам. Ну, ты в курсе да? Так кого ты хочешь? – она подскочила с кресла.

– Я... я это... – все что успел промямлить Рэвул.

– Ведь ты наверняка хотел это увидеть. Кого выбираешь? Принцессу Небирианы давно погибшего великого людского королевства? – она коснулась одного из лоскутов своего платья, и ее внешний облик изменился на глазах. Из мрачной, изуродованной, обиженной на жизнь она в мгновение превратилась в прекрасную красавицу с длинными светлыми волосами в белом платье. На Рэвула это произвело впечатление, удивление и даже шок проступили у него на лице. Удовлетворившись результатом, она продолжила хвастаться. – Или может красавицу Глиэдару – рабыню, которая была так прекрасна, что великий царь взял ее в жены, – она коснулась другого лоскутка платья и обратилась роскошной мулаткой в одном нижнем белье. До Рэвула только сейчас дошло. Странные лоскуты, висящие поверх ее платья это локоны женских волос.

– Крутое у тебя платье, – остановил ее кривляния Рэвул.

– Да знаю, – вернув привычный облик, она сама принялась рассматривать свое необычное одеяние. – Это подарок от боссов. Оно как копилка локонов прекраснейших красавиц, которых только видел мир. Есть даже артэонки и женщины кошки – самки радгаров, – она крутилась на месте, вспоминая, где, чей локон. – Это все подарки. Каждый, кто приходит ко мне, должен принести дар – локон красавицы, на которую я укажу. Но ты не парься. Тебя я озадачивать не стала. Ведь ты у нас малыш очень чувствительный, хорошо, что ты ко мне вообще пришел. Ведь обладательница локона уничтожается. Знаю это жутко, но не я придумывала правила. Иначе я не смогу принимать ее облик. Красавицу нужно убить и еще изуродовать ей лицо, чтобы она была не узнаваема на похоронах. А потом принести ее локон мне. Локоны измазаны воском, чтобы держались нормально, поэтому это платье выглядит мрачным и серым. Это приятно порой отвлечься от того долбанного чучела в которое я превратилась, – она сама рассматривала свое платье, будто не могла им налюбоваться, не им, а скорее коллекцией своих прекрасных обликов. – Ладно, давай выбирай. Скажи, кто тебе по нраву? Блондинка, темненькая. Может другой расы?

– А это не слишком резко? – Рэвул пытался держаться спокойно, хотя внутри был на грани паники, одновременно поражаясь своему состоянию, не понимая, что происходит.

– Что может быть страшного в том, что кто-то назовет тебя шлюхой, когда ты мертва, проклята и твоя жизнь невыносима? Должна же я получать свое удовольствие от этого веселья! Да и тебе самому ли не пофиг? Брось! – она уселась к нему на колени и выпила остаток его вина. – Самые лучшие красавицы этого мира к твоим услугам. Просто скажи, кого ты хочешь. Может какие-нибудь преферийские принцессы тебя заинтересуют? – она посмотрела на платье, пытаясь вспомнить, где на нем висят образцы последней коллекции.

– Нет. Я не могу... – весь вспотев, выдавил из себя Рэвул.

– Ах да бедняжка, прости, – вспомнив, пожалела она его, погладив по голове. От нее исходил какой-то травяной приятный запах. – Ведь ты и не ведал женской ласки, – прошептала она, обжигая душу Рэвула прикосновением ледяных губ к щеке. – Бедненький. Эх! Если бы ты знал как мне всех вас жалко, – снова она погладила его по голове. – Не буду тебя мучить, – она встала с его колен. – Извини за этот бред. Еще вина? – с улыбкой спрашивала она.

– Да давай! – после того как самое страшное миновало, чувствуя адекватность своей собеседницы Рэвул постепенно начал расслабляться.

– Кстати говоря, о любви. Кто тебе противостоит. Я имею в виду кого твоему чудовищу противопоставили артэоны? Это просто солдаты или там есть кто-то конкретный? – усевшись в свое кресло, спрашивала она.

– Какой-то дед с посохом...

– Понятно маг.

– И еще какой-то пацан. Парень. Половина лица, по-моему, закрыта шлемом, – вспоминал увиденное глазами монстра Рэвул.

– Тардес, – узнала Морагта. – Помнится как-то однажды, по-моему, года три назад появился один клиент на севере. По-моему, житель Срединных Земель, один из тех людей, что живут под покровом артэонов. Он решил отдать нам свое тело, согласился стать вместилищем темных сущностей, в общем, решил добровольно отдать себя на растерзание Тьме. В обмен на помощь с нашей стороны. Ему нужно было свершить месть. По-моему он хотел кого-то убить... Любовников своей жены что ли? Не помню. Когда существуешь бесконечно, память теряет смысл. События в воспоминаниях становятся кашей, одно накладывается на другое. В общем... Дьяволы Аэтхейла имея какие-то планы на его тело, через меня согласились ему помочь. Он просто человек, а не порождение Тьмы, поэтому чтобы наполнить его силой достаточной для свершения гневной мести нужен был мощный источник темной энергии находящийся с ним рядом. И эти придурки не нашли ничего лучше чем отправить меня туда. Я помню, поселилась в заброшенном домике на берегу озера в стороне от деревни, где разворачивались страсти. Какие-то мальчишки обнаружили меня. Я напугала их до ужаса. Поползли слухи о ведьме, живущей на озере. Мне даже интересно стало, чем все закончится. Меня уже столько раз убивали... мне было просто интересно посмотреть на истерику этих людишек...

– Как я тебя понимаю, да?!

– И ночью к одинокому домику на озере пришел воин с серебряным мечом. Это был Тард. Он пришел за моей головой. Я... объяснила ему, что убивать меня бессмысленно. Сказала, что готова сама уйти в обмен на услугу с его стороны. О господи! – она придалась сладостным воспоминаниям. – Я стала темнокожей принцессой этого царства то... Неважно. Такой ночи любви у меня давненько не было. Тардес, нормальный такой тип. Приласкал меня даже. У меня есть прикол. Я обращаюсь какой-нибудь красавицей, мы делаем это, но когда действие доходит до решающей стадии и он уже не может остановиться, я принимаю свой истинный облик. Так чтобы он видел истинную меня. Смотрел в глаза мне. Почти все, когда все закачивается, швыряют меня на пол как тряпку. Естественно. Он наслаждался обществом прекрасной грудастой принцессы, а тут в самый решающий момент принцесса превратилась в чучело! – Она была совсем не ласкова к себе, вернее понимала, чем является. – С Тардом я провернула тот же трюк... Но он не бросил меня на пол, не разозлился. Наоборот приласкал... меня истинную. Не прикончил его еще?

– Нет, по-моему, он жив.

– Хорошо, а то было бы его жалко.

– Значит, обо мне известно все. Со мной все понятно, мне в этом кошмаре самое место. Мне было очень странно встретить здесь женщину, такую как ты, ну в смысле вроде нормальную... Я имею в виду внутренне. А можно спросить тебя, как ты докатилась до всего этого? Кем ты была до проклятия?

– Мне уже... Очень много лет. Я, по-моему, древнее всех на этом свете. Наблюдаю наш больной мир с самой первой эпохи. В те далекие времена... в те охренеть, какие далекие времена, когда еще Тьма вот только опустилась на наш мир, всяким дьяволам понадобились глашатаи, своего рода представители здесь в физической реальности.

Я как помню, это будто из другой жизни, была дочерью короля одного маленького, но как мне оно запомнилось очень милого королевства. Я была избалованной, наглой, нахальной, из-за моей детской прихоти казнили не одного раба. А скольких замучили до смерти, я даже не знаю. Мне было все дозволено, люди для меня были грязью. Мне зацеловывали ноги, передо мной стояли на коленях. Мой отец, он получил власть, заключив сделку с Тьмой. По условиям сделки спустя десять лет после объявления себя королем он должен был отдать дьяволам Аэтхейла все, что те попросят. Они попросили меня. Подождали еще десять лет и когда мне стукнуло двадцать с копейками они... Да я знаю мы с тобой практически одногодки, – она сказала это вместо Рэвула. – Но изуродованная своей жизнью выгляжу я на тридцатник если не больше. И это только внешне, а внутренне я уже давно непонятно что. Представь себе, столько тысячелетий я вмещаю в себя. Сколько лиц, слов. Да ты и сам бородатый дикарь изношенный не лучшей жизнью тянешь лет на сорок!

Рэвул согласно улыбнулся.

– Когда подошел нужный срок мой папаня безо всяких угрызений отдал меня им. Может оно и к лучшему, неизвестно какое чудище из меня бы выросло. А так я мучаюсь сама, зато никто не мучается из-за меня, – продолжала она, закурив артэонскую сигарету. – Может брать подношения этими сигаретами? А то я без них просто не могу, – рассматривая сигарету, отвлеклась она.

– Соединение с Аэтхейлом это странная и мучительная процедура, – возвратилась она к своему рассказу. Лишенная возможности нормального общения, получив адекватного слушателя, она охотно рассказывала свою историю. – Никогда не забуду, как было страшно в последние секунды. Железный гроб, заполненный водой. Мне вскрыли вены, – она показал шрамы на руках. – Все тело замотали в бинты как мумию и бросили в гроб. Видимо когда я почти истекла кровью меня "переключили" – как они это называют. Это похоже на лоботомию. Такой ключ там особый наконечник, его засовывают через нос, добираются до мозга. Всовывают в мозг и там внутри проворачивают. Как они говорят: "тебя переключают". Крышку гроба закрывают, и ты в своей собственной крови со странной железякой в мозгу остаешься в невесомости воды. Это только твое тело. Сама ты отлетаешь в Аэтхейл. Вернее твоя душа, временно.

Я помню, оказалась в темноте. Холодной темноте. Она была вязкая как вода. Я просто парила в ней, фактически не могла двигаться. Никогда я себя не чувствовала такой беспомощной. Страх это просто слово, даже ужасом не описать, что тогда со мной происходило. Я не могла оттуда вырваться, не могла никуда деться. Самое жуткое, что я понимала, что в этой темноте не одна. Что-то окружало меня, наблюдало за мной. Затем схватило меня. Что-то огромное, сильное, грубое, жестокое. Дьяволов обычно представляют человекоподобными тварями с крыльями, когтями, хвостами. Наши страхи дают им форму, они так и выглядят. Что-то подобное схватило меня, грубо сжало, пронзив когтями... Они насиловали меня. Все двести дьяволов, что теперь говорят моими устами. Эта мука продолжалась, по-моему, вечность. Меня буквально рвали пополам. И там нельзя было потерять сознание или умереть, как и свихнуться. Никуда нельзя было деться. Я даже кричать не могла, как в каком-то страшном сне. Просто терпела эту концентрированную чистую боль. Забавно, но в реальности минуло чуть больше получаса. Для меня это была вечность.

Говорят, насилие отрезвляет. Продолжая жить после того как тебя изнасиловали двести крылатых ужасных чудищ разорвавших твое тело в кровь, хочешь не хочешь, станешь философом, начнешь по-иному смотреть на безумный мир. Болью и ужасом мне конкретно вправили мозги. Во мне ничего не осталось от той наглой тупой дуры, я стала Морагтой. Доказательство того что все пережитое мною не сон, что я действительно совершила экскурсию в Аэтхейл, это вот, – она подняла волосы. Черные линии, идущие по краям ее лица, оказались вовсе не изощренным тату. Это были черные обугленные борозды оставленные когтями, которыми было исцарапано все ее тело. – Это они меня так изрисовали. На память. С тех пор я чувствую всех совокупившиеся со мной дьяволов. Они могут брать контроль над моим телом, говорить моими устами, передавать сообщения через меня.

Я не в обиде на судьбу. Я... просто устала. Ужасно устала от всего этого...

Они не отпускают меня. Не отпускают мою душу. Я можно сказать бессмертна. Сколько раз, принимая за ведьму, люди добрые меня вешали, сжигали, топили. Все ерунда. Я все равно возвращаюсь к жизни. Суицид помниться для меня был развлечением! В первые годы... – как-то печально улыбнулась она. – Что я только с собой не делала от скуки. Жаль что сама по себе боль не вызывает привыкания и всякий раз пронзает тебя огнем как в первый, – закрыв глаза она придалась тяжелым воспоминаниям.