Текст книги "Точка столкновения. Часть два (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лешко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 38 страниц)

– Да ладно это нормально в наших с ним отношениях. Негласная обязанность у него такая – отвечать за здравый смысл. Ведь надо признать, он прав. Моя очередная затея воистину безумна. Странно, что ты согласился идти со мной, – даже сидя на коне обращаясь к великану задирал голову маг.

– Я всегда не прочь прогуляться!

– Он все, что у меня есть. Без него я просто темный маг, тупой алкаш, которому на все абсолютно наплевать.

– Если он так важен для тебя, то, за каким "Х" ты таскаешь его за собой? Ведь его рано или поздно просто убьют. Возможно, убьют, – исправился Хродор после недовольного взгляда Крегера. – Скорее всего, у тебя на глазах.

– Я так думаю, ты уже понял, что самого меня в этой жизни мало что волнует. Если бы Тарда не было, я бы давно сбежал из этой Преферии, от этих артэонов. Просто исчез бы. А пока есть он, есть и светлый маг Крегер. Этот спектакль продолжается.

– Разве тебе не хотелось бы видеть его обычным артэоном, примерным семьянином? Понянчить внуков?

– Ты задаешь слишком много вопросов... – недовольно отвернулся в сторону Крегер.

– Ладно, извини, – замолчал великан, также отвернувшись в сторону.

– Да конечно хотелось бы... – не выдержал в итоге Крегер. – Не знаю, зачем тебе все это огромный ты извращенец...

– А что такого-то? – недоумевал великан. – Я про себя вроде все рассказал, это вы какие-то особые полные загадок.

– Это я идиот, полный придурок, я изуродовал его. Тарда я имею в виду. Артэоны взяли его к себе, в обмен на это я согласился служить им. У него появилась новая семья, а я остался в стороне. Не знаю, он почему-то нужен мне. И как по-другому я мог сохранять с ним связь? Ведь... ради него я делаю все это, держусь порой из последних сил. Я прекрасно понимал, что ему будет лучше жить обычным артэоном, даже и, не зная обо мне, но... я так не мог. Я решил сделать из него своего помощника, великого воина на защите Арвлады. Мне хотелось, чтобы он был рядом, чтобы мы вместе делали что-то хорошее, чтобы он видел, как я исправляюсь, служу добру, вроде как... Ранняя слава изуродовала его, он как-то быстро устал, и теперь не может не жить нормальной жизнью, не служить Арвладе. Без всего этого он просто спивается, натурально деградирует. Сколько раз я вытаскивал его из запоя, заставал его обдолбанным, валяющимся у себя в подвале...Он реэртон, поэтому на пьяную голову может запросто вспылить, они уже не раз разговаривали со мной, угрожали изгнать его или полностью артэонизировать взяв его нервную систему под свой контроль. И теперь он не живет, а агонизирует, и я нихрена не знаю что делать... – печально во всем признался Крегер.

– Боюсь спросить, как же ты им обзавелся?

– Настоящая мать Тарда обычная шлюха, одна из тысяч, что ублажали меня в мои лихие дни. Она вообще не имеет значения... – вдруг резко не с того ни с сего выпалил Крегер, затем одумавшись, замолчал. Окружающие пустые долины, изредка покрытые кустарниками, продувал ветер, несущийся с востока, впереди непреступной стеной возвышались горы северной оконечности. Маг, тихо покачивался в седле, великан шагал рядом. Прекрасно понимая, что его голос будет лучше ветра шумящего в ушах, будучи благодарным Хродору за то, что он согласился отправиться с ним, желая как-то скрасить время, Крегер рассказал как докатился до жизни такой.

Родившись обычным рабом он, однако, о своем детстве не мог сказать чего-то, прям такого плохого. Не зная своей матери, не зная, откуда взялся, мальчишкой он жил в мастерской часовщика, выполнял функции помощника, был занят постоянной уборкой, вытиранием пыли. Потом постепенно у него стали проявляться способности, но к счастью или нет, не светлые не темные маги его не обнаружили. Сам относительно овладев своей силой он, разумеется, сбежал, будучи четырнадцатилетним пацаном, отправился в скитание по миру. Вникнув в суть происходящего он, не желая присоединяться к темным или светлым магам, решил обзавестись богатством, вписать себя в родословную какого-нибудь богатого рода и жить, как и подобает человеку (в его понимании). Самостоятельно познавая свои способности, читая труды других свободных магов, параллельно он учился взламывать защитные чары всех уровней. Научившись обходить защитные замки, он принялся грабить банки, другие хранилища ценностей. Долго на одном месте не задерживаясь, скитаясь по всей Межокеании, постепенно он наполнил золотом все сундуки в своем тайнике.

Став уважаемым дворянином одного крупного людского государства, он жил на широкую ногу. В отреставрированном старом замке одного угасшего древнего благородного рода, объявившимся потомком которого для всех стал он, чуть ли не каждый вечер шумели пышные вечеринки и бесконечные праздники без повода. Соблазняя графинь и принцесс, он, купаясь в роскоши богатстве и вседозволенности, натурально прожог свою молодость. Эти дни он вспоминал с теплой ностальгической улыбкой, ведь только тогда он по-настоящему жил.

Естественно долго так продолжаться не могло, неизбежно его обнаружили. На одной из вечеринок он встретил двух непонятных гостей, это были светлые маги, пришедшие с ним серьезно поговорить. Ему предложили позабыть о роскошной жизни барона и одуматься, выбрать себе сторону в непрекращающейся борьбе. "Так как живешь ты человек существовать не должен. Такой... безумный образ жизни, полная вседозволенность, безнаказанность пагубно влияют на человека, такую слабую тварь. А ты не просто человек, у тебя есть сила. У вселенной всего два полиса. Если ты не стремишься к свету, то неизбежно скатываешься во Тьму. Ты уже на пороге. Насколько нам известно, несколько дней назад ты избил проститутку за то, что она не смогла тебя достаточно удовлетворить... это уже первые звонки. Мы не отрицаем, это наша вина, что ты остался незамеченным, вырос сам по себе, без разумного надзора проникнувшись всем худшим, но мы верим, что ты одумаешься..." – так пояснил довольно молодо выглядящий маг в белом плаще. Маги удалились, дав ему время подумать.

Долго пьянствуя, не зная как быть, не желая усложнять себе жизнь присоединяясь к светлым магам, решив не дожидаться когда за ним придут ликвидаторы он, все бросив, пустился в бега. На протяжении двух с лишним лет бесконечно пьянствуя, он жил как бродяга, ночуя порой прямо на улице. Этот промежуток жизни ассоциировался у него с серостью дождя, холодом, безысходностью. Ожидая смерти, за каждым углом в каждом странном прохожем он видел преследователей, идущих за ним попятам. Желая спрятаться, вновь стать неинтересным для сильных мира сего, он осознанно опустился на самое дно, превратившись в вонючего пьянчугу. И вот однажды с похмелья продирая уставшие глаза, он оказался в окружении каких-то лесных дикарей. Накануне вечером надравшись до беспамятства в какой-то придорожной харчевне, он пьяный и смелый решив, что хватит бегать и пора дать отпор своим преследователям отправился в лес, решив поупражняться в использовании своей силы. В итоге пьяный в стельку свалился без сознания, а в это время несколько охотников одного забытого всеми лесного племени увидели разряды молний, яркие вспышки которые испускал пьянющий что-то орущий доведенный до отчаяния Крегер. Они схватили его пьяное тело и приволокли в свою деревню. Это племя уже жило под властью и опекой одного мага отшельника, который стал для этих дикарей богом воплоти. Тот разумный маг давно умер, и с тех пор полюбившие его дикари ждали его возвращения в новом воплощении. Пьяного в стельку Крегера они признали своим новым хранителем, посланным им богами после стольких лет молитв. И так наш безумный маг сам того не желая стал своего рода богом маленького всеми забытого обитающего в болотистом краю племени. Он лечил их от болезней, восстановил окружающий деревню магический заслон, не пропускающий многочисленный болотный гнус, не дающий покоя. А они отдавали ему все самое лучшее, что у них было, почитая его как бога. Он клялся, что не хотел этого, красивой роскошной жизни да, но не власти превращающей в больного самовлюбленного видящего в себе бога мерзкого урода. Но судьба как-то сама занесла его в это русло, дав вкусить прелесть жизни бога воплоти. Постепенно его достало все это однообразие, жареное мясо без соли и специй, настойки из трав быстро перестали удовлетворять его, возжелав большего, он просто сбежал от поклонявшихся ему дикарей, просто бросил их.

В поисках нуждающихся в защитнике и боге более развитых привычных ему людских обществ он забрел в Преферию, в диких лесах юга которой отыскал небольшое забытое всеми людское королевство живущее под властью кучки безумцев возглавляемой тираном и психопатом. Победоносно заявившись в угнетаемый серый городок, уничтожив всю тамошнюю безумную власть, он провозгласил себя спасителем принесшим свободу угнетенному народу. Как и полагается, поставив у власти марионеточного короля из местных молодых князей, сам себя он провозгласил верховным жрецом являющимся олицетворением бога на земле. Неудобную продуваемую хижину или лежанку у костра он снова сменил на мягкую перину, огромную королевскую кровать. Он клялся, что изначально желал только добра, искренне хотел сделать лучше жизнь своего новоиспеченного народа и первое время действительно вникал в проблемы, старался помогать. Во всяком случае, с урожаем в этих краях больше проблем не было, личный маг способный контролировать погоду заботился об этом. Но неизбежно, постепенно всеобщее преклонение, почитание вседозволенность лишенная всяких рамок привели его личность к полному моральному разложению. Проводя время в бесконечных пирушках, попойках в перерывах между оргиями окружив себя мерзкими гнилыми на языки лицемерами, он сам не заметил, как превратился в чудовище. Перестав вникать в проблемы, забив на подчиненный народ, в ломке с вечного бодуна одобряя любое решение текущих проблем, лишь бы только от него отстали, он сам не заметил, как стал тираном и диктатором страшнее тех, кто был до него. В подчиненном народе стал видеть вечно бунтующее непослушное мерзкое стадо, с которым нельзя церемониться.

Он знал, что рано или поздно за ним придут, ни темные так светлые маги, поэтому стал готовиться к неизбежной схватке. Желая обезопасить себя, лишенный пут морали, подняв древние писания, он изучил и освоил суперзаклинание "Ледяной взрыв" относящееся к списку смертельных запрещенных соглашениями магов. Завел дружбу с магом Литарном Темным, повелевающим Ладгарской Империей, вступил в преферийскую гильдию темных магов, как-то незаметно для себя став без пяти минут прислужником Тьмы.

И вот однажды проснувшись с дикого похмелья, умирая от привычной по утрам боли, на какой-то шкуре на полу в вонючем пропахшим потом и грязными женскими телами своем тронном зале, погруженном в полумрак, устав от этой грязи и мерзости, накинув какой-то серый плащ. Он решил пойти прогуляться, впервые за долгие годы просто так выйти из своего замка, посмотреть, как живет его народ. Увиденное его естественно шокировало. Серый убогий городок, тонущий в грязи, повсюду полупьяная безумная стража, редкий обычный местный житель бегом бежит по улице боясь смотреть по сторонам. И над всей этой ощутимой тяжелой тишиной раздается воронье карканье, целая свора этих черных птиц кружит в небе. Следуя за воронами, в центре города он увидел огромную яму, в которой валялись сожженные оставленные местной выращенной им инквизицией останки тел. Сам став тем, кого ненавидел, осознав свою чудовищность, он себя возненавидел. Его тут же схватила стража, потребовав какой-то смехотворный "ордер на прогулку", которого у него естественно не было. Ему заломили руки, несколько раз ударив под дых, и куда-то потащили. В заросшем бородой безумном алкаше без выделяющих одежд никто не признал в нем своего верховного правителя. Пока его волокли по улице, он не знал что делать, пытаясь взглянуть в небо, просил непонятно у кого прощения. Его затащили в один из дворов, где располагалась местная пивная ставшая штабом патрулирующих город стражников. Его просто бросили в грязь, обозвав "неправильным" "нарушителем". Какие-то мерзкие шлюхи обслуживающие стражу, принялись бросать в него грязью, всячески обзывать. Здешний главный принялся задавать ему вопросы, но он просто завис, полностью уйдя в себя. С его слов ему вдруг захотелось, чтобы наступила тишина, чтобы вся окружающая мерзость им же выращенная исчезла с лица земли как безумная ошибка. Погрузившись в себя, он просто хлопнул в ладоши и волна белой энергии, выйдя из его тела, разлетелась по округе, превратив все в лед. Несколько тысяч оборванных жизней разом, людей замерших ледяными изваяниями. Серый и убогий изуродованный его сумасшедшей властью городок скованный льдом замер в полной тишине. С хмурого неба хлопьями сыпался снег, заледенелые вороны падали, рассыпаясь как стекло. Не понимая как быть дальше, страшась всего содеянного и одновременно наслаждаясь тишиной, свежестью, разом воцарившимся покоем, он потерянно брел по замороженным улицам. И тут в окружающей мертвой тишине он услышал звук такой непривычный, резкий. В одном из ледяных изваяний, замерших посреди улицы, внутри в районе живота что-то шевелилось.

"Ощущение пустоты ушло, я четко почувствовал, что не один в этом ледяном царстве, рядом со мной шевелилась жизнь. В животе одной из заледеневших женщин шевелился ребенок, это было не иначе чем чудо. Я достал его... Живот треснул как стекло, я просто вынул его из ледяной утробы. На моих руках шевелился младенец. Он был синий и холодный, но живой. Потом синева сошла с его кожи, он закричал, заплакал, как и все новорожденные" – так этот момент описал Крегер. Так он и обзавелся Тардом. Изначально увидев в младенце чудо, компенсацию за тысячи убитых превращенных в лед, обремененный чувством вины эту жизнь он решил сохранить во чтобы то ни стало, незаметно инстинктивно чувствуя отцовство, в дальнейшем привязавшись к малышу. Как оказалось позже, ребенок был от него, погружаясь в безумные оргии, он разбрызгивал свое семя направо и налево, обрюхатив немало блудниц, одной из которых случайно оказалась мать Тарда. И вот с младенцем на руках, устав прятаться и бежать, ради будущего малыша он решил сдаться артэонам, за все содеянное предстать перед их судом.

– Сейчас все что у меня есть это походный рюкзак набитый всяким барахлом и это правильно. Только так я могу жить нормально, оставаться нормальным, – так он закончил свой рассказ.

За рассказом Крегера они решили сделать привал, развели костерок, пламя которого трепал здешний ветер и под приемлемую закуску принялись вливать в себя вино, взятое из Армидеи, собственно говоря, это была одна из главных причин, почему оба они отправились в этот поход. После своих откровений Крегер замолчал надолго. Ничего не сказав, он встал и побрел в направлении северных гор. "Стой безумный маг!", – бросив догорающий костер, пошел за ним следом Хродор.

Неожиданно Хродор остановился и уставился куда-то в сторону, замер, глядя на бескрайние долины, уходящие за горизонт. Крегер как раз, взбирающийся на лошадь, обратил на него внимание.

– Куда уставился? – подъехав к здоровяку верхом, поинтересовался Крегер.

– Ты слышишь это? – не отрываясь, глядя вдаль, будто пытаясь что-то высмотреть, сказал великан.

– Это называется ветер, в этих долинах он постоянно завывает...

– Нет, не ветер. Плач. Женский плач...

– Если это шутка, то иди ты в задницу. Понял? – немного перепугался Крегер.

– Я долго уже чувствую на себе чей-то взгляд. Они смотрят на меня... он один, но внутри их много. Я не понимаю... – не успев договорить Хродор, вскричав от боли, схватился за разрывающуюся голову. "Помоги нам!" – в его голове раздался мощный крик голосами множества женщин.

– Это какой-то призрак нашел тебя? – сказал Крегер, глядя вдаль и не видя ничего кроме долины, тянущейся до горизонта. – Они же вроде только оседлые бывают, только своими криками они могут звать тебя.

– Бывают разные. Бывают и странствующие, ищущие помощи, – держась за голову, присев на землю сказал великан.

– Блокирующую пластину не снять, не повредив твой мозг. Она должна оставаться на твоем затылке, без нее ты снова будишь мучиться, не сможешь спать.

– Знаю, – спокойно ответил Хродор.

– Идем дальше?

– Да идем.

Блистая на солнце, у подножия гор текла речушка Аврия. Единственный мост на ту сторону которой, вел к воротам города купола шатров которого в окружающих просторах виднелись уже долго. Город носил название Амхазис.

Существа артэонами прозванные иноморфами сами себя звавшие зверолюдами были мутантами порожденными Азурой, вчерашними животными, в череде изменений воплотившимися в новые стабильные разумные виды. Главное внутреннее отличие иноморфов от людей заключалось в наличие так называемых естествообразующих инстинктов. В каждый из их видов самой природой был заложен определенный набор глубинных инстинктов регулирующих жизнь, определяющих образ жизни. Эти существа хоть и могли мыслить творчески, обладали разумом, однако свободы в плане выбора судьбы не имели, природа, будто нежелающая их полностью отпускать, все решала за них. С завистью эти вчерашние животные смотрели на многогранных свободных людей и артэонов, жадно хватая и перенимая любые осколки творчества, искусства. В то же время людское общество образующее себя само погрязало в хаосе, люди проходили через периоды пика расцвета своего мира и падали вниз скатываясь в полный беспредел, очередной безумный кризис, разрушая все до основания. В то время как общества иноморфов всегда воплощали в себе порядок, организованность, они не знали подъемов но и не ведали спадов, всегда жили подобно предкам, не меняясь, вопреки времени по одним единым установленным за них природой правилам.

Жители города Амхазиса именуемые племенем Колтов относились к иноморфической расе именуемой радгарами. Это были иноморфы редкого смешанного типа. Животными, давшими начало мужской половине этой расы были представители семейства псовых. В миру мужчин радгаров так и называли – люди-псы. Это были огромные в сравнении с людьми свирепые воплощающие в себе варварские стереотипы полулюди полу собаки, слывущие хорошими воинами. Женская же их половина имела в своей основе представителей семейства кошачьих. Это были прекрасные грациозные и изящные женщины-кошки, своей красотой ставящие своих безумных мужчин на колени. Красота этих созданий пленила даже людей. Среди людских королей яркой демонстрацией величия и власти было наличие у себя в гареме одной из радгарских принцесс.

Тонущий в тени заснеженных темно-синих гор, до которых оставалось рукой подать, город Амхазис был окружен стеной из живых деревьев, посаженных специально рядом друг с другом и дополнительно стянутых веревками. Это больше напоминало огромную живую изгородь, а не защитную городскую стену. Мост через Аврию упирался прямо в ворота города. Чтобы попасть на ту сторону, нужно было обязательно пройти через поселение племени Колтов. Хродор своим огромным кулаком постучался в ворота. Откуда-то сверху показалась рыжая лохматая собачья морда.

– Кто такие? – принюхавшись спросил человек-пес.

– Это я светлый маг Крегер. Да я был у вас точно помню, лечил вас там... правда не помню от чего. Ты что не узнал меня что ли? Открывай, давай! – ответил Крегер. – Псина тупая, – тихонько добавив себе под нос.

Ворота отварились, маг и великан вошли внутрь. Снаружи город казался незащищенным, даже превратный рыжий человек-пес выглядел заспанным и усталым, но внутри находились несколько десятков вооруженных до зубов стражников. Броню и снаряжение Колты приобретали у армидейцев, вернее оружием Арвлада платила этим людям-псам за помощь в охране своих рубежей. Только единственное – мечи – громоздкие неподъемные для человека, они ковали себе сами. К персональному оружию отношение у этих существ было трепетное – мечи здесь передавались по наследству, получали имена и хранились как священные родовые реликвии.

– Мы сейчас вроде ничем не болеем. Так зачем ты пришел к нам маг Крегер? – поинтересовался начальник стражи – огромный черный человек-пес мордой похожий на ротвейлера.

– Я пришел попросить ваше правительство кое о чем...

– О чем? – ротвейлеромордый остановил Крегера.

– О разрешении пройти на ту сторону.

– Чего тебе нужно от великого змея?

– Хочу поговорить с вашим драконом, кажется, я нашел ему равного соперника.

– Битва с равным соперником? Что может быть лучше! – воскликнул огромный человек-пес.

Город был довольно-таки большой, тянулся между рекой и горами на несколько километров. Все дома были шатрового типа, представляли собой деревянный каркас сверху обтянутый шкурами, некоторые даже имели высоту в три этажа. Строить полноценные капитальные дома эти существа не хотели, сколько бы их к этому не подталкивали артэоны. Все здешние шатровые конструкции, особенно возведенные ввысь, с легкостью продувал ветер пронизывающий северные долины, сколько бы зимой здесь не горели печи, внутри все равно было прохладно, люди в таких условиях жить бы не смогли. Но в этом и было отличие радгаров – им покрытым шкурой душные, не дышащие, людские клетки были не по нраву, они прекрасно себя чувствовали в своих всегда проветриваемых шатрах. У главных ворот, как и в самом городе на местных площадях обязательно возвышались деревянные статуи драконов, это не считая драконьей символики встречающейся здесь в разных мелочах.

Вся работа здесь ложилась на плечи мужчин рожденных слабыми недостойных быть воинами и женщин, не обладающих нужной красотой не вошедших в число здешних принцесс. От невыносимого каждодневного рабского труда ставшие коренастыми и плотными женщины-кошки и хлипкие слабые по сравнению со здешними воинами люди-псы суетились у костров готовя пищу, заготавливали дрова, разделывали принесенные охотниками туши и даже шили одежду, зачастую сидя прямо на улице. Эти существа отрицали институт семьи, воспитание здешнего молодняка было делом всей общины. Маленькие непослушные пока еще забавные щенки и кошечки носились, играли друг с другом под присмотром строгих взрослых. Здешние красавицы, отобранные для числа принцесс, воспитывались и обучались отдельно.

В центре поселения на главной площади открывалось зрелище, от которого Крегер всегда морщил лицо. Здесь на кольях висели тела так называемых местных умников. Порой среди иноморфов рождались отдельные особи, в которых естествообразующие инстинкты были слабы или вообще отсутствовали. Это были эдакие здешние вольнодумцы, существа способные мыслить свободно, способные со стороны смотреть на жизнь своей общины построенной на диктате естествообразующих инстинктов. Позволяя себе несогласие, пытаясь возмущаться против окружающего животного свирепого безумия и неразумности, они естественно оказывались повешены, сожжены заживо, посажены на кол без суда и следствия. Если не успевали из своей разумной стаи сбежать.

Совсем не вписываясь в остальной город, над куполами шатров возвышалась пирамида – главный дворец Амхазиса, полноценный сложенный из каменных блоков. Крегеру с Хродором пришлось долго простоять у дверей этого дворца, подождать пока "правительство" племени Колтов будет готово принять их. Спустя час им разрешили войти внутрь, пройти в главный зал. Олицетворяла власть в обществе радгаров королева – самая прекрасная из гарема их принцесс назначаемая сроком на год. Реально правил общиной, стоящий за спиной королевы верховный совет, куда входили двенадцать старых военачальников и три мудрейшие из бывших королев. В круглом зале Крегера ждали несколько участников верховного совета и королева, перед которой ему, как и пришедшему с ним Хродору пришлось приклониться.

– Я иду к хранителю ваших земель. Хочу сообщить Оренатор о том, что в Преферии для него появился равный соперник. Я пришел спросить вашего разрешения, пройти на тот берег, – пояснил королеве Колтов Крегер.

Восседающая на троне королева, черная как пантера, облаченная в сияющее серебристое воистину королевского размаха платье, выслушав мага, не сводила с него своих кошачьих глаз. За ее спиной, позади трона, несколько военачальников из верховного совета о чем-то совещались.

– Вы же меня знаете, я всегда был готов помочь вам. Я всегда помогал вам, – прижатый кошачьим хищным взглядом Крегер пытался заполнить неприятную тишину. – Я мог бы пересечь Аврию ниже по течению, но ведь я же, пришел к вам, как и положено.

– И что это, одолжение? – нежным женским голосом поинтересовалась королева.

– Нет, уважение.

В итоге один из военачальников шепнул что-то королеве на ухо, та от своего имени дала магу разрешение на проход через их земли.

Когда Крегер и Хродор покинули Амхазис, на улице уже смеркалось. Нужно было торопиться. Колты этим двум чужакам остаться на ночлег естественно не предложили. Поэтому от города людей-псов они быстро двинулись к горе, понимая, что ночь не самое лучшее время для посещения драконьих логов. Но делать было нечего. В наступающей темноте над заснеженной вершиной появились первые звезды. Во мраке небес лениво проступала одна из девяти планет-спутников – бурый Кэмфис наполовину спрятавшийся за горой. Крегеру было страшно даже думать об обитателе горы, которая грозной стеной напирала на него. Наступал момент, когда безумная идея становилась реальностью и перед возникающими из всего этого проблемами и угрозами, становилось страшно. Ему хотелось развернуть Руфуса и унестись обратно, но идущий позади великан собой подталкивал его вперед. И вот они ступили на землю у подножья горы, землю, выжженную внеземным пламенем все сущее превратившим в мертвую черную пыль.

Драконы были обязательными обитателями любого мира овеянного магией. Изначально все они были дикими. Спали в своих норах в глубине земли, просыпаясь, раз в несколько столетий, чтобы выплеснуть из себя все накопившееся внутри пламя, немного полетать в ночной темноте. Разговаривать эти твари, разумеется, не умели, драконьи пасти были просто не приспособлены для речи, однако могли общаться телепатически. Телепатию – возможность общаться мысленно, поэтому иногда называли языком драконов. И вот как-то однажды маги древности, освоив "драконий язык" заговорили с этими "живыми вулканами" спящими под землей. По одной из версий это были маги правители древности, которым нужны были стражи для своих сокровищ, ведь наши рептилии любили всякие ценные металлы и красивые камни, свои логова чащи всего рыли в местах залегания разных драгоценных жил. И якобы какие-то безумцы, из числа магов просто заговорив с ними, предложили этим опасным рептилиям перебраться в свои сокровищницы. По другой версии, наиболее реалистичной, драконов пробудили желающие уничтожения мира озлобленные на жизнь темные маги, прекрасно понимая, к каким последствиям все это приведет. Так или иначе, некоторые драконы обратили внимание на живой мир вокруг, выбрались из своих пещер и, вкусив крови, позабыли о своей хладнокровности, утратили возможность спать столетиями, стали подобны обычным живым тварям. Их срок жизни из нескольких тысячелетий сократился до нескольких сотен лет, и пища стала нужна им постоянно.

Популяция драконов резко возросла, став самыми страшными хищниками их стаи самой настоящей огромной саранчой пронеслись по миру, оставляя после себя выжженные земли. Все смертные, что не смоги укрыться были уничтожены. Артэоны переждали этот апокалипсис в своих акрополях. От большей части пригодных для жизни земель остались выжженные пустыни, в те страшные годы в мире почти не осталось лесов. Все это безумие продолжалось до тех пор, пока расплодившееся драконье племя не стало голодать само, на руинах выжженного мира драконы стали пожирать друг друга. В таких условиях несколько выделившихся наиболее разумных драконьих кланов обратились к оставшимся магам, попросив у них помощи. Сильнейшие и разумнейшие из драконов объединились в своего рода армию, двинувшись по миру начав уничтожать слабых безумных своих голодающих собратьев, спасать увядающий мир. По завершении этого кризиса всем оставшимся драконам была введена специальная изменившая их природу волшебная сыворотка. Отныне они не могли плодиться в таких количествах, отныне один дракон – один два потомка. Могли выбирать: жить активной жизнью или отречься от пищи, от всего мирского и снова уйти в спячку, существовать, как было установлено изначально. Так появились драконы дикие и разумные, спящие под землей и ведущие активный образ жизни. Разумным драконам было разрешено селиться в глубинах лесов, пламя извергать только в специально отведенных местах и добывать пищи только столько сколько требуется. Или же брать под свою защиту маленькие лесные племена, необязательно людские и становясь их защитниками селиться в пещере где-нибудь неподалеку в обмен на свое покровительство получать от смертных дань.

Оренатор был старым драконом, поселившимся на севере Преферии. Он относился к редкой категории драконов странников. Не желая в соответствии с Драконьим Актом жить оседло, он скитался по миру, подолгу нигде не задерживаясь, сам добывал себе пищу, несколько десятилетий прожил стражником золота у гномов, не всегда удерживал себя в разумных рамках, несколько раз испепеляя целые леса. Под старость лет, ища последнее убежище, он прибыл в Преферию и сразу же наделал шуму. Договорившись с правителями племени Колтов, в обмен на несколько коровьих туш раз в неделю он стал защитником, высшим покровителем этих людей-псов. Своенравные Колты обретя защитника в лице дракона, сразу заявили о своем выходе из состава Арвлады и провозгласили независимость от общих законов. Это был первый и последний случай сепаратизма, если так можно сказать, в преферийской стране артэонов. Хотя сложно было сказать, в чем именно эта самая независимость Колтов проявлялась, по всей видимости, этим людям-псам был важен сам факт своей якобы свободы. Артэоны просто спустили всю эту ситуацию на тормозах.

– Оренатор старый дракон, – Крегер еще в Армидее, за чашкой чая объяснял только проснувшемуся Хродору подробности своей затеи. – Старый дракон странник это все равно, что старый преступник, на его совести множество грехов и злодеяний. У него по миру множество врагов. Подобно большинству драконов странников на склоне лет он оставил всем своим врагам и всем возможным мстителям возможность равного поединка с собой. Этот ритуал... не помню, как он называется... Короче эти драконы надрезают себе крайние огненные железы. Делают такие надрезы в районе шеи, из которых когда они спят, вытекает их слюна. Драконья слюна на воздухе превращается в пламя, которое горит красным цветом. Каждый, кто похитит это пламя, тот бросит дракону вызов. Так мы и поступим. Проберемся в драконью пещеру, похитим пламя, а потом пометим им нашего оборотня. Дракон увидит его, увидит в нем объявленного соперника.