Текст книги "Истребители. Трилогия"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 63 страниц)

Вокруг никого, видимо мене унесло ветром и нас с Никифоровым раскидало в разные стороны. Посмотрев на часы, понял, что не ошибся, в воде я был едва ли пару часов. Часы были швейцарские, водонепроницаемые, попадание в воду никак не сказалось на них, и они продолжали работать.

– Вот черт, опять в задницу попал. И почему это со мной постоянно случается? Почему я дома ни сидел? Вернусь из Москвы ни ногой, – слабо пробормотал я сам себе.

Ураган продержался еще часов пять, и наконец, показалось солнце, яркой освещая все вокруг. Видимо это был один тех ураганов, которые бывалые моряки называют «внезапным». Вода была теплая и переохлаждения в ближайшее время я не боялся. В последнее время мне стали мерещиться плавники вокруг, не знаю то ли мираж, то ли бред, то ли явь. Акул я боялся больше чем утонуть.

Чтобы хоть немного прийти в себя, я стал вспоминать последние секунды в салоне самолета. Сколько спаслось и успело покинуть самолет, и сколько осталось в салоне.

«Так, лётчики по любому погибли, самолет врезался в волну на скорости и кабину думаю вмяло. При ударе оторвалось правое крыло, и деформировался корпус. Однако дверь открылась как надо, без проблем. Помню, кроме нас салон покинуло еще семь человек, остальные остались в своих креслах. Кто был без сознания, кто пытался расстегнуться. Думаю, если бы меня не оглушило о хвост самолета, увидел бы, как кто‑то еще покидает самолет».

Чтобы не тратить силы, я расслабился и стал вспоминать свое двухмесячное турне по Америке, это было круто, вот что я мог сказать.

Сколько я провел в воде, не знаю, думаю не меньше чем сутки, а то и чуть больше. Двое суток вряд ли, обезвоживание было не такое сильное, хотя язык заметно распух и пить хотелось просто зверски. Но ни бреда, ни кратковременных потерей сознаний у меня не было. Когда наступила ночь, я благополучно заснул, утром меня разбудила небольшая волна, плеснувшая мне в лицо морскую воду.

Невольно умывшись, снова работая ногами, приподнялся и осмотрелся. Вдали на самой грани видимости белела дымка, и темнело на поверхности что‑то неподвижное.

– Земля? Земля!!! – радостно заорал я. Только теперь понимая, как ласкает слух моряка это магическое на море слово.

Сил грести уже не оставалось, тропическое солнце начинало печь непокрытую голову, приходилось изредка смачивать волосы. Судя по тому, как земля быстро приближалась, явно не от моих неуклюжих попыток плыть, я находился в чем‑то вроде Гольфстрима. Течение меня довольно быстро приближало к острову, это меня обеспокоило, как бы не пронесло мимо, поэтому я стал шустрее работать руками и ногами, уходя немного в сторону острова подальше от течения. Остров, на мой взгляд, был не особо крупным, но приметным. Огромная, кое‑где заросшая маленькими деревьями скала возвышалась над морем. Волны с шумом разбивались о ее подножье. Мне кажется эта скала часть кратера вулкана. Хоть может я и ошибся.

«Интересно, я один в это течение попал, или тут еще кто‑то есть из наших?» – подумал я, говорить уже не мог. Губы сильно потрескались и кровоточили, язык распух, во рту привкус соли.

За три часа я заметно приблизился к острову, даже стал различать шум морской волны на побережье. Приподнявшись, заметил пенные барашки у скал, куда меня несло. До них оставалось едва ли больше километра.

«Не хватало еще о скалы разбиться. Нужно в сторону уйти, где пляж», – подумал я, начиная с кратковременными отдыхами уходить в сторону белоснежного пляжа в окружении тропических зарослей.

Мне повезло, торчащие из воды скалы я успел миновать, и оказался напротив пляжа, но не учел одного, что и до пляжа нужно было как‑то добраться. Оказалось, волны не доходя до берега, с шумом разбивались о невидимые глазу коралловые рифы, и на пляж уже набегали мелкие волны. Коралловые рифы были на небольшой глубине и повредиться, проплывая над ними было легче легкого.

Однако выбирать было не из чего и, перебирая руками, я направился к пляжу. Мне не повезло почти сразу. Приподняв, очередная волна швырнула меня на острые кораллы. Раздался треск, резкая боль в боку и вода рядом окрасилась красным.

«Черт!» – мысленно проорал я. Похоже ребрам справа трындец.

Бок просто горел огнем. Однако тут на меня налетела следующая волна и перекинула через кораллы, швырнув в более‑менее спокойную воду.

Почувствовав под ногами дно, вставая и падая, придерживаясь за бок, я побрел к берегу.

– Выбрался, – прохрипел я, падая на мелкий белоснежный песок.

Однако вспомнив о ране, встал, не хотелось потерять много крови, обезвоживание и так было сильным. Встав на колени, я скинул спасательный жилет, потом пиджак, купленный на Манхеттене, и с болезненным стоном содрав рубаху, осмотрел бок. Кровило не особо сильно, не рана, а скорее всего длинная ссадина, не более. Осторожно ощупав бок, я вздохнул свободней. Видимо сломалась ветка коралла, а не мои ребра, но судя по болям трещины в ребрах возможно есть. Если бы ребра были сломаны я бы не смог там спокойно их щупать. Отодрав низ рубахи, плотно перевязал грудь, заодно наложив на рану повязку. На это ушла вся рубаха.

Жажда мучила до безумия, какое там любование великолепным буйством диких тропиков и бирюзового моря с набегающими на прекрасный пляж небольшими волнами. Пить хотелось больше. Поэтому, накинув пиджак на голое тело, и повесив жилет на плечо я, с трудом переставляя ноги из‑за сильной слабости, направился вглубь зарослей на поиски воды. Пальмы я видел, но особо не обратил на них внимания, голову больше занимались мысли о воде чем о кокосах. Их попробуй еще разбей.

Пресную воду я нашел по журчащему звуку, хотя бродил по тропическим зарослям уже полчаса. Это был родник, бивший из‑под корней огромного дерева опутанного лианами. Управ рядом на колени и наклонившись с болезненной гримасой, бок давал о себе знать, припал к живительной влаге.

Помня о обезвоживании, пить много нельзя, я сделал всего три глотка, хоть и больших. Привалившись спиной к одному из коней, перевел дух, отдыхая. Вода подействовала на меня как «живая вода», я хоть и немного, но ожил.

Гадать где я находился, даже не стоило. И так понятно, что на одном из многочисленных островков в это части океана. Где конечно не известно, ураган унес нас далеко с маршрута. Припомнив очертания острова, подумал о скале. На зрение я никогда не жаловался, думаю надо собраться с силами и подняться на нее, благо со стороны острова склон пологий. Если есть еще выжившие, я их точно увижу, спасательный жилет ярко‑желтый, внимание привлекает.

Попив еще немного, я посмотрел на небольшой бочажок созданный ручейком, и решил смыть с себя морскую соль уже выступившую на коже и одежде.

Скинув одежду, я зашел в ледяную воду, там было едва по колено, и лег во весь рост, как раз заняв весь бочажок. Повязка быстро намокла, рану стало покалывать, не вылезая из воды, я сел и стянув повязку промыв рану. Постирав тряпки, снова туго наложил повязку и завязал. Вот что странно, когда снял повязку, сразу стало тяжело дышать, а когда заново наложил, то заметно легче.

После мыться тела напился из бьющего ключа свежей воды, уже побольше, и постирал одежду развесив ее сушиться.

Присев на спасательный жилет, я задумался. Пока есть силы нужно подняться на скалу и осмотреться, если кто из потерпевших крушение рядом можно будет помочь ему, в случае если он попал в беду.

– Да нужно осмотреть берег и прибрежные воды, – решил я, облизав потрескавшиеся губы: – Пока я тут разлеживаюсь, может там кто‑то гибнет… Или умирает на солнцепеке.

Оставив одежду сушиться, я надел немного скукожившиеся ботинки, отличный мастер их шил в Америке, и в одних трусах придерживаясь за бок, направился к скале.

Сам островок не сказать, что большой был, размером три на три километра, но скала очень высокая, острым серо‑зеленым зубом устремляясь в небо.

Сил у меня заметно прибавилось, живительная влага и небольшой отдых очень этому поспособствовали, конечно, давал знать о себе совершенно пусто желудок, но я решил потерпеть, хотя видел на ветках некоторых деревьев смутно знакомые плоды.

На скалу я взбирался в течение часа с пятью перекурами, повезло, что склон со стороны острова был удобен для подъема, да вот силенок оставалось очень мало. Да еще рана беспокоила, приходилось двигаться, помогая себе только одной рукой. Другую прижимал к ране.

Наконец долгий и тяжелый подъем оказался, посади. Ухватившись за кривоватый ствол что‑то вроде акации, я щуря глаза от слепившего солнца, стал тщательно просеивать взглядом берег и прибрежную воду, не оставив без внимания выступающие зубцы скал. Кстати, когда я обернулся чтобы осмотреться, то заметил не так далеко, буквально в десяти километрах еще один остров, явно крупнее моего. С размером своего я немного ошибся. У него был длинный уходящий в море мыс покрытый песком и редкими пальмами.

Первый же взгляд дал результаты, я даже не ожидал. Внизу, чуть правее скалы было видно тело человека в знакомо спасательном жилете, застрявшего среди скал и окатываемого волнами. Подавив в себе желание немедленно кинуться вниз, я еще раз осмотрелся, и нашел еще одного выкинутого на берег. Этот лежал на берегу, но с противоположной стороны скалы мерах в трехстах, поэтому я его и не видел. Осмотревшись в тритий раз, и убедившись, что визуально потерпевших крушение больше не видно, я стал по возможности быстро спускаться, иногда постанывая от боли в боку во время резких движений.

Выбежав на соседний пляж, не тот на который я выбрался из моря, тот находился с другой стороны скалы, первым делом я бросился к скалам, где виднелось тело неизвестного. У самой воды скинув обувь, не колеблясь бросился в воду. Когда дно ушло из‑под ног, я поплыл, осторожно работая обеими руками. Тут сразу стало ясно, что лучше плавать в жилете, так легче. Но он остался у ручья рядом с сохнувшей одеждой.

Подплыв к скалам, уцепился за ближайший, чтобы волны не сшибли меня и, ухватившись одной рукой за спасательный жилет, стал с силой тянуть. Кто это я сразу опознал, еще когда подплывал. Такой кремовый костюм имел только Гриша Лапотников, один из «корреспондентов». Нет, он действительно писал статьи и отправлял их в Союз, но главная его обязанность была моя охрана.

Я не проверял живой он или нет, даже если погиб похороню, как положено. Хотя в принципе, думаю, что он мертв, его зажало между двух скал лицом вниз, поэтому каково же было мое удивление, когда он дернул рукой и, немного повернув голову, застонал.

Радостно заорав, одним рывком я немного приподнял его и швырнул в тихою заводь у пляжа. Боль от рывка скрутила меня, но тихо шипя от боли, снова схватил Гришу за жилет и потащил его к берегу, когда под ногами появилось дно дело пошло быстрее.

Сам Лапотников не было особенно тяжелым, но сил у меня уже не оставалось, их едва хватило на то чтобы затащить тело на берег, хотя ноги Гриши продолжали ласкать мелкие волны. Упав рядом хрипло дыша, я повернулся на спину и, убрав руку от повязки, посмотрел на бурое пятно. Кровотечение снова открылось.

Гриша рядом застонал, продолжая оставаться в беспамятстве, и тихо прошептал потрескавшимися губами:

– Пить… пить.

Я помнил о втором потерпевшим крушение, но и о Гришке нужно было позаботиться. Немного переведя дыхание, встав, переждал, когда пройдет головокружение, снова подхватил Гришку за жилет и потащил в тень деревьев. До них было всего метров двадцать, но каков же тяжел для меня был этот путь.

На песок мы рухнули вместе, но уже в тени. Минут пять я лежал, переводя тяжелое дыхание, но потом встал, и похлопал Гришу по щекам.

– Гриша? Слышишь меня? Сейчас я тебя осмотрю, потом за водой схожу. Слышишь? Потерпи немного.

Продолжая тяжело дышать, я стянул с него жилет и стал снимать одежду на ощупь, определяя степень повреждения. Раздев его до трусов, сложив одежду рядом, туфля, кстати, у него была только одна, а жилет подложил вместо подушки. Когда я снимал с него пиджак, то издал невольный вопль радости, обнаружив в кармане складной нож с отличными лезвием. Это была находка, определившая жить нам или умереть.

Судя по болезненным стонам при осторожных касаниях, у него бала сломана левая рука ниже локтя, и три ребра с левой стороны. Не считая многочисленных синяков по всему телу, это были единственные травмы. Конечно, нужно было бы перевязать его, наложить стягивающую повязку на грудь. Но я решил сперва напоить, а уж потом заняться ранениями. Вспомнив о втором на берегу, только застонал от огорчения, пока не закончу с Гришей, до второго не доберусь.

Сходить за водой проблем не было, но как ее донести? Встав на колени у родника, я напился и задумался. Никаких идей кроме как принесли в ботинке, не было. Вспомнив об оставленной на берегу туфле Гриши. Я только досадливо вздохнул и, стащив свою обувь, тщательно прополоскав, налил воды. Путь назад не занял много времени. До родника с пляжа было минут двадцать ходьбы, или полчаса ковыляния как в моем случае. Островок то крохотный.

Приподняв голову, я стал вливать в Гришу воду. Сделав несколько судорожных глотков, он шумно вздохнул и что‑то пробормотал, так и не приходя в сознание.

В ботинке еще оставалась вода, убрав его в сторону, занялся ранами. Первым делом, разорвав рубаху, я туго перебинтовал ему грудь, не знаю какие у него внутренние повреждение, но ничего больше я просто не мог сделать. Осмотрев руку, направился к деревьям, где с помощью ножа срезал достаточно плотную и твердую кору. Прикинув размер, решил, что должно подойти. Вправив кость, я наложил шину и замотал ее остатками рукавов от рубашки. Вымыв остатками воды ему лицо, я ещё раз дал напиться. Гриша так и не приходил в сознание. Оставив Гришу в тени, я снова сходил за водой, только на этот раз прихватив его туфлю, в прошлое возвращение я исколол ногу, так что надев мокрый ботинок, направился обратно к роднику.

Чувствовал я себя более‑менее, и хотя солнце явно в скором времени собиралось садиться, вернувшись к Грише, проверил его. Судя по глубокому и спокойному дыханию, он спал, после чего направился ко второму обнаруженному, неся туфлю с водой в руке стараясь не расплескать.

Второй был выброшен на берег на этой же стороне острова, но оттуда где лежал Гриша, его не было видно, закрывали заросли.

По песку было тяжело идти, поэтому спустившись к самой воде, я уже бодрее зашагал дальше. При приближении я опознал в лежавшем парне одного из американских журналистов. Приблизившись и осторожно поставив туфлю рядом перевернул его на спину.

– Черт! – невольно воскликнул я. На меня смотрели остекленевшие глаза мертвеца.

Несколько секунд я сидел приходя в себя, но потом задумался. Несмотря на солнцепек, мозги еще работали. Сколько мы тут будем, не знаю, но все что пригодиться нужно забрать. Кивнув сам себе, я занялся делом, одновременно проверяя карманы. Ничего интересного там не было, кроме мокрого коробка спичек осторожно вынутого мной и положенного сохнуть, карандаша с блокнотом и пригоршни мелочи. Увязав все в тюк, обувь у него кстати оказалась на месте, я встал и подумав остановился. Что находиться дальше за поворотом берега я не знал, со скалы не просматривалось, а вдруг там еще кто есть?

Да еще покойник лежал на самом солнцепеке, но закапывать его у меня сил уже просто не было. Время было отлива, поэтому идея пришла сразу.

– Извини браток, но у меня нет другого выхода, – пробормотал я, стаскивая труп в воду. Тело сперва ушло под воду, но потом всплыло и стало медленно удаляться от берега.

Махнув рукой в расстройстве, я подошел к тюку с одеждой и жилетом. Подумав отнес их к деревьям и, подхватив туфлю с водой, воды, кстати, в ней стало меньше, видимо травило где‑то, направился дальше осматривая берег и скалы. Когда я прошел половину побережья острова, то заметил что‑то желтое в тени деревьев.

Радостно вскрикнув, я прибавил ходу. При приближении, когда уже было видно тело неизвестного, обнаружил свежие следы на песке, кто‑то полз к деревьям, волоча ноги. Я сразу узнал знакомую фигуру и одежду, это был Никифоров.

Подбежав упал рядом, он лежал на спине, осторожно прикоснувшись к плечу, осторожно потряс.

– Саня! – громко позвал я.

Вдруг Никифоров открыл глаза.

– Пить хочешь? – спросил я его.

Тот молча прикрыл глаза в согласии. Подхватив туфлю, я влил в него остатки воды. После того как напоил его, пока он приходил в себя, быстро осмотрел. Судя по ноге у него закрытый перелом ниже колена. Вот засада, два перелома на троих.

Прокашлявшись, Никифоров вдруг спросил:

– Кто еще?..

Он не договорил, видимо вложил в вопрос остаток сил.

– Не говори тебе пока нельзя. В общем ситуация на данный момент такова. Остров небольшой, три на семь километров, там мыс длинный в сторону соседнего острова. До него, кстати, километров двенадцать. Плюс‑минус, точно не скажу. Сам я на остров попал три часа назад, о коралловые рифы наткнулся, мне повредило бок, ребра вроде целы, но двигаться больно. Откуда силы взялись воду пресную найти, сам не знаю, но нашел родник. Где‑то около часа приходил в себя, потом решил осмотреться. Тут скала есть высотой в сто метров, с трудом поднялся и осмотрелся. Визуально увидел двоих, один в скалах застрял – другой лежал на берегу. Спустился, вытащил на берег сперва того что застрял в скалах. Это был Гришка Лапотников. Живой, но с повреждениями. У него рука сломана и несколько ребер. Напоил его, шину наложил и тугую повязку на грудь. В себя пока не приходил. Я его на берегу оставил, в тени деревьев, потом направился ко второму, этот оказался мертвый американец. Тот журналист, которого мы в Перл‑Харборе взяли, ну у которого нос как у кавказца.

– Слиман, – тихо пробормотал Саня, внимательно слушавший меня.

– Может быть, он представлялся да я не запоминал. Со скалы этого берега видно не было, но я решил посмотреть на всякий случай. Вот тебя обнаружил.

– Плохо дело, двое увечных и один более‑менее целый.

– Да нормально все, не волнуйся. Я там мангровые деревья видел, с питанием уже не проблема, еда есть. Тут главное вас на ноги поставить.

– Когда нас еще найдут? – криво усмехнувшись, пробормотал Саня.

– А вот с этим проблема. Нас сильно снесло в сторону от маршрута, даже если и будут искать, то вряд ли найдут. Да не волнуйся ты так, спасение утопающего дело самого утопающего. Выберемся, тут главное вас на ноги поднять, а там переберемся на большой остров и что‑нибудь придумаем. Ладно, ты лежи пока, а я сбегаю, срежу тебе кору на шину, будем ногу вправлять. Ты пить хочешь?

– Да.

– Тогда я сперва за водой сбегаю. Посмотрю как Гриша, и еще рядом с ним деревья с хорошей корой, там срежу, потом к тебе. Я с этого Слимана одежду снял, рубашка, как раз пригодиться для перевязки.

– Хорошо, жду, – тихо ответил Никифоров.

Бросив последний взгляд на нестепенно вывернутую ногу, в месте перелома уже наливался огромный синяк, я подхватив Гришину туфлю побежал к роднику.

Путь назад не занял много времени, и дышал я уже не так тяжело, видимо понемногу восстанавливая форму. Подбежав к Грише, я присел рядом на колени и слегка потряс его за плечо.

– Гриша? Гриша очнись.

Это не помогло, пару секунд подумав, я похлопал его по щекам. Закашлявшись, он открыл глаза.

– Очнулся, – я почувствовал, как у меня по лицу расплывается радостная улыбка.

– Где я? – прохрипев, спросил он.

– Ты меня слышишь? Видишь? – пощёлкал я у него перед глазами пальцами.

– Да, товарищ подполковник.

– Как самочувствие?

– Пить хочется, и тело сильно болит. С рукой что‑то, пальцы онемели и плохо двигаются.

– Левая рука у тебя сломана и ребра. Рассказываю наше положение на данный момент. Мы на острове, вода есть еда тоже, так что от голода не помрем. Кроме нас с тобой на берег выкинуло Никифорова. Он со сломанной ногой лежит на противоположной стороне острова, американца еще нашел, длинноносого, этот погиб. Я так думаю нужно перебираться к Никифорову, он двигаться не может и устроить лагерь там. Ты пока лежи, я за водой сбегаю. Кстати я у тебя нож взял, ничего? Против не будешь?

– Нет. Лучше за водой побыстрей, а то во рту настоящая пустыня.

– Лады. Лежи не двигайся, а то смотрю, ожил уж ты больно.

– Хорошо.

Сбегав за водой, я напоил Гришу. Из обрывков рубахи сделал ему косынку, в которую повесил поврежденную руку, после чего помог встать.

– Как?

– Голова сильно кружиться, но думаю, скоро пройдет. Дойду, не волнуйтесь.

– Хорошо, я сейчас кору срежу для шины, и за водой сбегаю. Солнце почти село, надо до темноты вернуться, чтобы Никифорову при свете шину наложить.

– Хорошо.

Срезав кусок коры, я сбегал за водой и, подхватив тюк с Гришкиной одеждой, подставил ему плечо, после чего мы поковыляли по берегу к Никифорову.

До темноты мы не успели, останавливались несколько раз передохнуть. Наконец в темноте зажелтел жилет. Бросив тюк с одеждой и, усадив на песок Гришу, я подбежал к Сане и, приподняв голову, напоил его остатками воды.

– Долго не было, – пробормотал он.

– Знаю, Гриша очнулся вот я и решил привести его сюда, чтобы вы вместе были. Сейчас попробую костер разжечь, у этого Слимана спички были, если высохли то можно попробовать, нужно тебе шину наложить, а то не видно ни черта.

– Где он?

– Гриша? Вот у кромки воды сиди. Пусть пока там побудет, пока я тут работаю, хорошо?

– Да.

Сбегав к тюку с одеждой американца я, подхватив рассохшийся о сухой коробкой, вернулся назад. Проблем с сухими ветками не было, они хрустели под ногами у деревьев. Собрав кучу, я сложил пионерский костерок, набрав сухой травы. Чиркнул первой спичкой. Мне повезло только с шестой, пламя быстро охватило ветки и, потрескивая костер загудел. Проблема, к коробке осталось пять спичек.

Свет костра хорошо освещал Никифорова. Первым делом я осторожно, замирая, когда Саня болезненно стонал, снял с него одежду. Пока я работал Гриша встал и, подковыляв сел рядом положив голову Никифорова себе на колени. После того как я снял с него костюм, то полностью осмотрел все тело на ощупь ища другие повреждения.

– Кроме ноги ничего серьезного я не нашел. Саня, терпи, сейчас больно будет. На вот, палочку приготовил, чтобы эмаль на зубах не покрошилась. Закуси.

Вставив ему в рот палку, я несколько секунду помедлил, собираясь с силами, и взяв повреждённую ногу за стопу, стал вправлять. Никифоров застонал и задергался.

– Все, вроде встала на место, сейчас шину наложу.

Рубаху американца я уже нарезал на полосы. Так что с этим проблем не было. Убедившись, что шина наложена крепко, я откинулся на спину и немного полежал, приходя в себя. Привстав на локте, спросил:

– Есть‑пить хотите? Хотя чего это я спрашиваю. Знаю, что хотите. Ждите, я схожу за водой и за фруктами.

Вытащив изо рта Никифорова обслюнявленную палку и кинув ее в костер, посмотрел в лицо Никифорова. Он был без сознания.

– Присмотри за ним и за костром, чтобы не потух. Я быстро.

– Хорошо, – ответил Гриша, осторожно укладывая голову Сани на жилет.

Темнота не помешала мне сходить за водой, и поискать фрукты. Четыре, но зато спелых плода я все‑таки нашел. Для воды я еще взял туфли американца, хорошенько их помыв, и подхватив фрукты направился в обратный путь. Нести три туфли с водой и четыре плода было не очень удобно, но я справился. Хотя и пролил часть воды.

– Как вы? – поинтересовался я, подходя к костру.

– Товарищ майор уже пришел в себя, товарищ подполковник.

– Держи, – протянул я ему одну туфлю с водой, к которой он жадно приложился.

Остатками воды в остальных двух туфлях я напоил Саню.

– Много воды так не поносишь, – сказал Гриша, бросив рядом туфлю.

– Знаю, я там бамбуковую чащобу видел, из них можно сделать неплохие фляжки, так что с этим вопрос решаем. Я тут фрукты нашел. Помните манго, что вы в Перл‑Харборе ели?

– Помним, – кивнул Гриша, голодными глазами глядя как я режу плоды на дольки.

После того как мы поели, стали укладываться спать. Я укрыл Саню его пиджаком, и американца, благо они высохли. Гриша свой накинул, а я своим, прихваченным от ручья. Как подушки мы использовали мягкие надувные жилеты. За костром уже никто не следил, просто было не до того.

Устроившись на песке, я стал размышлять:

«А ведь остров я так полностью и не рассмотрел, может еще кто есть? Или других выбросило на тот, большой остров. Кто знает? Темно, сейчас толку нет ходить искать кого‑то. Думаю, завтра утром пробегусь вокруг острова. Потом займусь обустройством лагеря. Гриша вон уже вполне пришел в себя, ходить может, пусть водоносом будет… И еще надо будет нарубить папоротника и сделать лежанки, а то на песке жестковато!»

Проснулся я от щебетания птиц, и завозившегося рядом Гриши.

– Доброе утро, Робинзоны, – со стоном произнес я потягиваясь. Рана и синяки сразу же дали о себе знать.

– Доброе‑доброе, – ответил Гриша, с болезненным лицом щупая бок. Видимо ребра давали о себе знать. Ему бы сейчас не двигаться.

Вскочив, я сделал несколько приседаний, чтобы скинуть сонную одурь. Быстро накинув штаны и ботинки, сбегал в кусты, отойдя подальше, освободил от излишков организм, после чего к морю умыться и прополоскаться.

– Кто в туалет хочет, кому помочь?

Гриша сам справился, и направился умываться, а вот Никифорову нужно было помочь. Закончив с эти, я спросил у подходившего Гриши:

– Ты как, ходить сможешь?

– Сами видишь, товарищ подполковник, – ответил он мне, слегка недоуменно.

– Так, давай без официоза. Мы тут все в одной заднице. Можешь называть меня Сева. В общем, давай на ты.

– Хорошо

– Я хотел весь остров оббежать, осмотреться. Вдруг еще кто тут кроме нас есть? А ты пока сходил бы за водой, плодов набрал. Тут до воды с километр будет. Сможешь?

– Смогу, только объясни, как найти родник.

– Я лучше нарисую, – подхватив от прогоревшего костра ветку, стал рисовать на песке остров: – Вот, смотри. Тут скала, рядом с которой я тебя нашел. Поднимешься по скату, перейдешь на другую сторону скалы, там пляж, я на него выплыл. Увидишь обломок скалы похожий на пирамиду, от него вглубь леса метров на сто, там услышишь, он громко журчит. Мангровые деревья вот тут, на склоне скалы.

– Понял. Рубашку одну возьму, использую как мешок.

– Молодец, я не догадался. Нож нужен?

– Зачем?

– На всякий случай спросил. Когда вернусь займусь рыбалкой. На одних фруктах мы тут не проживем, – сказал я, после чего повернулся к внимательно слушавшему нас Никифорову: – Один пока останешься. Гриша придет напоит‑накормит, я так думаю вернусь ближе к обеду.

– Хорошо. Ты в какую сторону собираешься идти?

– Э‑э‑э? – я посмотрел в обе стороны пляжа.

– Думаю тебе нужно идти с Гришей к ручью. Покажешь там ему все, поможешь. Он вернётся ко мне, а ты обойдёшь остров. Так будет лучше.

– Действительно, хорошая идея. Так даже лучше, заодно из бамбука емкости для воды наделаю. Спасибо.

Оставив Никифорова одного, мы со всей возможной скоростью зашагали к скале. Гриша хоть и устал, у него пот выступил на лбу, но не стонал, шел молча.

– Вот и родник. Деревья с фруктами я тебе уже показал, – сказал я, подходя к роднику. Гриша осторожно присел, держась за бок и, стал жадно пить.

Мы оба напились, и немного посидели рядом.

– Никак не могу остановиться. Все хочется и хочется, – пробормотал он.

– Да на здоровье. Плоды не забудь помыть.

– Хорошо.

– Я пробегусь вокруг нужно найти тару для воды.

– Хорошо. Я пока плоды соберу, – согласно кинул Гриша.

Мы разошлись в разные стороны.

Когда я в прошлый раз взбирался на гору солнце стояло над головой, поэтом я удивился, когда проходя по склону заметил как что‑то сверкает на верхушке. До этого я там ничего не замечал. Взобравшись обратно на верхушку, только метров на тридцать в сторону, ближе к левому краю, я поднял кусок железа. Это была часть летательного аппарата. Тщательно осмотрев все, я убедился, что кто‑то чиркнул по верхушке. Остались следов, но старые, на месте касания уже вырос ствол деревца. Одной находкой я не отделался, чуть дальше, нашел еще один кусок, этот был не такой мятый и побольше.

Быстро спустившись, я показал находки Грише.

– Зачем они нам?

– У тебя сковорода есть? Рыбу на чем жарить собираешься?

– Извините, не подумал. Тогда ты прав эти находки в нашем положении на вес золота.

– И я о чем. Ты воду пока старым способом неси, а я пробегусь, вдруг, кому помощь требуется. С бамбуком потом поработаем.

– Хорошо.

Положив куски металла к кучке плодов, я оставил Гришу собирать их дальше, и побежал по влажному песку осматривать остров. Набегающие волны изредка ласкали мне ноги, когда я иногда переходя на шаг, или на бег шел у самой кромки воды.

Когда я обогнув остров дошел до мыса, мне в глаза бросилось что‑то желтое за мальмами. Издав радостный вопль, я побежал к пальмам, загребая песок ботинками.

При приближении я разочарованно вздохнул, это была лодка. Хоть и с нашего самолета, но пустая. Ее выбросило прибоем на берег, судя по отсутствию следов, она достигла острова пустой.

Повесив ее на плечо, лодка двухместная, тяжело конечно, но нести можно. За мысом пройдя буквально метров четыреста, завернул за поворот побережья, и увидел дымившийся костерок, около которого хлопотал Гриша.

– Ну что? – первым делом спросил он,

– Следы только наши. Вот еще лодку нашел выброшенную на берег. Можно будет на ней достигнуть другого острова. Только весел нет.

– Она же двухместная, – произнес приставший на локте Никифоров. Ему явно стало лучше.

– По одному перевезу, зато проблем с постройкой плота нет.

– Согласен, хорошая находка.

Плюхнувшись рядом с костром, я спросил:

– Вы как костёр развели?

– Ты же спички оставил с вещами, вот я и разжег, Грише с одной рукой было не справиться, – пояснил Саня.

– Понятно, я тут вот о чем подумал. Если есть лодка может, перевезти тебя поближе к пресной воде? И бегать не надо, и фрукты там рядом.

– А что? Я согласен.

Долго мудрить мы не стали, Гриша действовал одной рукой, я двумя. Осторожно приподняв, мы положили Саню в лодку, после чего ухватившись за верёвки по бокам. Их еще леерами называют и поволокли ее к воде.

– Гриш я руками грести буду, знаю, что долго, но другого выхода нет. Ты возьми, сколько сможешь вещей и на тот пляж с пирамидой, я потом прибегу, заберу остальное и углей для костра.

– Хорошо.

Толкая лодку от берега, пока вода не дошла мне до пояса, я оттолкнулся и одним рывком залез в лодку, старясь не потревожить ногу Никифорова. На открытую воду мы не выходили, слишком большая волна, поэтому доплыв до кораллов, образующих этакую дамбу защищающую остров от волн, поплыли рядом с ними. С трудом проплыв скалу, там волна была крупнее, мы достигли нужного пляжа.

Нас уже ждал Гриша, пока мы плыли, он успел дважды сходить и принести все вещи, не исключая угли на куске железа. Сейчас легкий дымок вился над костром. Дотащив волоком лодку до деревьев, мы осторожно вытащили Саню и положили на расстеленную одежду американца.