Текст книги "Истребители. Трилогия"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 63 страниц)

– Петь люблю, – пожал я плечами, ответ напрашивался сам собой.

– Угадал, – уважительно протянул Шатун.

– Да тут все позывные, если не в бровь так в Глаз, извини Андрей, – ответил я.

– Рядовой Раевский! – рявкнул вдруг Командир.

– Я! – подскочил от неожиданности, моющий в речке посуду, Степан. Судя по плюху, одного котелка мы лишились.

– Ко мне!

Подбежавшему Степке, дядька отдал листок с позывными и велел разучивать всем составом, особо предупредив, что общаться теперь будем только по ним.

– Есть! – козырнув и четко повернувшись вокруг своей оси, что вызвало одобрительные смешки у командиров, Степка направился к молодежи. Через минуту оттуда донесся возмущенный вопль Степки и добродушный смех.

– Ладно, с одним вопросом решили. Бать расстели карту, – велел Командир отцу.

Оттянув резинку, я надел фонарик на голову, спустив на лоб. Карта теперь неплохо освещалась, что давало возможность Командиру пользуясь лазерной указкой объяснять свой план.

– Мы находимся вот здесь, в излучине реки, практически посередине между Брестской крепостью и городом Гродно…

Когда он закончил, задумчиво подперев кулаком подбородок, я размышлял глядя на карту. Это была уже наша, копия из архива. С нанесенными на нее войсковыми знаками и местоположениями наших войск на момент начала войны.

– …а ты что скажешь Соловей? – спросил у меня Командир. Судя по тому, раз они сразу начали общаться пользуясь позывными, решили довести эту практику общения до автоматизма.

– План хорош, я тут ничем помочь не могу, не специалист. Но меня вводит сомнение возраст карты и кое‑что другое. Я вот посмотрел на эти обозначения. Вроде все правильно, этот полк и эти два я знаю, и они действительно тут дислоцировались в то время. Например, вот этот истребительный полк я обнаружил на третий день нахождения в этом мире. Там новейшие истребители были уничтожены прямо на поле, еще помню новый комбез там нашел, пилотку. Но вот тут обозначен мост. Так что со всей уверенностью могу сообщить вам, что координаты не правильные. Я в июле сорок первого сам сопровождал бомбардировщики на этот железнодорожный мост он находиться севернее на четыре километра ЗА этой излучиной, а не перед ней. Тут еще есть пара не соответствий, и это только те, что я знаю, а сколько их в действительности?

– Карте мы теперь доверять не можем, – задумчиво протянул Командир.

– Может просто сверить? – спросил я.

– У тебя карта есть?

– У меня нет. У Казанцева есть.

– Не догадался, – покачал головой Командир.

– Крепыш, подойди к нам! – крикнул Казанцева, Шатун.

Когда к нам приблизился Казанцев, мы выключили светодиодные фонарики чтобы не вводить летчика в недоумение, пользуясь трофейным. Сами они сидели у катера и лодок метров в десяти от нас. Брошенное в костер сыроватое полено давало треск и искры создавая шумовой эффект позволявший нам спокойно общаться не боясь быть услышанными.

– Товарищи командиры? – вопросительно спросил он, подойдя к нам.

– У тебя карта есть?

– Так точно. В комбинезоне.

– Принеси, – велел Шатан.

– Есть.

Посмотрев на часы, Командир известил нас:

– Через двадцать семь минут отходим.

Сравнение карт сразу выдало недочеты в той, что из нашего мира.

– Ладно, правдивость карт можно определить только визуально. Приготовиться к отплытию! – скомандовал Командир, убирая карты в планшет.

План по переходу через фронт был прост как все гениальное. Командир просто предложил найти партизан и сообщить что у них я. Дальше уже дело техники и опытного шифровальщика. Вызвать самолет и переправиться через линию фронта.

Самое приятное было в том, что все местонахождения партизанских баз на сорок третий год нам было известно. Главное чтобы все было правильно и тут не произошел так называемый «эффект бабочки». А то окажется командиром партизанского отряда какой‑нибудь Пасюк вместо Ковпака. Всё‑таки война тут уже идет по‑другому.

– У меня вопрос по легализации, – поднял я руку, когда мы закончили обсуждать примерный маршрут движения до ближайшей партизанской базы.

– Задавай, – разрешил Командир.

– После того как мы пресечём линию фронта вопрос снимается. Там будут уже другие приоритеты и люди, меня волнует, как мы объясним незнание обычных реалий этого времени, тем кого встретим по пути к партизанам, да и им самим.

– Уже подумали. Мы разведка, глубоко внедренные агенты. Из‑за того что очень похожи на тебя, тьфу, ты на нас, были вынуждены прорываться к своим с важными документами. Не были на родине десять лет. Как тебе?

– Да в принципе пойдет, – протянул я задумчиво, добавив: – Только про документы не надо, мало ли что. А Малой с Танкистом?

– Малой твой «кровный» брат. Вместе учились пилотированию. Насчет Толи пока не решили, думаю его к нам приписать, как штатного водителя группы.

– Нормально, криво и вкось, но пока критику выдерживает. Тут больше играет то, что я за вас поручился, а это уже много. Знаете, почему летчики так к вам спокойно относятся? Потому что я сказал, что вы свои. Думаете, они не поняли что вы тут чужаки? Нужно придерживаться выбранной версии, пока она играет нам на руку.

Командир вздохнул.

– Хорошо. Время. Отходим!

Через минуту затарахтел катер и, светя прожектором, мы двинулись в ночь, под светом серебристой луны игравшей бликами на спокойной воде.

– Подъем! – услышал я. На часах сейчас стоял Даль, он же и объявил побудку в назначенное время.

Подняв голову хмуро осмотрелся. Народ тихо ворочался, просыпаясь. Утренняя дымка, роса на траве, влажное обмундирование. Темные, можно даже сказать синие ели, запах хвои. Сосновый бор, где мы остановились на ночевку, все это навевало мысль о сказке. Посмотрев на циферблат часов, понял, что спали мы всего три часа. Время было всего пять утра, только рассвело.

После того как мы отошли от берега, и углубились в лабиринты речек, прошли мы не так чтобы долго, через час когда вышли на большие воды озера, последовал приказ пристать к берегу. С катера сняли пулемет, с лодок быстро перекидали вещи. После чего Андрей и Степка отвели катер и лодки на середину озера, где затопили их. Вернулись они на малой лодке, которую, не пробивая дно притопили у берега, чтобы если бы было нужно, можно потом достать и использовать. Дальше нагрузившись, часа два шагали в ночной темени. Слегка помогала стоявшая луна, немного освещающая путь и изредка пользовавшийся фонариком Командир. Достигнув этого соснового бора и выставив часового, мы попадали, кто где стоял.

Широко зевнув, я привстал на локтях и лениво осмотрелся. Увиденное, заставило меня подскочить от неожиданности. Оказалось, мы ночевали на поле боя. Буквально в двадцати метрах от меня, привалился к стволу сосны скелет в истлевшей форме. Судя по ней командир. Вчера вечером мы тоже встретили подобное, но там было чисто, ни скелетов, ни вооружения. Только пушка раздавленная и все. Тут же, похоже с момента последнего боя никого не было. У остова танка, после взрыва боекомплекта принадлежность было сложно определить, но вроде не наш, с невозмутимы видом прогуливался Даль с автоматом на плече. Буквально в паре метров виднелся взорванный блиндаж, с вывороченными бревнами настила. Множество костяков было раскидано в разных местах в тех позах, в которой их застигла смерть.

– Черт возьми! – воскликнул кто‑то рядом. По голосу не смог определить, но вроде Андрей.

Похоже, только сейчас проснувшийся отряд понял, где ночевал.

– А я думаю, что это веточки часто хрустят, вроде по ельнику идем, – пробормотал бледный Толя.

Подошедший Даль пояснил:

– Тут за соснами речка и мост был, деревянный. Судя по количеству ячеек, рота оборону держала при двух орудиях. Их позиции были вон там, где сгоревшие деревья стоят, – показал он рукой. Видимо когда рассвело, обнаружив, где находиться, успел пробежаться и осмотреться.

– Что с мостом? – спросил Командир, поправляя обмундирование и подхватывая с земли автомат.

– Взорван, товарищ командир. Там только пеньки от быков остались, – повернувшись к Командиру, пояснил сержант.

– Ясно.

Отряд разбрелся по месту боя, рассматривая остатки позиций. Над поляной и старой дорогой в ста метрах от нашей стоянки повисло тяжелое молчание.

Присев у скелета командира, полковник поправил ворот, рассматривая знаки различия.

– Шпала. Капитан. Видимо это он командовал обороной.

В отличие от остальных, я и летчики ходить не стали, и не такое видеть приходилось, а стали готовить завтрак, доставая консервы и галеты. Мне показалось, что только на этой поляне они осознали, что находятся в другом мире, на другой войне.

После осмотра полковник велел перебраться к речке, привести себя в порядок позавтракать и продолжить движение.

Во время завтрака мы негромко, как будто опасаясь, что погибшие тут два года назад бойцы и командиры услышат нас, обсуждали увиденное.

– Немцы после того как уничтожили оборону тут не задерживались, сразу ушли, – ложкой подхватив большой кусок тушенки, сообщил свои наблюдения Андрей.

– Почему вы так решили? – поинтересовался Казанцев.

– Там чуть в стороне большая братская могила. Судя по обозначениям немецкая. Потери у них большие были, иначе бы хоронили в отдельных могилах. А не долго, потому что торопились. Я на краю обороны, у леса, нашел два костяка, судя по истлевшей форме немцы. Видимо их просто не заметили, там даже оружие рядом лежит.

– А зачем они мост взорвали? – поинтересовался Даль.

– Сомневаюсь, что это они. Более того уверен, что это наши подорвали мост. Там брошенная подрывная машинка, наша, советская. Ну, немцам больше ловить тут было нечего, оставили пяток солдат хоронить своих и рванули в обход. Вот и все… Жаль, что немцы документы забрали, не знаем, что за подразделение тут стояло.

После завтрака, мы накачав лодку, тут пришлось поработать качком, газ в баллоне кончился, мы переправились на тут сторону и, убрав спущенную лодку в тюк двинулись дальше.

Шли в определенном порядке нагруженные как мулы, у меня было два вещмешка и два цинка с патронами для немецких карабинов. Летчики вместе переносили пулемет и часть боезапаса. Только Андрей бегал вокруг без дополнительного веса с одним десантным рюкзаком и в камуфляжном комбинезоне, на нем было охранение.

Посмотрев на мокрого от пота Степку несшего шесть карабинов и два цинка к ним, не считая своего личного оружия и сидора, я догнал идущего впереди командира.

– Товарищ полковник? Разрешите обратится?

– Разрешаю, – обернулся он ко мне.

– Я тут подумал, может транспортом обзавестись? Тут у немцев благонадежное население, партизан нет, может сыграть на этом? Не пуганные они.

Достав карту, командир посмотрел, прикинул и отрицательно покачал головой.

– Тут до ближайшего партизанского края всего километров двести, дойдем дня за три‑четыре. А насчет не пуганного… не думаю, сейчас тут и сбитые летчики пробираются и спецназ и разведка. Про бежавших из плена тоже не забывай.

– Ясно. Разрешите идти?

– Свободны.

К обеду мы обошли небольшую заболоченную низину краем леса и вышли к большому озеру. Не выходя на открытое пространство, мы осматривали заливной луг на предмет противника.

– О, а это наш, – сказал я, как только увидел на берегу озера тушу Пе‑8.

– На озеро садился, скорость погасил и на берег выскочил, – добавил Казанцев.

– Кабина целая, скорее всего летчики выжили… И ушли на своих двоих, пулеметы отсутствуют, – с интересом рассматривая распластавшего крылья исполина, произнес отец.

– Посмотрим? – с азартом спросил Толик, Степка активно закивал.

– Самолёт на виду лежит, может быть засада, – отказал Командир.

– Ясно, товарищ полковник, – уныло ответил Степка.

– Обходим озеро по краю леса и идем дальше, нам до вечера нужно преодолеть еще не менее двадцати километров.

Так и сделали. Подхватив свои тяжелые ноши, мы зашагали за командиром. Андрей уже исчез впереди, проверяя дорогу на предмет опасности и проходимости.

Пройти мы успели едва ли триста метров, как завибрировала рация на поясе командира.

– На связи?..

Сняв свою, включил ее и прислушался, заметив, что не один так поступил.

– …видел троих. У них еще знаки на груди, это точно фельджандармерия.

– Сколько техники? – послышался вопрос полковника.

– Два мотоцикла с люльками при пулеметах, один одиночка.

– И нас семеро, – буркнул я.

– Тишина в эфире! – рявкнул командир, после чего вернулся к разговору с Андреем: – Шансы?

– Есть, если тихо будем работать. Меня одно беспокоит, что они тут делают? Дорога малоезженая.

– Может, экипаж сбитого самолета ловят? Он вроде недавно сел, – предположил Батя.

– Соловей, численность экипажа сбитой машины?

– От восьми до двенадцати человек, – ответил я.

– Однако.

– Брать их все равно надо, – добавил я: – Узнать, что они тут делают, и есть ли еще. Вдруг тут целый батальон лес прочесывает? Ну и про транспорт забывать не стоит. В форме фельджандармов мы будем как невидимки. Это как отмороженные дэпээсники у нас, не обратили внимания на водителя радости полные штаны. Шанс уйти в отрыв немалый. Я лично за уничтожение немцев и ухода в отрыв. Если что одиночка мой.

Сбоку стоял Казанцев и круглыми глазами смотрел, как я общаюсь с помощью крохотной рацией. Видимо в последнее время слишком много и непонятного свалилось на него, вот лейтенант и завис.

– Андрей пробегись вокруг поста есть ли там еще кто, а мы пока посовещаемся. Соловей в тему говорит, это шанс, – подумав, приказал нашему следопыту полковник.

Выставив Даля и Казанцева в охранение, мы собрались вместе и стали обсуждать и предлагать разные варианты захвата техники и пленного.

– Ну что у вас, – вышел на связь Андрей. Его голос мне показался несколько возбужденно‑разъярённым.

– Рушили брать немцев.

– Ну, я так и думал. Можете подходить, я уже взял пост, техника целая, есть пленные.

– Идем, жди через двадцать минут, – поиграв желваками, ответил полковник.

– Принято.

Через пятнадцать минут мы были на месте. Теперь было понятно, почему Андрей решил со своевольничать, я бы на его месте поступил также. Полковник это тоже понял, поэтому кивнул, поблагодарив.

– Это они ее? – спросил я, подойдя стоявшему чуть в стороне Андрею.

– Нет, я, – покачал он головой.

Картина в этом живописной уголке дикой природы была сюрреалистична. Немного диковата, но вполне в духе этого времени и места.

На дороге стояло три мотоцикла, как Андрей и говорил: два с люльками и один без. У переднего мотоцикла, рядом с задним колесом лежало тело убитого жандарма.

Остальные в разных позах, в которых их застала смерть, лежали на небольшой полянке. На небольшом одеяле, вот аккуратисты, без сознания лежала девушка. Над ней как раз склонились отцы‑командиры. Летчики по приказу Командира подхватили пленного и потащили его куда‑то в сторону, за ними с легкомысленным видом шагал Шатун и с убитым Степка‑Малым.

– Зачем?

– Кричать начала, когда эти пули получали. В общем, создавала излишний шумовой фон, ну я ее на рефлексах и вырубил.

Неодобрительно взглянув на его пудовые кулаки, только покачал головой. Заметив мой взгляд, Андре ответил:

– Не ударил, просто нажал на определённую точку.

– Успели они ее?

– По внешнему виду, вроде нет, – тоже посмотрев, как девушку поливают из фляги, ответил Андрей.

– Местная?

Девушка была яркой блондинкой, и довольно красива. Видимо полька.

– Точно не скажу, но по виду да. Думаю, на дороге отловили и решили развлечься. В принципе обычная ситуация и не такое приходилось видеть.

– А этих ты как? Да еще один?

– Стрелять из пистолетов я еще не научился. Хотя ты прав, если бы они слюни не пускали, то не решился бы, – в нагрудном и набедренной кобурах у него находились пистолеты с накрученными глушителями.

Судя по разукомплектованности одежды двух жмуриков, Андрей застал их в самый интересный момент.

– Кстати у нее шишка на голове. Хорошая такая, видимо приголубили, чтобы не орала пока сюда везли. Опытные, видимо не в первый раз.

Как только выяснилось, что девушка действительно полька, она залопотала по своему, когда пришла в себя, я молча сплюнул.

Мотоциклы с люльками были настоящими тяжелыми BMW модели R 75. Одиночка оказался редким модернизированным DKW SB 200 второго поколения. Тип‑два.

Это все я объяснял Андрею, осматривая технику.

– А ты откуда знаешь?

– Пехота захватила десяток таких моделей, самим не надо, а нам отдали. В моем полку два таких было, накатался вволю. Это еще в Крыму было.

– Как техника?

– В порядке. «Бумеры» новье, года нет. А одиночка покатался, много дорог видел, – отряхнув руки, ответил я.

Похлопав по заднему сиденью одиночки, я уже успел освободить два контейнера по бокам и загрузить туда свои вещи зачурав мотоцикл, посмотрел на хнычущую польку, которой Батя представил свое плечо в виде носового платка и, поглаживая по голове что‑то успокоительное шептал.

Пока я осматривал технику, на поляне успели произойти некоторые перемены. Командиры исчезли, видимо отправились к пленному, из кустов доносились вопли боли, перемешанные с невнятным бормотанием, а на поляне появились летчики. Они как раз раздевали последнего немца, одновременно быстро, пока кровь не успела высохнуть, отстирывали форму в бьющем рядом роднике. Толя виднелся на повороте дороги, метрах в двухстах от нас, страховал.

– Я пробегусь до дороги следы посмотрю. Да и просто осмотрюсь, – сказал Андрей.

– Лады, – кивнул я.

Андрей почти мгновенно исчез. Проводив его взглядом, я почесал затылок и пошел узнавать, кто умеет ездить на этих рогатых монстрах. У Степки можно было не спрашивать, он их боялся как огня.

Первым делом подошел к возившимся у родника летчикам, они как раз заканчивали стирать последний мундир. Жмура у мотоциклов они раздели последним, видимо это был его.

Подойдя к Казанцеву, он немного озадаченно рассматривал мундир на просвет. Там было видно две дырки в районе сердца.

– Крепыш, как насчет вождения мотоцикла? Умеешь?

– Я нет, товарищ подполковник, а Борис большой любитель. В полку было три трофея, вот на них и катался. Его даже как связного использовали, когда нелетная погода бала, быстро гонял.

– Ясно

– Стрелок, с «БМВ» справишься?

– Так точно, товарищ подполковник, – вскочив, ответил он: – Приходилось пользоваться.

– Хорошо, один водитель есть… – пробормотал я себе под нос, после чего добавил: – Твой тот, к которому Малой карабины прислонил. Там еще на люльке его сидор и два цинка с патронами положены.

– Ясно, товарищ подполковник.

– Продолжайте.

Оставив летчиков, я направился за кусты, где допрашивали пленного. К отцу даже подходить не стал, знал, что они с дядькой гоняли в босоногом детстве на мопеде на чем и закончилось их знакомство с двухколесной техникой.

Обнаружились они буквально в пятидесяти метрах, немец, полусидя, был привязан к толстому стволу сосны, остальные столпились рядом. В ноге, вышел колена, у пленного торчала рукоятка ножа.

«Понятно, «экспресс‑допрос». То‑то Степка такой бледный», – подумал я.

– Ну что тут? – спросил я у обернувшегося Командира.

– Поспрашивали… – неопределенно хмыкнул он.

– И‑и‑и?.. – подтолкнул его к озвучиванию информации.

– Насчет безопасности можно не волноваться, нет тут никого рядом. Развлекались они, причем не в первый раз тут. О сбитом тоже спрашивали, оказалось сел он две недели назад. Половина экипажа покинула машину еще в воздухе, четверо село. Пилотов почти сразу взяли, парашютисты приземлились где‑то на территории Польши. Где он не знает, только слышал, что долго прочесыванием занимались. Половина сразу попалась, остальные еще где‑то бродят. Сейчас закончили допрашивать насчет дорог и стоявших тут частей и гарнизонов. Многое узнали, кстати, хорошая оказалась идея двигаться дальше на машинах.

– А пилотов как поймали?

– Тут в часе ходьбы деревенька. Вернее даже хутор, вот и попались на глаза местным крестьянам, передали путь следования их и перехватили. Кстати, девчонка именно с этого хутора, козопаска она.

– Может, заедем? Девчонку вернем, и… – я ударил кулаком по ладони, – …отблагодарим?

– Заехать заедем, а вот отблагодарить… Это вряд ли, нужно вести себя тихо и незаметно.

– А как? Девчонка уже поняла, что мы русские и сдаст нас своей семейке. Еще хуже будет. Лучше мой вариант.

– Или можно избавиться от нее, – задумчиво протянул дядька.

– Я согласен с Соловьем, хутор нужно проведать, – отряхнув руки, встал Шатун. Степка поливал ему из фляжки, пока мы бедовали.

– Вещей много, со стороны мы будем похожи на барахольщиков. Может на хуторе телегу с лошадью экспроприировать? Когда горючее у мотоциклов кончится дальше на телеге, так удобней. Или по‑другому, мы же местные дэпээсники, тормозим грузовик и берем его. Это еще проще.

– Нужно подумать, – кинул Командир.

– Я у мотоциклов буду. Крепыш со Стрелком закончили с формой, пойду себе подберу. Там одна есть, по росту подходит, только у немца фигура более плотная была, на комбез надену, нормально будет.

К радости полковника у жандармов был точная карта со всеми обозначениями объездных путей, дорог, мостов, бродов и постов на них. Даже численность указана. Пленный неплохо поработал, переводя обозначения. Деревни села и хутора тоже были указаны.

Третьим водителем стал Толя, он оказался неплохим мотоциклистом и с незнакомой техникой освоился быстро. Двигаться решили таким порядком. Я с Андреем впереди колонны, остальные отстав метров на сто, двигаются следом. Первой машина Даля с Командиров в форме фельдфебеля на заднем сиденье. Шатун в люльке. Последним Толя с Батей сзади, Казанцевым в люльке за пулеметом. Девку посадили между Толиком и Батей, так не свалиться и не сбежит. Со стороны мы действительно напоминали барахольщиков, столько вещей было прицеплено к люлькам и мотоциклам. Лишнее оружие попрятали в коляски, проблема была только с МГ. Станковый мы затопили вместе с катером, а вот второй, трофейный МГ‑34, летчики тащили на себе и что теперь с ним делать, если мы обзавелись еще двумя такими же, не совсем понятно. Решили пока не бросать его, закрепили на коляске позади Шатуна. Все лишнее оружие мы несли для партизан. Можно сказать личный вклад в дело освобождения территорий от нацистко‑фашистского ига, а так же для помощи и знакомства.

– Нам направо! – прокричал в ухо Андрей, на следующей развилке.

Со стороны нас было не отличить от настоящих немцев. Огромные очки‑консервы, каски с обозначениями своей части, форма, бляхи. У меня и у остальных водителей еще были кожаные перчатки‑краги длиной до локтей. В очках и касках, лицо было совершенно не рассмотреть, тем более некоторые пользовались противопыльными масками. Такими пользовались ковбои на Диком Западе, шейный платой повернутый назад, вот и тут те, кто ехал сзади пользовались ими. Нам с Андреем не требовались, пыль столбом стояла сзади.

Мы минут двадцать пылили по открытому засеянному капустой полю. Уже фактически созревший урожай мелькал по сторонам полевой дороги.

– Налево! – крикнул Андрей на следующей развилке.

– Вижу! – в ответ крикнул я.

Чуть левее нашего маршрута действительно виднелись соломенные и черепичные крыши нужного нам хутора. Висевший у меня на шее ППС немного мешал, но я надеялся, что хозяева хутора не обратят внимания, что у нас есть русское оружие. Хотя сомневаюсь, что он им известен. На момент приграничных боев этот ПП еще не существовал, если бы они ППД увидели или там ППШ можно было бы обеспокоиться, а так…

– Меня оставь у колодца, а сам к большой хате, – велел Андрей.

Ни чего особого мы мудрить не стали, просто решив взять их нахрапом.

Ссадив Андрея у колодезного сруба, я с визгом покрышке на окаменелой земле рванул к большой хате под красной черепичной крышей. Остальные немного отстав, последовали за мной. Дома и строения располагались коробкой. Было четыре жилых хаты и до десятка хозяйственных построек.

Поставив мотоцикл на подножку, я стянул очки на подбородок и, осмотревшись, коверкая слова, крикнул появившейся на крыльце пожилой женщине.

– Житилям хутора пхо приказу хасподина фельдфебеля собраться во дворе. Бистро! Бистро! – рявкнул я в конце.

Была страда, и крестьяне в основном своем были в поле, так что под нашими взглядами собралась куцая группа крестьян. Об этом мы как‑то не подумали.

– Да тут старики и дети, – буркнул я, подойдя к Командиру. Мы хмуро рассматривали стариков и жмущихся к ним малышей. Девка, уже облегченно плакала на груди у той, которой я приказал собрать народ.

– Сам вижу, – так же хмуро ответил он.

– Я не палач их убивать, одно дело, когда они на твоих глазах свои преступления творят, другое вот так, – продолжая хмуриться, продолжил я. Андрей, оббежав и проверив постройки, подошёл к нашему «коню», тоже рассматривая местных.

– Уезжаем. Чтобы не дать им шансов мы должны преодолеть как можно большее расстояние.

– Идея хорошая, только горючего осталось еще километров на пятьдесят. Это я и про запасные канистры.

– Остановим кого‑нибудь. Сам же говорил что мы местные гаишники, – отмахнулся Командир.

– Куда едем?

Достав карту, полковник ткнул пальцем, накидав примерный маршрут движения.

– Как стемнеет, мы тут уже должны быть. Вот этот город придётся объехать.

– Хорошо.

– По машинам! – рявкнул полковник.

Заняв свои места, мы двинулись дальше.

Через полчаса, пропетляв по лабиринту проселочных дорог, мы выехали на шоссе. Хот я бы не назвал это пыльное без покрытия недоразумение, шоссе, но в карте оно было обозначено именно так. Через час езды по ней мы с ног до головы были покрыты толстым слоем пыли, именно сейчас я оценил прелесть очков. Машины попадались не часто, за час всего двенадцать грузовиков, причем три из них были советского производства, одиннадцать легковушек, да три автобуса. Гужевой я не считал.

Почувствовав, что меня ткнули в спину, прижался к обочине и остановился.

Мотор тихо тарахтел на малых оборотах позволяя общаться.

– Что?

– Командир по рации передал, нужно остановится. У них горючка на исходе.

– Вес большой расход увеличился, – ответил я, заглушив машину. Мы разминали ноги, пока Даль с Толиком заправляли остатками горючего мотоциклы.

– У тебя как? – спросил подошедший полковник.

– Полбака, до места хватит… Машина пылит, может, сыграем гаишников? Вроде никого нет.

Достав бинокль из чехла на поясе, полковник стал рассматривать клубы пыли и мелькавшую впереди кабину грузовика.

– Непонятная какая‑то машина. Кабина квадратная. На, посмотри, – протянул мне бинокль дядька.

– Зис‑шесть. Четырехтонник шестиколесный. Наша бывшая машина, довоенная. У нас в полку такая же была, для боеприпасов. Одно крыло круглое другое угловатое. У нее даже прозвище было «Квазимодо».

– Внимание! Изображаем патруль фельджандамерии, останавливаем грузовик и в случае если возможен захват, действуем! Малой! Стой рядом, будешь водителю зубы заговаривать, пока мы досмотр производим

– Есть, – ответил Степка.

Казанцев, не залезая в люльку, направил ствол пулемета на приближавшуюся машину.

Махнув рукой, полковник приказал остановиться, отойдя немного назад. Переговоры он оставил Степану, обыск нам, а сам нас курировал и в случае возможного успеха давал отмашку на захват.

Мы дождались, когда немного усядется поднятая пыль, и окружили машину. Водительская дверь была открыта. Мне у заднего борта было видно ногу в сапоге на ступеньке и форменные штаны. Степка стоял рядом и, держа в руках удостоверение, внимательно изучал путевой лист, отмахиваясь от что‑то горячо говорившего водителя.

Из кузова доносились странные и немного знакомые хрипы и хлюпы. Машина была с закрытым кузовом, откинув завязки, взял брезент и под прикрытием Андрея, заглянул в кузов.

Выглянув из‑за борта, показал полковнику знак, что все чисто. Почти сразу раздался звук одиночного выстрела и шум падения тела на землю.

– Блин, кровью забрызгало, – услышал я ворчание Степки.

– Соловей, что в кузове?

– Свиньи, – ответил я, криво усмехнувшись.

– В путевом листе тоже так написано, – подтвердил наш переводчик, оттирая форму.

– Крепыш справишься с машиной?

– Так точно, – ответил лейтенант.

– Садись за руль, едешь за нами. Водителя в кузов.

Мы сообща кинули тело убитого немца в кузов, он почему‑то ехал без сопровождения, один, и стали готовиться к отъезду.

Казанцев с хрустом и скрежетом коробки развернул грузовик и мы попылили дальше. Заметив удобный съезд на проселочную дорогу, притормозил и осторожно повернул. Остальные следовали за нами.

Стукнув меня по плечу, Андрей показал на нечто правее нашего движения. Убавив и так маленькую скорость, тихонько по густой и достаточно высокой траве направился туда. Острый глаза Андрея не подвел, там был овраг, причем с водой. Оставив мотоцикл на самом краю. Я опустил очки и поставил мотоцикл на подножку. Андрей уже успел отойти в сторону и знаками показывал как остальным лучше встать.

Повесив каску на руль, я подошел к краю обрыва, снимая на ходу перчатки. У самой воды, уйдя в мягкую землю почти по верхние гусеницы, стоял танк. Та самая знаменитая «тридцатьчетверка» с ее странной башней.

Когда рев моторов стих, я махнул рукой Толе, подзывая.

– Что? – подходя, спросил он, теребя слежавшуюся под каской чёлку.

– Вон твоя «тридцатьчетверка».

– Да ну?! – удивился он, подскакивая к краю обрыва.

– Остановимся тут на ужин. Крепыш займись, – скомандовал полковник.

К моему удивлению интерес к танку проявили не только молодежь, но и старшие товарищи.

Люки были закрыты и попасть внутрь, не представлялось возможным.

– Ржавчина появилась, давно стоит. Немцы техникой не разбрасываются, может, не заметили? Овраг с дороги не заметен, посадочных полей тут нет, – сообщил Андрей, свои наблюдения.

– С сорок первого, старый танк, – кивнул я.

– Видите следы? Боком сполз, может водитель не заметил обрыва, или еще что? Странно, что он не кувыркнулся при такой круче, – заинтересованно спросил Толя.

– Пулемета стрелка‑радиста нет, – показал в пустой проем, Шатун.

Закончив с осмотром, я полез наверх нужно слить из бака грузовика горючее в канистры, командиры совещались у карты, а Толик закопался в инструментах, он решил попробовать открыть люки.

Когда через пробитую дыру в баке стекли последние капли бензина, от танка раздался радостный вопль:

– Открыл!

Аккуратно закрыв канистру, я не торопясь последовал за остальными. Общий люк на башне был открыт, как раз когда я заглянул вниз, со скрипом распахнулся и люк мехвода. Из верхнего показался Толя, и стал рассказывать, что видел внутри:

– Экипажа нет. Замок и прицелы на месте. Снарядов почти нет, всего семь штук. В башне курсовой пулемет при патронах.

Пока мы готовили ужин, наделав бутербродов, и повесив над костерком котелок для чая, Толя гремя железками, все возился с бронетехникой, видимо истинная душа танкиста не давала бросить ее просто так.

– Толя? Танкист, уже все готово! – в который раз звал я его.