Текст книги "Истребители. Трилогия"
Автор книги: Владимир Поселягин
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 54 (всего у книги 63 страниц)
Теперь уже Вечерний задумался:
– Хорошо, предложение дельное, принимается. Бойцы цепляем технику. Пищалев за руль, если что, притормаживать будешь и поворачивать.
– Есть!
– Есть!
Когда я протискивался на свое место, то услышал бормотание капитана:
– Действительно, почему не объявили о захвате техники? Это же амба для их тылов?
Подогнав танк к кабине, я немного сдал назад, чтобы можно было зацепить найденный в кузове трос. Тот, на котором тащили пеленгатор так и стался брошенным рядом с буксируемой машиной. Никому и в голову не могло прийти, что нам пришлось бы им воспользоваться.
Когда капитан подал приказ двигаться, спросил у него насчет десанта.
– Нет их с нами, старшина, в машине сидят.
– Ясно, товарищ капитан.
Осторожно стронувшись, заметил сзади небольшой толчок, мотор взвыл, почувствовав увеличение нагрузки, и бодро потянул танк и грузовик вперед. Развернувшись полукругом, мы заторопились назад. До поворота я смог даже разогнаться до двадцати пяти километров в час. Притормозив, когда появился поворот и медленно, чтобы не содрать гусеницу, повернув, снова стал разгоняться.
– Вижу пеленгатор… полковник на дорогу вышел, бойцы. Странно, – немного озадачено пробормотал капитан.
План на дальнейшие действия у нас был таков, подъезжаем и освобождаем наших, в этом случае бронетехника играет ключевую роль. Проработать план на случай того, что сообщение касалось не нашей группы, никто как‑то не догадался. Не немецкий тыл, а проходной двор какой‑то. Интересно кого это прихватили фрицы?
– А немцы еще что говорили? – поинтересовался Мезенцев.
– Да, общаются постоянно. Стоп! – вдруг воскликнул капитан.
Дав по тормозам, и почувствовав толчок сзади, видимо Сергей не успел затормозить, спросил:
– Что случилось товарищ капитан?
– Это я не тебе, продолжай движение, – велел он, и тут же пояснил, с некоторой озадаченностью в голосе: – Немцы сообщили, что это не захваченные ими, совершили нападение на электростанцию. Кого же они поймали?
– Кого‑то другого, – ответил я, продолжив движение.
Когда мы подъехали, все уже были на дороге, даже раненых вынесли. Показав мне руками, чтобы я развернулся, нам снова придётся возвращаться по этой дороге на трассу, где мы прихватили грузовик, выехав в поле и оставляя хорошо видную просеку развернувшись, снова выехал на дорогу. Группа осталась метрах в сорока позади, когда остановив танк, я заглушил его.
Капитан продолжал слушать эфир, не отвлекаясь на наше воссоединение с группой. Выскользнув из танка, я оббежал машины и подскочив к подходившему полковнику. Отдав честь, сообщил про новости полученные радиоперехватом, тут медлить было нельзя.
Это сообщение полковника заинтересовало, приказав Рябову грузиться в грузовик, предварительно выкинув содержимое, и направился к танку.
Я только тут увидел, что же вез грузовик, бойцы обсуждали тогда у машины, но я не прислушивался, занимаясь колесом.
Глядя как на дорогу небрежно бросают новенькие из свежеструганных досок гробы, почесал затылок, огляделся, и направился к переду грузовика. Там Сергей разглядывал погнутый бампер.
– Как же ты так? – поинтересовался я.
– Тормозам тоже амба, ручником успел немного затормозить, так что вы товарищ старшина, поосторожнее, при резких и внезапных остановках.
– Буду иметь в виду, – кивнул я, и направился к танку. На броне, у башни стоял полковник и о чем‑то беседовал с Вечерним. Мимо меня пробежал капитан Рябов и присоединился к остальным командирам.
Обойдя танк, я подошел к лобовому листу и, сунув руку в люк механика‑водителя, достал масленку. Техника любит, когда о ней заботятся, и отвечает тем же.
Закончив с «шаманскими танцами вокруг машины», как сказал Сергей, с интересом наблюдавший за моими телодвижениями, полковник и Рябов спрыгнув с брони танка, направились к грузовику, сказав мне, что пора выдвигаться. Через минуту только столб пыли стелился за нами.
«Нужно будет на ближайшей стоянке систему охлаждения проверить, как‑бы этой пылью нам все фильтры не позабивало. Перегреемся и придет северных песец. Как говориться лучше плохо ехать чем хорошо идти, – размышлял я, подъезжая к повороту на трассу, там как раз проехала колонна из шести грузовиков, которых мы проводили жадными взглядами: – Черт, какое же управление тут дубовое!»
– Товарищ капитан? – позвал я командира, выехав на трассу, и выйдя на крейсерскую скорость, в двадцать пять километров в час.
– Что старшина? Перегреваемся?
– Нет, давление в пределах нормы, хороший движок. Немцы сообщили, кого они прихватили? Не наших?
– Видимо нет. Про два самолёта они говорили, жаловались кому‑то, что упустили их, дав сесть и взлететь.
– Ну и слава богу, – облегченно выдохнул я, теперь можно беспокоиться только о себе.
– Старшина, ты что верующий? – немного озадаченно спросил капитан.
– Да не особо… А, нет, это просто присказка такая, товарищ капитан.
– Понятно, а я думаю, комсомолец, и так выражается.
Мне честно говоря было не совсем понятно, что имел ввиду капитан, от местных реалий я был далеко, поэтому пришлось перевести разговор в другую сторону. В нейтральную:
– Товарищ капитан, мы далеко двигаемся?
– А в чем дело?
– Танк и так прожорливая машина, а тут еще груз сзади. Горючки хватит километров на семьдесят. Может чуть больше. Я еще точно не определил расход, только примерно.
– Разберемся, с грузовика если что сольем.
– У них могут быть разные октаны, и я не смотрел, пробит ли он или нет. Бак с другой стороны машины.
– Не волнуйся старшина, если что захватим другую машину. Ах ты черт!
– Что там товарищ капитан? – сразу же спросил я. Мы проехали от поворота километров на двенадцать, за это время нас обогнала еще одна колонна, только уже на две машины.
Проехав, они подняли тонкую глиняную пыль, которая до сих пор еще не села. Поэтому я видел метров на сто вперед, и как там что‑то смог рассмотреть капитан, было не совсем понятно.
– Пост впереди. Сейчас дорога полукругом поворачивает направо там они и стоят.
– Много? – деловито поинтересовался я.
– Грузовик, пара мотоциклов и вроде бронетранспортер. Он за грузовиком, не видно ни черта. Только что‑то непонятное торчит похожее на капот. Солдат на виду не больше десятка. Человек восемь да офицер. Сейчас не вижу, пыль скрыла.
– Что делать будем?
– Продолжаем двигаться. Таким тандемом мы не должны вызвать подозрений. Если остановят, то вдарим.
– Ясно, товарищ капитан.
Теперь уже и я видел пост. Солдаты были обычным усилением из охранного батальона, а вот двое других, у мотоцикла явные жандармы, бляхи виднелись. Мне это напоминало наших дэпээсников с ОМОНом для усиления на дороге. Плохо было то, что мы до сих пор не могли рассмотреть, что же там за грузовиком. Явно что‑то серьезное, но что?
Когда к солдатам вытирая на ходу тряпкой руки, вышел еще один, но уже в танковом комбинезоне и таком же шлемофоне, догадка переросла в уверенность.
– Танк там, товарищ капитан! Танкиста вижу! – моментально озвучил я.
– Сам вижу.
***
– Здравия желаю, товарищ подполковник, – улыбнулся я первым, протягивая руку входящему в землянку Архипову. С нашей последней встречи ему тоже упали звездочки на погоны.
– Ну, привет обормот. Знаешь, скольким людям принесло неприятностей твое исчезновение? – пожимая мне руку, спросил Архипов.
– Могу только догадываться, – вздохнул я, приглашая всех трех командиров устраиваться за столом. Котелки забрал боец с повязкой дежурного, так что за столом можно было сидеть свободно.
Вместе с подполковником в землянку вошло еще два командира. Одного я знал, он охранял меня, когда я жил в Москве, поэтому мы приветливо поздоровались.
– Я ведь сюда летел арестовывать тебя и доставить в наркомат. Посидел бы до особого распоряжения, поразмыслил. А тут не успели сесть, как вызов к телефону. Товарищ Берия мне кое‑что прояснил, но не все. Давай рассказывай, что у вас произошло, и кто это с тобой?
Заметив, как я посмотрел на его сопровождающих, Архипов кивнул соглашаясь:
– Бойцы, проследите снаружи, чтобы нас никто не мог подслушать, – скомандовал он сопровождающим офицерам. После чего посмотрел на моих, и тоже вопросительно приподнял бровь. Лица отца он не видел, батя сидел так, чтобы тень скрывала его лицо, поэтому Архипов морщась, пытался понять, кого он ему напоминает.
– Товарищ подполковник, разрешите представить вам моих родственников, – продолжая сидеть, я, с небольшой насмешкой следя за мимикой порученца, представлял своих спутников: – Подполковник Суворов Александр Геннадьевич, мой отец. По военной специальности летчик. Подполковник контрразведки Олег Анатольевич Васнецов, родной брат моей матери. И напоследок лучший друг с карапузного детства Степан Раевский. Не служил, но отличный пилотажник и мастер тактического воздушного боя. А это мой куратор, подполковник Архипов.
Чтобы прийти в себя и потянуть время Архипов встал и, подойдя к каждому представляясь, пожимал руки.
– Удивил, – покачал он головой, вернувшись на свое место: – Это все?
– Нет. С нами был еще один офицер. Капитан Рябинин, бывший командир разведроты десантного полка. Он сейчас находится в ближайшем госпитале. У него пулевое ранение, не серьезное, но крови потерял много.
– Это все?
– Нет, – вздохнул я: – Снами были еще двое. Родной брат отца, полковник десантных войск Суворов Евгений Геннадьевич, и старшина танковых Суворов Анатолий Александрович. Последний просто однофамилец, и мой друг. Они остались за линией фронта, не смогли прорваться на взлетную посадку. Немцы оказались быстрее.
– Значит, как я понимаю, ты дома побывал? Ладно. Рассказывай сначала, думаю, нам предстоит тяжелый и долгий день, – снимая фуражку, велел Архипов.
***
Проехать мимо мы не смогли. В принципе жандармы с поста нас только равнодушными взглядами провожали, тут русское авось сработало как надо. Не рассчитали мы то, что, похоже, оба танка были из одного подразделения и, заметив знакомую машину, танкист поднял руку веля остановиться. Это‑то и решило дело. На нашей стороне было то, что нападения пост никак не ожидал, свои же едут, а так же то, что в танке никого не было, оба танкиста сидели у левой гусеницы, и совершали полдник. Кушали, одним словом.
Как только мы проехали грузовик и остановился напротив танка, Вечерний рявкнул:
– Стоп! Осколочный!
Наводчик даже не стал стрелять по танку, танкистов скосила одна из первых пулеметных очередей, и немцы впервые же мгновения боя лишились своего главного преимущества.
Тарахтели пулеметы, два раз бухнула пушка, а я сидел и смотрел на замерших в шоке двух жандармов метрах в трех от переда танка.
– Да ну нафиг, – пробормотал я и за рукоятку закрыл смотровой люк. Пока пистолет из жесткой кобуры достанешь, двадцать раз успеют пулями нашпиговать. Почти одновременно с тем как я закрыл люк по дернувшимся к оружию жандармам кто‑то прошелся из автомата.
– Старшина, вперед помалу! – скомандовал капитан.
– Есть!
Мотор я естественно не глушил, поэтому включив скорость, проехал еще метров шесть пока не приказали остановиться.
– Стоп! Ожидаем.
Через пару минут в закрытый люк постучали. Открыв, посмотрел на одного из бойцов:
– Что?
– Полковник зовет. Вылезай.
В последнее время меня немного стали напрягать эти нелогичные и странные телодвижения. Зачем уходить с таким шумом? Почему и куда мы спешим? Логика поведения полковника Суворова выбивалась из его образа. Почему тихонько и осторожно не двигаться к своим? Почему мы идем в противоположную сторону, да еще с такой спешкой и шумом?
Подойдя к полковнику, машинально отдал честь, ожидая приказаний.
– Осмотри второй трофей, можно им воспользоваться?
Танк я опознал, это был уже однажды виденный мной БТ‑7, Сева описал его технические данные, какие знал. Удивив, что он может ездить не только на гусеницах, но и на колесах. Странная машина.
– БТ‑семь эм. Почти новый, – хлопнув по броне, сообщил мне один из бойцов.
Принюхавшись, я с подозрением подошел к корме танка.
– Дизельный? – пробормотал я себе под нос с сомнением. Сева, ничего не говорил, что БТ есть дизельные. Может сам не знал?
Ознакомление закончилось быстро, танк был исправлен и вооружен. Только зачем нам два танка? Но тут я недооценил полковника. Второй нам и не был нужен. Успев оценить скоростные качества Т‑26‑го, командир решил поменять технику, чтобы увеличить скорость. Захваченный на посту грузовик, как ни странно был цел, а вот мотоциклы побиты.
– А этот куда девать, товарищ полковник? – спросил я, показывая на Т‑26.
Вечерний и Мезенцев уже перебирались в новую машину, работавшую на холостом ходу. Так что мой вопрос застал их на полпути.
– Если уничтожить, то по дыму противник определит, где мы находимся. День ясный издалека видно, – согласился со мной Рябов
– Все остающуюся технику заминировать, включив в одну сеть. Через пять минут продолжим движение, – скомандовал полковник.
Пока Перщалев устраивался в кабине грузовика, я залез в «бэтэ» и плюхнулся на водительское место. Теперь Вечерний был и за командира и за наводчика, а Мезенцев стал заряжающим. Пока мы устраивались внутри, я успел выгнать танк на дорогу. Немного мешали, вернее, вводили в заблуждение система управления как на гусеничном ходу там и на колесном, но ничего разобрался.
Пока я возился с танком, бойцы закончили с минированием, тут играл первую скрипку полковник, он оказался в этом деле дока, последовал сигнал к выдвижению. Первое время я ехал медленно. Километров сорок в час. Но когда усвоился, уже прибавил до шестидесяти. Классная машинка оказалась, маневренная и устойчивая не смотря на высокий корпус. Грузовик следовал за нами с той же скоростью. До темноты мы преодолели примерно около сотни километров, и продолжили движение даже ночью, всего пару раз остановившись, чтобы проверить раненых и до ветру.
***
Времени чтобы ввести Архипова в курс дела понадобилось почти четыре часа, уже наступил вечер, когда дядька закончив, откинулся на бревенчатую стену, к которой была прислонена скамейка.
Меня заставили писать, указав все, что со мной произошло рапортом, чем я и занимался. Уже восьмой листок откладывал с грифом совершенно секретно. Так как ни батя, ни дядька, ни тем более Степка в местных войсках не служили и юридически не были гражданами СССР, то рассказывали они устно. Я тоже пару раз отметился, когда ловил на не точностях.
– Ты закончил? – поинтересовался у меня Архипов, когда в землянке наступила, можно сказать, усталая тишина.
– Еще нет, – отмахнулся я: – Кстати, у меня последний лист, бумага заканчивается.
– Сейчас принесут. Давайте прервемся и поужинаем, а то, честно говоря, я только позавтракать перед вылетом успел, – предложил порученец.
Мы были не против, так что когда накрыли ужин, мы не выходили из землянки, всего по пару раз в домик раздумий, то приступили к этому таинству поедания пищи.
– Значит груз, вы спрятали? – задумчиво поинтересовался подполковник, отодвинув пустую тарелку из‑под второго и, беря кружку с чаем.
– Да. Место надежное, схрон тщательно замаскирован, – кинул дядька, отпив чая.
– Там рядом удобная площадка для посадки, я пробежался, кочек нет, шасси не поломаем, – влез я.
– То есть можно отправить самолет за грузом? – задумался Архипов.
– Можно, только… – я на секунду задумался и объяснил свои мысли: – Мне тут вот что в голову пришло, пока рапорт писал. Думаю, полковник Суворов пойдет именно к схрону.
– Почему? – заинтересованно спросил Архипов.
Встав я пододвинул ближе карту, она лежала рядом, когда я писал рапорт. И я изредка заглядывал туда формируя свою мысль.
– Вот смотрите. Вот тут электростанция, тут площадка. По моему мнению в сторону передовой полковник не пойдет, потому как немцы их будут ждать именно с этой стороны. Они сейчас опытные так что посты выставят со всех сторон, но ожидать будут именно со стороны фронта. Мы так уже делали, когда ушли на катере в противоположную сторону к границе, а когда отметились на мосту, то повернули уже в сторону фронта. Это дало нам возможность без проблем двигаться к передовой, оставив противника искать нас у границы.
– Интересная мысль, ты думаешь, они направились сюда? – указал место на карте, подполковник. Дядька с отцом, с интересом меня слышали, и одобрительно кивали. Видимо были со мной согласны.
– Я тут подумал, они в данный момент могут быть в этих трех местах, – взяв карандаш, я начертил три соприкасающихся круга, продолжив: – Первый маршрут по реке, но это надо какое везение иметь, чтобы там оказалось какое‑нибудь транспортное средство? Так что этот вариант отхода я отклонил как мало вариантный.
Я зачеркнул один из кругов.
– Значит, ты думаешь, они где‑то здесь? – ткнул в два оставшихся круга порученец.
– Да, – уверенно кивнул я: – Они на технике. И должны уже быть далеко от места боя. Там везде посты, и думаю, в радиосообщениях в этих районах должны проскальзывать какие‑то упоминания.
– Я дам приказ на прослушку эфира, может действительно что‑то уловят.
– Не требуется, – остановил я его: – После посадки я отдал приказ в оперативный отдел штаба корпуса, слухачи уже работают и расшифровывают все сообщения из района нашего бегства.
Через полчаса по приказу Архипова принесли сводку переговоров в нужных районах.
– Только что прошло сообщение. В квадрате шестнадцать‑ноль восемь обнаружена и захвачена группа русских диверсантов, – изучив сообщение, глухо сказал Архипов.
Мы посмотрели на один из обведенных кругов, названный район находился там.
– Завтра утром, я отправляю самолет за грузом, медлить нельзя, – достаточно жестким голосом сообщил Архипов.
– Я тоже лечу, – и тут же пояснил возмущенно открывшему рот порученцу: – Если они будут искать площадку, кружа вокруг, то привлекут внимание. Я знаю, где можно сесть и сделать это сходу. Время выиграем, чтобы выкопать груз.
– Мне нужно получить разрешения, – согласно кивнув, ответил Архипов.
Получение разрешения затянулось до самой ночи, и даже когда совсем стемнело, Архипов продолжал разговаривать и что‑то объяснять по телефону.
Когда он к нам вернулся, то был донельзя удивленный.
– Товарищ Берия не мог решить эту проблему, в не его компетенции, пришлось выходить на Верховного. Вам, товарищ Суворов, разрешен вылет на территорию противника, с предупреждением, что это в последний раз, когда вы пересечете линию фронта. Вы направляетесь в Центр Боевой Подготовки заместителем командира по летному пилотажу. Дальше, уже вам товарищи офицеры, – он повернулся к отцу и дядьке, внимательно слушавшим его: – Немедленный вылет в Москву, самолет уже готовиться. Вас ожидают в Кремле.
– А я? – несколько растерянно поинтересовался Степка.
– Как сказал, товарищ Суворов, вы неплохой пилотажник. Вы так же отправляетесь в Центр, на должность младшего инструктора. Только перед получением звания младший лейтенант, минимально возможного для инструктора, и значка пилота, нужно будет сдать зачеты и нормативы. Про летные, я уже и не говорю.
– Хорошо, – кивнул Степка, но потом встрепенулся: – А как же война, бои? Меня не отправят на фронт?
– Носителя подобной информации? – иронично приподнял бровь Архипов. Степка насупился, лелеемые им планы показать себя на передовой рассыпались карточным домиком. Меня перепрыгнуть мечтал.
– В тылу тоже фронт, нужно готовить хороших летчиков, чтобы они не погибали зазря.
– А товарищ подполковник говорил, что все инструкторы два месяца в год проводят на фронте, подтверждают свои умения в боевой обстановке, чтобы не терять квалификацию, – снова влез Степка.
– Знаю про это, более того один из инструкторов за эти два месяца умудрился сбить восемнадцать самолётов противника, за что получил Золотую Звезду Героя. Сейчас он имеет на своем счету более тридцати сбитых. Подобное есть в практике Центра, но вас обоих это конечно не касается. Никакого фронта вы больше не увидите – это распоряжение самого товарища Сталина.
Теперь уже мы вдвоем насупились. Я тоже не терял надежды оказаться на фронте.
– Товарищ подполковник, попрошу до моего прибытия поселить родственников на моей квартире, – попросил я. Про Степку даже разговора не заводил, понимая, что его дом в ближайшее время это Центр.
– Это исключено. Первое время они будут жить в закрытой гостинице наркомата. Для чего, думаю объяснять не надо.
Самолет уже выгнали на взлетную полосу. Поэтому мы стали прощаться, хоть и на короткое время, но все же.
– Я вас найду при возращении, – крикнул я, когда они по лесенке залезали в салон самолета. Привезли так же Рябинина, и осторожно, стараясь не потревожить рану, помогли ему взобраться внутрь самолёта.
Заметив, что кто‑то машет мне рукой за одним из иллюминаторов, ответил. Самолет взревел моторами, и стал разгоняться. Мы с Архиповым и стояли под деревьями и наблюдали за огнями взлетающего транспортника. Люди подполковника улетели вместе с моими спутниками, так что мы стояли вдвоем. Только местный особист топтался неподалёку. Мешки с нашими вещами были загружены в самолет, так что мы избавили его от обеспечения охраны, чему он был явно рад.
– Да не расстраивайся ты так. Через два‑три дня увидишься с ними, – хлопнул меня по плечу Архипов.
– Так‑то оно так, только все равно тяжело. Не чужие люди, – вздохнул я.
– Самолет к вылету готовиться. Полетишь ты и группа осназа из пятнадцати бойцов. Командир майор Славич. Группа прибудет сюда ночью, перед взлетом и познакомитесь. Вылет в два часа утра, через четыре часа. Так что иди, выспись, чувствую завтра будет тяжелый день. А я пока в штаб корпуса, там оперативный отдел разрабатывает операцию отвлечения внимания.
– Хорошо, – согласно кивнул я. Направившись было за местным особистом, остановился и, повернувшись поинтересовался у Архипова: – Как же вы смоли уговорить, товарища Сталина разрешить мне отправиться в этот вылет?
– Я не уговаривал его разрешать, скорее убеждал, что тебе нельзя лететь, – пояснил он.
– Тогда почему он разрешил? – растерялся я.
– Товарищ Сталин задал только один вопрос: Каковы шансы на благополучный исход операции с вашим личным участием. Я ответил, что очень высокие. Это и решило вопрос с отправкой.
– Ясно. Но все равно спасибо, – вздохнул я. В выделенную нам с Архиповым землянку я сразу не пошел, подумав, сперва завернул к особисту и через его телефон сделал пару звонков в Москву.
Через двадцать минут скинув форму, я развалился на лежанке, мгновенно провалившись в сон.
Старшина Суворов, ночная дорога.
Движение продолжалось до середины ночи, пока в баках было горючее. Первым, как ни странно «умер» грузовик. Горючее кончилось. Заправка от «бэтэшки» была невозможна, из‑за разного топлива. Да и у меня в танке оставалось едва ли треть бака. В отличие от грузовика в танке были полные баки.
Когда, в отличие от капитана, бодрствующий Мезенцев сообщил, что грузовик вдруг встал и замигал фарами, я остановил танк, развернул и погнал обратно. У грузовика уже столпились бойцы и командиры.
Остановившись и заглушив, выключил фары. Откинув люк, легко выскользнул наружу.
– Что случилось, товарищ полковник? – поинтересовался я.
После шумного танка, говорил я несколько громче, чем нужно, поэтому полковник приказал:
– Тише старшина, не на плацу. Горючее у нас кончилось.
– Снова на буксир, товарищ полковник?
– Сколько у тебя горючего?
– Примерно треть бака. С возросшей нагрузкой, километров на тридцать не больше.
– Больше и не надо, через двадцать километров река и охраняемый мост, который мы пересечь не сможем. Будем переправляться. Цепляйте!
С возросшей нагрузкой танк стало водить в стороны, на поворотах немного заносить. Несмотря на почти девять часов за управлением танка, я еще держался, но понимал еще час‑полтора, и «умру». Будем надеяться, к этому времени мы достигнем нужного места. Пользуясь ночью, полковник в этот раз ехал не в грузовике, а с нами, сидя на башне. Надев шлемофон Вечернего, он говорил, куда и где повернуть. До этого навигатор мне не требовался, дорога тут одна и почти сорок километров мы ехали по этой прямой трассе, изредка встречаясь со встречными колоннами или одиночными машинами.
– Все, старшина. Видишь кусты? Заворачивая за них… Медленнее, еще медленнее. Нормально, до реки осталось два километра, там самое узкое место.
Подминая высокую траву и тонкие деревья, мы двигались по молодому лесу, освещая дорогу светом фар. Полковник неплохо справлялся со своими обязанностями, и мы ни разу не въехали в большое дерево.
– Стоп! – скомандовал полковник. Да я и сам уже видел впереди серебряные воды реки.
Так‑то мы уже пересекали пяток маленьких мостов перекинутых через заболоченные овраги или маленькие речушки. Только один из них охранялся, но нас тогда не остановили. Эту же речку пересечь было невозможно, слишком большая охрана на мосту.
Заглушив танк, я с трудом вылез на броню и плюхнулся на землю, устало пробормотав:
– Все, товарищ полковник. Кончился у меня завод.
– Молодец старшина, справился. Отдыхая, мы тут уже сами.
Что именно они уже сами я не дослушал, так как, уронив подбородок на грудь, уснул мертвым сном. Не почувствовав как меня укрыли найденным в грузовике солдатским одеялом. Положив под голову шлемофон, я спал, не слыша, как стучали топоры и тихо матерились бойцы, готовя плавсредства.
Разбудили меня перед самым рассветом, и пока Рябов не вылил мне на голову ведро воды, никак не мог понять, где я.
– Иди, умойся, – велел он, ставя ведро на над гусеничную полку.
– Есть, – смахнув с головы воду, ответил я.
Подхватив шлемофон, осторожно стараясь не провалиться куда‑нибудь ногой. Спустился к воде и привел себя в порядок. Судя по появившемуся отсвету на горизонт, солнце вот‑вот взойдет. Значит, спал я самое‑больше пару часов.
– Ты как? – поинтересовался подошедший полковник.
В это время послышался плеск воды, и показалось нечто странное. Вроде плота. На нем сидело пару бойцов и гребли досками выдранных из борта грузовика.
– Немного сознание плавает, товарищ полковник. Искупаться бы, в себя точно приду.
– Нам до конечного пункта назначения осталось двадцать три километра. Мы должны преодолеть их за три часа, старшина.
– А что там, товарищ полковник? – мне действительно хотелось получить ответ на этот уже лежавший камнем на душе, вопрос.
– Схрон помнишь?
– Так точно, товарищ полковник.
– Если я не ошибся с расчетами, то прилететь они за ним должны сегодня. Возможно утром. Это самое оптимальное время, для изъятия закладки.
Теперь все встало на свои места, и это странная спешка и наше движение вперед.
– Товарищ полковник, я думаю нужно выслать вперед тех у кого ноги легкие, чтобы они если самолет прилетит раньше чем дойдет основная группа, попросили подождать, – предложил я.
– Не ты один такой умный, когда первым рейсом переправляли раненых, я отправил трех бойцов. Они уже полчаса как ушли. Там в близи только одно место, где можно сесть самолету, думаю там они и приземляться. Надеюсь, парни успеют.
В это время подплывший плот, коснулся берега. Оставшиеся быстро загрузились на него, я, как и хотел, скинув пояс с кобурой и комбинезон, голышом плюхнулся в воду и поплыл рядом с плотом держась за него. Когда мы достигли середины реки, в это же время стал слышен гул авиационных моторов.
Подполковник Суворов.
Расположение транспортного авиаполка. Утро того же дня.
Разбудили меня затемно, поспать я успел всего ничего, но как ни странно чувствовал себя полностью выспавшимся.
– Лейтенант, тут есть, где поблизости водоем? На предмет искупаться? – поинтересовался я у разбудившего меня особиста.
– Есть. В километре находиться лесное озеро. Летчики туда постоянно бегают, уже тропинку протоптали. От штаба, мимо столовой там увидите, – довольно подробно объяснил он.
Подхватив полотенце и мурлыча песенку, я в одном исподнем побежал к озеру. До смерти перепугав часового у штаба, тот даже заикаться стал, когда пароль спрашивал, побежал дальше. У штаба стоял грузовик, если зрение мне не изменило, это был Зис. Около него стояли десяток бойцов в шеренгу, и слушали что‑то говорившего им командира. Мне показалось это был Архипов, фигура похожая.
Пробежав мимо, вызвав оживление у бойцов, наверное тоже приняли меня за приведение, и свернул на тропинку. Луна стояла достаточно высоко, да и привыкшее к ночной темени глаза неплохо разбирали дорогу. Лейтенант не соврал, озеро действительно было в километре от расположения полка. Бросив полотенце на ветви кустарника, не сбавляя скорости, я оттолкнулся и взмыв на полтора метра в воздух, с шумом обрушился в воду. Не выныривая проплыл под водой метров двадцать и, вынырнув, с шумом отфыркиваясь, стал брассом делать полукруги. Озеро было небольшим, метров сто на восемьдесят, с удивительно холодной водой, видимо били ключи под водой.
Поплескавшись еще минут десять, вылез на берег и, скинув исподнее, стал выжимать его.
– Здравствуйте, – неожиданно кто‑то поздоровался со мной нежным девичьим голоском, и послышался легкий немного шаловливый смех. Судя по нему, тут было никак не меньше трех, а то и четырех девушек.
– Здравствуйте, прелестницы, – улыбнувшись, ответил я, продолжая свое занятие.
Если кто думает что я замер в ступоре, то ошибается. Уж так подставляться я не буду, больно мне нужны слухи, что меня застали врасплох, испугали или смутили девушки из транспортного полка. С их острыми язычками это сразу станет достоянием общественности. Точно я не знал кто они, но думаю предположение насчет полка верно.
Так что я не стал прятаться или закрывать пах, как это бы сделали парни моего возраста, а повесив белье на кустарник, снял полотенце и стал спокойно вытираться.
– Вы и правда, товарищ Суворов? – поинтересовался тот же милый голосок. Остальных не было слышно, видимо спрашивала самая смелая.
– Если я скажу, нет, это что‑то изменит? Думаю, о том, что я в вашем полку знают уже все части в округе. Сарафанное и солдатское радио еще никто не отменял.
– А это правда, что вы женаты? – после минутного долгого шушуканья, спросила та же.
Только теперь я смог определить по голосу, где они прячутся и смог их рассмотреть. Четыре девушки стояли по грудь в воде в тени большого дерева, затрудняюсь определить, но вроде это была ива.
– Я побежал, а то у вас уже губы посинели. Извините у меня тренировка. Режим.
Подхватив белье и полотенце, побежал по тропинке. Углубившись в лес метров на двести, быстро натянул влажное белье, и снова побежал по ночному еще прохладному лесу, стараясь согреться.
Вернувшись в часть, час ночи, а полк был полностью в работе. Гудели моторы, готовились к вылету самолеты, суетились техники, гудели моторами бензовозы. Почему готовилось четыре транспортника непонятно, ведь нам нужен один. Заскочив в землянку, я надел форму и посмотрел на лежавший на топчане летный комбинезон. Кто‑то не только постирал его вместе с формой, но и выгладил, заполнив карманы всем необходимым по уставу. Даже аптечка в нагрудном кармане и сухпай и то были на месте. Автомат на бедре, запасные магазины тоже в чехлах, в общем, к вылету готов. Надев так же комбинезон, натянул сапоги и вышел из землянки, направившись к штабу полка. Мне уже сообщил дежурный, что меня там ждут.
