Текст книги "Сто лет безналом"

Автор книги: Виталий Держапольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)

– Есть! – воскликнул инженер. – Мы пробились!

– Запускайте насос! – распорядился Рошаль. – Нужно как можно скорее получить всесторонний анализ проб воздуха. – Я не хочу загнуться от неизвестной болезни, подобно Картеру и всей его команде.

Инженер пустил двигатель насоса и через несколько минут доложил, что емкости для воздуха полны.

– Ну, с богом! – выдохнул Клайв и мелко перекрестился. Поцеловав висевший на груди серебряный крестик, он скомандовал:

– Вводите щуп с камерой!

– Есть, – вновь отрапортовал инженер. – Сейчас выведу картинку на монитор…

Он нажал несколько клавиш, и вся команда Рошаля, прильнувшая в этот момент к экрану монитора, радостно завопила. Картинка была темноватой, но это не помешало всем присутствующим разглядеть несколько разукрашенных деревянных саркофагов.

– Это победа! – заорал Клайв и закружился в бешеном танце, поочередно обнимая всех членов команды. – Шампанского! Это надо отметить – мы утерли нос всем, кто утверждал, что в Долине Царей не осталось больше могильников!

Радостная эйфория продолжалась до вечера. По телефону Клайва предупредили, что анализ проб воздуха не выявил ядовитых примесей – можно было смело открывать склеп. Рошаль решил подождать с этим до утра. Вечером, когда Клайв рассматривал фотографии саркофагов, к нему подошел Отто Шаден, председатель всемирной ассоциации египтологов, прилетевший в Луксор, едва только стало известно о находке Рошаля.

– Что скажешь? – спросил он Рошаля, кивая на фотографии.

– Что я могу сказать… По предварительным оценкам захоронение датируется эпохой восемнадцатой династии правителей Египта(1567–1320 гг. до нашей эры). Саркофагов пять, возможно – шесть. Из-за скудного освещения разобрать точнее не получается. Порядка двадцати больших запечатанных сосудов с оттисками клейма фараона. Что за клеймо тоже непонятно… Да, вот на этой фотографии хорошо видно, что часть сосудов разбита, хотя в гробницу никто не проникал – печати на дверях целые…

– Возможно, они опрокинулись в результате какого-нибудь давнего землетрясения, – предположил Отто. – Что скажешь насчет жильцов? Есть предположения?

– Судя по размерам, на царскую гробницу не похоже. Скорее всего, либо высокопоставленные чиновники или родственники фараона.

– А тебе не кажется, – выдвинул свою версию Шадон, – что гробница первоначально предназначалась для одной мумии?

– Тогда почему в ней похоронили столько народу?

– А вот это уже загадка, – развел руками Отто, – ответ на которую навсегда останется тайной за семью печатями.

– Поживем, увидим, – оптимистически отозвался Клайв. – Завтра мы проникнем внутрь. Скорее бы утро…

– Иди, отдохни, – посоветовал Шадон, – тебе завтра понадобится свежая голова.

– Да какой тут сон! Нет, я еще посижу.

– Мне просто не верится в случившееся, – признался Отто. – После находки Картера прошло более восьмидесяти лет!

– Я считаю, – сказал Рошаль, – что Долина Царей скрывает еще много тайн.

– Возможно, ты прав, и шестьдесят три гробницы – не предел. Кстати, тебе не жутко будет входить туда? – вдруг ни с того, ни сего спросил Шадон. – Когда распечатали Тутанхамона…

– Проклятье мумии, – усмехнулся Клайв. – Нет, не боюсь.

Он достал из папки листок бумаги.

– Вот заключение лаборатории. Ядовитых примесей, опасных для человеческого организма не обнаружено, – зачитал он. – В склеп пойдем в современных мощных респираторах. И ничего с нами не случится! А что касается экспедиции Картера и лорда Карнавона, я могу поверить во что угодно: в ядовитые споры грибов, в болезнетворные бактерии, пары мышьяка, даже в лучевую болезнь…

– Да, я слышал такую версию, – согласился Отто. – Некоторые считают, что для бальзамирования применялись радиоактивные элементы. Но в прочем эта версия так и не подтвердилась.

– Так вот я и говорю, – продолжил Клайв, – что готов поверить даже в эту версию, но никак не в проклятье мумии. Это по крайней мере смешно. Не будем же мы так суеверны!

– Хорошо. Увидимся завтра на месте, – раскланялся Шадон. – Завтра – ваш день.

– До завтра, попрощался с ним Клайв.

Долгожданное утро, наконец, наступило. Еще раз пробежавшись по раскопу, Рошаль с удовлетворением отметил, что все подготовительные работы идут по заранее намеченному графику. Кое-как отвязавшись от надоедливых журналистов, Клайв, наконец, облачился в прорезиненный комбинезон и надел респиратор. У плиты, запирающей вход в гробницу, его уже поджидали помощники и рабочие. Еще раз оглядев нетронутые охранные печати, Клайв довольно улыбнулся – пришел день его триумфа. Дело оставалось за малым – проникнуть в погребальную камеру.

– Начнем, – глухо сказал Клайв, и работа закипела.

Через некоторое время плита сдвинулась настолько, что стало возможно без проблем проникнуть внутрь. Включив мощный фонарь, Рошаль шагнул во мрак тысячелетий. Под его ногами взметнулась легкая пыль и заплясала в луче света. Следом за Клайвом в гробницу вошел Отто Шадон и остальные члены команды. Саркофагов было шесть. Каждый из них повторял по форме человеческое тело и снабжен раскрашенными погребальными масками. Разбитых сосудов оказалось немного – всего три. Бросив мимолетный взгляд на их содержимое, Клайв понял, что здесь покоятся состоятельные люди. Рассыпанные по полу драгоценности тускло переливались в свете мощного фонаря. Команду археологов ожидала кропотливая работа – нужно было сфотографировать все находки и составить их подробную опись. Рошаль вздохнул и принялся за работу.

Несколько дней спустя.

– Ну, как идут дела? – осведомился Отто Шадон. – Меня уже достали звонки прессы. Пора устроить пресс-конференцию. Иначе они от нас не отстанут. В общем, готовься отвечать на вопросы прессы.

– Я готов. Картина более-менее прояснилась: все шесть найденных саркофагов принадлежат жрецам. Причем жрецам высшей иерархии. Захоронение проводилось в большой спешке, поэтому сосуды и саркофаги разбросаны по склепу в ужасном беспорядке. Кувшины разбили сами могильщики – никакое землетрясения здесь не виновато.

– Почему их похоронили таким необычным способом? Да еще и в спешке? Судя по состоянию склепа, он не предназначался для этого – слишком бедным выглядит его убранство. Голые стены, ни росписи, ни резьбы…

– Согласен, странное захоронение. Найденные в саркофагах мумии не укладываются ни в одну теорию. Они не препарированы, внутренние органы не изъяты. К тому же тела скованы металлическими обручами. Я не припомню ни одного такого случая. Мы сейчас работаем над расшифровкой папируса, найденного в одном из саркофагов. И знаете, история, изложенная в свитке, прелюбопытнейшая, – Клайв сделал многозначительную паузу.

– Ну, – заинтересовался Шадон.

– Из того немного, что нам удалось расшифровать, вырисовывается следующая картина: к фараону явился бог Тот. Вот это место, – Рошаль ткнул пальцем в копию папируса. – И явился ибисоголовый бог, и потребовал немедленной смерти шести высших жрецов, совершивших непростительное святотатство.

– А что за святотатство? – спросил Отто.

– Это место в свитке пострадало от времени. Мы не смогли его прочитать, – ответил Рошаль.

– Продолжайте, – попросил Шадон.

– Фараон не стал противиться воле небесного владыки, и по его приказу жрецов умертвили. После этого бог осмотрел мертвые тела и, горестно вздохнув, сказал: «даже после смерти они противятся моей воле». По его повелению мертвых сковали железными обручами, положили в деревянные саркофаги, которые поместили в недостроенную гробницу какого-то царского вельможи. Затем ее запечатали и засыпали строительным мусором. Погребение проводилось в страшной спешке, на этом настаивал Великий Тот.

– Интересно, – Отто потер подбородок, – чем же эти бедолаги провинились, что против них даже сфабриковали дело от имени бога.

– Видать сильно насолили, раз против них провели такие репрессии.

– Ладно, сбирайся – пресса уже ждет в Каирском музее.

Конференция закончилась поздно вечером. Серж Хайке, охранник музея, облегченно вздохнул, запирая дверь за последним посетителем. Сегодняшнее столпотворение его утомило. Привычно обойдя выставочный зал, охранник остановился перед отрытым саркофагом, ради которого и собиралась вся эта сегодняшняя толпа. Равнодушно оглядев мумию, выставленную на всеобщее обозрение, охранник недовольно хмыкнул:

– И чего они в ней нашли? Обычный засохший труп, даром, что жил несколько тысячелетий назад. Вон здесь сколько таких же. Наличие железных полос, которыми вместо привычных бинтов спеленали мумию, озадачило Хайке.

– Чем же это ты так провинился, приятель? – пробурчал себе под нос охранник, прикасаясь к позеленевшим полоскам меди. – Вот дьявол! – выругался охранник, отдергивая руку – на указательном пальце набухла большая капля крови.

Серж тряхнул рукой, и засунул палец в рот. Капелька крови упала на хитроумный замок, который мудреным способом держал металлические ленты. Замок беззвучно рассыпался бурой пылью, освобождая усохшее тело жреца.

– Вот дерьмо! – Охранник перепугался не на шутку. Объяснить странное исчезновение замка будет сложно. Он взял руками хвосты металлических лент, и попытался вновь свести их вместе и закрепить с помощью обрывка шпагата, найденного на полу. Он возился несколько минут, но ленты упрямо вырывались, разрывая хлипкую бечевку. Наконец он оставил это бесполезное занятие.

– Будь что будет! – решил Хайку, отворачиваясь от мумии. Он не видел, как высушенный мертвец приподнялся в своем саркофаге, а лишь почувствовал, что кто-то требовательно дернул его за одежду. Хайке мгновенно развернулся… Последнее, что почувствовал в этой жизни охранник – прикосновение пыльных губ мумии к своим губам.

Вчера ночью произошло ограбление самого известного Каирского музея мумий. Похищены недавно найденные экспедицией археолога Рошаля шесть мумий. При ограблении погиб охранник музея – Серж Хайке…

Криминальная хроника.

Труп Сержа Хайке (личность установлена после дактилоскопической экспертизы) полностью обезвожен. Каким способом проделана эта операция за столь короткий срок – не известно. Внутренних повреждений нет.

Заключение паталогоанатомической лаборатории.

Ткань бытия постепенно залечивало рану. Мир становился целостен, ибо на месте настоящего кадуцея торчала искусная подделка, выполненная в спешке для Гермеса карликами-дварфами.

Глава 15

– Чего-то мне этот круг напоминает, – задумался Сотников. – А, вспомнил – детскую игрушку-лабиринт, ну там где шарик катается, – пояснил он.

– Да, действительно, похоже, – согласился Таранов, – все эти рвы…

– Злые щели, Малебольдже, – подсказал Харон, – так Алигъери назвал этот круг. Щелей десять, они отделены друг от друга перекитами. И так до самого центра, где находится вход в колодец на девятый круг, в глубине которого вечно замершее озеро Коцит. Восьмой круг мы минуем без всяких проблем вот по этим каменным гребням, которые пересекают рвы и валы до самого колодца.

Нарочито вальяжной походкой лодочник взошел на каменный мост и поманил за собой остальных путников.

– Держитесь поближе, – попросил он, – я проведу для вас небольшую экскурсию. Мало-ли, вдруг кому-то придется сюда вернуться, – загадочно намекнул он.

– Не каркай! – рыкнул Сотников. – Достали твои шуточки!

– Харон, действительно, хватит! – попросил Таранов. – Мы же все-таки одна команда.

– А я вас сюда не звал, – неизменно отвечал старый лодочник. – Ну, ладно, – сдался он, – больше не буду. Но разве никому не интересно, что там, – он кивнул вниз, – творится?

– Давай, трави свои байки, – решил подключиться к разговору Дубов.

– Первый ров – самый высокий, остальные спускаются все ниже и ниже… – начал Харон.

– Ну, это мы и сами видим, – прервал его Сотников, – и что мосты выгнутые надо рвами – тоже видим.

– Ладно, слушай дальше, глазастый. Перед вами первая щель, забитая голыми сводниками и соблазнителями. Они идут навстречу друг другу двумя шеренгами.

– А их надсмотрщики – черти? – спросил Таранов, заметив волосатое существо, искусно щелкающее по голым спинам грешников длинным кнутом.

– Бесы, – поправил Дмитрия Харон. – Они следят, чтобы ряды грешников не смешивались.

– Ненавижу вертухаев! – сквозь стиснутые зубы прошипел Дубов.

– А кто их любит? – риторически вопросил лодочник. – Но и без них тоже нельзя обойтись! Эту работу должен кто-то делать.

Дубов раздраженно сплюнул себе под ноги и быстро пошел дальше. Вскоре путники достигли второго рва. Еще на подходе к нему в воздухе повис едкий запах нечистот.

– Опять вонь! Опять стигийское болото? – прикрыв лицо рукой, спросил Таранов.

– Моим глазам предстали толпы влипших в кал зловонный, как будто взятый из отхожих ям, – прикрыв глаза, продекламировал Харон.

– Опять Данте? – спросил Сотников.

– Гениальный был малый, – сказал Харон. – Мирддин не зря таскал этого стихоплета по Аиду, прикидываясь Вергилием. Здесь копошатся льстецы. Их сладкий яд здесь превратился в дерьмо.

– Пойдемте быстрее, – попросил Таранов, – этот запах…

Харон захохотал, но прибавил ходу. Путешественники, закрыв лица руками, быстрым шагом перебежали через мостик над второй щелью. Третий ров оказался заполнен странными деревьями с раздвоенным стволом. По стволу время от времени пробегали огненные искры, а обрубленные верхушки стволов горели негасимым огнем.

– Да ведь это люди! – ахнул Сотников. – Только зарытые вниз головой!

– Точно, глазастый! – удовлетворенно крякнул лодочник. – Здесь карается грех церковной коррупции. Грешники вбиты в каменистую землю вниз головой. Жаль, отсюда не видно, но каждый последующий грешник забивает предыдущего еще глубже…

– Постой, – воскликнул Таранов, – но о каком церковном грехе идет речь? Если настоящие боги в Тартаре, а церковь Единого – шутка Зевса, то все эти мучения бессмысленны!

– Ха, – усмехнулся Харон, – есть одно необычное свойство Аида – пластичность. И по большей части вы, смертные, формируете её ландшафт и методы наказания за проступки. Каждый получает согласно вере.

– То есть, если я правильно понял, – переспросил Дмитрий, – именно человеческое сознание ответственно за все здесь происходящее.

– Да, – со смехом ответил перевозчик, – стоит только большому количеству людей поверить в кипящую реку гноя и о том, что им придется в ней мучаться – пожалуйста, всё к вашим услугам!

– Значит, – влез Сотников, – если я не верю во всю эту лабуду, то…

– Э нет, батенька! – угадав ход его мысли, воскликнул Харон. – Извольте подчиняться! Даже если ты ни во что не веришь – тебя все равно будут судить. Это работа Миноса и его помощников.

– Несправедливо! – воскликнул Сотников. – Какой-то полоумный придумал всю эту хрень, а кому-то безвременно мучиться.

– Такие плоды приносит манипулирование массовым сознанием, – высказался Таранов. – Если вернемся, нужно будет поработать над этим…

– Хех, думаешь ты первый? – ощерился Харон. – Боги на протяжении тысячелетий формировали Аид под свои нужды. Манипулирование сознанием – основополагающая дисциплина божественного статуса. Запомни на будущее, сынок, вдруг пригодится.

За увлекательной беседой путешественники не заметили, как добрались до моста пролегающего над четвертой щелью.

– Вот одно из самых интереснейших мест в Аиде – здесь содержатся колдуны, волшебники всех мастей, прорицатели…

– Неужели настоящие волшебники? – не поверил Таранов.

– Самые настоящие, мой друг, – развеял его сомнения лодочник.

– Менее удачливые конкуренты? – предположил Дмитрий.

– Теоретически возможные соперники! – поправил перевозчик. – Тех, кто мог составить реальную конкуренцию божественному правлению, всегда закрывали в Тартаре. После богомахии Мирддин поступил точно также – всех противников закрыл в Тартаре.

– А почему он их просто не уничтожил? – спросил Сотников.

– Магов такого уровня не так-то просто уничтожить, – ответил Харон. – Даже развоплощение – не выход. Просто ты никогда не будешь уверен, что потерявший телесную оболочку маг, не найдет какой-нибудь способ вернуть её обратно. Гермеса, к примеру, развоплощали. Он почти тысячелетие скитался духом по Аиду и, в конце концов, объегорил таки великого Мирддина. Так что Тартар – надежнее! Да, обратите внимание – головы колдунов свернуты назад, – вновь вспомнил про несчастных мучеников Харон, – чтобы, значит, не видеть им светлого будущего.

Пройдя четвертую щель, Харон сошел с мостика.

– Дальше мосты разрушены, – пояснил он. Пройдем немного вдоль пятой щели до следующего моста.

– А здесь кто? – заглянув в ров, наполненный булькающей тягучей жидкостью, спросил Олег. – Пахнет вроде приятно.

– Это кипящая смола, – любезно пояснил лодочник. – Здесь варятся взяточники.

На перекитах вдоль пятой щели стояли все те же волосатые создания, только вооруженные вместо бичей длинными заостренными баграми. Когда из кипящей смолы выныривал какой-нибудь несчастный, урод-надсмотрщик при помощи багра загонял его обратно в обжигающую жидкость. Когда путники поравнялись с одним из бесов, тот, взяв наперевес багор, грубо спросил:

– Кто такие? Посторонним вход строго воспрещен!

– А ты чего это тут раскомандовался? – набросился на него лодочник. – Как обращаешься к старшим, скотина! Тебя тут для чего поставили? Чтобы дурацкие вопросы задавать? Или работать? Вон гляди, у тебя уже трое от наказания отлынивают! Распустил вас Аид, распустил…

– О! – воскликнул бес, падая на колени. – Нас почтил своим присутствием вечно старый Харон!

Бесы по обоим берегам щели попадали на колени.

– Прости нас, старейший…

– Ладно, чего уж там, прощаю, – польщено улыбнулся лодочник. – Но помните, я ходил по этим местам, когда вас еще и в помине не было. Щелей ваших долбанных не было. Я помню времена, когда Коцит еще не замерз, салаги! – Харон презрительно сплюнул под ноги. – Ладно, встань, – любезно разрешил он бесу. – По какому мосту мы доберемся до колодца? Только не вздумай врать – я тебя достану…

– Следующий мост цел, – залебезил бес, – по нему прямо до колодца доберетесь.

– Иди, работай! – словно аристократ нерадивому слуге приказал Харон. – А вы чего встали? Топайте за мной!

– А чего это они все? – удивленно спросил Таранов.

– Я сын Эреба, – ответил Харон. – Я помню бушевавший здесь Хаос. – Я помню этот мир, каким он был тысячи лет назад, я видел, как он менялся, даже принимал в этом непосредственное участие. Я для них – ходячая легенда. Я пережил правление Урана, Кроноса, Зевса, и дай Единый переживу Мирддина.

– Ты не так прост, как кажешься, – воскликнул Таранов.

– А ты это до сих пор не понял? – удивился лодочник. – Ладно, забыли!

По мосту, указанному бесом, они преодолели пятый ров, и вскоре подошли к шестому.

– Вот здесь влачат свое жалкое существование лицемеры и фарисеи, – указал перевозчик.

В ярких, позолоченных одеждах в глубине рва, едва передвигая ноги, двигалась вереница людей. Когда один из них запинался и падал, вся шеренга лицемеров, словно доминошки поставленные на ребро, сыпались на каменистое дно рва.

– Их одежды – свинец, – пояснил лодочник. – Если кто-то не найдет в себе сил подняться, ему придется терпеть груз идущих по нему собратьев по несчастью. А вот в этой щели, – когда путешественники добрались до седьмого рва, продолжил свой рассказ Харон, – вполне мог найти пристанище и наш друг, если бы не был отмечен божественной печатью Гермеса.

Лодочник выразительно посмотрел на Прохора.

– Воры? – коротко спросил тот.

– Да, – так же коротко ответил лодочник.

Прохор с интересом рассматривал обитателей седьмого рва, которых беспощадно жалили ядовитые змеи. Один раз ему даже показалось, что он заметил знакомое лицо. Но, показавшийся знакомым человек, вдруг вспыхнул ярким пламенем и рассыпался пеплом. Дубов вопросительно посмотрел на лодочника.

– Они сгорают, словно птица феникс, и возрождаются из пепла, чтобы вновь мучиться…

Весь остаток пути по мосту через седьмой ров Дубов старался не смотреть вниз, дабы не встретиться взглядом с каким-нибудь старым знакомцем.

Восьмая щель была наполнена движущимися огнями, и по ее берегам не стояли бесы. Огни хаотически метались из стороны в сторону, освещая каменистые стены рва.

– Лукавые советчики? – спросил Таранов, припомнив Данте.

– Советчики, советчики, – проскрипел Харон. – А вот в девятую щель слабонервным лучше не глядеть – там настоящая кунсткамера.

Девятый ров по совету Харона пересекли чуть ли не бегом. Однако замешкавшийся Сотников успел увидеть чудовищно изуродованные тела обитателей девятой щели. Но закаленному в боях вояке было не привыкать к ранам, но и смотреть на мучения схизматиков ему не хотелось. Последнюю, десятую щель путешественники преодолели не спеша – силы были на исходе. Переводя дух, они прислушивались к словам лодочника, который не забывал о взятой на себя обязанности проводника и гида подземного царства.

– Кого здесь только нет, – вещал старик, – поддельщики металла поражены проказой и коростой, безумием страдают поддельщики себя…

– Как это? – не понял Сотников.

– Некоторые любят выдавать себя за других, – пояснил лодочник.

– Ладно, давай, трави дальше, – попросил Олег.

– Фальшивомонетчиков водянка не минует, и лихорадка обеспечена лжецам.

Наконец десятая щель осталась позади. Вдалеке высилось некое подобие башни, вырастающее прямо из колодца.

– Титаны, наказанные еще Зевсом, – сказал Харон. – Немврод и Антей. Они здесь выполняют роль лифта на последний, девятый круг.

Достигнув стен колодца, старец повелительно взмахнул рукой, и гигант, названный Антеем, поднес к путникам раскрытую ладонь размером с кузов небольшого грузовика.

– Вперед, – Харон подал пример – безбоязненно запрыгнул в услужливо предоставленное титаном средство передвижения.

– Раз взялся за гуж… – вздохнул Дмитрий, взбираясь по гигантским пальцам в руку Антея.

– А ведь он может нас как клопов раздавить, – заметил Сотников, следуя за Тарановым.

– Чему быть, тому не миновать, – Дубов присоединился к товарищам.

– Давай, родной, поехали! – крикнул Харон, взмахивая руками.

Ладонь Антея взмыла в воздух. Гигант наклонился и осторожно опустил путешественников на ледяной панцирь озера. Затем Антей выпрямился во весь свой чудовищный рост, и вновь застыл, словно каменное изваяние. Путники поспешили удалиться подальше от громадных ступней титана – мало ли чего может взбрести ему в голову. Но Харон развеял их сомнения:

– Они не могут оторвать своих ног от земли. Зевс связал их настолько сильно, что, пожалуй, даже он сам не сможет их освободить.

В толще прозрачного льда виднелись вмороженные в лед люди. В некоторых местах торчали надо льдом задубевшие, покрытые изморозью головы, руки, ноги.

– А как насчет дьявола? У Алигъери именно он центральная фигура этого круга, – теребил Харона Дмитрий.

– А, – отмахнулся лодочник, – нету никакого дьявола. Хозяин здесь Аид… Правда, он правит лишь с оглядкой на Мирддина, но, тем не менее – хозяин он! А насчет вмороженного чудища – вы сами его увидите. Однажды оно вылезло с каких-то глубинных, недоступных даже нам уровней, и принялась крошить все направо и налево. Ценой неимоверных усилий богам удалось лишь связать эту тварь. Попыток её уничтожить было несколько, но все они были неудачными – тварь оказалось на редкость сильна и живуча. Когда-нибудь она вновь вырвется из ледяных оков и наведет большой шухер в Аиде. И остановить её будет некому… Если конечно наш поход закончится неудачей, – добавил лодочник.

Харон вел путников вдоль берега, но и отсюда можно было рассмотреть крылатого монстра, размером с двадцатиэтажный дом. Зверюга бешено размахивала огромными кожистыми крыльями, стараясь освободиться из тысячелетнего плена. Порывы ветра, поднятые черными крыльями твари, бросали в лицо путников мелкие осколки льда и снежную порошу.

– Полюбовались? – ехидно поинтересовался проводник. – Если подойти поближе, будет слышно, как трещит лед. Пока он успевает затянуться и не выпускает тварь из ледяного капкана. Так что нам бояться нечего. Но подходить к ней близко я бы не советовал.

Они обогнули тварь по широкой дуге. Вскоре она осталась позади. Лишь подрагивание льда напоминало о её титанических усилиях.

– Осталось совсем немного, – приободрил путников Харон, – и появятся медные ворота.

В предвкушении окончания пути проводник прибавил ходу. Люди едва поспевали за немощным на вид, но, как оказалось, крепким стариком. Наконец ледяные торосы закончились, и на пустынной каменистой равнине, окруженной невысокими скалами, появились долгожданные врата Тартара.

* * *

Возле самых ворот зыбкие тени стражников преградили путникам дорогу.

– С-с-стоять! – прошипело существо. – Дальшшше х-х-хода нет!

– Ты чего, Бриарей, старых знакомых не признаешь? – обиженно засопел лодочник. – А ведь мы когда-то были приятелями. И мне помнится, кто-то был обязан мне своим освобождением…

– Я уз-з-знал тебя, Х-харон, – мерзко извиваясь, признался страж. – Но с-с-сейч-час-с– моя обязаннос-с-ь ох-х-хранять эти врата.

– Постой, постой, – лодочник старался втянуть гекатонхейра в дискуссию, – твоя обязанность не допустить, чтобы узники вырвались из Тартара. Так?

– Т-х-х-ак, – согласился Бриарей.

– А мы всего лишь хотим посетить сии мрачные чертоги…

– Вр-р-рата с-с-сапер-р-рты! – вновь просипело существо.

– А это не твоя забота, – парировал Харон. – У нас есть ключ ключей. Кадуцей!

– Пока-ш-ш-ши, – не поверил великан.

Дубов переглянулся с лодочником, который едва заметно кивнул Прохору. В руке Дубова блеснул металл – кадуцей явился на зов хозяина.

– Хо-рош-ш-шо! – Бриарей неожиданно потерял к путникам интерес.

– А как мы вернемся? – забеспокоился Таранов.

– Вы останетесь здесь, – сказал лодочник Таранову и Сотникову. – Будете следить за нашими телами. – Мы же с Прохором покинем телесные оболочки и в таком виде посетим Тартар. Связь астральной и телесной составляющей я усилю. По моим расчетам это поможет нам вернуться обратно.

– А как вы собираетесь вытащить оттуда Зевса и его компанию? – шепотом спросил Таранов.

– Пока не знаю, – признался лодочник. – Но думаю, у Гермеса есть какой-то план! Иначе ему не стоило затевать всю эту возню с кадуцеем. – Ну что, мой друг, – лодочник обнял Прохора за плечи, – открывай ворота!

– Как?

– Представь, что перед тобой обычный замок или сейф, – посоветовал Харон.

Прохор нерешительно подошел к медному щиту ворот и прикоснулся артефактом к темному металлу. По щиту пробежала вертикальная трещина. Медный щит, казавшийся неделимым, лопнул ровно посередине. Створки распахнулись.

– Все назад! – скомандовал Харон. – Иначе затянет!

Расположившись в недосягаемости от Вечной Бездны, Харон давал последние указаниям Таранову с Сотниковым:

– Следите, чтобы до наших тел не добрались эти уроды.

– Это как? – удивился Таранов. – Да они нас могут уничтожить одним плевком!

– Не тронут они вас, – сказал Харон. – Просто не оставляйте наши тела в одиночестве. Они могут их просто проглотить по рассеянности – уж очень они падки на падаль!

– Это почему же падаль? – возмутился Прохор.

– Тебе придется умереть, – обыденно ответил Харон. – Ведь ты не сможешь покинуть тело по собственному желанию.

– Но я не хочу умирать! – воскликнул Дубов.

– Никто не хочет, – вздохнув, ответил лодочник, ударив Прохора сложенными щепоткой пальцами куда-то в область солнечного сплетения. Дубов задохнулся на полуслове и рухнул к ногам своего убийцы. Харон поддержал падающее тело и аккуратно уложил его на каменистую землю.

– Ты что делаешь, сука! – запоздало закричал Сотников, кидаясь к побледневшему Прохору. – Ты и вправду его убил! – пощупав пульс, с ненавистью произнес Олег. – Да я тебя за это… – Сотников бросился на лодочника.

Харон резко увернулся и, выставив руки вперед, закричал:

– Так нужно! Обещаю, я сумею его воскресить!

– Ну смотри, падла, – сквозь сжатые зубы выругался Олег, – я тебя из под земли достану!

– Да мы и так под землей, – тоненько захихикал лодочник, но тут же добавил вполне серьезно, – не переживай ты так – все будет хорошо!

От мертвого тела Прохора отделился его прозрачный двойник. Дух с недоумением огляделся и, увидев свое неподвижное тело, едва слышно прошелестел:

– За что?

– Так надо! – вновь произнес Харон. – Не бойся, я верну тебя обратно! А сейчас…

Лодочник улегся на землю рядом с трупом Дубова, и закрыл глаза. Через секунду рядом с духом Прохора стоял эфемерный двойник перевозчика.

– Иди к воротам!

Когда до распахнутых створок оставалось метров десять, невидимый вихрь подхватил бестелесные души и кинул их в черный провал ворот.

* * *

Черный вихрь, подхвативший легковесные души, выкинул их по ту сторону ворот. На неискушенный взгляд Прохора, окружающий пейзаж не сильно отличался от некоторых мест Аида. Мрачная серая равнина, серые тучи, серая пыль. Нет, в отличие от царства мертвых, Тартар не казался мрачным, он просто был каким-то блеклым, потерявшим краски. Словно рисунок, выполненный грифельным карандашом.

– Куда дальше? – спросил Прохор.

– Доверься кадуцею, – последовал ответ, – он приведет нас к хозяину!

– Знать бы только к какому хозяину он нас доставит, – засомневался Прохор.

– Об этом я как-то не подумал, – сознался Харон. – Ведь Кронос тоже где-то здесь. Будем надеяться на лучшее. Куда нам?

– Вроде туда, – нерешительно произнес Дубов, – вдоль вот этой каменной гряды.

Паря в воздухе, души стремительно планировали над пыльной равниной.

– Харон, а что такое Тартар? – спросил Прохор.

– А хрен его знает! – честно ответил лодочник. – Если тебя интересует мое мнение, то я считаю его одним из множества вероятных миров, созданных Единым. Только со специфическими свойствами. Если свойство Аида – пластичность, то Тартар – своеобразная мышеловка. Попавшему сюда очень трудно найти обратную дорогу. Нужен хороший якорь. В нашем случае – это неразрывная связь души с бренной плотью. Ты чувствуешь её?

– Да, – неожиданно удивился Прохор.

– Я постарался усилить эту связь, потому, как тело твое мертво! Я, например, слышу даже то, о чем разговаривают наши оставленные подле ворот друзья. При определенной тренировке ты тоже сможешь впадать в транс и покидать тело, которое будет оставаться живым. Если все получится, я научу тебя этой хитрости.

– Ты только постарайся меня засунуть обратно в тело, а остальное уже как-то мало интересует!

Лодочник рассмеялся и, прибавив скорость, улетел вперед. Немного помедлив, Прохор кинулся вдогонку, полностью отдаваясь изумительному чувству полета. Вскоре Прохор почувствовал непреодолимое желание отклониться от первоначального направления, о чем он сказал Харону. Старик согласно кивнул. Они свернули с прежнего пути и полетели вдоль большой расщелины, расколовшей черные горы.

– О, – вдруг воскликнул Харон, останавливаясь, – старый знакомец!

Прохор посмотрел в том же направлении: по пологой горе, толкая перед собой увесистый круглый камень, двигался вверх обнаженный мужчина. Мощные мышцы перекатывались под блестящей от пота коже.