Текст книги "Сто лет безналом"

Автор книги: Виталий Держапольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

– Теперь ты, – сказал он, протягивая иглу Кольке. – Да не бойся, чё ни разу пальцев не резал?

Колька осмотрел иглу со всех сторон, как будто видел её первый раз в жизни.

– Ну? – спросил нетерпеливо Сашка.

– Проколол, – сморщившись, ответил Колька, выдавливая из ранки рубиновую капельку.

– Капай меж свечей, – указал место Сашка. – Теперь начнем! Ты в зеркало смотри, не отворачивайся! Вдруг раньше Бяки духа заметишь! Учитель Колдунов – приди! – завыл он. – Жертвуем тебе к-р-р-рови! Приди! Ну, – спросил он Кольку, – видел чего?

– Нет, – мотнул головой Колька, – ничего.

– Странно, – недоумевал Сашка, – вроде правильно все.

Неожиданно Бяка сидевший в углу зашипел и вздыбил шесть на загривке. В комнате стремительно холодало.

– Смотри, – просипел Сашка, указывая на зеркало, – там кто-то есть!

По иллюзорному коридору стремительно приближалась расплывчатая тень. Достигнув преграды, тень с силой ударилась о стекло. Поверхность зеркала на мгновение вздулась, казалось, что она сейчас лопнет, как мыльный пузырь. Но зеркало выдержало натиск духа.

– Клянусь медными вратами Тартара, – раздался глухой голос, – мне не пройти! Проклятый Мирддин и тут подстраховался!

– У-у-учитель Колдунов? – заикаясь, спросил Сашка.

– Меня можно назвать и так, – подтвердил призрак. – Это вы звали меня?

– Да, – Сашка повеселел, услышав, что дух не сможет преодолеть преграду зеркала. – Мы хотим научиться магии!

Дух расхохотался.

– Если я не могу пройти, это не значит, что вы можете приказывать мне, козявки!

Призрак взмахнул рукой, и парни оцепенели. Колька попробовал пошевелить рукой, но ему не удалось. Судя по всему, с Сашкой творилось то же самое. Колька скосил глаза и увидел, что с другом твориться нечто ужасное – Сашка стремительно усыхал. Нет, не усыхал – он старел, старел на глазах. Если бы Колька мог, он бы визжал от ужаса, или пустил бы под себя лужу. Но тело не слушалось, может быть, это и к лучшему. Гладкая некогда кожа Сашки покрылась старческими морщинами, волосы побелели, затем выпали совсем. С гулким стуком на пол упала ссохшаяся мумия. Призрак сделал еще одну попытку прорваться. От его усилий стекло вновь выгнулось горбом и зазвенело. Но вновь выдержало.

– Если одной жизни не достаточно, – бушевал призрак, – возьму вторую!

Колька даже не успел испугаться – призрак взял его жизнь мгновенно, не растягивая удовольствие. Миг, и его тело рассыпалось по полу бурой пылью. Но проклятое зеркало выдержало и на этот раз. Призрак заревел в бешенстве, продолжая истерически биться в проклятое стекло. В конце коридора вновь появилась неясная тень. Она приблизилась к призраку.

– Отец, я слышал зов! – сказал вновь прибывший дух.

– Помоги мне! – прорычал первый призрак. – Вместе мы сможем!

Они разогнались, и второй без труда преодолел невидимую преграду, тогда как первый вновь был остановлен зеркалом.

– Ну почему? – проревело создание тьмы.

Второй дух облетел зеркала.

– Это обычные зеркала, – сказал призрак, – ты не пройдешь! Ни одно магическое существо не может пройти сквозь них. Я же при жизни был простым смертным, и мне это стекло не помеха!

– У! – взревел дух в зеркале. – Тогда придется потрудиться тебе! О, вседержитель! – воскликнул демон. – В ярости я уничтожил тела, которые можно было использовать! Что делать? Пока ты не материален, для мира живых тебя не существует!

– А если использовать тело кота? – дух указал беснующегося Бяку.

– Хорошая мысль! – одобрил дух в зеркале. – Я думаю, у меня хватит на это сил! Я солью вас в единое целое! А теперь слушай, что нужно сделать, иначе следующего шанса можно прождать еще тысячу лет…

* * *

– Ну что, – сказал Мирддин, выслушав рассказ бабы Мары, – честно говоря, вы меня не убедили! Фактов маловато! Но и не согласиться с вашими выводами не могу! Остается одно – связаться с Гадесом, и поинтересоваться: кто же заменил Крапленого. У тебя магическое зерцало есть? – спросил он бабу Мару.

Старушка замялась.

– Показывай, давай, – поторопил Мару волшебник, – дело срочное! Я знаю, что оно у тебя есть!

– Эх, – старушка махнула рукой. – Нука-сь, давайте все из-за стола!

Старушка ловко сдвинула стол в сторону, откинула цветной половичок. Под ним оказался люк.

– Подпол? – прищурясь, поинтересовался Мирддин. – И это в домике на ножках? Так, балуемся с запретным?

– У нас, женщин, свои секреты! – сказала старушка, откидывая крышку.

Из черной дыры пахнуло холодом.

– Ну-ка чародей – подсвети! – попросила она Мирддина. Волшебник зажег на кончике посоха огонек.

– Давай за мной, – сказала Мара.

Потайная комната оказалась маленькой. Почти все пространство в ней занимало огромное зеркало, от которого исходил холод.

– Как же это понимать? – нахмурился Мирддин. – У тебя здесь что, пропавшее ледяное зеркало Лоухи?!

– Это мое наследство! – вдруг ощетинилась Мара. – Я не обязана была сдавать его после богомахии!

– Ты должна была хотя бы зарегистрировать артефакт такой силы! – Мирддин был не преклонен. – Или тоже захотелось за медный забор?

– Дурак ты, Мирддин, – ответила старуха. – Это зеркало – часть меня самой!

На мгновение Мара сбросила старушечью маску, став прекрасной богиней как во времена своей молодости.

– Мара, – восхищенно прошептал Мирддин, – Мара – Марена, Зима, Снежная королева! Я и забыл, как ты прекрасна!

– Ладно, ладно, аж в краску вогнал, проказник! – смущенно ответила Мара, вновь надевая облик старушки. – Дело пора пытать, а не от дела лытать!

Мирддин провел рукой по искрящейся поверхности зеркала. Зеркало ответило протестующим гулом. Волшебник попытался еще раз, но зеркало вновь лишь возмущенно завибрировало.

– Не слушается? – хохотнула Марена.

– Давай сама, – махнул рукой волшебник.

Мара что-то быстро прошептала, поверхность зеркала на секунду помутнела, а затем явила зрителям ясную картинку. В глубине большого черного трона, откинув голову на жесткую спинку, мирно дремал повелитель царства мертвых – Гадес. Его грудь мерно вздымалась, а из открытого рта стекала на тощую грудь клейкая ниточка слюны.

– Спишь, паразит?! – гаркнул Мирддин.

Гадес вздрогнул, обвел вокруг мутным взором в надежде обнаружить нарушителя спокойствия. Так и не обнаружив наглеца, Гадес вновь закрыл глаза и захрапел.

– Активизируй зеркало, балбес! – зарычал волшебник.

– Нет у меня никакого зеркала, – пробормотал владыка мертвых, не открывая глаз. – Незачем бесплотным духам в зеркала пялиться!

– Да ты, голубчик, нажрался! – понял, наконец, Мирддин. – Где твой полированный щит, пьянь!

– Понял, – сказал Гадес. – А-а-а, ваше великолепие, – узнал Мирддина владыка душ, – че надо? Клиентов нет третий день – могу я расслабиться?

Мирддин поморщился

– Послушай, Гадес, возьми себя в руки – дело серьезное!

– А в чем собсссвенно дело? – заплетающимся языком поинтересовался Гадес.

– Ключ пропал! – коротко сказал волшебник.

– Какой такой ключ, – Гадес поднялся на ноги и исчез из поля зрения.

– Ключ от ворот Аида! – нервно крикнул Мирддин.

– Да это же замечательно! – покачиваясь, сказал Гадес, вновь появляясь в зеркале. В руке он держал чеканную медную кружку, до краев заполненную вином.

– Ты чего – не понял? – опешил Мирддин. – Ты же хозяин Аида…

– Был когда-то хозяин – да весь вышел! – грубо оборвал колдуна Гадес. – А сейчас кто я? Тьфу, мразь! Надзиратель, а не хозяин! Да лучше бы я гнил вместе со всеми в Тартаре, чем влачить столь жалкое существование! Это мое наказание за минутную слабость! Но Лофту еще хуже – он даже напиться не может! А крови черного козла, от которой духи пьянеют, никто не подносит!

– Аид, что ты несешь?! – одернул Гадеса Мирддин. – Вы с Гермесом сделали верную ставку!

– Не называй Лофта Гермесом, так же как и меня – Аидом! Их нет! Есть только вечно пьяный старый маразматик Гадес и жалкий дух некогда великого Трисмегиста! А насчет ставок… Ставки сделаны! Только отчего-то выть хочется!

– Ладно, – сквозь зубы прошипел Мирддин, – с тобой позже разберемся! Ответь мне только на один вопрос: кто два дня назад ответил медиуму вместо Крапленого?

– Два дня назад, – тщетно пытался вспомнить Гадес, – два дня назад…

– Да посмотри ты в книге вызовов! – не выдержал Мирддин. – Ты должен был записать!

– О! Точно! – хлопнул себя ладонью по лбу Гадес.

– Дальше – дальше! – поторопил колдун.

– Вот, – продолжил бывший владыка, – сначала Лофт пришел, а тут вызов. Ну, Лофт значит, на вызов и ответил. А потом ваще на вызовы не отвечали. А чо – правильно! Не фиг отрывать…

– Лофт видел книгу судеб, – напомнила Мерлину Сера. – Он знал, когда я приду за Кислым.

– Измена! – прошептал Мирддин. – Где сейчас Лофт? – спросил он Гадеса.

– А я почем знаю? – сказал Гадес. – Но вообще-то, я не чувствую его присутствия, словно его уже нет в Аиде! Но двери-то заперты! А ключик тю-тю! Так что где-то здесь! А сейчас я устал. Оставьте меня в покое!

Зеркало помутнело.

– Значит, Гермес затевает переворот! Срочно к воротам Аида! Кто-то пытается выпустить бога на свободу!

27.01.1873 г.

Кот плыл по Ахеронту, по-собачьи загребая лапами. Голову с зажатым в зубах ключом он старался держать повыше – не дай бог хлебнуть водички забвения. Один раз он уже прошел сквозь это, напрочь забыв даже собственное имя – Автолик. Отец сумел разыскать его среди бесчисленного племени духов, вернул сыну память. Так же обещал вернуть и тело. Даже сейчас, находясь в теле животного, Автолик упивался чувствами, недоступными духам. Если Гермесу удастся его авантюра, а она обязательно удастся, Автолик получит все, о чем мечтал в последнее время. Наконец лапы кота коснулись каменистого дна. Ахеронт остался позади. Кот отряхнулся. Огляделся. Нашел взглядом вход в мир мертвых. Он уже один раз видел эти врата. Даже проходил сквозь них. Вот и памятная надпись на том же месте. Оставь надежду всяк сюда входящий.

– Ну, это мы еще посмотрим! – фыркнул кот, открывая тугой замок.

– Я знал, что у тебя получится! – поприветствовал Гермес сына.

– Что дальше, отец? – спросил Автолик.

– Дальше – я займу тело кота, – ответил дух, – а ты возвратишься в Аид! Цербер тебя пропустит. И сиди, не высовывайся! Твое время еще не пришло!

– А ты, отец?

– А я постараюсь исправить недоразумение, произошедшее много лет назад. То, что сотворил Мирддин – противоестественно! Если у меня получится – мир вновь станет единым.

– Но как? – воскликнул Автолик. – Ты не смог этого сделать, будучи богом! Не смог сделать этого, будучи смертным! Как ты сможешь сделать это сейчас, имея в распоряжении лишь жалкое тело кота!

– Когда Боги проигрывали войну с Мирддином, – горестно сказал Гермес, – я понял это раньше всех и сдался на милость победителя. Мне пришлось отринуть свою божественность, ибо все божества направлялись прямым ходом в Тартар. А оттуда выбраться сложнее, нежели откуда еще. Пока я был жив, Мирддин ни на секунду не упускал меня из виду – он не верил, что я покорился. Наконец я умер и попал в Аид, где командовал все тот же Гадес. Этот прохиндей тоже сдался проклятому колдуну. Гадес все правильно рассчитал – командовать мертвецами желающих не было. Его оставили на прежнем месте… Возможности, конечно, уже не те – без указки Мирддина ни-ни! Но жить можно! Даже хорошо жить, если засунуть подальше свои амбиции! Обо мне, в конце концов, забыли, списали со счетов. А время шло – неизбежное приближалось. После победы Мирддин отделил мир волшебства от мира смертных – вбил Золотой Кадуцей в центр мироздания, расколов тем самым саму ткань бытия. Он всерьез думает, что облагодетельствовал человечество, защитил от сумасбродства богов и избавил от страшного оружия – магии. А трещина, разделяющая миры, с каждым годом растет. Если так будет продолжаться – катастрофа неизбежна! Конец Света, Большой Взрыв, назови, как хочешь, все едино! Вселенная перестанет существовать! Мирддин не понимает этого, или не хочет понимать! Я собираюсь вынуть Кадуцей, в надежде, что рана бытия со временем затянется. К тому же, здесь есть и моя вина – не отдай я его врагу, все могло быть иначе…

28.01.1873 г.

– Я думаю, что к воротам Аида спешить не стоит, – возразила баба Мара. – Гемес скор – не даром боги использовали его как вестника! Его давно нет в Аиде!

– И на что только он рассчитывает? – озадаченно протянул Мирддин. – Куда ему податься?

– Я думаю, его стоит искать в Центре Мира! – сказала старуха.

– Кадуцей! – догадался волшебник. – Он думает, что сможет его использовать как оружие! Гермес сильно огорчится!

– А если он выдернет его, – спросила Сера, – миры вновь сольются?

– Нет, – ответил Мирддин, – это сложный процесс! Для восстановления прежнего порядка вещей потребуются годы, возможно столетия, которых у Гермеса нет!

– Он может спрятать артефакт и затаиться! – сказала Мара.

– Может, – согласился чародей, – и найти замену Кадуцею будет сложно! Но не забывай – он дух, значит, подчиняется законам царства мертвых! Поверь, я найду способ сделать его прятки невыносимой игрой! Он приползет ко мне вторично, как побитый пес, держа Кадуцей в зубах и преданно виляя хвостом! Однако поспешим, возможно, мы сумеем перехватить его на подходе!

Центр Мира выглядел уныло: большая поляна, лишенная всякой растительности. До богомахии здесь произрастало большое дерево, то ли дуб, то ли ясень. Дерево это олицетворяло собой единство мира, поэтому сразу после победы над богами Мирддин срубил его, а корни выкорчевал. Рыхлая прежде ткань бытия, из которой произрастало древо, была утрамбована до плотности камня. А затем колдун вбил в нее посох Гермеса, разорвав один полноценный мир на два убогих.

– Посох еще здесь, – сказал Мирддин, указав на Кадуцей. – Мы прибыли раньше!

Кадуцей торчал в Центре Мира в гордом одиночестве. От его основания, наполовину погруженного в землю, бежали трещины, разделявшие поляну на две равные части.

– А края расходятся, – сказала Мара, внимательно осмотрев трещину, – то-то переход из мира в мир становится труднее!

– Ерунда, – бросил Мирддин. – Не бери в голову! Если мои расчеты верны…

Но договорить он не успел: на поляну внезапно выскочил большой черный кот и со всех ног кинулся к Посоху. Колдун бросился наперерез коту. Но кот явно опережал чародея. Когда до посоха осталось совсем немного, кот неожиданно прыгнул. Волшебник выругался и окатил бедное животное потоком фиолетового пламени. Этот фокус Арина уже видела – кот превратился в хрупкую фарфоровую копилку. Описав в воздухе красивую дугу, копилка ударилась о Кадуцей и раскололась.

– Я же говорила, – радостно закричала Арина, указывая на вывалившийся из копилки ключ, – Феофан не виноват!

Но никто не обратил на её возглас никакого внимания. Лишившись тела, над посохом висел бесплотный дух мятежного бога. Дух спокойно парил над артефактом, не делая никаких попыток завладеть им, так как понимал, что сделать это без физического тела он не в состоянии.

– Зачем? – спросил духа Мерлин. – Даже завладев Кадуцеем, ты был обречен на поражение!

– Да пошел ты! – отозвался Гермес.

– Мне жаль, – вздохнул Мирддин, – но отныне ты – узник Тартара! Я ведь думал, что ты действительно осознал…

Когда мятежника увели, Волшебник подошел к девочке. Присел перед ней на корточки.

– Как же мне отблагодарить тебя за помощь? – задумался волшебник. – Вот возьми на память, – в раскрытой ладони колдуна лежало четыре изумруда, нанизанные на веревочку. – Это глаза двух змей Кадуцея. Кроме Гермеса никто не сумеет использовать артефакт как оружие. Да и без глаз это невозможно. Возьми, они приносят удачу!

* * *

За окном выл ветер. Арина сладко спала. Неожиданно незапертая форточка громко стукнула и девочка проснулась. Секунду она сидела, стряхивая с себя остатки сна. Затем нащупала в темноте спички, зажгла свет и огляделась. В ногах, свернувшись калачиком, сладко спал кот.

– Неужели мне все приснилось? – подумала девочка, принимаясь тормошить кота. – Феофан! Феофан! Ну скажи хотя бы одно слово! Одно! Я пойму, что это не сон!

Но кот только протестующе мяукнул, перевернулся на другой бок и вновь заснул. Девочка задула свет и еще долго не могла уснуть…

Из дневника:

…изумруды я нашла позже в кармане пальто, забытого в сказочной стране, но оказавшегося утром на своем месте в шкафу. Папенька долго выспрашивал меня, откуда я взяла их. Конечно, он не поверил мне. Ведь сказочной страны не существует…

Часть четвертая
«Бремя перемен»

Глава 13

Наши дни

На несколько минут в корчме воцарилась гробовая тишина. Было прекрасно слышно, как потрескивают в камине дрова. Информация, полученная от тощего старика, казалось нереальной, похожей на горячечный бред сумасшедшего.

– Блин, чушь какая-то получается! – разрушил затянувшееся молчание Таранов. – Вы, уважаемый, жутко непоследовательны! Придерживались бы хотя бы какой-нибудь одной концепции. А вас полная белиберда! Смешали все религии, мифы, еще бы инопланетян приплели! Не верю!

– Как хотите, – равнодушно отозвался Харон. – Я, конечно, не сказочник, красиво врать не умею. Но думал, что основное сумел пояснить. В большинстве своем мифы – выдумки смертных. Вы никогда не задумывались, почему легенды у разных народов перекликаются? Почему божества в разных пантеонах схожи? Почему по сути одни и те же персонажи перетекали из племени в племя, странствовали по разным землям…

– Да потому, что люди везде одинаковы, вот и заимствовали богов друг у друга, – ответил Таранов.

– Хе-хе, – криво усмехнулся лодочник, – просто боги были одни и те же! Только имена меняются и все! Гермес звался у норманов Локки, а Зевс у славян Перуном…

– Так значит, благодаря Мирддину все эти существа заключены где-то в Тартаре?

– Да. И если не помочь им оттуда выбраться, то скоро наши миры с подачи Мирддина перестанут существовать! Ведь он так и не понял сути глубинных процессов. Эти два половинчатых мира не могут полноценно сопротивляться изначальному Хаосу. Рано или поздно, скорее рано, он поглотит все, – шепотом добавил лодочник.

– Но почему? – в один голос воскликнули гости.

– Еще до богомахии Мирддин начал выхолащивать изначальный мир… Он пытался окончательно лишить его магии, искоренить все проявления Хаоса. Ведь магия – ничто иное, как его побочное проявление. Но, слава Создателю, это ему не удалось!

– Но ведь сейчас магия в нашем мире не действует. Значит, все-таки что-то у него получилось? – спросил старика Дубов.

– Нет, но он сумел разбить целостный мир на два ущербных. Всех оперантов Хаоса, в чьих жилах течет кровь древних повелителей, он обязал существовать только в граничном пространстве нового мира… «Мира дивных людей», так он его называет. Только здесь мы можем сохранить наше былое бессмертие и магические силы. Но я подозреваю, что и эта лафа скоро закончится. Аид пустеет… Наше время скоро подойдет к концу! Нет больше нового притока душ в страну забвения! Хотя смертные и продолжают умирать – Костлявая работает не покладая рук. Но нет проводника… Этот, – Харон указал на душу бомжа, – первый за последние несколько лет…

– А вот здесь можно подробнее? Каким образом ваше долголетие связано с душами умерших людей? – попросил Таранов, чувствуя, что сейчас речь пойдет о том, зачем он собственно сюда и явился.

– Все взаимосвязано в этом мире, – поучительно сказал старый лодочник. – Случайностей не бывает, все подчиняется строгим законам мироздания, суть которых нам не дано понять. Кто установил эти законы? Мы даже не догадываемся. Мы лишь можем слегка подправить кое-что для собственного комфорта, но повторить настолько сложный механизм не в состоянии. Если бы это было возможным, каждый из нас давно бы уже стал владельцем собственного маленького мирка. Первым был Кронос, ни Эреб, ни Уран, ни тот, кто был до него, не решались столь грубо нарушать законы мироздания. Мертвым – мертвое, живое – живым, каждому созданию неведомого мастера свой срок, свое время. До сих пор остается загадкой, как ему удалось создать артефакт такой силы.

– Кадуцей? – уточнил Прохор.

– Да, он самый. С помощью этого скипетра ему удалось связать душу умершего неведомыми нитями и вытянуть из нее всю нерастраченную жизненную силу. А затем, поглощая её, продлять свои дни до бесконечности.

– Использовать чужое время! – победно воскликнул Дмитрий. – Я понял, этот ваш посох – одновременно передатчик, приемник и возбудитель магнитных волн накопителя! Как только этому вашему Кроносу удалось создать столь сложную машину? Неужели с помощью этой вашей пресловутой магии?

– Что кадуцей создан с помощью магии – бесспорно! – подтвердил Харон. – Но как? Это загадка, которую никто не смог решить.

– Боги лишь пользовались артефактом, не зная механизма его действия? – не поверил изобретатель.

– Нет! Только его создатель может поведать тебе это…

– Так он уже, наверное, давно того, умер.

– Он томится Тартаре вместе с теми, кто некогда сослал его туда.

– Ты хочешь сказать, что он может быть еще жив? Тогда я готов отдать душу дьяволу, чтобы встретиться с ним! Да, – опомнился Дмитрий, – если посох это передатчик, тогда где сам накопитель? Где хранится чужое время, то бишь души умерших?

– Души в Аиде, – ответил на его вопрос лодочник.

– То есть в потустороннем мире. Значит, Аид и есть ваш глобальный накопитель? С ума сойти – целый мир… Нет, это бред! Такого просто не может быть!

– Может! – сурово отрубил Харон.

– Слушай, а почему ваш Аид не пополняется? Я понимаю, что после моего изобретения в Аид просто нечему поступать – все оприходовано заранее нашими банками. Но накопителю от силы тридцать лет, а ты говоришь, не поступают уже давно.

– Некому показать душам верный путь. Когда мир был един, душа самостоятельно отделялась от тела и могла найти дорогу в Аид и без помощи Гермеса. Но с разделом миров, она оказалась настолько крепко привязана к телу, что разорвать эту связь было под силу только кадуцею. Но Мирддин обошелся с этим воистину мощным артефактом по-своему: он использовал его как клин между мирами, который не давал им слиться воедино.

– Но ведь кадуцей у нас – значит, миры больше ничего не разделяет? Или есть еще одна подобная штуковина?

– Нет, – Харон качнул головой. – Это проделки Гермеса. Он сумел обмануть Мирддина и подсунуть ему подделку. Хитрец! – с удовлетворением отметил старый лодочник. – Мир вновь станет един… Если конечно Мирддин до сих пор не в курсе, – подумав, добавил он.

– Так может быть того, перекрыть старикашке кислород! – вдруг предложил Олег. – Машинка-то, ну кадуцей, у нас, – пояснил он. – Отключим его от вечной жизни досрочно. Как говаривал Иосиф Виссарионович: нет человека – нет проблемы!

– Если бы знать, как это делается, – вздохнул Харон.

– Но ведь Зевс каким-то образом умудрился настроить его на всех вас, что же мы глупее? – удивился Таранов.

– Для этого нужно время, которого у нас нет! – возразил Харон.

– Сто лет, значит, он ничего не замечал, а теперь вдруг раз, и заметит?

– Вы не знаете Мирддина! Его дар предвидения никогда еще не подводил!

– И на старуху бывает проруха! – заметил Сотников. – Правда, Прохор? Чего молчишь? Ты ведь владел кадуцеем довольно долго. Есть какие-нибудь соображения?

– Я задумался, – ответил Дубов. – Я пытался ответить сам себе на один вопрос: для какой миссии меня готовил Гермес? А что готовил, это бесспорно: не зря же, благодаря ему, я прошел и Крым, и Рим… Кадуцей заставлял меня воровать, а ведь изначально в него не была вложена эта функция… Вот и Харон это, наверное, подтвердит.

– Да это просто нелепо, – согласился лодочник, – хотя вполне в духе Гермеса. Он питал слабость ко всевозможным проходимцам! Да и сам мог отколоть что-нибудь в этом духе…

– И вы считаете, – возмутился Прохор, – что моя погубленная по тюрьмам и лагерям жизнь – просто очередная проказа самого великого в мире шутника!

– На тот момент, когда к тебе попал кадуцей, Гермес не был настроен на шутки… Его положение было весьма плачевным… Он ценой неимоверных усилий вынес кадуцей из центра миров, – рассуждал вслух лодочник. – Затем специально дал себя спеленать словно младенца, чтобы отвести Мирддину глаза… Гермеса низвергли в Тартар… Нет, считайте Гермеса кем угодно, но только не идиотом! Давайте лучше прикинем, чего он добился этим своим поступком.

– Ну, во-первых, – проанализировав ситуацию загнул палец Таранов, – миры пошли на сближение. И если не мешать этому процессу, в скором времени они должны срастись, образовав единый полноценный мир, соответствующий базовому прототипу. То есть задумке неведомого творца.

Харон одобрительно, и с заметным уважением посмотрел на изобретателя. Таранов как бы вырос в его глазах.

– Продолжай! – попросил он.

– Второе, – Таранов загнул следующий палец, – на тот момент артефакт был неполноценен, а Прохор умудрился найти все недостающие части. Единственное, чего я не понимаю, как Гермес мог это предугадать? Ведь изумруды были в тот момент у его заклятого врага – Мирддина, а тот мог сделать с ними все, что угодно. Даже уничтожить, чтобы впредь исключить попытки использования этого оружия.

– А ведь действительно мог, – согласился с доводами Таранова Харон. – Но почему-то не сделал этого…

– И, в-третьих, – продолжил Дмитрий, – кадуцей – универсальная отмычка… А господин Дубов, если я не ошибаюсь – профессиональный вор с более чем столетним стажем. Таких совпадений не бывает! То есть вас, Прохор, планировалось использовать по специальности.

– Ты хочешь сказать, все это время меня, против моей воли к чему-то готовили? – хрипло поинтересовался Прохор. – И вся моя жизнь превращена в дерьмо, только потому, что кто-то где-то там решил за меня, что мне делать…

– Да не кипятись ты так! – осадил Дубова Сотников. – Если бы не эта штуковина, ты бы уже давно сгнил не знамо где! А так – живехонек, противу всех законов природы!

– Да что ты понимаешь! – вспылил Прохор. – Лагеря тридцатых, кандальные этапы…

– Я тоже кое-что в этой жизни нюхал! – осадил его Олег. – Раскаленный воздух Кандагара, душманские пули…

– Ладно, хватит собачиться! – вмешался Таранов. – Нам вместе держаться нужно, раз уж вокруг такая каша заварилась.

– Хорошо! – сдался Прохор. – Только что мы дальше предпримем?

– Нужно двигать к Тартару! – сказал Харон. – Однажды я уже вскрывал ворота Вечной Бездны…

– А меня еще вот что тревожит, – признался Таранов, – как выпустим мы всю эту шайку из Тартара, а они сами разнесут нам весь мир на кусочки! Если то, что я слышал о некоторых из них – правда, то я пас!

– А вас никто не принуждает! – сказал лодочник. – Вот если откажется проводник, – тогда и браться за это дело не стоит! А без вас двоих мы вполне обойдемся.

– Ну уж нет, – фыркнул Таранов, – пропустить самое интересное… Нет, я с вами! Ты как, Олег Сергеич?

– Ну и я с вами, всю жизнь мечтал в сказку попасть! А то, что она несколько страшновата – не беда. Я думаю, сдюжим!

– Вот, значит, как, – Харон казался удивленным. – Не перевелись еще в мире герои! – выспренно заявил он.

– Или дураки! – добавил Таранов. – Ладно, ладно, – он выставил вперед ладони, – пошутил я!

– Ладно, шутники, – пошли грузиться в лодку – путь не близкий! Но давно уже не опасный! – добавил он, заметив негативную реакцию попутчиков.

– Эй, – окликнул Сотников вставших из-за стола товарищей по несчастью. – А покушать! Путь-то неблизкий! Разговорами-то сыт не будешь! К тому же жаль столько жратвы пропадет! Ахеронт на целый батальон наготовил…

* * *

На прибрежном песке, выставив на всеобщее обозрение черное просмоленное брюхо, лежала длинная неглубокая посудина.

– Вот оно, наше средство передвижения, – сказал Харон, и бережно провел ладонью по облупленной лодочной корме.

– Что-то он маловат, – обеспокоено заметил Дубов, – мы все не поместимся.

– Поместимся – поместимся, – выдохнул Харон, переворачивая лодку и спихивая её в воду. – И не таких возили, и ничего! А ты чего, плавать не умеешь? – с подвохом спросил старый кормчий.

– Умею, – невозмутимо отозвался Прохор, – Только я слышал, по вашим речушкам не сильно поплаваешь: то вода ядовитая, то жидкость в ней горит почище бензина!

– Есть такое дело! – согласился лодочник. – Есть и огненные реки, и реки переполненные гноем и дерьмом, и другой дрянью. А вот лодочка моя меня ни разу не подводила! Второй такой посудины, если не считать Хрюмовского Нагльфара, больше нет! Давайте, залезайте!

Сотников перепрыгнул через борт и уселся на низенькой скамейке. За ним последовал Таранов и Дубов. Призрак взмыл в воздух и опустился на лавочку возле Прохора.

Лодочник наметанным глазом оглядел свой утлый челнок и поинтересовался:

– Все что ли? Тогда отчаливаем.

Он оттолкнул лодку от берега и ловко запрыгнул в нее, даже не замочив сандалий.

– Ну-ка, подвинься! – сказал Харон Сотникову, пристроившемуся на корме. – И весло подай!

Мерные гребки кормчего отгоняли лодку все дальше и дальше от берега.

– Никогда не думал, что повезу смертных в Аид просто так, – признался лодочник. – О плате с духов я уже и не говорю, а вот смертные…

Он покачал головой.

– Можно подумать ты раньше никого не перевозил просто так! – воскликнул Прохор. – А Геракл и…

– Ну, то дела давние, – стушевался лодочник. – А и попробовал бы я не перевезти, он бы меня в бараний рог свернул! Крутой был мужик! А так только с золотой веткой… Или вон как его, – лодочник мотнул веслом, указывая на Прохора, – с кадуцеем!

Путешественники тем временем пялились по сторонам.

– Красиво тут у вас, – заметил Таранов. – Зелень, тишина…

– Погоди, – предостерег его лодочник, – это только преддверие Аида – Лимб, а там не так уж и весело! Наслаждайтесь, – он гнусно хихикнул, – пока можете!

Лодка покачивалась на волнах и постепенно набирала ход. Река петляла. Лодка прошла очередной поворот, и путешественники увидели на горизонте очертания недалеких гор. Река бежала прямо к ним.

– Странно, – заметил Таранов, – реки обычно текут вниз, то есть от горы. А эта…

– Это не простая река! – ответил лодочник. – Это Ахеронт, он опоясывает Аид. То ли еще будет…

Вскоре стало заметно, что река вливается в огромную пещеру, и исчезает в её огромной мрачной глубине.

– Держитесь покрепче! – сказал Харон, когда лодка приблизилась к пещере. – Сейчас прокатимся с ветерком!

Когда они проплывали под аркой, Таранов заметил старую надпись, выбитую в скале.

– Что она значит? – спросил он Харона. – Неужели: входящие, оставьте упованья?

– Ты угадал! – усмехнулся лодочник. – Именно это она и гласит!

– Бля! – выругался Сотников. – Не думал, что живым попаду в ад!

– Если выживете, о вас будут слагать легенды! – успокоил попутчиков старый лодочник.

– Нам бы просто выбраться, – пошутил Дубов, – а легенды можете оставить себе.

Становилось все темнее и темнее, лодка ощутимо набирала ход. Таранов обернулся и тоскливо посмотрел назад, туда, где маленьким ярким пятачком светился покинутый солнечный мир.