Текст книги "Сто лет безналом"

Автор книги: Виталий Держапольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

Король не стал настаивать, и заговорил с волшебником о памятнике.

– Привези сюда «Пляшущих великанов», – посоветовал Амброзиусу Мирддин.

– Я не ослышался? – переспросил король. – Это те великаны из синих камней, что находятся в Килларе, на горе в Ирландии.

– Ты не ослышался, – улыбнулся Мирддин, – только так ты сможешь увековечить свою победу в веках.

Амброзиус гулко рассмеялся:

– А ты оказывается шутник, Мирддин! Но никто не сможет сдвинуть старые камни, принесенные в Ирландию гигантами.

– Я помогу тебе в этом, – невозмутимо ответил волшебник, – только попытайся уговорить короля Гилломана отдать их тебе.

– Вот еще! – заносчиво воскликнул Амброзиус. – Я не привык выпрашивать то, что могу забрать силой!

На следующий день брат короля Утер во главе пятнадцатитысячного воска отправился добывать «пляшущих великанов» у Гилломана. Утер одержал победу, но его воины не смогли разобрать и перевезти монолиты гигантского каменного кольца в Килларе. Мирддин обещание выполнил, и с помощью колдовства разобрал и перевез его в Британию, где установил кольцо в том же виде на равнине, недалеко от Эйсмери. Никто и не догадался, что перенос древнего артефакта нужен был хитрому чародею для собственных целей. Он понял, как разбудить древние камни, понял и то, почему сей артефакт подчинялся только гигантам. Все оказалось проще пареной репы: гиганты установили кольцо из синих монолитов на вершине горы, а горы, есть ни что иное, как кости древних великанов. Поэтому-то и не подчинялся артефакт никому, кроме своих создателей. А на равнине он должен был покориться Мирддину. Так размышлял маг, но ему мешал исполнить задуманное король Ирландии Гилломан. И когда его вызвал к себе Амброзиус, пройдоха предложил королю идею, которая в первую очередь устраивала самого мага. Наконец. препятствия убраны руками Амброзиуса и Утера. Мирддин сумел воплотить свои планы в жизнь.

* * *

Время полной луны. Время настоящей магии. Синие монолиты таинственно светились в ночной темноте и бросали на землю причудливые блики. Мирддин сидел на земле в центре каменного кольца, и безмолвно шевелил губами, плетя сложные кружева заклинаний. Сейчас ему ничто не мешало познать тайное чародейное могущество синих камней Стоунхенджа. Горы – останки древних великанов, остались далеко. Заклятия, наложенные на камни, потихоньку поддавались под нажимом колдовства Мирддина. Колдун начал шептать заклинания в полголоса – костры разгорелись ярче. Наконец Мирддин гортанно запел – костры взметнулись до самых небес, а затем резко погасли, рассыпавшись мириадами угольков. Но ночная темнота не смогла захватить равнину – громадные глыбы раскалились до красна и полыхали ярче пламени потухших недавно костров. Мирддин чувствовал, как слабеют охранные заклинания гигантов, и вся полнота власти над древними мегалитами переходит в его руки. Он безумно захохотал – в его тело волнами вливалась сила забытых великанов, перед его мысленным взором появилась светящаяся сетка энергетических линий, сходящихся из неведомых колдуну мест и замыкающихся на нем самом. Камни заговорили со своим новым повелителем. Многое из того, что поведали они Мирддину, осталось за гранью восприятия, ибо непонятен был ему смысл деяний древних хозяев земли. Но одно колдун понял четко: с помощью сего артефакта можно контролировать проявления Хаоса на всей земле. Гордый содеянным, колдун приказал камням уснуть до времени, пока вновь не придет их срок.

* * *

Подчинив себе камни и закончив первый этап задуманного, Мирддин принялся укреплять тылы. Ему нужна была поддержка правителей Британии. А еще лучше, если бы на престоле утвердился ставленник Мирддина, который действовал по его, волшебника, указке…

После смерти Амброзиуса трон занял его единокровный брат Утер. Во время коронации Утер влюбился в Игрейн – жену Горлуа, герцога Корнуолла. На торжествах он откровенно заигрывал с ней, оказывал неподобающие знаки внимания, что едва не вызвал этим большой скандал. Игрейн оставалась недоступной, а её супруг покинул королевский двор без высочайшего на то соизволения. Разгневанный Утер приказал ему вернуться, но Горлуа проигнорировал распоряжение сюзерена и добавил, что отказывается присягать на верность такому монарху. С этими словами Горлуа отбыл в свою вотчину. Утер решил наказать строптивца: в кратчайшие сроки он собрал армию и кинулся вслед дерзкому отступнику, сжигая на своем пути корнуоллские города, крепости и деревни. Опасаясь за жену, герцог услал её в самую неприступную свою крепость – Тинтагель, которую Утер немедленно осадил. Сам же Горлуа готовился защищать крепость Димилок. Король безрезультатно искал способ проникнуть в крепость и похитить прекрасную Игрейн. Но все его попытки терпели неудачу за неудачей. Наконец, его приближенный Ульфин посоветовал обратиться за помощью к Мирддину, не раз приходившему на помощь его брату Амброзиусу. Утер, не раздумывая, тут же послал за колдуном. Мирддин согласился помочь Утеру, он то прекрасно знал, чем закончатся эта авантюра. С покорением Стоунхенджа магической энергии Мирддину было не занимать, и он легко сменил личины Утеру и Ульфину, а заодно и себе. Теперь Пендрагон превратился в Горлуа, Ульфин стал другом герцога – Джорданом, а себя Дикий превратил в одного из рыцарей Горлуа – Бритаэля. Втроем они проникли в Тинангель. Игрэйн подмены не обнаружила и приняла Утера, как своего мужа и пустила в постель. В эту ночь был зачат Артур, то самое недостающее звено хитроумного колдуна. При сражении у Димлока Горлуа был убит. Гонцы, прибывшие в Тинангель сообщить о смерти герцога, застыли пораженные – их хозяин живой и невредимый восседал на троне с супругой. Король признался в обмане, и через несколько дней они с Игрейн поженились. Пендрагон правил Британией пятнадцать лет. За все это время он никогда не видел своего сына, которого после рождения забрал Мирддин. Колдун растил себе своего собственного короля, который должен был прикрывать его спину. После смерти Утера Артур занял британский престол и правил так, как это нужно было волшебнику.

* * *

– Да, так просто нам его не прищучить, – согласился Зевс, выслушав подробнейший доклад Гермеса. – Как же мы проворонили такого искусного мага!

– Это все наша лень! – усмехнулся Гермес. – Если бы мы не полагались на предвзятое мнение Маб и собственноручно проверили этого мальчишку… Но мы привыкли жить расслабленно, не опасаясь никого и ничего! Как же, силы на нашей стороне!

– Хватит! – оборвал сына Зевс. – Значит, Мирддин отказался принять наши условия?

– Да! Он просто рассмеялся мне в лицо!

– И ты стерпел? – Зевс в ярости соскочил с трона. – Запомни, никто не имеет права оскорблять нас! Никто!

– Я знаю это, отец, – вкрадчиво остановил разбушевавшегося Зевса Гермес. – Но я ничего не мог сделать! Я стоял перед этим выскочкой словно мальчишка – силы неожиданно покинули меня… Как будто их никогда и не было!

Зевс замер, словно натолкнулся на невидимую стену:

– Что ты сказал? Твои способности… Твои силы оказались заблокированы?

– Нет, у меня вообще не было сил! Я словно лишился их. Но, покинув угодья Мирддина, я вновь стал самим собой. Это ужасно – чувствовать себя обычным смертным существом. И страшно, – добавил он шепотом.

– Это все камни гигантов, – Зевс нащупал подлокотник и тяжело опустился в кресло. – Ты говоришь, он спустил их с гор в долину?

– Да.

– Он перетащил их подальше от костей-прародителей… Я как-то забыл, что некоторые горы – это окаменевшие хозяева земли, правившие задолго до нашего пришествия… Интересно, на какое расстояние распространяется их действие? Когда ты почувствовал, что силы к тебе вернулись?

– Как только покинул пределы Оловянных островов.

Зевс задумался.

– Что с нашими войсками? Ты, кажется, собирал армию саксов? – спросил он сына.

– Её наголову разбил Мирддиновский королек! Ты бы видел, как он вымуштровал свое войско! Только после этого позорного поражения я решился на личную встречу с ним…

– Тогда… Тогда… – Зевсу ничего не приходило в голову.

Разделаться с Мирддином чужими руками не получалось, а магические способности богов презренный самоучка научился блокировать.

– А если хитростью? – предложил Гермес.

– Ну? – заинтересованно протянул Зевс.

– Подошлем к нему Вивиан.

– Вивиан? – лицо Зевса на секунду приобрело глумливое выражение. – А что, попробовать можно, – согласился он. – Не каждый мужчина сумеет устоять против её чар, которые не имеют ничего общего с магией! Да к тому же, ты говорил, он соблюдает обет целомудрия?

– Что он не общается с женщинами – голову даю! Я чувствую таких людей за версту! Они боятся женщин! Дикари!

– Вот и хорошо. Поговори с Вивиан… Скажи, если все получится, наша щедрость не будет иметь границ! Пусть просит все, что угодно!

– Да, отец, еще можно попробовать внести некоторые разногласия в стан короля… Я ни за что не поверю, что среди его окружения не найдется предателя. Власть, она опьяняет! Пусть Вивиан отвлекает Мирддина, а я тем временем постараюсь провернуть небольшой переворот…

* * *

Вот уже целую луну Мирддин скрывался в своем потайном лесном жилище. Только приближенные знали, где его искать. После разговора с Гермесом волшебник нервничал. За все те годы, которые он прожил, ему ни разу не приходилось пользоваться силой монолитов Стоунхенджа. Но посланник богов не оставлял ему выбора. Время решающей битвы, к которой Мирддин готовился всю свою жизнь, по всей видимости, не за горами. Пускай за прожитые годы он состарился и растерял юношеский боевой пыл – всех, называющих себя властителями жизни и смерти, всемогущими богами, он до сих пор ненавидел. Их следовало наказать раз и навсегда! Ведь некогда они посчитали его лишь никчемным неумехой и отказали в знаниях, к которым он тянулся всю свою жизнь. Не зря, ох не зря он столько времени посвятил Артуру. Мирддин воспитал из мальчишки настоящего правителя. Мирддин в задумчивости покинул небольшой домик, в котором обитал последнее время – частые проулки на лоне девственной природы действовали на него умиротворяюще. Он неспешно пересек небольшую дубовую рощицу и вышел на отлогий песчаный берег озера. Мирддин привычно разулся – теплый песок приятно согревал старческие ступни. Волшебнику нравилось бродить босиком по песчаному летнему пляжу. В эти моменты старый колдун отдыхал душой от проблем, которые то и дело подбрасывала ему неугомонная судьба. Пляж потихоньку сужался, становился обрывистым. Добравшись до кривой плакучей ивы, что полоскала свои ветви в неподвижной глади озера, старый волшебник, как обычно повернул назад. Неожиданно его внимание привлек тихий смех, раздающийся откуда-то сзади. Мирддин решил посмотреть, кто бы это мог быть. За все свои прогулки волшебник ни разу не встречал здесь ни одного живого существа. Стараясь не шуметь, он вновь вернулся к дереву и отогнул ветку. За естественной живой ширмой в озере купалась обнаженная девушка. Сердце старого волшебника неожиданно забилось словно у безусого юнца – незнакомка была прекрасна как богиня. Кровь ударила в виски и стремительным водопадом ринулась вниз живота. В глазах потемнело, а на высоком, убеленном сединами челе, выступили крупные капли пота. Старик со свистом втянул воздух, его ноги покосились, и он, ломая хрупкие ветки, упал навзничь.

– Кто здесь? – тонко взвизгнула девушка, испуганно закрывая руками грудь.

Но ей никто не ответил – Великий волшебник Мирддин без сознания висел на гибком ивовом стволе.

Он очнулся от прикосновения прохладных ладоней. Голова Мирддина покоилась на коленях незнакомки, так неожиданно поразившей сердце волшебника, никогда не знавшего женской ласки.

– Кто ты, прекрасное дитя леса? – прошептал, холодея, Мирддин.

– Меня зовут Вивиан, – словно перезвон хрустальных колокольчиков прозвучало для волшебника её имя. – Я озерная дева.

– Почему я раньше не встречал тебя здесь?

– Не знаю, – пожала плечами незнакомка. – Я живу здесь давно. С тех пор, как покинула обитель своей хозяйки – Маб.

– Маб! – воскликнул Мирддин, вспоминая годы унижений. – Она обидела тебя? Скажи и я…

– Нет, – маленькая, пахнущая свежими травами ладошка, накрыла губы волшебника, – она просто разочаровалась во мне…

Плечи девушки уныло поникли, из глаз выкатились две прозрачные слезинки:

– Мне никогда не стать настоящей чародейкой! А я так хочу доказать ей…

Мирддин порывисто встал:

– Не верь Маб! Я научу тебя всему, что знаю сам! Я – Мирддин, которого когда-то давно также недооценила вероломная королева! Я…

Волшебник взглянул на обнаженную девушку, и краска бросилась ему в лицо, запылали уши и бешено забилось сердце. Девушка поспешно прикрыла грудь и сдвинула поплотнее бедра – она так и не удосужилась одеться.

– Простите… Великодушно… Я не хотел вас смутить… – едва проталкивая слова сквозь онемевшие губы, сказал с придыханием Мирддин.

Он резко повернулся спиной к Вивиан. Девушка медленно поднялась с песка и подошла к волшебнику. Ласково провела рукой по его длинным седым волосам. Затем решительно развернула его к себе и впилась страстным горячим поцелуем в его пересохшие, потрескавшиеся губы.

* * *

Для воплощения в жизнь своего плана, Гермес задумал проникнуть в самое сердце Британии – в Камелот. Для начала он решил прикинуться бродячим менестрелем, чтобы получше разобраться в ситуации. За пределами острова Гермес при помощи чар изменил внешность. Ему было интересно, останется ли на нем личина после того, как волшебство Мирддина начнет действовать. К несказанной радости Гермеса личина осталась. Покрутившись некоторое время в замках придворных Пендрагона и в самом Камелоте, липовый менестрель понял, что для закручивания интриги, он должен стать кем-нибудь более значимым, нежели бродяга бард. Гермесу повезло: в лесах недалеко от столицы он столкнулся с неизвестным рыцарем, который в одиночестве добирался до Камелота. И все бы ничего, но, видимо соскучившийся по развлечениям за дальнюю дорогу, рыцарь решил поиздеваться над бедным беззащитным менестрелем. После первого оскорбления участь хама была решена – защитник воров и проходимцев легко сдернул нахала с коня и быстро свернул ему шею. Не помогли ни доспехи, ни меч с копьем, ни былое бахвальство.

«Благо еще, что этот идиот назвался, – с облегчением подумал Гермес. – А то потом ищи-свищи…»

Рыцарь оказался сэром Ламореном, дальним родственником сводной сестры Артура – Морганы и её отца – герцога Горлуа. С такими предками не стыдно и ко двору появиться. Вот только захудалый у Ламорена род – даже слуг нету, не говоря уже о личном отряде. Но это обстоятельство сыграло на руку Гермесу – никто не заподозрит, что у сэра Ламорена вдруг изменились поведение, характер и привычки. Попытавшись натянуть личину Ламорена, Гермес в сердцах выругался. Он забыл о запрете Мирддина на чары. Благо, что до моря было подать рукой. Сторговав в одной зачуханой деревеньке утлую посудину, он отогнал её на место преступления. Погрузив тело Ламорена в лодку, Гермес погреб прочь от берега. Наконец чары гигантских монолитов перестали действовать. Великий плут провел рукой по лицу и мгновенно преобразился, даже родная мать Ламорена не смогла бы отличить убийцу от своего собственного сына. Гермес полюбовался в отражении на свое новое лицо и довольно сплюнул в воду. Затем он раздел уже успевшее окоченеть тело рыцаря и бесцеремонно швырнул его в зеленую морскую воду.

– Позаботься о нем, Посейдон, – попросил он морского владыку. – Недосуг мне сейчас провожать в Аид его душу.

Тело камнем пошло ко дну.

«Хороший знак, – подумал мошенник, взявшись за весла».

Несколько сильных гребков, и лодка воткнулась в прибрежный песок. Схватив вещи убитого сэра в охапку, Гермес выпрыгнул из лодки и скрылся в лесу. Стреноженную лошадь Ламорена он нашел там же, где и оставил – на маленькой неприметной полянке. Здесь Гермес наскоро переоделся, оседлал отдохнувшее животное и продолжил прервавшийся путь доблестного рыцаря сэра Ламорена ко двору короля Артура.

* * *

После долгих уговоров прекрасная Вивиан поселилась в домике старого волшебника. С момента первой встречи с Озерной девой старик понял, что пропал – влюбился по уши с первого взгляда, словно сопливый юнец. И никакие чары не в силах были вытравить это чувство из его сердца. Если бы рядом с волшебником неожиданно оказался кто-нибудь из его старого окружения, он бы не узнал вечно спокойного и уравновешенного старца. Мирддин рассказывал своей гостье веселые истории и двусмысленные анекдоты, показывал забавные фокусы. Неизвестно куда исчезла его привычка брюзжать по любому поводу. Поникшие под грузом лет плечи распрямились, а давно потухшие водянистые глаза теперь искрились молодостью и весельем. Все хорошо, но вот жаркие бессонные ночи его выматывали, не помогали ни отвары из лесных трав, повышающие мужскую силу, ни чародейные наговоры, даже сила гигантских монолитов оказалась здесь бессильна. Никогда раньше Мирддин не задумывался о прожитых годах. Если б не Вивиан… Вернуть утраченную молодость оказалось для старика непосильной задачей. Время никак не хотело поворачивать вспять, оно не давалось в руки Великого волшебника и буквально выскальзывало сквозь пальцы. Вивиан училась у него основам колдовского искусства. С изумлением Мирддин признал, что у нее талант к чарам.

– Вскоре, любовь моя, – сказал он ей, – ты затмишь королеву Маб.

– Забудь о ней! – ворковала Вивиан, увлекая Мирддина на ложе любви. И старик забывал не только о королеве, он забывал обо всем на свете…

* * *

Сэра Ламорена при дворе Артура приняли неважно, вернее никто даже и не обратил внимания на его приезд. Камелот оказался набит приезжими рыцарями под завязку.

«Через три дня начинается турнир! – запоздало вспомнил Гермес. – Тем лучше, есть, где себя показать!»

Найти ночлег оказалось непросто – в преддверии турнира постоялые дворы были переполнены. Мало того, что предприимчивые хозяева ночлежных заведений взвинтили цены, так еще и невозможно было найти свободную комнату. Несколько раз Гермесу предлагали снять угол, но он высокомерно отвергал эти предложения. Негоже благородному сэру ютиться под лестницей в заурядной харчевне. Наконец Гермес решил плюнуть на конспирацию и тряхнуть мошной. Если настоящий сэр Ламорен был нищ, как церковная крыса, то за душой Ламорена-Гемеса водились кое-какие сбережения. И весьма немалые. В первой же попавшейся на дороге корчме Гермес с порога бросил хозяину золотой и громогласно потребовал пива и мяса. Когда пухлый мальчишка, по всей видимости, сынок корчмаря, принес заказ, Гермес кинул ему мелкую серебряную монетку и навалился на еду. Из кухни за ним наметанным взглядом наблюдал хозяин. Сыто рыгнув, Гермес жестом подозвал к себе мальчишку.

– Приготовь мне комнату! – приказал он ему. – И быстро! Я устал. Мне нужно отдохнуть!

– Но благородный сэр, все комнаты заняты!

– Ты будешь мне перечить! – разгневано проревел Гермес, хватая мальчишку за ухо.

– Господин, – хозяин в мгновение ока оказался возле стола Гермеса, – отпустите мальчонку.

– Я плачу золотом! – бушевал Ламорен-Гермес. – А эта свинячья харя говорит, что нету мест! Да я сейчас вас всех…

Корчмарь порядком струхнул, а Гермес все никак не хотел успокаиваться.

– А сколько господин заплатит, если…

Гермес картинно снял с пояса увесистый мешочек и с грохотом бросил его на стол.

– Этого хватит до конца турнира? Еда и кров?

В глазах хозяина зажглись алчные огоньки.

– Если благородный господин не побрезгует моей комнатой, то я готов на время турнира переехать с семьей в хлев…

– Там тебе самое место! – высокомерно заявил он. – А сейчас распорядись, пускай твой сопляк взобьет мне перину! У тебя есть пуховая перина?

Хозяин кивнул.

– Моя дорога была долгой, – Гермес громко зевнул и невнятно добавил, – я спать хочу.

Малец проводил рыцаря в его комнату. Гермес, не раздеваясь, завалился на хозяйскую кровать и оглушительно захрапел. Мальчишка пятился до самых дверей, не спуская с рыцаря испуганного взгляда. Затем он стремительно развернулся и бросился прочь от комнаты. Едва стихли шаги хозяйского мальчонки, Гермес, стараясь не скрипеть, легко поднялся с кровати и осмотрел комнату. Затем заложил прочным дубовым брусом толстую входную дверь и закрыл ставнями узкие окна. После этого он довольно огляделся – безопасность прежде всего! Без защитных чар он мог сейчас рассчитывать только на себя самого. А мало ли на свете проходимцев, желающих поживиться на чужой счет? А закончить свои дни с перерезанным горлом Гермес не хотел. Еще раз проверив на прочность дверь и ставни, новоявленный Ламорен остался доволен – застать в врасплох его не сможет никто. С удовольствием растянувшись на кровати, Гермес крепко заснул. Ночь прошла спокойно, если не считать того, что в запертую дверь несколько раз кто-то настойчиво ломился. В ответ на стуки сэр рыцарь грязно ругался, переворачивался на другой бок и продолжал мерно сопеть. Тем не менее, к утру Гермес умудрился сносно выспаться. Протерев кулаками заспанные глаза, он спустился на кухню, где, не стесняясь в выражениях, потребовал причитающийся себе завтрак.

– Послушай, милейший, – грубо сказал он хозяину, когда тот поставил перед ним блюдо с плохо прожаренным куском оленины, – сегодня ночью мне кто-то мешал наслаждаться отдыхом.

Хозяин испуганно захлопал ресницами.

– Так вот, – продолжал Гермес, – пусть он благодарит Господа нашего, что я сильно устал…

Гермес впился в сочный кусок зубами. Жирные окровавленные струйки мясного сока побежали по его подбородку, а он продолжал наставлять хозяина с набитым ртом:

– И клянуш шпасителем-м-м, если это пофториша и жафтра…

Гермес сглотнул и вытер рукавом с капли жира, повисшие на бритом подбородке.

– …я оторву засранцу башку! И затолкаю её ему же в задницу! А тебе…

– Господин, – заблеял корчмарь, – я все понял! Я лично прослежу, чтобы благородного рыцаря никто больше не беспокоил!

– Так то лучше! – осклабился Гермес, глотнув из большой глиняной кружки вина. – Ну и кислятина! – передернул он плечами. – Ничего лучше нет?

– Но господин не платил за хорошее вино, – попробовал оправдаться корчмарь.

– Неси! – Гермес хрястнул кулаком по столу. От удара крепкая дубовая столешница треснула. – Я отдал тебе все, что имел… На ристалище я возьму хорошую добычу и расплачусь за вино.

– Но… – вновь подал голос хозяин харчевни.

Глаза Гермеса налились кровью, лицо побагровело. Хозяин метнулся на кухню и через мгновение поставил перед рассерженным рыцарем запотевший кувшин с вином.

– Это хорошее вино… Я надеюсь, благородный сэр не забудет рассчитаться за него…

– Не забудет! – громыхнул Гермес, срывая сургучную печать.

С видом знатока рыцарь приложился к содержимому кувшина.

– Отличное вино! – Гермес радостно хлопнул низкорослого корчмаря по плечу. Толстяк покачнулся, едва удерживая равновесие.

– Можешь, когда хочешь! – благодушно заметил рыцарь, допивая вино. – И воздастся тебе по делам твоим!

С этими словами он поднялся из-за стола и покинул корчму, оставив напуганного хозяина убирать за благородным сэром остатки трапезы.

Первым делом Гермес отправился на замковый двор, нашел распорядителя турнира и оставил ему заявку на участие. Разузнал, где обычно гуляют благородные рыцари, отдыхая от трудов праведных, битв и турниров. Распорядитель, сэр Бламур, суровый седой воин с изуродованным жуткими шрамами лицом, порекомендовал Гермесу харчевню «Парящий дракон», где обычно собирался весь цвет британского рыцарства.

– А вообще, – добавил он, – завтра король Артур дает пир в честь турнира. Там будут все.

Два предтурнирных дня Гермес провел с пользой для дела. Он перезнакомился с массой нужных людей, что постоянно трутся подле трона и в курсе всех сплетен, касающихся властьпредержащих. Благодаря совместным попойкам ему удалось выяснить следующее: первый рыцарь королевства – сэр Ланселот Озерный крутит роман с королевой. Об этом знает весь двор, только король Артур пребывает в сладком неведении.

«Эту связь можно использовать в своих целях, – сразу понял Гермес. – Открыв королю глаза, можно посеять смуту в его, кажущемся таким прочным, стане».

Ланселот пользовался уважением в среде благородных рыцарей и многие благородные сэры, не задумываясь, примут его сторону. Междоусобица разделит королевство на два непримиримых лагеря. Люди погрязнут в своих собственных проблемах и забудут о Мирддине, которого вот уже несколько дней дурманит Вивиан.

* * *

Турнир пролетел незаметно. Сэр Ламорен был признан одним из лучших его бойцов. Король даже пообещал своему дальнему родственнику, что возможно в будущем найдет для него место за круглым столом. Ближе всего сэр Ламорен сошелся с племянником Артура, Мордаутом, который на ристалище ссадил Гермеса с коня. Конечно, Гермес поддался ему не просто так – Мордаут должен был сыграть одну из главных ролей в его постановке. Честолюбивый Артуров племянник сам был не прочь сесть на трон Пендрагонов, к тому же все основания для этого у него имелись. Сошедшись с ним накоротке, Гермес ловко манипулировал «лучшим другом». Именно с его подачи Мордаут отрыл «любимому» дяде глаза на похождения королевы. Уже на следующий день все королевство судачило о том, что предпримет Артур по этому поводу. Король не подкачал – он осудил королеву и приговорил её к сожжению на костре. Ланселот не подкачал, он поступил точно так, как и рассчитывал Гермес – неожиданно явился ко двору в день казни и отбил Гиневру. Артур с войском отправился в погоню за беглецами, перед этим передав бразды правления племяннику. После отъезда короля Мордаут, подстрекаемый Гермесом, короновал сам себя. Война с Артуром стала неизбежной, и была лишь вопросом времени.

* * *

542 г.

Камланн

В ночь перед решающей битвой король увидел вещий сон: к нему в сопровождении прекрасных дам явился недавно почивший сэр Гавейн.

– Сэр, – сказал рыцарь, обращаясь к королю, – Господь поручил мне предостеречь вас от гибели. Когда вы завтра будете биться с узурпатором Мордаутом, то знайте – ваши дни сочтены, – в голосе Гавейна сквозила неприкрытая тоска и сострадание. – Вы будете убиты и с вами множество достойных рыцарей с обеих сторон. Заклинаю, не затевайте на завтра боя! Откажитесь под любым предлогом!

Король кликнул приближенных и рассказал им о видении.

– Хорошо бы посоветоваться с Мирддином, – предложил сэр Бедивер.

– От Мирддина давно нет вестей, – развел руками Артур. – Поиски волшебника ни к чему не привели… Старик явно скрывается… Знать бы причину… Так или иначе, решать будем без него!

Вскоре решение было принято – Артур решил не рисковать и отправил к Мордауту парламентеров.

– Не скупитесь, – добавил напоследок король, – предлагайте ему сокровища и земли, сколько он ни потребует.

Долго убеждали Мордаута сэр Лукан и сэр Бедивер принять предложение Артура. Наконец племянник короля согласился, что пока жив законный король, Мордаут будет владеть Корнуэллом и Кентом, а после его смерти унаследует все. Далее сговорились они, что встретятся на глазах у обеих армий в сопровождении четырнадцати человек каждый, где и подтвердят друг другу добрые намерения. Выслушав доклад парламентеров, король воскликнул:

– Я доволен! Дело удалось! И все же я ему не доверяю!

Уходя на поле, Артур наказал своему войску, что если где-нибудь блеснет обнаженный меч, пусть нападают и убьют предателя Мордаута. Где же ему было знать, что точно такой же приказ узурпатор отдал и своему войску.

Они сошлись в центре поля, окруженные верными рыцарями. Законный король Британии и узурпатор, вероломно захвативший трон в трудное для державы время. Они стояли лицом к лицу и буравили друг друга злобными взглядами. Ламорену, находившемуся в свите Мордаута, не нравилась сложившаяся ситуация. Она явно старалась выскользнуть из под его контроля и провалить все дело. Гермес шипел проклятия сквозь сжатые зубы, но они не имели силы – благодаря потугам Мирддина, чары на острове до сих пор не работали. Маг мучительно пытался найти спасительный выход – ему нужна была война. И чем кровопролитнее, тем лучше для властителей.

«Что делать? Что делать? – беззвучно восклицал Гермес, наблюдая, как рушатся все его планы».

Тем временем противникам принесли вино, чтобы подняли они кубки и выпили за примирение.

«Искусство Гипноса! – неожиданно осенило Гермеса. – Для него не нужна магия!»

Сэр Ламорен впился немигающим взглядом в рыцаря из окружения Артура. Бедняге неожиданно показалось, что из кустов вереска выползла гадюка и ужалила его в ногу. Чары Гипноса оказались настолько сильны, что соратники Артура тоже увидели змею. Ослепленный болью, внушенной Гермесом, рыцарь не задумываясь о последствиях, выхватил меч, чтобы убить существующего в его воображении ядовитого гада. В тот же миг войска пришли в движение: затрубили трубы и горны, люди кинулись навстречу друг другу.

– Увы, несчастный этот день! – воскликнул Артур, вскакивая на коня.

Он направил животное к своим войскам, так же поступил и Мордаут. Через мгновение войска сошлись в смертельной схватке. Смешалось все: люди и животные, сталь и кровь, живые и мертвые, небо и земля. Наступил черный для Британии день…

* * *

Ослепленный страстью Мирддин не замечал никого и ничего вокруг, а любвеобильная Вивиан тем временем готовила ему хрустальный гроб…