Текст книги "Хроники Алмазного камзола"
Автор книги: Виктор Берсенев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)
‒ Ага, вы торгуетесь! Это хорошо! – торжественно воскликнула принцесса и устремила мечтательный взор в марсианские дали.
‒ Ваше Высочество, и не надейтесь. Я попытался отодвинуть преждевременную смерть в объятиях инопланетянки. Может быть Ферапонт подойдёт для ваших опытов? Вполне достойный молодой человек.
‒ Он опасен навсегда. Смотрите сколько невинных людей погибло. А вы настоящий. Вы проверенный товарищ. Себе зла никогда не сделаете. Я вас уже выучила. У вас всегда есть запасной вариант, а то и два. А что девушке надо? Это правда. Ведь так? Правда последствий…
У меня в груди так замечательно заскворчало. Вот ведь ‒ Я настоящий! Здесь истина! Меня хотят!
‒ Маэстро, ничего себе такого особенного в голову не берите. Всё неправда. Это точно. Вот посмотрите на это прагматично. Трезво! Мы вам бессрочный кредит на гелий сделаем. Только вообразите ‒ поставить умопомрачительный номер с принцессой Нибиру. Одно это навечно впишет ваше имя в историю вселенной. Сплошные выгоды.
‒ Я так понимаю, ‒ это шантаж? ‒ «Чё-то абсента захотелось. Причём немедленно и земного. Чувствую, местный не решит моих проблем». ‒ Вы готовы к распитию абсента? И ответьте, пожалуйста, зачем мне эти выгоды? Всякие там концерты и топливо?
‒ Тогда совсем непонятно, что вам нужно? Хотите вызову Блюм Тора? Вполне преданный человек. Поможет избавиться вам от сомнений. У него очень хорошо получается ‒ убеждать!
‒ Солдафона гвардейца, который мне чуть палец не отхватил? Благодарю покорно. И что теперь делать с постановкой номера? Ума не приложу! Боюсь, что придётся искать князю совсем другую партнёршу. Вообще не вижу вас в новом представлении. Как вы считаете? – мне надоело щебетание принцессы, и я решил немного остудить мечтательницу.
‒ А-яй! Мне больно! Вы что?! Серьёзно! – у принцессы вполне вовремя выступили мурашки на плечах.
‒ Вот, точно. Совсем по-настоящему загрызу и в конверте отошлю родителям извращенцам. Это надо такую пакость придумать! Искушать солидного человека молодой плотью в обмен на всякие там танцульки. Нет я понимаю за ваше здоровье, но, знаете, сейчас фармакология навсегда далеко уехала. Надо поведать о ваших прожектах князю. Он совсем недавно чуть не лишил Ферапонта жизни за одни только намёки. А тут вполне определённые идеи.
‒ Князю? – растерянно произнесла принцесса. – Чёрт, вот об этом я и не подумала! – барышня прикусила уголок губы и зло сверкнула в мою сторону зелёными зрачками.
‒ Ага, совершенно точно. А ещё скажу, что требовали совсем особенных удовольствий! Вот! И что дальше? Я уже совсем ни на что не надеюсь. Вот ведь как вы всё повернули. Блюм чего-то там Тор. Ага. Сейчас сто тридцать три раза. Да, насчёт чистой, не омрачённой страданиями любви с юной девой. Я готов!
‒ Это после всего, что вы мне наговорили?
‒ Ну да! Почему-бы нет. Исключительно в научных целях Левенгука.
‒ Теперь вам совсем не на что надеяться.
‒ Отлично, вопрос улажен. Сегодня у нас репетиция, не опаздываете.
5. Конфиденциальный звонок
‒ Маэстро, на проводе господин Серж, ‒ позвал к аппарату Ферапонт.
Совсем, вот напрочь не люблю всякие там звонки-звоночки, письма, телеграммы и вообще сообщения! НЕНАВИЖУ! Представления не имею, зачем они нужны. Ведь только жизнь отравляют. Будь моя воля, я бы этих всяких там «сообщенцев», у которых руки чешутся, схватить трубку или карандаш, порол на площадях розгами с солью! Вот. Нарушают только мой внутренний, самоличный Фэн-шуй. Когда я звоню, тогда да, это имеет смысл. А чужие рекламы мне вовсе без нужды.
‒ Приветствую, маэстро Ленар. Мы с вами так и не обсудили наше сотрудничество, была идея о совместном проекте. А теперь что? У меня к вам предложение, – с места в карьер переключился Наома-младший. – Объясните одну простую вещь ‒ зачем вам олимпиада карапуза? То, что наследник империи потеряет лицо, совершенно очевидный факт. Вам это надо? Откажитесь. Ведь участие в провальном деле может навсегда испортить репутацию.
‒ Это разведка или реклама памперсов? Не припомню случая, чтобы вас волновали чьи-то интересы, за исключением единоличных.
‒ Тогда расскажите, пожалуйста, чем может заинтересовать князь Платон публику, кроме своего происхождения? Ведь голосование будет независимым. Неужели научился танцевать?
‒ Булыжник в мой дендрарий?! В этом и заключалось ваше предложение?
‒ Извините, давайте перейдём к делу. Например, я никогда не поверю, что вы не просчитали риски? Посему предлагаю пари?
‒ И на что, позвольте узнать?
‒ Хочу вас заполучить в союзники, в соучастники, так сказать, по завоеванию сердца принцессы Ти.
‒ Час от часу не легче. Далась вам это самая принцесса! По моему разумению вы успели сделать всё возможное, чтобы оттолкнуть её как можно дальше в тундру. Боюсь, что сводник из меня никудышный.
‒ Так выслушайте хотя бы выгоды, нетерпеливый вы человек. Я понимаю, что подкупить не удастся. Поверьте, готов предложить достойную сумму. Но вот подумайте о своём будущем.
‒ И что я там должен обнаружить, в своём будущем?
‒ Корпорация рано или поздно поглотит империю, а я не забуду о вашем участие или неучастие? Выбирать вам.
‒ Бросьте, Серж, все знают о приданном принцессы. А ну как вам не удастся завоевать её сердце? Или, что ещё вернее, вас не примут родители? Должен признаться, они меня совсем недавно удивили своими, мягко говоря, революционными взглядами.
‒ Так ещё и лучше, всем известен мой либерализм в вопросах семьи. Итак, если князь Платон победит, обязуюсь не преследовать вас, более того, позволю агентству «Альт Пальмира» работать на территории всей системы Солнца, при другом исходе дела, в чём я уверен совершенно, вы работаете на меня и подчиняетесь беспрекословно.
‒ А где предложение? Это форменный ультиматум!
‒ Что поделаешь, такие правила: или, или!
‒ У меня есть время?
‒ Сколько угодно. Вплоть до самого состязания. Всяческих благ, ‒ в трубке раздались длинные гудки.
Правильно я ненавижу телефоны ‒ от них всё зло. Вон сколько гадостей успел дистанционно наговорить господин Серж. Теперь весь день насмарку. Надо немедленно что-то делать, иначе похоронят навсегда под грудой своих амбиций господа женихи.
***
В зале было особенно светло, хотя может быть это казалось, оттого что пустой паркет и тишина создавали ту особенную атмосферу, которую хотелось непременно заполнять движением. Князь разминался у станка, отрабатывая равновесие. Это только непосвящённые думают, что равновесие нечто совсем непреложное. Смею уверить, многие не понимает элементарного правила: «Через внешнее к внутреннему».
‒ Князь, а что, если вам поухаживать за Малефик. Женщина она более чем эффектная и нос утрёте господину Сержу.
‒ Однако неожиданно. А будет ли это уместно? И на что ей юнец?
‒ Ну, ну, не скромничайте. Все же вы князь крови. Уверяю, ей будет лестно внимание Вашего Высочества.
‒ И коим образом. Так, – князь остановился, сообразив, что я предлагаю. – Зачем мне это?
‒ А давайте отрастим Наоме-младшему большие оленьи рога в пупырышках? Поверьте, наверняка помешают танцевать. Он так грандиозно уверен в своей исключительности, что просто аж руки чешутся организовать каверзу.
Несмотря на то, что Ферапонт опростоволосился и всё испортил, пусть пойдёт с покаянием, мол примите я всё исправлю. В любом случае у него появиться возможность передать от вас записку Малефик с мольбой о встрече. Ну не убьют же насовсем: главное ‒ передать записку.
‒ Маэстро, вам не кажется, совсем неприличным: перед состязанием заниматься ухаживаниями за дамой противника.
‒ А что здесь неприличного? Ведь дарил же он принцессе, вашей невесте, между прочим, подарки через Ферапонта? Было? Факт! Совсем нечего предосудительного. Что вы отнекиваетесь. Вам просто архинеобходимо победить. А здесь все средства хороши. На вас лежит ответственность за судьбу империи! Тут не до сантиментов.
‒ Но не такими же маршами!
‒ Такими. А что делать: или, или!
6. Женский расчёт
День танго-дуэли приближался, мы непрерывно отрабатывали сложные места в хореографическом зале театра. Князь должен был приехать после свидания с Малефик. Желая поскорее услышать подробности, я от нетерпения не находил себе места в пустом по утрам театральном кафе.
‒ Ваше Императорское Высочество, рассказывайте, ‒ приступил к князю, вошедшему стремительным шагом.
‒ Да! Малефик – женщина, замечательная навсегда! Кто бы мог подумать, что в одном человеке может образоваться столько расчёта.
‒ Не томите, князь! – воскликнул я, и жестом попросил официанта принести кофе на двоих.
‒ Итак, ‒ молодой человек сделал драматическую паузу. – Малефик крайне озабочена направленностью идей Наомы-младшего. У неё были надежды и что с ними стало? Любимый мужчина начал ухаживать за барышней из высшего общества, принцессой? Конечно, дама очень и очень рассержена. Потратить столько сил на построение семейного счастья и что дальше ‒ пшик, совсем ничего! И ведь каков хитрец, этот самый Серж, хотел, чтобы она состязалась с принцессой в танце. Представляете! Самолюбие отвергнутой женщины и разлучница. Гениально! Малефик одержима идеей победить разлучницу, не понимая, что тем самым только приблизит крах собственным мечтам. Но ведь и испортить всё дело нет никакой возможности. Не может же она выступить провальным образом?! Черт возьми!
‒ Так, и в чём идея?
‒ Представьте себе, она коварный режиссёр! Надо приготовить почву, так сказать. Да, насчёт исполнителя у Малефик есть предложение. Её кандидатура, на мой взгляд, более подходит для спектакля. Я бы даже сказал, что абсолютно соответствует замыслу.
Зашипела гидравлика титановых дверей и в зал вошла принцесса Ти. Князь вопросительно на меня посмотрел, не желая продолжать.
‒ О чём сплетничаете? У вас такой заговорщицкий вид? – девушка придвинула стул с множеством подвижных пластин и рычагом установила нужную высоту.
‒ Обдумываем как нам победить в соревновании. У вас крайне непростая задача: ваша противница намного опытней. Конечно, очарование молодости, это несомненный плюс, но зрители будут смотреть на танец и выносить свои оценки ему, а не девичьему личику.
‒ А давайте я начну флиртовать с Сержем, показывать заинтересованность в нём. Наверняка, Малефик это выведет из себя и скандал будет непременно. Серж такой предсказуемый, он не сможет казаться равнодушным.
‒ Да-с, князь, у нас тут прямо-таки клуб интриганов образовался. Принцесса, мне, конечно, импонирует ваш юношеский задор, но поверьте, что во время представления не будет возможности ни пострелять глазками, ни махнуть платочком: гримёрки в разных концах театра, софиты, шум публики, охрана. Организовывать целую операцию ради флирта, прошу прощения, нет времени на эти шалости. Тут требуется особый подход. Но должен признаться, мыслите в нужном направлении.
Бариста в чёрном колете, шитом серебряном шнуром, и ботинках из лоскутов тиснёной кожи с хромированными застёжками принёс кофе по-турецки. На столике расположились фарфоровые чашки, от которых исходил приятный аромат, рядом стаканы с холодной водой. Я отпил крохотный глоток обжигающего напитка и тут мне пришла отличная идея.
‒ Молодые люди, трудно зрителя обмануть, если не умеешь танцевать, но ведь и трудно станцевать настоящие отношения. Публика может не разбираться в технических тонкостях, но вот в чём люди никогда не ошибаются так это в любви и ненависти. Здесь все профессионалы: пенсионеры и совсем дети. И вот вопрос ‒ что у нас с монаршими отношениями.
‒ Рабочие, ‒ быстро ответила за обоих принцесса.
‒ Отлично, ‒ я пригубил чистой воды. – И что мне с этим безобразием делать?
‒ Династический брак: я танцую с принцессой и это максимум, что возможно в данной ситуации, ‒ констатировал Платон, абсолютно ровным голосом.
Принцесса покрутила в руках чашечку и вежливо спросила:
‒ Это может помешать? Мне, например, именно чувства и не позволяют сосредоточится на сложном движении. Всё напрочь вылетает из головы.
‒ Позвольте узнать, к кому чувства? – князь насторожился.
‒ Так к маэстро. Он неподражаем. Провести омоложение и столь красивым мужчиной можно увлечься, ‒ принцесса лукаво на меня посмотрела.
‒ Князь, оградите от столь пронзительных комплиментов. Иначе придётся поить меня корвалолом! ‒ с деланным возмущением обратился к князю, предваряя сложный комплимент в адрес принцессы:
‒ Ваше Высочество, несмотря на то что нимб жжёт затылок, из ваших прелестных ручек приму ещё и терновый венец и буду получать неземное удовольствие. Вы это прекращайте! Что, со мной не так? ‒ юные девы оды поют!
Пришлось сделать режиссёрские установки, чтобы направить мысли танцора в нужном направлении:
‒ Князь, пусть вы ничего не чувствуете по отношению к принцессе? Например, я так не считаю: вы вспылили на Сержа, когда он просил уступить ему принцессу. Вот вам и переживания. Кто разберёт, что побудило человека к сердечным болям. Самое главное, чтобы не было скучно. Избавьте людей от необходимости смотреть на бездарную драматургию: фальшивые, пустые эмоции, лишённые энергии настоящих чувств.
‒ Так, а где Ферапонт? Ага, вот и вы! – из-за дверей показались оттопыренные уши секретаря. ‒ Идите сюда, пожалуйста. Знаете, ваша миссия удалась. Всё-таки вы не без таланта? А теперь придётся потрудиться раздражителем для князя, будите хлопать в восторге и свистеть самозабвенно. Злит, когда отрабатываешь, до невозможности. А то, видите ли, у князя модный сплин в голове поселился. Сейчас взбодрим. Крики «Браво!» обязательны.
И уже в совершенном возбуждении от предстоящей репетиции, словно матёрый селезень, творчески запрокинув голову, увлёк за собой молодёжь из театрального кафе на паркет репетиционного зала.
7. Трудное решение
Театр Марса представлял половину фиолетовой сферы, перетянутой поверху рёбрами жёсткости, похожими на пульсирующие кровеносные сосуды. От основания разбегались извилистые ленты дорог из матовых шестиугольников, уходящие в стеклянные туннели. Иногда по небу ползли дирижабли и платформы в полупрозрачной сиреневой плазме.
Пневматический вагон присосался к проёму служебного входа резиновыми уплотнителями, и мы бросились к дверям, спасаясь от вспышек фотокамер вездесущих репортёров.
Полицмейстер Аргона Дарп, не желая повторения всяких там эксцессов лично встретил в вестибюле.
‒ Наома-младший уже здесь? – поинтересовался у него.
‒ И давно, с огромной командой. Они словно на войну приехали, пришлось устроить специальную стоянку для броневиков корпорации. Несмотря на мои протесты, генерал-аншеф Марса разрешил вооружённый эскорт. Поторопитесь, вас дожидается Его Сиятельство обер-камергер в императорской ложе.
‒ У меня просьба, господин полицмейстер, не могли бы вы устроить встречу с маэстро Сержем. Крайняя нужда согласовать некоторые детали выступления немедленно. Вы тут такие меры безопасности организовали, что без пропуска или сопровождения и делать нечего.
‒ Давайте так, сейчас к обер-камергеру, это непременно. А я пришлю городового в провожатые.
Лифт на магнитных подушках по ломаной траектории перебрал этажи и остановился в аванложе, где в обитом бардовом велюром кресле расположился обер-камергер двора Модест Алексеевич Штюрм.
‒ Приехал с инспекцией, милейший, ‒ откладывая программку, объявил придворный. ‒ Докладывайте, зачем эти соревнования? Опять со своими танцами. Всё никак не успокоитесь. Мало приключений?
‒ Модест Алексеевич, вы то мне и нужны. Прямо-таки, вовремя обнаружились. Совершеннейший спаситель. Отец народов. Точно!
‒ Ну, ну, бросьте ваши колкости! Что ещё хотите попросить?
‒ Абсолютную безделицу. Обещайте устроить!
‒ Будет вам. Выкладывайте!
‒ Послушайте, опять скандал, и всё из-за принцессы! Фигуранты те же. Заметьте, я так втянулся в ваши экономики, что уже по привычке решаюсь на роль миротворца.
‒ И что? Получается? – с лёгкой улыбкой спросил придворный
‒ С переменным успехом, но я неутомим. Вы же знаете! И теперь, архиважно ваше участие. Не могли бы вы устроить будущее Малефик прямо здесь и сейчас, выступив гарантом обязательств. Иначе совсем не хочется врать красивой женщине, обещая невозможное.
В дверь осторожно постучали, потом из-за шторки показалась голова с закрученными, как у меня, усами Handlebar и деликатно кашлянула.
‒ Что вам угодно, городовой? – недовольно спросил обер-камергер полицейского в парадной форме с золотыми пуговицами.
‒ Прислали, чтобы вас нигде не задерживали, ‒ вытянувшись, сообщил городовой, держа на руке фуражку.
‒ И где меня могут задержать? – приподнял в недоумении брови придворный.
‒ В театре, Ваше Сиятельство. Господин Полицмейстер распорядился.
‒ Давайте сюда чёртов пропуск и можете ступать, голубчик.
‒ Так я и есть пропуск, – городовой щёлкнул каблуками с металлическими набойками.
‒ Это что! Марсиане без Империи совсем одичали?! Живых людей вместо бумаги присылают! – он придирчиво осмотрел полицейского и с плохо скрываемым раздражением распорядился. ‒ Подождите за дверью.
‒ Модест Алексеевич, возвращаясь к вопросу, прошу Империю предоставить защиту и достойное содержание Малефик, если она поможет князю Платону одержать победу над маэстро Сержем?
‒ Опять интригуете?! Совсем не понимаю, что даст эта Виктория! Война, можно сказать, уже началась! Наома-младший вовсе не вся корпорация, он только президент! А есть ещё совет директоров, учредители и среди них немало влиятельных людей. Выступит неудачно и что с того? Но чтобы сохранить лицо члена императорской фамилии, я соглашусь на любые условия госпожи Малефик, в разумных пределах, конечно.
‒ Отлично, пойду обрадую диверсанта, – с этими словами я вышел в коридор к полицейскому.
Лифт поднял под самый купол, потом пошёл по широкой дуге. Сквозь наностекло открывалась панорама долины Кидония с пирамидами и начинавшейся вдалеке песчаной бурей. Одолев порядочное расстояние вдоль стены, кабина опустилась на втором ярусе за сценой. Частная охрана Наомы-младшего установила массивный турникет на вакуумных присосках, не пропуская поклонников и представителей прессы к апартаментам. Мой провожатый привычным движением отстранил мешавших ему людей и ткнул под нос двум перекачанным анаболиками парням в чёрной форме бляху городового Марса.
‒ Маэстро Ленар к танцору Сержу, ‒ полицейский двинул вперёд на правах представитель власти.
«Да, чувствуется, не любят здесь корпорацию», ‒ отметил я про себя.
Охранники недовольно поморщились на титул нанимателя, но отошли в сторону, не смея чинить препятствия офицеру с золотыми аксельбантами и оружием на портупее.
‒ Позвольте! ‒ городовой постучал в дверь гримёрной и распахнул, не дожидаясь ответа.
У гримёрного столика расположился маэстро Серж. В глубине зала на элегантной банкетке, обтянутой фиолетовым бархатом с золотой нитью, пила чай Малефик. Я кивнул маэстро и обратился к танцовщице:
‒ Всё, госпожа Малефик, в полном порядке. Можете не беспокоится, я абсолютно обо всём договорился, ‒ на что маэстро Серж вспыхнул.
‒ Что всё? Почему вы врываетесь без предупреждения и говорите загадками? Малефик в чём дело?! Что это значит!?
‒ Извините, господин Серж, но иначе я совсем бы не успел передать сообщение вашей партнёрше об удачном разрешении дела. Сейчас нет нужды кипятиться. Уже второй звонок. Вы идёте первыми.
‒ С какой стати? Пока не расскажите цель визита, мы остаёмся здесь. Я жду.
‒ Хорошо, сейчас выйду к журналистам и объявлю о вашем отказе в связи с болезнью. Сердце, например, прихватило. Убеждён, публике понравиться такой бюллетень здоровья.
‒ Малефик, он о чём?
‒ Не бери в голову, Серж! – Малефик изучающе посмотрела на своего партнёра и аккуратно поставила пустую чашку. ‒ Это мои личные дамские тайны. Тебя здесь совершенно ничего не касается. Перестань скандалить. Надо бежать на сцену. Потом всё расскажу. Идём быстрее, ‒ с этими словами Малефик увлекла за собой озадаченного непонятным известием мужчину.
Свет в зале погас и софиты выхватили из темноты пару. Серж в образе портеньо был великолепен! Просто, неподражаем навсегда! Малефик нисколько ему не уступала. Профессионализм наповал, но кандженге оказался слишком целлофановым, слишком заученный. Весёлый характер народного танца лишился очарования импровизации. И всему виной был я со своим невинным сообщением, тайна которого просто навсегда засела в голове маэстро Сержа и отвлекала от выступления, словно надоедливое насекомое, готовое укусить в самый неподходящий момент. Будь это обычный посыльный ничего и не взволновало бы маэстро, но импресарио с репутацией интригана… Конечно, подобный сюжет наводил на неприятные мысли.
Не успела пара зайти за кулисы, как Серж продолжил допрос:
‒ Подожди Малефик, всё же о чём говорил Ленар перед выступлением?
‒ Ты опять! ‒ уже с плохо скрываемым раздражением, отреагировала Малефик и прошла в соседнюю комнату к панорамному окну, перечёркнутым по диагонали ребром жёсткости. По сверхпрочной поверхности наностекла ветер, набиравший силу, проносил беспокойные дорожки песка, издавая сухой шелест.
‒ Что значит опять? За моей спиной ты о чём-то договариваешься с конкурентами, и я ещё не должен знать?! Отлично! – Серж, подошёл и повернул к себе женщину. Малефик вырвалась, сделав несколько шагов, встала боком. Свет тусклого марсианского солнца прерывался раскачивающимися на горизонте колоннами пыльных смерчей.
‒ И что дальше?
‒ Рассказывай о чём договорился Ленар! Немедленно!
‒ И не собираюсь. Ты решил скандал устроить. Тогда, если тебе надо ‒ ты и танцуй!
‒ Извини, дорогая, но сама подумай! Это касается не только тебя, почему я не должен знать?
‒ Слушай, оставь в покое. Мне надо привести себя в порядок перед выступлением! Всё потом. А сейчас дай успокоиться! – Малефик прошла к столику и налила чай, ‒ показывая, что больше говорить на эту тему не намерена.
‒ Хорошо, но мы вернёмся к этому разговору, ‒ твёрдым голосом пообещал маэстро, не желая исполнения саботажа. ‒ Наш главный танец, ‒ это нуэво. Готовься! ‒ напомнил в раздражении и вышел в коридор.
Атмосфера на Марсе значительно разряжена, песчаные бури не столь опасны, как на Земле с плотным воздухом. Но на этот раз ветер стал уничтожать на своём пути верхушки дюн, превращаясь в ураган. В серо-красных облаках вспыхивали разряды статического электричества наполняя тревожным ожиданием окружающее пространство.
Для Павла отношения с принцессой не могли перерасти в нечто большее чем дружеские, и то только в лучшем случае. Каждый раз встречаясь со взглядом зелёных вытянутых зрачков, он внутренне вздрагивал от безотчётной волны неприязни, от глухой реликтовой злости, принципов существования которых не понимал, и, самое главное, не хотел понимать. Это была тайна, о которой он не хотел ничего знать.
Но, что делать, они были мужчиной и женщиной. Необходимость двигаться в едином ритме, исполняя на сцене драму, принуждала к драме, к игре чувств. Их настоящее безразличие друг к другу вызывало у зрителя ощущение недосказанности. Воображение начинало придумывать совсем особенные вещи, о которых, может быть, танцоры и не догадывались. Самые невероятные догадки являлись причиной совершенно особенных переживаний у зрителя. Танго в прочтении князя Павла и принцессы Ти приобрело необычное восприятие, оно стало многозначным.
Серж взглядом профессионала сразу понял выигрышность подобного образа. В его арсенале ничего не было, кроме банальной пустоты отношений и пульсирующего раздражения, характерных для большинства семейных пар. Надо было срочно что-то делать, иначе план показать несерьёзность и вспыльчивость молодого наследника империи перед всей системой Солнца терял всякий смысл:
‒ Дорогая, а принцесса хороша! Я сейчас смотрел выступление: насколько точно она передаёт характер покинутой женщины, её отчаяние, надежду и напускное безразличие к ветреному мужчине. Невольно проникаешься участием к её переживаниям, начинаешь следить за каждым движением.
‒ А что князь?
‒ Холоден и отстранён до неприличия! Но, как ни странно, именно это обстоятельство и делает их пару гармоничной.
‒ Серж, я что-то не понимаю! Ты хочешь победить и при этом делаешь всё возможное, чтобы я злилась на тебя. Зачем-то начал хвалить принцессу.
‒ Я решил, что надо идти от противного. Если не можем станцевать любовь, тогда попробуем показать ненависть.
‒ Публика не любит злобных типов.
‒ И что делать? Ты не предлагаешь решение!
‒ Только не начинай! Вот скажи, пожалуйста, зачем мне всё это? Ты решил жениться на принцессе. Ухаживаешь за ней. А какое место в этих планах отвёл мне? Или ты думаешь, что я ничего не понимаю!
‒ Напрасно ты так, Малефик. Мы давно вместе, и ты прекрасно осведомлена о том, что запасы гелия на Луне заканчиваются. Если не позаботиться об этом сейчас, то корпорация разориться. Брак с принцессой просто необходим для освоения залежей на Нибиру. Это никак не скажется на наших отношениях.
‒ Отлично, и кем я буду в этом треугольнике?
В этот момент в окно вместе с песком ударил камень. Опасаться было совершенно нечего, здание театра строили с учётом местного климата и купол уже не раз выдерживал подобные бури. Но внезапность удара заставила вспомнить о времени. В гримёрной замигал красный фонарь, извещая о начале выступления.
‒ Всё, потом договорим. Пора бежать!
8. Кровь на сцене
Сержу Наоме-младшему порядком надоела вся эта канитель с князем, принцессой, а заодно и с Малефик, которую он воспринимал, как очередное увлечение. Что себе эта дамочка придумала? И тут такие варианты! Изящный ход маэстро Ленара с таинственным сообщением о некой договорённости не вызывал ничего кроме восхищения. Разозлил? – Конечно! Но другого развития событий и не стоило ожидать. Надо было немедленно действовать. Малефик, например, могла и вовсе устроить скандал на сцене. Посему, перед последним танцем он потребовал к себе начальника охраны.
‒ Возьмите людей и заблокируйте князя, чтобы он остался в гримёрной до конца представления.
‒ Но это решительный скандал, марсиане могут помешать! – осторожно заметил военный.
‒ А мне что с того! Местную полицию вон из театра. Выполняйте!
Теперь, как бы Серж не станцевал, и чтобы там не устроила Малефик, публика запомнит только его. И когда вскроется причина отсутствия князя Платона на сцене, то и в этом случае, противник будет выглядеть жалко: мальчика не пустили танцевать!
Воодушевлённые результатами голосования в открытом радио эфире, которые объявляли немедленно после каждого танца, мы приготовились к выходу, когда в коридоре раздался голос городового:
‒ Вы куда? Стоять! – мой сопровождающий, пятясь с револьвером Webley & Scott укрылся за косяком гримёрки.
‒ Что случилось? – князь попытался пройти, но полицейский остановил.
‒ Бойцы корпорации HELIUS в полной амуниции заняли коридор! Внизу идёт бой. Слышите выстрелы. Я за вас отвечаю.
‒ И что дальше? Сейчас наш выход!
‒ Не могу знать! Звоните генерал-аншефу! Могу открыть огонь? – и стал целиться из-за угла.
‒ Что с вами? Отставить! А звонить надо, но гримёрка не оборудована телефоном! – молодой человек вопросительно посмотрел на меня.
Нельзя сомнению поселиться в душе, нельзя его кормить бездействием, надо совершать поступки, которые потом станут правдой. Надо действовать деструктивно, чтобы у противника не было времени принять решение.
‒ Князь, следуйте за мной, сейчас всё уладим, в ложе обер-камергера есть персональный лифт. Вперёд! – не давая времени на споры, я ринулся к выходу, прекрасно понимая, что могут открыть огонь на поражение.
‒ Господа, где ваш командир? – надеясь на скоротечность ситуации ввёл в замешательство двух рядовых. Подойдя вплотную с коротким стоном упал на колено, изображая внезапную боль, и вогнал жало испанского стилета под кирасу, потом перевернулся на спину нанося удары по сухожильям растерявшихся военных. Следом раздались беспорядочные выстрелы городового, позволившие дорезать кричащих от боли раненых.
Мы толпой ворвались к обер-камергеру.
‒ Что за баталии? ‒ воскликнул встревоженный придворный, выходя из ложи. – Все ждут вашего выхода!
‒ Наома решился на диверсию! Господа, немедленно в лифт. Ферапонт, пробивайся в аппаратную любой ценой, делай, что хочешь, но студия должна быть нашей! Модест Алексеевич, дорогой, звоните генерал-аншефу Марса.
Кабина на электромагнитах помчалась вдоль купола на другое крыло театра. Марсианский ураган поднял волны пыли, из которых били сильнейшими молнии, заливая купол ослепительными вспышками. Когда князь с принцессой появились на сцене, удары редких камней превратились в непрерываемую барабанную дробь. Наома-младший от неожиданности делает шаг назад, увлекая за собой Малефик. Павел останавливается и обнажает кортик, намереваясь зарезать противника. Выхватив микрофон у Эрла, ведущего состязание, я объявляю:
«Итак, дамы и господа, уважаемая публика! Попрошу минуту максимального внимания! Должен вас обрадовать! В связи со стойкой и непримиримой враждой наших уважаемых танцоров друг к другу. Я бы даже сказал НЕНАВИСТЬЮ!
У нас образовались внезапные изменения в программе! Все готовы? Отлично! Ко всеобщему удовольствию объявляем о дуэли на коротких клинках между маэстро Сержем Наомой-младшим и Его Императорским Высочеством Павлом в прямом эфире. Дуэль начнётся прямо сейчас, на этой сцене, под ваши аплодисменты! Я бы даже сказал овации!»
Зал взрывается, из колонок раздаётся гром рукоплесканий. Что говорило только об одном: пульт режиссёра под контролем расторопного Ферапонта.
«Так, молодцы! Пожалуйста, только не пугайтесь вида крови, – я делаю драматическую паузу. ‒ Она будет настоящей!»
На сцену вышли секунданты с кинжалами и дуэльными перчатками из алмазной нанонити, заранее приготовленные Эрлом.
«Господа, прошу выбрать оружие», ‒ Наома-младший, понимая, что отказаться публично нет никакой возможности, берёт в руки привычный ему чилийский трёхгранный стилет от компании Cuchollos de Atacama. Князь остался с офицерским кортиком космонавтов, увенчанной чёрным алмазом. Противники разошлись по сторонам, я в качестве распорядителя, объявил:
«Внимание господа! Правила! ‒ и отошёл в сторону, оркестр начал композицию Una Llamada оркестра Tanghetto.
Серж принял классическую стойку танго, выставив вперёд правую ногу и левое плечо в высокой блестящей перчатке по локоть. Князь поднял вверх обе руки в манере Апулии и начал раскачиваться, готовый на любое движение ответить неожиданным выпадом. Противники постепенно сужали круг, пытаясь нащупать слабые места друг друга.
По правде сказать, Серж был пренеприятно удивлён создавшимся положением, он вовсе не собирался, несмотря на свой вспыльчивый нрав, принимать участия в смертоносном поединке. Уж больно сомнительной получалась слава, если он публично на глазах жителей системы убьёт молодого наследника Империи Арнов. Но и погибать совсем не хотелось. В тоже время злость на Малефик, устроившей интриги за его спиной, не давали принять взвешенное решение.
