Текст книги "Хроники Алмазного камзола"
Автор книги: Виктор Берсенев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)
‒ Ленар, ‒ позвал он, вглядевшись в лицо нападавшего, ‒ здесь покушение на вельможу империи. И автор, знаете кто? Ваше чадо. Убить?
С криком радости выскочила Модлен, оттолкнув графа, начала трясти Антона.
‒ Ты зачем сюда? Почему не предупредил? – сыпала вопросами.
‒ Граф, что не успели? Вот так всегда с ней. Только придумаешь себе удовольствие, и вот он ваш фиаско, кушайте с наслаждением, ‒ я отстранил оживлённую женщину, чтобы разглядеть бунтующего наследника.
‒ Антон, а по мордасам? Это что такое было на Церере? Если бы не граф, меня бородатые молодцы запросто лишили бы счастья видеть твою рожу. Ага, узнаю подарок, ‒ я поднял выбитый стилет, – растрогал ‒ хранишь. Это приятно.
‒ У тебя были всегда особенные подарки. Этот самый удачный…
‒ Граф, мои поздравления и благодарность, проучили сопляка. Идёмте уже в гостиницу.
‒ Увольте от вашего семейства. Мне необходимо пройтись. Это ведь надо, какой шустрый у вас сынок, чуть не прирезал. Вы теперь со мной не расплатитесь.
‒ А поход на праздник плоти не считается?
‒ Нет. Здесь двойной счёт. Моя жизнь и этого налётчика. Кстати, он в розыске. Я не могу утаивать этот факт от правительства Венеры. Поторопитесь с родственными объятиями.
‒ Антон, идём в ресторан, расскажешь за какие идеи сражаешься с империей и в чём выгода.
‒ Меня арестуют?
‒ Обязательно, но сначала разговор с папой. Граф, сколько у нас времени?
‒ Даю час? Потом, извините, вызываю полицию Венеры.
Мы прошли за столик и заказали горячую закуску с водкой. Модлен не отпускала сына не на секунду.
‒ Ленар, ну сделай что-нибудь! Упекут на каторгу или ещё хуже: казнят гарротой! На Венере не церемонятся с преступниками.
‒ Вот тебе надо просить графа. Он жертва купидона. Это его идея притащить нас сюда. Влюблён!
‒ Что! В меня! А я всё думаю, почему он так со мной обходителен. Вот старый ловелас. Ну что делаем ‒ побег?
‒ Подожди, Антон и сам может о себе позаботиться. Вон какие эскадроны смерти построил, и здесь у него, наверняка, куча сторонников, готовых прийти на выручку.
‒ Уже нет, все погибли на Церере по твоей милости!
‒ Ну, извини, предупреждать надо. Впрочем, насколько я знаю, это была идея Модлен. Правда, душа моя? Пять сотен людей, благодаря тебе отправились в лучший мир. Счастлива?
‒ Антон, это правда?
‒ Мамочка, конечно нет! Чтобы столько смертей из-за маленького домика на Огненной земле, да не может быть!
‒ Узнаю отца! Даже представить не могу, в кого бы ты превратился, будь он рядом. Несколько минут и ты уже говоришь, как он.
Мне стало так приятно, что ах волосы на затылке побежали навстречу друг другу и защекотало в носу.
‒ Хм, ну что, Антон, повидались и всё, уже надо делать красивый старт, через минуту граф пожалует.
‒ И не подумаю. Пусть это будет на твоей совести.
‒ Это что ‒ фронда? Фрондируешь меня, поганец. А мои переживания не в счёт? О матери подумай! Она готова отдаться старому хрычу в обмен на твои идеи за равенство и братство! Вот сам прирежу, чтобы не нервничать.
‒ Давно этого хотел. Стилет отдай и посмотрим у кого претензии острее.
‒ Я передумал: нельзя обманывать графа. Пусть покуражиться над идейным душегубом. Мне будет приятно и мать успокоится. Передачки будет носить с крендельками. Зато сын под присмотром. Согласен приплатить для гарантии тюремщикам. А хочешь лоботомию сотворим? Вечный покой среди дураков.
‒ Так я пошёл? – хитро сверкнув глазами, поднялся Антон.
‒ Молодец, весь в меня. Двигай лопастями, гони скорость!
Антон кинулся к чёрному выходу, но путь преградил величественный Вениамина.
‒ Клинок, ‒ успел выдохнуть с сожалением отпрыск, но был свёрнут по всем полицейским правилам в рогалик со стянутыми за спиной в узелок конечностями.
‒ Вениамина, ты что делаешь? Это мой сын, ‒ бросилась на выручку Модлен.
Я прокрутил вокруг пальца стилет сына:
‒ Уверен, что жить уже поздно? – и пошёл на агента Третьего Отделения.
‒ Э-э, маэстро, остановитесь! – ко мне из разных концов зала устремилось, по крайней мере, дюжина перекачанных гермафродитов. Я оскалился словно крыса в западне.
‒ Всех девчонками сделаю навсегда, с десяток точно! – и достал второй клинок из ножен за спиной. В это время почувствовал мощный тупой удар в левый бок, словно на меня наскочил манёвренный паровоз, и потерял сознание. Последнее что отпечаталось в сознании, это пронзительный крик земной женщины.
4. Цена бессмертия
Очнулся в мрачном каземате из гранитных плит вместе с обер-камергером Его Императорского Двора.
‒ Граф, и в чём подвох? Меня ладно, а вот за вас совсем не понимаю вы же вроде пошли за полицией?
‒ Кинулся защищать даму. Результат, ‒ обер-камергер повернулся и тяжело охнул от боли, устраивая руку.
‒ Вы защищали Модлен? Поздравляю! Перелом?
‒ Не думаю, но помяли крепко. Как я раньше не догадался. Они за нами шли от самого театра. Как щенков сделали! Опять форменную диверсию сделали!
‒ Кто?
‒ Прекратите валять дурочку! Кто, кто ‒ корпорация! Неужели думаете, я стал бы впутывать местную полицию. У нас с подписана крупная сделка, нельзя допустить огласки ни в коем случае.
‒ Объясните, ради бога. Зачем эти хитрости. Не проще ли убить парламентёров и дело с концом.
‒ Этот ваш гендиректор – надёжный человек?
‒ О-хо, более чем надёжный. Ему нет выгоды: у него семья в Эль-Кадифе. Если узнают в совете директоров за сепаратные переговоры, то ликвидируют под корень, чтобы другим не думалось.
‒ Тогда не понимаю, откуда они узнали о переговорах.
‒ Лучше расскажите, кто это меня так приложил? Вот до ужасти интересно. У меня наверняка из костей домино сочинили, ‒ я принялся проводить инспекцию опорно-двигательному аппарату, шевеля по очереди суставами.
‒ Вылечим в лучших клиниках империи, дайте только выбраться. Полиция из помповых ружей дала залп резиновой картечью почти в упор. Идти сможете?
‒ А куда деваться! Снимите-ка с меня сапог и вскройте изнутри каблук.
Граф под мои непрекращающиеся стоны стащил обувь, вырвал стельку и достал мини-шприц с флупером.
‒ Вы полны сюрпризов. Это яд? – он показал на медицинский прибор.
‒ Не дождётесь. Наркотик от боли, на пару суток хватит. Давайте уже маячок, ‒ я вырвал флупер и нажал одну единственную кнопку SOS.
‒ Кому сигнал, позвольте узнать?
‒ Секретарю, кому же ещё? А он уже придумает быстрый старт на волю.
‒ Не понимаю, а что здесь может сделать ваш Ферапонт? Здесь теперь только гвардейский спецназ поможет.
‒ У него масса талантов. Узнаете за один из них уже скоро.
Утро началось багрово-жёлтыми пятнами на декоративной штукатурке камеры. В узкую щель между железными прутьями в руку толщиной, протиснулась знакомая летучая мышь и спустила на шнуре трубку портативного телефона.
‒ Приветствую, шеф, плохо выглядите. И граф с вами? Тоже не комильфо. Нельзя одного оставить. Вы, как малый ребёнок, обязательно споткнётесь.
Я помахал, скривившись, здоровой рукой в объектив летающего устройства.
‒ Погляжу на тебя после резиновой картечи в бок. Что придумал?
‒ Хорошо, что рядом оказался, уморили бы вас местные туземцы. Забейтесь под шконку и накройтесь матрасом. Мышь с крупинкой антиматерии внутри. Держитесь!
Летающий механизм выпустил позитроны наружу. Стена керамогранита исчезла в пламени аннигиляции. В руке осталась трубка с оборванным витым телефонным шнуром.
‒ Достойный ученик! Смену растите просто на загляденье. Почище вас разрушения наводит, ‒ граф подошёл к отверстию и выглянул. ‒ Здесь оказывается километра полтора до поверхности. Высоко они нас запрятали.
Подлетела знакомая до боли беседка и прижалась к торчащему над бездной обломку плиты с арматурой.
‒ Вы живы! – раздался тревожный голос с небес.
‒ Ферапонт, это что такое? А где яхта? – мы с обер-камергером, кряхтя и ойкая за переломы и ушибы, перебрались в крохотный аппарат.
‒ А «Модлен» с Модлен, извините за каламбур. Ваша бывшая реквизировала судно за моральный ущерб. Вы, когда контракт подписывали с правительством Венеры, и не подумали о за её интерес, вот результат: месть обманутой в своих ожиданиях дамы.
‒ На яхте Семён был, как он отъём яхт у честных граждан?
‒ Она обманом провела агентов, которые промассировали Семёна дубинками и бандеролью отправили на Землю. Лежит в поместье со сломанной ключицей.
‒ Ты на этом сюда добрался?! Восхищён! ‒ я похлопал по витому столбику беседки.
‒ Ну нет, конечно, в целях конспирации вынужден был использовать садовый инвентарь, чтобы тюремщики не заподозрили. Задали вы работёнку, я как бешеный сайгак последние сутки метался между планетами.
‒ Подожди с хроникой титанических усилий, сначала абсент и в немереном количестве! Потом «Повесть временных лет». Да, побыстрей убираемся отсюда. Жми педали из этой тюрьмы народов.
Перед рывком в космос зависли над планетой, ожидая транспорт. Естественно решили лечить испорченные нервы абсентом из встроенного бара. Граф, помня прошлые ошибки в рецептуре, сам принялся готовить. После нескольких вдумчивых порций обратились к изрядно осоловевшему Ферапонту.
‒ Рассказывайте, молодой человек, диспозицию.
‒ Модлен, вообразив себе стать мегазвездой Венеры, списалась с советом директоратов HELIUS и рассказала о сепаратных переговорах.
‒ Вот, стерва!
‒ Мало того, арест срежиссировал Антон! Ему надо было вас заманить в ресторан, где ждала засада.
‒ Артист, весь в меня! Всё-таки генетику нельзя отменить. А вы мне воспитание, воспитание. Вот живое подтверждение главенства крови над разумом.
‒ Не понимаю вашей радости. Это они вместе сотворили против вас и империи. На что надеяться? ‒ возмутился граф.
‒ А на корпорацию HELIUS. Империи конец, в это уже только младенец не верит, – бойко, потеряв всякую субординацию под воздействием спиртного, комментировал Ферапонт.
‒ Что, граф, ответите на голос молодости?
‒ Издержки образования, что скажешь. Например, у меня есть небольшой пакет акций HELIUS.
‒ Тогда за что вас определили ко мне в компанию? Избили в конце концов!
‒ Сам в растерянности. Идея о создании крупных объединений по сбыту гелия невероятно разумна!
‒ Я, думаю, дело в Модлен! Она так удивилась, застав в номере Вениамину.
‒ С чего взяли! Что за глупость такая. Далась мне ваша бывшая жена, зачем ей ревновать?
‒ Господа, извините, у нас «Полиция нравов», ‒ прервал пикировку секретарь.
Беседка висела в облаке плазмы среди кучевых облаков ничем не приметная и тут гости в подтяжках с козырьками на лбу!
‒ Ферапонт, нас невозможно обнаружить! Бред! – возразил я, вглядываясь в белую пелену.
Но прямо на беседку шёл патрульный катер с расчехлённым пулемётом Гатлинга.
‒ Назовитесь! – потребовал в рупор офицер с подозрительно знакомым голосом.
‒ Ферапонт выручай! Это ведь садовый инвентарь ‒ тут нет парашютов. Собьют к чёртовой бабушке! Мы не готовы стать альбатросами!
‒ Щас назовёмся, ‒ пробормотал себе под нос секретарь и попросил подняться с рундука графа; достал летучую мышь, что-то в ней щёлкнул и кинул сквозь пелену мерцающей плазмы в корабль грозного инспектора.
‒ Это что за тварь такая? – выругался офицер, отмахиваясь от назойливого механизма, хлопающего крыльями у самого носа, ‒ Требую немедленно выключить защитный экран.
‒ Вот дурак что ли, мы ведь упадём без плазмы, ‒ Ферапонт развёл в недоумении руками и крикнул в микрофон на столбике беседки, ‒ Офицер, рядом с вами капсула с антиматерией. Взрывать? – задорно нам подмигнул.
‒ Открою огонь на поражение, если не подчинитесь? ‒ продолжал требовать бесстрашный полицейский.
‒ Полный болван! Ликвидируй насекомое, Ферапонт. Надоел насовсем, ‒ мой раздражённый голос неожиданно громко раздался в разошедшихся на мгновение клубах водяного пара.
‒ Подождите, ‒ раздалось с катера, ‒ Маэстро, это Вениамина, ваш друг и спаситель!
‒ Ага, я уже догадался. С чем пожаловали чаровник неземных утех?
‒ Убивать меня нет смысла! Графа отдайте и можете лететь. Через орбитальную защиту планеты вам всё равно не пробиться!
‒ Вельмож Земли не сдаём! Он, конечно, редкая зануда, но зато свой в доску. Будем погибать вместе, нам не привыкать, граф! – я хлопнул по плечу вскрикнувшего от боли вельможу.
Ферапонт активно возился у рундука с говорящим телеграфом Белла. Наконец тихонько выругался по поводу материнской линии изобретателя, тут же замигала лампочка. Секретарь что-то быстро отстучал на клавиатуре.
Небо потемнело сверху медленно выросла серебристая махина космического танкера с надписью HELIUS, судя по оранжевым проблесковым маячкам, загруженный взрывоопасным топливом под самую завязку.
‒ Это что за баржа смерти такая?
‒ Наш билет с Венеры. Ни в жизнь не посмеют атаковать. Мы им в миг сдуем атмосферу в пользу Меркурия. Здесь топлива на весь астрономический год для пояса астеров и спутников Юпитера. Я только что на Луне загрузился под самую ватерлинию.
‒ А вот, граф, и основное качество Ферапонта. Хозяйственный до невозможности, возьмёт обязательно, если у всех перерыв на обед в столовой.
Танкер распахнул с лязгом грузовой люк и втянул крохотную беседку, словно пылесос неспортивного комара.
‒ Это ж на каких деньгах сидел наш директор, просто уму непостижимо, господин Корейка и только! – увидев стянутые в бесконечные штабеля контейнеры гелия, воскликнул я. – Что, и без охраны?
‒ Топливо на самоуничтожении, пока не прибудем на Европу. В каждом контейнере чип с кодом. Вскроешь в другом месте и прощай Курильские сопки.
‒ Продуманные крокодилы! А как сюда завернул?
‒ Должен отгрузить частный заказ.
‒ И кому же?
‒ Вам маэстро! Своё бессмертие обменял на гелий для маэстро Ленара. А иначе сюда было не попасть. Все графены с Марса ушли в тю-тю без последствий.
‒ Вот поражаюсь с тебя Ферапонт – уничтожил бескорыстием. Данко с пламенным сердцем и этим всё сказано! У Земли высадишь?
‒ Мне что ‒ опять в космическую тундру?
‒ Принцесса погибнет без твоей ласки? И с этой взрывоопасной бандурой нельзя рядом с родиной летать?
‒ Успокойтесь, я отвёз Ти во дворец Рема. А грузовик сам уйдёт на автопилоте к Юпитеру.
‒ Граф, можете уже завидовать. Во какие ананасы растут! Всё-то у него схвачено. К штурвалу идите уже, молодой человек! Разберёмся, ‒ приказал, выходя из беседки на рифлёный трюм грузовика.
***
Гениальный план Шимозы «Земля+Венера=Любовь» о создании консорциума развалился на куски благодаря вредному звоночку Модлен. Оставался один вопрос: зачем графа хотели оставить на планете? Значит, были у Антона идеи использовать его фигуру, как заложника, в диалоге с императором или Главный Тиран хотел подстраховаться.
Плохо «Сопромат» учили господа директора HELIUS, совсем не понимали устройство мозга Платона; не знали, что у этого товарища вместо чувств работает счётная машинка швейцарского качества. Платон, например, часто готов был к сиюминутному милосердию или гневу, но составленный вперёд план требовал очередной галочки и император, вооружившись хладнокровием проводил обязательную казнь или откладывал смерть, руководствуясь исключительно практическим смыслом.
Внезапно из покинутой беседки раздалась настойчивая трель говорящего телеграфа:
‒ Ленар, ‒ раздался знакомый голос, ‒ ты, как всегда, со своими друзьями всё испортил! Я уже договорилась об твоём освобождении из тюрьмы под залог яхты. Теперь можешь и не надеяться получить её обратно!
‒ Кто бы обманывался! Модлен, передай начинающему интригану, а по совместительству и моему сыну – уши оборву и ремня по гарцующей попе организую в обязательном порядке. И, подчёркиваю, не фигурально!
‒ Обязательно передам. Пусть обрадуется папиным подаркам.
‒ Вот кто тебя снабжает сплетнями? Случайно не Вениамина? Поздравляю со столь многозадачной подружкой! Доложу графу, он наверняка ревновать будет!
‒ А это давно уже не твоё дело!
‒ Ошибаешься, душа моя, не могу лишать себя радостей. Вот никак не могу.
‒ Это каких?
‒ Знать, что столько неимоверного счастья досталось и не мне!
Было слышно, как Модлен возмущённо охнула и в раздражении бросила трубку.
Я, посвистывая от удовольствия, поднялся на лифте в командную рубку космического танкера.
‒ Ферапонт, граф, ‒ я гений!
‒ Мы вас подслушивали. Это что за инсинуации по поводу моей персоны?
‒ Граф, во мне говорит ревность покинутого мужа. Вы должны меня понять. Ничего не могу с собой поделать! Но раз вы подслушивали, что вовсе не делает вам чести, готов принести извинения. Хотите публично ‒ в газетах. Текст: «Прошу простить за спасение обер-камергера Его Величества Модест Алексеевича Штюрма из чувственных лап гермафродита Вениамины, агента Третьего Отделения».
‒ Негодяй, да я вас сейчас без извинений уничтожу, ‒ граф выхватил из трости свою шпагу и в бешенстве кинулся на меня.
‒ Так, так, а спасение из тюрьмы уже не считается? – отбежав на порядочное расстояние за пульты управления, благо огромная рубка позволяла, попытался урезонить возмущённого вельможу.
‒ Уже нет. Вы решительный негодяй! Знакомство с вами похоже на заболевание шизофренией. А она никак не лечиться.
‒ Так и не надо! Я готов мужественно переносить недуг на ногах. Вот только, что делать с танкером? Неужели так и отправим к Юпитеру без контрибуций? Такой трофей упустить невозможно ‒ потомки не простят! – я постарался переключить мозг чиновника на более привычные для его интеллекта материи.
‒ Умеете вы всё испортить! У жены, чувствуется, научились, ‒ опуская оружие упрекнул князь. ‒ И в чём идея? Я уже знаю, что есть новый план?
‒ Ага, перемирие! – я, выбрался из-за мигающих железных ящиков, потёр руки и уже свободно прошёлся по командному мостику. – Итак, предлагаю уничтожение Земли, ну или части, да, именно, части, несущественной.
‒ Вы что с ума сошли? Что такое несёте!
‒ Фигурально, фигурально! Что вы, право! Вот только, как убедить HELIUS в серьёзности намерений? Ага, доставим часть контейнеров на базу в Эль-Кадифе и вскроем. Всего несколько тысяч смертей, зато какой эффект! Всё-таки я гений ‒ соглашайтесь немедленно!
‒ Трудно вам отказать в изощрённости ума и просто восхитительной дурости!
‒ Нет, нет, послушайте. Просто замечательный план! Планетарный шантаж! Каково! – я в нервном возбуждении хромая и морщась от боли, прошёлся вдоль панорамы космоса на главном экране управления громадным танкером.
‒ И зачем?
‒ А вот представьте себе, что приключиться в умах директоров HELIUS ежели столько топлива уничтожить? Жадные крокодилы и подумать себе не могли, что кто-то решиться на подобные Хиросимы. Ну проиграл Платон I одно сражение ‒ пусть теперь победит. Доставим транспорт на Европу, деактивируем контейнеры и к Земле вместе с Ферапонтом по защиту Звёздного флота.
‒ Я согласен, правда у меня был другой план, но это даже лучше, ‒ оживился секретарь, ‒ принцесса будет рада вернуться.
‒ А чем ей на Марсе у Рема не нравиться?
‒ Мы познакомились на Земле, танцевать вместе стали!
‒ Э, батенька, да вы романтик. Граф, он меня расстраивает. Так что думаете… Вы согласны?!
‒ Ни в коем случае! Необходимо немедленно поставить в известность императора о вероломстве Венеры.
‒ Поразительно, а что вы хотели от столь совершенных товарищей: «и вашим, и нашим». Всё было более чем предсказуемо!
‒ Так зачем вы согласились на переговоры?
‒ Я, как всякий художник, нуждаюсь в деньгах. Вот назначили бы пожизненную пенсию размером с ледокол «Арктика», а потом предлагали. А вы что? Руки начали выкручивать? Получайте результат! Подчёркиваю, я за империю!
‒ Однако, скользкий вы субъект! Не всё же можно измерить графенами!
‒ Согласен: только жизнь, душу я стараюсь по пустякам не беспокоить.
***
С орбиты Земли сорвалась яркая звёздочка и затерялась в густых лесах Индонезии. Любой посторонний наблюдатель мог сделать вывод, что это сгорел в атмосфере небольшой метеорит. Но если бы он успел навести телескоп, то увидел идеальный шар плазмы, которая окружала совсем необычный предмет: садовую беседку. И можно потом рассказывать в подробностях родным и знакомым, что видел летающую беседку, тебя обязательно высмеют и начнут крутить пальцем у виска в след. Тем не менее мы знаем, что это летели домой маэстро Ленар с обер-камергером Модестом Алексеевичем Штюрмом.
X. Перекрёсток космонавтов
Счастьем могут наслаждаться только свободные люди,
остальные предпочитают обходиться иллюзиями.
Маэстро Ленар
1. Верность Семёна
Поскрипывая блестящими педалями внутри уницикла Шимоза нёсся словно заяц вдоль исполинских шарей регулярного парка поместья Ленаров. У него было всего несколько минут, чтобы передать крайне важное сообщение в совет директоров HELIUS: «Империя готовит ответный удар за поражение при Луне!»
Буквально сейчас прошло совещание в библиотеке, где обсуждалась акция по уничтожению базы Эль–Катиф. Шимоза прекрасно понимал, что получи совет директоров вовремя горячую информацию, можно избежать многих, совсем ненужных потерь.
Весь его тщательно продуманный план мог разрушиться, благодаря безумным идеям Ленара. И ведь насколько убедителен бывает маэстро, когда увлекается очередным прожектом. Столько усилий, риска и лишений ‒ всё, всё летит к чёртовой бабушке из-за вздорных прожектов импресарио. Бред! Бред, да и только! Впереди показалась развилка, ведущая к тайному передатчику в чаще диких мангровых деревьев.
Лёгкий ветерок приятно охватывал тело вечерней прохладой и колыхал парусиновый навес балкона, висящего над пандусом. Мы расположились в шезлонгах с десертом мороженного под лучами догорающего заката.
‒ Итак, наш двойной агент, товарищ Шимоза пребывает в святом неведении относительно его роли в дьявольском плане меня любимого или же о чём-то догадывается? – подняв фарфоровую ложечку вверх я обратился к Семёну.
‒ Кэп, Шимоза погнал докладывать. Надо было видеть с каким рвением он жал педали, боясь не успеть вовремя на связь с HELIUS. Они ему целый телеграф оборудовали в зарослях.
‒ Так, так, замечательно! Граф, вы полностью уверены, что гвардейцы не подведут и транспорт доставят вовремя?
‒ Ленар, я могу сомневаться в себе, но не в гвардейцах. Каждый офицер гвардии проходит многоуровневую проверку и имеет семью в Звёздном городе. Умрут за императора и планету.
‒ И вот, граф, кто бы думал, что пламенный эсер может променять бомбы с нитроглицерином на патриотизм.
‒ Кэп, из двух зол выбирают меньшее. Я совершенно уверен, что как только корпорация расправиться с империей, тут-же возьмётся за промывку мозгов жителей системы Солнца и прощай романтика революции. Эти клоуны всё опошлят, извратят и изгадят. Лозунг «В борьбе ты обретёшь право своё!» будет испачкан соплями маргиналов. Исчезнет хаос и огонь в бандах полуграмотных фликов. Вы только вслушайтесь в само звучание этого слова ‒ «флики». Нет, тогда лучше: «Да здравствует Император!» Нельзя чувствовать себя великим, растаптывая сапогом пролетариата навоз истории! ‒ с этими словами Семён погрозил кулаком неведомому врагу в районе мангровых болот.
Мы невольно зааплодировали пламенной речи бывшего члена боевой организации эсеров. На пандус вкатил запыхавшийся директор и с трудом выбрался из ажурного экипажа.
‒ Откуда вы, милейший, и на такой скорости?
‒ Боялся не успеть до заката. У меня, знаете ли, куриная слепота: стоит солнцу нырнуть за горизонт, как я основательно слепну. А в парке можно совсем потеряться: южная ночь наступает мгновенно.
‒ Это было бы крахом для всей компании. Берегите себя, без вашей энергии будет затруднительно исполнить прожект. Я сейчас прикажу камердинеру Вас морсом напоить. Они у него такие замечательные. Вроде бы механизм, а вот, поди ж ты, с особым, свойственным только ему умением. Инженерная загадка. Почти как у людей.
Не успел договорить, а Гектор уже подносил спортсмену, подёрнутый влагой, стакан с холодным напитком.
‒ Уф, вовремя, просто блаженство, ‒ сделав несколько глотков, поблагодарил Шимоза.
‒ Это вам спасибо, что успели отсалютовать Луне.
‒ Что, извините?! ‒ поперхнувшись морсом, закашлялся директор.
‒ А вы на что рассчитывали? Чтобы вам дали запросто раскатывать по поместью на одноколёсном «липиседе»! Вы меня поражаете космической наивностью. Эх, давненько я никого не травил. Смерть врагам империи! Теперь вы отработанный материал. Как морсик?
Граф свесился через перила и с сочувствием посмотрел на директора.
‒ Да, батенька, что же вы так неосторожно. Маэстро Ленар весьма злобный тип, когда что-то неприличное делается за его за спиной. Теперь сутки на всё про всё. Не профукайте. У вас ведь, кажется, семья на Земле, дети?
‒ Вы опять?
‒ Что?
‒ Блефуете?
‒ Ничуть. Выбор за вами. Идёмте к нам. Сегодня у Гектора кроме морса, замечательное фисташковое мороженое. Прекратите волноваться, помнится, в прошлый раз у графа чуть инфаркт не приключился. А я, например, вовсе решил лететь к Создателю а-та-та получать за бесцельно прожитые годы. Но не случилось. Впрочем, примите мои поздравления ‒ Великолепная игра!
‒ Как вы догадались?
‒ Предупреждены об особенностях вашего характера ещё с Ганимеда.
Шимоза облегчённо вздохнул, значит им не всё известно. Значит игру можно продолжать. Шахматная партия ещё не закончена и проклятый Ленар не сможет спасти прогнившую насквозь империю. Что может один абсолютно безумный человек против диалектики истории. Что значит идеалы? Фигня полная, идиотизм в квадрате. Ещё немного и все эти напыщенные бараны в золотых эполетах, так цепляющееся за своё происхождение, уйдут в небытие, предоставив широкое поле деятельности людям, построенным на иных принципах, стремящимся к настоящим результатам, без оглядки на всякие там замшелые мОрали и правила.
‒ Меня шантажировали, что я мог службы безопасности HELIUS. Сначала ваш сын, нападая на транспортные конвои, поставил под сомнение базу на Европе, потом СБХ принудила сотрудничать с эсерами.
‒ Однако, вы фрукт. Ну-с крещением. Здесь нет человека не отведывавшего яда Ленара, за исключением Гектора. Железяка, что с ним сделаешь! ‒ констатировал граф.
‒ Итак, вам надобно убедить совет директоров пойти на сделку с Империей Арнов или к семье, дорогой друг, с поцелуем смерти на устах.
‒ Ах ты гад, ‒ внезапно Семён лихо спрыгнул с балкона и вцепился в горло несчастного. – Ты стучал в корпорацию сразу! Удавлю самолично! – мы с графом кинулись по лестнице и с трудом оттащили возмущённого эсера.
‒ Ленар, умеете окружить себя личностями! ‒ поправляя одежды, упрекнул граф.
‒ Только благодаря великосветскому чистоплюйству «графьёв» вовлечён в эти страсти. Здесь на болотах под корнями мангровых деревьев разлито настоящее, стопроцентное счастье, и что вы сделали с моим самоличным раем? Молчите уже, иначе обижусь навсегда! Звоните агентам, пусть уничтожат, осиное гнездо, Эль-Катиф. Сказали ‒ сделали, что тянуть?
‒ Надо вывести гражданских.
‒ А корпорация разбомбила бы во имя демократии без сантиментов. Вот вам и церемонии аристократов. В этом их слабость. ‒ Я обернулся к директору, ‒ Дорогой, а ведь там ваша семья.
‒ Да, действительно. Спасибо, граф. Я уже совсем отчаялся их спасти.
‒ А вы мне гуманизм, гуманизм! Не путайте с порядочностью, пожалуйста! Не могут арны из приличных семей ради прибыли убийством младенцев заниматься. Вот за идею ‒ это, да! Но банальное сребролюбие ‒ фу, какая гадость! Ну так-с: противоядие получите, когда вернётесь с задания. Не доверяю вам, испорченный вы стяжательством человек. Кстати, хоть раз задумывались о результатах? Ага, вот оно святое недоумение в глазах. Поздравляю с лучиком надежды.
‒ А вы знаете, что Семён зачипован? – с подленькой улыбкой спросил директор.
‒ Семён? – я повернулся к переменившемуся в лице эсеру. После драматической паузы, во время которой эсер чесал затылок, прокашлявшись, боевик ответил:
‒ Так это затея Антона, Кэп. Мы одна общая семья, нам нечего скрывать друг от друга.
‒ Дела, – я аж присел. ‒ никому верить нельзя! Кругом одни враги! И чё, давай вытащим дрянь, и дело с концом. Или предпочитаешь дзен буддизм?
‒ Сказали, дураком стану.
‒ Тебе можно за это не беспокоиться, всё случилось гораздо раньше. Граф, а если его алюминиевой краской обработать, чтобы не фонил? Жалко пассионария. Железного дровосека сотворим, товарища Гектору: им будет о чём поговорить.
‒ Вы серьёзно? – насупился Семён
‒ Вполне, молодой человек. Мне, например, вовсе не доставляет удовольствия знать, что кто-то рассматривает, как я ем или, когда пошёл в ватерклозет. Немедленно попрошу гвардейцев посадить вас в свинцовый ящик, – граф достал ультразвуковой свисток.
Семён вскочил на брошенный уницикл и с невероятной скоростью устремился прочь от безжалостной компании в сторону кованных ворот.
‒ Гектор, каковы шанса у объекта сбежать? ‒ спросил камердинера, разглядывая в армейский бинокль велосипедиста.
‒ Ноль, маэстро, полный ноль без дробей.
‒ Ага, пусть тогда покатается. Потом верни товарища Семёна к нам на медицинское обследование. Хирургом работал?
‒ Нет, но могу вставить перфокарту с инструкциями и быстро освою.
‒ Гектор, ты неподражаем! Но постарайся не пугать впредь скрытыми талантами, иначе продам графу, а у него ты деградируешь до халдея в блестящей ливрее с подносом.
‒ Маэстро, с вами лучше на ржавые запчасти, чем к графу в услужение. Тут можно хирургом стать, ‒ Гектор благодарно прослезился каплей машинного масла.
‒ Растрогал до невозможности, догоняй буревестника. Дело к ночи, а я ещё не принял обязательной мадеры. Граф?
‒ Да, да, конечно, присоединяюсь.
Гектор бережно доставил на вытянутых руках, спелёнатого по всем правилам психиатрии беглеца в поместье. Робот, раскачиваясь на универсальном колесе под тяжестью узника, въехал по парадной лестнице в столовую. Операцию решили провести на обеденном столе, чтобы в привычной обстановке не дрогнула рука у начинающего эскулапа.
‒ Семён, у нас только один вопрос перед возможным блаженством. Последние желание?
‒ Если выживу, в глаз директору можно зарядить?
‒ Даже и не обсуждается ‒ обязательно! Я его самолично подержу: чтобы мстил изящней, хотел расколоть ряды тимуровцев, шпана!
‒ Не надо, ‒ раздалось из-за спины, – пусть уже, вдруг взаправду повезёт. Потерплю! ‒ вытянув шею от любопытства, разрешил Шимоза.
Гектор облачиться в чистый накрахмаленный поварской фартук и колпак, воткнул в отверстие на груди перфокарту и сосредоточенно замигал лампочками.
‒ Не томи, Авиценна, ‒ зло потребовал Семён. – Да, ты поустойчивей встань, опустись с колеса на опоры.
‒ Не учите, товарищ эсер, в программе всё есть. Правда, она не совсем подходит для людей, но у млекопитающих приблизительно всё одинаковое.
‒ Подождите, садисты! А что он там читает? ‒ запротестовал Семён.
На корешке перфокарты мелким шрифтом было написано: «Чипирование крупного рогатого скота».
‒ Не беспокойся Семён, всё будет как надо. Граф, ‒ я показал название, ‒ думаю подойдёт. Вы как считаете?
