Текст книги "Хроники Алмазного камзола"
Автор книги: Виктор Берсенев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
Меня всё время мучал вопрос: почему у Платона не сложились отношения с принцессой, ведь это совсем обычное дело, когда молодые люди, находящиеся долгое время вместе, начинают испытывать влечение друг другу. Парный танец, близкие объятия ‒ хорошее топливо для любовных отношений.
Условности, политесы, так нечего было, извините, паровозы разглядывать! Ферапонт не стал долго думать: соблазнил принцессу, взял измором. Впрочем, о чём это я! Может и нет ничего между ними? Или это всё совершенно гипериезуитский план по обману населения Земли драконами? И здесь совсем непонятно, зачем император Пантелемон IV оставил наследнику братика? Конечно, внебрачного, но не от служанки же. Чёрт, слишком много вопросов, на которые нет ответов.
11. Шимоза отправляется к Юпитеру
После столь тревожной аудиенции красоты дворца Потала потускнели, и захотелось улететь как можно скорее домой. Принцесса схватила за руку, мы быстро покинули тронный зал. По-видимому, барышня ожидала других фейерверков от этой встречи. Впрочем, чего она хотела! Взять и вот так запросто объявить о маленьком сыне бывшего императора. Это решительный скандал!
Для Платона выгодно, если он признает малыша своим сыном и объявит наследником. Власть молодого императора только упрочиться. Все быстро просчитали именно этот вариант, когда я предложил исполнить обязательство Платона жениться на Ти. Правда оставался щекотливый момент, что наследником станет фактически его брат и Платону придётся жениться на любовнице отца. Неприятный пилюль. У принцессы, наоборот – жизнь состоялась. Императрица Ти, мать наследного князя. Ух ты, за это стоит побороться!
Как только вернулись в поместье, принцесса кинулась к малышу. Я потребовал полный отчёт у Гектора.
‒ Ну?
‒ Односложно отвечать?
‒ Не порть нервы!
‒ Покушал из бутылочки, покакал, ещё раз покакал, спит на веранде!
‒ Ещё?
‒ Прочитал Спока, Монтессори, Макаренко и понял, что ваша система воспитания самая эффективная.
‒ Она есть?
‒ Сделал выводы наблюдая за Шимозой.
‒ Поздравляю, из тебя может получиться великолепный отец.
‒ Вы так считаете?
‒ Уверен, но у нас растёт император. Боюсь, что стандартные методы не подойдут. Придётся менять подгузники по первому требованию, чтобы не вырос засранцем! Пригласи в кабинет Шимозу, у него будет спецзадание.
Появился слегка похудевший бывший сотрудник HELIUS в моём новом спортивном костюме. Внешне он стал выглядеть более подтянутым в отличие прежней формы пузатого буржуа, по-видимому сказывались регулярные катания на моноцикле с доберманами, охраняющими периметр поместья.
‒ Вы опять берёте мою одежду, директор! Сколько можно?
‒ Люблю дорогие вещи, ничего не могу с собой поделать.
‒ Замечательно! А то что они чужие вас не смущает.
‒ Неприятно, конечно, но я стараюсь быть выше пошлой брезгливости.
‒ Замечательно! Могу вас поздравить – бархатный сезон закончился. Вы отправляетесь в творческую командировку. Хватит бездельничать. Будите сопровождать Ферапонта в качестве Советника и наблюдателя.
‒ Шпионить предлагаете?
‒ Зачем так сразу! Обязательно будите, а как же! Уверен, оправдаете доверие императора и моё.
Дело в том, что Шимоза совершенно не помнил, что мы ему запаяли в черепную коробку чип. Он был уверен в добровольном сотрудничестве с нами и даже более того, продолжал чувствовать себя глубоко законспирированным агентом HELIUS. Новое поприще в качестве информатора, вполне соответствовало его основной легенде.
‒ Когда приступать?
‒ Кстати, у меня просто потрясающая новость: Серж Наома-младший жив и строит на Европе корпуса новой корпорации Hydrogen´M. Можете порадоваться за бывшего шефа.
‒ Значить туда отправляете, к Юпитеру? Не терпится увидеть новое творение господина Наомы-младшего, ‒ с плохо скрываемым энтузиазмом воскликнул Шимоза.
‒ Кстати, ваш план насчёт Венеры полностью успешен. Так или иначе, но правительство вынуждено будет покупать топливо у империи. Если сможете договориться насчёт поставок твёрдого водорода, сможете увидеть семью.
‒ Я ведь теперь предатель HELIUS, из-за меня сорвался гениальный план Наомы-младшего взорвать космический флот Платона I. ‒ соврал, не моргнув глазом Шимоза, отнеся авторство взрыва своему шефу.
‒ Так, и что с того? Спасёте молодого директора Ферапонта – вот вам и прощение грехов, вы ценный источник информации для Наомы-младшего. Жертва обстоятельств, что мне вас учить? Пытали, угрожали родным, вас любой поймёт, совет директоров тем более, у всех есть близкие. Главное, присматривайте за Ферапонтом и с семьёй всё будет в порядке. У вас замечательные дети, жена, мама просто чудо, такая милая старушка ‒ не подведите их.
12. Розы для директора
Изящная «Модлен», спрятавшая в корпус цилиндры турбин, выглядела маленьким золотистым мотыльком рядом с серым корпусом флагмана космической эскадры императора Платона I, держащего курс к Венере. Я отказался лететь вместе, чтобы сбежать при первой возможности на своей яхте. Совсем не люблю все эти праздники, где надо вымученно улыбаться незнакомым людям. Чувствуешь себя нелепой декорацией к придуманным удовольствиям, смысла которых многие участники не понимают. Нет, может быть, это просто профессия импресарио накладывает особенный отпечаток на восприятие вещей нужных, обязательных, я бы даже сказал, протокольных.
Принцесса, например, искренне радовалась счастливому решению трудной задачи: когда нет нужды скрывать правду о ребёнке, по крайней мере от будущего супруга. Впрочем, нет, одна ложь всегда неизбежно призывает к жизни следующую: теперь уже надобно врать всем, что её ребёнок ‒ сын Платона I. Ну ведь будет совсем неприлично обнаружить истинное происхождение маленького Пантелеймона в свете предстоящей свадьбы. Сын Пантелеймона IV ‒ вот шороху будет в парикмахерских империи.
Слава тебе господи, принцесса соизволила лететь в офицерской каюте гвардейского дредноута, чему я естественно был бесконечно рад, оттого что фильтры яхты уже не справлялись с мощным духом будущего императора. Только по одному этому признаку чувствовалась астральная связь младенца с покойным Пантелеймоном IV. К сожалению, удовольствие от путешествия, портил хамоватый Шимоза, совершенно незнакомый с приличиями и оттого яростно презиравший ненужные на его взгляд правила. Я смалодушничал и прихватил для бодрости настроения Гектора, который старательно держал неряшливого пассажира подальше от капитанской рубки.
Ферапонт должен был после выступления отправиться на Европу. Я, честно говоря, не совсем понимал, что заставит его работать на империю. Получалось, теперь нет никаких рычагов воздействия на молодого, амбициозного человека, чем в обязательном порядке воспользуется Наома-младший. У каждого, пусть даже самого ничтожного, человека есть мечты, надежды, жажда жизни наконец, иначе бы он бросился под поезд немедленно. Например, Шимоза хотел, на мой взгляд, самых банальных вещей: счастья семейных радостей. Хотя, что есть благополучие? Пусть мне разумно на пальцах кто-нибудь объяснит. Но тем не менее!
‒ Шимоза, а что делать с Ферапонтом? Он ведь теперь совсем без тормозов останется? Если принцесса Ти выйдет замуж за Платона I.
‒ Обещайте хороший пост, он, как всякий карьерист должен иметь надежду. Сейчас Ферапонт мечтает стать новым президентом Hydrogen´M. Достойно, но абсолютно невыполнимо.
‒ Это почему?
‒ Наома-младший не позволит. Потолка карьеры Ферапонт уже достиг, теперь надо удержаться. Что, позвольте, дальше?
‒ А вы? Ну там семья, жена, дети понятно. Что вы хотите?
‒ Ой, вот так далеко и не собираюсь загадывать. Тут с сегодняшними вопросами ‒ малайские джунгли. Не до хотений. Внедрю Ферапонта и домой к семье. Надеюсь, договорённость насчёт директора заправки на Земле в силе?
‒ Модест Алексеевич, более чем обязательный человек, даже не сомневайтесь. Разве что, может погорячиться и завод по переработке камердинеров организовать, не увидев разницы.
‒ Хм, маэстро, не говорите о грустных вещах перед свадьбой, ‒ вмешался Гектор.
‒ А что так? Боишься за свои железки? Нежный ты стал в поместье без настоящей работы!
‒ Примета плохая, может всё сорваться. Тогда придётся начинать сватовство в очередной раз. У меня всё записано – это 23 свадьба вашей жены.
‒ Гад, здесь что ипподром. Записывать взялся. Выну пару ламп – ручку не сможешь найти. Дрянь интегральная!
‒ Маэстро, осторожнее, у вас повышенное давление. Надо что-нибудь кисленького выпить. Щас морсу пронесу.
Да-с, отвык я от камердинера: совсем распоясался без регулярных внушений, учить надумал. В раздражении споткнулся об кресло второго пилота в рубке. Ну кто виноват, что не выдаётся это «счастье» замуж никак! А? Вот именно ‒ Никто! Набрал номер клиники «Бинариум»?
‒ Пригласите к трубе маэстро Рема. Как нигде нет? Так найдите! Вот только не делайте мои проблемы своими!
Ждать пришлось долго, задел опять кресло, пнул со злостью, больно ударился. Гектор и Шимоза старались не обнаруживать своё присутствие в кают-компании, боясь пошевельнуться. Из открытой двери раздавались осторожные вздохи директора и очень тихая работа на экономном режиме компрессора робота. Наконец, дежурный администратор соединил:
‒ Говори! – с раздражением переставил на пульте бюст Дзержинского, прижимавшего квитанции за парковку яхты, отчего те рассыпались на пол.
‒ Что?
‒ Ну что-нибудь! – затолкал бумажки под кресло ногой.
‒ Кто насолил?
‒ Все. Вот ты мне объясни, пожалуйста, почему «Моё счастье» не выдаётся замуж?
‒ Слушай, Ленар, у меня тут новая жизнь началась, а ты решил пытать старым анекдотом. Я почём знаю? Спорт у тебя такой! Спортсмен ты!
‒ Ага, издеваешься! Тоже сделаю себе это самую, как там называется: «Универсал». Вот тогда ты у меня запоёшь канарейкой швейцарской!
‒ Лучше расскажи, что там с империей? Держится костлявая? – перевёл разговор Рем, понимая, что я нахожусь в творческом ступоре и поэтому злюсь на то, что солнце светит и паровозы гудят.
В рубку робко заглянул Гектор:
‒ Морс! ‒ осторожно поставил рядом стакан, вытянув до предела манипулятор от самого порога.
‒ Гляди, сервопривод сорвёшь, чинить не буду! – сердито предупредил механизм, беря напиток. Камердинер бесшумно удалился, чувствуя себя качественно виноватым.
‒ К тебе летят на полных парах основным составом: император, граф, принцесса. Делаем концерт и всё, ноги моей больше не будет на этой вредной планете. Пусть сами разбираются. Там такой крюшон образовался, что десять придурков не смогут испортить, ‒ уже в микрофон обрадовал Рема.
‒ А поточнее.
‒ Вот при встрече. Осчастливишь новым обликом. Цветы куплю, одуванчики!
‒ Тфу ты. У меня на них аллергия.
‒ Привыкай, теперь тебе часто цветы будут дарить.
‒ Это почему?
‒ Ну ведь ты теперь этот ‒ универсальный!
‒ Что!!!
‒ Ну, извини, неудачно пошутил. Я ведь не думал, что тебе дадут успокоительное и это ‒ натурализуют взаправду, чтобы освоить деньги!
‒ Ага, вот в чём дело, ‒ в трубке раздалось едкое хихиканье. ‒ Я люблю бордовые розы. Потраться, дорогой, на самый красивый букет. До встречи!
Это что такое было? Я в недоумении выключил тумблер связи. Нет, день решительно не задался. Сегодня случайно не пятница? Хотя в космосе трудно с календарём, вечно скачут даты. На Венере так вообще день длинною в год и то в обратную сторону. Вечный понедельник и попробуй дождись выходных! Кругом одни враги! Кому бы ещё жизненные ценности исправить навсегда?
Пока дредноут выпускал пар на орбите, остужая реактор, успел припарковаться к летающему городу с развлекательным центром. Чудом не снёс носовым радаром ажурный воздушный причал для яхт и катеров.
Во главе Шимоды с Гектором торжественно заряженный на грандиозный скандал поднялся по перфорированной лестнице в фойе театра. Считаю себя профессионалом, но здесь был застигнут врасплох необычностью конструкции. Надо иметь большую привычку к прозрачному полу, который идёт трещинами при каждом шаге, чтобы не испугаться. Это, наверняка, находка местных админов, для того чтобы зрители сидели намертво принайтованные к сидениям, боясь досрочно покинуть спектакль. Гектор, мгновенно выбросил гарпун в ближайшую колонну и застыл, ожидая неминуемого полёта в бездну. На Шимозу невозможно было смотреть без слёз: он лёг на пол и завыл от страха белугой, боясь пошевельнуться. Все-таки слабая у кабинетных менеджеров нервная система. Рядом со мной давно должен был закалиться, однако, вот посмотрите, что делает плохая генетика с неподготовленным к венерианским сюрпризам человеком. А ведь, казалось, и пытал, и травил, всё не в коня корм: стручки с горохом ест, а звона нет.
На шум вышла Модлен в костюме от Oscar De La Renta.
‒ Ленар, без помпы не можешь? У тебя, что камердинер сломался? – она рассмеялась, глядя на застывшую в ужасе парочку.
‒ Функционален, ‒ отреагировал Гектор, сматывая линь, ‒ страхуюсь на всякий случай, у меня в программе так записано.
‒ Мужчина, ‒ она обратилась к Шимозе, ‒ у вас тоже в истории болезни есть пометка?
‒ Спасите, пож-а-луйст-а, ‒ дрожащим голосом протянул на одной ноте несчастный. Но когда Модлен шагнула к нему, раздавался всё увеличивающийся треск лопающегося стекла, отчего Шимоза свернулся калачиком и тихо заскулил. У Модлен вдруг проснулись материнские чувства. Она обняла бедолагу за плечи, стала поднимать, когда не получилось, предложила следовать за ней. Шимоза вцепился мёртвой хваткой в её ногу и героически пополз к спасительным ступеням из литого дюралюминия под успокаивающий женский голос:
‒ Всё хорошо. У тебя всё получиться, миленький. Ещё немного и ты дома, родной. – Помогла встать и ободряюще улыбнулась в расширенные зрачки агрофоба.
Я испытал настоящую ревность. Захотелось тоже броситься на зыбкий пол и завизжать от страха. Может быть даже описаться для убедительности. Пусть потом будет стыдно до корней волос, зато сколько удовольствия можно испытать в течение нескольких минут перед позором мокрых штанов. Ради этого можно и потерпеть великое «Фи». Всё ‒ нет в жизни счастья. Ничтожество любят, а я, бесчувственный такой, стою один, бобылём с любопытной физиономией. Подошёл к Шимозе, приводящему в порядок одежду на ступеньках, и предостерёг: «Идёмте, здесь лестница тоже с сюрпризом. Затейники строили», ‒ на что тот опасливо подобрался и безропотно засеменил следом, для верности крепко держась за мой локоть.
В роскошном кабинете с обстановкой спонтанного дизайна, которую, судя по сохранившейся местами плёнке, только недавно привезли для новой директрисы, окопался Рем, что-то громко требующий в телефон, инкрустированный слоновой костью. Заметив гостей, выбрался из кресла и с широкой улыбкой пошёл обниматься, но, не дойдя ровно шаг, опустил руки и капризным голосом спросил:
‒ А розы, ты купил мне розы? Бордовые. Обещал!
Я пригляделся к своему компаньону, пытаясь разглядеть десять отличий, но нечего экстраординарного не обнаруживалось. Всё тот же высокий седеющий марсианин в возрасте, границы которого без телескопа трудно отыскать на бесконечном полотне жизни. Конечно, венерианские клиники славились тонкой, филигранной работой, но не в штаны же к нему лесть, чтобы выяснять приобретения.
‒ Дорогой, а за что?
‒ Модлен, меня обижают! ‒ скривился Рем. ‒ Я тут стараюсь, спектакль делаю, а мне мины подводят, шутки идиотские устраивают. И, самое главное, где цветы? Обещал!
‒ Модлен, что отлететь на пару секунд нельзя, чтобы повидаться с Землёй? Сразу истерики. От тебя научился? Болезнь-то заразная, оказывается. Инкубатор вредоносных бацилл, что за спектакль? Мне уже интересно.
‒ «Барышня и Хулиган» по Маяковскому.
‒ Слушай, Рем, ты оригинален!
‒ Почему? Идею использовал, как основу.
‒ Гектор, сбегай на яхту за цветами для режиссёра-сценариста.
‒ Извини, Рем, был не прав. Не ожидал тебя здесь увидеть. Думал, что испытываешь новую оснастку в злачных переулках Венеры.
‒ Гектор, ты что стоишь? – спросил, заметив, что камердинер застыл у выхода.
‒ Маэстро, там пол с дефектом. Уверен, что могу быть вам ещё полезным.
‒ У тебя в мозгах лампа, отвечающая за изображение, подсела. Потерпи, вечером заменю. Беги, ничего не бойся, жизнь мираж, твоя тем более.
‒ Прощайте все. Маэстро Рем, если не вернусь, передайте Фараону, что приношу извинения за испачканную малиновым конфитюром спину. Искренне раскаиваюсь. Вспоминайте обо мне иногда. Да: «Нет повести печальнее на свете, чем камердинер Гектор с букетом на хрупком паркете!» ‒ с этими словами Гектор включил проблесковые маячки и с музыкой Сен Санса «Пляска смерти» исчез в проёме. Мы так прониклись речью преданного слуги, что некоторое время в молчании слушали удаляющуюся трагическую мелодию, ожидая, что раздастся треск лопнувшего стекла и доблестный камердинер покинет нас в клубящейся пучине густых облаков.
‒ Ленар, рядом с тобой даже роботы перестают критически мыслить. Смотри, что с ним: совсем лампы контакт потеряли, ‒ нарушила Модлен затянувшуюся паузу.
‒ Да, Ленар, вам не кажется, что Гектор подвержен приступал алармизма? – взявшись рукой за подбородок спросил с задумчивым видом Шимоза.
‒ Специалист? Щас за конфетами пойдёте для Рема. У него сегодня праздник: закончил дурацкую постановку, теперь издевается, цветов требует!
‒ Нет, увольте. Что-то не хочется, ‒ Шимоза утвердился поглубже в кресле.
‒ Ленар, слушай, обидно в конце концов! – возмутился Рем.
‒ Ага, и в началах. Снимай штаны, показывай, что там с тобой в клинике натворили? Пока не снимешь, разговаривать мне будет не с кем!
Модлен встала:
‒ Ленар, я могу выйти, пока вы здесь отношения выясняете.
‒ Зачем, тебе нужен ликбез перед первой брачной ночью с венерианцем.
‒ Я с вами, можно? ‒ поднялся следом Шимоза.
‒ Куда, ‒ в один голос остановили мы с Ремом директора. – Сиди.
‒ Ах, надо сидеть. Хорошо, ‒ Шимоза опустился на стул, моргнул глазам и отвернулся к окну, сложив с независимым видом на груди руки.
‒ Итак, что ты здесь устроил? Можешь объяснить или надо подождать пока желчь рассосётся, ‒ Рем встал в позу сталинского гос. обвинителя Вышинского.
‒ Цветов ждём, ‒ ответил и поднял глаза к потолку, не желая принимать участия в моральной экзекуции меня любимого.
Из коридора раздались победные трубы «Триумфального марша» из оперы «Аида» Джузеппе Верди. В проёме появился Гектор с пустыми руками.
‒ Цветов на яхте нет, но зато я сделал открытие – там в фойе голограмма. Пол абсолютно надёжен, можете смело ходить. Лично проверил. Маэстро Рем, извинения Фараону отменяются. Он сам перемазался. Мне кажется, что у него шасси заедает.
‒ Так, цветы подарены! – заключил я и направился из кабинета. – Идёмте смотреть генеральную репетицию. Гектор, ты отвечаешь за Шимозу, у него медвежья болезнь, агорафобия называется.
‒ Извиняться не будешь?
‒ Это за что? Ты меня, Рем, обманул в лучших чувствах. Я бежал, как «восточный экспресс», преследуемый тучей огромных венерианских жуков, чтобы тебя спасти от алчных эскулапов. А вы там с доктором пошутить придумали!
‒ А когда догадался?
‒ Гектор, где всё-таки чёртов букет? – не отвечая, потребовал от камердинера.
‒ Маэстро, ‒ камердинер достал из отделения в корпусе девять бордовых роз. Я встал, поправил запонки и воротник, потом протянул цветы Модлен.
‒ Душа моя, прими в знак извинения за спектакль, устроенный двумя старыми идиотами, чтобы выказать своё восхищение твоим талантом, как очаровательной женщины, способной на участие к падшему и терпение к заблудшим во мраке эгоизма. С первым генеральным прогоном в новом театре, дорогая! Гектор?
Камердинер включил Марш «Щелкунчик» Чайковского. Мы дружно зааплодировали начинающему директору театра в облаках Венеры. Шимоза откупорил шампанское Cristal Louis Roederer.
13. Барышня и Ферапонт
Все знают фильм «Барышня и хулиган» по сценарию Владимира Маяковского. И совсем непонятно, что можно извлечь из маленького, малюсенького сюжета. Ну это на мой взгляд. Кто-то кого-то полюбил и кого-то убили – пошлятина редкая. Конечно, восторженным курсисткам из института «Благородных девиц» просто необходима трагическая смерть во имя любви. Пусть себе учатся водить космические автобусы оттопырив мизинчики, но зачем эти фасоны тиражировать? Вот не ожидал от Рема, что он поддастся влиянию Модлен и сочинит нильского крокодила на сцене. Это ведь надо было так воодушевить компаньона, чтобы он здесь произвёл шедевр. Убежал от врачей, чтобы попасть под танк авторитарной женщины!
‒ Рем, а что ты делал в больнице столько времени?
‒ Ой, не пропадать же графенам! Заменил лёгкие, печень, ещё кое-что по мелочам. Теперь столько счастья наблюдать, как ты морщишься от дыма Вирджинии, ‒ компаньон с удовольствием затянулся из трубки и выпустил кольцо в потолок.
Почитал либретто, пока разминались артисты на фоне дорогих декораций от местной знаменитости.
‒ Экселенс, глобального уровня работа. Ты как всегда потрясающе точно нашёл тему, способную найти отклик у непростого по земным меркам зрителя. Рем, ты гениален!
‒ Пришлось временно простить Ферапонта, потом накажем.
‒ Зачем? У него и так Ватерлоо намечается и этот, как его называют?
‒ Остров Святой Елены!
‒ Точно, остров рядом с Юпитером!
‒ Ты становишься фаталистом? А где счастье принцессы?
‒ Девушка совсем всех запутала. У неё семь гномов на неделе и все с разными шапочками. Как я понял, этот монгол знал, что дитя не его?
‒ А он действует по принципу, где проминается, там и жмём. У него идея фикс в голове – залезть на пик Сталина без кислородного баллона.
‒ Почти наша история: Барышня и хулиган!
‒ Наша?
‒ Вот только не надо капризничать! И Модлен, конечно!
‒ Да, ты как всегда неподражаем!
‒ Да! ‒ я сделал самодовольное лицо.
‒ Это мы с Модлен на подхвате у твоих интриг с империей. Армия Спасения, можно сказать. Складывается впечатление, что единственное твоё развлечение, это запутывать судьбы. Потом изучать последствия и радоваться удачной комбинации, словно шахматист перворазрядник.
‒ Это что, опять моралите? Рем, сколько можно! Ты это прекращай, исключу из уравнений ‒ и здравствуй друг Альцгеймер. Не злите меня! Где ваше всё? Да, а кто сейчас за барышню будет? С Ферапонтом я уже догадался.
‒ Тише, начинается!
В зале погас свет и прожекторы высветили мизансцену, в которой застыли фигуры актёров. Но не успело прозвучать до конца вступление, как резко распахнулись двери центрального прохода и в прямоугольном луче света появился Ея Императорское Величество Павел I со свитой. Администраторы заметались между рядами словно ужаленные.
‒ Прогон? – поинтересовался император.
‒ Только начали. Попросите всех сесть и заткнуться.
‒ Модест Алексеевич, распорядитесь, ‒ Павел приложил к губам указательный палец, требуя от свиты соблюдения тишины.
‒ Сюжет? – спросил Павел I громким шёпотом, наклонившись к режиссёру
‒ Барышня и хулиган, ‒ пояснил Рем.
‒ Мюзикл?
‒ Обязательно!
‒ Отчего не драма?
‒ Не поймут. Чужая планета, какие драмы на Венере! Сплошные гармонии.
‒ Так у Маяковского хулиган умирает.
‒ Ваше Величество смотрите и не мешайте работать. Потом поговорим. Терзайте Ленара, но только не здесь.
В сценарии Рем заменил хулигана на землянина, пришедшего в школу танцев, где он знакомиться с принцессой Нибиру. Потом герой улетает на далёкую планету, чтобы добиться положения, стать богатым фабрикантом и жениться на своей любви, но с годами превращается в болвана, думающего только о личной выгоде. Принцесса тем временем становиться навсегда счастливой венерианкой.
Вот и сложи дважды два, когда кругом алгебра. Для нас: ах, трагедия, нет в жизни счастья, а венерианцам ‒ новый член общества, который любит себя уникального. Сплошные аллегории. Это что получается ‒ на других планетах бездушные гады живут? Интересно, что они почитают за чувства. Нет, просто интересно, что со мной не так?
‒ Маэстро Рем, не слишком ли всё ангажировано? – спросил император.
‒ Заказ правительства Венеры. Конечно, ангажировано. Мне, как автору, очень хотелось кого-нибудь убить, но Ашгар настоял именно на таком финале.
‒ А вы Ленар, что насчёт либретто думаете? – Павел повернулся ко мне.
‒ Модлен хотела рассказывать об отношениях мужчины и женщины на Земле, об трагизме их отношений, любви и ненависти. Уверен, получилось потрясающе! Поздравляю с гениальной постановкой.
‒ Это, что плохо скрытая ирония? – спросила подошедшая Модлен.
‒ Душа моя, забота о твоём психическом здоровье. Ну кто ещё скажет настоящий комплимент, врать будут. А я сама искренность. Самое главное это что? Чтобы Главному Тирану понравилось. Или ты готова говорить за литературу Эфиопии?
‒ Расист!
‒ Ваше Императорское Величество, скажите, что я был занят устройством судьбы наследника. Может быть тогда планку моей исключительности поставят на пару пунктов ниже и перестанут ждать невозможного.
‒ Увольте, здесь ваш проект. Модлен, вы очаровательны! Скажите пожалуйста, где прячется ваш молодой партнёр, Ферапонт?
‒ Я здесь Ваше Величество, ‒ появился из бокового прохода секретарь в сопровождении мускулистых телохранителей Ашгара.
‒ Подойдите, ‒ приказал Павел I. – Итак, молодой человек, ‒ он помолчал с любопытством, разглядывая террориста, который хотел взорвать Звёздный флот. – Мне сказали, что вы в совете директоров новой корпорации Hydrogen´M. Это достижение, после театрального агентства! – император повернулся ко мне, ‒ Маэстро Ленар, благодарю. Мне удалось посмотреть в глаза предателя. Полагаете что Ферапонту можно доверять?
‒ Вам? ‒ Ни в коем случае! Враг! Но верность принцессе доказана многократно. Предлагаю простить поганца.
‒ Объясните.
‒ Завтра премьера. Модлен нужен партнёр.
‒ Ферапонт, ‒ Павел поморщился: «Господи, как всё это неприятно!», ‒ а вы сможете танцевать? Страх и прочие человеческие слабости не помешают?
‒ На глазах у принцессы Ти – нет! – Ферапонт, пылко посмотрел на принцессу.
‒ Отважно. Принцесса, восхищён вашими игрушками. Научите?
Принцесса, не отвечая, подошла к Ферапонту и с нежностью погладила по щеке, потом спросила Платона с влажными от слёз глазами:
‒ А вы так сможете?
‒ Что, позвольте?
‒ Рисковать всем ради любви.
‒ Романтика ‒ замечательно! Это ваш ответ? Чем всем? – жизнями патриотов империи, у которых есть жёны и дети, ради эгоизма? По-другому и не назовёшь. Поздравляю! Впрочем, я вас понимаю. Приятно, не скрою. Но казнить Иуду придётся в обязательном порядке, ‒ внезапно объявил Павел.
‒ Ваше Величество, принцесса будирует из вредности. Уведите смертного. – я показал охране на Ферапонта. ‒ Право, не стоит так горячиться!
‒ Модлен, принцесса хотела осмотреть подарок Ашгара.
‒ Представляете, она умудрилась в придачу к чулочной фабрике выпросить на свадьбу целый город в облаках. У меня не было таких возможностей.
‒ Модлен, я тебя недостоин! Прости Ленара XIII, наверняка, всё дело в несчастливой цифре, но с математикой не поспоришь, она безжалостна, как судьба хомячка в Арктике!
‒ Хомячок такой подвижный, что Арктика не успевает намораживать лёд.
‒ Модлен, у меня слабое здоровье, комплименты из твоих уст ‒ слишком крепкий алкоголь для организма, измученного нарзаном. Благодаря твоей мечте – создать на Венере островок культуры Земли, мы здесь собрались все вместе. Поверь, участие в подобных проектах заставляет пылать огонь любви с новой силой. Любовь это…
Рем с изумлением уставился на меня:
‒ Ленар, всё в порядке? – он потрогал лоб и отдёрнул быстро руку. ‒ Жар! Высокая температура! – констатировал. ‒ Гектор, немедленно заверни барина в одеяло и неси на яхту. Лечить будем. Простыл.
С меня мгновенно сдуло всю патетику. А ведь только начал набирать скорость. В заготовках ожидалась зажигательная речь минут на тридцать, потом бурные овации. Рем прав: комплемент должен быть лаконично-изящным, а когда он нуждается в дополнительных объяснениях, общество начинает зевать от скуки и бросаться мятыми алюминиевыми стаканами.
‒ Нет, не надо никаких одеял. Сам всё понял. Ваше Императорское Величество, позвольте обсудить детали моего мегаинтеллектуального плана в приватной беседе, ‒ я подхватил Павла I под локоть и увлёк в кабинет Модлен. Через плечо бросил оставшимся, – Увидимся.
14. Последняя встреча
Запертый в гостиничном номере вместе с двумя охранниками, Ферапонт и не собирался дожидаться своего последнего выступления на сцене. Он совсем не хотел танцевать. С самого начала знал о совершеннейшей авантюре полёта на Венеру, но спорить не стал из чувства вины за свою мужскую несостоятельность. Конечно, ему было известно происхождение ребёнка, но любовь к принцессе от этого не стала меньше. Он и сам пока не знал, что нужно придумать, что сделать для её счастья. Жизнь приучила к превратностям судьбы, но она же и отняла веру в людей, в их бескорыстие. Именно это качество, которое помогло выжить на поверхности, постоянно мешало во взаимоотношениях с маэстро и его знакомыми. Именно оно подвигло к предательству, о котором он теперь сожалел. Можно никому не доверять, но нельзя быть настолько самонадеянным, что считать себя способным обмануть других! Отсутствие этого понимания, не давали принять очевидную истину, что от него ждут возврата вложенных знаний и внимания. В противном случае просто выбросят, как ненужную вещь на поверхность планеты, и выкарабкайся обратно потом может не получиться.
Ферапонт пошёл в ванную, достал из каблуков стандартный набор «турист по казематам» и кинул в комнату миниатюрную летучую мышь с антиматерией. Раздался хлопок со вспышкой света, в которых исчезли не только охранники, но и часть пола со стеной. Ферапонт без раздумий прыгнул в образовавшийся проём и побежал по лестнице к выходу из гостиницы, крича на ходу:
‒ Пожар, пожар, спасайтесь! – навстречу начали выскакивать постояльцы в нижнем белье, ‒ Преступник вырвался на свободу, спасайтесь кто может! – показал рукой на безобразное отверстие с рваными краями. Ферапонт снял куртку, чтобы изменить внешний вид, и оставшись в одной рубашке выскочил на улицу летающего города, об устройстве которого не имел ровным счётом никакого понятия.
***
Меня разбудил звонок Модест Алексеевича:
‒ Как мы и предполагали, Ферапонт сбежал. Теперь остаётся самое сложное ‒ встреча с Шимодой.
‒ Что с принцессой? Она знает?
‒ Конечно, всё много раз обговорено.
‒ Модест Алексеевич, я только сейчас понял, к кому она летала из поместья на встречу. Вы с самого начала были в курсе? Это вы ей предложили рассказать мне о ребёнке?
‒ Согласитесь, получилось идеально, – в трубке послышался довольный смешок.
‒ Более чем! Теперь остаётся изящно завершить комбинацию. Смотрите, только ничего, ни полслова Модлен, иначе потеряем нашу неподражаемую Мату Хари.
‒ В каком смысле?
‒ Поверьте, я знаю. Бросит всё в расстроенных чувствах и улетит на Землю, куда-нибудь в район Огненной земли. Конец карьеры начинающего разведчика нелегала.
