Текст книги "Хроники Алмазного камзола"
Автор книги: Виктор Берсенев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)
‒ Концерт окончен? ‒ решил остановить фарс компаньона.
‒ Не-а, надо в чём-нибудь тебя обвинить, тогда легче станет. Придумай, а то я что-то разнервничался, совсем голова не работает.
‒ Не того убили ‒ подойдёт?
‒ Мимо: как-раз, доволен, ‒ Рем помолчал, вслушиваясь в свои ощущения, и поделился выводами, ‒ Всё, полегчало. ‒ Сделал несколько глотков кипячёной воды с оттопыренным мизинцем. Удовлетворённо икнул.
В гостиную бесшумно распахнулись двери из скандия с частоколом высоких хрустальных цилиндров внутри металлических полотен и Фараон оповестил торжественным голосом:
‒ Фрейлина Её Императорского Величества Нарва!
Рем в изумлении уставился на меня:
‒ Когда успел? Подожди, неприлично одет. Сейчас, ‒ пылким арапом исчез в гардеробе.
Не отвечая, я поднялся навстречу жаркой красавице и засыпал вопросами:
‒ Нарва, душа моя, как добралась? Что императрица? Маленький князь?
‒ Её Величество Ти занята переустройством дворца. Князь Пантелемон уже ходит на горшок. Добралась скоростным катером из личного ангара императора, ‒ в разброс ответила придворная дама. ‒ Каков сценарий? ‒ Её Величество обязала написать подробный отчёт. Она крайне увлечена вашими эволюциями. Готовиться писать мемуары.
‒ У нас всё будет быстро: одна роковая встреча, вспышка страсти и заря новой жизни; князь не успеет отбежать от горшка, как вы вернётесь похвалить малыша за труды. Идёмте, чаровница, в столовую, у нас сегодня марсианские деликатесы из местных рептилий, мясо нежнейшее! Осторожней с Ремом, он всякий раз волнуется при виде вас.
‒ Неправда, я не волнуюсь, ‒ появился Рем, благоухающий московским «Шипром», в свежей сорочке и отглаженной брючной паре под шёлковым стёганным жакетом с брильянтовым значком фамилии. ‒ У меня мысли испаряются. Мозг начинает плавиться и забывает следить за координацией членов, ‒ рассыпался в комплементах Рем, целуя по очереди руки фрейлин.
‒ Ленар, угодил негодяй! Нарва, душа поэтов, вы всего на сутки? Я уже начал ненавидеть вращение планет. Моё сердце не успеет приспособиться к новому ритму, как надо будет расстаться с вашим совершенством.
Фараон, недовольно покачал головой, заметив непривычную в это время дня бодрость у хозяина. Его электрическая память навсегда запомнила и записала на перфокарту, когда от волнений после танца с Нарвой Рем вместо масла залил в ему трансмиссию обыкновенную воду.
За обедом, размахивая ножкой марсианской ящерицы, припущенной с винным соусом, изложил новую стратегию, в которой Нарве придётся использовать своё магическое очарование по назначению:
«Нельзя, понимаете ли, сиюминутность женской красоты превращать в порнографию. Освободим мир от ремней безопасности. Сделаем любовь независимой от брюзжания чопорных ханжей!» ‒ призывом о космической любви к несчастным обывателям завершил пламенную речь. За что был награждён бурными овациями.
***
Альтарио умудрился ранения, полученные от взрыва гранаты, превратить в олимпийский пламень. Чувствуя себя героем, он впервые в жизни нашёл нужное применение компромату на жену, пообещав развестись, если она не поможет с выборами.
Ирия, воодушевлённая перспективами, завинтила крепкий штопор в мозги подругам за возможность устроить в Арагоне самый большой зоопарк для женатых мужчин. Суфражистки без устали хватали прохожих за одежды с рассказами о невероятном Альтарио: добропорядочном семьянине и неподкупным ни разу человеке. С рекламных листовок взирал по-отечески строгий, седовласый муж с перевязанной рукой в сюртуке до колен из шерсти подземных грызохвостов, окружённый дюжиной серьёзных женщин в длинных юбках с воланами.
‒ А он несчастен, ‒ заключила Нарва, в подробностях рассмотрев голографическое изображение на листовке. ‒ Папаша Барклай (вечного ему покоя в Холодном Космосе) таких мадам в бордель не покупал: на лице написана неутолённая строптивость. Всех клиентов распугали бы.
‒ Нарва, вы божественны. Хочется уши прибить гвоздями к вашим каблукам ‒ только наступайте почаще, ‒ продолжал флиртовать Рем в полосатых брюках и кожаных шлёпанцах на резиновом ходу, которые забыл поменять в спешке.
‒ Так в чём дело? Хочется ‒ сделайте! Семён может и шурупами для надёжности закрепить.
‒ А зачем нам Семён?
‒ Экий вы бестолковый товарищ. Замуж точно не позовёте, а женщину нервируете?
‒ Я всей душой ‒ За! Но сейчас совсем другие координаты у клипера.
‒ Вот, а говорите: «Зачем Семён!» Семён надёжен, как Кронштадт. А у вас выборы, не отвлекайтесь, пожалуйста. Её Величество меня не поймёт.
‒ Величество, почему сразу не сказали? Здесь Марс, дорогая. Вы наши враги. А врагов надо что? ‒ изящно побеждать!
‒ Можно водички холодненькой попить? Принесёте?
Рем умчался исполнять желание чаровницы. А Нарва тем временем упрекнула:
‒ Маэстро, если будите бездействовать, я ему отдамся, ‒ она сердито надула губы. ‒ Ну ведь сил нет никаких терпеть этого шмеля полосатого с алмазной брошкой. А мне ещё отчёт писать Её Величеству.
‒ Хорошо, только, чур не обижаться!
‒ Фуй, попробуйте удивить, ‒ Нарва что-то поправила в своей амуниции, с трудом сдерживающей рвущиеся на простор жизни дамские прелести.
‒ Семён, спроси у Рема имя знакомого венеролога.
‒ У меня всё в порядке, не первый год космос дырявлю.
‒ А вот об этом Рему вовсе не обязательно знать.
‒ А-а понял, ‒ подмигнул догадливый эсер, ‒ чистый цианид. От такого рецепта не отвертишься. А такая слава не повредит Нарве?
‒ Рем воспитанный человек. Придумает сочувствовать погорельцам. Только, спрашивай под большим секретом и морщись.
‒ А это зачем?
‒ Что девственник? Обходилось?
‒ Ага, передачу для детей «Спокойной ночи» люблю смотреть.
‒ Морщись и перебирай ногами, как Винни-Пух, у которого все зубы болят сразу. Слезу попробуй дать скупую.
Вернулся Рем со стаканом морса, подёрнутом влагой и протянул Нарве.
‒ О чём воркуете? Что за Винни-Пух такой?
‒ Герой из детского мультика ‒ постоянно в истории попадает, земной персонаж!
‒ А что тут удивительного! У них на Земле всегда всё с верёвочкой от самоката.
5. Совращение героя
Нарва отправилась с визитом к Альтарио на имперском скоростном катере в сопровождении пилота-телохранителя, который в марсианской гравитации чувствовал себя суперменом. Старый камердинер с большим пористым носом открыл двери и неожиданно гулким для своих лет голосом объявил:
‒ Фрейлина Её Величества Нарва!
Навстречу, опираясь на трость кинулся, морщась от боли, Альтарио с рукой, покоящейся в специальной повязке. Ирия осталась на месте с натянутой улыбкой, чувствующая себя неуютно после публикаций в прессе о её причастности к смерти дона Эскальдо у «Красной скалы»:
‒ Извините, что в таком виде, ‒ начал оправдываться дон за свои ранения.
‒ В моих глазах вы герой, ‒ Нарва, хлопнув длинными ресницами, сделала короткий вдох-выдох, обдав дона приятным запахом экзотических духов, отчего у Альтарио тщательно зачёсанные назад волосы изволили от удивления слегка привстать. ‒ В газетах пишут вы убили противника, вооружённого гранатомётом из обычного револьвера. Мне показывали гранатомёт, это такая большая и толстая штука? А вы с одним маленьким револьвером!
‒ Ну не такой уж и маленький и, не забывайте, он меня никогда не подводил, ‒ смутился Альтарио.
‒ Да, об этом я что-то и не подумала, ‒ Нарва изучающе посмотрела дону глубоко в зрачки, будто не решалась сказать что-то чрезвычайно важное.
‒ Чем могу быть полезен, наверняка у вас дело. Хотя, какие здесь в провинции могут быть дела. Так, пустые хлопоты. Позвольте угостить чашкой кофе?
Получив известие, что их хочет посетить фрейлина Её Величества, они с женой всю ночь придумывали причину столь необычного визита, наконец пришли к выводу, что дон Альтарио стал важной фигурой после смерти дона Эскальдо.
‒ К сожалению, я ограничена во времени, князь крови без меня плохо кушает, а уж на горшок и вовсе не хочет ходить: любит шалун мои нежные руки. Хотелось бы переговорить с вами приватно. ‒ Нарва устало улыбнулась Ирии, показывая крайнюю занятость.
‒ Мой кабинет к вашим услугам, ‒ Альтарио сделал пригласительный жест.
Они прошли просторную гостиную и поднялись по витой лестнице, покрытой блестящим рением, в кабинет с библиотекой. Альтарио льстило внимание империи, наконец его скрытые таланты были замечены. Тем более, что послом сделали эффектную женщину, от которых его изобретательно оберегала супруга, занятая войной с собственным мужем. Не успел он придумать стать политиком, как Ирия уже организовала партию таких же, как она жён, не поладивших со своенравным Гименеем.
Вечный контроль и борьба за лидерство изматывали до чрезвычайности, и многолетняя привычка находить компромиссы иногда давала сбой. Например, сейчас у него кружилась голова от близости женщины с тонким ароматом, сплетённым из порока и власти. Альтарио, давно махнул рукой на свои чувства и переключился на карьеру, но и здесь не достиг особенных вершин. И теперь случилось чудо, о котором он перестал мечтать и надеяться.
Нарва села с выгнутой спиной на диван из красного дерева, предоставив обзору с наилучшего ракурса свою аппетитную фигуру.
‒ Присаживайтесь, ‒ распорядилась, похлопав ладонью атласную ткань обивки рядом с собой, ‒ я не хочу, чтобы нас подслушали. Дело чрезвычайно деликатного свойства.
‒ Сейчас, ‒ Альтарио позвонил в колокольчик, на звук тут же заглянул камердинер с подносом и Ирия с белым от волнения лицом.
‒ Дорогой, что-нибудь нужно?
‒ Не беспокоить! Хорошо! У нас важное дело! ‒ потребовал дон слегка истеричным от волнения голосом.
В лучах солнца из высокого окна от чашек с горячим напитком поднималась прозрачная дымка собранная из запаха кофе и свежих бисквитов.
‒ Альтарио, ‒ начала Нарва, положив руку на бедро вздрогнувшего от неожиданной доверительности дона. ‒ Империя заинтересована в лояльном правительстве на Марсе.
‒ Но, но я патриот! ‒ хрипло воскликнул дон, не смея пошевелиться, чтобы не дать повода убрать нежную лапку.
‒ Разве меня отправили бы инкогнито на встречу, будь иначе? Сам император воскликнул, прочитав газету: «Какой молодец, этот марсианин! ‒ отомстил обидчику!». Понимаете, «Молодец!» из уст императора дорогого стоит. Он вас заметил.
‒ Ну на моём месте любой бы так поступил.
‒ Не скромничайте. Я видела ваше великодушие. Не каждый готов простить измену. При дворе мало настоящих мужчин, способных рисковать жизнью за свою честь.
Альтарио ничего не понимал. У него кружилась голова от лести из губ молодой соблазнительной женщины, тепла беспокойных пальцев на колене. Его легко было понять ‒ многие теряют последние приличия в подобных обстоятельствах. Но надо отдать должное марсианину: он сопротивлялся, слыша робкие шорохи за дверью в кабинет. И одновременно чувство поруганной мужской чести, нашёптывало в ухо совсем неприличные вещи.
‒ Мы на Марсе живём по своим законам. Зачем вы здесь?
‒ Видя, что вы человек решительный ЦК готово сделать блестящую карьеру при дворе в обмен на услугу.
‒ А именно?
‒ Запретить торговлю корпорации Hydrogen´M в Арагоне и только! ‒ Нарва, неловко покачнувшись, прижалась грудью к марсианину, ставя на поднос чашку с кофе. Отчего у него произвольно произошло хватательное движение. ‒ Ой не так быстро! ‒ игриво одёрнула мужчину Нарва.
‒ Я, я ничего, хотел поддержать.
‒ Какие у вас сильные руки! ‒ отметила фрейлина, взяв в свои. И спросила, глядя прямо в глаза бездонными озёрами в обрамлении густых ресниц, – Ну так что? Вы согласны?
Альтарио уже на всё был согласен, лишь бы прекратилась эта пытка, и он смог овладеть этой невероятно притягательной женщиной прямо здесь на диване.
‒ Что-то надо подписать? ‒ растерянно спросил он, понимая, что подобные предложения скрепляются чернилами.
‒ Здесь и здесь, ‒ Нарва положила перед доном на столик договор о сотрудничестве с ЦК из лифчика и стала расстёгивать блузку, не спуская с мужчины пугливого взгляда жертвы страсти. ‒ Свой экземпляр возьмите себе, там всё, всё что вам нужно, ‒ внезапно охрипнув прошептала придворная дама.
6 Жертва Купидона
Встретились в конторе «Альт Пальмиры», чтобы не травмировать Роджера Фиска архитектурой дворца «Вечность», мечта обладания которым непоправимо испортила кровоток в печени репортёра. Я, как и обещал, рассчитался полновесными графенами за снимок Семёна, чем временно успокоил раненное самолюбие писателя.
За панорамным окном непривычно сиял блестящий череп «Сфинкса», принявший вертикальное положение после ритуальной песни принцессы Ти. Пришлось перенастроить жалюзи из наноуглеродных треугольников, чтобы по комнате не бегали суетливые пятна от часто пролетающих яхт и геликоптеров с восторженными туристами.
‒ Всё в порядке? ‒ спросил репортёра, скрупулёзно, как все трезвые алкоголики, пересчитавшего гонорар.
‒ Нормально, ‒ пряча солидную пачку графенов, подтвердил Фиск, ‒ вот уверен, маэстро, что выстрелы в пещере «Красная скала» ваш инжектор произвёл. У меня, конечно, нет доказательств, но журналистский нюх слышит запах горелой резины.
‒ Я здесь в гостях, и не придумывайте романов. Мне ваши марсианские страсти совсем ни к чему.
‒ Ну не скупитесь, дайте тему. Вы у меня в вечном долгу после аферы со «Сфинксом».
‒ Шантаж, или я ошибаюсь?
‒ А как хотите, только тема обязательна. Откажитесь ‒ начну подкоп под агентство рыть для марсианской прессы.
‒ Всё-таки шантаж. Хорошо, сами напросились. Не страшно?
‒ Ой, ой, всё самое лучшее в своей жизни я уже потерял. На месте иллюзий остались руины Берлинской стены.
‒ Водку с кофе?
‒ Уже угощали ‒ забыть не могу ни разу. Так что?
‒ Помните на свадьбе императора новую фрейлину Её Величества?
‒ Нарва, кажется. Сумасшедшая женщина, при одном упоминании хочется высекать искры из мостовой обоими ногами. Вы меня заинтриговали. И что просите за сплетню?
‒ Боже мой! Какая сплетня, информация с полей сражений, из окопов Первой мировой, можно сказать.
‒ Могу простить пару кирпичей из стен «Вечности». Говорите уже.
‒ Нет, здесь речь о целой колонне, не меньше, потрёпанной, но колонне.
‒ Хорошо, убедили. Если меня потом убьют за враньё, обещаю стать персональным ночным кошмаром.
‒ Любовница, подумайте сами, любовница Альтарио. Прилетела на один день, и сразу к нему домой, и плевать на жену с домочадцами. Если узнают при дворе, скандал с отставкой гарантирован.
‒ Она же, вроде как, ваша протеже.
‒ Так в этом же и дело. Выручайте, это ведь какое пятно на мою репутацию! ‒ слукавил я, оттого что принцесса лично приглашала Нарву во дворец, но сейчас это выдумка провинциалов работала в мой гараж.
‒ Да-с и что она нашла в этом мухоморе? Подождите, подождите, я догадался! Вот она, связь с убийством в гроте: жена узнала и захотела наставить рога в отместку за измену! Замечательно! Нет, ну каков ходок!
‒ А что вы хотите от политиков? ‒ поддакнул я и всё-таки достал из холодильника финскую водку. Разжёг спиртовую горелку, чтобы сварить кофе. Не вовремя на столе начал яростно подбрасывать трубку телефон, так что пришлось открыть Второй фронт.
‒ Алё, да, Нарва. Говорите. Всё подписал! Требует участия империи. Шантажирует! Это ни в какие ворота. Держитесь. Что-нибудь придумаем, ‒ за время разговора кофе, чёрт бы его побрал! успел сбежать. Фиск вытянулся так, что чуть с кресла не опрокинулся, пытаясь услышать наш разговор с фрейлиной.
‒ Что за день такой! У вас здесь все шантажисты! Всегда думал, что Марс планета бога войны, получается обманывали. Здесь хоть кому-то верить можно?
‒ Неприятности? ‒ небрежно спросил Фиск и сам принялся готовить кофе.
‒ Этот купидон в ластах на босу ногу, обещает рассказать об интимной связи Её Величеству, если Нарва не похлопочет о карьере при дворе. Готов заведовать поставками гелия на Марс. Каков наглец! Она по женской бестолковости хотела помочь и вот благодарность! Радовался бы счастью, а он в комсомол решил записаться!
‒ То есть он теперь сидит на чемодане с билетом? Не успел стать дожем, а уже спешит на электричку! Хорош! ‒ Фиск умудрился поймать старт кофе. Выпили по пятьдесят холодной водки и тут же взялись за чашки с горячим ароматным напитком.
‒ Да-с, ‒ почти в один голос воскликнули и сделали ещё по глотку.
‒ Так чем надо помочь? – расслабившись, спросил репортёр.
‒ Вот любовное письмо к вдове Райх, подлинник; а вот копия договора с империей о сотрудничестве. Сами распорядитесь. Я думаю, что принцесса пожалеет обманутую фрейлину, узнав с каким негодяем она связалась. Нельзя, ни в коем случае нельзя, идти на поводу у шантажиста! Остаётся надеяться на монаршую милость. Хорошо, что у Нарвы компас на Полярную звезду поправку принял вовремя!
‒ А что Рем? Смотрю, будто бы и не собирается претендовать на пост дожа? Ни рекламы, ни интервью с дебатами?
‒ Так сидит без денег у любимого бассейна. Все, что заработал в агентстве, потратил на ремонт оазиса с хлоркой. Зря вы, Роджер, печенью штурмуете дворец. Поверьте, этот проржавевший линкор в одиночку стащить с мели невозможно.
7. Триумфальная арка
Не успел после поездки в деловой центр Арагона умыться и переодеться, как в гостиную ворвался Рем и потребовал:
‒ Рассказывай.
‒ Дарп всё узнал: второй корабль был с Ферапонтом, теперь его зовут Остап.
‒ Так, так, и что этот поганец забыл на Марсе?
‒ Отрабатывает бессмертие. Оказывается, он на Марсе собирается филиал Hydrogen´M открыть. Предпочитает вести дела через посредников, вот и подсылает троглодитов переростков. Слушай, дорогой, ты в такую осаду взял Нарву, что она готова сдаться. Только, ей не говори, что я разболтал секрет клубники. Доверие потеряю.
‒ Исключительно из научного интереса флиртовал. Придумаешь тоже ‒ я и Нарва. Ещё мне диатезу не хватало.
‒ Ты же говорил, что у марсиан не бывает?
‒ Правильно говорил, но ведь знаешь, что происходит с истребителями.
‒ Что-то ты темнишь?
‒ Тут Семён подошёл, врача спрашивал.
‒ Простыл что ли в твоём бассейне?
‒ Ну да, жалуется со слезами (плачет убедительно), говорит насморк замучил, сильный.
‒ Носовой платок ему подари и этот вьетнамский бальзам «Звёздочка», только предупреди, чтобы обязательно всё по инструкции делал, точки акупунктуры там всякие.
‒ Нет, я думаю, что Семёну лучше всё-таки лечиться на Земле. У меня это, дворец большой, сквозняки гуляют. Парень и так вложился, как локомотив, в космосе рисковал и фальцетом пел под гранатами. Пусть побудет с Нарвой, насладиться, так сказать, женским естеством.
‒ Ты меня удивляешь. То тебя отлепить нельзя от фрейлины, то буквально гонишь метлой.
‒ Возраст: характер портиться, внезапные смены настроения, изжога. Ничего не могу с этим поделать. Сам переживаю. Но, как известно, с дурной наследственностью лучше не спорить.
‒ Всё равно, не понимаю ‒ добился расположения, и к себе на балкон по пожарному трапу? А говоришь на Марсе огурцы другие и редиска размером с арбуз? Вот ты сейчас чем занялся? У тебя один день до выборов, а ты сквозняком удивился.
‒ Думаю, что Ферапонт начнёт кровь портить сразу ‒ малыш с большими шпингалетами. Надо его ликвидировать с гарантией.
‒ Другого пришлют, возьми этого Стакса ‒ хам болотный. А Ферапонта мы знаем со всеми крендельками. Сам вырастил.
‒ Вот убил бы, когда возможность была, и не мучился сейчас отрыжкой гуманизма.
‒ Есть пример для подражания, смотри, какой рецидив вырос у тебя от простой инфекции. Звони Стаксу, будем лечить.
‒ А при чём здесь Стакс?
‒ А зачем гуманизм, когда у тебя нервы в нитку! Валерьянкой, извини, твой психоз не зальёшь. Завтра голосование, а у тебя диатез во всю голову чешется. Пусть двуглазый циклоп обеспечит явку избирателей.
‒ Я потерплю.
‒ А я нет. Надоела здешняя гравитация, ни к чему притронуться нельзя, всё сразу летит на пол. Звони, кому говорят, или ненавидеть начну.
Рем набрал номер и сел с независимым видом у динамика, закинув ногу за ногу.
‒ Алё, Стакс, а вот ты мне скажи неразумному, что бывший секретарь Ферапонт затеял на Марсе сотворить? Только не обманывай: мстя будет многократной!
‒ Люблю оптимистов. А что тебе Марс, ты ведь на Земле живёшь?
‒ Поклонник китайской народной забавы ‒ Фен-шуй называется.
‒ Сказки для полуграмотных идиотов. Крестьяне придумали, что с них возьмёшь.
‒ Плагиат, причём дешёвый. Тебе, Стакс, нельзя за организмами всякий бред повторять: карму испортишь. Так что с Ферапонтом? Учти, брыкнёшься и пропали навсегда стратегические вложения в экономику Арагона. Как будешь отчитываться перед начальством?
‒ Ответь: кто подобные вопросы обсуждает по телефону?
‒ Да-с дилемма: «казнить нельзя помиловать». Искренне сочувствую, но времени на политесы нет: надо выбирать, иначе настучу в ЦК и подковы к брусчатке придавят имперские бульдозеры. В Арагоне точно закроют шлюзы, Рем умеет нарисовать фарватер из города.
‒ Не убедили ‒ завалим графенами патриотов по самый воротничок.
‒ Личная встреча с обер-камергером устроит? Не гарантирую, но постараюсь. Предел щедрости.
‒ Сбыт гидромета на Земле и Венере пойдёт под кураторством «Фронта освобождения Че» ‒ идея Антона. Ферапонт только администратор.
‒ Опечалили. Не боитесь последствий за разглашение стратегий?
‒ С вами не соскучишься! Так что ‒ договорились?
‒ Устроите бесплатную раздачу гидромета на участках голосования от имени Рема Великолепного и друзья навеки.
‒ 10 процентов ежемесячно и друзья, ‒ подал из кресла Рем, наклонившись к микрофону.
‒ А шапочку с помпонами?
‒ Не дерзи, нам ещё работать вместе. От уважения зависит насколько долго, ‒ одёрнул Рем хамоватого Стикса.
Жизнь начала налаживаться, баобабы распустили ночные белые цветы навстречу бабочкам и летучим мышам. У меня желудок от местной кухни стал жаловаться и настойчиво требовать овсяной кашки Гектора. По правде сказать, вся эта интрига с дожами основательно испортила здоровье, но что не сделаешь, на какое преступление только не пойдёшь, чтобы помочь компаньону устроить своё благополучие подальше от моей недвижимости.
В гостиную вошла попрощаться улыбающаяся Нарва:
‒ Ну-с, господа, хорошо дома, а в гостях ещё хуже.
‒ Мадам, всегда счастлив видеть, ‒ сдержанно в отличии от обычного ответил Рем.
‒ Вы какой-то грустный? Что-нибудь случилось?
‒ Мечту отняли. Вот тот товарищ постарался, ‒ Рем указал на меня. На что я в недоумении поднял бровь.
‒ Вы об этой невинной шутке?
‒ Что! Меня ещё и разыграть успели? ‒ Рем хлопнул о стол и начал потирать ушибленную ладонь.
‒ Кто посмел? Надо ему сделать немедленное а-та-та, ‒ Нарва посмотрела на меня вопросительно.
‒ Ой, ой, чур, я не участвую в ваших играх. Пока без экстрима справляюсь.
Нарва взяла за руку неестественно скованного Рема:
‒ Разве можно обидеть такого мужчину, он сам кого хочешь носорогом сделает, ‒ и нежно подула на ушиб.
‒ Зачем так сразу – носорогом, могу и лося с ветвистыми рогами соорудить.
‒ Вот, вот ‒ лося! ‒ Нарва несколько раз взмахнула ресницами и подошла вплотную.
‒ Я это, может водички принести, а вы тут про Винни-Пуха пока поворкуете? ‒ с трудом забирая руку спросил Рем.
‒ Винни-Пуха? ‒ я прищурился. У меня возникло пока слабое подозрение насчёт плюшевого мишки.
‒ Ну того, который с верёвочкой заявился на Happy Birthday. Вы так радовались, прямо детский сад, не хотел портить праздник, пришлось подыграть.
‒ Вы меня теперь не любите? ‒ Нарва сделала обиженное лицо.
‒ Подожди ты, Нарва, со своими чувствами. Рассказывай, как догадался? ‒ перебил я.
‒ Ты мне ещё ослика Иа вспомни. Анекдот с хвостом, тьфу ты, с бородой. Посвежей не мог придумать? Неужели хотел испугать французским насморком?
‒ Чё опять оплеухи? Щас улечу вместе с Нарвой и сам Ферапонта протезируй. Оп, идея! ‒ я хлопнул себя ладонью по лбу.
‒ Думаешь попадётся? ‒ оживился Рем.
‒ Конечно! ‒ как кот на валерьянку.
‒ Спорим на Гектора.
‒ Дался тебе мой Гектор. Обойдёшься.
‒ Мне кто-нибудь объяснит в чем дело? ‒ Нарва, нахмурила брови, подозревая, что говорят об ней.
‒ Нужен врач, ‒ в один голос воскликнули мы. ‒ Компетентный, ‒ уточнил я.
‒ И где такого взять. С улицы же не пригласишь в гости?
‒ Вениамина!
‒ Что! Вот теперь я начинаю тебя подозревать в нервах. Во-первых, он на тебя обижен, во-вторых, Ферапонт его знает. Гримировать что-ли будем?
‒ Не надо, сам к нему побежит. Ты как дож Арагона откроешь практику для венеролога с Венеры, извини за каламбур. Это ведь надо, какого уровня специалиста для города заполучил, многопрофильного. Уверяю ‒ отбою от клиентов не будет! Тебе благодарные горожане памятник размером с башню Эйфеля воздвигнут.
‒ Да? ‒ Рем крепко задумался, крутя по столу перьевую ручку PARKER. ‒ А ты уговоришь Главного Тирана?
‒ А зачем? Сейчас, сей минут, ‒ я подбежал к переговорной трубе и крикнул в раструб, ‒ Семён, вези прожектор медицины.
Фараон с Семёном втолкнули в гостиную механическую кровать для реанимации, на которой покоился стянутый по всем правилам боевого искусства психиатрии Вениамина.
‒ И где ты его прятал?
‒ На яхте, в карцере.
‒ Иногда милосердие страшнее жестокости. Это сколь же он там пробыл?
‒ Я пытался сказать, но ты завыл, как пожарная сирена. Пришлось отложить явление падшего Вениамины.
‒ Кто выпросил свободу субъекту?
‒ Веню доставили по просьбе Модлен, когда ты разгуливал с ней по театрам.
‒ Так и забрала бы с собой на Землю.
‒ Не поверишь! Она посчитала, что есть предел великодушию и подарила интригана нам.
‒ Освободи объект, смотри он почти не дышит.
‒ Представь себе, хотел умереть в гарроте, только не лететь с нами. Неблагодарный!
Рем отошёл подальше, чтобы рассмотреть в полном объёме Вениамину, стиснутого ремнями AstroProfi и изрёк:
‒ Мне кажется, ты иногда переоцениваешь наше очарование.
‒ Хм, ‒ напомнил о себе Семён. ‒ Маэстро, я тоже не в миг оценил магическую привлекательность «Альт Пальмиры». Может его отравить, как всех. Обряд посвящения, так сказать. Выпить забортной водицы из океана житейских страстей, чтобы мозги прочистились.
‒ Мы не знаем последствий, все-таки Веня не совсем человек. Мутант. К тому же бывший сотрудник Третьего Отдела.
‒ Послушаем пациента. Ой, совсем забыл, Фараон, можешь найди пару медицинских халатов для стерильности.
‒ У меня только поварские. Я не страдаю задвигами Гектора.
‒ Но, но! Вот ему и скажешь. Это что рефлексии полицейского: стучать на коллег? Неси спецодежду, видишь больной вот, вот очнётся!
Халатов, как назло, оказалось только два, зато всем хватило фартуков. Все было по-военному отглажено и накрахмалено. Люблю порядок, чего отчаялся добиться от Гектора. Добавили в капельницу глюкозы для быстрого восстановления систем организма и убрали кислородную маску. Вениамин с усилием разлепив рот, начал разглядывать необычный консилиум. Так как пышногрудой Нарве не нашлось халата, на ней красовались фартук и кокетливая косынка из салфетки от столового белья с надписью: «Рем Великолепный».
‒ Ну-с, больной, на что жалуемся? ‒ Рем приподнял веко у пациента.
‒ На садистов! ‒ облизнув пересохшие губы, ответил Вениамин.
‒ Это не к нам. У нас другой профиль, мы апологеты гуманизма, ‒ Рем сокрушённо покачал головой и вынес вердикт, ‒ Тяжёлая форма аутизма. Для него все мы враги!
Я приподнял другой глаз, который Вениамин попробовал зажмурить, но не смог побороть мышцами лица земные пальцы и по-женски сдался, отчего по гладкой щеке сбежала к подбородку сиротливая слеза.
‒ Согласен с коллегой ‒ autism normalis! Случай запущенный, должен заметить! Коллеги?
Нарва, Семён и Фараон закивали головами. Семён поднял руку с спросил:
‒ Quae sunt praedicta (Каковы прогнозы?), маэстро?
‒ Сейчас выясним. Вениамин, нужно ответить на несколько вопросов. И мы вас отпустим. Поверьте, это в ваших интересах.
‒ Куда? Куда отпустите?
‒ В карцер, родной. Неприятный факт, но, как говориться, неизбежный.
‒ Зачем я вам?!
‒ Наиглавнейший вопрос ‒ готов ли ты начать новую жизнь на Марсе? ‒ спросил я, игнорируя вопль пленника.
‒ В качестве кого?
‒ Можно ему в глаз дать? ‒ Семён показал мозолистый кулак с наколкой на пальцах: «ПРАВЪ».
‒ Вениамина, ведите себя достойно. Вы в приличном обществе!
‒ Допустим, ‒ Вениамина приготовился торговаться.
‒ Ты подумай ‒ силиконовый с моторчиком! ‒ воскликнула Нарва и всплеснула руками.
‒ Предлагаю разряд тока, чтобы сократить расстояние от обезьяны до человека разумного, ‒ предложил Фараон, показывая штатный разрядник полицейского.
‒ Уговорили, готов быть полезным в меру сил! А других вариантов нет? Воды дайте. И освободите, наконец, от этой конструкции! Мне больно. У меня всё тело затекло, ‒ почувствовав заинтересованность в своей персоне, Вениамин тут-же начал исследовать границы позволенного.
‒ У тебя какое первое образование, негодяй?
‒ Высшее, врач общей практики!
Я победно вскинул голову и призывно помахал на собой рукой, призывая окружающих оценить мой гений. Собравшиеся дружно зааплодировали.
‒ Вениамин, тебя отпустили по просьбе непозволительно сердобольной Модлен при условии, что ты покинешь навсегда Венеру. Это для информации, чтобы исключить ненужные иллюзии. Теперь к делу…
Над резиденцией дожей кружили боевые платформы с жандармами на случай беспорядков. Вокруг длинного прямоугольного здания стояли паромобили с неимоверно толстой бронёй. Благодаря низкой гравитации (100 кг. на Земле, здесь весит 38 кг.) любой мотор превращал машину в ревущего монстра. Рем Великолепный прикатил на ослепительно белом лимузине Rolls Royce Phantom. Горожане встретили восторженными криками и свистом вновь избранного дожа Арагона.
Мы с Семёном не остались на праздник. Фараон запустил реактор, двигатели «Цитадели» выдали столб ионов, и яхта устремилась ввысь. Нам срочно требовался качественный отдых после непростых марсианских выборов.
XVI. Мангровые болота
Поиски родного дома иногда заканчиваются на чужбине.
Маэстро Ленар
1. Инопланетный врач
В одном из туннелей над входом в здание, уходящее под землю на много этажей, красовалась вывеска «Врачъ Венеры». За широкой дверью стояли банкетки вдоль идеально гладких стен, на которых красовались плакаты с голограммами жутких последствий беспорядочных сексуальных контактов.
Посетителей встречала красивая медсестра в расстёгнутом на верхнюю пуговицу белом халате, который выгодно обтягивал всякого рода выпуклости в положенных природой местах. Дальше находился кабинет разрекламированного прессой доктора.
Вениамина оказался в безвыходном положении, упасть с самой вершины карьерной лестнице сюда, на пыльные камни Марса… Уже быть Советником Главного Тирана и такой финал, фиаско, можно сказать. И всё благодаря интригам непредсказуемого маэстро Ленара. Да, недооценили его аналитики Третьего Отдела. Впрочем, трудно предугадать действия человека с сумбурным, даже по венерианским меркам, мышлением.
И-эх, а ведь как хорошо всё складывалось: Вениамине в качестве стриптизёра эротического театра удалось оказаться вовремя в нужном месте и спасти от позора обер-камергера империи арнов. Самое непостижимое, что теперь секретный агент Третьего Отделения в полной власти маэстро.
