Текст книги "Время камней (СИ)"

Автор книги: Виктор Глебов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Некромант: Время камней

Глава 1

С тех пор, как император Камаэль приказал своим слугам высечь море, унесшее жизни его любимых жены и дочери, прошло двадцать лет. И никто, кроме самых близких людей, не заметил рождения в отдалённой провинции человека по имени Сафир-Маград. Он появился на свет в обществе матери и повивальной бабки, с оханьем и крепкой руганью перерезавшей пуповину, смывшей с него кровь и завернувшей в пелёнки.

Его отец, лорд Каид-Маград, в это время объезжал дальние плантации айхевая и должен был вернуться лишь на следующий день. Он ещё не знал, что у него родился сын. Волею ли судьбы или императора Камаэля он так и не узнал об этом.

Когда легионеры ворвались в дом, никто не понимал, что случилось, и почему солдаты убивают всех подряд, разбрасывая горящие факелы. Вначале их приняли за беззаконников. Потом слуги, падая под ударами мечей и захлёбываясь собственной кровью, кричали что-то об ошибке. Но ошибки не было. Император не может ошибиться – его разум, так же как и сердце, священен.

Лорд Каид-Маград был негласно обвинён в измене и убит по дороге домой вместе с личной охраной и слугами. Его жена умерла в своей постели, утыканная копьями и завёрнутая в грязные простыни. Маленького лорда вырвали из рук кормилицы, положили в плетёную корзину и отвезли во дворец, где он был записан в Пажеский Корпус.

Поместье Маградов перешло к нему по наследству вместе с рабами и землями. Род Маградов не пресёкся и продолжал считаться одним из самых уважаемых и могущественных в империи. Но прямой его представитель был только один.

* * *

Фонтан был сложен из мраморных плит и украшен голубыми изразцами, на каждом из которых мастер изобразил какой-нибудь несуществующий, диковинный цветок. Их когда-то вывезли из старого музея, заброшенного после Великой войны. Прозрачные струи с тихим мелодичным журчанием взлетали вверх и падали в широкий бассейн, наполненный красными и золотыми рыбками.

На краю фонтана сидел юноша. Многочисленные браслеты на кистях и щиколотках свидетельствовали о его принадлежности к знатному роду. У молодого человека были прямые светлые волосы до плеч и голубые глаза. Он носил аккуратно подстриженную бородку, вертикально пробритую посередине. Рядом с ним лежал в ножнах короткий меч.

Несколько зелёных стрекоз с низким жужжанием подлетели к юноше и, сцепившись в длинную гирлянду, опустились на песок.

Из дальнего конца сада донёсся звонкий смех. Юноша вскинул голову, прислушался и быстро встал, пристёгивая меч к поясу. Сделав несколько шагов в сторону голосов, он увидел шествующего по аллее императора, окруженного телохранителями и свитой.

Властелин Урдисабана был уже далеко не молод, в прошлом году он разменял шестой десяток, но издали его всё ещё можно было принять за человека средних лет – так величественна и статна была его осанка, густы и темны не тронутые сединой волосы. Император Камаэль был одет в длинный белоснежный плащ, отороченный золотыми кистями, и бордовый камзол, украшенный искусным шитьём. На груди повелителя сверкал массивный медальон.

Единственная дочь императора от второго брака, Армиэль, плыла рядом с отцом, лёгкая как птица, одетая в развевающееся на тёплом ветру золотистое платье. Завидев молодого человека, она коснулась рукава императора кончиками пальцев, чтобы привлечь его внимание. Владыка повернул голову и, заметив юношу, благосклонно улыбнулся.

– Доброе утро, Сафир, мальчик мой, – сказал он негромко. – Что ты делаешь здесь в столь ранний час?

– Дожидаюсь Вашего Величества, – ответил юноша с поклоном. – Моя обязанность – сопровождать вас на праздник, который начнётся всего через два часа.

– Ты очень исполнителен, мой друг, – император улыбнулся. Кортеж приблизился к юноше и остановился. – Я не зря выбрал тебя в свои пажи.

– Благодарю, Ваше Величество.

– Поздоровайся же со своей невестой, мой мальчик, – император склонил голову в сторону Армиэль.

– Доброе утро, принцесса, – сказал юноша с поклоном.

Девушка улыбнулась и сделала лёгкий реверанс. При посторонних им приходилось вести себя по этикету.

– Ну, хватит церемоний! – император подтолкнул её вперёд и сложил сверкнувшие драгоценными перстнями руки на животе. – Идите погуляйте по саду. Когда ты мне понадобишься, Сафир, я пошлю за тобой.

– Как прикажете, Ваше Величество, – юноша подал принцессе руку, и они двинулись по одной из аллей.

Вязы возвышались над ними, образуя шуршащий на легком ветру зелёный свод. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь него, ложились на песок дорожки причудливым призрачно-сизым узором. Маленькие птички с оранжевым и синим опереньем перелетали с ветки на ветку, издавая тихий мелодичный свист. Вокруг порхали бабочки, стрекозы, проносились с низким жужжанием изумрудно-зелёные жуки, и прочие насекомые выписывали над дорожкой замысловатые пируэты, привлечённые особыми составами, которые приготавливали и распыляли в саду придворные парфюмеры. Понадобилось немало времени и усилий, чтобы заселить сад безопасными существами, собранными из разных уголков Пустоши. Некоторых даже вывели специально для этой цели.

– Отец хочет, чтобы свадьба состоялась как можно скорее, – сказала Армиэль, когда они с Сафиром отошли достаточно далеко, и их уже не могли услышать.

– И я хочу того же, – отозвался Сафир, бросая на неё влюблённый взгляд.

Девушка улыбнулась.

– Полагаю, он перенесёт церемонию на осень. Это так прекрасно: осыпающиеся багрово-золотые клёны и дубы! Они будут замечательным дополнением к торжеству, ты не находишь?

Юноша кивнул.

– Конечно, любовь моя, так гораздо лучше.

Армиэль шутливо стукнула его ладонью по плечу.

– Ты ничего в этом не смыслишь!

– Совершенно ничего, – согласился Сафир, улыбнувшись.

– Но я тебя всё равно люблю. Это даже удивительно. Впрочем, моя наставница говорит, что любят не «за что», а «вопреки». Что ты на это скажешь?

– Что она мудрейшая из женщин.

– А как же я?

– После тебя, разумеется.

– Так-то лучше! Впрочем, твои недостатки я переживу.

– Надеюсь.

– Но ты должен стараться исправиться, потому что моя наставница говорит, что человек, не желающий стать лучше, всё равно, что камень, который лежит в поле без пользы, зарастая мхом и разрушаясь от ветра и времени.

– И у него нет никакой надежды? – спросил Сафир шутливо.

– Только если какой-нибудь мастер решит сделать из него что-нибудь путное.

– Надеюсь, ты станешь для меня таким мастером.

– Я? Вот ещё! Не забывай, что я принцесса и мне не годится иметь дело с ремесленными инструментами, – Армиэль рассмеялась. – Но я помогу тебе овладеть этим искусством.

– Тогда я согласен стать таким, как ты захочешь.

Они вышли на окружённую розовыми кустами площадку, в центре которой возвышалось стройное дерево. На его раскинутых ветвях алели крупные цветы, источавшие сладкий аромат мёда. Вокруг с низким жужжанием вились пчёлы. Сафир подошёл к дереву, сорвал самый крупный цветок из тех, что мог достать, и воткнул Армиэль в волосы. Она улыбнулась.

– Эти цветы тебе нравятся больше, чем лилии, которым суждено украсить меня в день свадьбы? – спросила она, касаясь бархатистых лепестков кончиками пальцев.

– Не знаю. Я ведь не видел тебя в белом венке.

– У цветов есть одно неприятное свойство, – заметила девушка с улыбкой. – На них слетаются пчёлы, а они могут ужалить. Но моя наставница говорит, что за всё в жизни надо платить, даже если ты принцесса.

Они рассмеялись и присели на каменную скамейку. К их ногам сразу же слетелись птицы, привыкшие к подачкам, и начали расхаживать по дорожке, распуская веерами длинные золотые хвосты, которые казались усыпанными самоцветами. Птицы назывались мутхами и были привезены из Казантара в подарок императору Камаэлю после подписания мирного договора, положившего конец распрям между этими двумя странами. С тех пор владыка Урдисабана смог сосредоточить своё внимание на соседних мелких государствах и относительно быстро покорил их, превратив в провинции и создав, таким образом, единую империю.

– Жаль, мне нечем покормить их, – сказала Армиэль.

– Сделаешь это в другой раз. Здесь достаточно слуг, так что с голоду птицы не умрут, – Сафир улыбнулся. – А вот я без поцелуя могу зачахнуть.

– Этого я не допущу! – ответила Армиэль.

– Лорд Маград! – громкий выкрик заставил их вздрогнуть.

– О, боги! – вздохнул Сафир, оборачиваясь на голос. – Опять этот несносный Ухаэль! Что ему нужно на этот раз?

– Отзовись и узнаешь, – посоветовала Армиэль.

Глава 2

– Я тут! – крикнул Сафир, вставая. – Подожди здесь, – добавил он, обращаясь к Армиэль, которая согласно кивнула.

Сафир направился туда, откуда донёсся голос его слуги. Через полминуты на дорожке показался толстяк Ухаэль, отдувавшийся и поминутно вытиравший красное лицо белым тонким платком. На нём болтался светло-жёлтый балахон, который по замыслу слуги должен был скрыть его лишний вес – Ухаэль чрезвычайно стеснялся своего жирного тела, но при этом был не в силах совладать с собой и постоянно предавался чревоугодию.

– Господин! – воскликнул он, завидев Сафира. – Я ищу вас уже…

– Целых пять минут! – перебил Сафир. – Не стоит приписывать себе несуществующие заслуги и уверять меня, будто ты сбился с ног, прежде чем нашёл меня.

– Вы всё шутите! – пропыхтел Ухаэль, приближаясь и глотая катившийся по его жирному гладкому лицу пот. – А у меня к вам поручение. И как вы думаете, от кого? От самого императора, так-то!

– И что приказал тебе передать наш властелин? – Сафир сразу стал серьёзней.

Врождённое почтительное отношение к императору не позволяло ему сохранять шутливый тон, когда речь шла о царственной особе.

– Его Величество повелевает вам немедленно явиться в императорские покои.

– Ты знаешь, зачем?

– Помилуйте, господин! Откуда? – глаза Ухаэля округлились от удивления.

– Ладно, я иду, – Сафир оглянулся туда, где оставил Армиэль. – Буду через минуту. Ступай вперёд.

– Бегу, лорд Маград, – толстяк коротко кивнул (этот жест заменял ему земной поклон) и устремился по направлению к императорскому дворцу, семеня короткими ножками.

Сафир вернулся к Армиэль.

– Твой отец зовёт меня к себе, – сказал он. – Я вынужден покинуть тебя на некоторое время.

– Могу я сопровождать тебя?

– Не думаю. Полагаю, император желает говорить только со мной.

– Понимаю, – Армиэль кивнула и поднялась со скамейки. – Что ж, тогда я отправлюсь с тобой во дворец, а там мы расстанемся. Надеюсь, ненадолго.

Сафир подал ей руку, и они направились к выходу из сада.

* * *

Выйдя на балюстраду императорского дворца на вершине Елеева холма в Тальбоне, можно увидеть сотни четыре двух-трёхэтажных домов, принадлежавших придворным аристократам, знатным вельможам и богатым купцам, имеющим государственные заказы. Они сверкали кровельным железом и черепицей, а на крышах некоторых из них зеленели сады и звенели фонтаны. Их окружали парки с посыпанными песком и гравием дорожками, цветущими клумбами и диковинными птицами, вывезенными из других стран. Жители постарались создать в городе истинный рай – этакий оазис посреди ядовитой Пустоши.

Здесь можно было увидеть многоэтажные пагоды и высокие башни со сверкающими шпилями, пруды с лебедями и каменными горбатыми мостиками. Слуги расхаживали в нарядных ливреях, сверкая гербами и эмблемами своих хозяев.

Зажиточные горожане проживали в домах менее великолепных, но достаточно удобных, внутри которых можно было увидеть выложенный керамическими изразцами бассейн, наполненный дождевой водой. В нём иногда принимали ванну хозяева дома, для чего приходилось доливать в него кипяток.

Планировку домов позаимствовали у зитов: помещения были разделены бумажными ширмами, которые позволяли менять планировку дома, то превращаясь в стены, то напротив, убираясь и, тем самым, объединяя комнаты в большие залы.

Но куда больше было в Тальбоне приземистых глинобитных домов. Такие постройки занимали западный склон Ремесленного и восточный склон Работного холмов. Здесь не было особняков и мраморных фонтанов, обширных бассейнов и звенящих гротов. Тут жили гончары, портные, сапожники, лавочники, торговавшие предметами первой необходимости. Они громко ссорились в течение дня, стараясь обойти друг друга на профессиональном поприще, а вечерами пьяно распевали песни и разбивали друг другу лица в кровь, чтобы утром даже не вспомнить, кто кому стал врагом.

Тальбон был городом портовым и имел большую гавань, где стояли на причале не только быстроходные, прекрасно вооружённые боевые имперские корабли, но и купеческие – принадлежащие как жителям Урдисабана, так и гостям, которые приплывали в столицу по торговым делам.

Вдоль северного берега тянулись доки, а напротив главной, украшенной разноцветными флажками гавани располагалось Адмиралтейство – двухэтажное здание с узкими окнами, походившими на бойницы, толстыми стенами, за которыми стояли среднего размера катапульты и баллисты, а также башней, где круглосуточно дежурили солдаты, с закатом зажигавшие маяк.

На востоке города находился так называемый Запасный холм, который покрывали бревенчатые амбары. Их устанавливали на деревянных столбах, чтобы предохранить зерно от сырости. Среди этих построек возвышались многоэтажные пагоды, раскрашенные красной и золотой красками, где жили и работали чиновники снабжения. Их архитектура также пришла с востока, из зитских земель.

Но сколь ни удивительно было устройство столицы Урдисабанской империи, славного города Тальбона, главной его достопримечательностью являлся императорский дворец – великолепное сооружение, в котором случайный человек легко заблудился бы. Он включал двести восемьдесят четыре комнаты и тридцать семь залов, не считая подсобных помещений, кухонь, кладовых и прочего. Восемьсот сорок две колонны, вытесанные из разноцветного мрамора, украшали его постройки, сусальное золото, бронза, эмаль всевозможных оттенков покрывали крыши, купола и шпили дворца, статуи богов и императоров, картины, гобелены, шпалеры, мозаики, барельефы, утварь, светильники, коллекции посуды, драгоценностей, редкостей и диковинок из разных стран – всё это можно было увидеть в обители владыки Урдисабана, если обладать правом войти в неё.

Позади императорского дворца ровными рядами стояли казармы. В них жили гарнизонные легионы: Первый Августейший, Второй Рукоположенный и Третий Непоколебимый. Остальные восемнадцать располагались в разных городах государства, большей частью в недавно присоединённых к Урдисабану Кабрийской, Шуаданской и Лиам-Сабейской провинциях, ещё полгода назад бывших независимыми странами, но завоёванные доблестными войсками императора Камаэля. В них до сих пор имели место волнения и недовольства, крамола и клеветнические речи против новой власти. Особенно же много хлопот доставляла последняя из покорённых, Лиам-Сабейская, провинция, где пришлось даже учредить Корпус Надзора – два взвода стражников, следивших за поведением новых граждан великой империи и пресекающих любые возмущения и волнения. Эти воины отличались от легионеров тем, что, во-первых, носили помимо полуторных мечей короткие кнуты для усмирения нарушителей спокойствия, во-вторых, кандалы, чтобы на месте заковывать преступников, и, в-третьих, имели на кирасах рисунок ока – символ недремлющего трона.

Глава 3

Император Камаэль и Сафир-Маград шли по длинному коридору дворца, стрельчатые своды которого украшала мозаика, а пол – резные каменные плиты. Рисунки изображали переплетающихся змей, парящих орлов и прочих животных, которых создала безудержная фантазия мастеров древности.

– Как тебе, должно быть, известно, мой друг, – говорил император чуть слышно, – Флабрия уже давно не в своём уме. Её занятия колдовством, которые я никогда не поощрял, окончательно расстроили её и без того слабый рассудок. Поэтому, как ни прискорбно, моя жена не в состоянии отвечать за свои действия. Я бы смотрел на это сквозь пальцы, но магические ритуалы, которые она регулярно проводит, становятся всё опаснее. Вчера, например, из-за них вспыхнула Восточная башня, и едва не погибли двенадцать астрологов, – император остановился и положил унизанную кольцами руку Сафиру на плечо. – Мой юный друг, скоро мы с тобой станем родственниками. Твои дети унаследуют мой трон. Поэтому только тебе я могу доверить миссию, откладывать которую больше не вправе.

– Я готов исполнить любой приказ Вашего Величества, – ответил Сафир, поклонившись.

Однако он понятия не имел, к чему клонит император.

– Поэтому я и выбрал тебя в мужья для своей единственной дочери. Нет в мире ничего более ценного, чем преданность и искренность. Глупцы копят золото, строят дворцы, утопают в роскоши, но никто из них не знает истинную цену вещам. Поэтому на троне сидят не они, а я.

– Все знают, сколь мудр император, – отозвался Сафир с поклоном.

– Увы, мой мальчик, далеко не все. И пример тому – очередное восстание в Лиам-Сабее. Жители этой провинции не желают понять, сколь выгодно для них быть частью нашего государства. Они ослеплены тщеславием, и оттого им кажется, что я отнял у них свободу. Но пройдёт время, и если не их дети, то внуки уже не смогут мыслить себя вне Урдисабанской империи. Мы будем сильны единством. К счастью, у всех нас одна вера!

– Это действительно большая удача, повелитель, – согласился Сафир, – ибо куда легче смириться с попранными границами, чем с разрушенными храмами.

Император одобрительно рассмеялся.

– Я вижу, что выбрал достойного преемника. Не думай, что это только слова. Я действительно вижу тебя на троне Урдисабана. Уверен, ты достойно продолжишь моё дело и расширишь владения империи.

– Если это будет угодно Вашему Величеству и богам.

– Будет-будет. Ну, а пока у меня есть для тебя задание.

– Я весь внимание.

– Возьми своего слугу, этого толстяка Ухаэля, четырёх гвардейцев, посади Флабрию на мой самый быстроходный корабль «Буревестник» и отвези на остров Саамард, в монастырь Ирридан. Там о ней позаботятся. Я уже договорился с матерью настоятельницей. А затем сразу же возвращайся назад. Здесь тебя будет ждать награда, достойная моего будущего зятя.

– Для меня нет лучшей награды, чем служить Вашему Величеству, – ответил Сафир, снова поклонившись.

В душе у него царил сумбур. Неожиданная морская поездка, награда, женитьба, наследование трона, жена императора – как это всё контрастировало с мирной беседой, которую он только что вёл с любимой.

– Вот письменный приказ, – император протянул свёрнутый трубкой листок. – Ступай. И займись нашим делом сразу после сегодняшнего праздника. Я жду тебя через час, ты будешь сопровождать меня на церемонии.

– Слушаю, Ваше Величество, – Сафир с поклоном удалился.

* * *

Корабль был великолепен. Его отделали разными сортами дерева: палисандром, сандалом, орехом и другими. Перила и резные украшения покрывала позолота. Вдоль борта висели масляные фонари, в корме располагались четыре каюты, в одной из которых разместились Сафир с Ухаэлем, в другой – императрица Флабрия со служанкой, в третьей – приставленный к ней лекарь Арсамак. Капитан занимал последнюю, четвёртую каюту.

«Буревестник» шёл под всеми парусами. До острова Саамард оставалось не более двух дней пути. Небо было чистым и безоблачным, по нему скользили чайки, время от времени падавшие вниз, ударявшие оранжевыми лапами по воде и вновь взмывавшие уже с добычей – извивавшейся в когтях рыбой.

Сафира и удивило поручение императора, и нет. Ни для кого не было секретом, что колдовские занятия его второй жены Флабрии пользуются дурной славой. Это бросало тень на самого повелителя, который хотел выглядеть правоверным последователем богов Урдисабана, а не приверженцем тёмных и зловещих культов, которым отдавала предпочтение его супруга. Император давно начал опасаться, что рано или поздно ему придётся избавиться от Флабрии, и вот время пришло. То, что он выбрал Сафира для выполнения этой деликатной миссии, было объяснимо: кто сделает всё лучше, чем будущий зять, меньше всего желающий выносить сор из избы? Вернее, из дворца.

– Лорд Маград, – рука капитана легла на плечо Сафира. – Посмотрите туда, – он указал на горизонт.

– И что? – спросил юноша, присмотревшись. – Я ничего не вижу.

– Воспользуйтесь этим, – предложил капитан, протягивая медную подзорную трубу.

Сафир приложил стёклышко к глазу и через некоторое время сказал:

– Какой-то корабль?

– Два. Уримашские триремы.

– Пираты? – Сафир опустил подзорную трубу и взглянул на капитана. – Они посмеют на нас напасть?

– Может, да, а может, и нет. Если бы корабль был один, то беспокоиться было бы не о чем, но два корабля вполне могут потягаться даже с «Буревестником». Впрочем, они далеко и едва ли сумеют нас догнать, даже если захотят. А на Саамарде нас защитят гарнизонные орудия.

– Надеюсь, – сказал Сафир. – Мне бы хотелось выполнить приказ императора и как можно быстрее вернуться в Урдисабан.

– Нам бы всем этого хотелось, – кивнул капитан, а затем развернулся и крикнул: – Эй, слушай мою команду! Справа по курсу две пиратские триремы! Прибавить паруса, идём по ветру, приготовиться к бою!

– Мы отклоняемся от курса? – спросил Сафир, почувствовав, что корабль качнуло в сторону.

– Только на время. Нужно оторваться от уримашей.

«Буревестник» шёл полным ходом, но триремы всё же нагоняли его. Капитан хмурился и качал головой. Он происходил из аристократического рода и был опытным моряком: двенадцать лет плавал на боевых кораблях шкипером, пока не получил под начало лучшее судно императорского флота. На вопрос Сафира он нехотя ответил:

– Я не понимаю, как они развивают такую скорость. Мы давно должны были потерять их из виду, но вместо этого они, похоже, скоро нас догонят.

– Когда?

– Если будут идти с прежней скоростью, то не позднее, чем через четверть часа.

– Мы сможем отбиться? – спросил Сафир, чувствуя, как неприятно засосало под ложечкой.

Неужели это страх⁈ Странное и непривычное чувство: раньше потомок Маградов никогда не боялся.

– Едва ли, – капитан нахмурился. – Но постараемся погибнуть достойно.

Такая перспектива ни в коем случае не устраивала юношу. Слишком радужное будущее ждало его.

– Мне нужно спуститься в каюту, – сказал Сафир, возвращая капитану подзорную трубу, – и приготовиться к бою. Ухаэль! – крикнул он слуге, стоявшему неподалёку и не спускавшему глаз с пиратских трирем. – Идём! Поможешь мне надеть доспехи.

– Что, господин? – толстяк подошёл, дрожа от страха. – Как⁈ Неужели будет бой? Но мы ведь можем оторваться. У нас больше парусов, и вообще…

– Боюсь, что нет, Ухаэль, – Сафир покачал головой и направился на корму. – По какой-то причине уримаши нагоняют нас.

– О, всемогущие боги, мы все погибнем! – воскликнул Ухаэль, всплеснув руками.

Он неуклюже засеменил за своим господином, путаясь в полах расшитой одежды.

– Не трусь, – отозвался Сафир, заходя в свою каюту. – Настало время показать, что и ты мужчина, – он откинул крышку сундука и вытащил кольчугу.

Слуга с тихим стоном повалился на кровать.

– Хорошо вам говорить, господин! – протянул он дрожащим голосом. – Вы – воин, а я в жизни не держал в руках оружия.

– Тогда оставайся здесь и жди, когда пираты придут за тобой. Но хочу напомнить, что уримаши оставляют в живых только тех, за кого можно взять выкуп, так что не говори им, что ты всего лишь слуга, – с этими словами Сафир надел кольчугу и извлёк из сундука панцирь, на груди которого были изображены сражающиеся морские змеи. – Подай мне меч!

Ухаэль подхватился и снял со стены клеван в кожаных тиснёных ножнах – не парадное, а настоящее боевое оружие. Сафир подпоясался, пристегнул длинный прямой кинжал, затем сел на кровать и приладил поножи.

– Надень наручни, – велел он Ухаэлю.

Слуга, не переставая причитать, приложил к его предплечьям бронзовые пластины и застегнул ремешки.

– Шлем, – коротко бросил Сафир, проверяя, всё ли хорошо сидит, не сковывают ли доспехи движений.

Кажется, броня легла удобно, не мешала.

Ухаэль достал из сундука круглый шлем с массивным забралом, выполненным в виде рыбьей головы, и подал своему господину. Сафир надел его, застегнул на подбородке ремни, приладил стальной воротник и направился к двери.

– Господин! – воскликнул Ухаэль, устремляясь за ним. – Дайте и мне оружие!

– Разве ты хочешь подняться на палубу?

– Моё место рядом с вами, господин! Пусть я боюсь, но буду сопровождать вас даже в Узадор, – толстяк попытался гордо выпятить грудь, но его усилия пропали втуне, поскольку ни одна часть его тела не могла соперничать с животом.

– Смотри, как бы твои слова не стали пророческими, – отозвался Сафир мрачно. – Возьми мой шестопёр.

– Благодарю, господин.

Через минуту Сафир с Ухаэлем показались на палубе. Большая часть команды уже стояла вдоль бортов с оружием и щитами в руках. На лицах людей была написана решимость умереть или победить. Никто не собирался сдаваться пиратам.